Сборник научных трудов Выпуск 8 издательство саратовского университета

По мнению редакторов книги «Туризм, власть и культура – антропологическая интуиция» Дональда В. Л. Маклеода и Джеймса Г. Каррира³⁴⁹, ее начало было положено на встрече Ассоциации социальных антропологов Великобритании 2007 г., посвященной теме «интеллектуального сквозного туризма». В ходе встречи ученые констатировали нехватку антропологических исследований по туризму, однако, многолетнее обучение антропологов могло бы сделать их идеальными наблюдателями изменений на протяжении длительного пребывания их в туристских дестинациях, а также хорошими интерпретаторами местных представлений и культурных различий как результатов развития туризма. Большинство авторов книги специализируются на туризме антропологи. Книга состоит из двух равных частей: 1. Туризм и возможность борьбы за ресурсы; 2. Туризм и культура, презентация, продвижение, манипулирование образом. Первая часть включает статьи на темы: борьба за контролем воды в Квинсленде (Австралия) между фермерами, рекреационными потребителями, группами защитников окружающей среды; борьба за контроль над строительством и ремонтом домов на территории объекта всемирного наследия Djenne (Мали) между местными жителями и ЮНЕСКО; конкуренция между продвижением колониального и предколониального наследия и антиколониальная борьба в La Gomera (Канарские острова); подавление африканского наследия в музее Доминиканской Республики; продвижение несоответствующего образа государственными средствами в Dumfries and Galloway (Шотландия); продолжительное влияние терроризма на восприятии безопасности и политики на Бали. Вторая часть содержит результаты социологических исследований по проблемам: община Parara Paru в Embera (Панама), и как туризм «модернизировал» ее имидж в глазах других панамцев; результат культурного туризма на «черной культуре» в Сальвадоре, Бразилии и проблемы аутентичности; экологическая деградация, трудовая эксплуатация, грубое туристское поведение, вызванный туризмом конфликт между защитниками природных ресурсов и местными рыбаками в Negril (Ямайка). В посвященной проблемам власти в туризме заключительной главе Колин Майкл Холл полагает, что в современных исследованиях присутствует запоздалое признание власти в качестве ключевой проблемы туризма, поскольку она тесно связана с собственностью на землю и контролем над ней. Это убедительно объясняет сегодняшний результат «более широкой аполитичной и часто некритической беседы, доминирующей в большинстве туристских исследований». Чтобы в полной мере оценить эту книгу, читатели должны иметь обширные антропологические, социологические и политологические познания. В свою очередь антропологам будут весьма полезны данные социологических исследований туризма.

Коллективный труд «Философские проблемы в туризме» под редакцией Джона Трайба содержит статьи, сгруппированные в три главы   «Правда: действительность, знание и дисциплины», «Красота: благосостояние, эстетика и искусство», «Достоинство: этика, ценности и хорошая жизнь». Ценность содержания книги состоит в обсуждении этики, онтологии и эпистемологии туризма. Редактором характеризуется современное состояние туризма как «безудержный туризм..., добившийся результата в значительной степени благодаря бесконтрольному неолиберальному рыночному окружению»³⁵¹.

Одна из сессий XVII Мирового конгресса социологов, состоявшегося в июле 2010 г. в Гетеборге (Швеция), носила название «Досуг и туризм: Предвестник решения мира и конфликта». Организаторами сессии в преддверии ее работы был опубликован текст: «Туризм, ставший общепризнанной в мире формой досуга, может внести важный вклад в культурное взаимопонимание. Наблюдение людей – как они живут, их достижения, их окружающая среда – может привести к событиям, которые бы привели к взаимному уважению и сочувствию. Большая часть конфликтов в мире может быть результатом нехватки знания о “другом”. Организаторы туризма – правительства, компании, местные сообщества – испытывают интерес к созданию безопасных мест для посещения людьми. Сознательно запланированный туризм может позволить людям испытать влияние на себе других культур, а не быть просто сторонними наблюдателями. Ученые начали прослеживать роль бизнеса и гражданского общества в смягчении конфликта. Посредством этого мы надеемся выдвинуть на первый план исследования, посвященные прямому или косвенному воздействию туризма на разрешении конфликтов и мирное созидание»³⁵². Организаторы сессии последовательно и емко доносят до участников форума основные содержательные характеристики современного туризма: онтологические, аксиологические, политические, экологические, этические.

