Кризис американских союзов

Дефицит внешнеполитических ресурсов США

Однако уже сегодня можно наблюдать, что все эти достижения США не так прочны, как это казалось в 90-ые годы прошлого века. При сохранении нынешних темпов экономического роста китайская экономика может стать больше американской уже в обозримой перспективе. Количество китайских компаний в первой десятке крупнейших мировых компаний уже сравнимо с количество американских фирм.⁴²⁸

Даже сохраняющие лидирующие позиции американские университеты сталкиваются со все большей конкуренцией со стороны ВУЗов развивающегося мира. Зачастую эти ВУЗы наверстывают свое отставание благодаря выпускникам американских университетов, которым не находится места в Америке. В американском политическом дискурсе сегодня удивительным образом уживаются традиционные лозунги об Америке как стране иммигрантов и растущая ксенофобия, в особенности, в адрес латиноамериканцев и мусульман.

На первый взгляд кажется, что ксенофобские настроения особенно активно эксплуатируются республиканцами, однако, и демократы не торопятся на решительные шаги в иммиграционной реформе. За два первые года президентства Барак Обама, имея подавляющее большинство в обеих палатах Конгресса, даже не вспоминал об иммиграционной реформе.

Сегодня же положение изменилось еще больше: во время республиканских праймериз можно было наблюдать своеобразное соревнование между кандидатами по поводу того, кто в случае своей победы будет работать над принятием наиболее жесткого иммиграционного законодательства. Даже Мит Ромни и губернатор Техаса Рик Перри, ранее занимавшие по иммиграционному вопросу взвешенные позиции, от этих своих позиций отказались. Не сумел изменить дискуссию и президент Обама. Хотя перед выборами им был утвержден облегченный порядок получения гражданства для детей нелегальных иммигрантов, ввезенных в США в раннем возрасте, за четыре года президентства Обама не сделал серьезных шагов в направлении иммиграционной реформы.

Очевидно, что любая хоть сколько-нибудь амбициозная внешняя политика, а лидеры Соединенных Штатов и представители республиканской оппозиции продолжают заявлять, что амбиции у Америки на международной арене по-прежнему самые серьезные, требует для своей реализации серьезных ресурсов всех видов. У США сегодня таких ресурсов все меньше – сказочными кажутся времена, например, после Второй мировой войны, когда восстановление большей части Европы шло на американские средства, выделяемые в рамках Плана Маршалла. Пока не ясно, сумеет ли победитель президентских выборов 2012 года Барак Обама повысить международную конкурентоспособность США, победить безработицу, ограничить влияние финансовых кругов, или продолжится процесс ослабления экономического потенциала США, неизбежно ведущий к ослаблению внешнеполитических позиций Америки.

Сегодня все очевиднее становится растущее негативное влияние внутренних проблем на внешнеполитические позиции США. Причем все заметнее не только внутриполитические проблемы, но и общие трудности в социально-экономическом развитии Америки. В качестве примера этих трудностей можно обратиться к проблеме растущего социального расслоения американского общества. Усугубляет это расслоение снижение вертикальной мобильности, наблюдаемое сегодня в США. Если эта проблема не будет эффективно решена в обозримой перспективе, то американская внешняя политика окончательно лишится одного из своих излюбленных пропагандистских инструментов – нельзя будет призывать другие государства следовать советам Вашингтона и повторить в социально-экономическом развитии этих государств «американскую мечту», если достижение этой мечты не будет возможно в самой Америке.

Распад Советского Союза и прекращение существования социалистического лагеря дали основания американским политикам и экспертам заявлять о триумфе американской экономической, политической и культурной моделей. Союзники и партнеры Америки, реальные и потенциальные, по всему миру получили серьезный повод задуматься о копировании опыта США в тех или иных областях для того, чтобы повторить американские успехи. В крайнем случае, они могли добиться расположения Соединенных Штатов, доминировавших в международных отношениях, следуя в кильватере американской внешней политики.

Однако за последние пятнадцать лет произошло слишком много событий, поставивших под сомнение подобные претензии Америки на глобальное доминированиеп. Вначале стала очевидной несостоятельность большинства советов так называемого «вашингтонского консенсуса», зачастую навязываемых развивающимся странам международными финансовыми институтами под руководством США, для решения экономических проблем этих стран.⁴²⁹

Росло число кризисов, возникавших в разных регионах мира, прежде всего на Ближнем Востоке, из-за непродуманных и неуклюжих попыток Вашингтона навязывать собственные политические и культурные стандарты в странах, где для этих стандартов не существовало исторических или культурных условий. США, в особенности во время администрации Джорджа Буша-младшего, неоднократно давали понять другим государствам, что по отдельным проблемам может существовать лишь две точки зрения – американская и неправильная. Особенно наглядным примером таких кризисов стала кровопролитная война в Ираке.

Окончательно претензии США на то, чтобы быть единственной моделью для копирования другими странами, оказались подорваны вначале финансовым и экономическим кризисом (частная предпринимательская инициатива, пропагандируемая США десятилетиями, оказалась несостоятельна без государственного вмешательства); а потом и проанализированном в первом разделе настоящего доклада параличом, в котором оказалась американская политическая система после прихода к власти президента Обамы.

