Кавказский вектор внешней политики России

Независимо от направления, научная парадигма всегда находиться в динамике. Это относится и к исследованиям в области внешней политики. Лишившись идеологической основы после распада СССР, российская политология и история международных отношений до сих пор не приобрели твердой научной платформы. Но данное направление находится на подъеме, о чем свидетельствует появление новых дисциплин и их институционализация на российской почве (геополитика, мировая политика, социология международных отношений и т.д.).

Методология, методика и инструментарий внешнеполитических исследований все больше обогащается за счет опыта и наработок, накопленных в философии, социологии, политологии, психологии, исторической науке. Выбор той или иной методики и научного инструментария зависит от конкретных целей и задач исследования.

Направление внешней политики государства определяется внутренними потребностями, ресурсами, характером политического режима, внешнеполитическими установками основных политических сил. В Российской Федерации внешнеполитический курс во многом определяется личностью руководителя государства.

Усложнение политических процессов и явлений как внутри государств, так и на международной арене, изменение динамики их протекания, глобализация информационного пространства, интернационализация коммуникационных систем – лишь небольшая часть факторов, способствующих стиранию граней между внешней и внутренней политикой. Однако, внутренняя и внешняя политика, имея общие цели и задачи, различаются по средствам и способам их реализации и решения.

Увеличение субъектов внешней политики, являясь объективной необходимостью, не способствует снижению роли главного актора международных отношений – государства.

«Национальный интерес» остается центральным понятием внешнеполитического анализа, так как процесс глобализации не предполагает снижения роли государства в решении проблем внешней политики.

Новые вызовы глобализирующего мира и становление глобального гражданского общества требуют изменения «правил игры» на мировом поле, но они не должны отрицать ни существующее международное право, ни границы между государствами, ни политическую самоидентификацию отдельных государств. Вакуум в системе международных отношений приводит к катастрофическим последствиям. «Сон разума рождает чудовищ»…

Природные ресурсы становятся важным инструментом в современной дипломатии, особенно это касается углеводородов. Современный мир находится на стадии передела, и будущее мира зависит от исхода этой борьбы. В этой ситуации западные демократии готовы на перекройку карты мира ради обладания права на добычу и использование нефти и газа. Очень скоро к стратегическим ресурсам глобального характера добавиться и питьевая вода.

Мы поставили себе скромную задачу, охарактеризовать геополитическое положение Кавказа в свете национальных интересов России.

Активизация мировых и региональных держав в Каспийско - Кавказском регионе – следствие поиска новых ресурсов и попытки вытеснить Россию из региона. Изменения геополитического характера, которые произошли за последние 17 лет на Кавказе в корне изменили роль, значение и место региона в мировой политике. Роль Кавказа значительно возросла как в связи с образованием новых государств (Азербайджан, Армения, Грузия), так и в связи с перспективами добычи значительных объемов нефти и газа в районе Каспия. Запасы углеводородного сырья на каспийском шельфе сопоставимы с их запасами на Северном море и в Северной Америке. Мы согласны с мнением бывшего госсекретаря США Дж. Бейкера о том, что «Каспий – это не экономическая и не геологическая или техническая проблема. Это геополитическая проблема первостепенной важности».

Значение и роль Кавказа как удобный транспортный узел между Севером и Югом, Западом и Востоком значительна. Но инфраструктура региона неразвита, этнические и межгосударственные конфликты не способствуют тесному сотрудничеству между странами. Трубопроводная и транспортная системы, созданные во времена СССР, уже не отвечают потребностям глобализирующегося мира.

Место Кавказа в национальных стратегиях мировых держав все более возрастает. Кавказ – стратегический плацдарм, смотровая площадка и высота, с которой хорошо просматривается как Центральная Азия, так и «непокорные» Афганистан и Иран.

Кавказ – узел противоречий: экономических, политических, идеологических, культурных, «перекресток стратегических коммуникаций». Проблема сотрудничества и конкуренции России и других держав на Кавказе многоаспектна и сложна.

На Кавказе столкнулись интересы не только отдельных государств, но и транснациональных корпораций. Многие конкуренты рассматривают данный регион как «мягкое подбрюшье» России.