Современный туризм отражает исторически обусловленную и антропологически бесконечную множественность способов конструировать свой локальный опыт и социальную идентичность. Практики современного туризма предполагают вдумчиво-конструктивный посыл к планированию своего путешествия без излишнего полагания на посредника в лице турагента, оказывающего не более чем информационно-организационную поддержку. Посредством и в процессе туристских практик человек конструирует свою идентичность, обретает жизненные ценности, приобретает личный опыт, видоизменяет жизненные смыслы. Говоря об индивидуальном «биографическом проекте» британского пастора Т. Кука, первым реализовавшим идеи социального туризма и ставшего преуспевающим в современном смысле слова туроператором, можно сослаться на идеи А. Согомонова о трансформации некой культурной идеи в «достижительскую» – для одного человека, которая становится «откровением», а ее последующее развитие в жизненную философию – «культурным открытием» в истории человечества³⁵⁴.

Рассмотренные исследовательские теории и авторские подходы в контексте социологии и антропологии туризма позволяют утверждать, что туризм становится полем столкновения конкурирующих дискурсов, таких как культурная идентичность, этническая принадлежность, социально-экономическая стратификация. Фиксируемые в ходе эмпирических исследований дискурсивные практики продуцируются через воспроизводство двойных оппозиций: местный житель/турист, традиционный/современный, аутентичность/потребление. Анализ современных авторских теорий позволяет обосновать концепт посттуриста и сотуриста. «Туристский пристальный взгляд» с легкой руки Дж. Урри сегодня становится универсальным понятием. Глобальный туризм представляет собой совокупность индивидуальных биографических проектов, в которых путешественник стремится к индивидуальной «настройке» – планированию, мотивации, организации, реализации предстоящих туристических поездок посредством осмысления своего и чужого туристского опыта.

А. А. Кузнецова
СПЕЦИФИКА РАЗВИТИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОГО (УРБАН) ТУРИЗМА В СТРУКТУРЕ АЛЬТЕРНАТИВНЫХ ВИДОВ ПУТЕШЕСТВИЙ
Туризм, представляющий собой одну из крупнейших сфер мировой экономики, развивается достаточно динамично, несмотря на кризисные явления последних лет, и в своем развитии ориентируется на максимальное удовлетворение потребностей потребителя. В свою очередь, потребность в приключениях, поиск новых ощущений, стремление открыть для себя новые миры подтолкнули развитие нестандартных (альтернативных) видов туризма: приключенческого, экстремального, экзотического и многих других, которые в последнее время набирают исключительную силу.

В рамках альтернативных видов туризма одним из наиболее популярных направлений является индустриальный туризм. В сущности, он представляет собой исследование территорий, зданий и инженерных сооружений производственного (не гражданского) или специального назначения, а также любых оставленных (заброшенных) сооружений с целью получения психического и эстетического удовольствия или удовлетворения исследовательского интереса. Это явление обладает многими чертами молодежной субкультуры и на английском языке носит название «urban exploration» (городское исследование)³⁵⁵.

На Западе индустриальный туризм приобрел популярность после того, как на него обратили внимание массмедиа, а в начале 1980-х гг. приобрел популярность музыкальный стиль «индастриал», к которому относят такие коллективы, как Throbbing Gristle, Current 93, Einstürzende Neubauten, Coil, Nurse With Wound и т.д.

В СССР большой скачок интереса к эстетике заброшенных объектов и промзон произошел после появления фильма «Сталкер» Андрея Тарковского по сюжету книги братьев Стругацких, и название «сталкер» стали применять по отношению к себе сами любители.