На последнем стоит остановиться особо. Современные политические проблемы не только США, но и Европы мешают борьбе с острым экономическим кризисом. Многие авторы уже сегодня пишут не только о природной слабости западных демократических систем в управлении резко усложнившимся современным глобализованным миром⁴³⁰, но и о преимуществах недемократических систем, таких как, например, китайская.⁴³¹ Получается, что десятилетиями претендовавшие на статус учителей американцы, сегодня вынуждены доказать свое право быть моделью для других стран.

Анализируя сложное положение, в которых оказались страны Запада в современных международных отношениях, профессор Джорджтаунского университета Чарльз Купчан пишет:

«Кризис управления на Западе случился в особенно важный момент. Международная система переживает тектонические изменения в связи с распространением власти и богатства на новые территории. Считалось, что глобализация должна была сыграть на руку либеральным обществам, которые, как казалось, были в наилучшей степени готовы к получению преимуществ благодаря быстроменяющейся природе глобального рынка. Однако, вместо этого массы в Северной Америке, Европе и Восточной Азии оказались в наибольшем проигрыше именно потому, что экономики их стран наиболее развиты и открыты миру».⁴³²

Большинство экспертов сходится во мнении, что система международных отношений, сложившаяся после Второй мировой войны, после распада Советского Союза была исключительно выгодна Соединенным Штатам. Очевидно также, что в настоящий момент происходит слом этой системы. Вот как об этом пишет Кристофер Лейн, профессор техасского университета «Эй анд Эм»: «Учитывая относительную потерю Америкой своих позиций, лидеры развивающегося мира будут замечать все большее число обнадеживающих стимулов для того, чтобы попробовать на прочность существующий мировой порядок, имея в виду перестройку международной системы таким образом, чтобы эта система отражала их интересы, нормы и ценности».⁴³³

Прежде всего, нужно отметить, что Лейн признает, что существующая система не отражает интересы ведущих развивающихся стран до такой степени, что они стремятся к ее изменению. Во-вторых, в своем анализе исследователь исходит из того, что ослабление американских позиций в мире практически неизбежно. В частности, он отмечает экономические причины снижения влияния США в мире, называя «постоянные торговые дефициты и дефициты платежного баланса, деиндустриализацию, слабый экономический рост, хронический дефицит федерального бюджета, питающий рост государственного долга».

Несмотря на все эти проблемы, американские лидеры и общественное мнение не отказываются от проведения в мире политики поддержки определенного набора ценностей (либеральной демократии, прав человека и открытой капиталистической системы хозяйствования).⁴³⁴ При всей затратности такой политики для Америки, переживающей сегодня не лучшие времена, подобная политика находит в мире лишь слабый отклик. Вот как пишет о складывающейся ситуации Брент Скоукрофт, работавший в составе администраций всех американских президентов от Форда до Буша-младшего:

«Когда-то про нас думали, что мы стараемся делать то, что было самым лучшим для всех. Сегодня нас рассматривают как силу, преследующую собственные интересы. Мы продемонстрировали, что мы стремимся к доминированию, а не к лидерству».⁴³⁵

С этой точки зрения, показательно и утверждение одного из теоретиков неоконсерватизма Роберта Кейгана, согласно которому согласие других стран на доминирование США базируется не на международных соглашениях, а на принятии этими странами американских ценностей и целей, а также потому, что они рассчитывают на американскую помощь.⁴³⁶ Очевидно, что рост популярности в современном мире идей, в той или иной степени противоречащих американским ценностям, а также значительное сокращение возможностей Америки оказать помощь даже своим ближайшим союзникам зачастую затрудняют достижение целей американской внешней политики.

«Век Китая»?

Действительно, за последние годы Китаем достигнут целый ряд несомненных, прежде всего, экономических успехов. Некоторые специалисты называют китайский вызов американскому лидерству даже более серьезным, чем советский именно по экономическим причинам. Так, например, Гидеон Рахман пишет⁴³⁸, что в отличие от Советского Союза, экономическая система которого была защищена от международной конкуренции, Китай не только активно участвует в международных экономических отношениях, но и достигает многих своих успехов именно благодаря такому участию.

Однако, даже те специалисты, которые пишут о достижениях Китая и амбициях Пекина на международной арене, не только склонны забывать о том, что многим своим успехам КНР обязана сотрудничеству с США, но и о том, что сегодня не существует такого вопроса, ради которого Китай и Соединенные Штаты могли бы сознательно пойти на военный конфликт, разрушительные последствия которого способны перечеркнуть любые возможные завоевания – сотрудничество сегодня гораздо важнее для обоих государств. Более того, есть основания предполагать, что в Китае будет учтен опыт американского внешнеполитического перенапряжения, и китайские руководители, несмотря на все свои амбиции, не будут гнаться за эфемерным глобальным доминированием, тем более, учитывая, что природа современной мировой экономики делает достижение такого доминирования едва ли достижимым.

