Путеводитель по риму 01. 10 Вещей, которые надо сделать в риме

О том, что французам все-таки достались не все блага вселенной, напоминает стоящая сбоку от посольства полосатая церковь Санта-Бриджида (Santa Brigida, XVIII век): она посвящена энергичной шведской монахине, в 1350 году начавшей борьбу за возвращение пап из Авиньона в Рим. А с другой стороны площади, на зависть всем гражданам бывшего ссср, красуется вывеска посольства Казахстана.

Отец Беатриче, бывший казначей Пия V, был человек богатый, скупой и крайне жестокий. Выдавать дочь замуж Франческо наотрез отказался, а заступничество влиятельных сановников при папском дворе только усугубило ситуацию: разгневанный синьор Ченчи заявил, что никому не позволит лезть в его семейные дела, и увез жену Лукрецию и троих детей в отдаленное поместье. Действительно ли он пытался там изнасиловать родную дочь, никто никогда не узнает. Так или иначе, терпение девушки лопнуло, и она решила избавиться от отца. Кого именно она взяла в помощники — управляющего, брата Джакомо или возлюбленного Олимпио, — тоже неясно: версии расходятся. Известно, что поначалу было задумано отравление, но никакой опиум синьора Франческо не брал. Пришлось прибегнуть к оружию, а искалеченный труп выкинуть из окна, чтобы изобразить несчастный случай. Папская полиция, однако, в эту версию верить отказалась. Всю семью арестовали, начался процесс. Дознание длилось год. За это время старшего брата Джакомо успели замучить до смерти на глазах у родной сестры, сама же Беатриче прославилась на весь город своим мужественным и дерзким поведением. Но смелость не помогла: Климент VIII не был настроен прощать отцеубийцу (тем более что был шанс заполучить для папской казны все фамильное имущество Ченчи). В конце концов Беатриче вместе с Лукрецией приговорили к отсечению головы. Бернардо, младшего брата, который вообще никак не был замешан в этой истории, тоже вывели на эшафот, но в последний момент помиловали — правда, только после того как казнили на его глазах сестру и мачеху.

До тех пор пока (в 1870 году) пап не лишили светской власти, государство их было существенно больше: в свое время оно занимало большую часть полуострова. Но когда гарибальдийцы захватили Рим и Квиринальский дворец, тогдашний понтифик Пий IX удалился под защиту средневековых стен, объявил себя ватиканским узником и запутал все так, что только при Муссолини папам удалось договориться с окружающими их крепость супостатами. 11 февраля 1929 года были подписаны так называемые Латеранские соглашения, по которым король признавал духовную власть папы и его владычество над Ватиканом, а также выделял ему на содержание довольно значительную сумму из государственной казны в качестве компенсации за утраченные территории. Папа, в свою очередь, признавал короля и соглашался пускать туристов в Сикстинскую капеллу и во все прочие музеи, оставшиеся в его владениях. В честь этого события была (как водится, по живому, то есть по средневековому кварталу) прорублена улица Кончилиацьоне (via della Conciliazione) — Примирения, ведущая от набережной прямо к площади Святого Петра.

Обелиск привез Калигула из Гелиополя специально для начатого им на ватиканских склонах цирка. В центр площади его смогли перетащить только при Сиксте V: инженер Доменико Фонтана, решившийся на эту авантюру, соорудил многосложную машину, куда надо было запрягать 140 лошадей, и приступил к делу, во всеуслышание предупредив, что малейший звук может обрушить всю конструкцию. За любое слово полагалась смертная казнь (для пущей убедительности рядом с постаментом для обелиска поставили виселицу). Однако в какой-то момент веревки ослабли… и гранитная махина завалилась бы набок, если бы какой-то генуэзский моряк не заорал: «Воду на канаты!» Закончилось все благополучно: обелиск водрузили на место, моряк был прощен, вот только праха Юлия Цезаря, который, по легенде, должен был храниться внутри венчающего обелиск золотого шара, обнаружить так и не удалось.

С утра по воскресеньям и в праздники площадь заставляется стульями: сюда стекаются желающие послушать папскую проповедь, которая произносится с балкончика над главным входом в базилику. В остальное время люди жмутся в тени колоннады: слева — просто глазеющие, справа — те, кто направляется в собор. Последним следует помнить, что никакой фривольности в одежде на территории Ватикана не допускается. Ни мини-юбкам, ни топам до пупка, ни коротким шортам мимо стражников не просочиться; лучше просто прихватить с собой какой-нибудь платок или быстренько купить в сувенирной палатке футболку с рукавами. И не пропустить по дороге Главную лестницу (Scala Regia) под сияющим голубым сводом, которую охраняет парочка гвардейцев в пестрой форме, — она ведет во внутренние покои Ватикана. Лестницу тоже придумал Бернини: на самом деле она во много раз ниже, чем кажется на первый взгляд, просто каждая ступенька немного короче предыдущей.

