Публикуется по книге: Кузнецов А. Г. Из истории американской музыки. Классика. Джаз. Бишкек: Изд-во крсу, 2008. 130 с

Чарли Паркер (Charlie Parker) родился в 1920 году в пригороде Канзас-Сити. Его отец – Чарли Паркер-старший – был певцом и танцором, он бросил семью, когда его сыну было десять лет. Примерно в то же время Чарли начал заниматься музыкой: он играл в школьном оркестре на медных духовых инструментах и делал большие успехи.

Два года спустя Чарли познакомился с Генри Смитом – лучшим саксофонистом города. Смит организовал собственный оркестр и взял к себе Паркера. Этому человеку суждено было сыграть важную роль в становлении молодого музыканта – стать его наставником. «Чарли назвал меня отцом, – вспоминал позже Смит, – и буквально следовал за мной по пятам. В оркестре он старался не отставать от меня. Какое-то время Чарли подражал мне, но вскоре он мог исполнить все, что и я, но делал это лучше меня».

Несколько лет Паркер выступал в оркестре Джея Мак-Шенна. В 1940 году оркестр, находясь на гастролях в городке Уичита, записал несколько пьес для местного радио. Это были первые записи с участием Чарли. В новых записях оркестра Мак-Шенна, сделанных в 1941 году, стиль Паркера стал еще более уверенным, но пока его соло не очень отличаются от игры блюзовых оркестрантов. Однако молодого саксофониста тяготил рутинный свинг оркестра Мак-Шенна, он принял решение оставить коллектив и переехал в Нью-Йорк. «Я уже просто не мог переносить стереотипные гармонии, которые непрерывно употреблял каждый, и я постоянно думал, что людям надо дать нечто другое. Мне приходилось это слушать, но я не мог это играть», – рассказывал Паркер.

В Нью-Йорке никому не известному музыканту пришлось нелегко: он мыл посуду в одном из ресторанов Гарлема, ночевал в гаражах, иногда играл в джаз-клубах. И все это время он искал свой стиль в музыке. Как-то ночью Чарли взял саксофон и стал импровизировать на тему пьесы «Чероки». Он стал обыгрывать не мелодию, а аккорды, которые ее сопровождают, и неожиданно нашел то, что так долго искал. Паркер воспрянул духом: он стал играть в ансамбле ресторана «У Минтона», в котором среди музыкантов был и молодой пианист Телониус Монк. Именно в «Минтоне» зародилось новое направление в джазе – бибоп, и одним из его создателей был Чарли Паркер.

К тем годам относится и начало сотрудничества Паркера с другим пионером бибопа – талантливым трубачом Диззи Гиллеспи. Молодые люди были неразлучны: они играли в оркестрах Эрла Хайнса и Билла Экстайна, а в 1944 году создали собственный ансамбль – квинтет, в составе которого выступали на 52-й улице, ставшей к тому времени улицей бибопа. Тогда же они сделали свои первые совместные записи.

Чарли Паркер нашел в форме квинтета тот состав бопа, который соответствовал его представлениям: саксофон и труба с ритм-группой. Квинтет Паркера стал таким же важным явлением для современного джаза, как группа «Горячая пятерка» Луи Армстронга – для старого. Альт-саксофон Паркера стал самым выразительным голосом джаза той эпохи.

Говоря о Паркере как создателе стиля бибоп (bebop), следует хотя бы кратко охарактеризовать это новое направление. По мнению авторитетного американского исследователя джаза У. Сарджента, автора книги «Джаз: Генезис. Музыкальный язык. Эстетика», характерными чертами бибопа являются новаторство в сфере мелодики, ритма, гармонии, тональности; усиление фактора неожиданности, нарушение регулярности движения, склонность к ассиметричным построениям, введение элементов атональности и т.п. Главной фигурой становится солист-импровизатор, в совершенстве владеющий музыкальным инструментом и стремящийся к индивидуальному самовыражению. Все это точно соответствует личности и стилю игры Паркера, совершившего в середине 40-х годов подлинную революцию в джазе.