При этом сегодня все еще остаются вопросы, насколько продолжительным будет нынешний экономический рост и приведет ли он к появлению в Китае государства и экономики, действительно способных на глобальное лидерство. До сих пор динамика роста китайской экономики поражает, однако, и это понимают китайские руководители, этот рост экономики не привел все еще к полному решению многих проблем, стоящих перед Китаем.

Прежде всего, специалисты отмечают, что значительнейшую дополнительную нагрузку на китайскую экономику создает необходимость поддержания неконкурентоспособных предприятий, существование которых необходимо для трудоустройства населения. Если эти предприятия обанкротятся и прекратят свое существование, недовольство их оставшихся без работы сотрудников станет для китайских властей серьезнейшей проблемой.

В Пекине понимают масштаб этой проблемы, значительная доля финансирования в рамках специальной программы бюджетной поддержки китайской экономики, осуществлявшейся в 2008-2009 годах для преодоления последствий мирового кризиса, была направлена именно в адрес таких предприятий. Более того, такая поддержка была сделана в форме кредитования государственными банками. Ясно, что шансы на возвращение этих кредитов малы. Таким образом, можно утверждать, что под банковскую систему КНР была заложена своеобразная «мина замедленного действия».⁴³⁹

Другая серьезная проблема китайской экономики – «мыльный пузырь» рынка недвижимости. На протяжении последнего десятилетия в Китае можно было наблюдать рост цен на недвижимость, главными причинами которого специалисты называли достаточно благоприятную для заемщиков систему ипотеки, стремление местных властей обогатиться, продавая участки земли, склонность китайцев инвестировать в недвижимость в условиях отсутствия других возможностей для инвестирования и общую культурную предрасположенность к обладанию собственным жильем. Хотя правительство КНР постоянно принимает новые меры для «охлаждения» рынка недвижимости, очевидно, что в перспективе лопнувший «пузырь» этого рынка может иметь самые негативные последствия для роста китайской экономики.

Еще более серьезной проблемой в перспективе может оказаться старение населения. По расчетам корпорации «Рэнд», в 2011 году увеличение населения в Китае достигло своего пика и в дальнейшем можно ожидать сокращения населения.⁴⁴⁰ Этот демографический процесс неизбежно приведет к увеличению расходов на рабочую силу, рост расходов на здравоохранение и пенсии. Фактически в Китае произошло изменение демографической структуры населения в результате проводимой Пекином демографической политики, допускающей только одного ребенка в большинстве китайских семей в целях ограничения роста населения. Сегодня в Китае сокращается количество работающей молодежи, за счет которых оплачивается содержание пенсионеров, число которых растет.

Чрезмерная нагрузка на окружающую среду в результате стремительного экономического развития последних десятилетий в Китае признается и руководством КНР. Конфликты по проблемам природопользования между населением, предпринимателями и властями в современном Китае обостряют другие социально-экономические и политические конфликты, число которых и без того постоянно растет.

Говоря о международных экономических отношениях КНР, нельзя не отметить проблемы китайских компаний в странах, где их присутствие еще пару лет назад вызывало зависть западных фирм и правительств. Многочисленные примеры этих проблем дает Африка.⁴⁴¹ В некоторых африканских странах население активно высказывает свое недовольство якобы имеющей место эксплуатацией со стороны китайских компаний. Руководители этих стран недовольны тем, что китайские компании не всегда соблюдают свои обещания, например, завышая стоимость объектов, которые они строят, стараясь задним числом пересмотреть достигнутые договоренности или дополняя денежные займы условиями покупать на средства займов китайские товары по завышенным ценам.

Учитывая все эти проблемы (а к ним можно добавить социальные и политические противоречия, число которых сегодня также растет) Китая, необходимо отметить, что утверждения о неизбежном глобальном лидерстве Китая кажутся, как минимум, преждевременными. Продолжение в США дискуссий о том, станет ли двадцать первый век «веком Китая» и потеснит ли Китай США, имеет два объяснения. С одной стороны, многие эксперты-международники так и не могут осмыслить стремительные перемены в мировой политике последнего времени, как за спасательный круг, хватаясь за старые шаблоны «мирового лидерства» и «доминирования». С другой стороны, политики пытаются сплотить своих сторонников вокруг патриотических лозунгов, пугая обывателей «китайской угрозой».

В действительности же представляется, что современная динамика китайско-американских отношений сохранится. Если китайские экономические успехи продолжатся, то будут они во многом достигнуты благодаря экономическим связям с Америкой. КНР будет все активнее и успешнее отстаивать свои интересы в различных регионах мира, но это не будет означать, что в Пекине попытаются взять в свои руки решение всех глобальных вопросов. По мнению Генри Киссинджера: «Рост значения Китая в меньшей степени является результатом увеличения китайских военных расходов, а, скорее, результатом ослабления позиций США, связанного с такими факторами как устаревшая инфраструктура, неадекватные инвестиции в научные исследования и конструкторские разработки, а также кажущийся дисфункциональным процесс государственного управления».⁴⁴²

В последние годы официальный Вашингтон не только периодически выступает с критикой китайских действий, но и предлагает Пекину продемонстрировать выросшие глобальные возможности и наравне с Соединенными Штатами участвовать в решении если не глобальных, то, по крайней мере, региональных проблем.