Stalk в переводе с английского означает «подкрадывание»; to stalk – «подкрадываться», «идти крадучись»; соответственно, stalker – «тихий, осторожный преследователь, охотник»³⁵⁶. По мнению исследователя современных молодежных субкультур Г. Боевой, книга братьев Стругацких и фильм А. Тарковского действительно стали плацдармом для теоретического развития сталкерского движения. Однако подлинной точкой отсчета развития данного явления стоит считать Чернобыльскую трагедию в 1986 г. Фантастический сюжет братьев Стругацких воплотился в реальные апокалиптические пейзажи – сталкерами стали называть небольшую группу ученых и исследователей, рискнувших пробраться в саркофаг четвертого энергоблока ЧАЭС для выяснения причин аварии и ликвидации ее последствий. Позже так называли уже всех исследователей Чернобыльской зоны отчуждения.

Когда термин приобрел смысл «проводник, ориентирующийся в различных запретных и малоизвестных местах и территориях», он распространился на целый ряд похожих явлений, которые существовали в то время в советском пространстве, в частности на различные практики индустриального туризма. Подобное отсутствие границ между явлениями и путаницу в определениях можно объяснить информационным дефицитом внутри советского культурного пространства. Сталкерство, которое, кстати, ни в качестве заработка, ни в качестве метафизической практики не предполагает массовости, не вылилось в консолидированное движение, а приобрело характер множественных локальных практик одиночек³⁵⁷.

Однако отсутствие в 1980-х гг. в СССР возможности получать и обмениваться информацией привело к невозможности консолидировать участников движения в стране, делая его уделом одиночек. Все сильно изменилось с появлением Интернета, позволившего свободно обмениваться информацией, объединяться и организовывать совместные поездки на труднодоступные и далекие объекты. Более того, постсоветское культурное пространство включилось в общемировое, где к тому времени уже существовало множество журналов, книг, документальных фильмов и телевизионных передач на тему городских и индустриальных исследований.

Урбан-туризм, являясь относительно новым и до конца еще не включенным в широкую туристскую деятельность, имеет, тем не менее, уже достаточно сложную многоуровневую видовую классификацию. В частности, выделяют следующие виды индустриального туризма:

1) посещение заброшенных объектов;

2) постпаломничество – посещение разрушенных объектов, имеющих отношение к религиозному культу;

3) инфильтрация – проникновение на охраняемые территории, территории действующих промышленных зон и зон, не созданных для нахождения в них людей;

4) диггерство – изучение подземных сооружений, подземных военных объектов (заброшенных), построенных человеком с применением строительных материалов и технологий, например, дренажных систем, канализационных коллекторов, подземных рек. (пример: поиски станций-призраков Московского метрополитена);

5) руферство – прогулки по крышам;

6) пассивный и коммерческий индустриальный туризм;

7) психогеография – альтернативный способ изучения городского пространства;

8) урбанизм (как любование городскими пейзажами);

9 ) индустриальная (промышленная) археология.

Сущность и экстрим данного вида путешествий заключается в том, что «урбанисты» в рамках своего необычного приключения преодолевают множество препятствий, начиная от закрытых дверей и заваленных входов и заканчивая нелегальным «просачиванием» сквозь блокпост хоть и заброшенного, но не потерявшего своей секретной значимости предприятия. Иногда это приводит к серьезным столкновениям со службой охраны или сторожевыми собаками. В полностью заброшенных предприятиях проблема другая – приходится встречать на своем пути «новых хозяев» – бомжей и сборщиков металла. Но и это далеко не все. Ветхость строений, многолетние разграбления и «растаскивание по кирпичам» сделали многие здания просто опасными для нахождения в них людей. Особый антураж путешествиям «урбанистов» создает время суток, конечно ночное с фонарями в руках и буйными фантазиями в головах.

