Излейся в душу мою жаждущую, жизнь моя и спасение мое

Излейся в душу мою жаждущую, жизнь моя и спасение мое.

Смотри на себя как на мертвого, так говорю я себе, и тогда не заметишь прихода смерти. Притупи жало смерти при жизни, и, когда она придет, ей нечем будет уязвить тебя. Каждое утро смотри на себя как на но­ворожденное чудо и не заметишь прихода старости.

Не жди прихода смерти; посмотри, вот уже пришла она и притаилась в тебе, и зубы ее постоянно точат плоть твою. То, что было живо прежде твоего рождения, и то, что переживет твою смерть, и сейчас живо в тебе.

Однажды ночью Ангел развернул свиток времени, которому не было конца, и показал мне на свитке том две точки, одну рядом с другой.

— Расстояние между точками,— ска­зал он,— длина века твоего.

— Значит, истек мой век,— воскликнул я,— пора мне собираться в дорогу. Должен я уподобиться трудолюбивой хозяйке, целый день проводящей в уборке дома и подготов­ке подарков к завтрашним именинам.

Воистину, сегодняшний день сыновей че­ловеческих более наполнен заботами о дне грядущем. Но мало тех, кто верит обетова­нию Твоему и заботится о том, что будет пос­ле смерти. Да будет последний вздох мой, Господи, вздохом не о мире, а о вечном бла­женном Завтра.

Среди погасших свечей друзей моих догорает и моя свеча. Не скорби, казня себя, и не жалей свечу свою догорающую. Разве так мало любишь ты друзей своих, что боишься пойти вслед за ними, ушедшими? Жалей не о свече догорающей, а о том, что тускло горит и оставляет после себя чад.

Привыкла душа моя каждый день и каж­дую ночь покидать тело и простираться до границ вселенной. Распростершись так, она чувствует, как солнце и звезды плывут по ней, словно лебеди по озеру моему. Светится она вместе с солнцем и поддерживает жизнь на земле. Держит горы и моря, управляет ветра­ми и ураганами. Прозревает Вчера, Сегодня и Завтра. И возвращается на ночлег в печаль­ную и ветхую земную обитель. Возвращает­ся в тело, которое еще минуту-другую будет звать своим и которое, словно тень, колышет­ся среди могильных холмов, среди звериных пещер, среди стонов обманутых надежд.

Не сетую на смерть, Живый Боже, не за что мне сетовать на нее. Человек сам сделал из нее пугало. Смерть, как ничто другое, толкает меня навстречу Тебе, Господи.

Рос у дома моего куст ореховый, и смерть отняла его. Пенял я на смерть и, кляня ее, говорил: почему не меня взяла ты, утроба ненасытная, почему взяла безгрешного?

Но сейчас сам себя считаю мертвым, подобно ореху моему.

Святый Бессмертный, призри милостиво на свечу догорающую. И очисти пламя ее. Ибо только чистое пламя достигает лика Твоего и проникает в очи Твои, которыми Ты мир созерцаешь.
21. Мати Божия, сокрой меня от всех, кроме Тебя

Мати Божия, приими мя в славу Твою. Ибо слава мирская, когда померкнет, не возго­рится вновь. Корона, которой венчают люди, всегда терновый венец для мудрого и шутов­ской колпак для безумца. Пока золото сокры­то в земле, все жаждут и ищут его. Когда же увенчает главу человеческую, мрак зависти и злобы помрачает блеск его.

Сделай меня золотом, сокрытым в сокровеннейшей ризнице Твоей, чтобы никто, кроме Тебя, не знал обо мне. Ибо, пока Ты знаешь меня, я познан; пока знают обо мне лишь люди, имя мне — сомнение.

Сокрой меня от злых очей мира, ибо блед­нею от них. Храни меня, как тайну, о кото­рой зависть догадаться не может. Будь муд­рее меня и никому не открывай меня. Ты была моей тайной драгоценной; и открыл я Тебя миру, и мир надругался надо мной. Ибо зависть, когда не может овладеть, лишь на по­ругания способна.

Друзья мои, что дает вам слава челове­ческая, кроме пьянства, которое с песни на­чинается, а кончается падением в грязь?

Друзья мои, уста, поющие вам хвалу, зна­ют и другую песню, которую услышите вы позже.

Бегите славы, напоминающей башню, по­строенную на спине кита, чтобы не смея­лись над вами с берега и друзья, и враги.

Бегите единодушной славы человеческой: она бесславна, ибо равнодушна.

Если слава ваша — награда от людей, зна­чит, вы наемники, получившие плату свою, и день завтрашний может изгнать вас с нивы.

Воистину, новый день не признает догово­ра вашего с днем минувшим. Каждый возде­лывает новую ниву и собирает новый урожай.

Если слава ваша — плод мышцы вашей, дни ваши будут — гнев, а ночи — страх.

Если слава ваша — плод мудрости вашей, выхолостит слава мудрость и оставит без движения.

Если себе славу присвоите, будете нака­заны небом за ложь и воровство.

Пойдите со славою своею на кладбище и посмотрите, станут ли мертвецы прослав­лять вас.

Воистину, давно бродите вы по кладбищу и от гробов движущихся славу принимаете. Кто будет прославлять вас, когда движущие­ся гробы станут неподвижными?

Опечалитесь вы в ином мире, услышав истинное мнение о вас от тех, кто на земле пел вам славу.

Мати Божия, сокрой меня глубоко от очей человеческих и от языков злых, туда, куда только Твое око проникает и где толь­ко Твое слово слышится.

Молюсь Тебе, Красота Неувядающая!

Сыне Божий Единородный, приими мя в мудрость Твою. Ты еси глава всем сынам человеческим, их разум небесный, освящение и радость.

Ты Тот, Кто одинаково добро помышляет обо всех людях — одна мысль, один свет. То­бою человек человека познает, Тобою чело­век человеку пророчествует. Твоим голосом люди друг друга слышат, Твоим языком пони­мают друг друга. Воистину, Ты Всечеловек, ибо все люди по существу своему в Тебе и Ты во всех и во вся. Ты созидаешь разум человеческий, когда тень Твоя разрушает его. Ты дал форму всему и запечатал все Своей мудростью. Ты из праха земного создал все сосуды и наполнил их песнью и радостью Святой Единой Троичности, но тень Твоя в каждый сосуд уронила каплю печали, кото­рой печальные пишут жалобы на Тебя.

Господи милостивый, играющий в объяти­ях Матери Своей, Духом Святым оживотво­ренной, исправь разум мой Своим разумом и очисти его светом Твоим от мыслей печаль­ных, от мрачных предчувствий, от жалких по­ступков, Господи мой величественный.

Ты наполняешь Собой душу Матери Своей, недра Ее девственные; ничего больше не вмещает душа Ее, только Тебя. Ты — свет Ее и голос Ее; око Ее и песнь Ее.

Ты — слава Духа Святаго, Его действие и Его плод, Его восхищение! Господи вели­чественный, играющий в объятиях Матери Своей, Духом Святым оживотворенной!