Но вернемся к событиям того времени. В конце 1945 года Билли Шоу, вскоре ставший менеджером Паркера, пригласил ансамбль Чарли и Диззи в один из клубов Лос-Анджелеса. Это был самый светлый период в жизни музыканта: пришли долгожданные удача, слава, деньги. Паркер ощущал творческий подъем, молодые музыканты чуть ли не боготворили его.

Слава Паркера растет, имя его становится легендарным, слушать его собираются лучшие знатоки джаза. Его игру отличает неистощимое богатство фантазии, безошибочное чувство формы, изумительная гибкость и раскованность, благодаря которой он мог извлекать из своего инструмента самые немыслимые фигуры. Исполнительская манера Паркера была подлинно импровизационной; даже одни и те же произведения становились у него столь непохожими в процессе исполнения, что их, по выражению одного из критиков, можно было публиковать под разными названиями. Но, пожалуй, важнее всего то, что музыка для Паркера была не развлечением, а исповедью; поэтому так захватывающе увлекательна его игра. Именно за ее исключительную виртуозность и искрометность Чарли получил прозвище «Бёрд» (Bird – птица). Его альт-саксофон, словно птица, парил над ансамблем.

Однако жизнь музыканта была далеко не безоблачна, а скорее трагична. Ночные клубы, гастроли, музицирование до глубокой ночи, дешевые гостиницы, алкоголь и табачный дым, самолеты, вагоны и автобусы, грязные артистические комнаты – таков был мир, за рамки которого артист не в силах был вырваться. Он не имел ни банковского счета, ни страхового полиса, ни даже приличной квартиры. Постепенно Чарли пристрастился к наркотикам. Уже в молодые годы его здоровье оказалось серьезно подорванным. В 1946 году после утомительной записи с Паркером случился тяжелый припадок, после которого ему пришлось провести в клинике более полугода. Несколько лет спустя он стал настоящим инвалидом.

И лишь в музыке Чарли находил отдушину; только в ней он видел смысл жизни. О том, чем была музыка в жизни Паркера, хорошо сказал в своей повести «Преследователь» аргентинский писатель Хулио Кортасар: «Никогда не удовлетворяясь достигнутым, музыка становится непрерывно возбуждающим средством, не имеющей конца композицией – и прелесть ее не в завершении, а в творческом искании, в проявлении душевных сил, которые затмевают слабые человеческие эмоции, но не теряют подлинной человечности». В лице джазового саксофониста Джонни предстал, конечно же, сам Чарли Паркер. Писателю удалось раскрыть суть трагедии великого музыканта, столь безжалостно распорядившегося своею судьбой и жизнью.

В начале 1946 года Паркер и Гиллеспи дали два концерта из цикла «Джаз в филармонии». Чарли выступал блестяще, но физические и моральные его силы были уже на исходе. После этого пути друзей и коллег разошлись.

Вернувшись в Нью-Йорк в начале 1947 года, Паркер с помощью Билли Шоу возродил свой квинтет. В него он пригласил барабанщика Макса Роуча и молодого трубача Майлса Дэвиса. Общение с «королем бибопа» явилось неоценимой школой для этих крупнейших впоследствии музыкантов. Дела складывались неплохо: ансамбль выступал на концертах, записывал грампластинки. Один из концертов был дан в знаменитом Карнеги-холле и имел триумфальный успех. «Слушать то, что играет Бёрд, означало пройти целую школу, – вспоминал Билли Экстайн. – Его музыка была настолько стихийной и искренней, что она вскоре стала настоящей классикой». Согласно опросу, проведенному в 1948 году журналом «Метроном», Паркер стал самым популярным музыкантом джаза. В это же время в Нью-Йорке открывается новый джазовый клуб, названный в честь Паркера «Бёрдлэнд» («Страна Птицы»). В 1949 году Чарли Паркер выступил на первом международном джаз-фестивале в Париже, а год спустя совершил турне по странам Скандинавии, Франции, Англии. Пиком творчества Паркера принято считать 1945–1947 годы, когда были сделаны самые знаменитые записи. Позже эти композиции были собраны в два альбома, вышедшие под названием «Сюита Птицы» (Yardbird Suite), в которые вошли 28 пьес.

