Сто великих любовников москва "вече" 2003

молодость. Безумно влюбившись в Антуанетту, он увлекал ее под разными предлогами

по четыре-пять раз в день в свою спальню, и ни у кого не вызывала сомнений, чем

они там занимались. Он совсем забыл о бедной Сорель. Что он только не делал для

своей новой любовницы!

Вот, например, какой обед король дал в ее честь 6 июня 1455 года: "Стол был

покрыт зеленой скатертью, края которой украшали перья павлина, переливавшиеся

фиолетовым цветом со множеством оттенков. Посреди скатерти возвышалась

серебряная башенка, служившая птичьей клеткой, где можно было видеть птиц с

позолоченными хохолками и лапками. Во время этого званого обеда ели рагу из

оленя, мясо лани, фаршированных цыплят, жаркое

287

участием трубачей и менестрелей, развлекавших гостей".

Не только король щедро осыпал подарками прекрасную Антуанетту. Сама королева

великодушно дарила ей к праздникам роскошные подарки, о чем свидетельствует

книга расходов королевского двора. Однажды, например, она подарила ей

хрустальную вазу, украшенную золотыми листочками...

Вскоре страстному Карлу VII показалось недостаточным иметь лишь одну любовницу.

Однажды король, чей любовный пыл с годами все более и более возрастал, позвал к

себе Антуанетту де Меньле и спросил у нее, не известны ли ей какие-нибудь

очаровательные особы с приятными лицами и фигурами, которые согласились бы

посещать его спальню поодиночке или даже вместе.

Новой фаворитке был хорошо известен ненасытный аппетит своего любовника и его

тяга к подобного рода развлечениям. Тем не менее она спросила: "Почему же у вас,

государь, неожиданно возникло желание иметь сразу несколько партнерш?"

"Потому что, - ответил Карл, - это полностью удовлетворит мою страсть".

Антуанетта была не так уж сильно влюблена в Карла VII. Она часто капризничала и

ловко пользовалась этим, получая от короля драгоценности, которые тут же

передавала мужу. Она была готова на все, лишь бы жизнь, которую она вела,

продолжалась как можно дольше. И для нее не представляло особого труда выполнить

требования любовника.

Кстати, она сама не питала отвращения к такого рода развлечениям. Начиная с

этого дн, Антуанетта стала умолять разделить ложе с королем всех молоденьких

особ "с приятными фигурками", которые имели честь с ней говорить

Вот, впрочем, что об этом писал летописец Жан дю Клерк: "Дама де Виллекье

(Антуанетта де Меньле) однажды встретила в гостях у мадам де Жанлис дочь

берейтора из города Арраса, которого звали Антуаном Ребрев. Эта молодая девушка,

имя которой было Бланш, была очень привлекательна. Дама де Виллекье попросила

мадам де Жанлис доверить эту девушку ей. Но та отказалась, сославшись на то, что

не может распоряжаться ребенком без разрешения отца. И немедленно отправила

Бланш в Аррас. Когда Антуан де Ребрев узнал о желании фаворитки короля, он

поспешил дать согласие на просьбу Антуанетты де Меньле и поручил своему сыну

Жаку, молодому и красивому 27-летнему берейтору, отвезти сестру, которой было

лишь восемнадцать лет, ко двору короля по приказу дамы де Виллекье. Девушка

прибыла во дворец во вторник. И в тот же вечер очень довольный король отправился

на ночлег с юной Бланш и дамой де Виллекье".

Через несколько дней Карл VII вновь позвал свою фаворитку. Он признался ей, что

для полного удовлетворения своей страсти нуждался в еще более пикантных

развлечениях. И тогда Антуанетта вновь отправилась на свою охоту и поручила всем

странствующим торговцам сообщать ей о всех молодых прелестных девушках,

проживающих в тех краях, куда попадали путники.

Благодаря своей тщательной работе Антуанетта вскоре собрала при дво-

2 8 8

ре целый гарем привлекательных девиц, что вызвало настоящий восторг у

французского короля. С этого времени ночи в резиденции Сен-Поль стали еще более

бурными. И по Парижу прокатилась молва, что Карл VII предавался самому

постыдному разврату в компании с распутными девицами. Впрочем, эти разговоры

нашли отражение у многих летописцев.

Например, Жан дю Клерк писал: "После смерти красавицы Агнессы король Карл

пригласил на ее место ее племянницу, которую он выдал замуж за сеньора де

Виллекте и которая была такой же красавицей, как и ее тетя Кроме того, пять или

шесть самых красивых девиц королевства повсюду сопровождали Карла, одеваясь

богаче королевы. Они вели чересчур роскошный и развратный образ жизни, и все это

за счет короля Такой роскошной жизни не позволяла себе еще ни одна королева"

Другой историк XV века, Клод де Сейсель, еще более открыто выразил свое

негодование: "Карл VII, выдворив из Франции своих врагов и восстановив мир в

королевстве, не избавился от собственных пороков. В старости он вел до

неприличия роскошный и развратный образ жизни в компании женщин, пользовавшихся

дурной славой И его вассалы и слуги, беря пример со своего государя, проводили

все время в нежных утехах, танцах, маскарадах и любовных интрижках".

Карл VII, абсолютно безразличный к негодованию своего народа, путешествовал по

всей стране в сопровождении гарема Содержание этой "толпы молодых развратниц"

очень дорого обходилось казне. И королева с горечью смотрела на то, как король

Франции позорил себя и опустошал казну ради проституток, место которым было не

при дворе, а в борделях, содержание которых в окрестностях Парижа было разрешено

прево.

некоторого времени можно было наблюдать всеобщее любовное помешательство,

которое коснулось даже самых целомудренных людей. Духовники, монахи, судьи, люди

всех рангов и сословий обзавелись наложницами и, не стыдясь,' афишировали это,

чем сильно удивляли иностранцев, находившихся

проездом в Париже.

Даже Маттье в своей поэме "Матео-двоеженец" не смог удержаться от негодования.

"Тот, кто привел на продажу в храм свою лошадь, тем самым повел бы себя

непристойно, и женщины, приходящие в церковь якобы для молитвы, а на самом деле

торгующие своим телом, не более ли они виновны, не превращают ли они храм Божий

в публичный дом7"

' О безразличном отношении духовенства Франции к существующему положению дела

очень скоро стало известно.

"Эти священники, наверное, сами находятся во власти нескромных желаний", -

сказал папа, который, даже находясь в гневе, умел выбирать пристойные выражения

И решив положить конец этому разврату, о котором уже начинала говорить вся

Европа, он отправил грозное письмо скверным пастухам, уделявшим так мало

внимания своим овцам...

В своем послании папа приказал "изгнать из своего стада лошадок дьявола",

которых они приютили у себя не в силу христианского милосердия, а в

неблаговидных интересах. И более дружелюбным тоном напомнил им, что

289

запрещалось обзаводиться любовницами".

Церковники были пристыжены и решили исправиться, поскольку их к этому принуждал

45-й канон церковного Собора в Толедо. Они продали жен-шин, с которыми грешили,

что примирило их с папой и слегка наполнило их карманы.

Любовные подвиги, которые без устали совершал Карл VII, были по достоинству

оценены его народом В обиход даже вошло следующее выражение, которое относилось

к красивой девушке "Ей самое место в постели короля". И это выражение так часто

повторялось, что однажды хитрые родители одной из красавиц (по крайней мере, они

не были наивны), решив, что их наследница может разбогатеть, сами направили ее к

Карлу VII.

"Можно сделать приятное для того, кто столько сделал для Франции", - сказали

они.

Красавице был устроен такой теплый прием, что, узнав об этом, другие родители, в

А вскоре появилась любопытная традиция, о которой нам сообщил автор

"Мартиньенских летописей": "В связи с тем, что король был очень занят,

отвоевывая большую часть королевства, он попросил, чтобы его подданные

направляли самых красивых девушек, которые им встретятся, прямо к нему .."

Конечно, любовные интрижки короля сказались на его здоровье, но не они явились

основной причиной его болезни Зная о том, с каким нетерпением его сын, дофин

Людовик, ждал того времени, когда сможет овладеть троном, Карл VII боялся

отравления Эта навязчивая идея заставила его полностью отказаться от приема пищи

в течение нескольких месяцев. И 22 июля 1462 года король, снискавший себе славу

благодаря двум женщинам, Жанне д'Арк и Агнессе Сорель, умер от истощения в

окружении плачущих наложниц

ЭРНЕСТ МИЛЛЕР ХЕМИНГУЭЙ

(1899-1961)

Американский писатель. Его перу принадлежат романы "Фиеста" (1926),

"Прощай, оружие!"(1929), "По ком звонит колокол"(1940),

повесть-притча "Старик и море" (1952, Пулитцеровская премия),

мемуары "Смерть в полдень " (1932). Нобелевский лауреат (1954).

Его прозу отличают внешняя простота, строгая объективность,

сдержанный лиризм, скрытонапряженный диалог В конце жизни

его физическое состояние, годы и депрессия привели к самоубийству

Эрнест Хемингуэй родился 21 июля 1899 года в маленьком городке Оукс-парк, штата

Иллинойс, фактически пригороде Чикаго

Семья была уважаемой и интеллигентной Холлы - родители матери

290

100 ВЕЛИКИХ ЛЮБОВНИКОВ

и религиозными. Их дочь Грейс Холл выделялась музыкальной

одаренностью, собиралась выступать с концертами, однако замужество вынудило

расстаться с этой мечтой. Отец будущего писателя Кларенс Хемингуэй окончил

медицинский колледж, выбрал карьеру врача.

Всего в семье Хемингуэя было шестеро детей. Первой родилась Марселина, через год

появился на свет Эрнест, за ним последовали Урсула, Кэрол, Маделин. Младший брат

Лестер был моложе Эрнеста на 16 лет. В детстве будущего писателя окружали

достаток и внимание.

Эрнесту было пять лет, когда умер дед по материнской линии, который оставил

большое состояние. Деньги ушли на постройку нового 15-комнатного дома с

музыкальным салоном.

В июне 1917 года Эрнест закончил школу. Младший брат отца Тайлер, крупный

лесопромышленник, предложил ему приехать в Канзас-сити и поработать в местной

газете. Работа репортера в "Канзас сити стар" пришлась по душе Хемингуэю, но он

мечтал отправиться на фронт.

В конце апреля 1918 года Эрнест с группой молодых людей отплыл из Нью-Йорка на

борту лайнера "Чикаго". Они высадились в Бордо, затем переехали в Париж.

Летом 1918 года юный Эрнест Хемингуэй отправился в Италию, терзаемую в то время

кровопролитными боями. Начинающий 19-летний писатель бросился в пучину войны,

которая видилась ему сказочным и романтическим футбольным матчем. Для него это

был также удобный повод бежать из семьи, от тиранической власти матери, которая

продолжала обращаться с ним, как с ребенком Признанный негодным к военной службе

из-за слабого зрения левого глаза, Эрнест Хемингуэй в конце концов обратился в

Красный Крест, куда его охотно приняли. За высокий рост и внушительную

внешность, его назначили старшим взвода добровольцев Красного Креста на параде,

прошедшем по Пятой Авеню перед Вудро Вильсоном, президентом Соединенных Штатов.

На севере Италии, на фронте Пьяве, спеси у неистового "вояки" поубавилось.

Работа на кухне, раздача пайков солдатам, эвакуация раненых и убитых - задачи

неприятные и мало благодарные. Однажды, когда Эрнест находился в укрытии, в

метре от него упал снаряд. Хемингуэя доставили в полевой госпиталь, перевязали,

подлечили, а затем на поезде отправили в Милан, где из него удалили последние

осколки. По его словам, в него будто бы попало 227 осколков снаряда, но,

невзирая на жестокую боль, он якобы

291

выполз наружу, чтобы спасти какого-то итальянского солдата. "Я первый

Госпиталь Красного Креста в Милане располагался в большом красивом доме в

нескольких метрах от знаменитой Ла-Скала

Здесь Хемингуэй встретился с прекрасной, обворожительной Агнессой фон Куровски.

Агнесса, родившаяся в Пенсильвании 5 января 1892 года, была на семь лет старше

Хемингуэя. Ее отец, польско-немецкого происхождения, эмигрировав в США,

преподавал иностранный язык в школе Берлиц в Нью-Йорке, а дед матери Сэмюэль

Бекли Холаберд был вьщающимся военным деятелем. Агнесса получила независимое,

весьма современное воспитание. В 1910 году после смерти отца она нашла место в

библиотеке, но тяготилась однообразием работы. "Меня инстинктивно влекло к чему-

то более интересному, - говорила она впоследствии. - Вот почему я решила учиться

на медсестру. В июле 1917 года, получив диплом, я попросила отправить меня в

Европу".

Хемингуэя неудержимо влекло к умной, тонкой, полной юмора Агнессе фон Куровски.

Но она была достаточно проницательна, чтобы понять инфантильность его характера,

его бессознательное подчинение матери, которая безрадельно властвует над своим

сыном-бунтарем. Узнав в 1961 году о самоубийстве писателя на его ранчо в

Кетчуме, Агнесса мало удивилась. "Это было в нем заложено", - с грустью

констатировала она

Молодые люди были в восторге от этой красивой молодой женщины с каштановыми

волосами и прямым взглядом, которая открыто заявляла, что хочет наслаждаться

жизнью и особенно обществом мужчин. Не намеренный ни с кем делить свою победу,

он разбушевался, когда она в один прекрасный день объявила, что едет отдохнуть в

Стрезу. Хемингуэй топтал свою одежду, грубил сестрам, притворно намеревался

вернуть Агнессе кольцо, которое она ему только что подарила. Кольцо, которое

явно указывало, что их любовь - уже не мимолетное увлечение.

Она старалась изменить его привычки. Разве он не обещал ей впредь выпивать

только одну рюмку анисовки за покером со своими товарищами? Она влюблена, но не

слепа. Она часто критиковала неустойчивый, даже несправедливый и злой характер

Хемингуэя. И, главное, эгоистичный. Их разница в возрасте никогда не

представляла препятствия. "Он хотя бы думал, как отреагирует его семья, если я

соглашусь выйти за него?" - спрашивала себя Агнесса. Застолья вокруг блюда

тальятелле и оплетенных бутылок вальполи-челлы, пляски пьяных солдат,

расцененные администрацией госпиталя как "крайне вульгарные", по-прежнему

представлялись ему продолжением не ограниченных временем каникул, вдалеке от

ужасов войны, способом оттянуть вступление в зрелость, которая подсознательно

его страшило. В письмах к родным Хемингуэй ничего не сообщал о своих амурных

делах. Может быть, он опасался протестов матери9 Может быть, он считал, что эта

история касается только его? Имя Агнессы фон Куровски никогда не упоминалось.

Агнесса вовсе не была наивной девушкой, и Хемингуэй проявлял неосторожность,

отдаваясь сладостной эйфории любви Когда она говорила ему о разрыве со своим

нью-йоркским "женихом", его радости не было предела. "Она

"••¦.

292

меня любит, Билл", - с пылкостью писал он одному своему другу, предложив ему

быть шафером на его свадьбе с Агнессой в Соединенных Штатах.

Однако его первые сексуальные опыты были более чем робкими. В своих связях с

женщинами, зачастую продажными, он всегда играл роль подчиненного. Родители

Хемингуэя рассказывали, что он начал встречаться с девочками довольно поздно, в

старших классах школы. Хемингуэй как-то сравнил сексуальные отношения с ездой на

велосипеде, чем больше человек этим занимается, тем лучше это у него получается.

Агнесса фон Куровски, первая и главная наставница, способствовала его половой

"апатии". Секс, пьянство, лень, чтение, прогулки с Агнессой под аркадами галереи

- Хемингуэй с наслаждением входил в образ "любимчика" медсестры. Но в ноябре

1918 года произошло внезапное событие, которое трудно назвать перемирием.

Агнессу перевели в госпиталь во Флоренции. 11 ноября, через 10 дней после

отъезда, она возвратилась в Милан. Хемингуэй был в отчаянии. Он требовал, чтобы

она окончательно соединилась с ним. Она уклонилась от прямого ответа, хотя

клялась ждать его. Она опять уехала во Флоренцию, там свирепствовала испанка.

8 Милане он с нетерпением ждал ее писем. "Я по вам скучаю. Я испытываю ужасный

голод по вам. Я ничего не забыла из тех ночей.. Во время работы мои мысли

улетают к вам, и тогда я оказываюсь в полном замешательстве. Мне хотелось бы

быть с вами..." В письмах Агнессы множество подробностей о ее повседневной

жизни, материнских советов "малышу" о том, как поддерживать себя в добром

здравии, и едва прикрытых намеков на ее любовные связи с красивыми итальянскими

офицерами. Разумно ли связывать свою судьбу с иностранцем? Хемингуэй не желал

ничего понимать. Прими он хотя бы во внимание предложение Агнессы: "Если вы

вдруг перестанете мне писать, так тому и быть. Ни слез, ни сожалений", - и они

смогли бы оставаться добрыми друзьями и только с нежностью вспоминать

неповторимые моменты

9 ноября 1918 года Агнесса опять приехала в Милан. Встреча была короткой. У нее

в распоряжении было только несколько часов. Он поправился, готов был вернуться в

Соединенные Штаты. Приедет ли она к нему?

В январе 1919 года Хемингуэй возвратился наконец в Соединенные Штаты. Юноша

изменился. Он возмужал и, вопреки своей похвальбе, нес на себе явный отпечаток

страданий, перенесенных на войне. Все так же одержимый Агнессой, он отдался

эйфории приема, оказанного ему жителями Оукс-пар-ка, его родного города, семьей,

которой довелось услышать весьма приукрашенную версию подвигов и ранений. Когда

закончились парады, патриотические речи, интервью, Хемингуэй вновь обрел

общество своего отца, доктора Кларенса Хемингуэя. Образец мужественности,

идеализированный сыном, доктор Кларенс в 1928 году не удержался от непродуманных

финансовых спекуляций и покончил с собой.

Эрнест продолжал переписываться с Агнессой. "Не надо мне столько писать", -

предупреждала она его. 1 марта 1919 года в том же письме она уверяла: "Я вовсе

не та совершенная женщина, которую вы себе воображаете. Моя истинная натура, та,

что всегда была собственно моей, начинает проявлять себя. Я ощущаю себя очень

"cattiva" (злой), так что прощай, малыш. Не сердитесь и всего хорошего. С

любовью, Агги". Она бросила его. Он так был этим

293

вернейшая союзница их матери Грейс, торжествовали. Без снисхождения наблюдая за

похождениями брата, они не питали к медсестре никаких благодушных чувств, хотя

ни разу ее не видели. А Хемингуэй, лежа "на одре страдания", обдумывал отмщение.

15 июня пришло письмо от молодой женщины. Ее любовник порвал с ней... Хемингуэй

растаял от сострадания: "Бедная девочка!" Но этот порыв длился недолго: "Ничего

не могу поделать. Я ее любил, а потом она меня обманула". "Я уверена в вас. Вы

будете благоразумны, - написала ему Агнесса, - перед вами открывается

замечательная карьера, которую заслуживает такой человек, как вы. Я этого вам

желаю от всего сердца, со всею любовью". Не сразу Хемингуэй смог избавиться от

отчаяния, он искал забвения в алкоголе. И лишь некоторое облегчение нашел в

писательском труде. Постепенно красивое лицо Агнессы окутывалось дымкой

забвения.

Жизнь очень рано столкнула его со смертью, и он много писал о ней. Это и

насильственная смерть охотника, матадора, и смерть от болезни, и массовая гибель

людей на войне.

Отношение к смерти у него было сложное. Его интересовали, как ведут себя люди

перед лицом страданий и смерти, как принимают смерть.

В январе 1919 года Хемингуэй познакомился с Хедли Ричардсон, начинающей

пианисткой, уроженкой Сент-Луиса. Хедли была старше Хемингуэя на 7 лет. Она

только что похоронила мать, за которой старательно ухаживала, и чувствовала себя

одинокой. Высокая, стройная, с приятной внешностью, Хедли была музыкальна,

начитана, отличалась ровным характером. В сентябре молодые люди поженились.

В конце 1922 года Хемингуэй, находившись в Париже, получил задание от газеты -

срочно отправиться в Константинополь для освещения греко-турецкого конфликта.

Это была вторая война, свидетелем которой стал Хемингуэй. К великой радости

Хедли, он скоро вернулся невредимым с Ближнего Востока.

В 1926 году в жизнь писателя вошла новая женщина - Полина Пфейфер, молодая

богатая американка, дочь промышленника, президента компании по производству пива

в Арканзасе. Вместе с сестрой Вирджинией она жила в Париже, где работала

редактором местного журнала "Мода". Девушки стали часто бывать в доме у

Хемингуэя. Скромно одетая и поглощенная семейными делами, Хедли не выдержала

конкуренции.

Оформив развод с Хедли, писатель постарался обеспечить материально ее и сына,

выделив им все доходы от романа "И восходит солнце". До конца своей жизни Эрнест

считал развод с Хедли "величайшим грехом" своей жизни.

Любовь к женщине нередко служила источников вдохновения для Хемингуэя. Агнесса

фон Куровски была вдохновительницей романа "Прощай, оружие!", Марта Геллхорн,

третья женщина писателя, - романа "По ком звонит колокол", молодой итальянке

Андриане Иванчич он посвятил "Старик и море". Дафф Туизден, в отличие от Полины

Пфейфер, не решилась, однако, вторгнуться в семейную жизнь Хемингуэя.

Во время близости с женщинами Хемингуэй не любил пользоваться

294

100 ВЕЛИКИХ ЛЮБОВНИКОВ

согласны пойти на риск". Во время сексуального акта писатель часто бывал не на

высоте, а иногда даже страдал от импотенции, которую вызывали часто возникающие

стрессовые ситуации.

Хемингуэй любил похвастаться своими приключениями, уверяя, что его любовницами

было множество женщин, включая Мату Хари, итальянских графинь, греческую

принцессу и проституток, с которыми он особенно часто имел дело в молодости и во

время проживания в Гаване. Некоторые современники, среди которых и писательница

Гертруда Стайн, подвергали сомнению то, в чем Хемингуэй пытался всех убедить.

Однажды он заявил: "Знаю я этих женщин. Любая женщина - это всегда масса

проблем".

В конце мая 1928 года Эрнест вместе с Полиной навестил ее родителей в городе

Пиготт в Арканзасе, после чего Полина отправилась к его родителям В июне,

находясь в Канзас-сити, она родила второго сына, которого назвали Патрик. Всю