Стивен Кинг. Сердца в Атлантиде

Она горестно взглянула на Теда.

- Поверни головку, Кэрол.., отлично.., теперь в другую сторону.

Поворачивать не больно?

- Нет.

- Нет. То есть да, уверена.

- Ты счастливица.

Бобби не мог понять, какого черта Тед назвал Кэрол счастливицей. Ее

левая рука, казалось ему, была не просто сломана, а наполовину вырвана из

плеча. Ему внезапно вспомнилась жареная воскресная курица и как щелкает

дужка, когда ее вытаскиваешь. Что-то закрутилось у него в желудке. На

секунду ему показалось, что сейчас его вывернет - и завтрак, и черствый

хлеб, которым он поделился с утками.

"Нет! - сказал он себе. - Сейчас не смей! Теду и без тебя хватает

проблем".

- Бобби? - Голос Теда был ясным и четким. Словно проблем у него было

меньше, чем их решений. И каким же это явилось облегчением! - С тобой все в

порядке?

- Отлично. Ты поступил правильно, что привел ее сюда. Ты способен еще

поступать правильно?

- Угу.

выдвинул верхний ящик комода и достал ее плетеную рабочую корзинку. Внутри

лежали ножницы средних размеров. Он побежал назад и показал их Теду:

- Такие годятся?

- Отлично, - сказал Тед и добавил, обращаясь к Кэрол:

- Я разрежу твою блузку, Кэрол. Мне очень жаль, но я должен сейчас же

осмотреть твое плечо, а я не хочу сделать тебе снова больно.

- Ничего, - сказала она и снова попыталась улыбнуться. Бобби даже

страшно стало от ее храбрости. Да если бы у него плечо стало таким

двугорбым, он наверняка блеял бы, будто овца, напоровшаяся на колючую

проволоку.

- Домой ты сможешь вернуться в рубашке Бобби. Верно, Бобби?

- Само собой. Пара-другая вошек мне тьфу.

- Обхохочешься, - сказала Кэрол.

Тед осторожно разрезал блузку на спине, а потом спереди, а потом снял

обе половинки, будто скорлупу с вареного яйца. С левым боком он был особенно

осторожен, но Кэрол хрипло вскрикнула, когда пальцы Теда задели ее плечо.

Бобби подскочил, и сердце у него, совсем было успокоившееся, снова

заколотилось.

- Извини, - пробормотал Тед. - Ого. Поглядите-ка! Плечо Кэрол выглядело

уродливо, но не так ужасно, как боялся Бобби - наверное, так почти всегда

бывает, когда поглядишь прямо на то, чего боялся. Второе плечо было выше

нормального, и кожа на нем была до того натянута, что Бобби не понял, как

она вообще не лопнула. И цвет у него был какой-то странно сиреневый.

- Очень плохо? - спросила Кэрол. Она глядела в другую сторону - на

стену. Ее лицо выглядело изнуренным, изголодавшимся, как у детей-беженцев.

Бобби подумал, что после первого беглого взгляда она ни разу не посмотрела

на это плечо. - Я буду в гипсе все лето?

- Не думаю, что тебе вообще понадобится гипс. Кэрол поглядела на Теда с

недоумением.

- Оно не сломано, деточка, а только вывихнуто. Кто-то ударил тебя по

плечу...

- ..так сильно, что выбил головку верхней кости твоей левой руки из ее

ямки. Я думаю, что сумею вернуть ее на место. А ты выдержишь минуту-другую

очень сильной боли, зная, что потом все, наверное, будет хорошо?

- Да, - сказала она, не задумываясь. - Вправьте его, мистер Бротиген.

Пожалуйста.

Бобби поглядел на него с сомнением:

- А вы правда сумеете?

- Да. Дай-ка мне твой пояс.

- Что-о?

Бобби вытащил пояс - совсем еще новый, подаренный ему на Рождество - из

петель и протянул Теду, который взял его, не отводя глаз от Кэрол.

- Как твоя фамилия, деточка?

- Гербер. Они называли меня Гербер-Беби. Но я же не беби.

- Ну конечно. И вот сейчас ты это докажешь. - Он встал, усадил ее в

кресло, а потом опустился рядом на колени, словно типчик в старом фильме,

предлагающий свою руку и сердце. Он дважды сложил пояс Бобби пополам и начал

совать Кэрол в здоровую руку, пока она наконец не отпустила локоть, а тогда

сомкнул ее пальцы на изгибах. - Отлично. А теперь сунь его в рот.

- Сунуть пояс Бобби в рот?

Тед ни на секунду не отводил от нее взгляда, а теперь начал поглаживать

ей целую руку от локтя до запястья. Его пальцы скользили вниз от локтя..,

замирали.., и возвращались вверх к локтю.., потом снова двигались к

запястью. "Будто он ее гипнотизирует", - подумал Бобби. И - да, Тед ее

гипнотизировал, Зрачки у него опять жутко расширялись и сужались..,

расширялись и сужались. В одном ритме с движениями его пальцев. Кэрол,

приоткрыв губы, уставилась на его лицо.

- Тед.., ваши глаза...

- Да-да, - сказал он нетерпеливо, словно не интересуясь тем что

проделывают его глаза. - Боль поднимается вверх, Кэрол, тебе это известно?

- Нет...

поднимаются.., спускаются и поднимаются. А зрачки - будто медленное биение

сердца. Бобби увидел, как Кэрол села в кресле поудобнее. Она все еще держала

пояс, а когда Тед прервал поглаживание, чтобы прикоснуться к тыльной стороне

ее ладони, Кэрол послушно поднесла пояс к лицу.

- Да-да, - сказал он, - боль поднимается от своего источника к мозгу.

Когда я вправлю твое плечо, боли будет много, но ты перехватишь значительную

ее часть у себя во рту и не пустишь в мозг. Закусишь ее в зубах и удержишь

на поясе Бобби, так что только ее частички доберутся до твоей головы, где

бывает больнее всего. Ты меня понимаешь, Кэрол?

- Да... - Ее голос стал каким-то далеким. Она выглядела совсем

маленькой в кресле с высокой прямой спинкой, одетая только в шортики и

кроссовки. Зрачки Теда, заметил Бобби, перестали расширяться.

- Сунь пояс себе в рот.

Она вложила пояс между губами.

- Кусай его, когда будет больно.

- Когда больно.

- Перехватывай боль.

- Буду перехватывать.

Тед в последний раз провел массивным указательным пальцем от ее локтя

до запястья, потом посмотрел на Бобби.

- Пожелай мне удачи.

- Удачи! - горячо сказал Бобби.

Откуда-то издали, дремотно, Кэрол Гербер сказала:

- Бобби швырнул в него уткой.

- Правда? - спросил Тед. Очень-очень мягко он сомкнул пальцы левой руки

на левом запястье Кэрол.

- Бобби думал, что этот человек - низкий человек. Тед посмотрел на

Бобби.

- Не в этом смысле низкий, - сказал Бобби. - Просто... Да ну, не важно.

куранты...

- Я их слышал, - угрюмо сказал Бобби.

- Я не буду ждать, пока твоя мать вернется вечером, - не смею. День

проведу в кино, или в парке, или еще где-то. На крайний случай в Бриджпорте

есть ночлежки. Кэрол, ты готова?

- Готова.

- Когда начнется боль, что ты сделаешь?

- Поймаю ее. Зажму зубами в пояс Бобби.

- Умница, девочка. Десять секунд, и ты почувствуешь себя куда лучше.

Тед глубоко вздохнул, потом протянул правую руку так, что ладонь

нависла прямо над сиреневым бугром в плече Кэрол.

- Сейчас начнется боль, деточка. Будь храброй. Не десять секунд и даже

не пять. Бобби показалось, что все произошло в одно мгновение. Край правой

ладони Теда нажал на шишку, выпиравшую из плеча Кэрол. Одновременно он резко

дернул ее левую руку за запястье. На щеках Кэрол выступили желваки - она

впилась зубами в пояс Бобби. Бобби услышал щелчок, вроде того, который

иногда слышал у себя в шее, когда она затекала, а он ее поворачивал. Бугор в

плече Кэрол исчез.

- Есть! - воскликнул Тед. - С виду все в порядке! Кэрол? Она открыла

рот, из него выпал пояс Бобби и лег поперек ее коленей. Бобби увидел цепочку

крошечных точек, вдавленных в кожу: она почти прокусила пояс насквозь.

- Совсем не больно! - сказала она с удивлением. Провела ладонью к тому

месту, где сиреневатость становилась густолиловой, коснулась его и

вздрогнула.

- Будет побаливать неделю или около того, - предупредил ее Тед. - И по

меньшей мере полмесяца не поднимай этой рукой ничего тяжелого и ничего ею не

бросай. А не то головка может снова выскочить из ямки.

- Я поберегусь. - Теперь Кэрол не боялась смотреть на свое плечо и

продолжала осторожно прикасаться к синяку кончиками пальцев.

- Сколько боли ты поймала? - спросил у нее Тед, и, хотя лицо Теда

сохраняло серьезное выражение, Бобби почудилась в его голосе легкая улыбка.

- Почти всю, - сказала она. - Больно почти совсем не было.

Однако, не успев договорить, она привалилась к спинке кресла. Глаза у

нее были открыты, но смотрели в никуда. Кэрол второй раз потеряла сознание.
***
Тед велел Бобби намочить полотенце и принести ему.

- В холодной воде, - добавил он. - Выжми, но не очень сильно.

Бобби вбежал в ванную, схватил личное полотенце с полки над ванной и

намочил его в холодной воде. Нижняя половина окна там была из матового

стекла, но если бы он поглядел через верхнее прозрачное стекло, то увидел

бы, как к дому подъехало такси с его матерью. Но Бобби не поглядел, он

старательно выполнял поручение. Не вспомнил он и о кольце с зеленым

брелоком, хотя оно лежало на полке прямо перед его глазами.

Когда Бобби вернулся в гостиную, Тед опять сидел в кресле с высокой

спинкой, держа Кэрол на коленях. Бобби заметил, какими загорелыми уже были

ее руки по сравнению с остальной кожей, которая была чисто и ровно белой

(кроме лиловых синяков). "У нее на руках словно надеты нейлоновые чулки", -

подумал он, и ему стало немножко смешно. Глаза у нее начали проясняться и

следили за движениями Бобби, когда он пошел к ней. Но все равно Кэрол

выглядела не очень чтобы - волосы спутаны, лицо все в поту, а между ноздрями

и в уголке рта подсыхали ниточки крови.

Тед взял полотенце и начал вытирать ей щеки и лоб. Бобби встал на

колени у ручки кресла. Кэрол чуть-чуть выпрямилась, благодарно подставляя

лицо прохладной влажности. Тед стер кровь у нее под носом, потом положил

полотенце на угловой столик. Он откинул слипшиеся волосы Кэрол с ее лба.

Когда пара прядей снова упала ей на лоб, он занес руку, чтобы снова их

откинуть.

Но прежде входная дверь громко хлопнула. По вестибюлю простучали шаги.

Ладонь на мокром лбу Кэрол замерла. Глаза Бобби встретились с глазами Теда,

и они обменялись одной мыслью: мощная телепатия, состоявшая из единого

слова: "ОНИ".

- НЕТ, - сказала Кэрол, - НЕ они, Бобби. Это твоя ма... Дверь в

квартиру открылась, и в ней возникла Лиз. С ключами в одной руке и шляпкой

(той, что с вуалеткой) в другой. Позади нее по ту сторону вестибюля дверь в

жаркий мир снаружи была открыта. Бок о бок на крыльце, на коврике с "Добро

пожаловать" стояли два ее чемодана, там, куда их донес таксист.

- Бобби, сколько раз я тебе повторяла, чтобы ты запирал эту чертову...

Тут она умолкла. Потом годы и годы Бобби вновь и вновь проигрывал этот

момент, видел все больше и больше того, что увидела его мать, когда

вернулась из своей катастрофической поездки в Провидено: ее сын на коленях у

кресла, в котором старик, который ей никогда не нравился и не внушал

доверия, сидит с девочкой на коленях. У девочки ошеломленный вид. Ее волосы

слиплись от пота. Блузка с нее сорвана - лоскутья валяются на полу - и, хотя

ее собственные глаза сильно заплыли, Лиз, конечно, заметила синяки Кэрол -

один на плече, один на ребрах, один на животе.

И Кэрол, и Бобби, и Тед Бротиген увидели Лиз с той же поразительной

вневременной четкостью: два подбитых глаза (собственно говоря, правый глаз

был лишь злым блеском в посиневшей припухлости), вздувшаяся, лопнувшая в

двух местах нижняя губа, все еще в присохшей крови, будто в мерзкой засохшей

помаде, сдвинутый на сторону нос, крюком нависший надо ртом, будто нос

ведьмы из комикса.

Тишина, мгновение осознающей тишины в середине жаркого летнего дня.

Где-то раздался выхлоп. Где-то закричал мальчик: "Да ну же, ребята!" А

сзади, с Колония-стрит, доносился звук, который для Бобби особенно сильно

ассоциировался с его детством вообще и этим четвергом в частности: Баузер

миссис О'Хары лаял, все дальше вторгаясь в двадцатый век, "руф-руф-руф".

"Джек ее сцапал, - подумал Бобби. - Джек Меридью и его дружки нимроды".

- Ох ты! Что случилось? - спросил он ее, нарушив тишину. Он не хотел

узнать, он должен был узнать. Он подбежал к ней, уже почти плача от страха -

но и от горя: ее лицо, ее замученное лицо! Она была совсем не похожа на его

маму. Она была похожа на старуху, которой место не на тенистой Броуд-стрит,

а "там, внизу", где люди пьют вино из бутылок в бумажных пакетах и не имеют

фамилий. - Что он сделал? Что этот подонок сделал с тобой?

Она не обратила на него никакого внимания, словно даже не услышала.

Однако схватила его и так вцепилась в его плечи, что ее пальцы больно

вонзились в его кожу. Подержала его и отстранила, не взглянув.

- Отпусти ее, грязный старикашка, - сказала она тихим ржавым голосом, -

Сейчас же отпусти!

- Миссис Гарфилд, пожалуйста, поймите, - сказал Тед, снимая Кэрол с

колен, - даже и теперь он бережно не прикасался к ее поврежденному плечу. Он

встал, расправив брючины, аккуратный машинальный жест, в котором был весь

Тед. - Видите ли, ее избили. Бобби нашел ее...

- Извращенец! - взвизгнула Лиз. Справа от нее был столик с вазой. Она

ухватила вазу и швырнула в него. Тед наклонился, но недостаточно; ваза низом

задела его макушку, подпрыгнула, будто камешек, пущенный скакать по

поверхности воды, ударилась об стену и разлетелась черепками.

Кэрол вскрикнула.

- Мам! Нет! - завопил Бобби. - Он ничего плохого не делал. Он ничего

плохого не делал!

Лиз словно не услышала.

- Как ты смел ее лапать? Ты и моего сына лапал? Так? Так? Тебе не

важно, на какой они лад, лишь бы они были детьми!!!

Тед шагнул к ней. Пустые петли его подтяжек болтались вдоль его ног.

Бобби увидел розочки крови в редких волосах на его макушке, где ваза

оставила свой след.

- Миссис Гарфилд, уверяю вас...

- Уверяй вот это, грязный извращенец!!! - На столике, кроме вазы, не

было ничего, а потому она ухватила столик и швырнула. Столик ударил Теда в

грудь, заставил его попятиться. Он бы упал на пол, если бы не кресло с

высокой спинкой. Тед рухнул в него, глядя на нее широко открытыми

непонимающими глазами. Губы у него тряслись.

- Он тебе помогал? - спросила Лиз. Лицо у нее стало смертельно бледным.

Синяки выделялись на нем, как родимые пятна. - Ты научил моего сына помогать

тебе?!!

- Мам, он ничего плохого ей не делал! - завопил Бобби и обхватил ее

Она схватила его, как вазу, как столик, и позже он подумал, что в ней

было столько же силы, как в нем, когда он нес Кэрол из парка вверх по

склону. Она швырнула его через комнату. Бобби ударился об стену. Голова его

откинулась, затылок стукнулся о настенные часы, они упали на пол и

остановились навсегда. Перед глазами поплыли черные точки, заставив его

коротко и невнятно подумать (готовятся к захвату, раз на объявлениях теперь

его фамилия) о низких людях. Потом соскользнул на пол, попытался устоять на

ногах, но колени подогнулись.

Лиз посмотрела на него, словно бы без особого интереса, потом перевела

взгляд на Теда, который сидел в кресле с высокой спинкой, а столик лежал у

него на коленях, и ножки почти втыкались ему в лицо. Теперь кровь капала и

из одной щеки, а волосы из седых стали ржаво-красными. Он попытался

заговорить, но из его груди вырвался сухой корежащий кашель старого

курильщика.

- Грязный старикашка! Грязный, грязный старикашка! Да за два цента я бы

сдернула с тебя штаны и с корнем вырвала бы твою грязную штуковину!

Она обернулась и еще раз посмотрела на своего скорчившегося сына, и

выражение, которое Бобби уловил в том ее глазу, который вообще был виден, -

презрение, обвинение - заставило его заплакать еще сильнее. Она не сказала;

"И ты тоже!", но он прочел это у нее в глазу. Потом она опять накинулась на

Теда:

пальцем, и даже сквозь слезы Бобби увидел, что с него исчез ноготь, который

был на месте, когда она уехала в "мерее" мистера Бидермена, - остался только

кровавый рубец. Голос у нее был придушенный, но словно бы начинал звучать

громче, когда переваливал через ее распухшую нижнюю губу. - Сейчас я вызову

полицию. Если ты хоть что-то соображаешь, так сиди смирно, пока я буду

звонить. Просто прикуси язык и сиди смирно. - Голос ее все поднимался,

поднимался... Пальцы, исцарапанные, распухшие в суставах, с изуродованными

ногтями, сжались в кулаки, которыми она погрозила ему. - Если попробуешь

сбежать, я тебя догоню и располосую самым длинным моим кухонным ножом. Вот

увидишь! Прямо на улице, чтоб все видели, и начну с той штуковины, которая

доставляет вам.., вам, мальчикам.., столько беспокойства. Так что сиди

смирно, Бреттиген. Если хочешь дожить до тюрьмы, не шелохнись!

Телефон был на угловом столике у дивана. Она пошла к нему. Тед

продолжал сидеть со столиком на коленях, а из его щеки текла кровь. Бобби

скорчился рядом с упавшими часами, теми, которые его мать выиграла за

рекламные вкладыши. В окно на ветерке от вентилятора Теда врывался

неумолчный вопль Баузера: "руф-руф-руф".

- Вы не знаете, что тут произошло, миссис Гарфилд. То, что произошло с

вами, - ужасно, и я вам глубоко сочувствую... Но это случилось с вами, а не

с Кэрол.

- Заткнись! - Она не слушала, даже не смотрела в его сторону.

Кэрол подбежала к Лиз, протянула к ней руки и вдруг замерла. Глаза на

ее бледном лице стали совсем огромными, рот раскрылся.

- Они сорвали с вас платье? - Это был полушепот-полустон. Лиз перестала

набирать номер и медленно обернулась к ней. - Зачем они сорвали с вас

платье?

Лиз словно бы взвесила, как ответить. Очень тщательно.

- Почему они гнались за вами? Кто бил? - Голос Кэрол прерывался. - КТО

бил?

- Заткнись!!! - Лиз уронила трубку и заткнула уши. Бобби смотрел на нее

Кэрол обернулась к нему. По ее щекам снова катились слезы. В ее глазах

было понимание - да, понимание. Того рода. решил Бобби, которое пришло к

нему, когда мистер Маккуон старался его обжулить.

- Они погнались за ней, - сказала Кэрол. - Она попыталась уйти, а они

погнались за ней и заставили вернуться.

Бобби уже знал. Они гнались за ней по коридору отеля. Он видел это. Не

помнил где, но видел!

- Пусть они перестанут! Пусть я перестану это видеть! - закричала

Кэрол. - Она отбивается, но вырваться не может! Она отбивается, но не может

вырваться!

Тед сбросил столик на пол и с трудом поднялся на ноги. Его глаза

горели.

- Обними ее, Кэрол! Обними изо всех сил! И тогда это кончится!

чуть не упала - ее туфля зацепилась за ножку дивана. Она устояла, но трубка

скатилась на пол возле кроссовки на вытянутой ноге Бобби. Из нее доносилось

сердитое жужжание.

На мгновение все застыло в этом положении, будто они играли в "статуи"

и водящий закричал: "Замри!" Первой сделала движение Кэрол, отдернув руку от

Лиз Гарфилд и отступив. Слипшиеся пряди волос падали ей на глаза. Тед

подошел к ней и хотел положить руку ей на плечо.

- Не прикасайся к ней! - сказала Лиз, но машинально, бессильно. Что бы

ни вспыхнуло в ней при виде девочки на коленях у Теда Бротигена, теперь

поугасло, во всяком случае, пока. Вид у нее был совсем измученный.

Тем не менее Тед опустил руку.

- Вы правы, - сказал он.

Лиз сделала глубокий вдох, задержала воздух, потом выдохнула. Она

посмотрела на Бобби, отвела глаза. Кэрол рассказала маме Бобби о том, как

большие ребята схватили ее в парке и как сначала все было вроде как одна из

их шуток. А потом Гарри начал бить ее по-настоящему, а другие двое держали.

Щелчок у нее в плече напугал их, и они убежали. Она рассказала Лиз, как

Бобби нашел ее через пять минут - а может, через десять: боль была такая

сильная, что она не знает, сколько минут прошло, - и принес ее сюда. И как

Тед вправил ей плечо, но сначала дал ей пояс Бобби ловить боль. Она

нагнулась, подобрала пояс с пола и показала Лиз проколы, оставленные се

зубами. Показала с гордостью и смущением.

- Всю я не поймала. Но очень много.

Лиз бегло взглянула на пояс и обернулась к Теду:

- А зачем вы разорвали ее блузку, шеф?

- Он не разрывал! - крикнул Бобби, внезапно обозлившись на нее. - Он

разрезал ее, чтобы осмотреть плечо, и вправить его, и не сделать ей больно

лишний раз. Так я же принес ему ножницы сам! Почему ты такая глупая, мам,

почему не понимаешь...

Лиз размахнулась, не оборачиваясь, захватив Бобби врасплох. Тыльная

сторона ее ладони впечаталась в его лицо сбоку - указательный палец даже

ткнул его в глаз, и голову ему пронзила острая боль. Его слезы разом

высохли, словно в качавшем их насосе произошло короткое замыкание.

- Не смей называть меня глупой, Бобби-бой, - сказала она. Кэрол со

страхом смотрела на крючконосую ведьму, которая вернулась на такси в одежде

миссис Гарфилд. Миссис Гарфилд, которая убегала и дралась, когда уже не

могла больше бежать. И в конце концов они сделали с ней то, что хотели.

- Не надо бить Бобби, - сказала Кэрол. - Он не такой, как они.

- Он что - твой мальчик? - Лиз засмеялась. - Верно? Ну, ты молодчина!

Но я открою тебе один секрет, детка, - он точно такой же, как его папочка и

все они остальные. Пойдем в ванную. Я тебя умою и подберу, что тебе надеть.

Черт, ну и вид!

Кэрол еще секунду смотрела на нее, потом повернулась и пошла в ванную.

Ее голая спина выглядела узенькой и беззащитной. И белой. Такой белой по

контрасту с загорелыми руками!

- Кэрол! - окликнул ее Тед. - Теперь лучше?

Бобби решил, что спросил он ее не о плече. На этот раз.

- Да, - ответила она, не оборачиваясь. - Но я все еще слышу ее где-то

далеко. Она кричит.

- Кто кричит? - спросила Лиз. Кэрол ей не ответила. Она вошла в ванную

и закрыла за собой дверь. Лиз секунд пять смотрела на дверь, словно выжидая,

не выскочит ли из нее Кэрол, а потом обернулась к Теду. - Кто кричит?

Тед только настороженно посмотрел на нее, будто ожидая нового нападения

в любой момент.

Лиз начала улыбаться. Бобби знал эту улыбку, ее "я вот-вот выйду из

себя" улыбку. Неужели ей еще осталось из чего выйти? Из-за подбитых глаз,

сломанного носа и разбитой губы эта улыбка сделала ее лицо совсем жутким -