Первую базилику поставил император Константин, и было это где-то около 320 года. Сооружение получилось огромное: 64 на 119 метров. Дело в том, что многие праведники желали быть погребенными рядом с апостолом, поэтому все пять нефов храма поневоле служили заодно и кладбищем. К тому же к реликвиям первоапостола стекалось невероятное количество верующих, так что пришлось — впервые за всю историю христианской архитектуры — предусмотреть перед алтарем трансепт, который вмещал бы молящиеся толпы в промежутках между богослужениями.

От этого здания, впрочем, почти ничего не сохранилось, кроме разве что мощей, кованых ворот, перекочевавших в новый собор скульптур и отдельных фрагментов мозаик. К XV веку базилика, несмотря на все перестройки и все украшения, одряхлела настолько, что стало ясно: каким бы святотатством это ни казалось, старое здание придется сносить. Юлий II, который вообще отличался решительностью и смелостью, назначил главным архитектором Браманте, и в 1506 году работы начались. Ватикан на полтора столетия превратился в стройплощадку, где успели отметиться едва ли не все главные архитекторы итальянского Возрождения.

Храм, задуманный Браманте, в плане должен был представлять собой греческий равносторонний крест, но в 1514 году Браманте умер, и проект начал жить своей жизнью. Рафаэль, занимавший должность главного архитектора Сан-Пьетро с 1514 по 1520 год, предложил вытянуть базилику в длину и сделать из нее латинский крест. Идея его, впрочем, в жизнь не воплотилась; споры, стоит ли это делать, разгорелись уже после его смерти. Сменивший Рафаэля Антонио да Сангалло Младший решил, что здание получается не очень пропорциональное, и приподнял пол, чтобы высота соответствовала длине и ширине. Так образовалась грандиозная крипта — Священные гроты (Grotte Vaticane), где сейчас хранятся реликвии и обломки древней базилики. Дальше за дело взялся Микеланджело, который раскритиковал всех предшественников и вернулся к первоначальному плану Браманте — только изменил купол и подправил столбы под ним. Однако и от микеланджеловской версии мало что осталось: в нетронутом виде сохранилась только наружная часть апсиды, на которую простым смертным и посмотреть-то невозможно. Все остальное — включая пресловутый купол, проглядывающий на всех решительно римских видах, — после смерти автора подкорректировали Виньола и Джакомо делла Порта. Наконец фасад с портиком достроил в начале XVII века Карло Мадерна, площадь перед собором доделал через пару десятков лет Бернини, а интерьер потом разукрашивали еще целое столетие.
Священные гроты
Октябрь-март: пн-вс 7.00-17.00; апрель-сентябрь: пн-вс 8.00-17.45

Когда видишь собор Святого Петра живьем, первый и главный вопрос, возникающий в голове, — не кто это построил, а каким вообще образом в чьей-нибудь голове мог зародиться столь титанический проект. Снаружи грандиозность здания в глаза не бросается: отчасти она скрадывается колоннадой и простором площади. Полностью осознать масштабы сооружения не позволяет даже подъем на купол (лифт плюс 320 очень неудобных ступенек) — внимание отвлекается на виды и притупляется от физической усталости.

Тем сильнее оказывается потрясение, когда попадаешь внутрь и видишь серое с золотом, сияющее, уходящее вдаль пространство, в котором совершенно теряются люди. То, что еще у входа было толпой, оборачивается россыпью еле заметных точек, фигурок, нарисованных для демонстрации масштаба. Переводя в цифры: вместе с портиком собор имеет в длину 211 метров, без портика — 186: больше, чем какая бы то ни было другая церковь на земле. Размеры остальных услужливо нанесены на пол базилики, чтобы уж никаких сомнений не оставалось. Крест, венчающий купол, заканчивается на высоте 138 метров. В пилонах, которые этот купол поддерживают, по периметру — 71 метр. А в пере евангелиста Марка на одном из медальонов под куполом — полтора метра.
Купол собора Святого Петра
Апрель-сентябрь: пн-вс 8.00-18.00; октябрь-март: пн-вс 8.00-17.00
Вход — €5
Лифт — справа от входа в собор и в камере хранения
Перевести дух после подъема на купол можно в кафетерии, расположенном под самым куполом