По существующей терминологии, Кавказ, наряду с Балканами, можно отнести к мировой «полупериферии» - источнику угроз международной безопасности. Отчасти это так: в регионе в латентной форме «тлеют» более 50 этнополитических конфликтов, многие из которых имеют международный характер. Объяснять современную конфликтность в Кавказском регионе только глубокими различиями в культурных традициях, образе жизни народов, населяющих этот регион, явно недостаточно. Сами по себе эти различия - продукт исторического развития народов, они объективно существуют и до поры до времени не превращаются в среду для межэтнической конфликтности или откровенной вражды. Но межэтнические различия могут использоваться в игре определенных политических сил (в том числе и международных) и конкретных лидеров, тогда им придается сугубо политическая окраска.

Кавказ на современном этапе – один из международных полигонов для экспорта тройственной модели рыночной экономики, либеральной демократии (какова она в кавказском варианте, мы видим наглядно на примере Азербайджана и Грузии).

Национальная безопасность России уже была проверена кавказскими проблемами на рубеже XX –XXI веков. Возможности РФ на современном этапе таковы, что можно предотвратить любое ущемление национальных интересов государства. В этом важную роль выполняют политические исследования, в том числе, анализ проблем внешней политики.

Федоркин Н.С.

Образ России как ресурс укрепления государственности

Распад Советского Союза породил в странах и международных организациях, влияющих на определение форматов международной политики, уверенность в том, что Россия либо вообще сойдет с площадок мировой политики вследствие возможного распада, либо долгое время не сумеет стать важным игроком на международной арене. Такая альтернатива развития страны высвечивалась из сложившихся в 90-е годы реальных отношений между Западом и Россией, когда она фактически перестала быть самостоятельным субъектом не только во внешней, но и во внутренней политике. В последние годы Россия медленно возвращается в мировую политику, заявляя о себе как о суверенном, равноправном субъекте международных отношений. Отсюда понятна реакция Запада, пытающегося представить иногда естественные притязания России как возрождение ею духа старорусских и советских имперских традиций.

Известно, что политика есть искусство возможного. Реализация этой возможности зависит и от понимания политиком ее границ, и от наличия ресурсов, с помощью которых он может превратить ее при определенных обстоятельствах в политическую реальность. Следовательно, мудрый политик должен владеть реальной ситуацией и обстоятельствами, складывающимися в конкретной исторический период, уметь обнаружить в политическом пространстве потенциальные возможности решения важнейших проблем своей страны с учетом сложившейся политической ситуации и редко предоставляющегося историей того, что в классической политической мысли получило названия случая, благоприятной возможности. Умение использовать это и есть признак политической мудрости. Мировая политическая история представляет нам выдающиеся типы таких политических лидеров, реформаторов, каждый из которых по-своему обладал гениальными качествами политической импровизации, способностью часто идти «против течения», львиной хваткой использовать представляющийся случай, благоприятные возможности, в достижении своих стратегических целей. К подобному типу политиков, к примеру, могут быть отнесены такие выдающиеся политические лидеры как Бисмарк и Ленин, Черчилль и де Голь, Мао-Дзе-дун и Дэн – Сяо -пин и другие.

Упущение благоприятных возможностей в политике и следование за обстоятельствами, неумение управлять ими делает такую политику не эффективной, иногда трагичной для страны, а самого политика - статистом политического пространства. До начала ХХ1 века российские реформы ни на этапе «перестройки», ни в «лихие» 90-е, на наш взгляд, не выдвинули ни одного политика исторического масштаба, реформатора-созидателя. В этом смысле объективно возникает вопрос о том, насколько масштабной для решения судьбоносных проблем страны оказалась личность второго российского Президента В.В.Путина. Насколько он сумел овладеть обстоятельствами и использовать благоприятные возможности в достижении стратегических задач своей политики. Чем объяснить постоянную и необыкновенно высокую поддержку его политики гражданами страны?

Если кратко ответить на этот вопрос, еще ожидающий своего кропотливого исследователя, то необходимо посмотреть на ту Россию, которую получил Президент В.В.Путин от своего предшественника. Это была плохо управляемая страна, с тысячами законов ее субъектов, которые вступали в противоречие с Федеральной Конституцией. Это была страна, реально стоявшая на пороге распада с деморализованным населением, 75% которого относилось к группам «низко обеспеченным» (56,2%) и «живущим за чертой бедности» (18,1%), с огромным внешним долгом (137 млрд. долларов). Это была страна, жители которой устойчиво оценивали ситуацию как кризисную (53%), и катастрофическую (39%). При этом уровень доверия «всенародно избранному» Президенту накануне его добровольно-вынужденного ухода с политической сцены составлял всего лишь 4,7%.