Американские эксперты настаивают на том, что отношения Китая и США не могут являться «игрой с нулевой суммой», в рамках которой успешная защита Соединенными Штатами своих национальных интересов обязательно будет означать какие-либо потери для Китая. Ширится число экспертов, считающих, что национальные интересы двух стран совпадают. Хотя не все американские эксперты соглашаются с таким подходом, многие из них призывают официальный Вашингтон пойти на определенные уступки.

Например, Збигнев Бзежинский предлагает⁴⁴³ не раздражать Китай постоянным патрулированием на границах китайских территориальных вод и внутри китайской экономической зоны. Также ветеран американской дипломатии выступает за сокращение воздушных разведывательных рейдов. Кроме того, Бзежинский предлагает учредить регулярные китайско-американские консультации по вопросам военного планирования и мер укрепления взаимного доверия. Более того, эксперт предлагает Соединенным Штатам смириться с перспективой постепенного воссоединения Китая и Тайваня.

Часто в качестве примера «осознания» официальным Пекином своей глобальной ответственности американские эксперты называют изменение китайской позиции по отношению к суданскому президенту Баширу. Китай является крупнейшим экономическим партнером Судана. Китайские поставки вооружений для суданской армии способствовали укреплению власти суданского президента, особенно во время затяжной гражданской войны между центральными властями и южными племенами христиан и анимистов. Действия Китая в Судане долгое время были объектом самой жесткой критики со стороны не только международных правозащитных организаций, но и дипломатов и политиков западных стран.

В первое десятилетие двадцать первого века к традиционному списку западных упреков в адрес Башира добавились и претензии по поводу жестокостей центральных властей и союзной Баширу местной милиции в западно-суданском регионе Дарфур. Однако, к концу десятилетия позиция Пекина изменилась – китайские представители помогли убедить суданского президента пойти на переговоры с различными оппозиционными силами внутри страны. Что же произошло? Дело в том, что поставки нефти из Судана и другие формы экономического сотрудничества с африканским государством имеют для Китая большое значение. Когда не только этим поставкам, но и жизни многих китайских предпринимателей и специалистов, находящихся в Судане создалась реальная угроза со стороны многочисленных внутренних врагов Башира, китайские представители смогли убедить суданского президента в необходимости умерить размах репрессий.

Случай Судана, излюбленный в американской и в целом западной литературе по международным отношениям, не только не убеждает в готовности официального Пекина добровольно, руководствуясь высокими идеалами, перенять у Вашингтона лидерство в решении глобальных проблем, но и демонстрирует, что Китай будет проявлять внешнеполитическую активность только тогда, когда это будет выгодно для него. Таким образом, возможная утрата Америкой своих позиций в мире не будет означать не только занятие этих позиций Китаем, но и не обязательно приведет к появлению нового глобального лидера.

При всех внешнеполитических амбициях руководители и дипломаты КНР понимают, что подобное разделение поставило бы перед китайской внешней политикой серьезнейшие задачи, при этом дав возможности официальному Вашингтону несколько сэкономить свои ресурсы, сегодня расходуемые на решение тех международных проблем, к решению которых Соединенные Штаты приглашают Китай, будь то, например, борьба с терроризмом в Африке или попытки ограничения иранской ядерной программы.

Один из самых авторитетных американских международников Роберт Кеохейн пишет, что «лидерство очень затратно, и государства, не являющиеся лидерами, имеют все стимулы для того, чтобы попытаться сократить свои обязательства. Это означает, тяготы лидерства, скорее всего, увеличатся со временем и без усилий по стимулированию совместного лидерства, лидерство не может быть устойчивым».⁴⁴⁴ Очевидно, что это осознают и в Китае, - официальный Пекин не стремится брать на себя дополнительную нагрузку, стремясь к мировому лидерству.

Если в обозримой перспективе не приходится ожидать, что Китай или любое другое государство планеты сумеет стать единоличным глобальным лидером, а без подобного лидерства в международных отношениях будет расти число острых кризисов, то возникает вопрос: каковы варианты действий для американской внешней политики?

Потенциал изменений внешней политики США и перспективы российско-американских отношений

Они предлагают разделить мир на несколько регионов, определить, какие из этих регионов являются наиболее важными для обеспечения национальной безопасности США (Миршхаймер считает таковыми Европу, Ближний Восток и Северо-Восточную Азию), и контролировать положение в этих регионах с помощью союзников внутри этих регионов. При этом, что особенно важно, взаимоотношения с союзниками должны строиться на основе взаимовыгодного сотрудничества. Другими словами, в рамках такой системы Соединенные Штаты не будут претендовать на определение каких-то параметров социально-политического или экономического развития своих союзников.

