Сборник статей участников IV международной научной конференции 25-26 апреля 2008 года Челябинск Том 3 Челябинск 2008

1. Алексеева, И. С. Введение в переводоведение [Текст] / И.С.Алексеева.- СПб.: Издательство «Академия», 2004.- 273с.

2. Бархударов, Л.С. Общелингвистическое значение теории перевода // Теория и критика перевода [Текст] / Л.С. Бархударов. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1962. - 239с.

3. Бархударов, Л. С. Язык и перевод. Вопросы общей и частной теории перевода [Текст] / Л.С. Бархударов. - М.: Междунар. Отношения, 1975 -239с.

4. Воронин, С. В. Основы фоносемантики [Текст] / С.В. Воронин. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1982 -244с.

5. Воронин, С. В. Фоносемантические идеи в зарубежном языкознании [Текст] / С.В. Воронин.- Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. -199с.

6. Гачечиладзе, Г.Р. Художественный перевод [Текст] / Г.Р. Гачечиладзе. - М.: Советский писатель, 1980. -255с.

7. Гончаренко, С.Ф. Стиховые структуры лирического текста и поэтический перевод/Поэтика перевода: Сборник // Составл. С.Ф. Гончаренко [Текст] / С.Ф. Гончаренко. – М.: Радуга, 1988. -235с.

8. Гончаренко, С.Ф. Поэтический перевод и перевод поэзии [Электронный ресурс] / С.Ф. Гончаренко, 2005 // http://orus.slavica/org/node/1734

9. Горбачевский, А.А. Оригинал и его отражение в тексте перевода: Монография [Текст] / А.А. Горбачевский. – Челябинск, 2001. – 202 с.

10. Комиссаров, В.Н. Теория перевода [Текст] / В.Н. Комиссаров. – М.: Высшая школа, 1990.-250с.

Н.П. Чепель

Рязань, Россия

ПРИЕМЫ КОМПЕНСАЦИИ ФОНОВЫХ ЗНАНИЙ
ПРИ ПЕРЕВОДЕ ИСТОРИЧЕСКИХ РЕАЛИЙ
Верное понимание художественного произведения зависит от знания культуры и истории народа, на языке которого создавалось литературное творение. Социокультурный уклад определенной национальной общности имеет свои особенности, отражающиеся в лексике и составляют в ней фоновую информацию, передающую сведения о национальных формах, видах и проявлениях духовной и материальной культуры [Виноградов 2001: 58].

Одним из лексических средств выражения национального и исторического своеобразия литературного произведения являются реалии, т. е. слова которые обозначают понятия и предметы, связанные с эпохой произведения (эпохой его написания или описываемой в нем эпохой). Использование реалий помогает автору произведения создать тот достоверный фон, на котором разворачивается действие, создаются художественные образы, а также реалистически воссоздать картину описываемой эпохи.

В процессе перевода сохранение национально-культурных и исторических особенностей художественного произведения является одной из важнейших прагматических задач, стоящих перед переводчиком. Поэтому те элементы подлинника, которые непосредственно связаны с культурой и историей данного народа, т.е. так называемые исторические реалии, требуют к себе особого внимания.

Проблема компенсации тех потерь информации, которые могут возникнуть при передаче реалий (как лексических единиц, обозначающих явления, отсутствующие в культуре ПЯ), тесно связана с одной из важнейших категорий прагматики – прагматической пресуппозицией, отражающей ассиметрию фоновых знаний, различный социально-культурный опыт носителей ИЯ и ПЯ. Самое непосредственное отношение к проблеме реалий имеет тот класс пресуппозиций, который Н.Д. Арутюнова и Е.В. Падучева относят к прагматическим презумпциям, касающимся знаний и убеждений говорящих. “Говорящий, который высказывает суждение S, имеет прагматическую презумпцию Р, если он, высказывая S, считает Р само собой разумеющимся — в частности, известным слушателю” [Арутюнова, Падучева 1985: 39]. Отсюда следует, что понятие прагматической презумпции тесно связано с понятием фоновых знаний, исходных знаний, имплицитно присутствующих в высказывании.

