Сборник рассказов «Темные аллеи»

В описании внешности встречаются серые глаза: с большими серыми глазами (с.55); серую пестроту ее глаз (с.58); Серые крестьянские глаза (с.82); глаза прозрачные, серые (с.221), а также седые волосы: седые волосы (с.15); молочно-седой королевой, покачиваясь, вошла тетя (с.57); в бороде серебрится (с.110); седым до зелени стариком (с.147); серебряными волосами (с.219).

Когда герои находятся в открытом пространстве, при описании величия природы в переносном смысле белый цвет разнообразен: предвечерняя белизна снежных гор (с.20); курчавая белизна облаков (с.47); млечная белизна неба (с.79); белесо-свинцовые тучи (с.89); сизо-белое покатое поле (с.89).

Белизна человеческого тела (прежде всего женщины) описана в рассказах с помощью разных частей речи – глагола: забелела в сумраке всем своим долгим телом (с.48), существительного: матовой белизной лица (с.55); млечность приподнятых корсетом грудей (с.112) или прилагательного: белый сильный живот и белые тугие бедра (с.106); млечную девичью грудь (с.153); лицо бело, как мел, от пудры (с.169). Данное изображение символизирует незащищенность, непорочность, женскую чистоту тела и души.

Сочетание белого с черным – частая особенность данных рассказов – играет главную роль в изображении контрастов. Самые частые контрасты – описание внешности и природы: чернобровый, но с белыми усами, которые соединялись с такими же бакенбардами (с.14); чернела ночь и близко белели отягощенные снежными пластами лапы ветвей в палисаднике (с.25).

Оттенок белого цвета – бледный – употребляется при описании внешности (лица и тела) и играет ту же роль, как белый: Она была бледна прекрасной бледностью любящей взволнованной женщины (с.18); лицо, стянутое бледностью (с.146); бледной худой рукой (с.15); глагольная форма – «бледнеть»: она бледнела, когда я говорил (с.18); она побледнела до гробовой синевы (с.158); оттенки: руку, голубовато-бледную (с.116); голубовато-меловым телом (с.131); бледное до прозрачной белизны лицо (с.164); особенность авторского названия бледного –сизый: на сизых губах (с.50); налитые сизой кровью и точно масленые руки (с.62); Губы ее (...), были сизы (с.195); бледный в переносном значении: бледную от жидкого снега равнину (с.120); бледно-зеленые мотыльки (с.46).

Неудивительно, что красный – самый любимый цвет Бунина. Он символизирует страсть, жажду жизни, любовь, поглощение. В «Темных аллеях» красный представлен в большом разнообразии сочетаний и оттенков. Он приме-няется в описании одежды, обуви: под красной кофточкой (с.15); в красных чувяках (с.20); с красных шерстяных чулок (с.63); новую косоворотку красного шелка (с.129); предметов: краснели кирпичные домики (с.120); часы красного дерева (с.130); за красной ситцевой занавеской (с.152); пламени, огня: широко и зловеще вспыхивало красное пламя (с.29); в сумрачно-красном трепете (пожара) (с.65); воспаленно-красный, дымящий огонь (с.122).

Внешность человека и оттенки – волосы: красноватые волосы остро серебрятся (с.98); красноватыми жесткими волосами (с.168-169); волосы ее, отливающие чем-то малиновым (с.170); губы: вишневыми губами (с.74); полные в красной помаде губы (с.103); пленительный бархатисто-пунцовыми губами рот (с.208); бархатистый пурупур губ (с.214); лицо, борода: с пунцовым лицом (с.129); лицо в алых прозрачных пятнах на щеках (с.117); в бурых усах, соединенных с та-кими же баками (с.131); с кирпичным лицом в темно-красной бороде (с.165). С помощью глаголов изображено состояние стеснительности, взволнованности: раскрыл глаза и покраснел (с.15); краснея сквозь седину, стал говорить (с.16); когда он заговаривал с ней, темно краснела (с.46); вся раскраснелась, как огонь (с.111).

Другие оттенки красного цвета: глаза ярые (с.24); бархатная гранатовая куртка (с.32); полных колен цвета свеклы (с.63); красной медью расчищенных кастрюль (с.64); темным огнем сверкал рубиновый крестик (194); на кирпично-кровавых стенах монастыря (с.211).

С помощью красного цвета автор выделяет мелкие, но важные в жизни героев ассоциативные детали. Так, ассоциируясь со страстью и любовью героя в рассказе «Поздний час», красное пламя пожара является главным компонентом заднего плана самого важного момента в рассказе. Это помогает читателю понять любовный, эротичный контекст произведения.

С золотым и серебряным цветами в рассказах мы встречаемся там, где описывается интерьер церкви или священные предметы: перед золочеными и серебряными окладами икон (с.22); перед золотыми ризами икон, а внизу сереб-ряным текучим блеском трех высоких церковных свечей (с.146); мерцает золото кованных с чудесной древней грубостью риз (с.155); блеск свечей или свет: ожив-шее золото свечных огоньков (с.25); хрустально-золотая сетка низкого солнца (с.35); пляшущего золотыми иглами моря (с.123); одежда: серебристой шали (с.81); в золотистых туфельках (с.112); платьем цвета золотистой шелковой шелухи (с.118); внешность: так называемые «золотые» волосы (с.126); удивительный золотистый цвет лица, плечей и всего прочего (с.126).

С помощью золотого и серебряного цвета автор выдвигает на передний план мелкие предметы, делает их более выразительными, обращает на них больше внимания. Данные цвета – прямой контраст общего трагического тона книги – символы святости и благосостояния.

Наряду с главными красками, уже представленными нами в данной главе, в «Темных аллеях» множество второстепенных красок. К ним принадлежат желтый, коричневый, рыжий, лиловый, синий, розовый и другие. Все они играют роль вспомогательную, дополняющую разнообразие цветовой палитры рассказов.

Оттенки коричневого цвета изображены в описании внешности. Глаза: глаза цвета желудя (с.33); глазки ореховые (с.54); янтарно-коричневыми глазами (с.117); глаза карие, запавшие (с.169); Глаза долгие, золотисто-карие (с.195); волосы: в ее орехом переливающихся волосах (с.73); красновато отливали каш-таном густые и мягкие волосы (с.127); лицо, тело: кофейное лицо (с.118); крепкое маленькое тело, его кофейная нагота (с.196); легкий загар юного лица (с.40), смугло-янтарное лицо (с.208). Другие изображения: в новом гарусном коричневом платье(с.87); очки цвета йода (с.51).

Во внешности героев чаще всего описаны рыжие (ржавые) волосы: ржавые волосы (с.33); рыжие, круто вьющиеся волосы (с.72); волосы с боку шляпки с прелестнейшим рыжим оттенком (с.111); веснушки: лицо в рыжих веснушках (с.62); в ржавых веснушках мальчик (с.114). Оттенки рыжего цвета: с греческой прической рыже-лимонных волос (с.117); жестко рыжий, с серебром на висках (с.154); лицо – обожженный кирпич (с.221). Предметы: под железной ржавой крышей (с.28); Спас в ржавом окладе (с.41). Изредка мы встречаемся с родственным рыжему цвету оранжевым: портсигар с зажигательным оран-жевым жгутом (с.54); в легкой распашонке из чего-то оранжевого (с.129); оранжево накрашенные губы (с.169).