Наряду с пьесами других авторов, Чарли исполнял и собственные композиции. Самая известная из них – «Время пришло» (Now Is The Time). Эту пьесу, написанную в форме блюза, Паркер сочинил в 1945 году. Большой популярностью среди профессионалов и любителей джаза пользовались также композиции «Коко», «Антропология», «Просто друзья» (Just Friends), «Уезжай из Нью-Йорка» (Scrapple From The Apple), «Птица» (The Bird), «Настроение Паркера» (Parker’s Mood) и др. Интересно, что Чарли никогда не записывал на ноты собственные темы – он просто играл до тех пор, пока музыканты не заучивали их наизусть.

В 1950 году саксофонист сделал запись с большим струнным оркестром «Бёрд в Нью-Йорке». Это стало единственным крупным финансовым успехом, который Паркер имел в своей жизни. Значительным событием в жизни музыканта стал и концерт в Торонто, состоявшийся в 1953 году (он был записан на грампластинку). Ансамбль состоял из звезд джаза, самых ярких «боперов» того времени. Вместе с Паркером играли Диззи Гиллеспи, Макс Роуч, Чарльз Мингус и Бад Пауэлл.

Однако трагическая развязка приближалась. Чарли становился все более нервным, мрачным, нелюдимым – люди, общество раздражали его. Однажды вечером в «Бёрдлэнде» он вышел из себя, разогнал ансамбль и покинул зал. Менеджер сказал ему, что на дальнейшие выступления в клубе он может не рассчитывать. Все чаще Чарли находил утешение в алкоголе и наркотиках. Последние годы он мало выступал, страдал от жестоких болей в желудке. В марте 1955 года Паркер умер, сидя у телевизора. Врач, констатировавший смерть, записал в графе «возраст» пятьдесят три года, хотя Чарли было около тридцати пяти.

Из жизни ушел великий музыкант, оставивший заметный след в истории музыки. Принято считать, что в джазе было только два гения – первым был Армстронг, вторым – Паркер. Почти сразу после смерти Чарли стал культовой фигурой. Паркер умер, но осталась его музыка, которая и по сей день радует многочисленных поклонников его творчества. И тут нельзя не вспомнить слова, сказанные когда-то музыкантом: «Музыка – это твой собственный опыт, твоя мудрость, твои мысли. Если ты не живешь ею, то из твоего инструмента никогда ничего не выйдет. Вас учат, что у музыки есть свои определенные границы. Но ведь искусство не имеет границ, приятель».
Контрабасист-виртуоз Чарльз Мингус
Чарльз Мингус (Charley Mingus) – музыкант, который отлично играл на рояле, но в историю джаза вошел как непревзойденный контрабасист-виртуоз, автор многочисленных джазовых композиций и руководитель оркестра, один из корифеев американского джаза.

С детства Чарли готовился к карьере музыканта классического плана и о джазе даже не помышлял. Он родился в 1922 году в Аризоне, а вырос в Калифорнии, где в течение пяти лет осваивал игру на контрабасе в голливудской «Школе композиторов» под руководством Германа Рейншагена – в прошлом ведущего контрабасиста Нью-Йоркского филармонического оркестра. Одновременно он посещал класс композиции легендарного Ллойда Риза, у которого в свое время учились Эрик Дольфи, Бен Уэбстер и многие другие джазовые музыканты. Однако джазовая среда, в которой рос и формировался Мингус, постепенно поглотила молодого музыканта. И хотя он прекрасно разбирался в классической музыке, джаз привлекал его все больше и больше. В его первых джазовых композициях явно ощущается влияние Дюка Эллингтона. Одну из своих первых пьес «Пальцы Мингуса» музыкант написал в 1947 году, и с того времени он становится известной фигурой в джазовом мире.