Перевод вносит значительные поправки в прагматические презумпции исходного текста. Если отправитель исходного текста считает Р само собой разумеющимся, следовательно, известным читателю текста оригинала, то из этого еще не следует, что данная прагматическая презумпция остается в силе и для читателя перевода - носителя другого языка и другой культуры [Швейцер 1988: 155-156]. Как результат этого – многое, понятное и очевидное для носителей ИЯ, оказывается неясным или вообще непонятным для носителей ПЯ. Безусловно, переводчик не может не учитывать этого в своей деятельности. Следовательно, одним из детерминантов переводческих действий на этапе создания текста перевода является установка на получателя перевода, его фоновые знания, социально-психологические характеристики и культурную среду.

Незнакомство рецепторов перевода с элементами иноязычной культуры (коими являются и русские исторические реалии) может потребовать введения в текст перевода дополнительной информация, ссылок и примечаний, поясняющих неизвестные наименования, явления и факты, т.е. осуществить прагматическую адаптацию текста перевода.

Когда речь идет о переводе, то ни автор оригинала, ни читатель текста перевода, не в состоянии проверить, насколько элементы культурного фонда, представленные в переводе, соответствуют реальному положению вещей, так как оба они находятся по разные стороны культурного барьера. В таком случае вся ответственность возлагается на переводчика, который выступает в качестве эксперта относительно обеих культур – исходной и принимающей. Реалии культуры ИЯ как бы фильтруются переводчиком, который может либо сохранить их в тексте перевода без изменений, либо адаптировать их к культуре ПЯ.

«Нет такого слова, - отмечает А. В. Федоров, - которое не могло бы быть переведено на другой язык, хотя бы описательно, т.е. распространенным сочетанием слов данного языка» [Федоров 1983: 154]. Такой перевод нередко является по существу переводом не самой единицы, обозначающей реалию, а ее толкованием. Он позволяет, однако, достичь высокой степени понятности для рецептора перевода при достаточно высокой точности:

В переводах произведений русской классической литературы встречаются описания различного характера. Некоторые представляют собой сравнительно краткие объяснения при помощи развернутых словосочетаний, раскрывающих существенные признаки обозначаемого данной лексической единицей явления, как, например:

Через пять минут – колокольчик! ...и фельдъегерь бросает ему на стол свою подорожную… [Пушкин «Станционный смотритель»: 59]

Five minutes later comes the sound of bells and a state-messenger flings on the table an order for fresh horses [Pushkin “The Stationmaster”, пер. I. & T. Litvinov].

В других случаях переводчики дают более подробные толкования соответствующих предметов и понятий. Такие описания нередко сопровождаются изменениями синтаксических конструкций:

Орловский мужик невелик ростом, сутуловат…ходит на барщину…ест плохо, носит лапти… [Тургенев «Хорь и Калиныч»: 5]

The Orel peasant is small of stature, round-shouldered…discharges husbandry-service for the lord of the manor…eats bad food and wears plaited slippers of linden bark… [Turgenev “Khor and Kalinitch”, пер. I.F. Hapgood]

Согласно нашим исследованиям, для передачи значений некоторых реалий переводчиками используется в качестве способа перевода только описание:

завалинка - earthen bank round (of) a hut

зеленя - winter fields (crops), green fields of winter rye

околица - village boundaries

предбанник - anteroom of (to) the bathhouse, porch of the bath-house

хлебосол - hospitable host, a fine man who dispenses hospitality.

Нередко переводчики используют сочетания двух способов – транслитерации или калькирования и описательного перевода. Описание дается непосредственно в тексте, в сноске или в специальном глоссарии:

…на хуторе живет мамочка, и там такие груши, такие дыни, такие кабаки! У хохлов тыквы называются кабаками, а кабаки шинками… [Чехов «Человек в футляре»: 162]

…and that her mamma lived at the farm, and that they had such pears, such melons, such kabaks! The Little Russians call pumpkins kabaks (i.e., pothouses*), while their pothouses they call shinki… [Chekhov “The Man in a Case”, пер. C. Garnett]

(* pothouses: taverns, pubs; the pun is that the Russian word for tavern, kabak, means "pumpkin" in Ukrainian – Tr.)

Данный пример является дословным переводом предложения оригинала. Транслитерированная реалия kabak сопровождается пояснением непосредственно в тексте. Ниже следует комментарий, который разъясняет читателю перевода игру слов, использованную автором оригинала. Таким образом, хотя текст перевода и наполнен разного рода дополнениями, но они, на наш взгляд, помогают английскому читателю лучше понять смысл предложения.