Не удивительно, что большинство населения страны, всех его социальных групп, от рабочих (80,4%) до безработных (65,1%), уставшее от хаоса, царящей несправедливости и лицемерия институтов власти, разгула преступности активно выступали за «твердую руку» и наведение в стране элементарного порядка¹. Сложившееся массовое сознание того времени меньше всего было связано с ментальными чертам россиян, как об этом часто говорят. Это было проявление здравого смысла, закономерным итогом сложившейся ситуации – затянувшегося всеобщего национального кризиса. В.В.Путин вступил в это скромное наследство как «Президент надежды», как последняя надежда разоренной и разворованной страны - либо выжить, либо погибнуть как великая страна.

В восьмилетний период своего президентства В.В.Путин, как нам представляется, проявил себя хорошим знатоком политики как искусства возможного. Он сумел определить главные направления в своей деятельности: остановить распад страны, восстановить ее управляемость, в положительную сторону изменить тенденции в экономической и социальной политике, сформировать в обществе «дух социального оптимизма», сделать заметные шаги в изменении статуса страны в международных отношениях. Цели более чем амбициозные для страны транзитного типа с выше отмеченными характеристиками. В решениях этих проблем он часто двигался «против течения», тонко чувствовал пульс и направленность общественного мнения, руководствовался не догмами прилежного ученика западной демократии, а целесообразностью и интересами страны, ее первостепенных задач, то есть, реально выступал Государем-созидателем. За восемь лет своего президентства, не нарушая буквы Федеральной Конституции, В.В. Путин создал объемное физическое, политическое, и психологическое пространство свободы своих действий, которые в целом до настоящего времени отвечали коренным интересам страны. Этим объясняется постоянно высокий рейтинг доверия В.В. Путину, позволяющий рассматривать его действительно национальным лидером.

Конечно, как политик, В.В.Путин может быть отнесен к удачливым государственным деятелям. Ему сопутствовала благоприятная возможность в виде роста цен на энергоресурсы, положительное изменение экономического и психологического климата в стране. Но величие и масштабность политика как раз и состоят в умении воспользоваться благоприятным случаем для решения первостепенных задач стратегического характера, точно определить их, дать толчок приведению случая в политическое действие в нужном направлении. Главной стратегической проблемой эпохи В.В.Путина было решение двуединой задачи: создание устойчивой политической стабильности в стране и ресурсной основы как условий перехода политической системы к качественным изменениям.

В рамках сложившихся благоприятных возможностей, положительное решение этих проблем, скорее всего, могло быть осуществлено разными способами и средствами. И это верно! Но, как и в истории, так и в политике сослагательное наклонение не является убедительным аргументом. Эта задача была выполнена по-путински. Страна действительно обрела политическую стабильность, создала мощную ресурсную основу для качественных изменений (развития) всех сторон жизнедеятельности общества и функционирования политической системы. Золотовалютный запас страны на февраль 2008 года составил более 502 млрд. долларов. Россия вошла в семерку крупнейших экономик мира, обрела статус энергетической супердержавы, придала социальной политике положительную динамику, усилила свое участие (по крайней мере, привлекла внимание своими амбициями) в международных отношениях с позиций концепции многополярного мира. И, с этой точки зрения, В.В.Путин, по нашему мнению, оказался вполне на уровне решения исторических задач, стоявших перед Россией на рубеже тысячелетий.

Вместе с тем путинское наследство в объективных оценках не может быть однозначным, представлено только в радужных красках. Да и сам В.В.Путин не раз демонстрировал понимание экономических, социальных и политических реалий внутренней и внешней политики страны. Две трети бюджета страна продолжает получать от экспорта энергоресурсов, инновационная продукция не превышает 1%, очаги экономического роста носят локальный характер. Уровень производительности труда по отдельным отраслям отстает от уровня развитых зарубежных стран в 20 раз, в запущенном состоянии находится малый и средний бизнес, выступая реальным тормозом формирования среднего класса как социальной базы гражданского общества. Правовой нигилизм и коррупция превратились в проблемы национальной безопасности. Социальная дифференциация населения не только не уменьшается а, наоборот, с каждым годом растет. По результатам 2007 года разрыв по доходам между высшими и низшими 10% россиян вплотную приблизился к цифре 17, а в Москве - к цифре 41.