С помощью розового цвета, цвета любви, невинности изображено тело –прилагательные: ногти блестящие и чуть розовые (с.100); розовое тело начала бедра (с.110); нос настолько розово-белый от пудры (с.190); глаголы: ее бледные губы порозовели (с.69); янтарь щек слегка розовел (с.212); лицо ее стало медленно розоветь (с.148). Другие изображения розового цвета: розовеет мглистое зарево на непроглядном небе (с.38); шелковые розовые ленточки, дер-жавшие сорочку (с.74); облезло-розовый итальянский вокзал (с.122); розовых атласных туфлях (с.171).

Синий цвет – цвет глубины, дали, неконечного пространства, встречается при описании одежды: в новеньком синем картузе (с.39); в синей поддевке-безрукавке (с.54); в синем сарафане (с.205); предметов: Сине-лиловый глазок над дверью (с.45); синей бархатной мебелью (с.52); природы в переносном значении: холодно синела зимняя, еще утренняя тень (с.122); густо-синюю волну (с.189); синеватыми пятнами отражались галки (с.209). Во внешности героев чаще всего встречаемся с синими (бездонными) глазами: взгляд маслянистых синих глаз (с.73); аквамариновые глаза (с.109); синеватые белки (с.118); сине-лиловые усмехающиеся глаза (с.127). Оттенок синего – голубой – употреблен при описании глаз: голубоглазым генералом (с.55); маслянисто-голубые глаза (с.197) и одежды: мышино-голубой шинели (с.120); шелковую голубую рубашку (с.169); голубой платок (с.195) .

В «Темных аллеях» также можно встретиться со смесью разных красок. Эта смесь выражена с помощью прилагательных яркий, пестрый, разноцветный и отчетливо выделяет описываемое, контрастируя его с внешней средой. Приведем примеры. Одежда: крестьянские чуньки на босу ногу, плетенные из какой-то разноцветной шерсти (с.44); Платьице на ней ситцевое, рябенькое (с.62); волнистая, в узком и пестром, (...), капоте (с.186); мрачно-цветистое платье (с.198); цветы: спустился к разноцветно-яркому цветнику (с.56); яркие цветники перед обширной террасой (с.159); свет: ярко-мгновенные дуги падающих звезд (с.66); разноцветные огни на банкетах (с.68); стекла, то и дело загоравшиеся разноцветными алмазами от фонарных огней (с.104); тысячи рассыпанных разно-цветных огней (с.157).

Приведенные нами примеры цветовой палитры «Темных аллей» понятны каждому читателю. Но поскольку Бунин – настоящий мастер «богатого» слова, в сборнике встречаемся с интересными красками, созданными самым писателем, характеризирующими только его стиль: волосах цвета маслины (с.124); коса немного темнее цвета спелой кукурузы (с.137); глаза лазоревые (с.181); род пеп-лума из пунцового бархата (с.194); платье цвета блеклой глицинии (с.224).

Итак, разнообразие цветовой палитры в лирической прозе Бунина велико. Об этом свидетельствует большое количество приведенных нами примеров разных цветов и их оттенков. Все они были созданы для того, чтобы читатель мог лучше представить описанные явления, ситуации, настроения героев. С ними так же связан ассоциативный аспект книги. Цветовая палитра, вместе со звуками, запахами, осязаниями и ощущениями, являющимися компонентами скорее поэзии, чем прозы, предоставляет возможность видеть и познать описуемый мир во всей его красоте и очаровательности. Средства изображения в «Темных аллеях» позволяют говорить о тяготении к поэтизации описуемого Буниным. Об остальных средствах изображения речь идет ниже.

Самые частые звуки песен, музыки, пения описаны достаточно подробно. В большинстве случаев это звуки громкие, звонкие, резкие, контрастирующие с предварительной средой нахождения героев или друг с другом: глухой стук в барабан и горловой, заунымный, безнадежно-счастливый вопль как будто все одной и той же бесконечной песни (с.21); все покрывала, заглушала полковая музыка, звучно гремя печально-торжествующими тактами вальса (с.144); разучивала медленное, сомнамбулически прекрасное начало «Лунной сонаты» (с.207); Потом захрипела, засвистала и загремела, вприпрыжку затопала полькой шарманка (с.215). Пение без аккомпанемента: слушая доносящееся снизу, из-под балкона, итальянское пение, изнемогающее от счастья (с.123); вошел под возгласы и пение священнослужителей (с.146).

К данным музыкальным характеристикам принадлежит разнообразие звуков, издаваемых птицами и животными. Иногда они изображаются с помощью глаголов с окраской междометий или же с помощью переносного значения: стекляными колокольчиками звенели древесные лягушки (с.21); бодро били вдали перепела (с.29); цокали птички, называемые мухоловками, хрипло трещали дрозды (с.35); скворцы, сыплющие немолчным щебетом (с.109); там дремотно журчали лягушки (с.136), пилили и скрежетали цикады (с.198); повторяющийся

____________________________

⁷² Хайнади З.: Чувственное искушение слов. Бунин. Жизнь Арсеньева. Юность. in: Вопросы лите-ратуры (январь-февраль 2009), М. 2009, с.266.

⁷³ Там же, с. 267.

звук: пели в парке соловьи (с.57); услыхал щелканье соловьев (с.58); слушая (...) щелканье соловьев (с.59). Писатель изобразил большое количество звуков живот-ных, чтобы больше приблизить к реальности героя, показать его наблюдательность по отношению к живым существам.

Герой Бунина, так же как и сам автор, чувствителен до крайнего предела и поэтому воспринимает самые тихие и тонкие звуки. Приведем в пример звук шагов: кто-то мягко ходил (с.57); за дверью слышались быстро сбегавшие с крутой деревянной лестницы шаги (с.152); Слышны были ее шаги за открытыми дверями (с.216); звук шороха, шепота: ответила она быстрым шепотом (с.83); быстро прошла, шурша нижней шелковой юбкой (с.216); приятно шуршат под ногами опавшие листья (с.155); шурша босыми ногами по гравию (с.196); послышался шорох платья (с.214); стук часов: постукивали рублевые часы на стене (с.29); слышно, как непрерывно тикающей ниточкой бегут карманные часы (с.134); под четкий стук часов в столовой (с.161).

Из рассматриваемой нами категории «малозвучных» звуков самым распространенным является шум: шумно лил дождь по крыше (с.19); стекляным холстом катилась шумящая вода (с.67); сад шумел беспокойно, торопливо (с.89); однообразно шумел горный поток (с.223). Отчасти с помощью шума выражается предостережение, настораживание человека. Например, в рассказе «Таня» допод-робна описанный шум метели все время сопровождает героя, находящегося в теплом и приятном пространстве героини. Тем самым возникает чувство неизбеж-ной катастрофы: «Ночью, сквозь сон он иногда слышал: однообразно шумит с однообразным напором на дом, потом бурно налетает, сыплет стрекочущим снегом в ставни, потрясая их, – и падает, отдаляется, шумит усыпительно...» (с.90).

Даже отсутствие какого-либо звука, бесшумие, тишина заслуживают внимания восприимчивых героев: бесшумно (...) вышла из спальни (с.36); Все было немо (с.38); Как поздно и как немо! (с.42); И везде невообразимая тишина (с.44) .