Или ещё примеры. Используя в качестве соответствий кальки, переводчик также сопровождает их комментариями:

«Я раз насилу ноги унес, а еще у мирного князя был в гостях» [Лермонтов «Герой нашего времени»: 348].

“I barely escaped once with my life and at the house of a neutral prince* at that.” [Lermontov “A Hero of Our Time”, пер. V. Nabokov]

(Notes: Mirnoy Knyaz’. This term designated a local chief-tain who took no sides in the war between the Caucasian tribes and the Russians.)

В некоторых случаях переводчики, разъяснив однажды значение переводимой единицы, в дальнейшем используют в тексте транслитерацию или кальку уже без объяснений.

Комментарии и примечания используются и в тех случаях, когда непосредственно в тексте применяется аналог или сжатое описание реалии, граничащее с генерализацией, а в сноске или в глоссарии дается развернутое объяснение:

Сначала он назывался просто Григорий и был крепостным человеком у какого-то барина… [Гоголь «Шинель»: 480]

Originally he was simply called Grigory and was the serf of some landowner… [Gogol “The Greatcoat”, пер. Chris. English]

(Notes: «…serfs of some landowners…» – in Russia serfdom gave landowner the right to dispose of the body, labour and property of the serfs in his possession. Serfdom was abolished by the Emancipation of the Serfs Act in 1861.)

На основании анализа случаев использования описательного перевода, можно сделать вывод о том, что такой способ перевода русских исторических реалий является достаточно эффективным, при условии, что переводчику удается выразить средствами языка перевода самые существенные признаки переводимого понятия, самые важные в данном контексте компоненты значения.

Кроме того, отсутствие у получателей оригинала и перевода одинаковых прагматических презумпций вынуждает переводчика сопровождать пояснениями и комментариями транслитерированные реалии, кальки и аналоги, т.е. осуществлять прагматическую адаптацию исходного текста для обеспечения адекватного понимания текста рецептором перево­да.

Список литературы

1. Арутюнова, Н.Д. Падучева Е.В. Истоки, проблемы, категории прагматики [Текст] / Н.Д. Арутюнова // Новое в зарубежной лингвистике. - Вып. 16: Лингвистическая прагматика. - М.: Прогресс, 1985. - С. 3 – 43.

2. Виноградов, В.С. Введение в переводоведение (общие и лексические вопросы) [Текст] / В.С. Виноградов.— М.: Издательство института общего среднего образования РАО, 2001. — 224с.

3. Гоголь, Н.В. Избранные сочинения в двух томах. – Т. 1. [Текст] / Н.В. Гоголь - М.: Худож. лит., 1984. – С. 475 – 499.

4. Лермонтов, М.Ю. Стихотворения; Поэмы; Маскарад; Герой нашего времени [Текст] / М.Ю. Лермонтов. – М.: Худож. лит., 1985. – С. 342 – 474.

5. Пушкин, А.С. Повести покойного Ивана Петровича Белкина [Текст] / А.С. Пушкин. // В книге Пушкин А.С. Капитанская дочка. Проза. – М.: Худож. лит., 1984. – С. 30 – 82.

6. Тургенев, И.С. Записки охотника [Текст] / И.С. Тургенев. – М.: «Изд-во АСТ», 2003. – 295 с.

7. Федоров, А.В. Основы общей теории перевода [Текст] / А.В. Федоров. – 4-е изд., перераб. и доп. – М.: Высш. школа, 1983. – 303с.

8. Чехов, А.П. Человек в футляре [Текст] / А.П. Чехов. // В книге Чехов А.П. Дом с мезонином: Повести и рассказы. – М.: Худож. лит., 1983. – С. 158 – 169.

9. Швейцер, А.Д. Теория перевода: Статус, проблемы, аспекты [Текст] / А.Д. Швейцер . – М.: Наука, 1988. – 215с.

10. Chekhov, A. The Man Who Lived in a Case. Tr. by Constance Garnett. [Электронный ресурс]: http: //chekhov2. tripod.com

11. Gogol N. The Greatcoat. Tr. By C. English and G. McDougall. // In Gogol N. The Government Inspector. Selected Stories. – M.: Raduga Publishers, 2000. – P. 247 – 283.

