Синяя летопись
жүктеу/скачать 7.18 Mb.
|
Шатабхиша — Aquarii ( м.б., Aquarius; прим пер.). Тогда Топу-лоцава сам, сделав богатые подношения, изучил свои сновидения. Перед рассветом он увидел во сне ачарью с зубами, подобными раковине. Он спросил: «Кто это?» — и услышал в ответ: «Посмотри на буквы, начертанные на обратной стороне». Он увидел буквы, и прочитал имя Двибхашин. Потом ачарья дал ему лист дерева Бодхи, на котором он увидел изображение пандиты с птичьим лицом. На обратной стороне листа он прочитал имя Махамайтри. Еще ачарья дал ему зеркало, в котором он увидел отражение пандиты, подобного божеству, и надпись «Манджушри». Затем ему явился белый человек, который снаружи был сделан из грубой шерстяной ткани, а изнутри — из шелка, а на нем была надпись «МАНИ ПАДМЭ». Эти четыре предмета произвели на него сильное впечатление, и он решил хранить их в храме. Топу-лоцава было отнес их туда, но тут ачарья сказал: «Верни их! Я должен изменить последовательность». И добавил: «Пусть лев, сделанный из раковины, бежит во всех направлениях. Можешь оставить лист дерева Бодхи и зеркало, но возьми изображение человека из шелка. Потом возьми зеркало. Потом возьми и лист Бодхи». Проснувшись, он не смог понять смысл своих сновидений, хотя и чувствовал, что они предвещали благо. В то время он не понял смысла четырех надписей. [26] Позже он понял, что лев, сделанный из раковины, символизировал самого лоцаву; белый человек — владыку Митру; пандита, который отражался в зеркале, — Буддхашри; а пандита, нарисованный на листе дерева Бодхи, — кашмирского пандиту. Следуя этим указаниям, он сначала отправился в Непал и страну, граничащую с Индией. Затем пригласил в Тибет владыку Митру, после этого приглашен был махапандита Буддхашри. В седьмой день шестого месяца чу (mChu) года Дерева-Мыши (1204) согласно китайскому летосчислению лоцава выступил в путь, чтобы пригласить великого кашмирского пандиту Шакьяшрибхадру. По дороге он встретился с кальянамитрой по имени Гья, который учился непосредственно у ламы Шана, жившего в Гьянро Гунчуне. Так как он пребывал в затворничестве, то, услышав о приезде лоцавы, неожиданно прервал свое уединение и вышел, чтобы встретить его. От него лоцава получил так называемый Цикл учений Шана. Шан сказал: «Чтобы пригласить великого пандиту, нельзя вести себя робко и нерешительно. Будь шумным и напористым! Тогда, даже если солнце встанет на западе, ты без сомнения достигнешь своей цели». Продвигаясь от города к городу, Топу-лоцава достиг Томо (Чумби). Жители Томо отнеслись к нему почтительно, и его запасы продовольствия пополнились. Намереваясь идти в индийский город Бэдур (Видура?), где была большая ярмарка, он сбился с дороги и блуждал по лесам, где было множество разбойников, ядовитых змей, диких зверей и духов аманушья. Тем не менее он остался невредим и достиг торгового города Бэдур. Он послал двух индийцев — младшего пандиту Джаяшри и пандиту из Варанаси — в сопровождении двух тибетцев: Чосэ Ньимы и Кампа Чантага как вестников, которые должны были доставить приглашение великому пандите в Джагаттару (Джагатталу) на Востоке. С ними он отправил письмо на санскрите, в котором говорилось: [За] «Почтительно приветствую Будду Амогхасиддху! Того, кто родился как сын Шакья, в учении Шакья носит имя Шакья и, подобно короне, венчает головы тех, кто в совершенстве овладел пятью науками и твердо соблюдает обеты нравственной чистоты!» В придачу к письму он послал подарки: книгу «Праджняпарамита-хридая», написанную золотом, пять золотых