Не менее распространенными в рассказах будут громкие, звонкие звуки. Примеры таких звуков – звонок: Третий звонок оглушил меня (с.19); бряканье колокольцев тесно, тесно идущего овечьего стада (с.120); жестью дребезжал звонок (с.152); грохот, гремение: раскалывались в небесных высотах допотопные удары грома (с.21); Зашумел наконец встречный поезд, налетел с грохотом и ветром (с.44); гремел вместе с рукоплесканиями отчаянно-радостный хохот (с.104); гудение: гудит и постукивает втягиваемая разгорающимся огнем за-слонка печки (с.91); гулко жужжащие распластанные аэропланы (с.103); визг: визг и скрип качелей под соснами (с.79); бой: завыл гонг (с.57); куранты то и дело тонко и грустно играли на колокольне (с.211); На Спасской башне часы били три (с.216).

Все время чего-то ожидающие герои часто слышат звон бубенцов, стук конских копыт. Эти звуки или напоминают герою о прошлом, или же приводят в радость от приближающейся встречи с близким «будущим», «побеждают» про-странство и время: глухо гремят, звонят по Арбату конки (с.32); тройка влетела, мягко играя россыпью бубенчиков и шипя по песку вокруг цветника шинами (с.54); услыхать,что едут, погромыхивают бубенчиками, подкатывают к крыльцу (с.128); гремя, неслись мимо вверх по Тверской, бубенцы на «голубках» (с.175).

Переход от одного тона к другому приводит к контрасту звуковой окраски. Таких контрастов в «Темных аллеях» много. Рассмотрим небольшие урывки текстов, переполненные звуковыми эффектами:

«слышишь плеск идущих мимо плотов, перекличку мужицких голосов на них или на баржах, на белянах, предостерегающие друг друга крики, разнотоннукю музыку то гулких, то низких гудков и сливающиеся с ними терции каких-нибудь шибко бегущих речных паровичков» (с.157) (плеск – голос – крик – гулкий гудок – низкий гудок - гудок);

«в грохоте длинных несущихся дорог (...), в звоне поддужных колокольцов над гривами черных битюгов, с треском подков, мчавших галопом эти дроги по булыжной мостовой, нежно, бесовски игриво, предостерегающе пел рожок горниста... Потом часто, часто забил набат на колокольне Ивана Воина на Лавах...» (с.192) (грохот – звон – треск – музыка – бой).

Звуки в лирической прозе Бунина занимают не менее важное место, чем краски. Автор использовал широкую гамму звуков: от тех наиболее тонких и малозвучных вплоть до самых громких, гремящих, звонких. С их помощью в рассказах изображены дальние и передние планы картин, сильно подчеркнуты мельчайшие звуковые детали, даже имеет свой особенный эффект отсутствие звуков – беззвучие, тишина. Все это находится в гармонии с другими средствами изображения картин сборника.

Как видим, в «Темных аллеях» мужское обоняние прежде всего сосредо-точено на женщине. Женщина чарует мужчину своим запахом. Мы часто встреча-емся с запахом частей женского тела или в малоинтимных, или же в интимных ситуациях. Более частый запах при встрече мужчины с женщиной: от нее еще свежо пахло воздухом и меня волновал этот запах (с.33); вся пахнущая чадом кухни (с.62); крестьянский запах ее головы, дыхания (с.91); почувствовал запах пудры от ее щеки (с.103); обоняя какой-то слегка пряный запах ее волос (с.210); запах во время интимной близости: почувствовал терпкий запах ее подмышки (с.60); целуя влажную грудь, пахнущую туалетным мылом (с.106); все упои-тельно пахнущее чем-то деревенским, девичьим (с.85). При таком разнообразии запахов женских совсем не разработаны запахи, исходящие от мужчин. Они в

____________________________

⁷⁴ Хайнади З.: Чувственное искушение слов. Бунин. Жизнь Арсеньева. Юность. in: Вопросы лите-ратуры (январь-февраль 2009), М. 2009, с.268.

сборнике – редкость: пахнет здоровым потом, крепким простонародным телом (с.160). Этот факт подчеркивает концентрацию внимания автора на женском.

В сборнике часто присутствуют описания еды, застолья. Цель этого описания – создание более целостного, правдивого образа, реальности описуемого. Ведь еда больше, чем какой-либо другой запах, способна повлиять на наше обо-няние. Примеры: сладко пахло щами – разварившейся капустой, говядиной и лавровым листом (с.14); этим потопом, пахнущим огуречной свежестью и фосфором (с.27); приятно пахло остатками кушаний под соусом с лавровым листом (с.64); Сладкий запах дыма и кушаний из кухни (с.79).

Запах свежести служит для выделения на передний план, акцентирования данного запаха. Свежесть ассоциируется с новизной, чем-то еще непознанным, новой жизнью, надеждой, молодостью: Свежий, пахучий дождь (с.45); мягко пахло весенним дождем (с.159); пахло ночной лесной свежестью (с.161); свежесть в сочетании с другими запахами: пахло каменным углем паровоза и сырой свежестью леса (с.35); пахучую мехом и зимней свежестью дедовскую шубу (с.164); пахло свежестью весенней сырости и тополями (с.185); свежо пахло водой и городской мокрой пылью (с.193).

Подобно туману, сигарный дым придает помещениям или людям, которые курят, больше загадочности, таинственности. В сборнике неоднократно встре-чаемся с этим запахом: пахнущую сигарным дымом диванную (с.58); в сладкой вони копеечных итальянских сигар (с.123); закурил толстую папиросу, густо рас-пространив в духоте вагона ее ароматический воздух (с.163); смесь сигар с дру-гими запахами: сладкий, душистый, теплый, человеческий дым папиросы сме-шался с первобытным запахом тумана, поздней осени, мокрого голого поля (с.87).

В «Темных аллеях» присутствуют некоторые повторяющиеся в разных рассказах запахи – запах мыла: из уборных пахло мылом (с.20); салфетки пахнут серым мылом (с.157); запах гари, чада: пахло гарью от упавшей свечи (с.24); Пахло сладким чадом (с.25); вся пахнущая чадом кухни (с.62). Здесь же можно найти и неприятные запахи, вызывающие отвращение у героев (но также принадлежащие к реальности повседневной жизни): кисло воняет пивом и газом (с.32); вонял керосином ламп (с.87); запах газа, кофе и пива на Венском вокзале (с.114); валил горячо шипящий серый пар, пахнущий каучуком (с.116).

Мы уже привели в пример много сочетаний разных запахов, которые перемешиваются с другими. Но весьма интересным явлением в текстах являются запахи, не имеющие ничего общего, но каким-то образом заменяющие друг друга. Примеры: сельдереем пахли росистые прибрежные растения (с.49); чувствовал запах дымка оттуда, думая: «Это надо запомнить – в этом дымке тотчас чудился запах ухи» (с.68).

Описание данного явления – характеристическая черта повышенного восприятия внешнего мира Буниным. В подании автора женщина, описуемое место, пространство с помощью запахов обретают сладость, особую чувственность, являющуюся характеристической чертой любви и философии самой жизни лирических героев. Только один Бунин с помощью своего таланта смог ловко постичь и передать на бумаге то, на что не обращают никакого внимания другие писатели.

С помощью зрения невозможно определить то, что ощущается только посредством осязания или пробования. Особенно это относится к женским пре-лестям, облаченным атмосферой чуда. В «Темных аллеях» чаще всего герой прихо-дит в восторг от полновесия, тяжести, возникающих от «столкновения» с люби-мой женщиной: взял ее ручку, под тонкой кожей которой чувствовались все ее косточки (с.69); что испытывает он, держа ее полноту, мягкость и тяжесть (с.73); Сел и посадил ее на колени, – знаешь эту восхитительную женскую тяжесть даже легоньких? (с.110); брал ее к себе на колени, сев на кровать, чувствуя сквозь юбочку ее тело, ее косточки ...» (с.153). Иногда мы встречаемся с тяжестью предметов, представленных в прямом смысле слова: снял отяже-левшую от воды чуйку (с.28); в отягченных влагой хлебах (с.29); с трудом отво-рил тяжелую дверь (с.36).