12. Lermontov M. A Hero of Our Time [Текст]. Tr. by Vladimir Nabokov. – N.Y.: Doubleday Anchor Books. Doubleday & Company, Inc. Garden City, 1958. – 210p.

13. Pushkin A. The Tales of Late Ivan Petrovich Belkin [Текст]. Tr. by Ivy & T. Litvinov. // In Pushkin A. Selected Works in Two Volumes. – Vol. 2. Prose Works. – Moscow: Progress Publishers, 1974 - P. 10 -75.

14. Turgenev I. Memoirs of a Sportsman [Текст]. Tr. by Isabel F. Hapgood. – Boston. N.Y.: The Jefferson Press., 1903. – 640p.

Н. И. Щипакина

Ставрополь, Россия

ЛЕКСИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ
КАК СРЕДСТВО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ЭКВИВАЛЕНТНОСТИ
В ТЕКСТАХ РЕЛИГИОЗНОЙ ТЕМАТИКИ
Перевод тематических групп лексики в специальном дискурсе вообще и в пространстве религиозного текста в частности обусловлен контекстуальной фоновой информацией и интенциональной составляющей, характерной для соответствующего типа текста. Достижению эквивалентности при переводе лексических единиц религиозной тематики служат переводческие трансформации. При этом эквивалентность для нас – это, прежде всего, коммуникативно-функциональный признак, который складывается из равенства коммуникативного эффекта, производимого на реципиентов оригинального и переводного текстов. Оптимальной классификацией переводческих трансформаций, которая могла бы послужить достижению эквивалентности такого типа при переводе лексики религиозной тематики, является система переводческих приемов Я. И. Рецкера [Рецкер 2004], включающая конкретизацию, дифференциацию и генерализацию значений в переводе, смысловое развитие, целостное преобразование, компенсацию потерь и антонимический перевод.

Одним из приемов устранения лексико-контекстуального несоответствия в переводческой практике является дифференциация значений. Дифференциация используется, когда нужно передать значение широкого абстрактного понятия без его уточнения в переводе [Рецкер 2004: 47]. В следующем примере дифференцируются значения абстрактной лексемы academic: It was possible in the spring of this year to carry through a meeting in Qatar between Muslim and Christian academics [www.cofe.anglican.org]. – Весной этого года в Катаре появилась возможность провести универсальный диалог между мусульманскими и христианскими богословами. В словарях рассматриваемая лексема имеет следующие значения: 1. академик, ученый; 2. теоретические доводы, аргументы. В ткань религиозного дискурса ни одно из этих значений не вписывается, поэтому мы дифференцируем значения данной лексемы, уподобляя свой перевод логике религиозного дискурса, и получаем в итоге вариант богослов. Таким образом, в данном случае мы используем трансформацию «Дифференциация значений», получая при этом более конкретный эквивалент лексемы в переводящем языке вместо лексической единицы с абстрактным значением в исходном языке.

Прием конкретизации значения в переводе с английского языка на русский обуславливается тем, что словам в русском языке свойственна большая конкретность, чем английским лексическим эквивалентам [Рецкер 2004:48]. В русском языке имеется гораздо большее количество слов для наименования священнодействий. В английском языке многие священнодействия обозначаются нейтральной лексикой: He told me he had signed Stephen’s body with the cross, and said a specially adapted prayer of commendation [www.cofe.anglican.org]. - Он осенил тело Стивена крестным знамением и произнес специальную заупокойную молитву. В переводе на русский язык необходимо конкретизировать целый ряд нейтральной англоязычной лексики: англо-русский словарь дает несколько соответствий глаголу sign: подписывать, подавать знак, отмечать в данном случае явно не подходят. В переводе пришлось конкретизировать лексику не на основании словарных соответствий, а в соответствии с правилами сочетаемости слов русского языка: he had signed Stephen’s body with cross – Он осенил тело Стивена крестным знамением.