Ты — храбрость Святой Троицы, героизм Ее и Ее история. Решился Ты луч тройствен­ный направить в хаос и тьму, и стал свет — чудо, на которое очам не насмотреться, ушам не наслушаться, Творче очес и ушес.

И все это чудо только бледная тень Твоя, только умноженное и искаженное отражение лица Твоего в осколках мутного зеркала.

Сердце мое жаждет полного образа Твоего, Сыне Божий. Ибо горько быть частью образа Твоего, неуверенно колеблющейся в океане тьмы.

Разрушь тесноту души моей, освободи ее, о безграничность Божества Трисветлого!

Освети разум мой, о свет Ангелов и тварей земных! Открой мне слово Твое, премуд­рое Слово Божие. Соделай душу мою дев­ственной, стань оком и песнью ее.
23. Господи, помоги мне, да не замедлю открыть врата Тебе

Не проветрена келья души моей, а Ты стучишься в двери ее, Душе Святый. Подо­жди лишь миг, проветрю келью от нечистых духов и отворю Тебе. Если же немедля от­крою Тебе, не войдешь Ты в келью мою, полную дурных запахов, и отвратишься от дверей моих навеки. Об одном только мгно­вении прошу Тебя, Гость мой дорогой.

Горе мне и позор! Как долог миг этот! Еще немного, и вся моя жизнь земная помес­тится в него. А Ты терпеливо ждешь у две­рей, прислушиваясь к дыханию моему.

Бесстыдны и дерзки незваные гости мои, заполнившие келью мою. Шагну ли к окну, чтобы открыть его, тянут за руки назад. Рва­нусь ли к двери, чтобы ощутить животворя­щее присутствие Твое, вяжут мне ноги. Так приучили меня к смраду своему, что вздра­гиваю от дохновения свежести и трепещу от новизны. Только бы успеть мне раскрыть двери Тебе, Господи!

Нет! Даже ценою жизни своей рабской настежь я раскрою окна кельи, именем Пре­чистой Девы Богородицы и Сына Ея изго­ню вон мерзких господ и тиранов души моей. А когда войдешь Ты, Духом Своим Животворящим, росою любви Твоей ожи­вишь труп мой. О Душе мужества и силы, свежести утрен­ней, тишины вечерней! Ты легче сна, быстрее ветра, прозрачнее росы, сладостнее голоса материнского, ярче пламени, священнее всех жертвенников, огромнее вселенной, живее жизни; Тебе поклоняюсь и молюсь: не оставь меня одного на обрывистом пути к вечному блаженству Пресвятой Троицы.

Душе огненный, неотделимый от девства вечного, пронзи душу мою, очисти, освяти ее, облагоухай ее ладаном небесным, вселись в нее, соделай невестой Своей, чтобы зачала она песню мудрости Божией, чтобы раскры­лось в ней око вечности.

Ты, не знающий сна и с первым лучом встающий, научи меня бодрствовать неусып­но и ожидать терпеливо.
24. Господи, пролейся в душу мою

Ты, подливающий святого елея Своего в звезды и пожары безумные претворяющий в кадила Славе Небесной, пролей святого елея Своего и в мою душу и претвори пожар страстей моих в кадило небесам.

Ты, неслышно ходящий по лугам цветущим и окропляющий цветы благодатью Своею, чтобы покрыла она кровь земли красотою Божией, окропи благодатью и луг моей души, чтобы не могли сказать о ней: смотрите, как пропиталась она кровью зем­ною, но чтобы сказали: посмотрите, как укра­шена красотою Божией.

Ты, во всякий прах жизнь вдыхающий, вдохни жизнь в прах плоти моей, чтобы жил я, прославляя дела Твои.

Ты, укрощающий огонь и ветер и бесов обращающий в рабов Всевышнего, укроти гордость мою и сотвори из меня раба Всевышнему.

Ты, милующий зверей лесных, и меня по­милуй, озверевшего в незнании.

Тебе, всякое семя жизни оплодотворяющему, во всякой утробе обитающему; Тебе, в каждом яйце птичьем сотворяющему новое чудо жизни, приношу молитву свою: оплодо­твори во мне невидимое семя добра и не оставляй его, пока не возрастет оно.

Душе всесильный, пещеры разбойничьи присутствием Своим сотворяешь Ты прибе­жищем небу, грозную вселенную претворя­ешь в храм Божий, услышь молитву мою: сойди в меня и из пригоршни праха сотво­ри то, что Ты знаешь и умеешь.

Души усопших, славословьте со мною Троицу Небесную. Чем заняты вы теперь? Одни — в судорогах страха вдали от Бога, другие — в радостном восхищении от близости Его?

Покинули вы прах плоти своей — любимую заботу вашу: о чем вам заботиться? Лишь о наготе своей. Понимаете ли теперь, что не тело душе, а душа давала запах телу вашему?

Тяжко душе грешной остаться наедине с запахом своим, когда не рассеян он телом, не растворен другими запахами. Известно ли вам, что колесо само не покатится в грязь, если не направит его возница? Разве не видите, что колесо в грязи по воле возницы? Колесо получило плату свою, и возни­цу ждет воздаяние.

Грешники, не стремитесь обратно в тела свои, чтобы избежать зловония, от которого задыхаетесь: то же зловоние принесете вы с собой и умножите его в новом теле.

Грешники, не стремитесь вернуться в тела свои, чтобы избежать жгучего огня об­жигающего и дыма, душащего вас! И пламя, и дым с собою вы носите, и тело не спаси­тель, но жертва ваша.

Устремите все желания свои к вечной девственности Божественной, изгоняющей всякий смрад, к Сыну Божию, освящающему пламенем мудрости троической, к Духу Свя­тому, подающему силы и дерзновение возвы­ситься до кругов ангельских.

Души чистые, благоухающие восхититель­нее всех бальзамов земных, не отдаляйтесь от нас, жителей земных, что еще миг-другой бу­дем следовать мученическим путем вашим, прежде чем обратимся в прах. Чистые на зем­ле будут чисты и на небесах, и в одной славе будут пребывать, благоухая райским ароматом и облаченные в девственную белизну.

Умножьте любовь вашу к нам, усильте мо­литву за нас. Ибо нет между нами иной пре­грады, кроме немощной плоти нашей. Ибо, хотя и опередили вы нас, а мы задержались в пути, путь — один и град в конце пути — один.

Души праведные, молимся и мы за вас Господу, да облегчит и ускорит Он приход ваш к Нему. Хотя мы и слабее вас, молимся за вас. Молимся по любви к вам, которой горит сердце наше, словно младший и сла­бый еще брат протягивает руки свои, чтобы помочь старшему и сильному.

Ибо так же как младшие и старшие братья — одно в глазах любви, их родившей, так же мы и вы — одно в глазах премудрой и всесильной любви Бога Вышнего.

Нет числа вам, стаи душ, от земли отлетаю­щих, не разлетайтесь и не пугайтесь, не огля­дывайтесь на холодный остров земной жизни, к которому мы еще привязаны на какой-то миг, пока не догоним вас в полете к светлым и теплым пределам.