С помощью вкуса описаны женские губы: вкус и форма губ необык-новенные (с.34); с сладким помадным вкусом губами (с.105).

Прикасаясь, мы получаем иные ощущения, нежели взирая и слушая. Наши оптические органы чувств возбуждаются светом, осязательные – внешним прикос-новением, о котором уже шла речь. Но не только с помощью прикосновения мы что-то ощущаем. В чувствительном аспекте сборника немаловажно ощущение героями температуры внешней среды, предметов, людей. Мы не можем не обра-тить внимание на частые их описания.

Чаще всего Бунин описывает теплоту, теплую среду: Горячее солнце было уже сильно, чисто и радостно (с.20); превращающийся от зноя в душистый сосновый пар (с.34); по нагретой за день мостовой (с.40); в черноту теплой и тихой летней ночи (с.126). Чаще всего теплота, уют, удобство – характерные черты женской среды: тепло постели, тепло старого дома (с.90); В горнице было тепло, сухо и опрятно (с.14); когда я вышел в коридор, в нем было сол-нечно, душно (с.20). Что же касается прикосновений, в интимных моментах женщина своим теплом влечет к себе ощущающего ее мужчину: Он разъединил ее ноги, их нежное, горячее тепло (с.85); и она, во всей прелести своего жаркого тела, позволяла целовать себя уже всюду (с.133). Только изредка ощущение теп-лого герою неприятно: вошел в особенно густую и уже горячую толпу (с.144).

Поскольку мужчины часто выступают в роли путешественников, холод, сырость, мокрота – признаки, характеризирующие их среду: у него холодно льет из козырька и носа (с.28); Навстречу тянуло холодным ветром и мокрой мглой (с.86-87); в ледяную тьму ночи и тумана (с.88). Бывает, что герой не находится в холодной среде, но ощущает холод своим телом, прикосновением к чему-либо: поднялся на обледенелое крыльцо (с.36); холодило постельное белье голландского полотна (с.57); по ее ступенькам (купальни), погруженным в воду, мокрым, холод- ным и скользким (с.131); в нежном холоде девичьих губ (с.193); поцеловал несколько раз в нежный холод широкой полноты ее зада (с.79). Иногда он представляет себе этот холод: упирая веслом в студенистое дно (с.47); у хо-лодных серых волн ( с.18); В Москве шли холодные дожди (с.19). Холод симво-лизирует неуют, грусть, отчужденность от всего окружающего, плохое настроение героев. С ним мы встречаемся чаще всего в финале рассказов, при расставании героев. В рассказе «Генрих» во время расставания с любимой: холодно синела зимняя, еще утренняя тень (с.122), после расставания – мертвенно алевший и синевший к ночи вечер (с.122). В данном контексте мертвенный – холодный.

Ощущение сырости, также характеризирующее мужскую среду, не менее распространено, нежели холод: воздух был неподвижен и сыр (с.29); несло уже зимней сыростью мокрого снега и дождя (с.32); в сырых аллеях пестрели тени (с.35); Утром в окна тянуло сыростью тихого дождя (с.161).

Нередок контраст среды мужчин и женщин, которые встречаются. Например, в рассказе «В Париже» герой входит со своей темной, «холодной и точно сальной мостовой» (с.99) в теплый и светлый магазин, в который его «потя- нуло» и в котором он повстречается с любимой женщиной. Только на короткое время или он вступает в ее среду, или она – в его, или же оба встречаются в чужой среде. Но приобретение общей среды, как мы уже говорили, в сборнике на долгое время невозможно.

Осязания и ощущения – то, что мы пожем почувствовать в непосред-ственном соприкосновении или же столкновении с чем-нибудь – в рассказах дополняет остальные средства изобразительности и создает целостный образ живой, правдиво изображенной картины. С помощью осязаний и ощущений автор позволяет герою «почувствовать» женщину в прямом смысле слова. Также с помощью ощущений отличаем среду, в которой находятся герои и которая в большинстве случаев контрастна с ними. С помощью них мы можем узнать больше о настроении героев, об их душевном состоянии, их чувствах и пере-живаниях. Из этого следует, что осязания и ощущения являются неизбежными средствами изобразительности в лирической прозе.

Д. Особые сочетания
Внимательно перечитывая сборник «Темные аллеи», мы обратили внима-ние на широко распространенное явление, характеризирующее стиль Бунина-писателя. Это явление – особенная сочетаемость слов и выражений в предло-жениях. Здесь можно найти огромное количество фраз и сочетаний, которые кажутся необычными с семантической или логической точки зрения. Например, в рассказе «Ворон» автор описывает квартиру: «и холодно, пусто блистала своими огромными, зеркально-чистыми комнатами (...)» (с.190). Кажется немыс-лимым семантическое сочетание слова «блистать» со словами «холодно» или «пусто». Но именно эти слова в сочетании с «зеркально-чистыми комнатами» передают с помощью оригинального стиля личное отношение героя к родному дому, его неприязнь к этому месту, приближают читателю понятие отношений между сыном и отцом. Для героя это место всегда будет холодным и пустым, так как он там – нежеланный гость. И так каждая лаконичная фраза и каждое выражение помогают читателю более четко представить себе описываемый образ, постигнуть семантику произведения в целом. Именно такие сочетания делают стиль Бунина своеобразным, интересным, несравнимым со стилем других авторов.

Поскольку подобных сочетаний в сборнике большое количество, мы приведем в пример только самые интересные из них, разделенные на несколько групп. К первой принадлежат сочетания существительных с прилагательными: с недоброй улыбкой (с.16); заглазная деревня (с.24); от зоркого взгляда (с.29); жаркую темноту (с.30); сонно-насмешливым блеском (с.69); слепит теплой чернотой (с.65); теплый сумрак, сладкая тишина (с.79); вялым ветром (с.136).

Иногда существительные с прилагательными играют роль способа действия и помогают автору более четко изобразить настроение героев во время их действий. Это явление придает колорит относящимся к сочетаниям глаголам: с невольным фатовством сел (с.54); с веселой ненавистью взглянул (с.55); сказала она с приветливым бесстрастием (с.59); одиноко ходил твердой поступью (с.66); в той преступной осторожности (она пробиралась по дому) (с.92); глаза его смотрели с сухой грустью (с.98); стала ходить (...) с тихим восхищением (с.109); с ужасом восторга взглянул (с.146); сказала горячим шепотом (с.166).

В более подробных описаниях автор приводит целый ряд прилагательных, относящихся к одному существительному: заколдованно-светлая ночь, беско-нечно-безмолвная, с бесконечно-длинными тенями деревьев (с.35); то распутно-томные, то залихватски-бурные струнные волны (с.90) .

Иногда встречаемся с конструкцией деепричастие + существительное: среди бегущей на него с двух сторон и сквозящей на предрассветном небе частой черноты стволов (с.82); вопрошающая невинность поднятой ресницы (с.115); гуляющим шагом (с.172); мутно чернеющие прохожие (с.206); расцветающая испугом и улыбкой (с.198).