Под генерализацией мы вслед за Я. И. Рецкером понимаем «замену частного общим, видового значения родовым» [Рецкер 2004:50]. Прием генерализации значений встречается реже, чем два предыдущих вида переводческих трансформаций. Это связано не только особенностями русского и английского языков, но еще и тем, что в религиозных произведениях не может быть лишней ни одна йота – все содержимое оригинала должно войти в текст перевода. Тем не менее, прием генерализации необходимо применять в соответствии стилистическими нормами, принятыми в русском языке: In less ecumenical age the Church of England might have taken satisfaction from the fact that its priestly vocations are running well ahead of those of other major Christian denominations [www.cofe.anglican.org]. – В былое время Англиканская Церковь могла бы довольствоваться тем фактом, что призвания ее священнослужителей идут заметно впереди, по сравнению с призваниями духовенства других основных христианских деноминаций. Дословный перевод выделенного фрагмента английского текста в менее ойкуменический век очень терминологичен, поэтому мы заменим в переводе данное словосочетание нейтральным родовым понятием в былое время, т. е. в то время, когда Церкви были более автономны, применив тем самым трансформацию «Генерализация».

Прием смыслового развития заключается в замене словарного соответствия при переводе контекстуальным, логически связанным с ним. Сюда относятся различные метафорические и метонимические замены, производимые на основе категории перекрещивания [Рецкер 2004:51]. Для передачи одного и того же содержания средствами другого языка часто безразлично, какой формой слова будет выражено это содержание. Предмет может быть заменен признаком, процесс предметом, признак предметом или процессом. Когда прием смыслового развития применяется при переводе глагольных сочетаний, можно наметить четкие закономерности замен и установить взаимосвязи между процессом (действием или состоянием), его причиной или следствием: Some congregations see the young when they are christened, then scarecely ever again until they themselves have children [www.cofe.anglican.org]. - Во многих конгрегациях молодежь видят только на крестинах, и вряд ли кто-то из них снова появится в церкви до того, как приведет туда своих детей. В переводе процесс, когда крестят, заменен его внешним атрибутом – обрядом крещения.

Антонимический перевод - это «использование противоположного понятия в переводе, что влечет за собой замену утвердительного предложения отрицательным или отрицательного – утвердительным» [Рецкер 2004:54]. Он может быть применен в стилистических целях для предания высказыванию контрастности и большей выразительности на фоне предыдущих утвердительных предложений, последовательно описывающих сменяющие друг друга действия: And of course there was that music: the African band Frititi singing Kuku with exuberant shrieks and much banging of hand-drums[www.cofe.anglican.org]. - Не обошлось, конечно, без музыки: африканский ансамбль «Фритити» исполнил песню «Куку», сопровождая исполнение энергичными выкриками и постукиванием в ручные барабаны. Вместо почти нейтрального: и там, конечно, была музыка, как будто происходило освещение важного музыкального события, целесообразнее было выразить через антонимический перевод, что помимо прочих мероприятий, сопровождающих интронизацию новоизбранного Архиепископа Кентерберийского, были также и музыкальные.

Прием целостного преобразования можно кратко определить как синтез значения без непосредственной связи с анализом: «преобразуется внутренняя форма любого отрезка речевой цепи – от отдельного слова до синтагмы, а порой и целого предложения. Причем преобразуется не по элементам, а целостно, так, что видимая связь между внутренней формой единиц ИЯ и ПЯ уже не прослеживается» [Рецкер 2004:60]. Необходимость задействования целостного преобразования диктуется разными лексико-семантическими способами описания одних и тех же ситуаций средствами того или иного языка. При помощи целостного преобразования довольно часто передаются культуронимы, в том числе с религиозной семантикой: Three days later, in Palm Sunday [www.cofe.anglican.org]…- Тремя днями позднее в Вербное Воскресенье…Словосочетание Palm Sunday следует передавать в русском языке как Вербное Воскресенье, т. к. это соответствует нормам культуры переводящего языка и это мотивирует замену прилагательного пальмовое на вербное.

В результате исследования специфики лексических переводческих трансформаций в религиозном тексте можно сделать вывод о том, что наиболее частотны здесь конкретизация значений (30% исследованных случаев), затем следует дифференциация значений (20%), генерализация (15%), смысловое развитие (15%), целостное преобразование (10%), компенсация потерь при переводе (6 %), антонимический перевод (4%).

1. 
   Рецкер, Я. И. Теория перевода и переводческая практика [Текст] / Я. И. Рецкер. – М.: Валент, 2004. – 240 с.
   
2. 
   The Church of England today [Электронный ресурс] // www.cofe.anglican.org
   

Абдуллина Л.Р. (Казань, Россия)

Авдеева Н.П. (Саратов, Россия)