Один из руководителей американского Совета по международным делам Стюарт Патрик так описывает современные условия, в которых США должны разработать новый формат своей внешней политики: «В двадцать первом веке снизилось значение нормативных оснований международного сотрудничества. Не полностью, но в значительной степени нынешняя ситуация напоминает систему европейского концерта в начале 19-го века. Тогда традиционный баланс сил был важнее баланса прав человека, это помогало устранить разногласия между лидерами Запада (Францией и Великобританией) и авторитарными монархиями (Австрией, Пруссией и Россией), входившими в Священный Союз. Глобальная кооперация сегодня должна следовать похожей логике. Соединенные Штаты должны меньше обращать внимание на тип режима других стран и смириться с существованием государств, где демократия менее развита или отсутствует.»⁴⁴⁵

Представляется, что победа в американском внешнеполитическом истэблишменте сторонников именно этой точки зрения будет в наибольшей степени отвечать американским интересам. Во-первых, в случае если Соединенные Штаты начнут придерживаться этой политики, международные отношения в целом станут более спокойными и предсказуемыми. Сократиться число кризисов, вызываемых или усугубляемых неумелым и не обеспеченным необходимыми ресурсами вмешательством США под мессианскими лозунгами в дела отдельных стран и целых регионов. Во-вторых, при рациональном подходе к международным отношениям Вашингтон будет крайне заинтересован в сотрудничестве с Россией.

Чтобы убедиться в этом, обратимся к российско-американским отношениям в период президентства Обамы. Политика «перезагрузки» в российско-американских отношениях способствовала смягчению тона в диалоге Москвы и Вашингтона. Необходимо отметить, что целый ряд серьезных американских специалистов выступают с призывом к официальному Вашингтону идти на углубление сотрудничества с Москвой.

Одним из сторонников подобного подхода является ветеран американской внешней политики Збигнев Бзежинский. В целом ряде своих последних публикаций он призывает США стать движущей силой и главным защитником «обновленного Запада», в который эксперт включает и Россию. В частности он призывает Соединенные Штаты способствовать более активному включению России в европейские дела. Правда, в качестве основного инструмента для большего вовлечения России в европейские дела Бзежинский называет трехстороннее сотрудничество Франции, Германии и Польши. Развивая идею необходимости полноценного включения России в круг западных стран, видный международник пишет, что именно такой «обновленный Запад» сможет эффективно конкурировать за глобальное влияние с Китаем.⁴⁴⁶ Правда, для Бзежинского сотрудничество с Россией возможно только на основе безусловного признания Россией независимости Украины.

За последнее десятилетие неоднократно можно было наблюдать, как официальный Вашингтон пытался противодействовать российской политике решения внешнеполитических задач, определенных руководством страны в качестве основных, при этом такое противодействие зачастую носило идеологический характер и не было связано с обеспечением национальных интересов США. В качестве примера такого противодействия можно привести попытки Соединенных Штатов поддержать проекты снабжения Европы энергоресурсами из источников, альтернативных российским, в частности среднеазиатских государств, что естественно не могло не вызвать подозрение у Москвы. Более взвешенная политика администрации Обамы по энергетическим вопросам, не направленная напрямую против российских интересов, способствовала некоторому снижению напряженности в отношениях Москвы и Вашингтона.

По всей видимости, в Вашингтоне осознали, что проекты снабжения Европы энергоресурсами в обход России в настоящий момент не имеют особых перспектив, а громогласная поддержка Соединенными Штатами этих проектов лишь понапрасну раздражает Москву. Похоже, в Белом доме понимают, что российская энергетическая политика на международной арене, обусловлена экономическими интересами, а не коварными планами политической экспансии, о чем без особенных оснований пишут многие американские авторы. Антироссийская позиция США по энергетическим вопросам едва ли отвечает и интересам американского бизнеса – особенно это стало очевидным после заключения в 2012 году договора о сотрудничестве между «Роснефтью» и «ExxonMobil». Несмотря на существование в американском внешнеполитическом истэблишменте значительного количества сторонников точки зрения, согласно которой США должны поддерживать любые проекты снабжения Европы энергоресурсами без участия России, администрации Обамы фактически отказалась от активных попыток продвижения проектов снабжения Европы энергоресурсами в обход России, что в перспективе может способствовать укреплению российско-американского сотрудничества.

Возвращаясь же к вопросу возможного российского содействия американской внешней политике, необходимо отметить, что хотя Москва может помочь Вашингтону в достижение многих важнейших целей американской внешней политики, это совершенно не означает, что Россия имеет какую-то необходимость это делать. Конечно, российской экономике могут очень помочь американские инвестиции и технологии. Однако инвестиции делают частные компании, а не Белый Дом.

При этом в долгосрочной перспективе у России и США существуют сходные геополитические интересы. В числе таких интересов можно назвать стабильное государство в Афганистане, соблюдающие режим нераспространения Иран и Северная Корея, разгромленные международные исламские террористические организации, стабильное развитие европейской экономики – нельзя забывать, что ЕС это главный торговый партнер России Помимо этого, не только Бзежинский, но и другие американские исследователи международных отношений считают, что российско-американское сотрудничество будет необходимо двум странам для возможного в будущем сдерживания Китая.

В ситуации дефицита союзников у США в современном мире партнерство с Россией может оказаться для официального Вашингтона полезным для решения сразу нескольких задач. Россия имеет историю развитого практического взаимодействия не только с Китаем, но и мусульманскими странами и государствами Африки. При этом Россия обладает влиянием и в Европе, причем это влияние основано на решении конкретных вопросов энергоснабжении Европы. С этой точки зрения показательно, что вице-президент США Байден, комментируя значение российско-американского сотрудничества, отметил, что в случае значительного кризиса на Ближнем Востоке, например, вокруг Ирана, Соединенные Штаты исходят из того, что Россия сумеет гарантировать энергоснабжение Европы.