Особенно часты в текстах словосочетания, в состав которых входят наречия. Сочитающиеся с глаголами, существительными или прилагательными наречия образуют лаконичные и одновременно многоговорящие фразы. Они придают языку Бунина лаконичность: безгрешно сияет над двором месяц (с.40); мертвенно светила (...) заря (с.43); сказочно были видны ее черные глаза (с.49); спокойно возненавидела (с.52); в горячо блестевшую воду (с.53); Она родственно расцеловала его (с.55); Лакей служил оскорбительно-безучастно (с.57); глаза тихо улыбались (с.59); безучастно-вежливо подходящую женщину (с.99); празднично поглядывает (с.109); мучительно узкоглазый малаец (с.196).

В «Темных аллеях» мы встречаемся и с фразеологическими выра-жениями – неотъемлемой частью живого языка описуемого автором времени: не видя ни зги в тумане и мраке (с.88); На вас лица нет (с.150); устремил оловянные глаза (с.158); Приказал запречь легонькие санки и был таков (с.166); во все глаза ждет меня (с.166); а на утро, чем свет (с.168) и др. Данные выражения характерны для языка менее образованных героев, вышедших из простого народа.

Сравнения – одно из наиболее распространенных художественных средств в рассказах; ассоциации сравниваемых деталей подключают фантазию читателя. Они более всего характерны для описаний природных явлений и женского начала: призраки первых гор на горизонте (с.20); с быстрыми птичьими взглядами (с.20); месяц тоже шел, катясь и сквозя в черноте ветвей зеркальным кругом (с.38); рыбьим блеском блестит крыша дома (с.40); дивным самоцветом глядела невысокая зеленая звезда (с.42); шелушила фисташки с обезьяньей быстротой и ловкостью (с.195); протянулись изогнутой алмазной цепью несчетные берего-вые огни (с.122); трепетала колючим серебром равнина моря (с.198).

На примерах из данной главы мы доказали, что талант писателя, который не только прекрасно изображает картины и действия, но и является творцом собственного неповторимого лексикона, бесспорен. В этих примерах лучше всего отражается лаконичность бунинского языка, многозначность контекстов, частая их ассоциативность.

Начало дипломной работы посвящено жизненному и творческому пути писателя, нелегкой ситуации, в которой он оказался во время создания данного сборника. В работе освещен вопрос теоретического обоснования понятия «лирическая проза», характеристика черт индивидуального стиля лирической прозы Бунина. Мы привели в пример несколько дефиниций понятия «лирическая проза» и соотнесли бунинский стиль с данными дефинициями.

Мы пришли к выводу, что самым характерным для бунинской лирической прозы будет тяготение к оксюморонному изображению любви и смерти, муж-чины и женщины, настоящего и прошлого, пространственной среды героев, о которых пойдет речь в разделе «Тематические и философские аспекты «Темных аллей»». Далее к лирической прозе Бунина принадлежит богатая красочная и звуковая изобразительность рассказов и неменьшая насыщенность произведений запахами, осязаниями, ощущениями, множеством особенных сочетаний, которые делают бунинскую прозу при всей ее лаконичности ритмичной, насыщенной, многоговорящей. В этом явлении скрывается поэтическое (стихотворное) начало лирической прозы автора «Темных аллей», о котором пойдет речь в разделе «Языковое и стилевое богатство лирической прозы Бунина».

Прежде всего мы рассмотрели историю написания и издания «Тёмных аллей», затронули вопрос количества рассказов в сборнике. В некоторых источ-никах говорится о том, что в «Темных аллеях» 38 рассказов. Но позднее, в 1953г., Бунин включил в цикл еще два рассказа («Весной, в Иудее», «Ночлег»), поэтому конечное количество рассказов сборника – сорок.

Первое и до сих пор последнее полное издание перевода книги «Темные аллеи» на чешский язык было опубликовано в 1982 году. Переводами про-изведений Бунина на чешский язык больше всех занимался Ян Забрана. Он перевел всю книгу «Темные аллеи», за исключением двух рассказов («Руся», «Натали»), перевод которых сделала Татьяна Гашкова.

Главные события всех повествований происходят вокруг женщин. В своём творчестве Бунин пытался объяснить, что такое женщина, стремился передать ее очарование, понять сокровенную тайну ее души. Поэтому мужчинам не уделяется столько внимания, их характеры и внешность в сборнике совершенно не разработаны. Здесь присутствуют только их действия, чувства и восприятия женщин, окружающей их среды. Часто автор называет их безличным «моряк», «студент», «поэт», «барин» и т.п. Иногда мы встречаемся только с указанием «он».

Автор «Темных аллей» часто отождествляется с лирическим героем и смотрит на женщину его глазами. Данное явление характеризирует лирическую прозу как таковую. В дипломной работе мы рассмотрели типологию женских образов и пришли к выводу, что Бунин изображает три типа женщин: 1) женщина – тихое, покорное существо. В большинстве это простые женщины (рассказы «Таня», «Степа», «Ночлег» и др.); 2) сочетание черт тихой, но сильной женщины. Это чаще всего образованные женщины благородного происхождения («Натали», «Галя Ганская», «Генрих» и др.); 3) светские, резкие женщины, которые губят мужчин своим поведением («Антигона», «Муза» и др.). У Бунина есть любимый тип женской внешности: черные волосы, темные глаза, смуглое лицо и тело. В «Темных аллеях» есть героини другой «окраски», но они, как правило, не отмечены печатью «рокового». Мы отметили, что возле сильных женщин всегда находятся неопытные, «слабые» мужчины и наоборот. Это явление «выравнивает» любовное целое в рассказах.

Центральное место в «Темных аллеях» занимает тема любви и смерти. Любовь в судьбе бунинских героев становится доминантой. По мнению писателя, любовь, как и смерть, таинственна и непредсказуема и предстваляет собой самое значительное, самое непостижимое событие человеческой жизни. Любовь – это восторг, телесное и душевное упоение, но она живет лишь короткое время, мгновение. Она почти всегда заканчивается трагически, сопряжена со смертью: гибель героя, или героини, разлука влюбленных и тяжелое страдание. Любовь в ее спокойном, будничном течении для писателя немыслима, повседневность, по мысли Бунина, вызывает угасание чувств. Интерпретация смерти в сборнике также индивидуальна. Здесь под смертью чаще всего подразумевается расторжение интимных отношений, угасание любви или переход отношений в метафизику – веру во встречу с любимыми после смерти, в загробной жизни. В лирической прозе отсутствует постепенное движение героев. Бунин изображает любовь и смерть одинаковым способом – внезапным приходом и первого и второго; это придает произведениям большей драматичности.

В «Темных аллеях» важную роль играет пространство. В большинстве рассказов действие проходит где-то в России в дореволюционное время. Но существуют в рассказах и другие места действия: Париж, Ницца, Индийский океан, пансион в Каннах, Испания, Иудея, Малайзия. Мы видим, что автор не ограничивается каким-то одним местом, а стремится максимально расширить количество мест, чтобы показать, что любовь одинакова везде в мире. Характерным для героев будет так же закрытое /открытое (телесная любовь / встреча героев), теплое / холодное (женское / мужское) пространство, которые в сборнике чередуются.

Для бунинской лирической прозы характерны частые отступления от главной темы, в которых лирический герой обращает внимание на окружающую его среду, природу, малейшее ее движение. Это случается во время наивысшего любовного восторга. Отсутствие в некоторых рассказах природного мира – так же бунинский замысел. Те герои, у которых любовь – только физическое влечение к женщине, не гармония души и тела, не способны заметить красоту мира сего. Природа в рассказах может находиться или в гармонии с настроением лирического героя, или же в дисгармонии с ним. Но всегда она является неотделимой частью человеческой жизни.

