Степан карнаухов старая площадь — 2 Надежды и разочарования

Путч или провокация?

Утром 18 августа 1991 года по радио услышал обращение Государственного Комитета по Чрезвычайному положению (ГКЧП). Затем объявили о составе этого комитета. Удивило возложение обязанностей Президента СССР на Янаева. Этот пост он принял, так можно было понять из обнародованных документов, ввиду ухудшения состояния здоровья Горбачёва М.С. Причем, намекалось — при улучшении здоровья Михаил Сергеевич продолжит исполнение президентских обязанностей. Сразу же возникла ассоциация со снятием Хрущёва Н.С., которого освободили от высших постов в партии и государстве тоже, якобы, из-за нездоровья, хотя менее чем за полгода до этого он отмечал семидесятилетие и убеждал весь мир, что «есть еще порох в пороховницах».

Горбачёв М.С. не производил впечатления человека склонного к нездоровью. Напротив, внешне выглядел этаким живчиком, полным замыслов и энергии для их претворения.

Спустя несколько минут позвонил знакомый иностранец. В трубке услышал взволнованный голос и вопрос:

— Что это такое? Переворот? Что с Горбачёвым?

Что мог ответить пенсионер, далекий в это время от политических баталий и не связанный с ЦК КПСС? В ЦК существовал порядок(?) — уходящий из аппарата немедля сдавал пропуск и практически, прекращал какое-либо общение с бывшим местом работы.

После этого разговора и ответов на несколько подобных звонков от людей, с которыми поддерживал более или менее тесные контакты, позвонил в Белый Дом. Там в одном из подразделений Правительства РСФСР работал бывший коллега по работе в ЦК. Евгений Борисович отвечал осторожно, возможно, потому, что и его информация пополнялась тоже сообщениями радио. На вопрос, а где же Ельцин, отвечал, что не знает, но в Белом Доме его сейчас нет.

Решил позвонить в свой бывший Отдел. Там еще оставались не разогнанные коллеги. Один из них сообщил, что предполагается созвать Пленум ЦК.

События развиваются, подумал я, по обычной схеме переворотов. Ельцин с соратниками, по-видимому, интернирован, Пленум ЦК примет решение по дальнейшим действиям. Долго быть в неведении не мог и примерно через час повторил звонок в Белый Дом. Информация на этот раз была уклончивой. Тогда я задал вопрос:

— А что известно о Ельцине? Где он сейчас?

— Он на работе. Сейчас выступает с танка перед собравшимися у Белого Дома.

Удивлен неимоверно. Не только не интернирован, но и продолжает активно действовать! Вывод напрашивался определенный — ГКЧП не обезопасил себя и свое дело. Хочу убедиться в своих предположениях, снова звоню в ЦК. Сообщают: решение о созыве Пленума ЦК КПСС не принято.

Обстановка ясна. Отправился на Сухаревку в магазин. Вернувшись домой, увидел по телевизору — передают «Лебединое озеро».

За дальнейшими событиями следил по радио, телевидению, кое-какие довольно скупые сведения черпал из газет. К этому времени уже сложилось определённое мнение о многих журналистах, поэтому в их информацию, комментарии вносил собственные поправки. Совершенно не поверил в официальные или официозные версии о самоубийстве министра внутренних дел СССР Пуго и его жены. Не считал и не считаю до сих пор достоверными сообщения, связанные с гибелью Кручины, управляющего делами ЦК КПСС.

Непонятна до настоящего времени роль в спектакле «Путч» Вольского А.И. и Бакатина В.В. На проведенной ими пресс-конференции слишком много было наигранности, театральности. Вольского, разумеется, знал, но не настолько хорошо, чтобы до конца понять мотивы его поведения. Довольно тесные и хорошие отношения в течение ряда лет складывались с Бакатиным. Но его позиция в августе 1991 года и последующее выполнение задачи по разгрому органов государственной безопасности СССР породили большое недоверие к этому человеку. Когда же застал на Котельнической набережной в его кабинете известного провокатора и предателя Олега Калугина остатки доверия и иллюзий к этому по природным данным незаурядному человеку окончательно испарились. Еще раз убедился, что даже самая перспективная личность превращается в ничтожество на службе грязному и неправому делу.

Не буду скрывать, тогда потрясло сообщение о гибели трех человек под танками, и возникали мысли о неразумности действий ГКЧП и министра обороны Язова. В последствие узнал, что в Москву танки вводились по заданию Ельцина будущим его угодливым министром Грачевым.

Тяжело и омерзительно было наблюдать по телевизору, как Горбачёв М.С. сдавал ельцинской клике, а точнее его кукловодам, коммунистическую партию. Сатанинским трагикомическим шабашем стала глумливая сцена подписания вчерашним видным партийным деятелем Указа о приостановлении деятельности партии, которой он обязан всем абсолютно, кроме факта рождения и, которую он столь бессовестно предал. Куда бедному библейскому Иуде до этого рекордсмена вероломства! Жалкое зрелище представлял Горбачёв М.С. на трибуне переполненного перевёртышами из Верховного Совета РСФСР. Еще раз советские люди убедились насколько это мелкий политикан, ничтожный человечишка! Ставропольский помощник комбайнера не смог подняться выше отпущенного ему судьбой уровня.

Почти с левитановским пафосом и патетикой по радио и телевидению зазвучали сообщения о «победе» над членами ГКЧП и их аресте. Немало удивился, когда услышал об аресте Олега Семеновича Шенина — секретаря ЦК КПСС.

Этого человека знал лет пятнадцать по его работе в Красноярском крае. За это время в судьбе Шенина произошло немало перемен и почти ко всем из них, проходивших в краевой парторганизации, имел непосредственное отношение. Закон аппаратной работы таков, что добрые дела совершаются якобы начальством, а неудачи, сложности, дела деликатного свойства списываются на работников аппарата. Тут уж без всяких «якобы».