Композиторскую деятельность Чарльз Мингус успешно сочетает с исполнительской: в 40-е годы он играет в ансамблях Кида Ори, Луи Армстронга и Лайонела Хэмптона, постепенно приобретая славу блестящего контрабасиста. В 1951 году он приезжает в Нью-Йорк, где начинает играть в стиле «авангард». Чарльз выступает в различных клубах, играя с Паркером, Майлзом Дэвисом, Бадом Пауэллом, Тэном Гетцем и многими другими известными музыкантами того времени. Мингус становится незаменимым контрабасистом в столице джаза, любимым за свою непринужденную технику, великолепное знание гармонии и мощный, напористый, экспрессивный звук. Звук его контрабаса как бы задает тон и ритм всему оркестру.

Вскоре вместе с барабанщиком Максом Роучем он создает свой первый альбом «Дебют», в котором, правда, ощущается влияние пианиста Ленни Тристано – одного из кумиров молодого Мингуса. Такую музыку тогда называли экспериментальной. Критики встретили «Дебют» холодно, но музыканта это мало огорчило – он уже работал над другими композициями.

Мингус писал музыку, в которой традиционный джаз сочетался с новаторскими приемами. В середине 50-х годов он выпускает несколько альбомов. Один из них – «Питекантроп прямоходящий» (Pithecanthropus Erectus) – сделал его автора одним из самых передовых композиторов своего времени: он был новаторским и по замыслу, и по содержанию. Следующий диск – «Тихуанские настроения» (Tijuana Moods) – представлял собой удивительный сплав фантазии и чувства, своего рода музыкальный автобиографический рассказ, в котором контрабасу отводилась скромная, на первый взгляд, но довольно важная в формообразующем и ритмическом отношении роль.

Имея хорошую профессиональную подготовку, Мингус писал свои композиции в виде партитуры. Однако со временем музыкант стал отдавать предпочтение устной практике: он наигрывал на рояле сочиненную тему, обсуждал ее с коллегами, а затем все вместе приступали к музицированию, постепенно корректируя и выстраивая форму новой пьесы. Сам Чарльз по этому поводу высказался однозначно: «Я всегда хотел сочинять спонтанно». Его позиция: исполнение каждой партии, не закрепленной нотным текстом, пробуждает фантазию музыканта, который как бы становится соавтором композитора. А музыка без импровизации – это не джаз.

Тем временем появляются новые альбомы Мингуса – «Blues and Roots», «Oh Yeah» и другие. В своем творчестве джазмен обращается не только к традиционному афроамериканскому фольклору, но и к музыке других народов. Так, в пьесе «Сегодня в полночь» (Tonight At Noon) явно слышны интонации музыки Востока.

В 1964 году Чарльз Мингус совершает большое турне по странам Европы. Концерты проходят с большим успехом, однако выступление в Париже превзошло все ожидания. Успех Мингуса по праву разделили его друзья – флейтист и альт-саксофонист Эрик Дольфи, тенор-саксофонист Клиффорд Джордан и пианист Джеки Байард. Как уже отмечалось, сам Мингус отлично играл на фортепиано и нередко во время выступлений садился за рояль и солировал с оркестром. В частности, ему принадлежит альбом фортепианных соло «Мингус играет на рояле» (Mingus Plays Piano) – по определению одного из критиков, «волнующий, трогательный, нежный».

Начало 70-х годов было богато событиями: в 1971 году известная фирма грамзаписи «Коламбия Рекордс» выпустила самый известный альбом Мингуса “Let My Children Hear Music” (Давайте, мои дети, будем слушать музыку); в этом же году он был награжден престижной премией «Slee Chair Of Music», после чего 49-летний музыкант на протяжении семестра совершенствовался в композиции в Университете Буффало штата Нью-Йорк. Это был период повсеместного признания заслуг музыканта. Мингус получает гранты от Национального фонда искусств, Фонда Гуггенхайма, ему присваивают почетную степень Института Брандейса. Его музыку часто используют балетные труппы, а известный хореограф Элвин Эйли поставил хореографическую программу под названием «Танцы Мингуса».