В разделе «Языковое и стилевое богатство лирической прозы Бунина» на конкретных примерах мы рассмотрели особенные аспекты изобразительности данной прозы.

Красочная палитра бунинских рассказов разнообразна. Главными цветами, с которыми мы повстречались в «Темных аллеях», будут черный и белый, нередко сочетающиеся и выражающие любимый бунинский контраст, серый (придающий описуемому загадочность), золотой и серебряный (выражающий святость, но и достаток), зеленый (цвет гармонии, природы) и, конечно же, красный – любимый цвет Бунина. С помощью красного – цвета жизни, страсти, крови – раскрывается контекст эротичной, страстной, жаждущей любви жизни лирических героев. Другие цвета дополняют красочную палитру «Темных аллей», делая ее более насыщенной.

К средствам, придающим лирической прозе особенный ритм, так же принадлежат звуки. Автор уделяет им особенное внимание. Здесь мы встре-чаемся с разным звуковым диапазоном – от самых тихих по громкозвучащие звуки. Даже тишине уделяется особое внимание. Все звуки в произведениях помогают автору в изображении пространства, времени, переднего и заднего планов, выделении самых важных моментов в жизни героев.

Кроме всех вышеприведенных использованных средств в сборнике так же присутсвует множество описаний разных запахов. Здесь присутсвуют резкие, приятные, успокаивающие, но так же неприятные запахи (которые тоже являются составной частью реальной жизни). В подании автора женщина и описуемая среда с помощью запахов обретают особенную чувственность, тем самым придавая любви и самой жизни насыщенность, яркость, правдивость.

Осязяния и иные ощущения (тепло, холод, сырость, физическая тяжесть или легкость, вкус и т.п.), описанные в следующей главе нашей работы, являются дополнительными средствами изобразительности в лирической прозе. С помощью них автор позволяет герою «почувствовать» женщину, контраст среды, в которой находятся герои, их настроение и т.п.

Последними исследуемыми нами средствами изображения были особые сочетания, внимание которым Бунин уделял неоднократно. В «Темных аллеях» мы повстречались с большим количеством таких необыкновенных семантических сочетаний и выражений. Ве они способствовали большей лаконичности, сжатости формы рассказов, сохраняя при этом широкий, многозначный контекст, не обуз-дывая фантазию читателя.

Все рассмотренные нами средства изображения придают лирической прозе динамику и ритм, делая ее более поэтической, нежели прозаической. Принимая во внимание все вышесказанное, мы можем утверждать, что лирическая проза в сборнике действительно богата поэтическими средствами, выразительно доминирующими над прозаическими. Мы не можем не восхищаться способностью замечательного поэта и писателя, который в одном произведении смог настолько искусно соединить два противоположных полюса литературы.

7. Resumé

Ivan Alexejevič Bunin (1870-1953) se proslavil jako významný básník, spisovatel a překladatel, držitel Nobelové ceny za literaturu (1933) a také dvou Puškinských prémii. Pocházel ze šlechtické rodiny a jako skutečně nadaný umělec, který zásadně odmítal dělení literatury na prózu a poezii, ve své tvorbě dovedl vynikajícím způsobem propojit básnické prvky s prozaickými. Jeho vrcholové dílo cyklus povídek Temné aleje patři k nejlepším uměleckým dílům ruské a světové literatury vůbec. Povídky jsou napsané ve stylu lyrické prózy, které na přelomu minulého století se udělovala větší pozornost.

Předevšim bylo nutné definovat pojem lyrická proza a zjistit prvky lyrické prozy, charakterizující buninův osobní styl. Bylo nami uvedeno několik současných a dřivějších definicí lyrické prozy z různých ruských a českých zdrojů. Z těchto definici byly vybrane prvky, charakterizijici lyrickou prozu Temných alejí. Buninová lyrická proza se charakterizuje stručnosti, mnohovýznamnosti kontextu, častým filozofickým oxsymoronem. Zde se jedna o jednotu tématických a filozofických protikladů. Lyrický hrdina je velmi citlivý a vnímavý, často se ztotožňuje se samotným autorem. Popisy autora-hrdiny obsahují velké množstvi lyrických prostředků, k nimž patří zvuky, vůně, barvy, chutě a t.p. Tyto prostředky vytváří rytmus prozy. Všechny uvedené rysy jsou charakteristickými znaky lyrické stránky Temných alejí. K te prozaické stránce patří dějová složka. Povídky mají děj, který je lyrizovaný (tématem povídek je láska, zde jsou částé odbočování od hlavního děje k přírodě, životní kráse a t.p.). Všechny uvedené aspekty poetiky zkoumáme v naší práci.

Nejdříve jsme prozkoumali autorův život, který je těsně propojený se samotnou tvorbou. Říjnová revoluce zde zaujímá přelomový bod. Avšak daleko ne nejšťastnější. Spisovatel navždy opouští svoji vlast a už se nikdy nesmíří s „novým“ Ruskem či s politickými událostmi, které budou následovat v porevolučním období. Také v jeho tvorbě se do popředí dostává obraz dorevolučního Ruska, které poznal a které hluboce miloval. Emigrační období života, v průběhu kterého vznikly již zmiňované Temné aleje, bylo velmi náročné jak z hlediska psychického prožitku, tak i s ohledem na finanční stránku. Ale i přesto zde, ve Francii, zažívá největší slávu a uznání svého života, obdržujice v roce 1933 Nobelovou cenu za literaturu.

Temné aleje jsou napsané již velice zkušeným člověkem, zformovaným spisovatelem. Když autor začínal psát tuto knihu, měl celou životní cestu téměř za sebou, bylo mu šedesát sedm let. První povídka Kavkaz byla napsaná roku 1937, poslední Nocleh roku 1949, většinu z nich však vytvořil mezi lety 1938-1945. Vzhledem ke komplikované době vzniku tohoto literárního díla nebyla možnost ho ve Francii opublikovat. Bunin svěřuje neúplný svazek těchto děl svému známému, který odjíždí do Spojených států.

Poprvé oněch jedenáct povídek, rozdělených na dvě části, vyšlo v New Yorku roku 1943 pod názvem Temné aleje. Další, téměř úplné vydání, bylo zveřejněno roku 1946 v Paříži. Skládalo se ze tří dílů a celkem třiceti osmi povídek. Později, roku 1953, byly do cyklu přiložené ještě dvě povídky Zjara, v Judeji a Nocleh. Tímto byly Temné aleje dovršene jako cyklus čtyřiceti povídek.

Od roku 1955, kdy byl na Sjezdu sovětských spisovatelů vznesen požadavek navrácení Bunina ruské literatuře, vyšly v Sovětském Svazu jeho knihy ve velkých nákladech. V Československu se Buninova díla začala objevovat opět na konci 50. a začátku 60. let.

V roce 1962 vyšla kniha Temné aleje, avšak nejednalo se o překlad cyklu stejno-jmenných povídek, kniha obsahuje z daného cyklu pouze pět původních: Krkavec, Muza, Temné aleje, Natali a Rusja. V dalších letech bylo vydáno několik cyklů prózy, které obsahovali různý počet povídek z Temných alejí: Erotikon (1968) – 20 povídek, Temné aleje (1973) – 26 povídek, Antonovská jablka (1975) – 7 povídek, Pozdní hodina (1975) – 17 povídek a Tvé jméno je žena (1980) – 13 povídek.