санов, пару шелковых одеяний и балдахин лучшего шелка из Чжу. Когда через 34 дня гонцы достигли места, называемого Латуг, махапандита со свитой уже прибыл туда, так как его предупредили о приглашении тибетцев. Не обнаружив гонцов, они уже собирались в обратный путь и упаковывали вещи, когда наконец прибыли посланцы Топу-лоцавы и вручили великому пандите письмо и подарки. Великий пандита сказал: — Когда меня предупредили о том, что должно быть доставлено приглашение из Тибета, я прибыл сюда заранее, но, выяснив, что гонцов еще нет, мы собирались отправиться назад. Не говорил ли я вам, что нужно еще немного подождать, так как приглашение обязательно будет доставлено? Итак, вы должны посоветовать нам, что делать, — сказал великий пандита, обращаясь к младшим пандитам. Младшие пандиты ответили:
И пять дней оставался в уединении, беседуя с Тарой. Многие великие стхавиры Восточной Индии явились к великому пандиту, умоляя его не ездить в Тибет. Они привезли с собой изображения Великого Сострадательного (Махакаруники) и Тары, освященные ачарьей Нагарджуной, в качестве своих посредников и ходатаев. Тибетцы подкупили одного кашмирца, которому были доверены священные изображения, и он вытащил втулку из колеса колесницы, чтобы изображения обратились в противоположную сторону. Это было истолковано как знак неблагоприятный для просителей, и, таким образом, очень помогло тибетцам. Топу-лоцава, придя из Бэдура, встретился с Дхармасвамином в Ванешваре. Дхармасвамин сказал: «Я думал, что лоцава весьма учен, достиг преклонного возраста и наделен способностью сооружать большие статуи будд, но он молод. Скорее всего, он не сможет переводить Учение. После того, как я дарую ему ритуал зарождения бодхичитты и несколько садхан, не стоит ли нам, учителю и ученикам, вернуться назад?» Пандита Джаяшри сказал лоцаве: «Пандита и его ученики презирают тебя, так как ты молод. Ты должен немедленно что-то предпринять, задай вопросы, касающиеся Учения». [36] По просьбе Джаяшри, великий пандита разрешил Топу-лоцаве задать несколько вопросов. Тогда лоцава задал по два вопроса каждому из девяти младших пандитов из окружения великого пандиты, и они обсуждали эти вопросы весь веч,ер до полуночи. Дхармасвамин был доволен, хотя это и нарушило его обычную практику созерцания. Он сказал: «Удивительно, что в Тибете есть люди, способные так рассуждать на темы Учения!» Они двинулись в путь, но царь пограничной страны закрыл дорогу, а так как младшим ученым также понадобились доли (паланкины), это вызвало большие трудности. По прибытии в Пагри они увидели огромные толпы монахов и мирян, собравшихся там со всего Тибета. Они старались всячески услужить махапандите и просили его наставлений, и он проповедовал им многие учения. Он проповедовал Дхарму от Гьянро до Гурмо, и его состояние необычайно возросло. Вокруг великого пандиты собрались монахи от Цондуя до Чумига, и мирянам было трудно приблизиться к нему. Монахи монастыря Топу прибыли, чтобы торжественно встретить его в Чумиге. В монастырь Топу собрались тысячи ученых монахов. Махапандита провел там свое летнее затворничество. Так как в затворничестве участвовало 800 монахов, махапандита проповедовал «Аштасахасрика-праджняпарамиту», «Пратимокша-сутру» и «Сутраламкару»1. После этого махапандита отправился в Лэмоче, что в Нартане. Там он комментировал «Панчавимшата-сахасрика-праджняпарамиту». Когда он дошел до главы «Татхата-париччхеда», экземпляр его «Аштасахасрики» унесла Тара, которая совершила книге подношения и отправилась на восток2.