Поскольку данный вид туризма сопряжен с огромным риском для здоровья, на настоящий момент в среде его активных участников существует ряд негласных правил поведения, или так называемый «регламент», состоящий из следующих пунктов: в силу того, что ходить по заброшенным зданиям небезопасно, «урбанисты» в поход обычно берут с собой фонарик (желательно металлопластиковый и на 4 батарейки; по толщине фонарь должен быть по величине руки, с регулятором лампочки); каску и респиратор. Кроме данного стандартного набора исследователя часто используют и такие предметы, как несколько пар хлопчатобумажных перчаток, рюкзак, аптечка (в ней обязательно должен лежать спирт, йод, анальгин или другие обезболивающие, не вызывающие опьянения и сонливости, бинт, пластырь); нож туристический, отвертка, зажигалка, фотоаппарат; скалолазное снаряжение (верхнюю и нижнюю обвязки, канаты, карабины и т.д.); блокнот с карандашом; другие виды необходимой техники: GPS-навигатор, рации, отпугиватель собак; первое требование к одежде и обуви – вещь должна быть практичной, удобной для бега. Помимо этого, ни в коем случае одежда не должна иметь ярких цветов, а наоборот, соответствовать окружающему пейзажу: день, ночь, зелень, бетонные стены, снег; что касается непосредственного поведения на местности, то здесь действует «золотое» правило: нужно семь раз подумать, прежде чем сделать ту или иную вещь. Другими словами – нужно заранее беспокоиться о последствиях своих действий.

Но это не останавливает настоящих «urban-экстремалов». Они создают новые urban-команды, собственные вебсайты в Интернете, где представляют отчеты о своих экстремальных путешествиях. Так, в Свердловске действует одна из самых известных своими достижениями urban-команд, которую возглавляет основатель сайта екатеринбургского сообщества Urban Trip Николай Чуприянов. По его словам, в Свердловской области такие походы устраиваются уже не первый год. «Четкой системы организации походов нет. Некоторые уходят в одиночку, но вообще обычно в поход собираются 3–4 человека, чтобы было проще и интересней»³⁵⁸.

На сайте любителей индустриального экстрима есть фотоотчеты из походов на ракетные базы под поселком Монетный, завод взрывчатых веществ в Реже, недостроенный горнобогатительный комбинат под Асбестом, а также пустые казармы и бомбоубежища. В Екатеринбурге самыми популярными местами «урбанистов» являются больница «скорой помощи» и Новоуральская промзона. Сейчас в их планах – расширить географию своих походов до севера Свердловской области, где находятся остатки сталинских лагерей, а также до Челябинской области, уничтоженного в 2005 г. поселка ракетчиков Карталы. В плане посещения сталинских лагерей данный вид туризма, а именно урбанистический, плавно переходит в другой вид альтернативного туризма – «черный туризм». Это лишний раз доказывает, что отнесенные к альтернативному туризму разные виды путешествий тесно взаимосвязаны между собой.

Не отстают от екатеринбургских «урбанистов» и их столичные собратья. На московских сайтах «урбанистов» представлено великое множество фотографий из самых разных уголков индустриальной Москвы. Некоторые сайты содержат даже полное описание экскурсионных маршрутов, как, к примеру, маршрут «Подъездной путь завода “Красный богатырь”», любезно предоставленный rail-фотографом Александром.

Подъездной путь завода «Красный Богатырь», расположенного на ул. Краснобогатырской в Москве, общей длиной около 3 км, идет от станции Белокаменная Малого кольца Московской окружной железной дороги. В настоящее время ввиду полной остановки завода «Красный Богатырь» путь почти не используется и, как следствие, пребывает в плачевном состоянии. Возможно, скоро его вообще разберут, так как по плану развития района на месте завода должны подняться новые заросли «каменных джунглей». Это проблема не только Москвы, но и многих других городов. В связи с необходимостью новой застройки города теряют свой самобытный облик и часть своего историко-культурного наследия, заключенного, как ни странно, в индустриально-промышленных объектах.

Многие российские города также могли бы похвастать богатым изобилием данного туристского ресурса. Возьмем, к примеру, Петербург, где есть все для того, чтобы представить уникальный в своем роде геопродукт, в котором бы уживались разные культурные пласты. Об этом на пресс-конференции, приуроченной к Международном дню защиты памятников, заявила председатель Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры (КГИОП) В. Дементьева. Она подчеркнула, что ни рейтинги, ни инвестиционные программы не в силах дать имиджу города больше, чем его «особость» – то, чем он отличается от других городов мира. Так, многие туристы хорошо знают петербургскую архитектуру XVIII в., начала XX в., но памятники промышленной архитектуры почти неизвестны. Неслучайно в КГИОП сделали тезис о «спасении индустриального наследия» одним из приоритетных направлений деятельности в 2006 году.