Сегодня можно говорить, что к подобному, практическому сотрудничеству с Соединенными Штатами готова и Москва. Российские руководители прекрасно понимают роль и место Соединенных Штатов в современном мире, осознают важность конструктивного сотрудничества с Америкой и имеют адекватное представление о ресурсах и возможностях самой России. При этом в Кремле при Путине стараются выстроить свои отношения со всеми партнерами таким образом, чтобы у России были развязаны руки для проведения независимой внешней политики, с тем чтобы в случае необходимости создавать союзы или коалиции с самыми разными странами для реализации интересов и достижения российских целей. Подобные прагматичные действия России не могут не найти понимания в Вашингтоне, если американская внешняя политика будет строиться также на прагматичных основаниях.

При этом необходимо отметить, что в экспертно-политических кругах США по-прежнему существует значительная оппозиция позитивному развитию российско-американского сотрудничества. У подобной оппозиции есть свои объяснения. Во-первых, сохраняется значительная инерция антироссийских настроений со времен холодной войны. Особенно эти настроения сильны в экспертных кругах.

Во-вторых, среди американских политиков, разделяющих идеи американской исключительности, необходимости одностороннего доминирования в мире, неприятие вызывает особая позиция России по отдельных вопросам мировой политикив тех случаях, когда эта позиции не совпадает с американской и, тем более, когда Москва критикует американские действия в тех или иных конкретных случаях, как это имело место в случае с вторжением в Ирак в обход решения Совета Безопасности ООН, в Ливии, явно нарушая мандат Совбеза, сегодня это относится к позиции США по Сирии и по ряду других вопросов на постсоветском пространстве. Учитывая особое место России в международных отношениях, а также наличие у Москвы инструментов (например, право «вето» в Совете Безопасности ООН), способствующих привлечению глобального внимания к российской позиции, зачастую имеющей большую связь с реальностью, чем американская, не удивительным является раздражение российскими действиями в международных отношениях со стороны отдельных экспертно-политических кругов в Вашингтоне.

Однако можно предполагать, что, если творцы американской внешней политики в обозримой перспективе сумеют отказаться от идеологических шаблонов и сумеют реалистично взглянуть на современное положение и возможности США в мире, сотрудничество с Россией окажется весьма ценным для достижения целей американской внешней политики в различных регионах мира – от ограничения амбиций Ирана по развитию собственной ядерной программы до борьбы с пиратством, от нераспространения ядерных технологий до обеспечения глобальной энергетической безопасности, от стабилизации Афганистана до освоения Арктики.

Внешнеполитические воззрения республиканцев

Если говорить о либертарианских воззрениях, то, пожалуй, единственным республиканским политиком, обладающим своей последовательной и продуманной внешнеполитической концепцией, является сегодня конгрессмен-либертарианец, несколько раз выдвигавшийся на пост президента США Рон Пол. Длительная и достаточно успешная карьера техасца в американской политике связана с его неизменными либертарианскими взглядами. Во внешнеполитической плоскости эти взгляды выражаются в твердой позиции Рона Пола в пользу значительного ограничения участия Америки в международных делах. Необходимо отметить, что значительную поддержку, которую получил Рон Пол на республиканских праймериз в 2012 году, можно объяснить именно внешнеполитическими идеями Пола. Особенно показательно, что среди сторонников семидесятисемилетнего Пола преобладает молодые люди, заявляющие о своем недовольстве огромными расходами на внешнюю политику.⁴⁴⁷ Их привлекают обещания Пола немедленно вернуть американские войска домой и закрыть все американские военные базы за рубежом, а сэкономленные в результате этого деньги направить на внутренние нужды страны. Также, оценивая перспективы влияния Рона Пола на внешнеполитические представления республиканцев, нельзя не отметить, что хотя конгрессмен объявил о своем отказе переизбираться на очередной срок в Конгрессе, есть все основания предполагать, что его путь в американской политике продолжит его сын, сенатор от Кентуки Рэнд Пол.

Если говорить о внешнеполитических воззрениях активистов и лидеров «Партии чаепития», то выделить их в качестве отдельной группы предложил Уолтер Рассел Мид, один из ведущих специалистов американской внешней политики.⁴⁴⁸ Мид считает, что внешнеполитические взгляды сторонников «Партии чаепития» в целом сходны с их внутриполитической повесткой. Эти воззрения можно определить как направленный против истэблишмента популизм, историю которого можно проследить со времени президентства Эндрю Джэксона в тридцатых годах девятнадцатого века.

В представлении многих республиканских избирателей, поддерживающих «Партию чаепития», Америка призвана быть силой, способной улучшить жизнь человечества. Подобная роль не допускает возможности подчинения или даже согласования американской внешней политики с внешнеполитическим курсом других государств.