В середине 70-х годов оркестр Мингуса гастролирует по всему миру: Европа, Южная Америка, Япония, Соединенные Штаты, Канада. Однако в конце 1977 года у контрабасиста обнаружилось тяжелое нервное заболевание: рассеянный склероз. Через год он уже не мог играть на контрабасе и передвигался в инвалидной коляске. В июне 1978 года в Белом доме состоялся концерт, на котором правительство официально признало заслуги Чарльза Мингуса в области джазовой музыки. Его последней работой был проект с рок-певцом Джонни Митчеллом. Мингус умер в Мексике 5 января 1979 года, и, согласно завещанию музыканта, пепел музыканта был перевезен в Индию и развеян над водами Ганга. Нью-Йорк и Вашингтон почтили его память «Днем Чарльза Мингуса».

Мингус был сложной, противоречивой личностью, человеком настроения. У него было много врагов как среди музыкантов, так и среди слушателей. Обладая большой физической силой, Чарльз был крут на расправу, нередко увольнял музыкантов без особых на то причин. Однажды он вышел из себя и с такой силой хлопнул крышкой рояля, что чуть не размозжил пальцы пианиста. Всю жизнь Мингус страдал от
расовых предубеждений, в результате чего не мог реализовать себя в музыкальном бизнесе. Его чувства и эмоции находили выход в музыке – яркой, экспрессивной и самобытной. На мемориале памяти Мингуса представитель Фонда Гуггенхайма Стив Шлезингер сказал: «Я ожидаю того дня, когда мы сможем перейти границы определений типа “джаз” и признать Чарльза Мингуса величайшим американским композитором, каким он и был». С 60-х годов и до самой смерти он оставался в авангарде американской музыки. Когда его попросили прокомментировать истоки своего дарования, он сказал, что его способность играть на
контрабасе – результат напряженной работы, а талант композитора – от Бога.

Мингус оставил большое творческое наследие – более 300 композиций и не менее ста альбомов. Однако его основная работа – «Эпитафия» (Epitaph), над которой он трудился последние годы жизни, была обнаружена лишь после его смерти. Продолжительностью более двух часов, эта грандиозная композиция была исполнена на концерте памяти музыканта, организованном в июне 1989 года. Газета «Нью-Йорк таймс» назвала ее одной из лучших джазовых работ десятилетия.

Чарльз Мингус представлял собой ярчайшую личность в джазе, оставив заметный след в истории американской музыки.
Дэйв Брубек и его джаз-квартет
Вклад Дэйва Брубека в джазовое искусство трудно переоценить: он был не только блестящим пианистом, создателем легендарного квартета, автором ярких музыкальных пьес, но и новатором, человеком прогрессивных взглядов, всегда шедшим непроторенным путем. Известный критик и исследователь джаза Алексей Баташов писал: «Брубек был провозвестником в джазе новых идей, первым, с кого началась история джаза как интернационального по сути искусства. Он первым взорвал ритмические стереотипы, ввел новые метры, широко стал пользоваться полиритмией и полифонией. Он первым ввел в джаз модальные, ладовые принципы импровизации и тем самым навел ранние мосты от прежнего джаза к другим музыкальным культурам Европы и Азии».

Дэвид Уоррен Брубек (Dave Brubeck) родился в 1920 году в музыкальной семье. Его мать была пианисткой; музыкантами стали и два старших брата Дэйва – Генри и Говард. Музыкальные способности у ребенка проявились рано: с четырех лет он стал играть на фортепиано, а с девяти – на виолончели. В 21 год Дэйв поступил на музыкальный факультет Тихоокеанского колледжа. Учебу прервала война, и молодой музыкант отправился в Европу, где возглавил военный оркестр, выступая также в качестве аранжировщика и пианиста. Вернувшись на родину, Брубек продолжил прерванные занятия в колледже. Во время войны в США иммигрировали многие выдающиеся музыканты из стран Европы. В их числе были Арнольд Шенберг и Дариус Мийо. Посетив несколько занятий у Шенберга, Дэйв понял, что творческие установки педагога далеки от его устремлений, поэтому он прекратил их и записался в класс композиции Дариуса Мийо. Этому выбору способствовал и тот факт, что Мийо, будучи композитором «академического» направления, интересовался джазом и использовал его в своем творчестве. В общем, Брубек не ошибся в выборе – маститый французский композитор, один из членов знаменитой «шестерки» много дал своему ученику. Вот как вспоминает сам Брубек о занятиях, проходивших в классе Мийо:

«Мийо был крайне строг, когда объяснял и проверял, хорошо ли мы его поняли. Контрапункт он преподавал “по Баху”, очень любил Мендельсона, и нужно было скрупулезно следовать за ним, но, когда дело доходило до композиции, он предоставлял нам абсолютную свободу. А таким и должен быть джаз». Самое интересное, что педагог поощрял стремление создавать джазовые композиции. Примерно в ту пору окончательно определилось направление будущих исканий Брубека, целью которых стал именно этот «свободный джаз». И первым шагом на этом пути было создание экспериментального октета, составленного из его сокурсников.

В 1949 году Брубек начал играть в трио, к которому со временем подключился Пол Дезмонд – один из лучших альт-саксофонистов мира, автор популярнейшей пьесы «Пять четвертей» (Take Five). Так родился знаменитый квартет Дэйва Брубека, просуществовавший семнадцать лет. Квартет совершил множество триумфальных турне по миру. «Магия притягательности его игры родилась из артистизма, подчеркнутой аристократичности, некой консерваторской академичности, органично вплавленных в саму природу джаза, – пишет А. Кассис. – Чувство блюза, стремительный драйв, накал эмоций, соседствующий с лирикой затаенного дыхания, союз холодного рассудка и бурных всплесков чувств, страстных исповедей в звуках – это и есть джаз Брубека».

Тон на выступлениях квартета задавали Дэйв Брубек и Пол Дезмонд. Удивительное слияние этих двух выдающихся музыкантов, чувствовавших малейшие повороты в ведении мелодической линии при совместной импровизации (а в квартете Брубека часто использовались полифонические приемы), всегда поражало слушателей. Другими участниками ансамбля были ударник Джо Морелло и контрабасист Юджин Райт. Музыканты играли в стиле «кул», характерной особенностью которого была спокойная, как бы «прохладная» манера исполнения (от английского cool – прохладный).

Во второй половине 50-х годов слава ансамбля вышла за пределы узкого круга поклонников джаза в Америке благодаря гастролям по всему миру и многочисленным записям. Выступления квартета проходили на разных континентах – в Европе, Азии, Африке, Америке. Выступая перед слушателями разных народов, Брубек проявлял интерес к их культуре, традициям, музыкальному фольклору. Все это тут же находило отражение в творчестве музыканта. Так произошло и во время гастролей по Японии. Вот строки из интервью Брубека: «Я пишу музыку в основном под влиянием визуальных ощущений. Альбом “Джазовые впечатления от Японии” был написан за неделю пребывания в этой стране. Я чувствовал вздохи и страдания большого города, видел Фудзияму, наблюдал за японцами, как художник наблюдает за натурой. На втором месте у меня слуховые ассоциации…»

Несколько иначе проходили гастроли в Мехико, состоявшиеся в 1967 году. Квартет Брубека выступил там с серией концертов, на которых прозвучали популярные мексиканские песни – «Голубка», «Челита», «Бесамэ мучо» и другие. В инструментальной обработке Брубека мелодии этих широко известных песен неожиданно предстали в совершенно новом виде, расцвели новыми красками. На концертах велась запись, в результате чего вскоре появился новый альбом под названием «Браво! Брубек!» (Bravo! Brubeck!), в который вошли десять пьес.

Творчество Дэйва Брубека многогранно – он не только работал с фольклорными источниками, сочинял джазовые темы и исполнял их на концертах, но и успешно выступал как композитор академического направления. Особенно продуктивной была его работа в области синтеза джаза и симфонической музыки. Брубек является автором двух балетов, мюзикла, оратории, мессы, четырех кантат, пьес для джаз-ансамбля с симфоническим оркестром и многочисленных пьес для фортепиано. Он одним из первых принял участие в создании «сплавов» джаза и классики. Так, в 1959 году Брубек исполнил произведение своего брата Говарда «Диалоги для джаз-ансамбля и симфонического оркестра», а два года спустя написал балет «Джазовые пуанты».