V roce 1982 vyšlo v pražském  nakladatelství Mláda fronta první komplexní vydaní Buninových povídek s názvem Temné aleje lásky. Zde je přeloženo třicet sedm povídek z Temných alejí a také další vybrané povídky z let 1929-1952. Nachází se zde rovněž překlady Železné srsti a Hosta jako součást Temných alejí. V uvedené knize chybí povídka Slečna Klára, která také patří do původní sbírky a byla přeložena a následně publikována v knize Tvé jméno je žena (1980).

V České republice se próza Ivana Bunina nepřekládala a nevydávala systematicky. Nejvíce se oněm překladům věnoval Jan Zábrana. Právě on přeložil všechny povídky obsažené v knize Temné aleje lásky s výjimkou dvou povídek Natali a Rusja, které přeložila Taťjana Hašková.

Hlavní děj všech povídek Temných alejí se točí kolem ženy. Žena je centrálním bodem mužského vnímáni a cítění, ona je důvodem všech možných dějů a událostí, které jsou ve sbírce popsány. Nebylo to poprvé, co se Bunin obrátil na „cestu hledání“ a pochopení podstaty ženského nitra. Od začátku své tvůrčí cesty pro něj žena byla nejtajuplnějším stvořením, a v tomto směru bádal řadu let. Nejlépe se mu podařilo vystihnout podstatu tohoto božského stvoření právě ve sbírce Temné aleje.

Už jsme se zmínili o tom, že jazyk Bunina-prozaika je velice svérázný. Právě v rozsáhlých popisech žen se používají nejrozmanitější konstrukce, s pomoci nichž žena oproti muži vyniká. Celkově jsou popisy žen velmi objemné, detailně vylíčeny. Zde se autor často ztotožňuje se samotnou hrdinkou a všímá si nejmenších maličkostí, kterými ho žena přitahuje. Nejvíce se to týká zevnějšku: půvabu ženských částí těla, vzhledu, oblečení, chůze, pohledu, pohybu, ale také vnitřních změn, kdy je lyrický hrdina schopen cítit každou změnu v náladě a povaze milované.

Největší pozornost je zaměřena na ženu ve třech situacích: 1. statického popisu, kdy žena leží, sedí nebo chodí (Začátek, Camargue, Sto rupii aj.); 2. při obnažení před pohlavním stykem (V Paříži, Velkopostní pondělí, Rusja); 3. a pohlavním aktu (Antigona, Stjopa aj.). Nejpodrobněji jsou rozebrány první dvě skupiny situací, v té třetí se nejintimnější chvíle často schovávají za tři tečky. Čtenář si je musí domyslet.

Také jsme se pokusili zjistit, zda je možné vymezit povahu ženských hrdinek v tomto díle Ivana Bunina. Přiřadili jsme všechny ženy ke třem povahovým skupinám: 1) tichá, pokorná žena; 2) spojeni sily a pokory a 3) rázná žena. Tyto typy se většinou vztahují i k sociálnímu statusu. První z uvedených typů je obyčejná žena, ča-sto křesťanského původu, která hraje roli oběti. Sem patři postavy z povídek Tanja, Stjopa, Nocleh, Navštívenky aj. Muži, které taková žena potkává, jsou vždy silní, urození, známí a plni zkušeností. Ke druhému typu patří ženy z povídek Natali, Galja Hanská, Heinrich, Rusja, Temné aleje aj. Tyto ženy mají v sobě pokoru, ale také hrdost a tajuplnost, kterou muže lákají. Občas se žena stává prokletím a „famme fatale“ pro milujicího. V přítomnosti protagonistek třetího typu Antigona, Múza, Zojka a Valérie aj. se ocitnou slabí muži, kteří nevydrží opovržlivé či odmítavé chování.

Co se týče ženského zevnějšku, nejoblíbenější a nejčastěji zobrazovaným typem bude štíhlá tmavovláska se snědou pleti, tmavýma očima a tmavým obočím. Občas se setkáváme se světlovlasými a modrookými ženami, ale jím není souzeno poznat pravou lásku.

Jediným společným rysem všech ženských hrdinek v cyklu bude přitahující kouzlo, mystika a tajemství, kterými vábí muže. Když se vyprávěč setkává s jemu předurčenou ženou, není schopen se od ní odpoutat, což ho přivádí k tragickému konci.

Ženy jsou zobrazovány v kombinaci s mužskou reakcí na ně. Ale se zpětnou reakcí a ženskou odpovědí se ve sbírce nesetkáváme. Celý cyklus je napsán v duchu autorské interpretace ženského světa, který je mnohými kritiky ztotožňován buď se samotným vyprávěčem nebo je mu maximálně přiblížen. Proto se v uváděných citacích mnohokrát setkáváme s pojmem „autor-vyprávěč“, který zastává hledisko mužské (výjimku tvoří povídka Studený podzim, ve které vypráví svůj příběh žena).

Při srovnání ženského a mužského prvku převažuje první z nich. Mužské postavy tvoří vedlejší roli a slouží pro zvýraznění a určité doplnění postav ženských. I proto jsou popisy jejich vzhledu a povahy ojedinělé. Pokud na ně narazíme, budou to neznačné, zběžné údaje patřící samotnému autorovi. Ani společenské postavení či jejich jména nejsou podstatná. Jedinou důležitou vlastností je věk. Muži různých věkových skupin vidí ženu z různých úhlů pohledu.V popisech se nejčastěji setkáme se zevnějškem velmi podobným samotnému autorovi.

V Temných alejích autor velmi svérázným způsobem interpretuje lásku. Zde je tím nejdůležitějším, co může člověka potkat, ale zároveň si jako čtenáři uvědomujeme úsek jejího krátkého trvání. Do protikladu se staví intenzita projevovaného citu, jeho krátkodobost a celoživotní vzpomínky na nezapomenutelné vášnivé okamžiky. Při dosažení svého bodu kulminace milostný vztah nemůže vyústit v méně intenzivní cit. Charakteristickou vlastností milenců je citové napětí a extrémy, díky kterým svůj život prožívají naplno, a když přichází bod zlomu, před všednosti vztahu upřednostňují rozchod nebo sebedestrukci v různých podobách smrti. Nejpodstatnější filozofickou podobu smrti pak zaujímá umírající láska, která předurčuje konec lidského života. Velmi zajímavý projev smrti, na který lze v Temných alejích narazit, je naděje na pokračování lásky v posmrtném životě, nekonečnost její duchovnosti po fyzickém umíraní (Pozdní hodina, Studený podzim aj.). Způsob zobrazeni okamžiku příchodů lásky a smrti v lyrické proze Bunina je stejný. Jedná se o náhlý, nečekaný příchod jak prvního, tak druhého. Tento jev přidává povídkám dramatický raz. Smrt, stejně jako život, nese v sobě velkou silu a proto šokuje čtenaře sým nezdůvodněným náhlým příchodem.

Zda se, že taková vznešená láska bude oproštěna od všemožných fyzických projevů a brutality. Je tomu však právě naopak. Pro tvůrce knihy o lásce není žádný její projev ohavný. Setkat se v Temných alejích s láskou znamená poznat všechny její podoby – od prvního probouzejícího se pocitu nevinného jinocha (Začátek) do násilnických činů mužů posedlých chtíčem (Slečna Klára). Nejčastěji se však setkáváme s harmonickým propojením těla a duše. Za oné doby se autorovi Temných alejí vytýkalo pár velmi otevřených erotických scén, které se nezdají být v současnosti nijak neobvyklými.