2 Согласно устному преданию, когда махапандита читал собравшимся текст, ворона — манифестация Тары — подхватила и унесла на восток несколько страниц рукописи, написанной на пальмовых листах. Эти принесенные вороной страницы были найдены в Похане, и сейчас хранятся в монастыре Похан. Махапандита сказал: «Это знак, что мне следует идти в Уй». Когда он дошел до последней главы Праджняпарамиты, он увидел богиню, которая поклонялась книге, сама же книга была в центре мандалы подношений. Закончив ритуал, богиня отправилась на запад. Махапандита сказал: «Это означает, что в старости я вернусь в Кашмир». Затем великий пандита провел свое летнее уединение в Лэмоче (Нартан) и остался там еще на некоторое время. После окончания церемонии устранения препятствий (праварана), ознаменовавшей окончание летнего затворничества, [4а] группа старейшин (стхавир) пригласила его в Чумиг Ринмо. Там он проповедовал «Мадхьямака-ратна-малу»1 и «Дриштанта-малью»2. После этого он был приглашен монахами монастыря Синпори близ Гьянцэ, а потом отправился в Цурпу и Лхасу через Верхний Шунье. Махапандита сделал большие подношения перед двумя изображениями Будды в Лхасе3. Далее махапандита проследовал в Синпори, сопровождаемый множеством всадников из Цурпу. Махапандита сказал своему сопровождению: «Когда я посетил ваш монастырь, я обнаружил там три статуи божеств, которые были упомянуты в "Тантре Сангье Топы"4. Ваши прежние учителя знали их, но у них не было веры. Если я дам вам введение в практики этих божеств и соответствующие наставления, впоследствии среди вас появится много йогинов». Три изображения, упомянутые им, были Самвара с юм в позе юганаддха, Шакьямуни в аспекте нирманакаи с юм Ваджрадакини, а также ваджра и гханта (колокольчик) как юм (rdo-rje dril-bu mnyam-sbyor). Он провел летнее уединение в Синпори и в течение этого времени перевел комментарий на «Абхидхарма-самуччаю» ачарьи Джнянамитры5. В числе его учений общего характера были «Арья-Ашокадаттавьякарана-нама»6, «Пурнапрамукхавадана-шатака»7, «Кармашатака»8. Он также подробно рассмотрел Пять трактатов Майтреи и Шесть трактатов мадхьямики. Подробное разъяснение Пяти трактатов Майтреи было даровано им по просьбе настоятеля Синпори. Ньял Санпочепа и другие практиковали Ступени Духовного Пути Сынов Победоносного (rGyal-sras Lam-rim). Затем великого пандиту пригласил в Самье Лха Шива-вё. Он проследовал в Самье и Чимпу, где встретился с Вёнтон Ринчен Ганпой. Когда великий пандита вернулся в Синпори, он получил приглашение от монахов монастырей, расположенных в Цурпу, Гьяма и Дихуне. Дважды ему не удалось встретиться с Дихун-пой. Дважды он посетил монастыри Гьяма Ринченган и Радэн. Оттуда он проследовал в Ньял, Лоро и Лхотаг, а затем в Угудо и Танпоче. Особенно долго он пробыл в Танпоче, где проповедовал различные учения. [46] До этого момента, чтобы испытать веру в него Топу-лоцавы, он действовал как исключительно жадный человек, однако позднее он пожертвовал большую часть своего состояния на сооружение статуи Майтреи в Топу.
3 Большой Чово, главная святыня Лхасы — статуя Будды Шакьямуни, установленная в специальном храме в центре города, и Чово Рамоче (Jo-bo Ra-mo-che), или Малый Чово, — статуя, изображающая Будду в восьмилетнем возрасте, установленная в храме Рамоче, в северной части Лхасы. — Прим. пер.