Познакомился с Олегом Семеновичем во время моего первого приезда в Абакан. Он был вторым секретарем Хакасского обкома КПСС. Первое впечатление благоприятное: энергичный, грамотный, контактный, прямой. Правда, по началу его напористая прямолинейность несколько настораживала. Позднее довелось познакомиться с его супругой Тамарой Александровной. Оно в течение года было заочным и связано с пребыванием Олега Семеновича в Афганистане.

В Афганистане советниками работали многие партийные работники, в том числе из Сибири. В частности, в одной из провинций Афганистана находился в командировке заведующий отделом науки Кемеровского обкома КПСС, кандидат философских наук Владимир Ильич Кудрявцев. Он достойно проявил себя в сложной афганской ситуации. Возвращавшиеся из Афганистана товарищи, как правило, заходили ко мне. От них узнал о дерзкой смелости Кудрявцева при проведении операций. Вскоре после возвращения из этой командировки Владимир Ильич был отозван в ЦК КПСС, работал в нашем секторе, а затем заведующим Отделом ЦК КП РСФСР.

Однажды предложили подобрать серьёзную кандидатуру для направления в Афганистан руководителем группы советников по зоне, новому структурному образованию, объединявшему несколько провинций. Подбор был тщательным. После анализа деловых и политических качеств, личностных особенностей из нескольких кандидатур остановились на Шенине О.С.. Переговорил с первым секретарем Красноярского крайкома КПСС Федирко П.С., попросил прощупать, как отнесся бы Олег Семенович к предложению поехать в «горячую точку». Через несколько дней первый секретарь крайкома сообщает, что Шенин относится к данному поручению так, как положено коммунисту. Он сейчас же по другому телефону переговорит с Олегом Семеновичем и мы сможем узнать о его окончательном решении. В трубке слышны вопросы Федирко и становится понятным, что Олег Семенович готов отправиться в Афганистан. Вскоре состоялось решение ЦК КПСС о направлении его в зарубежную командировку.

Через какое-то время раздался междугородний звонок. Из Абакана звонила Тамара Александровна Шенина и спрашивала, какие имеются вести от Олега Семеновича, какая нынче обстановка в Афганистане. Ситуацию в этой стране отслеживал другой отдел ЦК, в нашем же Отделе информация оттуда была эпизодической, отрывочной. Но не решился «отфутболить» женщину, волнующуюся за мужа, к кому-то другому. Тем более ко мне обращалась не как к первому пришедшему на ум человеку. Вероятно, знала кое-что обо мне от своего мужа, и о характере наших взаимоотношений. Как мог, успокоил её. Звонки Тамары Александровны повторялись регулярно, и к моменту возвращения Олега Семеновича считал её своей хорошей знакомой. Впоследствии представилась возможность познакомиться лично с этой прекрасной женщиной, подтвердившей, что верные, любящие и самоотверженные жены были не только у декабристов.

В 1987 году был переведен на работу в Москву первый секретарь Красноярского крайкома партии Федирко П.С.. Естественно, возник вопрос о преемнике. Сектор обосновал целесообразность выдвижения на это пост Шенина О.С.. Выезжал в Красноярск, чтобы на месте выяснить отношения красноярских товарищей к этой кандидатуре. При практически всеобщей поддержке столкнулся с амбициозной напористостью одного из краевых руководителей. Должностное положение, многолетний опыт, возраст давали основание этому человеку претендовать на лидерство. Однако настораживала его политическая неустойчивость, чрезмерное честолюбие. В нашей партии считалось дурным тоном афишировать самого себя, выдвигать собственную персону на повышение. Этот же деятель в своем роде опередил время и навязывал себя, как впоследствии стали набиваться в «вожди» Ельцин, Собчак, Чубайс и прочие из «демократической» камарильи. Конечно, подобная нескромность, которую самозванный претендент, по-видимому, не осознавал, и настраивала против его кандидатуры.

Проведение организационного Пленума крайкома КПСС было поручено секретарю ЦК, заведующему Отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС Разумовскому Г.П. Как было принято, сопровождать его пришлось заведующему сибирским сектором. До Пленума снова побеседовал с многими коммунистами и они заверили, что крайком партии поддержит рекомендацию Центрального Комитета. Так и произошло. Невзирая на претензионное выступление альтернативного претендента, Олег Семенович был избран первым секретарем крайкома КПСС.

В стране уже начались «перестроечные» шараханья и новому первому секретарю пришлось столкнуться с атаками на партию, на социализм. Особенную активность в нападках на Советскую власть, на КПСС проявляли в Красноярске писатель Астафьев, драматург Солнцев, ректор пединститута, фамилия которого уже стерлась из памяти. Олегу Семеновичу приходилось давать им отпор и в то же время не упускать из поля зрения развитие экономики, социальной сферы.

В 1989 году вслед за «чисткой» ЦК КПСС, по иезуитски проведенной Горбачёвым М.С. и Яковлевым А.Н., я, как и мои коллеги, был выдворен из аппарата ЦК КПСС. С волнением вспоминаю, как в это переломное время для коммуниста к тому моменту почти с пятидесятилетним стажем на квартиру приехали Олег Семенович Шенин и Валерий Павлович Воротников, тогда начальник краевого управления КГБ.

Из официальных сообщений узнаю — Шенин О.С. избран секретарем Центрального Комитета партии. Ответственейшее выдвижение в сложнейшее время. Обычно местным работникам при переходе на работу в Москву требовалось немало времени на адаптацию, на вхождение «в курс», на приобретение масштабности и понимания общесоюзных проблем. В данном случае необходимо, что называется, с ходу включаться в активную деятельность, без промедления и раскачки.