Vyprávěčům Bubinových povídek nejsou cizí lyrická odbočování od hlavního děje a všímání si přírodní a kosmické krásy (lyrická složka prozaických děl), která „oslabují“ dějovou, čili, prozaickou složku. Mystika přírodní krásy je vnímaná hrdinou v okamžiku největšího životního napětí a je více charakteristická pro postavy prožívající hluboké pocity. Příroda je buď v harmonickém sepětí s vnitřním stavem postav (Temné aleje, Navštívenky, Rusja aj.), nebo naopak v kontrastu s jejich náladou (Zojka a Valerie, Tanja, Studený podzim aj). Dokonce nepřítomnost lyrických pasáži v některých povídkách mluví o lidské povaze a povrchnosti lásky jako takové. Mezi okolím a povahově pozitivními postavami, které dovedou skutečně milovat se vytváří neobyčejné ladění a harmonie. Člověk je součástí vesmíru, zároveň však poznává nepodstatnost své existence v tak ohromném a věčném světě.

Důležité místo v Temných alejích zaujímá prostor. I když se děj většiny povídek odehrává v Rusku, v cyklu se objevují i jiná místa (např. Paříž, Španělsko, Judea, Malajsie, Cannes, Nizza aj.). Ve spojeni s láskou lze mluvit o dvou typech prostoru: otevřeném – při zobrazení opravdového citu a uzavřeném – při popisu tělesné lásky a sexu. S problematikou prostoru souvisí i jeho osvětlení. V Temných alejích je základním zdrojem světla měsíc, který je spojen s tajemstvím ženského půvabu a přitažlivosti. On je účastníkem šťastných i nešťastných okamžiků. Variantou měsíčního světla je to hvězdné, které se v povídkách objevuje také poměrně často.

Prostorové umístěni postav u Bunina je velmi dobře promyšleno. Žena jako taková potřebuje pohodlí a stálost, většinou se nachází v uzavřené, teplé a voňavé místnosti. Naopak muž, neustále putující z místa na místo, jezdi v dešti, špině či zimě, se nedokáže usadit a i proto je umístěn do nepohodlných podmínek. Záměrnou Buninovou metodou je tzv. chronotopický přelom – vyloučení možnosti získání na delší dobu společného prostoru pro ženu a muže, nemožnost pokračování jejích vztahu a založení vlastní rodiny. Po vrcholném okamžiku lásky cesty milenců se rozcházejí a už se nikdy nesetkají ve stejném prostoru, za setejných okolnosti.

Nehledě na stručnost povídek zde pozorný čtenář najde velké množství drobných detailů a popisů, tvořících pozadí daných povídek. Všechny tyto detaily jsou tvořeny pomocí barev, zvuků, chutí a zajímavých slovních spojení, které tvoří jediný celek a ladí s náladou, okolním, prostředím a popisovaným dějem postav. Množství těchto prostředků se nachází v kontrastu s jedinečnými detaily hlavního děje a velmi efektivně umožňuje zdůraznit podstatu okamžiku. Do popředí vystupuje žena a jednání hlavních postav.

Bunin také vyzdvihuje otázku přítomnosti a minulosti. Jako čtenáři jsme si mohli všimnout, že minulost je zobrazována mnohem intenzivněji, než přítomnost. Právě ona je podstatou vyprávěni a hlavním naplněním děje. Avšak občas cítíme, že retrospekce je natolik propojena se skutečností, že časové úseky působí jako celek. Autor takového efektu dosahuje pomocí opakujících se popisných konstrukcí v přítomnosti a velmi detailně zobrazených krajin. Časové úseky Temných alejí jsou představeny rovněž v podobě ročních období a přelomu dne – noci. Bunin nedává přednost žádnému ročnímu období, výrazně převládá noc, která dodává více romantiky a intimity zobrazovanému prostředí.

Barevnost palety Temných alejí je jedním z nejcharakterističtějších příznaků tvorby Ivana Bunina. Jelikož je sbírka napsána v lyricko-tragickém tónu, nejoblíbenějšími barvami o různých odstínech jsou černá a šedá, navozující smutek a melancholii. V kontrastu s nimi stojí bílá, zlatá a červená. Uvedená paleta není přitom vůbec vyčerpána, v cyklu se setkáme s jinými ne méně důležitými barvami a odstíny. Dokonce existuje par názvů a přirovnání barev, které Bunin osobně vytvořil.

K ostatním prostředkům charakterizujícím lyrickou prózu Bunina patří zvuk, vůně, hmat, pocit, různé neobvyklé konstrukce a slovní spojení, čili, prostředky, se kterými se častěji setkáme v poezii. Všechny prostředky jsou použité se záměrem celistvěji popsat náladu lyrických postav, jejích vzhled a okolní prostředí, přesněji vystihnout pravou podobu života, maximálně přiblížit skutečnost a především zapůsobit na čtenáře, aby ten dostal v průběhu čtení co největší zážitek. Také tyto prostředky tvoří svérazný rytmus lyrické prozy, a proto dělají tuto prozu více dynamickou, dokonce i poetickou.

Ze všeho, co již zde bylo o lyrické proze Bunina řečeno, vyplývá viditelná převaha lyrických prvků nad prozaickými. Temné aleje jsou knihou, jež je charakterizovana stylem, schopným v lakoničnosti vyjádřit nejjemnější odstíny myšlenky, knihou, v níž autor navíc dospěl i k „vyřešení“ problému propojeni protikladných literárních žánrů, tim se stál jednim z nejlepších umělců v literární sfeře své doby.

POSPÍŠIL, I. a kol. Slovník ruských, ukrajinských a běloruských spisovatelů. 1. vyd. Praha: Libri, 2001. 680 s.

VLAŠÍN, Š. a kol. Slovník literární teorie. 1. vyd. Praha: Československý spisovatel, 1977, 471s.

LEDERBUCHOVÁ, L.: Průvodce literárním dílem. Výkladový slovník základních pojmů literární teorie. Nakladatelství H & H, Vyšehradská, 2002

Издания «Темных аллей», использованные в д. р.:

Бунин И.А.: Темные аллеи, Москва: «Молодая гвардия», 2002 (по юбилейному собранию сочинений И.А. Бунина (Т.6., Москва, изд-во «Московский рабочий», 1999)) , ISBN 5-235-02454-5

Бунин И.А.: Собрание сочинений в 4-х томах, Москва: Изд-во «Правда», 1988.

Произведения Бунина, вышедшие на чешском языке:

BUNIN, I. Antonovská jablka. 1. vyd. Praha: Odeon, 1975. 700 s.

BUNIN, I. Poslední podzim. 1. souborné vyd. Praha: Lidové nakladatelství, 1986. 352 s.

BUNIN, I. Pozdní hodina. Povídky o lásce a smrti. 1. souborné vyd. Praha: Lidové nakladatelství, 1975. 408 s.

BUNIN, I. Temné aleje. 1. vyd. Praha: Mladá fronta, 1962. 216 s.

BUNIN, I. Temné aleje lásky. 1. vyd. Praha: Mladá fronta, 1982. 264 s.

BUNIN, I. Tvé jméno je žena. 1. vyd. Praha: Odeon, 1965. 222 s.

BUNIN, I. Zlaté dno. 1. vyd. Praha: Albatros, 1980. 203 s.

жүктеу/скачать 0.76 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: