Священные письмена майя санкт-Петербург амфора 2000 ббк 83. 3(0)3 с 25

ты не вернешь их, то, клянусь землей и небом,

я мир переверну!" Так говорил мой вызов.

Я ведь отсутствовал тогда, был занят

тем, что ставил межевые знаки

на пике, что зовется Мукуцуун,

когда похитил ты моих детей прекрасных,

прекрасных сыновей своей стрелой могучей

и силой своего щита. А сердце

твое не пожелало слышать

мой вызов, мой военный клич!

Тогда преодолел я склоны гор, долин изгибы,

свои поставил знаки я в Панахачеле1,

так называется то место. И оттуда

тебе я бросил вызов свой, свой военный клич!

И только лишь тогда ты соизволил

на волю отпустить моих детей прекрасных,

прекрасных сыновей в большом лесу,

что носит имя Кабракан-Паравено,

неподалеку от долин и гор киче. Оттуда,

именно оттуда они вернулись, и они бежали

по склонам гор, по плоскости долин.

Голодными они вернулись, с жаждой в горле.

И возвратились не к своим жилищам,

не к стенам крепостей своих! Обосновались

они неподалеку от местечка,

что именуется Панамака[...].

[...] Тогда ты вознамерился похитить

владыку моего, правителя Хоб-Тоха,

у теплого источника, что носит имя

"Там, где купается Тохиль"2. И разве

я не отсутствовал в то время? Я был занят,

я снова ставил межевые знаки

в Цамха напротив места,

что Кулавач-Абах зовется. И оттуда

я снова обратил мои глаза и взоры

и к небу и к земле. Обширно было небо,

и по нему бежали тучи и туманы

пред стенами высокими обширной крепости.

И там я выкликнул свой вызов,

военный клич мой, как обычно,

пред ликом неба, пред лицом земли.

1 Современное селение Панахачель в департаменте Солола, около озера Атитлан.

2 Тохиль - верховный бог-громовннк у древних киче

И вот тогда сказал мой голос:

"Эй, эй! Киче могучий воин, сын Кавека!

[...] Отец мой! Мой правитель! [...]

Зачем проник ты за ограду

высоких стен обширной крепости? Зачем ты

похитил моего отца и моего владыку?

Тебе ведь он не нужен... Разреши же

ему домой вернуться, за ограду

высоких стен обширной крепости своей!"

Так говорил тогда мой голос. Сердце

твое, однако, не откликнулось на вызов

мой, на мой военный клич! Мой голос

сказал еще: "Коль ты не разрешишь

домой вернуться моему владыке

и моему правителю, да разрешит мне небо,

да разрешит земля, я их переверну,

я возмущу и небеса и землю! Обегу я

и небеса и землю!" Вот что

сказал тогда мой голос. Сердце

твое, однако, не откликнулось на вызов

мой, на мой военный клич. Тогда я

преодолел - то вверх, то вниз -

все склоны гор, отправился в долины,

чтоб снова ставить межевые знаки

средь крепких стен, средь крепости обширной.

Но видел я лишь только окоем,

покрытый тучами, лишь только окоем,

закрытый набегающей волной

клубов тумана, который поднимался

на стены крепкие дворца большого. Там

лишь кузнечик и цикада стрекотали,

одни они лишь нарушали тишину,

молчанье в этих стенах опустевших зданий.

Печалилась моя душа, скорбело сердце,

И снова я отправился по горным склонам

странствовать и по долинам. Так

достиг я гор, достиг долин киче, и там

нашел я место, где правитель и владыка

мой заточен был между стен из камня

и извести. Я двинулся на крепость

и острием стрелы моей и силой своего щита,

тольтекской палицей, тольтекским топором,

своею доблестью и мужеством достиг ее.

Лишь только так, один, увидел я владыку,

увидел моего правителя, который

был заключен, совсем один,

в четырех стенах из извести и камня.

И только так унес его оттуда

в своих руках при помощи щита

и острия стрелы моей могучей!