По рассказанным выше причинам, после оставления работы в аппарате ЦК доступ в его помещения, тем более к секретарям ЦК, становился довольно затруднительным. И все же побывать у секретаря ЦК Шенина О.С. удалось. Как уже говорилось, под воздействием большого ученого профессора Леонова оказался втянутым в попытки организовать в нашей стране солидную службу медицинской помощи людям, страдающим бесплодием. Олег Семенович принял на Старой площади, в кабинете на пятом этаже, чувствовалось, что у него каждая минута на счету. Коротко излагаю просьбу. Секретарь ЦК быстро просматривает принесенные бумаги, по телефону связывается с заместителем Управляющего Делами ЦК КПСС Лещинским и поручает ему разобраться с поставленным вопросом и оказать содействие. Это была единственная и последняя встреча с Шениным О.С. в Москве.

Кстати, Лещинский принял, разумеется, без задержки. Но, как понял, главную задачу он перед собой ставил, как бы отделаться от слишком инициативного бывшего работника аппарата ЦК. В общем, внес свой вклад в угробление полезного дела.

Дальше события, как известно, развивались стремительно. И вот в дни инспирированного «путча» узнаю об аресте Шенина О.С.. Обращало внимание, что из множества к тому времени секретарей ЦК КПСС в «Матросской тишине» очутились двое — О.Н.Бакланов и О.С.Шенин. Ни Разумовский, ни Лучинский, ни Ивашко, ни Дзасохов, ни Калашников, ни Семенова, ни Манаенков, ни Фалин, ни Гиренко, ни Строев, ни Мельников, ни Купцов такого «счастья» не удостоились. Не говорю по понятным причинам о Яковлеве А.Н., он в это время был занят «советами» как добивать КПСС, как расправляться с подлинными коммунистами, со стойкими её руководителями.

Со временем многое становится более ясным, более понятным. Стало достоянием гласности письмо Шенина О.С., написанное буквально за час до его ареста. Когда сейчас перечитываешь это письмо, понимаешь, что контрреволюционеры не могли не арестовать его автора и больше всего в этом был заинтересован Горбачёв М.С. «... обладая колоссальной властью, которая «успешно» продемонстрирована буквально за несколько часов в виде арестов и даже трагической гибели вернейшего перестройке человека (Б.К.Пуго), президент БЫЛ ОБЯЗАН, — этим выделением Олег Семенович как бы пригвождает к позорному столбу вождя-предателя, — добиваться восстановления конституционного порядка в стране,... в стране ликвидировано коллегиальное руководство. Решения по жизненно важным для судеб народа и страны вопросам принимаются за закрытыми дверями, узким кругом лиц (читай: Горбачёвым, Яковлевым, Шеварднадзе ...— С.К.)... Проигнорирована воля народа, высказанная на референдуме о сохранении СССР ... В тяжелейшем положении оказалась КПСС, с которой генсек просто перестал считаться, самоустранился от руководства (выделено мной — С.К.) ... генсек и Президент не услышал тревожного голоса миллионов ... не могу состоять в Политбюро, решение за которое принимает один человек...»

Эти волнующие строки написаны в самый момент предательства, при свистоплясочной эйфории торжествующей контрреволюции!

Какой резкий контраст между омерзительно жалким Горбачёвым лепечущим нечто невразумительное о «социалистическом выборе»на трибуне Верховного Совета РСФСР и мужественным, смелым, достойно отстаивавшим свои убеждения Шениным на инсценировке суда по делу т.н.ГКЧП!

Высказал доброе мнение об Шенине О.С. и почему-то вспомнилось предупреждение видного деятеля международного и чехословацкого коммунистического и профсоюзного движения Антонина Запотоцкого о сдержанности в похвалах живому политическому и государственному деятелю. У него может оказаться достаточно времени и возможностей для совершения ошибки или опрометчивого поступка, что может перечеркнуть все его предыдущие заслуги.
Сейчас только самому тупому или самому злонамеренному человеку не ясно, что «путч» августа 1991 г. — это настоящая крупномасштабная провокация с вполне определенными целями. Видны истинные её организаторы и вполне понятно, кто за ними стоял. Провокаторы не слишком изобретательны. Они повторили гитлеровское действо против германских коммунистов по поджогу рейхстага. Правда, в значительно больших масштабах с более катастрофическими последствиями. В упоении грандиозным успехом провокации Яковлев А.Н. в те дни проболтался, как он с Калугиным начинал провокацию, передавал указания руководству российского «Белого дома», докладывал Бушу. Лужков Ю.М. поведал, как они с Поповым Г.Х. мотались по Москве, обеспечивая техническую сторону провокации. Газета «Гласность» опубликовала весьма примечательную фотокопию убогого листка, на котором Бурбулис Г.Э. нацарапал указание Горбачёву закрыть здание КПСС.

Вот текст распоряжения Бурбулиса:

(Орфография и пунктуация сохранены подлинные).

Эта бумажка написанная, как видно, на первом попавшемся листке бумаги, далеко не каллиграфическим почерком, позволяет судить о многом. Во-первых, подтверждается наличие заговора, между участниками которого четко распределены роли, кому какую задачу решать. Попов Г.Х. не один раз писал и говорил, что его о подготовке «путча» предупредил посол США Джордж Метлок. Есть основания предположить, что заговорщикам было сказано: «момент настал, пора действовать». Кстати, у Метлока к тому времени срок пребывания на посту посла, в соответствие с американской практикой, закончился, но его продолжали держать в этом качестве, пока «операция в Москве» не завершилась.

Далее из той бумажонки явствует, что Бурбулис играл в заговоре одну из ключевых ролей, Лужкову же, вместе с Поповым, отводилась роль технического обеспечения операции. Это подтверждается, что по их командам направлялись в нужные места грузовики, самосвалы и другие транспортные средства, краны и т.п.. Наконец, по тону распоряжения Бурбулиса очевидно, что Горбачев использовался как марионетка, послушная в руках руководителей заговора. Едва ли эта марионетка была способна или имела желание к сопротивлению. …

Заговорщикам, не тем, разумеется, которые оказались в «Матросской тишине», удалось «одним махом» покончить с КПСС, с руководством Вооруженными Силами СССР, развалить всю структуру государственной власти и начать форсированный разгром Советского Союза, расчленение одной из двух сверхдержав.