За всех вас, грешные и праведные, молим­ся мы, ни живые, ни мертвые, молимся Мило­сердию Небесному, да не смущайтесь и не озирайтесь назад, но всеми силами устреми­тесь вперед, все выше — к свету и радости, миру и полноте.
26. Господи, единственное сокровище мое, приими в объятия Твои

Восстаньте, все творения, послужите Богу Живому, Который заботится о вас. Поклони­тесь и послужите Ему, ибо никто милосерд­нее, чем Он, не посетит вас в этой юдоли страха и печали.

Приходили рабы и представлялись господами. Пришел Господь и соделался рабом. Рабы, назвавшиеся господами, спешили под­чинить себе всех; Господь, в зраке раба при­шедший, спешил послужить всем.

Восстаньте, лилии полевые, и заблагоухай­те, ибо имя ваше помянули уста Его святые.

Восстаньте, камни, и поклонитесь Ему, ибо вас касались святые Его стопы.

Взыграй, пустыня, и возрадуйся, ибо тебя Он освятил самыми долгими и сокровенны­ми молитвами.

Восстаньте, пшеница и лоза виноградная, ибо вас благословил Он более всех творений. Восстаньте и благословите Его.

Возрадуйтесь, рыбы, и прославьте Господа, ибо был Он голоден, и вы напитали Его.

Взыграйте, вода и ветер, и послужите Ему, ибо вас Он очищал и умирял силою Своею.

Восстань, смоковница, и облачись в шелка, ибо на тебе узрел Он грешника и спас его.

Возрадуйтесь, волы и овцы, и исполни­тесь трепета, ибо в ваших ветхих яслях Он родился.

Воспойте, птицы, ибо вас возвысил Он,

указав людям в пример.

Взыграй, елей, и разгорись перед престолом Его, ибо, тобою помазанный, возрадовал­ся Он и спас грешницу.

Восстаньте, терн и тростник, и устыдитесь, ибо вы причинили Ему боль.

Восстаньте, железо и дерево, и покайтесь, ибо, пусть невольно, вы принесли Ему муки крестные.

Восстаньте, жители городов, и возрыдайте, ибо вы не поверили Ему.

Восстаньте, старейшины народные, и посыпьте пеплом главы ваши, ибо вы осуди­ли Его.

Восстаньте, нищие, и прильните к Нему, ибо Он —богатство ваше.

Восстаньте, цари, и сложите короны свои к ногам Его: Он один научил вас мудрости о первенстве и старшинстве.

Восстаньте, грешники, и восплачьте пред Ним, ибо только Его рука не кидает в вас камень.

Восстаньте, праведники, и трезвитесь, ибо величайший Праведник спешит к вам.

Взыграйте, звезды, ибо Светоносец ваш идет в гости к вам.

Восстань, вселенная, и воспой гимн Госпо­ду, ибо Господь Живой, о тебе пекущийся, вселился в тебя.

Птицы Твои будят меня на рассвете, плеск озера убаюкивает вечером.

Нет, не птицы рассветные будят меня, и не озеро вечернее убаюкивает меня — Ты, Господи, Которому все голоса подвластны.

Ты даровал птицам голос и озеру шепот полночный. Всякому дыханию даровал Ты голос, во всякое создание заключил звук.

Окружен я разноголосием творений Твоих, словно ученик учителями многими, и вслушиваюсь неустанно в каждый голос от восхода до заката.

Господи, дарующий голоса, говори яснее через глашатаев Твоих!

Солнце возвещает мне о сиянии лика Твоего, звезды — о гармонии существа Твое­го. Одним языком говорит солнце, другим говорят звезды, но всякое слово исходит от одного голоса — Твоего голоса, Господи: Ты произнес первое слово, затрепетавшее в глу­хой тишине и безличии хаоса, и рассыпалось оно на множество звуков, словно грозовая туча на дождевые капли.

Господи, дарующий голоса, говори яснее через глашатаев Твоих!

Одно лишь восклицание вырвалось из груди Богоневесты, когда увидела Она Сына Своего,— один звук, преисполненный любви, которая не могла смолчать. И восклицание Ее отозвалось в сердце Сына, и Дух Святый десницей крепкою разнес его — отклик на любовь Матери — по всем просторам зем­ным. Потому все просторы наполнились голосами Твоими, песнь моя и любовь моя.

Господи, дарующий голоса, говори яснее через глашатаев Твоих!

Оттого и говорил Ты притчами, Сыне Божий, толкуя все происходящее в притчах о Боге Всевышнем. Словом Ты исцелял и живил, ибо ведал Ты тайну любви. А тайна любви — в тайне слова. Через все сотво­ренное, словно сквозь тонкие огненные сви­рели, лились слова, а через слова — Любовь Небесная.

Господи, дарующий голоса, научи меня слышать о Любви Твоей через глашатаев Твоих!

Немым и беспомощным чувствую себя, Господи, благолепие мое, когда пытаюсь вы­разить полноту и неизменность Твою. Пото­му обращаюсь к вселенной: встань на коле­ни со мною и говори вместо меня, немого и беспомощного.

Тебе возвожу алтари каменные, о Камень краеугольный упования моего. Но гордели­вые сыновья мира, себя считающие ближе к Тебе, нежели святые Твои, глумятся надо мной: смотри, вот безбожник, не Богу — кам­ням кланяется!

Не камню я кланяюсь, но камень сотво­рившему — Богу Живому! Ибо и камень от Господа удалился и в спасении нуждается. Грех сделал меня перед лицом неба более нечистым, чем камень тот. Пусть и камень спасется со мною и, как воплощение постоян­ства, пусть поможет беспомощным словам моим выразить постоянство правды Божией. Потому обнимаю я камень, словно собрата в погибели, собрата в молитве и спасении.

Возжигаю елей и воск на алтарях камен­ных Тебе, Свет Неугасимый. А гордецы над­менно восклицают: вот, муж суеверный, неве­домо ему, что Бог есть Дух!

Знает раб Твой, Господи, что Ты — Дух, знает и милость Твою ко всякой плоти. Ког­да вижу блеск елея и ощущаю благоухание воска, говорю себе: чем ты лучше елея и вос­ка? Подобно солнцу полуденному, свеча и елей, возжигаемые в полночь, яснее тебя рас­сказывают о свете Господнем. Пусть они бу­дут тебе помощниками в молитве, собратья­ми в молитве и спасении.

Украшаю алтарь Твой иконами деревянными, крестами золотыми, рипидами серебря­ными, покровами шелковыми, книгами свя­щенными в переплетах кожаных. И полагаю поклоны земные пред алтарями Твоими. А гордые насмешники мои все смеются: вот идолопоклонник, поклоняется вещам бессло­весным!

А Тебе ведомо, единственный Боже мой, что Тебе только поклоняюсь. Но, чтобы гор­дость не овладела сердцем моим и не повре­дила спасению, призываю деревья и травы, птиц и зверей, да вопиют они к Тебе со мной вместе, каждый своим языком. Ибо всякое творение нуждается в спасении и все долж­ны вознести молитву с человеком, виновни­ком греха и виновником спасения.

