Росс В. Грин Взрывной ребёнок Н

Иногда для решения проблем требуется помощь бабушек и дедушек. Во многих семьях бабушки, дедушки или другие родственники выполняют функции родителей, присматривая за детьми, пока родители на работе. Необходимо убедиться, что они «в теме». Если ваши родители принимают активное участие в жизни семьи, они должны быть заодно с вами. Даже тем бабушкам и дедушкам, которые не часто видятся с внуками, но при случае забывают напомнить вам о том, чти все, что нужно ребенку — это хорошая взбучка, необходимо объяснить! Почему эта простая и заманчивая идея неприемлема в случае с их взрывным внуком или внучкой.

Когда Митчелл (пятнадцатилетний девятиклассник, с которым вы познакомились в четвертой главе) вместе с родителями пришел на вторую встречу с психологом, родители доложили, что прошедшая неделя была нелегкой.

• 
  С ним ни о чем невозможно разговаривать, он сразу же выходит из себя, — пожаловалась мать.
  
• 
  Неправда! — выкрикнул Митчелл. — Я не собираюсь сидеть тут и слушать чушь, которую ты несешь.
  
• 
  Не собираешься сидеть — постой, — усмехнулся отец.
  

• 
  Если это шутка, то она не смешная, — ответил он, — а если нет, то ты еще глупее, чем я думал.
  
• 
  По крайней мере, меня не выгоняли из лицея, — парировал отец.
  
• 
  Можно подумать, что я рвался в этот лицей! — выкрикнул Митчелл.
  
• 
  Я не намерен с тобой препираться, — ответил отец.
  
• 
  Интересно, а чем же ты занимался все это время? — иступила и разговор мать. — Но как бы то ни было, я думаю, что Митчелл не готов сейчас к разговору о лицее.
  
• 
  Что ты за меня решаешь, к чему я готов, а к чему — нет! — взорвался Митчелл.
  
• 
  Простите, что вмешиваюсь, — сказал психолог, — но я хочу узнать: вы всегда так друг с другом разговариваете?
  
• 
  А что, мы смахиваем на сумасшедших? — спросил Митчелл.
  
• 
  Говори за себя, — сказал отец.
  
• 
  Пошел ты... — ответил Митчелл.
  
• 
  Прекрасное начало, не правда ли? — заметила мать.
  
• 
  Нет, не прекрасное! — крикнул Митчелл.
  
• 
  Я просто иронизирую, — пояснила мать. — Я думала, что шутка сможет немного разрядить атмосферу.
  
• 
  Я что-то не прикололся, — проворчал Митчелл.
  
• 
  Вообще-то, мы здесь не для того, чтобы тебя веселить, — сказал отец.
  
• 
  Еще раз прощу прошения, — вмешался психолог, — но все-таки, я хотел бы узнать, вы всегда разговариваете подобным образом?
  
• 
  Ну, если бы мы были дома, Митчелл уже давно бы обиделся и хлопнул дверью, — сказала мать.
  
• 
  что он еще до сих пор здесь.
  
• 
  Да что вы знаете о том, что у меня внутри происходит! — взорвался Митчелл.
  
• 
  Мы всю жизнь только и делаем, что слушаем про то, что у тебя внутри происходит, — ответил отец. — Похоже, мы уже знаем об этом больше тебя.
  
• 
  Хватит! — крикнул Митчелл.
  
• 
  Вот именно, — сказал Психолог. — Похоже мне придется самому ответить на свой вопрос. Извините, но я вам прямо скажу: ваша манера общения друг с другом просто никда не годится.
  

• 
  Вы злоупотребляете сарказмом, — ответил психолог. — В принципе в этом нет ничего плохо, но есть одно существенное «но»: когда вы отпускаете саркастические замечания, Митчееллу очень трудно понять, что вы имеете в виду.
  
• 
  А ведь он такой умный, а мы дураки, — ответил отец.
  

• 
  Это опять шутка, что ли?— спросил он.
  
• 
  Сам догадайся, если ты такой умный, — ответил отец.
  
• 
  Хм, — прервал их психолог. — Полагаю, что все это может продолжаться целый день, но вряд ли приведет нас к какому-нибудь осмысленному результату.
  
• 
  Он все еще надеется добиться осмысленного результата, — с усмешкой произнес в воздух Митчелл.
  
• 
  Должен заметить, что сарказм — не единственная дурная привычка, — продолжил психолог. — В вашей семье также развита страсть к самоутверждению за чужой счет.
  
• 
  Каков поп, таков и приход, — вставила мать.
  
• 
  Это ты к чему? — потребовал объяснений Митчелл.
  
• 
  Это я к тому, что яблоко от яблони недалеко падает, — ответила мать.
  
• 
  Поосторожнее с яблоней, — откликнулся отец. — Неизвестно еще, кто из нас с тобой имеет к ней больше отношения.
  
• 
  Боюсь, тут вы попали в самую точку, — подтвердил психолог. — Мне кажется, вашей семье было бы полезно принять несколько новых правил общения. Но должен вас предупредить, что я не уверен, найдутся ли у вас общие темы для разговора, если вы согласитесь следовать этим правилам.
  
• 
  О, да это прям-таки бальзам на мою душу, — сказал Митчелл.
  
• 
  Что это за правила? — спросила мать.
  
• 
  Видите ли, ваше общение станет намного продуктивнее, если вы избавитесь от сарказма, — ответил психолог. — Он очень сильно осложняет ситуацию. Кроме того, вам нужно научиться избегать самоутверждения за чужой счет.
  

• 
  А вот это и есть самоутверждение за чужой счет, — вмешался психолог прежде, чем Митчелл вышел из себя.
  
• 
  Спасибо, — сказал мальчик, просияв.
  
• 
  Это будет не так-то просто, — сказал отец. — И что, вообще никакого сарказма?
  
• 
  Да, если вы хотите, чтобы ваш сын снова начал с вами разговаривать.
  
• 
  Ну что же, мужики, где ваш командный дух? — подколола мать.
  
• 
  Это сарказм, — прокомментировал психолог.
  
• 
  Да уж, вы всерьез за нас взялись, — сказал отец, и, с улыбкой повернувшись к жене, заметил: — Что-то мне больше не хочется сюда приходить.
  
• 
  Это тоже сарказм, — заметил психолог.
  
• 
  Мой муж не привык выслушивать замечания, — сказала мать.
  
• 
  А это сильно смахивает на третью дурную привычку, — сказал психолог.
  