По словам начальника управления государственного учета памятников Б. Кирикова, красный кирпич и заводские трубы так же привлекательны для западных туристов, как музеи и парки. Петербург уже сейчас может предложить им интересные и действующие объекты – например, силовая станция на Пионерской улице, водонапорная башня на 25-й линии Васильевского острова. Сегодня в городской реестр памятников включено 7783 объекта³⁵⁹. В. Дементьева не считает их количество чрезмерным, мотивируя это тем, что в мировой практике к этому вопросу подходят еще жестче. Например, в Нью-Йорке здание автоматически становится памятником через 30 лет после постройки. Согласно ее данным, в России чуть ли не ежедневно гибнут памятники. По России, в отличие от Петербурга, нет их атрибутивного списка, и проследить эту статистику не получается. В таких условиях город не только сохраняет традиционно «свои» ценности, но и пытается развить индустриальный туризм, довольно популярный в Европе.

Что же касается России, то несмотря на представленную в данной статье сложную систему подразделений и классификаций, отдельных случаев практической реализации путешествий, индустриальный туризм все еще представляет собой сравнительно молодое явление в разветвленной системе туризма, но, безусловно, перспективное. Это подтверждается появлением все большего числа отечественных интернет-сообществ «урбанистов» и «сталкеров», интернет-форумов и научных публикаций на эту животрепещущую тему.

Понятие креативного города и креативного пространства тесно связано с более широким социально-экономическим понятием креативной экономики. В креативном секторе экономике можно выделить целый ряд отраслей: реклама, архитектура, издательская деятельность, дизайн, индустрия моды, программное обеспечение и компьютерные технологии, кино, музыка, телевидение и радио, исполнительские искусства и театральная деятельность, туризм.

Ключевой характеристикой креативного города является создание условий для личностного развития и проявления индивидуальности горожанина, а также предоставление жителям оптимальной среды для творческой самореализации и формирования оригинального культурного и экономического контекста города.

Уклад городской жизни позволяет существовать не только отдельным людям, занятым познанием, но и группам таких людей. Духовный комфорт жизни в городе неизбежно связан с развитием креативной составляющей. Креативность можно трактовать как целостный процесс генерирования новых идей. При этом креативность – это способность субъекта создавать не только новые продукты, но и в большей степени новые схемы и алгоритмы для создания этих продуктов. Начиная с 60-х гг. XX в. креативность становится необходимым компонентом любой деятельности, поскольку сама деятельность выходит на более сложный социальный и технологический уровень.

К концу 1990-х гг. креативные индустрии стали приоритетом государственной социально-экономической политики в таких, например, странах, как Великобритания и США. Креативные отрасли дают высокие показатели роста в мировой экономике (10–25%) и вносят максимальный вклад в общий прирост ВВП развитых стран. По данным отчета ООН «Креативная экономика», вклад креативных индустрий в мировой ВВП составляет в Китае – 18%, в Италии – 8%, в США – 7%, в Великобритании – 6%. Сегодня уже около 7% занятых работают в сфере креативной экономики, и ежегодно эта доля прирастает на 6%³⁶¹.

Вовлечение культуры и творческих ресурсов в программы городского развития способствует преображению облика современного города и существенно влияет на его туристскую привлекательность. Немаловажную роль играет привлечение инвестиций, а также поддержка и сохранение городского культурного наследия.

Города являются центрами экономической жизни, но при этом их функциональная специфика претерпевает изменения. Из основных деловых центров мира «уходят» промышленные отрасли. Доминирующие позиции в современной экономики теперь занимают отрасли услуг. Привлекательность современного города во многом зависит от того, в какой степени в нем представлены такие виды деятельности, как образование, культура, индустрия досуга и развлечений.

Одним из примеров изменения функционально-отраслевой специфики города является Ньюкасл. Долгое время этот город был в основном индустриальным центром, где развивались отрасли промышленности. В настоящее время он получил известность как университетский город и центр культуры и искусства. Исторический центр города соседствует с прежней промышленной зоной. Но сегодня эти кварталы стали центром креативных индустрий. В них размещаются художественные галереи и мастерские художников, кинотеатры, книжные магазины и издательства, культурные центры и офисы самых разных творческих предприятий. Промышленная зона города конкурирует с историческим центром по притоку посетителей – как местных жителей, так и туристов.