Смирившись с масштабами, можно наконец переключиться на отдельные детали. Посмотреть, к примеру, на соборные двери. Дверей пять, и крайняя справа почти всегда заперта — открывается она только в юбилейный год. Центральная дверь (тоже обычно закрытая) перенесена из старой базилики и примечательна главным образом видами Рима, выкованными на ее створках мастером Филарете (XV век): в клеймах, изображающих мучения апостолов, фигурируют пирамида Гая Цестия и еще до конца не перестроенный замок Святого Ангела. На внутренней стороне — подпись автора: небольшой барельеф, где Филарете, сидя на осле, возглавляет небольшую процессию строительных рабочих.

От входа перспектива упирается в 29-метровый бронзовый балдахин на витых по-восточному колоннах. Разумеется, это огромное, тяжеленное сооружение требовало соответствующего фундамента. А для того чтобы фундамент возвести, требовалось взломать пол, потревожить реликвии и разрыть могилы — то есть совершить невероятное святотатство. Но папа Урбан VIII, заказавший этот проект, был непреклонен. Он не только велел разрывать все, что необходимо, но и приказал снять бронзу с фасада Пантеона (за что и заслужил пресловутое «Quod non fecerunt barbari, fecerunt Barberini» — «то, что не сделали варвары, сделали Барберини»), и балдахин был закончен.
По высоте балдахин равен палаццо Фарнезе

За балдахином — апсида с причудливой золоченой конструкцией, сверкающей от проходящего сквозь купол света: это оклад, в который все тот же Бернини заключил остатки древней кафедры святого Петра.

Вдоль стен собора выстроились мраморные погребальные монументы: тут похоронено несколько десятков пап, а заодно стоят памятники выдающимся католикам королевской крови: Матильде Тосканской, у чьего замка три дня простоял на коленях император Генрих IV, вымаливая прощение у папы; последним Стюартам, так и не вернувшим католичество в Великобританию; Кристине Шведской, перекрестившейся в 28 лет и прожившей остаток жизни в Риме. Среди этих мраморов есть несколько работ Бернини, два Кановы и один Поллайоло, но посетители едва удостаивают их взглядом: толпа собирается обычно только у одной капеллы, первой справа — там, за нещадно бликующим толстым стеклом, хранится Пьета, вытесанная 23-летним Микеланджело по заказу французского посла, кардинала Жана де Вильера. Это, между прочим, единственная работа, которую скульптор подписал: вырезал свое имя на ленте, идущей у Мадонны через плечо.

В принципе, занятных, примечательных и священных предметов в соборе еще столько, что изучать их можно как хорошую музейную коллекцию — несколько дней (как поступали путешественники позапрошлого века). Порфирный круг в полу у входа, обозначающий то самое место, где папа Лев III короновал Карла Великого и объявил его императором. Мощи и реликвии, вмурованные в пилоны под куполом: по большим праздникам оттуда извлекают и предъявляют собравшимся голову апостола Андрея, привезенный императрицей Еленой из Иерусалима кусочек креста, плат Вероники с отпечатком лица Спасителя, а также копье Лонгина, которым был пронзен распятый Христос. Мозаичные копии картин (оригинал маслом во всем соборе только один — это «Троица» Пьетро да Кортоны). Евангелисты в куполе. Сакристия, которая с легкостью затмевает Оружейную палату. Но все это в любом случае меркнет перед самой базиликой. Так что если все рассматривать не хватит времени и сил — не стоит расстраиваться. Надо только не пропустить сохранившуюся с внутренней стороны фасада мозаику «Навичелла» («Лодочка») — это изрядно переделанный, но все же Пьетро Каваллини, украшавший первое здание собора к первому юбилею, который Бонифаций VIII объявил в 1300 году.

Осталось от него не так уж много — так, несколько улочек справа и слева от муссолиниевского парадного проспекта с дурацкими обелисками, которые римляне сразу прозвали медицинскими свечами (supposte). Прогуляться там, тем не менее, стоит: в домах, еще не захваченных сувенирными лавками, встречаются ресторанчики «для своих», все местные церкви, хоть и переделаны в последние два столетия, основаны в VIII-IX веках, а дома попадаются очевидно средневекового происхождения.

Да и на самой улице Кончилиацьоне спаслось несколько вполне примечательных дворцов. Например, белокаменное палаццо Торлония (Palazzo Torlonia, XVI век; N30), некогда английское посольство, а затем резиденция одного из богатейших итальянских банкиров. Именно в этой фирме в XVIII-XIX веках открывали аккредитивы все российские путешественники, от мелких чиновников, отправлявшихся поправить здоровье, до Павла I с супругой Марией Федоровной, совершавших вояж инкогнито, под именем графа и графини Северных. Палаццо Пенитенцьери (Palazzo dei Penitenzieri, 1480; N33) напоминает палаццо Венеция (см. стр. 50): здесь при Александре VII базировались исповедники-иезуиты, наделенные чрезвычайными полномочиями и имевшие право отпускать любые грехи, а теперь здание отошло ордену Гроба Господня. Палаццо Чези (Palazzo Cesi, №51) перестраивал Мартино Лонги Старший.
Ордену Гроба Господня в Риме принадлежит несколько зданий: штаб-квартира на Авентине, дом Мальтийских рыцарей и дворец гроссмейстера на улице Кондотти

Если повернуть с Кончилиацьоне влево, то рано или поздно — мимо старинной церкви Санто-Спирито-ин-Сассиа (Santo Spirito in Sassia), основанной теми самыми саксонскими (отсюда Sassia) пилигримами, что дали название кварталу, — вы выберетесь к Яникулу. Справа же уткнетесь в стену, по которой проходил тайный коридор (Passetto), соединявший Ватиканский дворец с крепостью, где папы имели обыкновение пересиживать любые неприятности. Именно по этому коридору бежал в панике переодетый Климент VII, когда Рим в 1527 году захватили ландскнехты Карла V.

Крепость, о которой идет речь, — замок Святого Ангела (Castel Sant’Angelo). Строился он изначально вполне в мирных целях: здесь был мавзолей императора Адриана (135-139). Как это выглядело, легче судить по сохранившимся развалинам мавзолея Августа: гигантская цилиндрическая структура с коническим, засаженным кипарисами холмом на вершине. На самой высокой точке, видимо, имелось изображение императора в виде бога солнца, правящего квадригой, — совсем как на московском Большом театре. Но еще до окончательного разрушения Римской империи мавзолей превратился в один из бастионов стены Аврелия и с тех пор участвовал во всех сколько-нибудь значительных военных кампаниях, разворачивавшихся вокруг Рима. Папы укрывались там от сарацин, от норманнов и, наконец, от протестантских ландскнехтов, которые оказались хуже любых турок. В перерывах между сражениями замок служил тюрьмой и имел славу самого ужасного застенка во всем папском государстве. Достоверно известно, что сбежать оттуда удалось лишь одному человеку. Это был скульптор, ювелир и авантюрист Бенвенуто Челлини, одним этим побегом заработавший себе такую славу, какая не светила никакому золотых дел мастеру. Впрочем, справедливости ради приходится заметить, что Бенвенуто сидел в обычной камере, а здесь были еще клетушки, устроенные в вентиляционных трубах, в которых узник не мог даже повернуться.

Теперь тюрьма — одна из главных приманок замка. Камеры, правда, пока что ремонтируются, и внутрь попасть нельзя. Зато можно гулять по расписным галереям с гротескными фресками и сниматься на фоне ядер, аккуратными пирамидками наваленных по всему периметру стены, либо на фоне бронзового ангела. Ангел, кстати, уже шестой: предыдущие изваяния пали жертвой молний и нехватки металла на оружие. А первый очутился здесь еще в VIII веке, при Григории Великом: в городе бушевала чума, папа организовал крестный ход по всему городу, и внезапно над мавзолеем явилась фигура архангела Михаила, вкладывавшего меч в ножны. Знак был истолкован как предвестие скорейшего избавления от мора, а замок немедленно перекрестили в честь видения. Приблизительно тогда же был заведен обычай стрелять из замковой пушки, оповещая население города, что настал полдень; пальба продолжается и по сей день.

Бывший мрачный тюремный замок ныне превратился в подобие парка с аттракционами. Во рву окрестные жители выгуливают собак, на окружающих аллеях устраиваются благотворительные ярмарки, книжные выставки и прочие народные гулянья, а мост Сант-Анджело (Ponte Sant’Angelo) благополучно оккупирован бойкими неграми с «Луи Вюиттоном» и «Гуччи» по €10.