В год Воды-Обезьяны (1212), когда пришло время освящать статую, оказалось, что их средства истощились, и поэтому махапандита вновь отправился в Уй, Йо, Ньял, Ло и Лхотаг, чтобы собрать необходимые деньги. Все, что он получил в этой поездке, махапандита пожертвовал на большую статую Майтреи. С третьего по тринадцатый день месяца дэ (Dre'i zla-ba) года Воды-Обезьяны (1212) Дхармасвамин исполнил обряд освящения большой статуи Майтреи, что сопровождалось многими чудесными знамениями. После этого многие ламы умоляли его остаться в Тибете, но он на это не согласился, ссылаясь на то, что у него много важных дел в Кашмире. Махапандита отправился в обратный путь через Южный Лато и принес благо многим ученикам. Полученные им подарки распределялись среди монахов каждого монастыря. По прибытии в Гунтан он подарил 130 золотых санов Топу-лоцаве и сказал: «Отдайте эти деньги мастерам в уплату за статую». Затем лоцава проводил его до Лово. Однажды.утром великий пандита отпустил всю свою свиту и никого не принимал, но позвал лоцаву. Лоцава поторопился явиться к нему, махапандита велел ему раскрыть ладонь и положил в руку большой слиток золота. Под тяжестью слитка рука лоцавы почти коснулась земли. Лоцава сказал: — Вы уже сделали много даров на сооружение статуи. Лучше Вам взять это золото с собой в Кашмир. Но слуга махапандиты сказал ему: — Лучше тебе принять сиддхи, если тебе их дают. Ты будешь очень сожалеть, если это золото попадет в руки кашмирских мошенников. Тогда он принял золото и проводил великого пандиту до подножия вершины, где был перевал. По дороге в Кашмир на махапандиту дважды нападали разбойники, но так как у него с собой не было золота, он не пострадал. Наконец он достиг Кашмира. Хотя Учение было распространено в этой стране, [5а] тех, кто служит ему, было немного. Дхармасвамин увеличил число духовенства и утвердил всех на верном пути метода Тантр и Сутр. Царь, впавший в ересь, был вновь приобщен к Учению. Махапандита восстановил разрушенные монастыри и изображения. В таких трудах он провел в Кашмире 12 лет и скончался в год Дерева-Курицы (1225). Кончина его сопровождалась чудесными знамениями. Этот великий ученый проповедовал разные учения, которые относились к агамам, наукам, Сутре и Тантре. Он даровал обеты Пратимокши великому множеству учеников, но только двое — Доржепэл и Жанчубпэл — приняли в присутствии махапандиты обеты полностью посвященного монаха, включая обет следовать аскетической практике одной циновки, т.е. заниматься созерцанием, есть и спать на одной циновке. 1 Данный список представляет собою линию передачи монашеских обетов, в которой был Шакьяшриб-хадра. Имена, которые идут после Ваджрашрибхадры, соответствуют линии настоятелей монастыря Нартан. [Теперь о линии преемственности великого каширского пандиты ]. Почтительно склоняюсь перед Майтринатхаей. Муниндра, Шарипутра, Рахула-кшатрий, Рахула-брахман, Нагарджуна, Гунамати, Ратнамитра, Шри Дхармапала, Гунаса-гара, Дхармапала, Акарагупта, махапандита Шакьяшри, Ваджрашрибхадра (Дорже Пэлсанпо), Бодхишрибхадра (Жанчуб Пэлсанпо). Последние двое, вероятно, и есть два тибетских ученика махапандиты — Доржепэл и Жанчубпэл. Все остальные учителя линии — тибетцы: Вё-сэр Пэл (Рашмишри), Чойкьи-Гьялцэн (Дхармадхваджа), Сангье Ринчен (Буддхаратна), Сонампэл (Пуньяшри), Шераб Гёнпо (Праджнянатха), Сэнгэ Гьялцэн (Симхадхваджа), Сонам Ванчуг (Пунье-швара), Таши Цултим (Мангалашила), Цултим Ринчен (Шиларатна), Сангье Лодой (Буддхамати), Жанчуб Гьялван (Бодхиджаендра), Таши Сэнгэ (Мангала-симха), Йонтэн Ринчен (Гунаратна), Жанчуб Санпо (Бодхибхадра), Лодой Гьялцэн (Матидхваджа), Дондуб Пэлчжор (Сиддхартха Шрибхути), Жанчуб-Тагпа (Бодхикирти) и Таши Жанчуб (Мангала-бодхи)1. С момента -отъезда махапандиты из Тибета в году Воды-Курицы (1213) до текущего года Огня-Обезьяны (1476) прошло 264 года. Настоятели монастыря Цогпа Чадзон. К этой линии принадлежали Кёнчог Гьялцэн, Тугчже Пэлпа, Дарма Пэлпа, Кюнга Пэлпа, Шонну Санпопа, Цултим Пэлпа, махаупадхьяя Кюнга Пэлпа, [56] Сангье Шоннупа, Дарма Санпопа, Цул-гёнпа, Сонам Вё-сэр, Ринцулпа, Сонам Шераб, Шергёнпа, Тагсопа, Шерпагпа, Шецулпа, Риншепа (Ринчен Шераб), Чойпэлпа, Шевёпа, Кюншепа, Таггьялва, Пэлцулпа (Пэлчжор Цултим), Риндубпа (Ринчендуб), Ваншепа (Ванчуг