Именно с этих позиций республиканцы, особенно в период предвыборной кампании критиковали Обаму за компромиссы с другими государствами. Особенный упор делался на якобы присущее президенту желание «извиниться за Америку». Также нападкам подвергается фраза одного из сотрудников администрации, ставшая известной в период ливийской кампании, согласно которому дипломатия Обамы позволяет Соединенным Штатам «руководить [действиями другим стран], оставаясь на вторых ролях». Очевидно, что такая формулировка едва ли совместима с традиционно популярными в Америке настроениями, на представление которых сегодня претендуют республиканцы.

В таких условиях не удивительно желание республиканцев критиковать Обаму за активные действия в рамках международных структур. Уолтер Мид в этой связи пишет, что два направления внутри «Партии чаепития» (более изоляционистское и более националистическое) отрицают либерально-интернационалистские идеи, «от изменения климата до Международного уголовного суда и обращения с вражескими комбатантами, захваченными в ходе нетрадиционных конфликтов», и будут продолжать их отрицать.

Кандидат от республиканцев на пост президента Митт Ромни во время предвыборной кампании успел продемонстрировать, что в сфере внешней политики он не всегда соответствует своему имиджу рассудительного и спокойного прагматика. В этом можно было убедиться во время предвыборного зарубежного турне Ромни, во время которого республиканец пытался продемонстрировать, что у него достаточно квалификации для руководства американской внешней политикой и защиты интересов страны. Такие поездки обыкновенны в США для кандидатов на высший пост, подобное турне совершил в 2008 году и Барака Обама. Однако если Обама четыре года назад продемонстрировал, что его харизма способна вызывать симпатии и у зарубежной аудиенции (его выступление в Берлине собрало 200 тысяч человек), то Ромни, напротив, и за рубежом показал свою непоследовательность, осторожность, а зачастую и неуверенность.

Во время первой остановки турне в Лондоне накануне олимпиады он заявил, что не уверен в том, что британская столица готова к проведению соревнований. Непонятно, чего было больше в этом заявлении: мормонской честности (проблемы при подготовке действительно имели место) или самоуверенности успешного руководителя (Ромни был руководителем организационного комитета олимпиады в Солт-Лейк-Сити), не торопящегося признать достижения других.

Успел Ромни в Лондоне совершить и еще одну оплошность, когда рассказал журналистам о своей встрече с одним из руководителей британских спецслужб. Встреча должна была остаться секретом и американские журналисты и активисты Демократической партии несколько дней рассуждали, готов ли Ромни хранить государственные секреты в случае своей победы на выборах.

После Лондона Ромни отправился в Израиль, где во время своего выступления в Иерусалиме, не только противореча позиции большинства государств мира, заявил, что Иерусалим является подлинной столицей Израиля, но и предположил, что экономические успехи израильтян объясняются их «культурой» и помощью «Провидения».⁴⁴⁹ Такое заявление подтвердило то, что республиканская поддержка Израиля имеет, как минимум, частично религиозные основания, и вызвало протесты палестинцев, назвавших слова Ромни «расистскими».

Посещение Иерусалима и подобные заявления Ромни, по всей видимости, были адресованы и американским евангелистам, для которых поддержка Израиля связана с их религиозностью – еврейское государство представляется им продолжением библейской традиции. Показательно, что изначально не пользовавшийся особой поддержкой республиканцев мормон Ромни включил посещение Иерусалима в единственное свое зарубежное предвыборное турне – в условиях резкой поляризации электората Ромни нужна мобилизация всех групп, традиционно голосующих за республиканцев.

По всей видимости, похожими мотивами предвыборный штаб Ромни руководствовался, когда было принято решение о включении в предвыборное турне завершающей остановки в Польше – поддержка избирателей польского происхождения может оказаться ключевой для победы кандидата от республиканцев в некоторых избирательных округах на Среднем Западе.

В целом, подчеркнем еще раз, внешняя политика почти не обсуждалась во время предвыборной кампании. Тем более, напрасным было ожидать рецептов решений внешнеполитических проблем от Митта Ромни. Когда же республиканец высказывался по внешнеполитическим сюжетам, то эти высказывания представляли собой либо критику Обамы (зачастую поверхностную), либо повторение устаревших стереотипов.

Примером последних стало получившее известность высказывание Ромни про Россию. В марте 2012 года он заявил, что Россия является для Америки «геополитическим противникомномер 1».⁴⁵⁰ Показательно, что в качестве обоснования своего утверждения кандидат в президенты заявил, что Россия всегда поддерживает «самых плохих» участников международных отношений. Ясно, что такое утверждение возможно только, если исходить из того, что Америка может назначать, какие государства являются «плохими» и «хорошими». При этом также очевидно, что Ромни исходил из того, что если Россия поддерживает «плохие» государства, то Соединенные Штаты не могут не враждовать с Россией, так как Америка представляет главную силу «добра» в международных отношениях.

Хотя Ромни и проиграл выборы 2012 года, однако следует учесть то обстоятельство, что набори идей, которыми пользовался кандидат от республиканцев имеет хождение в экспертно-политичесрх кругах Вашингтона.

Что дальше?