Освящаю хлеб и вино на алтаре Твоем и питаю ими душу свою. Пусть глумятся гор­дые до конца времен, не постыжусь я жела­ния своего питаться Тобой, Хлеб Животворя­щий мой.

Кланяюсь алтарю каменному, дабы научиться мне видеть всю вселенную алтарем Бога Всевышнего.

Питаюсь освященными на алтаре Твоем хлебом и вином, дабы научиться мне видеть во всем, что вкушаю, Твое святое Тело и свя­тую Кровь Твою.

Молюсь со всеми тварями Твоими и за тва­рей всех, чтобы научиться мне смирению пред Тобою, чтобы суметь высказать всю тайну моей любви к Тебе, Любовь всеобъемлющая.

За все грехи человеческие каюсь пред Тобою, Господи многомилостивый. Посмотри, семя всех грехов в крови моей! Усердием своим и милостью Твоею, сна не ведая, иско­реняю злое семя сие. Чтобы не плевелы, а пшеницу приносила нива Господня.

Каюсь за всех обремененных, изнемогающих под тяжестью бремени своего и не умеющих принести заботы свои Тебе. Не­мощному человеку и малое бремя невыноси­мо, для Тебя же горы бед словно комок сне­га, брошенный в печку раскаленную.

Каюсь за всех болящих, ибо болезнь — плод греха. Из души, очищенной покаянием, вместе с грехом и болезнь исчезает, и Ты в нее вселяешься, здравие вечное.

Каюсь за всех неверующих, которые от неверия своего обременяют себя и ближних болезнями и заботами.

За всех хулящих Тебя каюсь; не знают они, что хулят Хозяина, что питает и одевает их.

Каюсь за всех человекоубийц, отнимающих чужие жизни ради сохранения своей. Прости им. Многомилостивый, ибо не ведают, что творят. Не ведают они, что одна жизнь и один человек во вселенной. Вот и режут они половину сердца, чтобы другую сохранить. Ах, как мертвы те, кто отрезает полсердца для себя!

За клятвопреступников каюсь, ибо они суть самоубийцы.

За всех грабящих братьев своих и соби­рающих богатство бесполезное плачу и воз­дыхаю, ибо похоронили они душу свою и не имеют, с чем предстать пред лице Божие.

Всех гордых и надменных оплакиваю, ибо перед Тобою они — нищие с пустой сумою.

Плачу и воздыхаю за всех пьяниц и чрево­угодников, ибо стали рабами рабов своих.

Каюсь за всех прелюбодеев, ибо предали они доверие Духа Святаго, их избравшего для созидания жизни. Они же служение жиз­ни обратили в разрушение ее.

За всех многоглаголющих каюсь, Господи, ибо дар Твой — дар слова — превратили они в песок, ничего не стоящий.

За всех разрушителей очагов и мира ближних своих каюсь и воздыхаю, ибо про­клятие навлекают на себя и народ свой.

За все уста лживые, за все глаза солгавшие, за все сердца гневливые, за все утробы ненасытные, за все умы злонамеренные, за всякую волю злую, за все помыслы недоб­рые, за все воспоминания лютые каюсь, пла­чу и воздыхаю.

За всю историю рода человеческого от Адама и до меня, грешного, каюсь, ибо вся история — в крови моей. Ибо я в Адаме и Адам во мне.

За всех великих и малых, что не трепещут пред величием Твоим, плачу и вопию: Владыко многомилостивый, помилуй и спаси мя!
30. Господи, единственное воспоминание мое

Избави мя, Господи, от всех воспоминаний, от всех, кроме одного. Ибо от воспоми­наний делаюсь старым и немощным. Воспо­минания убивают мое сегодня. Они душат мой день сегодняшний днем прошедшим и ослабляют надежду мою на будущее, легио­ны воспоминаний шепчут мне на ухо: будет только то, что было.

А я не хочу, чтобы было только то, что уже было. Я не хочу, и Ты, Господи, не хочешь, чтобы будущее было повторением прошлого. Пусть будет небывалое, будет то, чего свет не видел еще. Слишком драгоцен­но солнце, чтобы освещать бесконечные по­вторения.

Проторенные дороги соблазняют путника. Долго земное ходило по земле. Наскучи­ли земле ходоки, из колена в колено, во все времена одни и те же. Избави мя, Господи, от всех воспоминаний, от всех, кроме одного.

Воспоминание единственное сохрани и освежи во мне. Сохрани и освежи в сердце моем воспоминание о той славе, в которой я ходил, когда был с Тобою и в Тебе, прежде времени и обмана его.

Когда и я был соразмерно троичен во свя­том единстве, подобно Тебе в вечности.

Когда и моя душа была в согласии с разу­мом и жизнью.

Когда и моя душа была девственной утро­бой, разум мой — девственной мудростью, а жизнь — духовной силой и святостью.

Когда и я был свет, и не было тьмы во мне.

Когда и я был блаженство и мир, и не было во мне муки сомнений.

Когда я знал Тебя, как и Ты знаешь меня, и не был смешан с тьмою.

Когда и я не имел ни границ, ни ближнего, ни деления на «я» и «ты».

Сие воспоминание не отнимай у меня, обнови его, Родителю мой.

Хотя открывает оно пропасть, по дну кото­рой я влачусь, уничиженный и униженный.

Хотя и разлучает меня оно с друзьями и радостями земными. И сметает все преграды между Вчера, Сегодня и Завтра.

Хотя отчуждает меня от самого себя и делает безумцем в очах спутников моих.

Воистину, немило мне ни с кем, кроме Те­бя, немило ни одно воспоминание, кроме воспоминания о Тебе.

Милостивый Родителю мой, избавь меня от всех воспоминаний, кроме одного.

Пролил еси свет во мраке, Господи, и яви­лись цвета и формы. Склонился еси над без­дной, имя которой Ничто, и бездна мучилась, пытаясь тенями изобразить красоту лика Твоего. Каким бездна изобразит Тебя, таким Тебя и все творения видят.

Прекрасно озеро мое, пока солнце безмя­тежно смотрится в него.

Прохожие восхищаются красотой озера моего. Но закатится солнце, и озеро мрачной бездне уподобится. И никто уже не восхи­тится им, пока вновь солнце не покажется в сопровождении свиты своей сияющей.

Лик бездны пьянит тех, кто не видит солнца, склонившегося над ней. Красота тво­рения открывается, когда созерцающий скло­няется над ним. Бессмысленно зеркало без лица, смотрящегося в него. Но бессмыслен­но и лицо перед зеркалом, если нет света.

В свете лика Твоего отражаюсь я в каж­дой твари. Без Тебя я и творения не отража­лись бы друг в друге: все было бы тьмой, бездной и призрачной дрожью.

Творения искажают красоту лика Твоего, подобно тому как сон искажает явь. Так же как сны мучают меня, мучают меня и твари. Ибо что есть твари, как не сон Твоей неиз­реченной яви?

Говорят мне соседи: снились нам сны прекрасные. Да будет вселенная свидетелем моим: вы прекраснее снов своих. И вселен­ная видит во сне красоту свою и не может насмотреться.

Вселенная моя грезящая: пока сну снит­ся сон, пугаются они друг друга, хотя ищут друг в друге толкования и утешения. Кто кому пророк: сон яви или явь сну?

О вселенная моя прекрасная, пусть снится тебе явь, явь расскажет тебе обо всем. При­знай явь, признай, что ты сон ее, и тогда про­снешься и не будешь больше грезить о кра­соте, но сама станешь Красотою. Одна явь и одна красота, они — причина грез твоих.

Чада, не говорите мне о красоте звезд: если не станет в них присутствия Божия, замолкнут уста ваши. Встаньте в непрогляд­ной тьме на берегу моего озера и попробуйте воспеть красоту его. Ни звука не вырвется из уст ваших.

Твое лице. Господи, дарит красоту всему творению. В Твоей красоте плывет вселен­ная, словно ладья в море.

И пепел безжизненный, если Ты склонишься над ним, преобразится.

Вразуми сердце мое, Господи мой, да не красотой тленной восхищается оно, но Тобой одним, нетленная единственная красота моя!

Даруй ми зреть красоту лика Твоего; да­руй мне зреть красоту Твою бесконечно.
32. Господи, вера моя — единственное дело жизни моей

Верой своей вижу Тебя, Господи. Вера — свет и зрение очей моих.

Вера моя в ощущении всеприсутствия Твоего. Она приклоняет колени мои к земле и воздевает руки к небу.

Вера моя — в соприкосновении моей души с Тобой. Она зовет сердце плясать и душу петь.

Когда ласточка приближается к гнезду своему, птенцы волнуются, чувствуя прибли­жение матери.

Вера моя — волнение в предчувствии приближения Твоего.

Когда друг пишет мне письмо из краев далеких и обо мне думает, тогда и я, оставив другие мысли, думаю о нем.

Вера моя — мысль о Тебе, побуждающая и Тебя, самого чуткого, обо мне думать.

Когда льва разлучают со львицей, гаснут глаза его от тоски по ней.

Вера моя — печаль моя по Тебе, когда Ты вдалеке от меня, красота моя.

Когда скрывается солнце, бури страшные возмущают море.

Вера моя — затихшая буря души моей, ибо свет Твой согревает и приносит мир.

Говорили глаза мои: мы не видим Его. Утешил я их словами: воистину, созданы вы не Его видеть, но дела Его.

Говорили уши мои: мы не слышим Его. Вразумил я их словами: воистину, созданы вы не Его слышать, но о делах Его.

Ни одному творению не дано слышать или видеть Его, но только дела Его. Тварь видит и слышит тварь. Только от Него рож­денное может Его слышать. Не может кар­тина видеть художника. Не может колокол слышать создателя своего, но дочь льющего колокола слышит отца своего.

Око не может видеть Его, ибо для того и создано, да не видит. Ухо не может слышать Его, ибо для того и создано, да не слышит. Но зрение может видеть Его, и слух — слышать.

Вера моя видит Тебя, Господи, так же как рожденное видит родителя своего. Вера моя слышит Тебя, Господи, так же как рожденное слышит родителя своего.

Бог во мне видит и слышит Бога в Тебе. Бог не сотворяется. Бог рождается.

Вера моя — погружение в бездну души моей и возвращение на поверхность с Тобою.

Вера моя — единственное достойное зна­ние мое, остальное — детское собирание цветных камешков на берегу озера.

Вера моя — единственное достойное дело жизни моей; воистину, остальное — коме­дия чувств.

Когда говорю: помоги маловерию моему, мыслю: дай мне еще Себя, Отче мой и Боже мой.

Надежда моя ждет Тебя, Господи.

Ожидание Тебя — единственное содер­жание и смысл грядущих дней моих.

Трава ждет росы и не обманывается. Гора ждет грома и не обманывается. Крот под землей ждет пропитания себе и не об­манывается. Упования всякого существа ис­полняешь Ты, Господи.

Я же Тебя жду, и Ты идешь навстречу мне. Ты приближаешься ко мне в согласии со скоростью моего движения к Тебе.

Чада земли, что есть ваше завтра, если не надежда? Если лишитесь надежды своей, умрет и желание ваше видеть рассвет зав­трашний.

Не ропщите на небо, что не исполняет оно всех надежд ваших; на себя ропщите за то, что уповать не умеете. Небо исполняет не надежды — упования оно исполняет. К само­му сильному и возвышенному упованию небо всегда преклоняется. Не ропщите на небо за то, что не слышит оно междоусобных ссор ваших, что безучастно оно к соперниче­ству вашему. Прозорливо оно и милостиво. Прозорливо видит оно добро в помыслах ваших и милостиво к немощи вашей, если со­четается она с волей доброй.

Упование мое не предчувствие. Упова­ние мое — знание, что Ты придешь. Дал Ты мне обетование, и печать обетования Твоего ношу в душе своей. Если до сих пор не при­шел Ты, не Твоя тому вина — моя. Ты нежен и сострадателен, не хочешь Ты смутить меня неготовностью моей. Потому идешь неспеш­но и непрестанно напоминаешь о приближе­нии Твоем.

Безнадежность сложа руки сидит. Упова­ние чистит и метет непрестанно, проветрива­ет и кадит жилище, в котором готовится принять Тебя. День и ночь заботится о том, чтобы не забыть ни о чем, что Тебе угодно. Призывает Ангелов и святых-тайновидцев в помощь, чтобы пещеру свою сделать по­добной небу.

Не имеет упование мое ни друга, ни соратника. Все прежние упования изгнаны мною, как проверенные лжецы, и на месте, от них очищенном, буйно цветет надежда, ожи­дающая встречи с Тобой.

Придешь Ты с дарами богатыми. С Тобой, Победителю смерти, придет победа над всеми заботами и обидами, с Тобой придет свет, и здоровье, и сила, и мудрость, и вся полнота упований человеческих от начала до конца времен.

Те же, кто не в Тебе полагает упования свои, сидят на вершине горы и ждут восхода солнца с запада.

А я стою, на восток обратившись, и знаю твердо, что вот-вот взойдет солнце, ибо вижу, как заря румянится.

Пока другие сажают в землю палки су­хие в надежде на зелень и плоды, сею я на ниве своей семя живое, что зеленеет и плодо­носит.

Упование мое на Тебя не гадательно, упо­вание мое — знание ясное, подобное знанию о том, что солнце с востока восходит и семя доброе, в землю добрую посеянное, прорастет и принесет плоды.

Твоя нива, Господи, а Ты — семя и сеятель. Гряди, Господи: надежда моя ждет Тебя!

Любовь делает меня богом, а Тебя, Госпо­ди, Человеком.

Смотри, там, где один,— там нет любви. Где двое собираются, там лишь призрак люб­ви. Где соединились трое, там любовь. Имя Тебе — Любовь, ибо имя Тебе — Троица Единосущная.

Был бы Ты один, не был бы ни любовью, ни ненавистью.

Был бы двоичен, ненависть и любовь в Тебе сменяли бы друг друга.

Но троичен Ты, и нет в Тебе ни тени перемен.

Любовь не знает ни пространства, ни вре­мени. Она вне времени и пространства. День для нее как век и век как день.

Когда я соединен с Тобой любовью, нет ни земли, ни неба — есть только Бог, нет разделения на «я» и «Ты» — есть только Бог.

Три ипостаси в любви — девство, познание и святость. Если нет в любви девства, нет в ней умиления, есть эгоизм и страсть. Если нет в ней мудрости, она — безумие. Без святости любовь не сила, без святости любовь — слабость. Когда страсть, безумие и слабость объединяются, наступает ад, ко­торый диавол называет любовью.

Если душа моя сохранит чистоту девства, разум — мудрость прозорливую, а дух — свет животворящий, тогда и я стану любовью, которая с Твоей любовью — одно. Через лю­бовь себя вижу, как Тебя, и Ты видишь меня, как Себя. Через любовь на Тебя смотрю, и себя не вижу, и Ты через любовь смотришь на меня и Себя не видишь.

Любовь приносит себя в жертву и пере­живает жертву, как дар, а не как потерю.

Чада земные, слово «любовь» — из всех молитв самая долгая.

Есть ли земная любовь? — спрашивают меня ближние. Настолько же, насколько есть земной Бог! Земная любовь горит и сго­рает, небесная горит, не сгорая. Земная лю­бовь, как и все земное, лишь мечта и сказка о любви. На небесную похожа она не более, чем идолы на Бога. Как дым похож на пла­мя, так и ваша земная любовь на любовь бо­жественную.

Когда разменяете золотой на гроши, уже не назовете гроши золотым, — грошами на­зовете. Отчего любовь божественную, из­мельченную и в прах размолотую, не пра­хом, но любовью называете?

Господи, удостой меня любви, которой Ты живешь, которой живот подаешь.

Удостой меня любви Твоей, Господи, и буду я свободен от всех законов.

Всели любовь Свою в меня, и любовь соединит меня с Тобою.
35. Господи, веди меня по небесной стезе

Мученики за веру истинную, молите Бога о нас!

Вера ваша приблизила вас к сияющему престолу славы, лучезарными Серафимами и пресильными Херувимами украшенному. Ближе нас вы к бессмертию, и молитва ваша чище и слышнее.

Помяните нас в молитвах ваших, чтобы и ваша слава разнеслась в небесах. Возьми­те нас с собою, чтобы лететь вам к престо­лу славы легче и быстрее. Кто несет лишь себя одного, тот ходит легче, но спотыкается чаще. Чем большее бремя братьев своих возлагаете на себя, тем полет быстрее.

Сказал я людям: все вы мученики, но неравны вы в мученичестве своем. Мучени­ки за истинную веру во всем различны от мучеников за веру ложную. Даже по плоти отличаются они, ибо душа плоти сообщает и силу свою, и немощь.

Вы, принимающие мученичество за веру истинную, страдаете за то, что открылось ду­ховному зрению вашему. Страдающие за ложную веру, страдают за то, что видят оча­ми телесными. Вы, первые, страдаете за веру явную и истинную; вы, вторые, страдаете за сон и призрак.

Зрение духовное скромно называет свое знание — вера. Зрение телесное называет свою веру гордо — знание.

И одно, и другое — лицезрение. Пер­вое — лицезрение мирной и светлой сущнос­ти вещей, второе — лицезрение отражения сущности во мраке.

Сыновья неба и сыновья земли, неизбежно мученичество ваше. Мученичество — в бегстве. Либо бежите от тьмы к свету, либо от света во тьму. Если убегаете от тьмы к свету, весь мир восстанет на вас. Если убе­гаете от света к тьме, небо удалится от вас, от судорог ваших и погибели.

Пересекаются пути человеческие, и столк­новения неизбежны. Ибо одни стремятся на Восток, другие — на Запад. Но милостив Гос­подь и каждому посылает Ангелов Своих.

Душа моя полнится мучениками, словно плодоносная нива — пшеницей и плевелами. Одни обращены к Востоку, другие — к Западу.

В полночь шепчу душе своей: доколе будешь распинать себя между раем и адом? Восстань и устремись туда, куда мученики за веру истинную стремились.

На рассвете шепчу друзьям своим: не соблазняйтесь путями широкими, ибо многие трупы смердят на обочинах. Пойдем на гору путем узким, труден он и крут, но не смердит мертвечиной.

День и ночь шепчу вам, мученики за веру истинную, молите Бога о нас!

Мученики доброй надежды, молите Бога о нас!

Вы, похоронившие все надежды свои ради одной. Вы, видевшие, как в прах обращаются надежды на земное. Вы, на погребении зем­ных надежд видевшие слезы многие. Вы, слы­шавшие исповеди о крушении земного и о зловонном пепелище его. Вы, давшие распять себя за упование единственное, которое не обратится в прах, могилу и зловоние.

Вам поклоняемся и молимся: молите Бога о нас!

Видел я ребенка, гнавшегося за птицей с яркими перьями и клювом золотистым; до­гнал ребенок птицу, и, когда поймал, клюнула его птица, и он заплакал.

Сказал я тогда: таковы и вы, чада земные, и надежды ваши, и конец ваш таковым будет.

Видел я другого ребенка, бежавшего за стайкой весенних бабочек, и, когда уже был готов он поймать одну, оставил ее и погнался за другой, показавшейся ему более красивой.

Сказал я тогда: таковы и вы, чада земные, такова и погоня ваша за достижением желае­мого.

Воистину, погоня эта бесплодна и утомительна. Когда пробьет час смертный, не сможете вспомнить, за чем гнались. И войде­те в мир иной с пустыми руками и смятен­ным сердцем.

Сыновья неба тоже в утомительной погоне, но не в бесплодной. И когда встретят они смерть, без труда объяснят, к чему стре­мились, и войдут в иной мир с чистым серд­цем и руками, полными даров.

Орел поднебесный, завидев ягненка в поле, опускается с высоты и спрашивает во­робьев, сидящих у ягненка на спине: видите ли ягненка? — Нет, отвечают они, не видим. Орлу подобны мученики доброй надежды. Издалека видят они пищу свою и устремля­ются к ней, в то время как находящиеся вбли­зи ходят по ней, не замечая ее.

Длителен бег за доброй надеждой. Но му­жественный решается и бежит, отбрасывая надежды призрачные, попирая их, словно опавшую листву. Многие и многие препят­ствия преодолевает он, стремясь к своей на­дежде, и смерть — одно из них — и смерть побеждает он.

Мученики доброй надежды — стая голубей белых, хороводом вьющихся вокруг света небесного, молите Бога о нас!
37. Господи, вскрой печати души моей

Мученики великой любви, молите Бога о нас.

Вы, познавшие любовь, которая сильнее смерти, молитесь Любви о нас.

Вы, счастливо миновавшие сети преходя­щей любви, подобной смытому дождем пят­ну краски на стене.

Вы, проповедавшие, что любовь таинствен­ней плоти и долговечнее звезд небесных.

Любовью понимали вы деревья и камни, зверей в горах и .рыб в воде. Ибо любовь вскрывает печати всех тайн и все творения предстают в наготе перед любящим.

Любовью исполняли вы пророков, отвеча­ли всем религиям и покрывали все законы.

Великие завоеватели, кто сильнее вас?

Великие мудрецы, кто мудрее вас?

Редчайшие сокровища, кто малочисленное вас?

Боги, видевшие себя в Боге и Бога в себе?

Имеющие честь, выше ангельской, ибо Ангелы Ангелами стали без мученичества.

Вам молимся и поклоняемся: молите Бога о нас!

Чтобы и нам очиститься от призрачной любви, конец которой — ненависть.

Чтобы и нам увенчать веру нашу и надеж­ду венцом, перед которым меркнет солнце.

Чтобы и нам прозреть, познать и возрадоваться радостью ангельской.

Чтобы и наша жизнь стала трисолнечным сиянием, подобным Тому, от Которого исходит сияние, с тьмой не смешанное.

Чтобы и мы открыли в себе деву вечную, и превечного Сына Девы, и Духа голубина.

Мученики любви великой, только страда­ние ваше меньше любви вашей.

Земная любовь несет страдание, большее, чем сама любовь. Вы же возлюбили то, что продолжительнее времени и шире про­странства.

Слыша о страданиях ваших, братья ваши смертные невероятными их мнят. Лишь от­того, что за страданиями не способны видеть любви — смысла страданий. О, если бы смогли они проникнуть в любовь вашу! По­казались бы им безделицей страдания, так же как ледяной дождь и порывы ветра — безделица для матери, спешащей домой к ребенку своему.

Тому, у кого есть цель больше мира, мир не причинит вреда.

Тому, кто спешит к дому, что обширней пространства, пространство не помеха.

Того, кто стяжал любовь, превосходящую временное, время не поглотит и не раздавит.

Сквозь все бури и ураганы ведет любовь избранников своих и влечет за собой.

Мученики великой любви, молите Бога о нас.

Через вещи являешь Ты чудеса, когда люди теряют дар чудотворения.

Воду и огонь берешь в слуги Себе, когда люди отрекаются от служения.

Дереву и металлу передаешь силу Свою, которая, людьми презренная, к Тебе возвра­тилась.

Через землю и траву подаешь Ты из­бранным Своим милость, когда люди стано­вятся нечистыми, чтобы служить проводни­ками милости Твоей.

Через бумагу и ткань исходит сила Твоя, когда телесность человеческая берет верх над духом.

Мощи святых славят имя и присутствие Твое, когда язык человеческий замирает в неверии.

Когда генералы забывают побеждать, Ты делаешь победителями рядовых.

Наполнил Ты огнем вещи бессловесные, чтобы светили они, когда тьма покрывает очи звезд.

Когда уходит солнце, папоротник и боярышник отдают свой свет.

Когда слепые становятся вождями слепых, Ты уступаешь водительство коням и собакам.

Когда больные выдают себя за врачей, ты делаешь врачами прах и кости мертвые.

Когда исчезает образ Твой из душ человеческих, Ты даешь силу образу Своему на досках деревянных.

Смеются те, кто возрыдает и восплачет горько, и говорят: как могут вещи мертвые творить чудеса, если мы не можем?

Разве не оживают вещи, когда Ты оживишь их? И не умирают ли люди, когда Ты оставляешь их, Господи?

Знают Ангелы, — не знают люди, что все силы — от Тебя и в Тебе и что являешь Ты их через чистые каналы. Если камень чист, а человек нечист? Не явит ли себя сила Божия через камень скорее, чем через человека?

Смехом радости только праведник смеется. Смех грешника — ехидство.

Смеется грешник над мощами святыми и сам изводится от ехидства своего. О, если бы знал он, что мертвые мощи святых таят в себе больше жизни, чем плоть и кровь его!

Воистину, удаляет ехидство от Господа всемилостивого, так же как удаляет оно от девства, богоподобия и святости.

Смотри, Бог-Слово всегда готов творить людям добро через людей. Но когда люди осквернены, бессловесны и несвяты, тогда Гос­подь спешит им на помощь через предметы.

Господи всемилостивый и многотерпели­вый, да не оставишь мир без проводников силы и милости Твоей.
39. Не плачь, дитя, вот придет Господь и все управит

Знаешь ли, дитя мое, отчего закрываются небеса, когда поля жаждут дождя, и открыва­ются, когда поля не желают дождя?

От преступлений человеческих смутилась природа и отступила от законов своих.

Знаешь ли, дитя мое, отчего нивы, зачав весной плоды обильные, летом родят пустые колосья?

Оттого, что дщери человеческие возненавидели плод утробы своей и убивают его в расцвете.

Знаешь ли, дитя мое, отчего пересыхают источники, а плоды земные не имеют боль­ше той сладости, которую имели?

От греха человеческого, через который немощь в природу вошла.

Знаешь ли, дитя мое, отчего народ, побеж­дающий врагов, терпит поражение от соб­ственных раздоров и ест хлеб, горький от слез и злобы?

Оттого, что, победив врагов внешних, не победил их в себе.

Знаешь ли, дитя мое, отчего мать детей своих питает, и насытить не может?

Оттого, что, вскармливая их грудью своей, не песнь любви поет, а песнь ненависти к соседу.

Знаешь ли, дитя мое, отчего люди стали уродливы и лишились красоты предков своих?

Оттого, что презрели образ Божий, что изнутри, в душе, творит красоту лица, и ли­чину земную предпочли.

Знаешь ли, дитя мое, отчего умножились болезни и моры страшные?

Оттого, что вообразили люди здоровье не даром Божиим, но данью, которую долж­на им природа. А то, что с мукой отъемлется, с двойными муками приходится защи­щать.

Знаешь ли, дитя мое, отчего люди воюют за землю, не стыдясь уподобления кротам?

Оттого, что земля проросла в сердцах, и глаза их только то видят, что растет в серд­це. И оттого, что грех сделал их слишком немощными для борьбы за небо.

Не плачь, дитя мое, скоро придет Господь и все управит.

Молитвой очищаю очи веры моей, что­бы не потерять во мгле Тебя, звезда моя светлейшая.

Для чего Богу молитва твоя? — спраши­вают меня рабы земли.

Истину глаголете, сыновья земные. Для чего Полярной звезде бинокль мореплавате­ля, если видит она без бинокля? И не спра­шивайте меня, если уж знаете, зачем море­плавателю бинокль.

Молитва мне нужна, чтобы мне не потерять из вида звезду спасительную, а не затем, чтобы ей не потерять меня.

Что сталось бы с внутренним зрением моим, если бы не упражнялся я в молитве?

Не упражняются ли упорно воины земные, чтобы видеть острее далекие предметы?

Не упражняются ли ткачи шелка, чтобы различать нити тончайшие?

Как же не упражнять мне зрение веры моей, чтобы видело оно острее единственное сокровище мое?

Уловленный иллюзиями в сеть, едва на­шел я малую лазейку, неужели потеряю ее из вида?

Запомните, спутники мои, высока цена боговидения. Вы, богатствами жертвующие, чтобы видеть роскошь экватора и северного сияния, приготовьтесь дать большую плату за созерцание Того, по сравнению с Кото­рым роскошь экватора — нищета, а сияние севера — свеча сальная.

Если же всю свою жизнь за лицезрение Его дадите, знайте: дали вы лишь мелкую монету. Но милосерд Он и благ и не требу­ет от вас сверх сего.

Вы, тело упражняющие, не забывающие об упражнении рук, ног, головы и шеи, разве вы мыслящие существа, вы, самураи? Мысля­щие ли вы существа, если считаете, что ваша вера в Бога станет и останется зрячей без упражнения?

Все небо звездное, видевшее опыт отцов ваших,— свидетель мне, что ослепнет вера ваша, если и прозреет вдруг когда-нибудь. И взамен сокровища потерянного останется одно название обманчивое.

На три дня завяжите глаза свои и увидите, как будет резать их свет солнечный.

На три часа прервите связь с Богом и по­чувствуете, как больно снова видеть свет Его.

Спрашиваете меня, сколько длится мо­литва моя. Поймете ли, если отвечу: молит­ва моя дольше дней моих? Ибо своей молит­вой я и вашу веру упражнять должен, и открывать глаза ее, и являть ей видение и Виденного. Воистину, молитвой своей и свои, и ваши дни наполняю.

Непрестанно совершаю каждение вере своей, чтобы не ослепили ее образы земные.

Непрестанно призываю все круги ангельские укрепить мою молитву вечной их ан­гельской молитвенностью, чтобы удостоиться узреть ту славу и красоту, которые в полно­те открыты зрению их.

О спутники мои, как величественно виде­ние веры! Клянусь вам, если бы это ведали, молитва ваша ни отдыха, ни конца бы не знала.

Постом радую надежду свою на Тебя, грядущий Господи.

Пост ускоряет приготовление к пришест­вию Твоему, ожидание единственное дней и ночей моих.

Пост истончает плоть мою, чтобы остав­шееся легче было духом освятить.

В ожидании Тебя не желаю кровью пи­таться, чью-то жизнь отнимая, чтобы радость ожидания разделили со мною и животные.

Но, воистину, не спасет меня одно воз­держание от пищи. Даже если одним пес­ком озерным питаться стану, не придешь Ты ко мне, если пост не войдет глубоко в душу мою.

В молитве открылось мне, что пост телес­ный — символ поста истинного, полезный начинающим в уповании на Тебя, но обреме­нительный тому, кто только им ограничится.

Потому и приобщил я к посту душу свою, чтобы очистить ее от множества женихов дерзких и, словно невесту, приготовить для Тебя.

И внес пост и в ум свой, чтобы изгнать из него мечтания о мирском и разрушить все замки воздушные, возведенные из мечта­ний этих.

Чтобы ум мой освободился от мира и приготовился принять мудрость Твою.

И внес я пост в сердце свое, чтобы умерт­вить в нем все страсти и пристрастия мир­ские.

Чтобы мир небесный неизреченно овла­дел сердцем моим, когда снизойдет на него Дух Твой пламенный.

И наложил я пост на язык свой, чтобы от­вык он от многословия и воздержанно про­износил те слова, которые прокладывают до­рогу пришествию Твоему.

И связал я постом заботы свои, чтобы отогнал он их, словно ветер, отгоняющий ту­ман. Чтобы не висели они пеленой густой между Тобой и мной и не возвращали к миру взгляд мой.

И пост принес в душу мою смирение пред миром тварным и нетварным и кро­тость пред людьми и пред всеми тварями. И влил в душу мою храбрость, о которой не ведал, пока вооружался всем оружием мира.

Чем было бы упование мое без поста, если не пустословием, прошедшим чрез мно­гие уста, пока моих не достигло?

Ложный пост сопутствует надежде лож­ной, отсутствие поста сопутствует безнадеж­ности.

Но, словно колесо, идущее вслед колесу, истинный пост идет за упованием истин­ным.

Помоги мне, Господи, радостно поститься и радостно уповать, Радость из радостей и праздников Праздник, грядущий ко мне с улыбкой солнечной.
42. Господи, когда голубя кормлю, Тебя угощаю

Любовь моя бодрствует, не утомляется. Тот, Кого люблю и ожидаю, грядет ко мне в окружении свиты небесной. Как же спать мне и как бдение может утомить меня?

Бодрствую, слушая притчи людей и при­слушиваясь к притчам тварей бессловес­ных: не угадаю ли в них тайное послание от любви моей? Не занимают меня притчи ради притч или ради сказателей их, только Тебя ради.

Словно человек, потерявший голос и в поисках его слушающий чутко голоса чужие: не отыщется ли свой, он в каждом голосе находит лишь нотки своего, но ни в одном нет всей полноты его.

Словно человек, разбивший хрупкое зер­кало и ищущий отражения лица своего в лицах людей, в животных и предметах, он всюду находит черты, сходные с лицом сво­им, но нигде не видит его в целости.

Вслушиваюсь в многоголосие, наполняю­щее вселенную, в надежде услышать голос любви своей. Вглядываюсь в образы, насе­ляющие вселенную — от белой гальки на берегу озера до колесницы солнечной, в на­дежде увидеть образ любви своей.

И никто не обманывает надежд моих, но каждый в меру знания говорит о Тебе.

Когда людей спрашиваю, ответа от Тебя жду. В голосах тварей бессловесных к Тво­ему голосу прислушиваюсь. В красоте при­роды Твоей красоты ищу.

Когда люди задумчивым застают меня, кажется им, что мысли мои о них, я же о Тебе думаю. Когда видят усердие мое, думают, что ради них труды мои, я же ради Тебя тру­жусь.

Когда природа слышит имя свое на устах моих, кажется ей, что песнь моя о ней, я же о Тебе пою. Когда голубя кормлю, Тебя уго­щаю. Когда ягненка ласкаю, Тебя ласкаю. Когда солнцу улыбаюсь, улыбка моя сквозь солнце пробивается, пока не встретится с Твоей улыбкой. Когда лилию белоснежную

целую, сквозь семь миров посылаю поце­луй к подножию ног Твоих.

Бдение любви моей идет об руку с мо­литвой веры и постом упования. И никто из них друг без друга не засыпает и не пробуж­дается.

Все дела ума моего вере служат. Все дела сердца моего надежде служат. Все дела души моей любви служат. Когда голубя кормлю, Тебя угощаю, лю­бовь моя.
43. Господи, Тебя день и ночь призываю

Никакого зла не могут причинить мне люди, если нет во мне места язвенного.

Видел я две пещеры: в одной из них оби­тало эхо, другая была нема. Посещали те пещеры люди: в первой дети любопытные толпились, перекликаясь с ней, другую же быстро покидали посетители, ибо не получа­ли ответа.

Если изъязвлена душа моя, на всякое зло будет откликаться она. И стану посмеши­щем для людей, и всё больше будут они до­саждать мне насмешками своими.

Но не смогут мне повредить злоречивые, если язык мой забудет произносить злые слова.

Не опечалят меня и насмешки, если нет насмешничества в сердце моем, чтобы ото­зваться, словно козий бубен.

Не уколет меня никакая страсть человеческая, если мои страсти превратятся в пепел.