Таким образом, одной из долгосрочных задач креативного города является создание креативных пространств. Креативные пространства – это публично доступные места города, где люди могут свободно самовыражаться, обмениваться идеями, демонстрировать другим результаты своего творчества и общаться не в роли потребителя товаров, а в роли создателя, разработчика. Креативное пространство дает возможности для творческой самореализации с учетом индивидуальных способностей и увлечений горожанина.

Креативное пространство города может иметь множество проявлений: от публичных городских площадей до клубов по интересам и неформальных сообществ единомышленников. Главное, чтобы соблюдались такие критерии, как свободная коммуникация и презентация своего таланта и продуктов творчества. Одним из типов креативных пространств являются публичные места, например парки, пешеходные улицы и площади, на которых любой желающий может проявить себя и представить продукты своего творчества. Яркие примеры такого типа креативного пространства – Крещатик в Киеве или Арбат в Москве.

В результате развития креативных индустрий формируются особые зоны, например лофты или стрит-ритейлы, которые могут быть использованы для организации досуга и развлечений туристов. Так, лофты представляют собой переоборудованное помещение заброшенной фабрики или другого здания промышленного назначения. Бывшие промышленные пространства с их огромными площадями и высокими потолками используются для организации многофункциональных культурных центров с выставочными залами, кафе, ресторанами, офисами, концертными площадками. Примерами европейских лофтов, существующих в формате культурных центров, сдающих часть своих помещений под офисы, шоу-румы, рестораны, ателье, танцевальные студии и т.д., являются CABLE FACTORY в Хельсинки, MELKWEG в Амстердаме, TEA FACTORY в Лондоне, SUPERSTUDIO в Милане.

В России примером переоборудования промышленных объектов является Центр современного искусства «Винзавод». Это комплекс промышленных построек (старинные цеха, дегустационные лаборатории, лофты и винные подвалы), которые ранее были заброшены. Реконструкция «Винзавода» и создание на его территории не стандартного офисного или жилого комплекса, а центра креативных индустрий и современного искусства сделало это пространство уникальным и преобразило не только площадки самого «Винзавода».

В настоящее время в помещениях старинного пивоваренного завода «Московская Бавария» располагаются: 3 крупных выставочных зала, самые авторитетные московские галереи, дизайн-студии, мастерские художников, концептуальный магазин Cara&Co, школа стилистов «ПЕРСОНА», арт-кафе, книжный магазин. Важной частью проекта стала открытая площадка, предназначенная для проведения разнообразных культурных мероприятий: концертов, фестивалей и презентаций. «Винзавод» посещают 6 тыс. человек в неделю. За время выставки «Лучшие фотографии России» (5 недель) ее посетила 41 тыс. человек, за сутки в «Ночь галерей-2008» – 20 тыс. человек, а во время открытой лекции архитектора сэра Норманна Фостера – 2 тыс. человек. При этом аудиторию «Винзавода» на 15% составляют туристы.

Другим типом креативного пространства являются стрит-ритейлы, т.е. улицы как в историческом и деловом центре, так и в спальных районах города, объединяющие специализированную торговлю, общественное питание, развлекательные комплексы и предоставляющие населению возможность для отдыха. Примерами известных (и в то же время самих дорогих) улиц мира являются³⁶²:

• 
  центр коммерческого квартала Gangnam Station в Сеуле, Южная Корея;
  
• 
  Ermou в Афинах, Греция;
  
• 
  торговый центр Pitt Street Mall в Сиднее, Австралия;
  
• 
  улица Bahnhofstrasse в Цюрихе, Швейцария;
  
• 
  Grafton Street в Дублине, Ирландия;
  
• 
  торговый квартал Гинза в Токио, Япония;
  
• 
  New Bond Street в Лондоне, Великобритания;
  
• 
  Елисейские Поля в Париже, Франция;
  
• 
  Causeway Bay в Гонконге, специальный административный район Китая;
  
• 
  Пятая авеню в Нью-Йорке, США.