Традиционно американские президенты в сфере международных отношений опираются на знания и опыт профессиональных дипломатов и экспертов-международников. Сможет ли этот корпус профессионалов оказать помощь победителю ноябрьских президентских выборов в решении многочисленных проблем, стоящих сегодня перед американской внешней политикой?

В американской внешнеполитической дискуссии сегодня хватает здравых оценок положения США в мире и предложений по поводу того, какой должна быть внешняя политика США с учетом имеющихся ресурсов. Однако, пока политики больше выражают точки зрения громогласных неоконсерваторов и либеральных интервенционалистов, не желающих мириться с реалиями современных международных отношений, в рамках которых возможности Соединенных Штатов очевидным образом сокращаются.

Бывший посол США в Германии Ричард Берт и президент Центра национального интереса Дмитрий Саймс в свой обзорной статье перед выборами отметили, что за последние годы в Соединенных Штатах образовался «опасный разрыв между научными дискуссиями и политическим процессом, в результате чего сторонники реализма при принятии внешнеполитических решений оказались маргинализированы». И далее: «В то время, когда произошло ухудшение качества американского внешнеполитического дискурса, международные тренды стали менее благоприятными для США». ⁴⁵¹

В настоящий момент трудно представить, что могло бы изменить таким образом сложившуюся ситуацию. В рамках существующей в США традиции назначения Госсекретаря и значительного числа послов из числа не профессиональных дипломатов, а влиятельных лиц, расположение которых необходимо президенту или правящей партии, велика вероятность того, что победитель ноябрьских президентских выборов не сумеет придать серьезный конструктивный импульс американской внешней политике успешными назначениями.

Барак Обама в 2009 году решил задачу расширения своей политической базы среди американской элиты, назначив на пост Госсекретаря Хилари Клинтон, однако трудно судить, насколько госпожа Клинтон помогла в реализации внешнеполитической программы Обамы в решении многочисленных проблем американской внешней политики. Некоторые наблюдатели считают, что, представляя страну на международной арене, Хилари Клинтон повысила свои шансы бороться в будущем за пост президента. Именно с этой точки зрения можно рассматривать появление информации о том, что именно Клинтон убедила Обаму начать операцию по ликвидации Бен Ладена.⁴⁵² В целом избежавшая серьезной критики во время свой деятельности на посту Госсекретаря Клинтон уже заявила, что не хочет сохранить за собой высокий пост в случае, если Обама будет переизбран на второй срок.⁴⁵³ При этом необходимо отметить, что в независимости от того, кто является Госсекретарем внешняя политика США определяется доминирующими среди внешнеполитического истэблишмента идеями, где влияние реалистов сегодня ограничено.

Известно, что американским лидерам, живущим по расписанию двухлетних избирательных циклов, зачастую очень трудно оценить перспективы развивающихся политических процессов. Для Соединенных Штатов это может стать серьезным испытанием, так как внешнеполитические проблемы в обозримом будущем смогут конкурировать своей остротой с проблемами внутренними, которыми сегодня поглощены американские политики. При этом пока американские политики не демонстрируют стратегического видения и достаточной политической воли для решения как внутренних, так и международных проблем.

Заключение

Значительное усиление Китая, укрепление международных позиций России, Индии, Бразилии стремительный экономический рост многих развивающихся государств за последние годы заставляют США учитывать при разработке своей внешней политики позиции разных сложившихся центров силы в международных отношениях. Формирование и рост новых центров силы происходил на фоне сокращения возможностей США, в значительной степени вызванное с внутриполитическими и экономическими проблемами страны. Стратегически мыслящие внешнеполитические аналитики взамен концепции одностороннего доминирования эпохи Буша-младшего предлагают концепцию американского лидерства через систему глобальных альянсов, основанных на учете мнения и уважении особенностей политического и экономического развития партнеров. Формат участия США в этих альянсах может в некоторой степени напоминать внешнюю политику викторианской Британии эпохи «блестящей изоляции» - сосредоточившись на решении внутренних проблем, Америка будет участвовать вмести со своими союзниками в том или ином регионе в решении только тех международных вопросов, которые напрямую затрагивают американские национальные интересы.

Если же возникнет необходимость более активного участия США для решения таких вопросов, то Вашингтон сможет задействовать систему альянсов, направленную на поддержание баланса сил. Более того, если угроза для американских национальных интересов будет особенно серьезной, Соединенные Штаты смогут задействовать сохраняющиеся у них, все еще серьезные внешнеполитические и громадные военные ресурсы, для адресного воздействия, направленного на восстановление баланса сил. При этом очевидно, что сохранится исключительное значение отдельных регионов (например, Европы, Ближнего Востока, Северо-Восточной Азии) для американской внешней политики.

Необходимо подчеркнуть, что необходимость подобной трансформации внешней политики пока еще не стало превалирующим в экспертно-политических кругах Америки. Все еще сильны позиции тех кругов, которые поддерживают идеи американской исключительности и необходимости глобального доминирования. Можно предполагать, что до тех пор, пока американский политический класс не займет более реалистичных позиций по многим вопросам мировой политики, исходя из трезвых оценок своих ресурсов и возможностей в современном мире, проблемы в американской внешней политике будут только усложняться.