Устойчиво высокий рейтинг В.В.Путина, как и участие граждан в прошедших выборах «большого цикла» 2007-2008 годов, далеко не отражают реального положения в отношениях власти и общества. По результатам социологического исследования ИСПИ РАН в 2006 году 82% респондентов считали, что государство не выполняет своих обязанностей перед обществом. Только 7% россиян дали положительный ответ на этот вопрос. На вопрос о том, насколько значительны сегодня противоречия и неприязнь в современном российском обществе три верхних позиции составляли: противоречия между богатыми и бедными (84%); низшими и высшими классами (76%); народом и властью (69%). Если в 2000 году 56% россиян считали, что властям нет никакого дела до простых людей, то в 2006 году этот показатель соответствовал уже 80%. Заметно менялась и динамика мнений граждан о возможности их влияния на политические процессы в стране. В 2000 году такой возможности не видели 50%, а в 2006 году этого мнения придерживалось уже 72% россиян. В обществе сложилось тревожное мнение о том, что в сегодняшней России реальным источником и носителем власти являются богатые люди (50%) и бюрократия – чиновники в центре и на местах (41%)².

Очевидно, что достоинства путинского восьмилетия в реформах России приобретут знак высшей пробы при условии, если эпоха нового президентства действительно станет эпохой реальных реформ социально- политической системы, их новым этапом. Достигнутое В.В.Путиным гражданское согласие в обществе, наличие ресурсов и тандем лидеров, понимающих реальное положение дел в стране и направления необходимых реформ можно рассматривать как реально возникшую благоприятную возможность, условие назревшей качественной модернизации социально-политической системы страны.

Заявления нового Президента Р.Ф. Д.Медведева о необходимости качественного развития социально-политической системы страны, создания условий формирования гражданского общества, его социальной базы – среднего класса, борьбы с коррупцией, правовым нигилизмом, бедностью, засилием бюрократии, его сдержанное отношение к идеологии «суверенной демократии», наконец, его открытость мировому сообществу и иные суждения программного характера вселяют надежду на то, что новый этап в российской модернизации не будет сведен только к изменению стилистики политики при жестком следовании «наследству» Президента В.В.Путина. Случись последнее, «путинское наследство», решившее исторические задачи и потребности страны своей эпохи, может стать тормозом развития, приведет ее к новому «застою». Ведь политическая стабилизация означает всего лишь тактическое достижение политики, временный баланс политических сил, своеобразный аванс политику или партии, поддержание которого авторитарными методами без придания системе импульсов развития объективно ведет ее к тому, что у нас называется «застоем», к накоплению в механизмах ее функционирования конфликтного и кризисного материалов.

Сложившаяся в российском политическом процессе новая благоприятная возможность, есть исторический случай для двух успешных российских лидеров - Президента и потенциального Премьера – вывести социально-политическую систему страны из состояния политической стабильности в состояние стратегически устойчивого функционирования и развития. В широком смысле этого понятия это означает создание в стране политического режима, опирающегося на социальный потенциал зрелого среднего класса, как наиболее адекватного носителя демократических ценностей и свобод и реальную социальную базу демократии³. Устойчивое развитие подразумевает отсутствие в политической системе причин накопления противоречий конфликтного и кризисного характера, наличие широкой «поддержки» ее со стороны общества, институтов управления и политической элиты страны. Такой политический режим в рамках демократических процедур на всех уровнях и направлениях способен получать необходимую поддержку социальной среды и создавать условия для своего эффективного функционирования и развития. Этим должно определяться стратегическое направление реформ, озвученных новым Президентом. Тогда его слова о том, что «Россия – европейская страна», абсолютно способная «развиваться вместе с другими государствами, которые выбрали для себя демократический путь»⁴, могут стать слоганом формирования имиджа страны как для повседневной внутренней социально-политической практики, так и для ее позиционирования за рубежом. И это совершенно не противоречит его рассуждениям об «успешности», эффективности руководителя страны. «На внешнеполитическом и внешнеэкономическом треке, - заявил Д. Медведев в недавнем интервью британской газете «Файнэншл таймс», - нельзя быть ни либералом, ни консерватором, ни демократом, нужно исходить из безусловного приоритета интересов своей страны. Если существует такое понимание и баланс между внутренней и внешней политикой, такой лидер может быть успешным⁵.

Политический имидж или образ страны может выступать значительным ресурсом укрепления ее престижа, государственности, когда он не обременен мобилизационными и манипулятивными составляющими. Либо, наоборот, он может стать негативным, если он противоречив и непоследователен.