В реализации планов расчленения СССР важное место отводилось разгрому Вооруженных Сил, как решающей опоры и защиты социалистического государства. Как и в борьбе с КПСС, здесь также широко применяются ложь, клевета, фальсификация, оплёвывание подлинной истории Красной армии, Советской армии, принижение её заслуг и т.п. Использовался принцип «бить по головам», развёрнулась разнузданная кампания нападок на армейский генералитет, офицерский корпус. Противопоставляются друг другу различные категории военных. Даже некоторых деятелей «поп-культуры» приобщили к позорной работе по расслоению армии, которая считалась народной по сути, по методам формирования, по гражданскому равенству офицеров и солдат. Так, Олег Газманов сочинил псевдогимн «Господа офицеры». При его звуках приучили слушателей вставать, приглашая, тем самым, подтвердить, что нынешний офицер далек от солдата, он ему не товарищ по оружию, а господин, с высоты привилегированного, господского положения презрительно окидывающий взглядом «нижних чинов». Похоже, нелепость обращения «господин», наконец, начинают понимать, и официально подтверждено сохранение в среде военных обращения «товарищ».

В августовской (1991 г.) провокации контрреволюция хорошо поработала с командованием военно-воздушных сил. Шапошников — это практически Горбачёв в погонах и по задачам, поставленным перед ним, и по методам, и по тактике действий. Разложение армии достигло уровня ничуть не меньшего, чем в конце первой мировой войны и служит той же цели — обезоружить народ. Деполитизация и департизация Советской армии — основа образования патриотического вакуума, который не замедлили заполнить антисоветские, антироссийские политиканы. Наибольшую активность в развале армии помимо известной группы военных проявили: Г. Старовойтова, Волкогонов, Руцкой, Коротич, отец и сын Боровики — современные власовцы! Не зря они поднимают на щит этого предателя.

Поражает, насколько беспомощными оказались органы государственной безопасности, работники которых претенциозно именовали свое учреждение - «щит и меч государства». Конечно, были причины и объективного порядка. Захватившая высшие руководящие посты в партии и государстве предательская клика Яковлева—Горбачева—Шеварднадзе основательно поработала по разложению, дискредитации и дезориентации работников этих органов. Один из бывших заместителей председателя КГБ СССР рассказывал мне, еще до «путча», что их сообщения о действиях антисоветских, контрреволюционных сил отвергались, отсылались назад с упреком, дескать, органы не перестроились и действуют в прежнем духе. Бывало, что подобная информация выбрасывалась прямиком в корзинку. Последующее время обнажило истинную суть некоторых «чекистов» — они перешли на службу олигархической камарильи.

Продолжая сравнение «путча» 1991года в Москве с поджогом рейхстага в 1933году в Берлине, можно увидеть зловещую схожесть провокации и общность в целях провокаторов — в обоих случаях главной мишенью заговорщиков были коммунисты. Проступает духовное родство фашистов и нынешних «борцов за демократию». Логика этих событий приводит еще к одному заключению — финал у провокаторов в России навряд ли будет отличаться от конца фашистских провокаторов. Дело лишь в сроках.
Общество ныне опутано небывалой ложью. Таких лживых политиков и журналистов человечество еще не знало! Геббельс им не годится и в подметки!

Нынешние «демократы» самодовольно бахвалятся достижениями в области развития демократии и гласности. Но своеобразной оказалась их «демократия». Вам предоставляется полнейшая «свобода» быть убитым, взорванным, избитым, ограбленным в любое время в любом месте — в вашем доме, на вашей улице, на даче, в любом городе вплоть до столицы нашей Родины и даже, если «повезет», то рядом с Кремлем, на Манежной или на Красной площади. Полная «свобода» предоставляется не работать, не зарабатывать на кусок хлеба себе и хотя бы на скудное пропитание вашим детишкам, да еще можете «свободно» радоваться - вы не в одиночестве, таких «свободных» стало насколько миллионов. Эти «свободы» не провозглашены, но они абсолютная реальность. Например, вы «свободны» говорить, что угодно и где угодно. Правда, «свобода слова» у вас и миллионов людей работящих, в поте каждодневно добывающих все блага земли своей, ограничивается вашей кухней, вашим двором, если найдется на что выпить кружку пива, то кампанией собутыльников. Можете выступить с правдивым и честным словом по радио, по телевидению, в газете или журнале, но для этого требуется лишь малость — тысячи и тысячи, иногда и миллионы рублей или долларов, но их, как всем известно, не водится ни в карманах, ни на банковских счетах подавляющего числа жителей «Свободной России». Подтвердилось, коммунисты не напрасно утверждали, что демократия — понятие классовое. Ее подлинная сущность всецело зависит от способа материального производства, определяющего природу общественного строя. В капиталистическом обществе, в которое нас вновь затолкали иноземные и доморощенные «борцы за демократию», основанном на эксплуатации человека человеком, на господстве и унижении, на угнетении большинства меньшинством, не может быть народовластия, того, которое по-гречески называется демократией. Затеявшие перестройку Яковлев и Горбачев, не без подсказки со стороны, понимали, что напрямую навязывать буржуазные порядки едва ли удастся, придумали и начали вбивать в мозги доверчивым советским людям, в том числе и коммунистам, понятие «общечеловеческие ценности». Кто будет возражать против равенства, свободы, человеческого счастья и т.п., тем более, все знали, что наиболее последовательными борцами за подобные ценности всегда и везде были коммунисты. Но перевертыши исподволь вводили в это понятие свой смысл, свое содержание, отвечающее корыстным, и прямо скажем, преступным интересам буржуазии.

Между прочим, многие буржуазные деятели нередко, впадая в откровенность, и не всегда по пьянке, изрекают истину о буржуазной демократии. Так, крупнейший американский капиталист Корнелий Вандербильт еще в середине XIX века, когда либеральствующие политики стремились урезонить дельца, робко стали указывать ему на творимые им беззакония, ответил совершенно определенно: «Закон? Зачем мне закон? Разве я не обладаю силой?».

Лицемерие буржуазной «демократии» общеизвестно. Известный русофоб и ярый антикоммунист Сгибнев Бжезинский в паре с подобным ему С.Хантингтоном еще в 1965 году издал книгу «Политические системы США и СССР» Авторы писали, что во время избирательной кампании по выборам президента США Джон Кеннеди вложил в 3-4 раза больше средств, чем кто-либо из его противников —698938 долларов, из которых 250 тыс. долларов внесли сам кандидат в президенты и его семья. Кроме того, члены его семьи сложились, чтобы купить за 385 тыс. долларов самолет, предоставленный в распоряжение кандидата в президенты. Его противнику Герберту Хэмфри оказалось недоступным достать необходимые средства».

Описание этой, отнюдь не исключительной избирательной кампании известными американскими буржуазными авторами показывает, что «демократия» так называемого общества — это «демократия денег» Кто платит тот и заказывает музыку, или кто платит тот и у власти. Может ли тут оставаться место для участия в политической жизни, в управлении трудящихся масс. Почти поголовно руководители всех уровней советской власти при подобных «правилах игры», существующей в капиталистических странах, не могли бы даже и мечтать когда-либо участвовать в управлении государством. Посмотрите, как при посаженной на шею трудовому народу буржуазной системе борются меж собой за власть не ум, опыт, организаторские способности, а деньги, бог весть каким путем оказавшиеся у соискателей хлебных постов. «Не случайно многие американцы, писал Бжезинский, не считают себя обязанными участвовать в более активных формах политической жизни. Для большинства американцев политическая жизнь напоминает спортивные состязания: за ней можно наблюдать по телевидению, но самому не принимать в ней никакого участия»

Буржуазная пропаганда превозносит свои «свободы», якобы имеющейся возможности каждому бороться за свои социальные права, политические убеждения. Но З. Бжезинский и С. Хантингтон четко очерчивают рамки этой борьбы: «В Соединенных Штатах допускают существование радикальных и фанатических движений, хотя они и отрицают американские ценности, но терпят их до тех пор, пока они не начинают предоставлять угрозу для политической системы».

Под флагом приобщения к «общечеловеческим ценностям» Яковлев и Горбачев постарались, прикрываясь «правильными», коммунистическими словоизвержениями, подменить социалистическую демократию, демократию для большинства трудового народа, буржуазной «демократией». Невольно возникают вопросы: изгнание рабочих и крестьян из советов, а затем «тихое» упразднение этих советов — это проявление демократии?! А разгон съезда народных депутатов, Верховного Совета СССР, игнорирование результатов всенародного референдума? Упразднение явочным порядком Президента СССР — это тоже свидетельство демократии?! Монополизм телевидения, радио, печати — это основной признак гласности?! Натравливание народов, поколений, оплёвывание людей труда, выставление их в образе шариковых, оскорбления защитников Родины, унижение ветеранов — это также достижение гласности?!

Злополучная «перестройка» не просто затормозила общественно-экономическое развитие нашей страны, она отбросила нас на многие десятилетия, а то и столетия, назад. Но нельзя считать нынешние процессы необратимыми и смиренно ожидать окончательной катастрофы.

Как известно, Парижская коммуна продержалась семьдесят два дня, но оставила на века неизгладимый след в истории. Беспримерным героизмом коммунаров мир восхищается до сих пор. Советская власть полнокровно действовала почти семьдесят лет, и потомки будут восторгаться нашими свершениями, изучать и использовать наш исторический опыт!

Ликует мировая реакция, в восторге внутренняя контрреволюция. Еще бы! Без войны и без особых потерь победить Советский Союз, Россию, добиться больше того, чего так и не сумел добиться Гитлер!

Думается, будет уместным привести текст телеграммы, отправленной известным советским писателем и просветителем Иваном Афанасьевичем Васильевым 27 августа 1991 года в адрес начавшегося съезда депутатов Верховного Совета СССР:

«Слушая трусливо-покаянные, оголтело-мстительные речи депутатов над поверженной, оплеванной партией, я, депутат от КПСС, заявляю о сложении своих полномочий и повторяю вслед за коллегой Борисом Олейником: не отрекаюсь! Не впервые партия испытывает такое: коммунистов преследовали жандармы, расстреливали белогвардейцы, сажали в тюрьмы бериевцы, вешали фашисты, ныне жаждут расправы «демократы». Но нас миллионы, нас не увидят на коленях, мы служили и будем служить трудовому народу. Зову всех патриотов, верных сынов и дочерей народа, спокойно разобраться, кто несет нам народовластие, а кто «народорабствие». Зову коммунистов страны не расстраивать свои ряды из-за дезертирства генсека. Пусть бегут трусы, обновленная партия станет крепче. Дезертирство всегда называлось изменой. Зову на спасение Отечества всех, у кого нет другой родины, кроме земли отцов, и нет другой защиты, кроме своих мозолистых рук. За полную и безраздельную власть рабоче-крестьянских Советов! За уважение воли народа, выраженной на референдуме». …

Другой крупнейший поэт нашей страны Сергей Васильевич Викулов продолжает мысли своего собрата по перу:

— Прежде всего, он предал лучшие идеалы человечества, веру в преобразование общества на благородных и гуманных принципах социальной справедливости, равенства и братства. Выброшенным оказалось все, за что отдавали жизни лучшие люди в человеческой истории, начиная со Спартака и до Ленина, ленинской гвардии, революционеров наших дней во всех странах. Своей изменой он показал, что считает их деятельность, самопожертвование никчемными, никому не нужными, что человечество обречено подразделяться на бедных и богатых, угнетенных и угнетателей, отверженных и избранных (не случайно именно при Горбачёве в широкий обиход пошли понятия элита, элитарность, обращение «господа» и т.д.). Всякая борьба с пороками человечества якобы бессмысленна.

— Горбачёв самым циничным образом предал учение марксизма-ленинизма, как научно определяющее реальные пути преобразования человеческого общества. Он пошел дальше всех оппортунистов и ревизионистов, разрушая первый опыт реального воплощения этого учения. Если оппортунисты и ревизионисты прежних времен пытались теоретически отвергнуть, извратить, ревизовать марксистско-ленинское учение, то Горбачёв отверг и сломал практические результаты, действенность марксизма-ленинизма.

— Горбачёв сдал буржуазии партию — КПСС — воплощавшую в жизнь марксистско-ленинское учение. Сдал самым подлым, провокационным методом, отказавшись от неё в самый сложный период борьбы. До этого интриганским путем дорвался до высших постов в партии и в социалистическом государстве, провёл прямо-таки грандиозную работу по подрыву авторитета, сплоченности, по расколу КПСС.

— На совести Горбачёва черное пятно предательства международного коммунистического и рабочего движения. Он лишил коммунистов, всех борцов за социальное и национальное освобождение опорной базы, оставил без поддержки, а в ряде случаев и без материальных средств.

— Вершиной предательства Горбачёва стало расчленение СССР. Устроенные его кликой распри и столкновения на национальной и религиозной основах сводили к нулю напряженную работу в течение десятилетий Коммунистической партии по преодолению национальных противоречий, религиозных предрассудков, укреплению дружбы и братства народов СССР. Он по поручению внешних сил подготовил разгром великой державы, а Ельцин, Кравчук и Шушкевич довели это дело до формального оформления. «Я намеревался сохранить СССР в существовавших тогда границах, но под новым названием, лицемерно заявляет подлый предатель. Это мне не удалось. Ельцин рвался к власти… Именно он развалил СССР… Когда Ельцин разрушил СССР, я покинул Кремль, и некоторые журналисты высказывали предположение, что я буду при этом плакать. Но я не плакал…»(Выделено мной— С.К.)…

— Горбачёв стал предателем международного масштаба, когда сдал капитализму социалистический лагерь. Сдавая соц. страны, он не только сдавал позиции социализма, но и подрывал авторитет СССР, России во всем мире, выставив нашу страну как ненадежного партнера и союзника. Этот авторитет был завоеван разгромом советским народом фашизма, ценою гибели миллионов наших людей за идеалы социализма. Повторимся, что в речи на семинаре в американском университете в Турции Горбачев признался, что «целью моей жизни было уничтожение коммунизма,…Именно для достижения этой цели я использовал свое положение в партии и стране».

— Горбачёв предал многочисленные жертвы советского народа в борьбе за Родину, за социализм. Он обесценил героические подвиги советских людей на фронтах гражданской и Великой Отечественной войн, героический труд людей, обеспечивших экономическое могущество СССР.

— Горбачёв заслужил ненависть и презрение народов, вставших на социалистический путь развития. После расчленения СССР капиталистические хищники набросились и растерзали Эфиопию, Сомали, Мозамбик и другие страны, которые следовали за Советским Союзом.

— Горбачёв продемонстрировал себя как ничтожного человека, совершив множество предательств по отношению к тем, кто считал его товарищем по партии, Политбюро, Правительству. Он «подставил», предал множество людей, веривших ему, следовавших за ним. Без малейших угрызений совести он раскрывает свои замыслы, воплощенные затем в мерзкие дела. Для «уничтожения коммунизма», бахвалится он, «я должен был заменить все руководство КПСС и СССР, а также руководство во всех социалистических странах».

Коммунистам, разумеется, подлинным, а непросто парбилетоносцам, свойственно сверять свое время, происходящие события, самих себя и окружающих по Ленину. Практическая линия Горбачёва особенно мелко и подло выглядит в сравнении с действиями В.И.Ленина в неизмеримо более сложных условиях после Октября 1917 года. Советская страна находилась в смертельно опасном положении. Было от чего впасть в отчаяние. Но Ленин в голодной, безоружной России гремел на весь мир, поднимал народ на борьбу за новую власть, за светлые идеалы трудящихся. А через семьдесят лет Горбачёв, облеченный доверием уважаемого в мире народа, народа-победителя, впал в панику, капитулировал перед наглостью американского капитала. Отдал на растерзание капиталистическим хищникам могучую державу, великий народ.

Человечество тысячелетия проклинает предательское падение Иуды. Горбачёв по масштабам и последствиям своего тотального предательства соперничает с ним, а возможно и превзошел его.

(«Царь Борис вторый»)

Свердловск — столица индустриального Урала, а свердловская областная организация КПСС одна из крупнейших. Её, как правило, возглавляли известные в партии люди. Так, выдвинутый из Свердловска Андрей Павлович Кириленко дорос до члена Политбюро, секретаря ЦК КПСС и занимал в партийной иерархии вторую, третью позиции. У него складывались превосходные личные и деловые отношения с Хрущёвым Н.С. и с Брежневым Л.И.. Как и его последний шеф, под старость Андрей Павлович серьезно сдал в интеллектуальном плане, снизилась его политическая, деловая активность. Между тем, он был далеко не слабым работником, как пытаются представить некоторые творцы «чернухи». Кириленко запомнился по совещанию работников промышленности в апреле 1963 года. Он выступал с основным докладом в качестве заместителя председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР (председателем был Н.С. Хрущёв). Данная партийная структура, один из плодов Хрущёвских бесконечных реорганизаций, стала своеобразной прелюдией к созданию впоследствии «самостоятельной» компартии России, что, на мой взгляд, стало решающим фактором раскола Коммунистической партии Советского Союза.

Работавший позднее на посту первого секретаря Свердловского обкома партии Яков Петрович Рябов также поднялся до цековского уровня, избирался секретарем ЦК КПСС. Но его карьера неожиданно для всех, «скоропостижно» прервалась. По возвращении из очередной командировки его без заезда в ЦК КПСС пересадили в кресло первого заместителя председателя Госплана СССР. По этому поводу в кулуарных разговорах распространялось немало версий. Думается, лучше всех на эту тему может высказаться сам Яков Петрович, если ему придет в голову написать мемуары. С Рябовым Я.П. довелось общаться в 1967 году на курсах руководящих работников партии. Сложилось в целом весьма благоприятное о нём впечатление, как о простом, весьма контактном человеке, сочетающем обширные знания с исключительной личной скромностью. Трудовую деятельность Яков Петрович завершил послом СССР во Франции. Пожалуй, этот факт хороший штрих к его характеристике.

Подбор, после выдвижения Рябова Я.П. в ЦК, нового первого секретаря Свердловского обкома партии сопровождался довольно казусными обстоятельствами. На беседу в ЦК пригласили второго секретаря обкома — это понятный и закономерный вариант. Вторые секретари состояли в первой очереди резерва для выдвижения на пост первого секретаря. В данном случае возник непонятный сбой. Пробыв несколько дней в Москве, второй секретарь так и не удостоился приглашения в наивысшую партийную инстанцию. Затем ему предложили отправляться домой, и ждать очередных указаний. Рассматривалась, оказывается, другая кандидатура и ей было отдано предпочтение. Этой кандидатурой был Борис Николаевич Ельцин, работавший в то время секретарем обкома партии по строительству. Какие в этом случае действовали подспудные силы достоверной информацией не обладаю. Для партии, её актива Борис Николаевич в то время был почти неизвестен. Вполне возможно, кое-кто на него уже имел определенные виды.

Первое личное знакомство с первым секретарем Свердловского обкома партии Б.Н. Ельциным состоялось в сентябре 1981 года. Как уже рассказывалось, довелось сопровождать секретаря ЦК КПСС Ивана Васильевича Капитонова в его поездке по Кузбассу, партийную организацию которого в то время курировал. При возвращении в Москву потребовалась дозаправка самолёта в Свердловске. Как было принято, об остановке известили обком партии. Мы ничуть не удивились появлению вереницы автомашин, подкативших к самолёту тотчас после посадки.

У трапа Ивана Васильевича встречал первый секретарь обкома КПСС. Рядом шеренгой выстроились председатель облисполкома Мехренцев и все секретари обкома. После взаимного представления прилетевших и встречающих Борис Николаевич пригласил подождать, пока заправляют самолёт, в особняке для гостей, расположенном неподалеку от аэропорта. Иван Васильевич сел в подкатившую «Чайку» вместе с Борисом Николаевичем. В другой оказался я с председателем облисполкома. Помощник секретаря ЦК Юрий Иванович Рыжов, начальник охраны и секретари обкома партии расселись по «Волгам».

В особняке Борис Николаевич предложил:

— Иван Васильевич, по чашечке чаю? Можно?

— Что Вы, Борис Николаевич,— улыбнулся Иван Васильевич,— мы только что из-за стола, разве шахтеры просто так отпустят. Лучше расскажите, как у вас идут дела.

— Хорошо, Иван Васильевич,— с пониманием воспринял разъяснение гостеприимный хозяин,— я готов доложить.

Все разместились за длинным столом. Ельцин и его окружение с одной стороны, напротив Иван Васильевич и сопровождавшие его. У Бориса Николаевича объемистый текст, отпечатанный на половинках листа. Материал аппаратом обкома партии подготовлен добротный. Чувствовалось, докладчик хорошо проштудировал написанное, ни разу в него не заглянул.

Трудящиеся области, не без гордости докладывал Ельцин, напряженно и успешно трудятся на всех участках социалистического строительства. Они благодарны, подчеркивал Борис Николаевич, партии, правительству и лично Леониду Ильичу за заботу о них. В сообщении пространно говорилось об интересных начинаниях, назывались фамилии, конкретные цифры, факты, примеры. Говорил Борис Николаевич с заметным подъемом, ему явно хотелось представить себя и обком в выгодном свете. По его словам, достигнутое — результат большой повседневной работы обкома партии. О своей роли Борис Николаевич не упоминал, но это и так было понятно.

Борис Николаевич говорил минут сорок, внимательно наблюдая за реакцией Капитонова. Тот не скрывал удовлетворения. После нескольких уточняющих вопросов, на которые Борис Николаевич отвечал без запинки, уверенно, Иван Васильевич в общих выражениях рассказал о своих впечатлениях, полученных от поездки по шахтерскому краю, время от времени обращаясь ко мне за уточнением цифр, фактов, фамилий.

Беседа подходила к концу. Борис Николаевич характерным для него жестом, теперь известным всем, вновь приглашал к «чашке чаю».

— Иван Васильевич, как-то неудобно получается. В кои веки вы, наконец, оказались в Свердловске и даже чашки чаю не отведаете. Мы этого никогда себе не простим.

— Ну, ладно уж,— махнул рукой Иван Васильевич,— по чашечке можно.

Надо было видеть с какой поразительной расторопностью, отлично вышколенные официанты — мужчины и женщины — преобразили стол, за которым только что велись серьёзные разговоры, уставили самыми разнообразными закусками.

Вновь уселись за преображенный стол. Борис Николаевич взял в руки бутылку, поданную по его знаку услужливыми официантами. На яркой этикетке бутылки выделяется — «Юбилейная».