• 
  Боже, что я такого сказала? — испуганно спросила мать, прикрывая рот рукой. — Вы, господа, слишком часто говорите друг за друга, как будто умеет читать чужие мысли, объяснил психолог.
  
• 
  Ну, мы действительно очень хорошо друг друга знаем, — ответила мать.
  
• 
  Может быть и так, — возразил психолог, — но, насколько я заметил, ваши спекуляции не всегда соответствуют истине и нередко принимаются в штыки.
  
• 
  Как вы это назвали? — спросила мать.
  
• 
  Спекуляции, — ответил психолог. — Э то умозрительные построения, которыми вы занимаетесь, когда вам кажется, что вы знаете, что происходит в голове у другого человека. Из-за этого вы друг на друга только еще больше раздражаетесь.
  
• 
  Больше никаких спекуляций? — спросила мать.
  
• 
  Нет, если вы действительно хотите начать нормально общаться друг с другом, — подтвердил психолог.
  
• 
  А что, если кто-нибудь из нас сделает одну из этих трех вещей? — спросил Митчелл.
  
• 
  Просто укажите ему на это, но без осуждения, — ответил психолог. — Если кто-то использует сарказм, достаточно просто заметить: «это сарказм». Если кто-то позволяет себе самоутверждаться за чужой счет, скажите: «это самоутверждение». Если кто-то интерпретирует мысли и поведение окружающих, надо сказать...
  
• 
  Это спекуляция, — подхватил Митчелл.
  
• 
  Надо же, на лету схватываешь, — заметил отец.
  
• 
  Это сарказм, — отозвался Митчелл.
  

Есть немало оснований полагать, что с вашей помощью взрывной ребенок научится более адаптивно реагировать на эмоциональные стрессы. Речь идет о восприимчивых детях, которые благодарно реагируют на хорошее отношение и по пытки понять их потребности и побуждения.

Так происходит в большинстве случаев. Но, к сожалению встречаются дети, к которым невозможно найти подход, которые отказываются принимать участие в диалоге, не поддаются терапии и продолжают вести себя таким образом, что создают угрозу в доме, в школе, или в коллективе. Замыкаясь в себе с детских лет, они со временем все сильнее отчуждаются общества, и их поведение приобретает все более ассоциальные формы. Нередко такие дети попадают в компанию подростков, которые «пошли по скользкой дорожке».

К сожалению, наше общество не готово помогать этим детям. Учителя в школах не имеют ни специальной подготовки, ни достаточного опыта для того, чтобы помочь ученику, отстающему из-за задержки в развитии навыков адаптивности и эмоционального самоконтроля. Даже в специальных школах основным терапевтическим методом по сей день остается система поощрений и наказаний. Ни полиция, ни суды не могут обеспечить той реальной помощи, в которой нуждаются многие семьи. Самое большее, на что способна судебная система, — это держать ребенка под угрозой наказания, постоянно нависающей над его головой. Социальные службы завалены работой, и для них проблемы семьи, имеющей взрывного ребенка, кажутся ничтожными в сравнении с проблемами семей, нуждающихся в социальной защите. Специалисты-психологи тоже не могут обеспечить необходимую поддержку: во-первых, они работают только с теми, кто сам обратился за помощью, во-вторых, они не могут толком помочь тем, чьи проблемы выходят за рамки обычного пятидесятиминутного приема. Серьезным препятствием также является отсутствие достаточного страхового покрытия подобных услуг.

После того, как испробовано все — занятия с психологом, лекарственные препараты и даже специальные школы, — для многих детей последней соломинкой может оказаться полная смена обстановки. Возможность начать с нуля. Возможность проявить себя как новую личность. Если отчуждение и асоциальное поведение вкупе с ощущением своей причастности к некоему сообществу «отверженных» уже сформировали личность, обратить ситуацию вспять — нелегкая задача. Нередко подобные дети нуждаются в более интенсивной коррекции, чем та, которую могут обеспечить регулярные посещения психолога или обучение в общеобразовательной школе. В некоторых случаях подобная возможность предоставляется специализированными интернатами. Мысль о помещении ребенка в такое заведение может вызывать внутреннее отторжение, но, поверьте, в Соединенных Штатах существуют замечательные учреждения подобного типа, добивающиеся на редкость успешных результатов при работе именно с таким детьми.

Лучшие из них могут похвастаться прекрасными образовательными программами, так что ребенку вовсе не приходится прощаться с надеждой на поступление в колледж. Хотя многие из подобных интернатов ставят во главу угла коррекцию поведения, стремясь удерживать ребенка в пределах дозволенного, в лучших большое внимание уделяется работе с психологом, направленной на развитие ментальных навыков и навыков нормального общения, описанных в предыдущих главах. Многие интернаты привлекают к работе с психологом семью ребенка (не стоит забывать, что их конечной целью является возвращение ребенка домой и в обычную среду). Естественно, следует избегать тех интернатов, где взрослые дяди и тети силовыми методами стремятся научить ребенка «знать свое место».

Мысль о помещении своего чада в интернат кажется большинству родителей кошмарной. Но родители, чья жизнь с ребенком и так представляет собой один сплошной кошмар, обычно относятся к этой идее более спокойно. Мы инстинктивно стараемся, во что бы то ни стало, сохранить семью, даже, если она распадается на глазах. Мы инстинктивно стараемся держать ребенка под контролем даже тогда, когда наш контроль утрачивает эффективность. Нам не хочется сдаваться, даже если налицо все признаки того, что мы не в состоянии обеспечить ребенку то, в чем он нуждается. Нам не хочется передавать ответственность за своего ребенка чужим людям, даже если мы понимаем, что это к лучшему. Все наши инстинкты повелевают нам не сдаваться, потерпеть, попробовать другой вариант. Новое лекарство. Нового психолога. Новую методику. Новую школу. Новую книгу.

Если ребенок дурно ведет себя в школе, иногда можно убедить или заставить местный отдел образования оплатить обучение ребенка в специализированом заведении. Согласно Закону об образовании для лиц с инвалидностью, который действует на федеральном уровне в отношении государственных школ, отдел образования обязан поместить ученика в наименее ограничивающее его свободу заведение, отвечающее его нуждам. Специализированные интернаты считаются заведениями, наиболее ограничивающими свободу, поэтому ребенок может быть помещен в них в последнюю очередь, только после провала других попыток. Отделы образования предоставляют детям, нуждающимся в специализированном подходе, самые разнообразные дополнительные услуги. Если, после всех возможных действий, призванных адаптировать ребенка к стандартной школьной программе, становится ясно, что он не может с ней справиться, необходимо начать заниматься дополнительно. Если это не помогает, следующим шагом может стать перевод в специальный класс для детей с отклонениями в поведении. Если и это не сработает, возможен переход в школу со специальной программой. Если и этого окажется недостаточно, есть смысл обратить внимание на специальный интернат. В некоторых случаях, когда становится очевидно, что промежуточные меры не дадут результата, стоит сразу рассмотреть вариант с интернатом.