Как известно, в теории имиджа его структурными компонентами принято считать миссию, легенду и цели⁶. Под миссией понимается информация о том, каким великим идеям, идеалам и ценностям политический субъект (политик, партия, страна) посвящает свою деятельность в политике. Легенда в этой символической структуре имиджа представляет собой совокупность идеологии, то есть - целей, которые ставит перед собой политический субъект, его конкретных и реальных дел, фиксирующих эффективность движения политического субъекта к своим целям, и миссии, раскрывающей политическую перспективу и обосновывающей необходимость решения этих целей. Если хотя бы один из этих компонентов символической структуры политического имиджа отсутствует либо не согласуется, не подкрепляется реальными делами, противоречит другим элементам, имидж «рассыпается», более того, он становится негативным, «работает» со знаком минус. В международных отношениях такие «промахи» с имиджем страны легко превращаются в инструмент информационных войн со стороны оппонирующих субъектов политики.

Представляется, что в новых, меняющихся условиях, связанных с возрастанием активности России в международных отношениях, необходимо формировать и проводить в жизнь (внутри страны и за рубежом) непротиворечивую продуманную концепцию имиджа России, взяв за основу основные программные тезисы нового Президента РФ. При этом главное внимание в этой концепции образа страны должно быть обращено на:

• 
  позиционирование России, как субъекта международных отношений, последовательно реализовывающей проект ее демократического преобразования с учетом специфики и условий переходного периода;
  
• 
  конкретные дела по реализации программы нового Президента РФ (борьба с коррупцией, правовым нигилизмом, реализация программы по содействию развития малого и среднего бизнеса, созданию условий развития среднего класса как социальной основы зрелого гражданского общества, реального преодоления отчуждения власти и общества, решение проблемы бедности и т. д.);
  
• 
  жесткое, но гибкое, позиционирование России как суверенного и равноправного субъекта международного права, последовательно решающего проблемы международных отношений с позиций концепции много полярного мира, принципов политической целесообразности и интересов страны;
  
• 
  активное позиционирование и пропаганду за рубежом исторических и культурных традиций страны, расширение зон доброжелательного отношения стран и народов к России.
  

Как показали итоги прошедшего семинара, сегодня уже ясно, что рост взаимозависимости, увеличение числа и многообразия неправительственных организаций и других негосударственных акторов международных отношений, формирование глобального информационного пространства, интенсификация свободного перемещения людей, финансов, товаров, технологий и идей – все это, меняя приоритеты и структуру международных взаимодействий государств, не лишает их внешней политики. На наших глазах в мире происходит усиление экономической конкуренции, обостряется проблема дефицита природных ресурсов, углубляется разрыв между бедными и богатыми, становится фактом стремление к обособлению людей в рамках групповой, культурной, этнонациональной идентичности, наметилась тенденция к столкновению ценностей и идеалов. Решение этих и многих других проблем и противоречий, связанных с глобализацией, люди все чаще связывают с государством.

Растет количество государств, а вместе с ним углубляется и международная стратификация. Продолжающие оставаться сверхдержавой, США стремятся закрепить и увеличить свои возможности – в том числе и за счет других государств. Развитые, но менее могущественные государства Западной Европы объединяют усилия с целью отстоять свои позиции в высококонъюнктурной глобальной среде, а по возможности и расширить их путем присоединения к ЕС все новых стран. Происходит возвышение потенциала БРИК (Бразилии, России, Индии и Китая), которое и США, и ЕС воспринимают как вызов своим интересам. Региональные державы типа Ирана или ЮАР ведут интенсивный поиск своего места в этой борьбе. Вновь возникающие государства стремятся «прислониться» к одному из более успешных государств или к их союзу. Непризнанные государства борются за обретение всех атрибутов суверенности, а «несостоявшиеся» и «падающие» пытаются их сохранить.

Все это убеждает в том, что ни суверенитет, ни ВП не только не исчезают, но и получают «новое дыхание».

Вместе с тем, в ходе обсуждения сделан не менее важный вывод и о том, что и в глобальной среде ВП, и в ее внутреннем окружении сегодня наблюдаются кардинальные изменения, оказывающие существенные влияния на ее содержание. Это становится очевидным из сравнения традиционной ВП и ее современного состояния.