— Иван Васильевич,— проникновенно обратился Борис Николаевич,— это необычная водка.

Он одной вытянутой рукой держал бутылку, а пальцем другой тыкал в этикетку. Кстати, в тот раз не заметил обрубков пальцев на его руке.

— Вы знаете,— Борис Николаевич привлёк внимание Капитонова,— Свердловск расположен на бойком месте, через нас пролетает множество гостей, зарубежных и наших. Часто бывают руководители партий и государств. Всех надо хорошо встретить, нередко приходится и выпивать. С их отлётом, как правило, рабочий день не кончается. Надо присутствовать на каком-либо совещании, собрании в трудовом коллективе. Не совсем прилично, понимаешь, показываться на людях, когда от тебя разит водкой.

Иван Васильевич согласно кивал головой.

— Мы задумались над этим,— Борис Николаевич выразительно, но без гримасы, как это стало у него привычным впоследствии, посмотрел на Ивана Васильевича,— и поручили ученым создать водку, не издающую подобных запахов.

На наших лицах нескрываемое любопытство.

— Ученые провели много экспериментов и обратили внимание на такое всем известное обстоятельство. Русский человек, когда опрокинет рюмку, тотчас старается занюхать хлебной корочкой. Решили исследовать состав этой корочки. Выяснилось, что в ней содержатся вещества, отбивающие сивушные масла. От них-то и все запахи. Далее уже дело техники. При перегонке водки с применением хлебной корочки запахи исчезли. Вот попробуйте, пожалуйста.

Борис Николаевич ловким движением откупорил бутылку и прямо-таки изящно разлил содержимое по рюмкам.

— «Юбилейная», Иван Васильевич,— продолжал просвещать Борис Николаевич,— это не в ознаменование шестидесятилетия СССР, а по поводу юбилея Свердловска.

Борис Николаевич вновь обратил в нашу сторону этикетку, давая убедиться в справедливости его слов.

Он произнес проникновенный тост, соответствующий случаю, который осчастливил его и свердловчан чести лицезреть в городе Ивана Васильевича.

Капитонов, чокнувшись со всеми, медленно тянул водку, смакуя её вкус, стремился уловить аромат.

— Действительно, вроде не пахнет,— с некоторой неуверенностью высказал он свое впечатление.

Подумалось, если в компанию попадёт человек, только что поевший чеснок, то присутствующие будут уклоняться от близкого общения с ним. Но, если же сами разжуют хотя бы зубок, то раздражающего запаха чеснока они не учуют. Так и Иван Васильевич, и сопровождавшие его, едва ли могли оценить отсутствие или наличие ароматов свердловской водки после пары рюмок подобного напитка, откушанных два часа назад в более чем гостеприимном Кузбассе.

— А Вы, еще рюмочку, Иван Васильевич,— уговаривал продолжить эксперимент Борис Николаевич,— тогда наверняка убедитесь — никакого запаха и в помине нет.

Иван Васильевич снова медленно потянул экспериментальный продукт.

— Не пахнет,..— несколько увереннее заявил он, очевидно опасаясь, что за колебаниями в признании успеха свердловских ученых последует дальнейший нажим на продолжение дегустации.

На предложение Ельцина закрепить это мнение еще одной рюмкой Капитонов ответил решительным отказом.

Через несколько минут отлетали в Москву. В правительственном самолёте вместе с нами летел и Борис Николаевич — у него назавтра предстояла лекция в высшем научном и учебном центре партии, в Академии общественных наук при ЦК КПСС. Пообщаться в самолёте с ним не удалось. Он всё время находился с И.В. Капитоновым в отдельном салоне.

Прошло некоторое время и Б.Н. Ельцин был переведён на работу в ЦК КПСС.

Затем пообщался с Борисом Николаевичем на торжествах в Кремле по случаю шестидесятилетия СССР. К этому времени в наш Отдел пришел в качестве заведующего сектором парторганизаций Уральского региона Юрий Владимирович Петров. Наши кабинеты располагались рядом и мы в рабочее время с Юрием Владимировичем довольно часто встречались, обменивались мнениями, советовались. В перерывах торжественного заседания его участники разбредались по столовым, буфетам, прогуливались по Кремлю. Как-то само собой получилось, что при прогулках по Кремлю образовалась тройка: Юрий Владимирович, Борис Николаевич и я. Объединяющим стал Петров, в недавнем прошлом секретарь Свердловского обкома партии по строительству и, как я узнал позднее, приятель Ельцина. Разговоры во время прогулок велись на общие темы и следа в памяти не оставили.

Зима 1983-84 годов запомнилась небывалой суровостью и крупными неприятностями из-за холодов. Мне, например, пришлось в группе Е.К. Лигачёва выезжать в Новосибирск и Барнаул, где складывалась напряженная обстановка с теплоснабжением. Особенно большие неприятности зима доставила свердловчанам. Там остались без тепла значительные микрорайоны города. Что такое оставить людей без тепла при сибирских и уральских морозах представлял не понаслышке. Как уроженец Сибири, что такое температура в минус пятьдесят градусов по Цельсию испытал при командировках в северные районы Иркутской области.

Восстановлению нормального теплоснабжения в размороженных микрорайонах Свердловска отдал много сил и здоровья председатель облисполкома Мехренцев, в прошлом директор авиационного завода. Его сердце не выдержало бешеных перегрузок в экстремальных обстоятельствах, и он скоропостижно скончался. Смерть ближайшего соратника по работе настолько подействовала на Бориса Николаевича, что он тоже свалился и в довольно тяжелом состоянии был доставлен в спецклинику Четвертого Управления Минздрава СССР на Мичуринском проспекте. С тем же Ю.В. Петровым я однажды навестил его. Удивляло, что такой на вид крепкий и энергичный человек оказался довольно хлипким в осложнившейся обстановке.