Если вы всерьез обдумываете вариант помещения ребенка в специализированный интернат, постарайтесь заранее посетить некоторые из них. Убедитесь в том, что вас устраивают работники интерната, принятая там программа и находящиеся там дети.. Убедитесь в наличии опыта работы с взрывными детьми. Убедитесь в том, что работники интерната готовы принимать во внимание ваши представления о воспитании ребенка.

Речь не идет о том, чтобы навсегда расстаться со своим ребенком. Если все сложится удачно, разлука продлится всего год или два. За это время вы сможете привести и порядок свою жизнь, зная, что ваш ребенок находится под постоянным присмотром и в безопасности. Он получит возможность овладеть навыками адаптивности и эмоционального самоконтроля. Опытные врачи смогут разобраться, какие лекарственные средства и в каких дозах ему следует принимать. Настанет момент, когда он будет готов вернуться домой. Это не конец света. Наоборот, это может стать началом новой жизни.

10 медицинские препараты и полноценная жизнь

В седьмой главе говорилось о том, что иногда метод СРП не приносит результатов без медикаментозного вмешательства. К этому вопросу нужно подходить очень осторожно, поскольку никто не хочет, чтобы ребенок зря пил лекарства. Тем не менее на некоторые особенности можно повлиять с помощью лекарственных препаратов. К их числу относятся гиперактивность, импульсивность, невнимательность, отвлекаемость, раздражительность, обсессивность и повышенная вспыльчивость. Лекарство не восполнит ментальных навыков, которых недостает ребенку, но если оно эффективно, оно откроет путь к их развитию. В этой главе дается краткий обзор (но не всеобъемлющая инструкция по применению) различных лекарственных препаратов.

Принять решение о том, давать ли ребенку подобные лекарства, непросто: необходимо собрать огромное количество информации, гораздо больше, чем содержится и этой главе. При этом очень важно найти высококвалифицированного детского психиатра. Вам нужен специалист, который: — не жалеет времени для знакомства с вами и вашим ребенком, внимательно слушает, знает терапевтические методики, а не просто выписывает рецепты;

• 
  понимает, что необходимая полезная информация о ребенке отнюдь не исчерпывается его диагнозом;
  
• 
  понимает, что далеко не все проблемы можно решить при помощи лекарств;
  
• 
  хорошо знаком на практике с побочными эффектами от приема различных препаратов;
  
• 
  умеет объяснять родителям и ребенку, если он достаточно взрослый, для чего используется то или иное лекарство, каковы ожидаемые результаты и возможные побочные эффекты, какие предосторожности нужно соблюдать при одновременном приеме других лекарств;
  
• 
  готов внимательно следить за изменениями в состоянии ребенка на протяжении длительного времени;
  
• 
  будет постоянно следить за тем, не пришла ли пора прекратить прием лекарства.
  

Любые лекарственные препараты, даже аспирин, обладают побочными эффектами. В задачу врача входит подробное обсуждение с пациентом всех плюсов и минусов приема конкретного лекарства. Родители ребенка должны иметь возможность принять решение на основе полной информации как о возможных положительных результатах, так и о риске, связанном с приемом лекарства. Доверие к словам выбранного вами специалиста крайне важно, но не менее важна и ваша собственная уверенность в правильности выбранного метода лечения или, по крайней мере, в оправданности риска. Если вы не уверены или сомневаетесь в полученных сведениях, вам нужна дополнительная информация. Если у врача нет времени или знаний, необходимых для подробных объяснений, вам нужен другой врач. Бояться медикаментозного лечения не нужно, но необходимо, чтобы его прописывал и наблюдал за его ходом высококвалифицированный специалист, внимательный к нуждам своих пациентов.

Имейте в виду, что не все описываемые ниже препараты официально одобрены для использования в педиатрии, и некоторые из них не были тщательно изучены на предмет выявления побочных эффектов при длительном применении детьми и подростками.


Невнимательность и отвлекаемость

Если невнимательность и отвлекаемость всерьез мешают вашему ребенку учиться в школе или участвовать в осуществлении плана Б, медикаментозная поддержка может несколько облегчить ситуацию. В таких случаях врачи обычно рекомендуют стимулянты, известные медицине около 6о лет. К ним относятся такие известные и хорошо изученные препараты, как метилфенидат и декстроамфетамин сульфат. Эти препараты бывают короткого и пролонгированного действия. В большинстве случаев их побочные эффекты выражены слабо, но о них стоит упомянуть. Одним из наиболее частых побочных эффектов является бессонница (особенно в тех случаях, когда лекарство принимается в середине дня или ближе к вечеру), другим — потеря аппетита, которая при длительном лечении может привести к потере веса. У некоторых детей прием стимулянтов выявляет или усиливает голосовые или моторные тики (поэтому может потребоваться дополнительное лекарство, контролирующее тики, или придется отказаться от приема стимулянта). Иногда стимулянты ведут к усилению тревожности и раздражительности — крайне нежелательный эффект для любого ребенка, тем более для взрывного. Иногда поведение ребенка ухудшается с ослаблением действия лекарства в течение дня. В подобных случаях рекомендуют вечерний прием половинной дозы для устранения этого эффекта. Наконец, важно, чтобы родители не забывали о возможности злоупотребления стимулянтами: в первую очередь это касается подростков.

Лекарственные препараты могут помочь и в том случае, когда гиперактивность и импульсивность в значительной мере влияют на поведение ребенка дома или в школе и мешают ему учиться или участвовать в осуществлении плана Б. В таких случаях применяется несколько категорий лекарственных средств, в том числе и стимулянты, к которым нередко обращаются в первую очередь. Однако некоторым детям приходится отказываться от стимулянтов из-за побочных эффектов, отсутствия положительных результатов, или наличия других заболеваний. Для них нужно подбирать другие препараты, регулирующие импульсивность и снижающие гиперактивность, например, сравнительно новый, не относящийся к классу стимулянтов, препарат атомоксетин. В число побочных эффектов этого препарата входят расстройство желудка, потеря аппетита, тошнота или рвота, головокружение, утомляемость и резкие смены настроения.

Для облегчения симптомов гиперактивности и импульсивности у детей также применяется атипичный антидепрессант бупропион. Его побочные эффекты — риск возникновения судорог, усиление тиков, бессонница, тошнота, головная боль, запоры, тремор и сухость во рту. В начале приема бупропиона может наблюдаться повышенная возбудимость. Для снижения гиперактивности и импульсивности часто применяются антигипертензивные препараты, в т. ч. клонидин и гуанфацин; однако они менее эффективны при борьбе с невнимательностью. Антигипертензивные препараты прописывают и для уменьшения тиков. Поскольку такие препараты обладают седативным действием, они помогают ребенку нормально спать по ночам. Но днем сонливость может оказаться нежелательным побочным эффектом, провоцирующим повышенную раздражительность.

Для взрывных детей с плохим эмоциональным самоконтролем это весьма нежелательно. Другие побочные эффекты этих препаратов — головная боль, головокружение, тошнота, запоры, сухость во рту. Для снижения гиперактивности и импульсивности применяются также тетрациклические антидепрессанты, включая нортриптилин, дезипрамин, имипрамин и кломипрамин. Большое достоинство тетрациклических препаратов в том, что они действуют постоянно, в любое время суток, и обычно не оказывают негативного влияния на сон ребенка. Один из их редких, но весьма серьезных побочных эффектов — кардиотоксичность. Перед началом приема тетрациклических антидепрессантов детям обычно рекомендуется сделать электрокардиограмму и затем регулярно ее повторять. Существует также целый ряд дополнительных побочных эффектов, которые плохо переносятся детьми, в том числе сухость во рту, прибавка веса, сонливость, головокружения и запоры.

Лекарственные препараты также могут помочь, если раздражительность или обсессивность всерьез мешают ребенку дома или в школе и препятствуют его участию в осуществлении плана Б. Для снижения уровня раздражительности и обсессивности наиболее часто используется группа препаратов, которые носят название селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (антндепрессанты SSRI): флуокситин, сертралин, ларокситин, циталопрам и флувоксамин. Однако сейчас использование перечисленных препаратов является темой серьезных дискуссий, поскольку было выявлено, что их прием может вызывать у некоторых детей мысли о самоубийстве (не все производители указанных препаратов поспешили обнародовать этот факт). В число их побочных эффектов входят также тошнота, потеря или прибавка веса, тревожность, нервозность, бессонница и потливость.

Если, несмотря на частое применение плана В, вспыльчивость ребенка все же не позволяет ему хотя бы изредка участвовать в обсуждениях по плану Б, тут могут помочь лекарства, называемые атипичными а нти психотическим и препаратами, в том числе рисперидон, оланзапин, кветиапин и арипипразол. Первоначально эти препараты были встречены с энтузиазмом, поскольку они переносятся легче, чем более традиционные анти психотики. Тем не менее, в число их побочных эффектов входят сонливость, прибавка веса, а иногда и экстра пирамидные симптомы, в том числе непроизвольные движения рта и языка, глазодвигательные нарушения, ригидность конечностей, парез лицевого нерва, оскудение эмоций и акатизия (мышечное беспокойство). Обычно подобные симптомы исчезают после прекращения приема лекарства, но известны случаи сохранения симптоматики и после отказа от приема лекарства (т. н. остаточная дискинезия).

Для контроля повышенной вспыльчивости прописывают также препараты, известные как стабилизаторы настроения. К ним относятся карбонат лития, карбамазепин и вальпроевая кислота. Стабилизаторы настроения менее эффективно действуют на детей с выраженной дисфорией (форма болезненно-пониженного настроения). Иногда перечисленные препараты вызывают сонливость или повышенную утомляемость, и поэтому у некоторых детей они могут повышать раздражительность. Все эти препараты действуют постоянно на протяжении 24-х часов и обычно не влияют на детский сон. Литий может вызывать сонливость, тошноту, понос, жажду, учащение мочеиспускания, небольшой тремор и прибавку веса. При приеме лития необходимо внимательное и постоянное наблюдение лечащего врача. Вальпроевая кислота и карбамазепин могут вызвать сонливость, тошноту, понос, изжогу, тремор и прибавку веса. Кроме того, вальпроевая кислота может привести к нарушениям работы печени, а карбамазепин ведет к уменьшению числа лейкоцитов и к апластической анемии. Поэтому при приеме указанных препаратов необходимо регулярно сдавать анализы крови.

Существуют также натуральные препараты, например, льняное масло и рыбий жир, которые хорошо себя зарекомендовали в качестве стабилизаторов настроения. Действительно, некоторым детям хорошо помогают нетрадиционные, натуральные или гомеопатические средства. К подобным средствам не стоит относиться предвзято, но не следует забывать и о том, что они тоже оказывают химическое воздействие на организм ребенка (мы обычно склонны считать «натуральные» средства более безопасными), обладают побочными эффектами, и многие из них не подвергались тщательной проверке и изучению (впрочем, то же самое можно сказать о многих общепринятых психиатрических лекарственных средствах, применяемых в педиатрии), поэтому их тоже следует применять под наблюдением квалифицированного специалиста.

Рискуя показаться занудой, повторю еще раз, что ключом к эффективной психофармакологии является компетентный, опытный, внимательный и доступный врач. Однако успех лечения зависит не только от врача, но и от того, насколько точна информация о результатах приема лекарства, предоставляемая родителями и учителями ребенка. Максимальное смягчение побочных эффектов и подбор правильной дозировки возможны только в том случае, если все окружающие ребенка взрослые готовы сотрудничать с врачом. Кроме того, нельзя забывать о конфиденциальности. Большинство детей не хочет, чтобы их одноклассники знали о том, что они принимают лекарства из-за проблем с поведением или контролем эмоций. Родители тоже не склонны откровенно говорить на эти темы с учителями и школьной администрацией. Но поскольку для успешной работы со взрывными детьми необходимо участие окружающих, а для правильной дозировки лекарства наблюдения и замечания учителей могут быть крайне важны, я обычно советую родителям информировать учителей об этом. Если невозможно скрыть необходимость приема лекарств от одноклассников, необходимо поговорить с ними о различных индивидуальных особенностях (астма, аллергия, диабет, проблемы с концентрацией внимания, плохой эмоциональный самоконтроль и т.п.), требующих лечения специальными препаратами.

Не окажется ли ребенок обречен на пожизненный прием лекарств? Тут трудно что-либо предсказать. Обычно благотворное воздействие лекарства заканчивается с прекращением его приема. Тем не менее, в некоторых случаях улучшения в поведении, достигнутые с помощью лекарственных средств, не исчезают и после отказа от лекарств, особенно, если ребенок освоил за это время новые компенсирующие навыки. В целом, к вопросу о целесообразности дальнейшего приема лекарств необходимо периодически возвращаться.

11 план Б и школа

Довольно сложно иметь дело с взрывным ребенком в семье, но еще сложнее — в школе, где он находится в окружении 25-30 детей, имеющих свои индивидуальные особенности и потребности. Так же как и родителям, большинству учителей общеобразовательных школ никогда раньше не приходилось заниматься коррекцией поведения взрывного ребенка.

К счастью, большинство взрывных детей удерживается от взрывов в стенах школы. Ниже приводится несколько возможных объяснений этого факта, в том числе и те, что уже упоминались в предыдущих главах:

Фактор стыда. Детям стыдно доводить дело до истерики на глазах у одноклассников. Дома этот фактор отсутствует, поэтому в домашних условиях он не удерживает ребенка от взрывов.

Фактор сжатой пружины. Ребенок затрачивает неимоверные усилия на то, чтобы держать себя в руках в течение школьного дня. Как только он попадает домой, сжатая пружина его раздражения раскручивается и он дает выход всем накопившимся эмоциям, которые усилены голодом и усталостью.

Фактор стадного чувства. Благодаря более строгому распорядку дня обстановка в школе может быть благоприятнее, чем свободное время, проводимое дома. Например, если в течение школьного дня ребенок оказывается в ситуации, в которой он не знает, где ему следует находиться или чем именно заниматься, то для разрешения этой проблемы ему достаточно посмотреть на действия своих одноклассников. Дома этот фактор также отсутствует.

Фактор лекарственных препаратов. Нередко учителя и одноклассники имеют дело с ребенком именно тогда, когда эффект от принимаемых им лекарственных препаратов выражен наиболее явно. К вечеру действие медикаментов может значительно ослабляться.

Несомненно, существуют и другие объяснения. Тем не менее, даже если ребенок не устраивает истерик в школе, события школьного дня могут влиять на интенсивность и количество взрывов, случающихся в других местах. Все происходящее в школе: подначивания со стороны других детей, чувство изолированности или отверженности, раздражение и стыд из-за трудностей, связанных с выполнением каких-либо заданий, непонимание со стороны учителя, — все это может служить причиной истерик, происходящих после окончания школьного дня. К тому же выполнение домашнего задания распространяет связанные со школой отрицательные эмоции далеко за пределы последнего урока. Поэтому помощь школы необходима даже в том случае, если ребенок примерно ведет себя в классе.

Кроме того, многие дети взрываются и в школе. Вы, вероятно, помните Кейси, с которым мы познакомились в четвертой главе. У Кейси была привычка убегать из класса, когда он сталкивался с раздражающим его заданием или непониманием со стороны одноклассников. В тех случаях, когда он не убегал из класса, мальчик на глазах у всех краснел, начинал плакать, кричать, рвать тетради, ломать карандаши, падал на пол и отказывался выполнять какие-либо задания. Денни, другой мальчик, которого мы встречали в четвертой главе, тоже иногда закатывал истерики в школе. В один памятный день учитель назначил Денни ответственным за раз-дачу одноклассникам пончиков после окончания перемены. Сразу же после звонка на урок мальчик поспешил в класс, чтобы приступить к своим обязанностям. Но отец одного из ребят, уже находившийся в классе, настоял на том, что раздавать пончики будет он. Денни попытался объяснить взрослому, что ответственным за раздачу угощения назначили его, однако тот не внял его словам.

Это столкновение двух негибких позиций требовало от Денни быстрого переключения с одного плана действий на другой, но это требование превышало его способность адаптироваться к меняющейся ситуации. Ба-бах!!!

У учителей и школьной администрации нет другого выхода, кроме как научиться работать с детьми, подобными Кейси и Денни. Американская концепция образования сегодня ратует за полное включение детей с расстройствами обучения в стандартную систему школьного образования (и, между прочим, это хорошо). Подобный подход позволяет детям с расстройствами обучения и поведения оставаться в обычном классе и общаться с «обыкновенными» детьми (и наоборот), что снижает уровень настороженности и недружелюбия, возникавший при выделении специализированных коррекционных классов.

Таким образом, в настоящее время в типичном классе общеобразовательной школы нередко можно встретить детей с расстройствами, о которых учителя ранее и не слыхивали, не говоря уж о том, что им никогда не приходилось заниматься их коррекцией. В обязанности учителя теперь вменяется не только знание школьной программы по соответствующему предмету, но и знакомство с различными эмоциональными и поведенческими особенностями, свойственными некоторым из его учеников, а также эффективными методами их коррекции. К сожалению, нередко учителя считают (и их можно понять), что школьная система не предоставляет им необходимой поддержки и дополнительной профессиональной подготовки, требующейся для эффективной работы с такими детьми.

Ситуация дополнительно осложняется тем, что ныне в Соединенных Штатах огромную роль играет система тестов. От учителей требуют, чтобы все ученики, независимо от их индивидуальных особенностей, показывали высокие результаты на стандартизированных экзаменах-тестах. Это не самая удачная идея даже с точки зрения повышения среднего уровня образования в целом, и уж тем более, с точки зрения внимательного отношения к индивидуальным особенностям каждого ребенка в плане поведения, социализации и обучения.

Еще более осложняет обстановку нулевой уровень терпимости и гибкости, характерный для дисциплинарных установок в большинстве школ. Эти установки обычно представляют собой классическое руководство по применению плана А: перечень (иногда очень длинный) того, что ученик должен делать и не должен делать, и перечень (не менее длинный) мер, которые грозят тому, кто не будет подчиняться требованиям. Однако следует задуматься над одним неоспоримым фактом: общепринятые дисциплинарные меры не оказывают должного воздействия на тех учеников, к которым они применяются чаще всего, и при этом они не нужны тем учащимся, к которым они не применяются никогда. Другими словами, дети, ведущие себя хорошо, делают это не благодаря дисциплинарным мерам, а потому, что они могут вести себя хорошо. С другой стороны, все санкции, включая оставление после уроков, отстранение от занятий, изгнание из класса и так далее, день за днем применяемые к взрывным детям, практически ничего не меняют в их поведении. Тем ие менее, типичное оправдание использования системы последствий звучит приблизительно так:

Пришло время плана Б. но прежде, чем двигаться в путь, давайте проверим, взяли ли мы с собой все необходимое. Нам понадобится:

Разрабатывая план действий, важно помнить некоторые принципы, обсуждавшиеся в предшествующих главах. Первое: быстро не выйдет. Стоит повторить: как ребенок, отстающий от своих сверстников в чтении, не научится читать за один день, так и ребенок, отстающий в развитии других навыков, не восполнит их в один день. Второе: абсолютно необходимо, чтобы все взрослые, имеющие отношение к ребенку, нормально друг с другом общались и с пониманием относились к проблеме. Все взрослые, которые взаимодействуют с ребенком, должны ясно понимать, в чем именно состоят испытываемые им затруднения, обладать навыками, необходимыми для осуществления плана Б, и знать о принятом плане действий. Третье: бесполезно искать виноватых. Когда у ребенка плохо идут дела в школе, родители начинают обвинять учителей, а учителя склонны обвинять родителей. Подобные взаимные обвинения уводят от сути проблемы: всех не устраивает поведение ребенка, но никто до сих пор не приложил серьезных усилий, чтобы ему помочь. Стало быть, нужно объединиться и выработать план, который будет включать все лучшее, что может предложить каждая из сторон.

Давайте применим принципы плана Б к такому типичнейшему дестабилизатору, как домашнее задание. Многих взрывных детей домашнее задание страшно выводит из себя. После долгого школьного дня у них не остается сил на уроки, к вечеру перестают действовать принятые днем лекарства, отставание по какому-либо предмету может превращать выполнение задания в мучение, и, к тому же, домашняя работа, особенно если она рассчитана на более или менее продолжительный срок, требует навыков организации и планирования. Поэтому не случайно, что наиболее интенсивные взрывные вспышки часто происходят именно тогда, когда ребенок пытается выполнить домашнее задание. Означает ли это, что некоторые взрывные дети не способны выполнять домашнее задание в том же объеме, что их одноклассники? Иногда. Способствует ли успешным результатам ежедневная борьба с домашней работой, сопровождаемая постоянными скандалами? Конечно, нет. Применяя план А в такой ситуации, учитель просто продолжает настаивать на выполнении домашнего задания, невзирая на мучения ребенка и его родных, пытающихся ему помочь. Применяя план В, учитель полностью отказывается от установки на выполнение домашнего задания.

А что же план Б? Для начала давайте возьмем за основу то предположение, что если бы ребенок мог выполнить домашнее задание, он бы это сделал. Затем внимательно рассмотрим различные факторы {включая отсутствующие стабилизаторы), препятствующие выполнению домашнего задания. Теперь применим специальные познания, почерпнутые из предшествующих глав, и проведем с ребенком и/или его родителями разговор по плану Б. Вот как может выглядеть подобный разговор с матерью:

Каково же решение проблемы с письменными заданиями? Вариантов тут может быть множество. Но нельзя забывать, что удачные решения — это решения реалистичные, выполнимые и устраивающие все стороны. И что первый найденный и принятый вариант не всегда оказывается окончательным решением проблемы.

Иногда приходится применять и аварийный план Б, но не стоит прибегать к нему слишком часто:

Рикки (13 лет): Не буду я делать это задание.

Учитель: Не будешь — два получишь.

Рикки: А мне плевать на оценки. Не собираюсь я делать эту чушь.

Учитель: Вон из класса, и без матери обратно не приходи! Здесь бездельникам не место. Что, добавить что-нибудь хочешь?

Рикки: Да... в гробу я видал этот ваш класс!

Учитель: Хватит, я не желаю все это слушать. Отправляйся за родителями. Я сегодня же доложу о

твоем поведении директору.

Вот тебе и на! Да ведь это же план А, не так ли? Все верно, это я слегка схитрил. Давайте посмотрим, как выглядела бы та же ситуация при использовании аварийного плана Б:

Рикки: Не буду я делать это задание.

Учитель: А почему, собственно, что в нем такого уж сложного? Давай-ка разберемся.

Рикки: Не в чем тут разбираться... я ничего не понимаю! Оставьте меня в покое! Блин!

Учитель: Ну погоди, погоди минутку, Я знаю, тебе трудно писать и следить за грамотностью, ты выходишь из себя, когда приходится одновременно писать и думать об орфографии. Но можно же придумать какой-нибудь способ, чтобы ты мог выполнить основную часть задания: изложить свои мысли по поводу рассказа, который только что был зачитан. Ведь ты же прекрасно умеешь излагать свои мысли, надо просто найти способ записать их так, чтобы ты не выходил из себя.

Рикки: Это как?

Учитель: А давай попросим Даррена записать твои мысли? Ты будешь диктовать, а он записывать.

Рикки: Нет, не стоит, я не буду.

Учитель: Ах да, я временами забываю, что ты стесняешься собственных ошибок. Давай я дам вам одно задание на двоих, вы будете работать в паре, и он будет отвечать за письменную часть ?

Рикки: И вы не скажете ему, что я неграмотно пишу?

Учитель: Конечно, не скажу, раз ты этого не хочешь.

Рикки: Эй, Даррен, двигай сюда, нам задание на двоих дали!

Намного лучше. Не возражаете против небольшой подсказки? Затруднения, возникающие у Рикки с письменными работами и орфографией, предсказуемы. Давайте решим эту проблему, применив упреждающий план Б... поскорее!

Конечно, применять план Б по отношению к отдельному ученику будет значительно проще, если распространить применение этого плана на весь класс. Иными словами, ничто не мешает вам применять план Б по отношению ко всем вашим ученикам.

Ваша задача будет намного легче, если вы потратите немного времени и сил на создание в классе сплоченного коллектива. Как это делается? Во-первых, необходим учебный план развития социальных навыков, которому следует уделять не меньше внимания, чем учебному плану по общеобразовательным предметам. Еще один учебный план?! Подождите, не откладывайте эту книгу в сторону. Учителя, приложившие усилия к развитию у детей социальных навыков, находят, что существование сплоченного коллектива само по себе облегчает изучение общеобразовательных предметов.

Мы говорим о запланированных или незапланированных групповых обсуждениях, например: как услышать другого человека? Как найти альтернативные решения? Какое решение будет устраивать все стороны? Не надо бояться прерывать урок ради обсуждения вопросов жизни в коллективе, вставших перед классом в данный момент. Подобные дискуссии идут на пользу всем участникам, но особенно тем ученикам, которые более других нуждаются в подобном подходе. Учитель здесь подает пример и побуждает учеников доброжелательно взаимодействовать друг с другом и друг другу помогать: за этим стоит подтягивание отличниками отстающих, продуманное распределение мест за партами и поощрение совместного выполнения заданий. Все еще продолжаете читать? Отлично.

План развития социальных навыков поможет вам и вашим ученикам оценить индивидуальные различия и увидеть их достоинства. Каждый ученик в классе обладает теми или иными достоинствами, позволяющими ему помочь одноклассникам и, в то же время, сам нуждается в помощи. Но речь не идет об отношениях типа «ты мне, я тебе»... в вашем классе все ученики получают необходимую им поддержку. Благожелательное внимание к индивидуальным различиям показывает детям, что вы стремитесь научить их помогать друг другу. Они начинают понимать, что каждый из них — уникальная и неотъемлемая часть коллектива. Каждый из них может работать над чем-нибудь по своему плану Б. В такой ситуации учитель не будет измотан борьбой с детьми: он будет иметь представление об уникальном наборе эмоциональных, социальных и поведенческих потребностей каждого ученика и будет вооружен методом, позволяющим учитывать эти потребности в рамках коллектива.

Как-то раз посетитель, наблюдавший, как работают дети в первом классе, заметил, что один мальчик (позже выяснилось, что он был взрывным ребенком) помогал своей однокласснице решить задачку (мальчик, о котором идет речь, неплохо разбирался в математике, в отличие от девочки, которой он помогал). Через несколько минут пришла пора перейти к другому виду деятельности (от математики к музыке), и тут математического гения заклинило. Девочка, которой он помогал, успокоила его, поговорила с ним и помогла ему переключиться на задание по музыке (оказалось, что она замечательно умела управляться с раздражением). Учитель внимательно наблюдал за происходящим со стороны, но не вмешивался. Затем девочка, осознав, что посторонний может не понять происходящего, подошла к посетителю и тихонько объяснила: «Просто иногда ему трудно держать себя в руках». Многим учителям, которые хотели бы помочь взрывному ребенку в своем классе, но считают, что у них просто-напросто нет на это времени, следует иметь в виду, что за помощью можно обращаться к самому доступному и полному энтузиазма источнику: к одноклассникам взрывного ребенка.

Учитель: —Я не могу устанавливать разные правила для разных детей. Если я сделаю какое- нибудь послабление одному ребенку, все остальные захотят того же.

Давайте начнем с того, что требования к разным ученикам тоже разные, поэтому в классе, равнокак и в семье, справедливо — не значит одинаково. Поэтому с одними учениками дополнительно занимаются чтением, а с другими — нет, одним дают сложные задачи по математике, а другим — нет. Если кто-то из учеников спросит вас, почему для его одноклассника действуют не такие же правила, как для всех остальных, не упустите возможность познакомить его с важным принципом: «В нашем классе каждый получает то, что ему нужно. Если кому-то нужна помощь в той или иной ситуации, мы все стараемся помочь. Но ведь каждому в нашем классе нужно что-то свое». Не имеет значения, для чего требуется помощь: чтобы ликвидировать отставание в чтении или отставание в развитии навыков адаптивности и эмоционального самоконтроля. Поэтому наш ответ ученику, который спрашивает о том, почему к его взрывному однокласснику относятся не так, как к остальным, будет почти аналогичным: «В нашем классе каждый получает то, что ему нужно. Если кому-то нужна помощь в той или иной ситуации, мы все стараемся помочь. Поскольку ты отлично умеешь справляться с раздражением, я думаю., что в следующий раз ты мог бы и Джонни помочь удержать себя в руках».

Неужели вы в самом деле думаете, что ученик, который обычно ведет себя вполне нормально, начнет вести себя неподобающим образом из-за того, что его взрывному однокласснику делаются какие-то послабления? Честно говоря, в это трудно поверить. Поэтому совершенно бессмысленно наказывать одного ученика ради примера или ради строгого соблюдения справедливости для его одноклассников, особенно в ситуации, когда наказание ничего не меняет в поведении ребенка. В сплоченном коллективе неуспеваемость или неприемлемое поведение одного из учеников — это повод научить и помочь, а вовсе не следовать примеру. Детям нужен тот учитель, который понимает, что он делает, а не тот, кто любой ценой блюдет принцип равенства. Мы все отличаемся друг от друга

• 
  зачем же ставить себе целью абсолютно равное отношение ко всем ученикам?
  

• 
  Мы не можем позволить Кейси выбегать из класса каждый раз, когда ему захочется, — сурово произнес директор школы. — Это небезопасно, а ведь школа несет за него ответственность. Шел март. Кейси учился в первом классе, и директор вел заседание, в котором участвовали классная руководительница Кейси, школьный врач, завуч по воспитательной работе, родители мальчика и психолог. Дома скандалы с участием мальчика стали заметно реже, но в школе все еще возникали серьезные проблемы.
  
• 
  Что ж, — ответил психолог. — Вы ведь знаете: когда Кейси выбегает из класса, это проявление более адаптивного поведения в сравнении с тем, что он мог бы натворить в пылу раздражения, — например, разнести класс вдребезги. Но я согласен: обеспечить его безопасность, конечно, необходимо.
  
• 
  Почему Кейси так себя ведет? — спросила классная руководительница. — Какой у него диагноз?
  
• 
  Знаете, вряд ли его диагноз объяснит нам, почему Кейси так себя ведет. Достаточно сказать, что ему трудно переключаться с одного вида деятельности на другой и он не умеет самостоятельно решать проблемы, — ответил психолог.
  
• 
  А все-таки, почему он выбегает из класса? — спросила классная руководительница.
  
• 
  Потому, что он не может найти другого выхода из ситуации, — ответил психолог. — Я думаю, что нам надо заняться теми проблемами, которые заставляют Кейси убегать,
  

В разговор вступила завуч.

• 
  Я считаю, что его следует наказывать за выбегание из класса без разрешения, — заявила она.
  
• 
  Он подает дурной пример другим детям, хлопая дверью всякий раз, когда его что-то раздражает.
  
• 
  А что, другие дети выказывали желание или пытались убегать из класса, когда их что-нибудь раздражало? — спросил психолог.
  
• 
  Нет, — ответила классная руководительница.
  
• 
  Вы думаете, Кейси покидает класс потому, что ему нравится бродить в одиночестве по коридорам? — спросил психолог.
  
• 
  Нет, конечно, — ответила классная руководительница. — Он всегда стремится вернуться в класс после того, как успокоится.
  
• 
  Считаете ли вы, что если мы будем его наказывать после того, как он выбежит из класса, это что-нибудь изменит в его поведении в следующий раз, когда он потеряет над собой контроль? — продолжил психолог.
  
• 
  Не знаю, — ответила классная руководительница. — Похоже, когда Кейси выходит из себя, он полностью отключается, ничего вокруг себя не видит и не слышит.
  
• 
  В таком случае я не понимаю, в чем смысл наказания за уход из класса, — сказал психолог. — Особенно, если это делается ради того, чтобы преподать урок другим.
  
• 
  Как же вы предлагаете поступать в тех случаях, когда Кейси теряет голову? — спросила завуч.
  
• 
  Я думаю, есть смысл сосредоточиться на том, что происходит с Кейси до, а не после подобных ситуаций, — ответил психолог. — В тех случаях, когда мы можем предсказать отрицательную реакцию Кейси на какое-либо задание или ситуацию, мы можем заранее найти решение проблемы, вызывающей его раздражение. Тогда он не дойдет до точки кипения, и не станет никуда выбегать. А на случай непредсказуемой вспышки нужно договориться о месте, где Кейси мог бы посидеть и успокоиться. Я не думаю, что он способен обсуждать происходящее, когда выходит из себя, хотя мы постоянно над этим работаем. К счастью, он довольно быстро успокаивается, если дать ему немного побыть одному. Необходимо найти безопасное место, где он мог бы спокойно посидеть в одиночестве и прийти в себя. Сейчас наша основная задача — свести к минимуму его истерики, пусть даже ценой учебного времени. Ведь его учебе сильнее всего мешают именно они.
  

• 
  Похоже, Кейси регрессировал, — заявил директор. — Он ведет себя не лучше чем в прошлом
  

• 
  Ну что вы, он ведет себя гораздо лучше, чем в прошлом году, — возразил отец. — Вы знаете, мы так радовались тому, как хорошо начался этот учебный год. Кейси прямо не мог дождаться, когда же он пойдет во второй класс.
  
• 
  Я считаю, нам все же нужно вернуться к разговору о наказаниях за плохое поведение, — заметила завуч. — Скажите, вы вообще когда-нибудь дома обсуждаете с ним его поведение в школе?
  
• 
  Конечно обсуждаем, — с обидой ответила мать. — Мы постоянно объясняем ему, что подобное поведение недопустимо, и он очень расстраивается, потому что он и так это прекрасно понимает. Поверьте, мы постоянно поднимаем дома эту тему.
  
• 
  А дома истерики случаются часто? — спросил директор.
  
• 
  Уже несколько месяцев не было ни одного серьезного срыва, — ответил отец. — Мы почти забыли, что это был за кошмар.
  
• 
  И все-таки мне кажется, что Кейси надо дать понять, что скандалы в школе не будут сходить ему с рук просто так, — заметил директор.
  
• 
  Я тоже так считаю, — сказала завуч.
  
• 
  И что же вы собираетесь делать? — поинтересовался отец.
  
• 
  Я собираюсь вызвать его к себе в кабинет, когда он в очередной раз потеряет над собой контроль, — объяснил директор. — И пока я с ним не поговорю, я не разрешу ему вернуться в класс.
  
• 
  Боюсь, что Кейси не готов к подобному разговору, — ответил отец.
  
• 
  Готов или не готов, — сказала завуч, — но для нас важно, чтобы другие дети увидели, что мы не одобряем подобного поведения.
  
• 
  А что, другие дети до сих пор не знают, что вы не одобряете его поведения? — спросил психолог.
  
• 
  Мы считаем, что это нужно демонстрировать более убедительно, — ответила завуч. — Мы уверены, что Кейси вполне способен контролировать свое поведение.
  
• 
  Мне кажется, что строгие воспитательные меры имеют смысл только в том случае, если они удержат Кейси от недопустимого поведения в следующий раз, когда он выйдет из себя, — сказал психолог. — В противном случае, строгие меры лишь усугубят его состояние.
  
• 
  У себя в школе мы будем делать то, что считаем нужным, — ответил директор, ставя точку в этой дискуссии.
  

• 
  Я еще не видел ученика, который бы себе такое позволял! — заявил директор. — Мы не собираемся терпеть подобное поведение, и Кейси придется это понять.
  
• 
  Но Кейси знает, что такое поведение недопустимо! — ответила мать. — Иногда, очень редко, он может сразу объяснить, что именно вызывает его раздражение, но он стал на это способен совсем недавно, а по большей части он не может обсуждать происходящее, пока не пройдет какое- то время. Ему надо дать время на то, чтобы он успокоился и пришел в себя.
  
• 
  Это я тоже пробовал, — сказал директор. — Когда он был у меня в кабинете, я ему сказал, что не стану с ним разговаривать, пока он не успокоится и не будет в состоянии вести нормальный разговор.
  
• 
  И как он отреагировал? — спросил психолог.
  
• 
  Как раз после этого он в меня плюнул, — ответил директор.
  

• 
  Вы хотите сказать, что если я буду вызывать его к себе кабинет, это ничего не изменит? — спросил директор. — Но мне не нравится, что после истерики он спокойно отправляется на перемену и играет вместе со всеми, не понеся никакого наказания. Мне трудно относиться к этому спокойно.
  
• 
  Я думаю, что приглашение в ваш кабинет помогло бы, если бы Кейси воспринимал его как место, где он может успокоиться, а не как место, где от него требуют невозможного, то есть немедленного обсуждения его поведения; или же как место, где его наказывают за то, что он и сам считает плохим поступком.
  
• 
  Тогда почему же он мне просто не сказал, что признает свое поведение недопустимым? — спросил директор.
  
• 
  Я не думаю, что Кейси в состоянии понять, почему он так себя ведет, хотя прекрасно знает, что так вести себя нельзя, — вставил отец. — После этого последнего случая он был ужасно расстроен. Вечером он буквально умолял меня увеличить дозировку лекарства, чтобы больше так не делать.
  

• 
  Но я не хочу, чтобы его одноклассники сделали вывод, что можно вести себя подобным образом, и за это ничего не будет, — заметил директор.
  
• 
  Честное слово, — ответил психолог, — я не думаю, что одноклассники Кейси, обладающие навыками адаптивности и эмоционального самоконтроля, начнут устраивать истерики только потому, что увидят, что Кейси это сходит с рук. Кроме того, почему вы считаете, что они так решат? Наоборот, если вы будете делать все возможное, чтобы научить Кейси держать себя в руках и искать решения проблем, вызывающих у него взрывы, они увидят, что вы серьезно относитесь к подобному поведению, считаете его недопустимым и понимаете, как это исправить. А вот если ваша реакция будет только ухудшать ситуацию, тогда его одноклассники действительно могут прийти к выводу, что вы просто сами не знаете, что делать.