Действительно, традиционно под внешней политикой принято понимать деятельность правительства по подготовке, принятию и реализации решений, касающихся отношений одного государства с другими государствами. Иначе говоря, сфера ВП ограничивается государственными интересами и ценностями, включающими, прежде всего, прямые взаимодействия представителей государств друг с другом, с целью обеспечения безопасности своих стран (прежде всего, военной) и взаимного сотрудничества (прежде всего, торгового).

В-третьих, традиционная ВП характеризуется строгими стандартизированными методами и правилами, отточенными процедурами, которые проверены десятилетиями и даже веками межгосударственных взаимодействий и не терпят нарушений. Это касается и торгово-экономических отношений, и урегулирования конфликтов, которые не могут осуществляться помимо МИДов, и «высоких профессионалов», представляющих собой «карьерных дипломатов».

Сегодня внешняя политика претерпевает глубокие трансформации, приобретая качественно новые черты под воздействием глобализационных процессов. Это касается, прежде всего, самого субъекта ВП – государства и его традиционного суверенитета. Реальный суверенитет сегодня невозможен без встраивания государства в мировые интеграционные процессы. Внутренняя и внешняя политика все более тесно переплетаются друг с другом. В условиях глобализации ВП уже не может оставаться закрытой от посторонних глаз, своего рода «черным ящиком», функционирующим по раз и навсегда заведенным правилам, непроницаемым и недоступным для воздействий извне. Монополия исполнительной власти государства на ВП подвергается эрозии, происходит фрагментация его внешнеполитических функций. МИД все более явно утрачивает роль ее единственного легитимного субъекта в качестве представителя государства. Каждое из министерств уже имеет и постоянно расширяет собственные внешнеполитические связи. Поэтому МИДу все труднее сохранять единую централизованную ВП. Расширяется сфера субнациональной, территориальной и региональной внешней политики.

Усиливается также и давление различных внутренних групп интересов, которые стремятся повлиять на внешнеполитические решения и международную деятельность государства, тем самым ограничивая монополию исполнительной власти на ВП. Иначе говоря, расширяется «внутреннее» поле ВП, возрастает объем ее функций.

Меняется и внешняя среда. Изменения происходят в социологической картине мира: государство перестает быть единственным субъектом и объектом ВП. Формируется мультицентичный мир, состоящий из потенциально очень многочисленных и автономных по отношению к государству акторов – экономических, идеологических, миграционных, криминальных, террористических, – которые претендуют на свое место в международных отношениях, осложняя деятельность государства, вызывая необходимость предпринимать новые усилия в области безопасности, сохранения основ своей национальной идентичности, отстаивания национальных интересов. Тем самым транснациональные акторы становятся своеобразными субъектами, а также и объектами ВП государства, отвлекая на себя значительную часть его внешнеполитических ресурсов. Перед ВП государства встают качественно новые, невиданные прежде и гораздо более сложные, по сравнению с прошлым, задачи участия в глобальной координации мер экономического, политического, социального регулирования²⁴⁷.

Качественные изменения претерпевают методы ВП. Уходит в прошлое ее закрытость от внешнего мира – мира «непрофессионалов». Она все больше вынуждена «открываться» – работать в режиме транспарентности, что по существу означает переворот в сфере внешней политики. Она уже не может игнорировать "внутренних" неправительственных субъектов политики, таких как, например, некоммерческие организации, религиозные объединения и т.п. Государственные внешнеполитические структуры вынуждены вести с ними переговоры, идти на компромиссы. «Непрофессионалы» – это часто специалисты и эксперты в таких областях, как экология, медицина, социальная психология…, с которыми нельзя не считаться.

Наконец, один из важнейших аспектов изменений, которые происходят в содержании ВП в условиях глобализации, вносят СМИ и общественное мнение. Если традиционная ВП, в силу самой своей специфики (монополизм, профессионализм, конфиденциальность, элитизм, протокольность) антагонистична по отношению к общественному мнению, то ситуация в корне меняется в условиях глобализации и новых возможностей СМИ. В наши дни практически никто не сомневается в политической значимости общественного мнения, которую убедительно продемонстрировали, в частности, "цветные революции" первой половины 2000-х гг. и результатом которых стала смена правительств в нескольких постсоветских государствах и крушение режима Милошевича.

Выражая убеждение в плодотворности нашей дискуссии и искреннюю благодарность всем, принявшим участие в семинаре, хочется поддержать высказанное в его ходе мнение о том, что обсуждение, конечно же, нельзя считать завершенным. Можно сказать, что мы затронули лишь некоторые из наиболее злободневных вопросов весьма обширной проблематики.