Шераб), Даринпа (Дава Ринчен). Настоятели монастыря Гэндунган. К этой линии принадлежали Лхотаг Жан-чубпэл, Цанпа Ванчугтаг, Шонну Жанчуб, Дулцэпа Жанчуб Санпо, Чжамьян Дондубпэл, Йонтэн Гьялцэн, Пэлдубпа, Ньягпува, Йонтэн Лодой, Цонгьялва, Сэнгэпэлпа, Чойдубпа, Лодой Гьялцэн, Йонтэн Лундуб, Намха Пэлсан и Пэлйон-па. От Намха Пэлсана посвящение получили Намха Лхунсан и Рабчжор Сэнгэ. Настоятели монастыря Чойлун Пёкан близ Гьянцэ. К этой линии принадлежали Умдзэ Сонамтоб, махаупадхьяя Дэвапэл, Тагпа Шонну, Чансэм Сотаг, Сонам Санпо, Шонну Гёнпо, Тагпа Гьялцэн, Тагпа Шеньен, Намха Гьялцэн, Ринчен Гьялцэн, Шеньен Гьялчог, Гьялван Тагпа, Дава Лодой, Гьялва Чагна, Шеньен Санпо, Гёнпо Таши и Ньима Гьялцэн. Всезнающий Лобсан-Тагпа-пэл (Цзонхава) Прошло более 720 лет после рождения царя — покровителя Дхармы — Сонцэн-гампо, когда в этом мире появился Всезнающий Лобсан-Тагпа-пэл [6а]. Он родился в год Огня-Курицы (1357) в районе Цонха1. В юности он получил введение в Пратимокшу и Тантру от великого кальянамитры Дондуб Ринчена2, который сказал: «В провинции Уй и Цан изучай разные науки»3.
Сначала Цзонхава учился у многих кальянамитр Кьишо. Затем он стал учеником Достопочтенного Шонну Лодоя. Он изучил почти все содержание Питак и придерживался того мнения, что нет другого пути к освобождению, кроме практики мудрости (праджни). Так как это учение было основано на шастрах школы мадхьямика, он усердно изучал их. В области Тантр он считал основной «Шри-Гухьясамаджа-тантру» и доискивался до ее сути. С его точки зрения Всезнающий Будон в совершенстве овладел большим количеством тантр (йогатантр). Цзонхава изучал тантры этого класса под руководством Гонсум Дэченпа Чойкьи-Пэлпы и Кьюнпа Лхэпы. Он придерживался той точки зрения, что Виная — это основа всего Учения Будды, и усердно изучал систему Винаи под руководством махаупадхьяи Кьорлунпы. Среди своих товарищей, изучающих философию, он чувствовал себя печальным и подавленным, хотя прекрасно понимал Писание (агаму) и науки (логику) и избегал недостойного поведения: никогда не обижал других, не кричал, не бегал, не прыгал и не танцевал. Так мне говорили мои Учителя. Некоторые из учителей, преподававших в старину, не одобряли жесты и восклицания, которые обычно сопровождают диспут. Потом он в основном проповедовал Учение, что было великим благом для слушающих его. Однажды, когда, подобно гусям на пруду, где растут лотосы, вместе собрались много мудрецов, среди них был учитель по имени Умапа, уроженец Амдо, которому в детстве на краткий миг явился Манджушри. Во время созерцания впоследствии у него постоянно возникало чистое видение бодхиеаттвы, и он имел обыкновение советоваться с ним о своих ежедневных трудах. [66] От ламы Умапы Цзонхава получил посвящение Манджушри и начитывал мантры. За очень короткое время он добился чистого видения бодхиеаттвы Манджушри и мог задавать ему вопросы, подобно тому, как ученик спрашивает учителя, и получал ответы на свои вопросы. Большую часть своего времени он проводил, созерцая бодхисаттву, который давал ему наставления. Манджушри предсказал ему, что если он будет вести жизнь отшельника, то сможет принести Учению значительную пользу, гораздо большую, чем в нынешнем его состоянии. Он поступил, как советовал бодхисаттва, и в сопровождении нескольких спутников отправился в Вёлха. Там он занимался созерцанием в разных обителях, самые дальние из которых находились в Бумтане (Мён, Бутан). Примерно в то же время его учителями были махаупадхьяя Чойкьяб Санпо, чей ум достиг высокой ступени благодаря практике учения школы кадам, и махаупадхьяя Лэкьи-Дорже (Карма-ваджра), который никогда не оставлял практику бодхисаттв, получая поддержку от Тела, Речи и Ума Гухьяпати. жүктеу/скачать 7.18 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|