Однако увлечение классикой отразилось отчасти на игре музыканта: иногда Брубек играл и вовсе без свинга, то есть без той специфической для джаза упругости. Вследствие этого многие музыканты считали его недостаточно «джазовым» пианистом. Другие же открыто восхищались его игрой. Приведем два прямо противоположных высказывания:

«Мне нравится Брубек, – говорил Чарли Паркер. – Он дошел до такого совершенства, до которого я смог бы добраться, лишь приложив все мыслимые и немыслимые усилия». А вот мнение Майлза Дэвиса было несколько иным: «Он просто не умеет свинговать!». Конечно же, Брубек умел свинговать: он любил джаз и ценил в нем спонтанность и свободу самовыражения. В одной из своих статей пианист писал: «Что такое джаз? Когда у солиста нет полной свободы, эта музыка перестает быть джазом. Джаз – это единственная из всех существующих форм искусства, в которой мы находим эту свободу личности без потери группового контакта».

Спустя несколько лет после распада квинтета, в конце 1960 года, Брубек создал новый ансамбль, получивший имя «Два поколения Брубеков». В него вошли три сына музыканта – пианист и композитор Дариус, руководитель рок-ансамбля Крис и ударник Дэнни. Вскоре журнал «Таймс» назвал и этот коллектив «самым популярным в стране». Сам же глава семьи все больше времени стал посвящать композиции. Однако вскоре выяснилось, что отход от исполнительской деятельности был лишь временным: в 1982 году джазмен снова вышел на эстраду – и опять с новым коллективом. Именно с этим коллективом в 1987 году маэстро выступил в Советском Союзе. Пресса была более чем доброжелательна. Критики писали, что искусство Брубека не только не устарело, но сохранило свою жизненность, безграничную фантазию, неотразимое обаяние.

Последние годы деятельность убеленного сединами пианиста была не столь интенсивна, как прежде. Однако он выпустил около двух десятков дисков, среди которых можно выделить два – «Для Фиолы» и «Голубое рондо». Названием альбома послужила одна из самых популярных пьес джазмена «Голубое рондо в турецком стиле» (Blue Rondo A La Turk), написанная в размере 9/8.

Вместе с тем Дэйв Брубек стал уделять много времени общению с молодежью, передавая ей свой богатый опыт. В 2000 году молодой кыргызстанский джазовый пианист Эльдар Джангиров, живущий ныне в Соединенных Штатах Америки, встретился с прославленным маэстро и исполнил ему несколько своих композиций. А год спустя вышел первый диск Эльдара, на котором была и пьеса Брубека; ее название можно перевести «Иди своим путем» (In Your Own Sweet Way). В ту пору Эльдару было четырнадцать лет. На фотографии 2000 года, которую бережно хранит Эльдар, запечатлены два музыканта. У первого за плечами блестящая карьера одного из самых именитых мэтров американского джаза; творческий путь другого только начинается. Но их обоих (80-летнего Брубека и совсем тогда еще юного Эльдара) объединяет нечто общее – беззаветная любовь к свой профессии, музыке, джазу.

Судьба была благосклонна к Дэйву Брубеку – она одарила его долгой, полной ярких событий жизнью, талантом и трудолюбием. Он познал славу и любовь, получил множество самых престижных наград (кстати, Брубек был одним из самых высокооплачиваемых музыкантов Америки и заработал целое состояние). Наконец, судьба подарила ему троих сыновей, которые продолжили дело своего отца.

Дэйв Брубек оставил заметный след в истории джаза. Пол Дезмонд однажды сказал: «Его музыка глубоко волнует вас, заставляет переживать интеллектуально и эмоционально вместе с ним. Это совершенно свободная и живая импровизация, в которой можно найти все лучшие качества современной музыки – силу и энергию простого джаза в сочетании с гармонической сложностью Бартока и Мийо, форму Баха и временами лирический романтизм Рахманинова». И по-прежнему не теряют свежести его композиции «Пять четвертей», «Вальс Кэти» (Kathi’s Waltz), «Босса-нова США» (Bossa Nova USA), «Танцуют все» (Everybody’s Jumpin’), «Подними трость» (Pick Up Stick) и многие другие.