Поистине, коль не был бы я там,

то вы срубили бы и ствол и корень

владыки моего, правителя Хоб-Тоха,

средь гор и средь долин киче. Вот как

мне удалось его увидеть снова и доставить

при помощи щита и острия стрелы моей могучей

владыку моего, правителя, внутрь стен

его дворца, его жилища. [...]

[...] Разве не сам ты разорил

два или три селенья: Баламвак,

где почва из песка стенает под ногами,

Калькарашах, Куну, Чи-Косибаль -

Таках-Тулуль, вот их названья?

1 Древнее селение на границе современных департаментов Эль-Киче и Баха-Верапас.

Когда же сердце у тебя стремиться перестанет

и к дерзости такой и смелым устремленьям?

Так вот, тебя заставят заплатить за это

пред ликом неба, пред лицом земли!

Я возвещу владыке моему, правителю Хоб-Тоху,

что ты находишься внутри высоких стен

обширной крепости! Вот почему считай,

что ты уже сказал последнее "прощай"

своим вершинам горным и долинам!

Здесь будет срублен ствол твой, истреблен твой корень,

здесь, между небом и землей. Воистину так будет!

Вот почему не нужно лишних слов меж нами!

Могучий воин, сын людей Кавека,

с тобой да будут небо и земля!

В шестой раз говорит воин киче:

Эй, муж могучий, воин Рабиналя!

Так вот что мне сейчас сказал твой голос

пред ликом неба, пред лицом земли.

Не изменю ни слова я в той речи,

что произнес сейчас ты перед ликом неба,

перед лицом земли, пред ртом моим,

моим лицом! Конечно, без сомненья

я совершил проступок, повинуясь сразу

приказу нашего правителя и моего владыки.

"Нас вызвали они, они нас оскорбили!" -

сказал мне голос моего владыки,

правителя, вождя из Текен-Тоха,

вождя Текен-Тихаша, Тактасиба,

Кумармачи1, Тактасимаха,

1 Кумарчи - вероятно, Кумарисмачи - столица киче, згггем Утатлан в департаменте Эль-Кнче.

Кушума-Ах, Кушума-Чо, Кушум-Сивана,

Кушума-Каб, Кушум-Цикина.

Вот имена, уста, глаза

правителя киче и моего владыки!

"Идите ж, вы, двенадцать смелых,

двенадцать воинов, отправьтесь,

идите, слушайте приказы!"

Таков был голос, что сказал им,

вначале им, потом же и тебе!

Поистине, вот в чем причина

несчастья, разрушенья, беспорядка

и в погребах и в комнатах внутри

высоких стен обширной крепости!

Вот почему теперь лишь девять или десять

детей прекрасных, верных сыновей,

осталось там, внутри высоких стен

обширной крепости! Таков был голос,

что им сказал, потом же и тебе!

Вот почему не смог я захватить

здесь ничего, меж небом и землей, и зависть,

глодавшая мне сердце, принудила

меня прогнать назад прекрасных сыновей!

Заставил я пойти со мной детей прекрасных,

вернуться их заставил. А они в то время

спокойно развлекались в Ишимче1,

разыскивая ульи с медом,

свежим желтым медом. Их я увидел,

и голос мой вскричал между землей и небом:

"Неужто я не буду в силах

похитить этих благородных

детей, блестящих сыновей, и увести их

1 Ишимче, затем Тёкпан Гватемала - древняя столица какчикелей в де- партаменте Чимальтенанго.

в мои родные горы и мои долины?"

И голос мой добавил; "Я должен привести их

к владыке моему, правителю вселенной,

к горам киче, к моим долинам!"

И голос мой сказал: "Вот этим я возьму

кой-что от свежевскопанной земли

и от земли, уже плоды принесшей,

из зрелых початков блестящей кукурузы,

фасоли желтой и фасоли белой!"

Оттуда я вернулся в Пан-Какиль1,

так называется та местность, потому что

мое стремилось сердце к вашим детям,

прекрасным сыновьям. [...]

[...] Вот почему ты бросил вызов,

свой военный клич, и сердце мое сжалось

и застонало, клич и вызов твой услышав!

А ты пришел в Панахачель и снова

там бросил свой военный клич и вызов!

И сразу я их отпустил, я дал возможность

бежать им всем, прекрасным детям,

прекрасным сыновьям, в большом лесу,

что носит имя Кабракан-Пан-Аравено.

Прекрасным детям, верным сыновьям,

совсем немного оставалось, чтоб дойти

до гор моих, моих долин, до гор киче,

долин киче. Вот так вернулись

прекрасные сыны, прекраснейшие дети,

с сухими ртами, впалым животом.

Они отправились назад по склонам гор,

по плоскости долин к своей родной стране.

И все же не смогли они достигнуть

1 Местность около Хойабаха на юго-востоке департамента Эль-Киче.

ни стен своих, ни крепостей своих.

Вот почему они остановились

в Панамака, как место то зовется.

Я также виноват и в том, что

твоего владыку я похитил,

правителя Хоб-Тоха там, на месте,

что зовется "Купальнею Тохиля", где

он купался. Я его увел

своей стрелы могучей силой

и силой моего щита! Доставил я его

чрез горы и долины в долины,

в горы киче отважных! Это сделал я

из зависти, что грызла мое сердце,

раз я не смог взять во владенье

хоть что-нибудь меж небом и землей!

Вот почему я заключил его тогда

меж стен из извести и камня, вот почему

я замуровал его и запечатал

средь четырех стен. [...]

[...] И несомненно я содеял и другое,

как сам сказал ты вот сейчас, своими же словами:

"Ведь ты разрушил два иль три селенья,

и город Баламвак, где почва из песка

стенает под ногами, и Калькарашах,

Куну и Косибаль-Таках-Тулуль, -

вот их названья". Да, я сделал это

все из-за той же зависти, что грызла сердце.

И здесь я расплачусь теперь за это,

меж небом и землей! [...]

[...] Нет больше слов у уст моих и сердца

моего! Лишь только белка,

лишь только птица, что вокруг мелькают,

тебе доставить смогут что-нибудь, могучий воин!

И разве не сказал еще твой голос:

"Я возвещу владыке моему, правителю Хоб-Тоху,

что ты находишься внутри высоких стен

обширной крепости! Вот почему считай,

что ты уже сказал последнее "прощай"

своим вершинам горным и долинам!

Ведь здесь мы срубим ствол твой,

корень твой мы истребим меж небом и землей!"

Вот что сказал сейчас твой голос!

Но разве мы не можем действовать как братья?

В согласии и честно? Я украшу

тебя и золотом и серебром своим,

стрелой моей могучей, щитом своим всесильным,

своей тольтекской палицей, топориком-яки,

всем, чем я обладаю - до своих сандалий!

Я буду здесь работать, служить тебе я буду

и сыновьям твоим, как сын твой, здесь,

меж небом и землей! И это будет высшим знаком,

что ты меня отпустишь в мои родные горы,

в мои долины! Вот что говорит теперь

мой голос. Небо и земля

с тобой да будут, самый-самый храбрый

из всех храбрейших, воин Рабиналя!

В седьмой раз говорит воин Рабиналя:

Эй! Смелый воин, сын людей Кавека!

Вот что сейчас сказал твой голос

пред ликом неба, пред лицом земли:

"Что ж, разве невозможно, чтобы я украсил

тебя и золотом и серебром моим,

стрелой моей могучей, силой моего щита, -

всем, чем я обладаю - до своих сандалии,

чтоб здесь работать, рабствовать тебе

меж ликом неба и лицом земли?"

Не это ли сказал сейчас твой голос? [...]

[...] Но что же я скажу тогда

перед лицом владыки моего, правителя Хоб-Тоха?

Что был могучий воин, был герой,

с которым мы сражались средь высоких стен

обширный крепости тринадцать раз

по двадцать дней, тринадцать раз

по двадцати ночей, и сын ваш не имел покоя

и отдыха? А после я скажу вдруг,

что был украшен я и был одарен

и золотом и серебром его, и палицей тольтекской

и топором-яки, - всем тем, чем он владеет,

вплоть до его сандалий. А затем

я сообщу владыке моему, правителю Хоб-ТЪху,

что разрешил ему, закончив битву,

уйти свободно, возвратиться в горы

его родные и его долины!

Могу ли я сказать все это пред лицом

владыки моего, правителя Хоб-Тоха?

Ведь я осыпан им богатствами, дарами!

Есть у меня и золото и серебро, есть сила

стрелы моей могучей, мощь щита,

и палица тольтекская и топор-яки.

Владыка мой, правитель, осыпает

меня богатствами в высоких стенах

обширной этой крепости! Вот почему

я сообщу ему такую новость, сообщу

о том, что появился ты в стенах высоких

его обширной крепости пред ликом

владыки моего, правителя Хоб-Тоха.

И если мой владыка и правитель

прикажет мне вернуть тебя в долины твои и горы, если он так скажет, то я действительно возможность дам тебе уйти в твои долины и нагорья, я отпущу тебя. Но если мой владыка и правитель скажет: "Доставь его сюда пред мои глаза и губы, чтоб я увидел бы его лицо, лицо такого смельчака и воина", если так он скажет, тогда заставлю я тебя пред ним явиться! Так говорит мой голос перед ликом неба и пред лицом земли! С тобой да будет небо и земля, могучий воин, сын людей Кавека!

В седьмой раз говорит воин киче:

Что ж, хорошо, пусть будет так,

могучий муж, герой из Рабиналя!

Иди и сообщи пред ликом твоего владыки,

правителя, новость о моем явленье

внутри высоких стен его обширной

крепости, теперь же сообщи!

Пусть небо и земля с тобой да будут,

о самый храбрый изо всех могучих, воин Рабиналя!

СЦЕНА ВТОРАЯ

Рабиналь-ачи появляется перед правителем Хоб-Тохом. Прави- тель Хоб-Тох сидит в низком кресле, спинка которого украшена древней резьбой. Около него сидит его жена; они окружены рабами, слугами, воинами-орлами и воинами-ягуарами.

В восьмой раз говорит воин Рабиналя:

Привет тебе, владыка! Привет тебе, владычица! Я благодарен небу, земле я благодарен, что вы здесь сидите, распространяя тень защиты вашей, величья вашего, под балдахином из зеленых перьев внутри высоких стен обширной крепости. А я - могущество и доблесть ваша - сюда я прибыл пред ваши губы, лицо пред ваше, внутрь высоких стен обширной крепости. С собою я доставил храбреца, того героя, с кем сражался тринадцать раз по двадцать дней, тринадцать раз по двадцати ночей за стенами высокими обширной крепости, когда мой сон не знал покоя или отдыха! Мне небо отдало его, земля вручила

связанного, низвергнутого силой

стрелы моей могучей, силой моего щита!

Мной бьи он связан, скручен крепкою веревкой,

моим арканом крепким, палицей моею -

яки и топором тольтекским,

моею сетью и браслетами моими

резными из блестящей кости,

моими травами волшебными. И я

его заставил говорить без спора и протеста,

его, воителя могучего и смелого!

Он тотчас же мне объявил

названье гор, долин своих родных,

мне, пред моим лицом, пред ртом моим,

мне мужественному, мне герою!

Ведь это он - тот мощный воин,

что подражал койота жалобному крику,

кто подражал и тявканью лисицы,

и зову ласки за высокими стенами

обширной крепости. Все это делал он,

чтоб вызвать, чтоб заставить выйти

детей прекрасных, верных сыновей.

Ведь только он, тот мощный, тот герой,

кто уничтожил девять или десять

детей прекрасных, верных сыновей.

И этим мощным был похищен ты, владыка,

в том месте, что "Купальнею Тохиля"

называется. И он же - могучий воин -

опустошил два или три селенья близ Баламвака,

как он зовется, где песчаная земля

звенит и плачет от шагов. Доколе

ему твое позволит сердце нас позорить

и смелостью и дерзостью? И разве

не получили мы вестей от наших

правителей, владык, который каждый владеет своими стенами и крепостью своею. И все они сказали: "Должен он за злодеяния свои понесть расплату!" Так сказал: владыка Тёкен-Тоха, владыка Текен-Тихаша, Кумармачи, Тактасиб и Тактасимаха, Кушума-Аха, Кушума-Чо, Кушума-Сивана, Кушум-Акаба, Кушума-Цикина. Вот их имена, вот что обозначают их рты и лица! А теперь сюда пришел он, чтобы расплатиться за все пред ликом неба, пред лицом земли! И здесь мы срубим ствол его и корни, здесь, между небом и землей, о мой правитель, о Хоб-Тох, владыка!

В первый раз говорит владыка Хоб-Тох:

О доблесть, мужество мое! Благодарю тебя! Хвала и небу и земле, что прибыл ты сюда, к стенам высоким крепости обширной, пред рот мой, пред мое лицо, ко мне, к владыке твоему Хоб-Тоху! Небо я благодарю и землю, что небо отдало, земля представила тебе героя этого могучего, за то, что был он брошен на острие стрелы твоей могучей, на силу твоего щита, что бьи он связан, что бьи он побежден, могучий и герой! Теперь его сюда введите, пред мои уста, перед мое лицо, чтоб смог бы я увидеть по рту его и по лицу его увидеть,

как храбр он и бесстрашен. [...]

[...] Так ты объявил

об этом храбреце и воине. И пусть

он звука не издаст, пусть он не дрогнет,

когда пройдет через ворота

великой крепости, великого дворца.

Тогда ему почтенье воздадут и уваженье

здесь, среди стен высоких

обширной крепости! Ведь здесь

находятся его двенадцать братьев,

его двенадцать родственников, что хранят

сокровища, хранители камней прекрасных.

Их рты, их лица не заполнены еще,

кого-то не хватает1. Может быть,

пришел сюда он, чтобы их число дополнить

средь стен высоких крепости обширной?

Здесь также есть двенадцать сильных

орлов, двенадцать сильных ягуаров.

Число их тоже неполно. Может быть

храбрец и воин этот

пришел сюда, чтоб их число дополнить?

Здесь есть скамьи большие из металлов

драгоценных, троны есть

из серебра; на одних из них уже сидели,

а на других - еще никто. Быть может

храбрец и воин этот появился здесь,

чтобы на них усесться? Здесь также есть

двенадцать видов опьяняющих напитков,

двенадцать вин, иштацунун они зовутся.

Они и сладкие и освежающие, сердце

1 Подразумеваются воины-орлы и воины-ягуары. Храброму пленнику по- бедители предлагали вступить (после церемонии усыновления) в ряды воинов

своего племени.

они развеселят и привлекут любого.

Их пьют здесь перед сном в стенах высоких

обширной крепости, владык напитки.

Быть может храбрец и воин этот

пришел, чтоб их испробовать? Здесь есть

и ткани замечательной работы,

работы тонкой, блеск которых ослепляет,

изделья матери моей, моей жены. Быть может

за этою работой матери моей, моей жены

пришел сюда храбрец и воин этот,

чтоб первым быть, кто носит их?

Находится здесь и Учуч-Кук,

Учуч-Рашон1, владычица прекрасных украшений,

что прибыла из Цам-Кам-Карчака2.

Возможно, что храбрец и воин этот

сюда пришел, чтоб первым увидать

ее лицо и губы; чтоб с ней потанцевать

средь стен высоких крепости обширной?

Возможно, что храбрец и воин этот

сюда пришел, чтоб стать приемным сыном

рода нашего, свойственником по браку

нашего народа, здесь, среди стен

высоких крепости обширной. Так посмотрим,

послушен ли он будет и покорен.

Опустит ли он голову при входе,

склонит ли он ее, сюда вступая?

Так говорит мой голос перед ликом неба,

перед лицом земли! С тобой да будут

и небо и земля, о самый храбрый

из всех могучих, воин Рабиналя!

1 Этимология имени царевны должна быть: "Меть кецаля, мать голубя", что напоминает имя ацтекской богини Шочикецаль.

* Вероятно, современное селение Сан-Педро-Карчах-Кобан в департа- менте Баха-Верапас.

В девятый раз говорит воин Рабиналя:

Хоб-Тох, владыка, дай свое благословенье

пред ликом неба, пред лицом земли!

Вот что гласит мой голос пред тобой, владыкой,

здесь моя сила, мужество мое,

что ты мне даровал, что мне доверил ты,

моим устам и моему лицу. Я оставляю

здесь мою стрелу, мой щит, храни же их!

Их помести в твой крытый дом, в твой арсенал,

пусть отдохнут они! Я тоже успокоюсь,

я буду отдыхать, раз из-за него

покоя не было для нас давно1. Итак,

я оставляю здесь свое оружие,

средь стен высоких крепости обширной.

Пусть небо и земля с тобой да будут,

правитель мой, Хоб-Тох, владыка!

Во второй раз говорит владыка Хоб-Тох:

О мужество мое и доблесть! Разве

не сказал твой голос здесь пред ликом неба,

пред лицом земли: "Вот сила

моя, вот мужество мое, что мне доверил

моим устам и моему лицу. Я оставляю

здесь их, чтоб ты их сохранил!

Пусть поместят их среди стен

высоких крепости обширной, в твоем

закрытом доме, в арсенале". Разве

не так сказал твой голос? [...]

1 Воин Рабиналя, услышав о намерении Хоб-Тоха принять воина киче в число воинов-рабинальцев, отказывается от своих обязанностей.

[...] Но как я сохраню их, как я спрячу

в моем закрытом доме, в арсенале?

Что ж за оружье будет у тебя в руках,

чтоб защитить нас против тех,

кто вдруг придет, появится у наших гор

и их подножий? И каким оружьем ты

защиту дашь и нашим сыновьям и нашим детям,

когда они пойдут из этих стран

искать себе питанье в четырех углах1,

во всех краях вселенной? Ибо

еще хоть раз, один лишь раз последний

ты должен взять, схватить свое оружье:

свое могущество и доблесть, стрелы, щит!

Вот что даю тебе, о мужество мое и доблесть,

мой самый храбрый воин Рабиналя!

С тобой да будут небо и земля!

В десятый раз говорит воин Рабиналя:

Что ж, хорошо! Итак, беру я снова свою я силу, доблесть, что ты дал мне, что вверил мне пред ртом моим, лицом моим! Итак, беру я снова их в последний раз, еще хоть раз! Вот что сказал мой голос пред ликом неба, пред лицом земли! Теперь я оставляю вас совсем недолго средь стен высоких крепости обширной! Пусть небо и земля с тобой да будут, владыка, повелитель мой, Хоб-Тох могучий!

1 Четыре угла, или четыре края вселенной - обычное у майя название четырех сторон света.

В третий раз говорит владыка Хоб-Тох:

Прекрасно, мой могучий верный воин! Будь осторожен, чтобы не попасть в засаду иль рану получить, мой самый-самый храбрый из всех могучих, воин Рабиналя! С тобой да будут небо и земля!

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

В одиннадцатый раз говорит воин Рабиналя (он приходит в лес, где привязан к дереву воин киче):

Привет! Могучий воин, вождь людей Кавека!

Сюда пришел я, возвестив о том,

что ты пленен, владыке моему

средь стен высоких крепости обширной.

И вот что он сказал, владыка и правитель

мой, о храбрый воин: "Пусть

он звука не издаст, пусть не дрогнет,

когда пройдет через ворота

великой крепости, великого дворца,

здесь, меж землей и небом.

Тогда ему почтенье воздадут и уваженье

там, среди стен высоких

обширной крепости. Ведь там,

внутри высоких стен обширной

крепости, все помещенья

уже заполнены людьми. И там

находятся его двенадцать братьев,

его двенадцать родственников, что хранят

сокровища, хранители камней прекрасных.

Их рты, их лица не заполнены еще1,

кого-то не хватает. Может быть,

1 То есть число избранных воинов не полно.

герой тот и храбрец пришел сюда,

чтоб их число дополнить?

Здесь также есть двенадцать сильных

орлов, двенадцать сильных ягуаров,

число их тоже не полно. Может быть,

храбрец и воин этот