Кусок хлеба скорее утихомирит лающих собак, чем камни, в них летящие

Кусок хлеба скорее утихомирит лающих собак, чем камни, в них летящие.

Учащий людей заповеди «око за око» учит их, как сделаться слепыми.

До чего жалки злодеи и мстители! Подобны они скоту, на заклание идущему, кото­рый, не зная, куда идет, бодает и забивает друг друга еще задолго до бойни.

Не ищу мести, Отче мой, не ищу мести, но ищу, чтоб дал Ты мне слез море, которым мог бы я оплакать боль идущих на заклание и, куда идут, не знающих.
74. Господи, благослови врагов моих

Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.

Враги решительнее друзей толкают меня в объятия Твои. Друзья тянули меня к земле, враги разрушали все надежды мои на земное. Они сделали меня странником в царствах земных и ненужным жителем зем­ли. Как преследуемый зверь быстрее нахо­дит себе убежище, чем не преследуемый, так и я, гонимый врагами, укрылся под покровом Твоим, где ни друзья, ни враги не могут погу­бить душу мою.

Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.

Они вместо меня исповедали перед миром грехи мои.

Они бичевали меня, когда я сам жалел бичевать себя.

Они мучили меня, когда я от мук бегал.

Они поносили меня, когда я льстил себе.

Они плевали в меня, когда я был горд собой.

Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.

Когда я считал себя сильным, они смеялись надо мной, как над карликом.

Когда я стремился быть первым, они тес­нили меня к последним.

Когда стремился к богатству, они били меня по рукам наотмашь.

Когда я собирался спать мирно, они буди­ли меня ото сна.

Когда я строил дом для долгой и тихой жизни, они разрушали его, и изгоняли меня.

Воистину, враги отлучили меня от мира и помогли рукам моим дотянуться до края одежд Твоих.

Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.

Благослови их и умножи, умножи и силь­нее ожесточи на меня.

Да будет бегство мое к Тебе безвозвратным.

Да истают надежды мои на земное, как паутина.

Да воцарится смирение в душе моей.

Да станет сердце мое могилой близнецам злобным — гневу и гордости.

Да соберу на небесах все сокровища свои. Да освобожусь навсегда от самообольще­ния, запутавшего меня в страшную сеть жизни призрачной.

Враги открыли мне то, что немногим ведомо: нет у человека врагов, кроме него са­мого.

Тот лишь ненавидит врагов, кто не познал, что враги не враги, но друзья взыскательные.

Воистину, трудно сказать мне, кто сделал мне больше добра и кто причинил больше зла — враги или друзья.

Посему благослови, Господи, и друзей, и врагов моих.

Раб клянет врагов, ибо не ведает. Сын их благословляет, ибо ведает.

Ибо ведает сын, что враги не властны над жизнью его. Потому ходит он среди них свободно и молится о них ко Господу.

Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.

75. Господи, пробуди все души спящие

Как младенец, увидевший страшный сон, спешит укрыться в объятиях матери и раду­ется, что сон не разлучил его с ней, так я, про­будившись, спешу в объятия Твои, радуясь, что странствия во сне не разлучили меня с Тобой.

Как нелюбезен я с Тобой, любовь моя! Стыд съедает меня за нелюбезность мою к Тебе. Ни на миг не оставляешь Ты меня, я же часами странствую по снам моим без Тебя. Потому кляну я сон и сновидения свои и восхищаюсь Силами Небесными, ни днем ни ночью не сводящими с Тебя очей.

Сон утомляет — Ты приносишь покой и отдых. Не будет покоя уставшему без созер­цания Тебя, ни утешения скорбящему без бе­седы с Тобой, ни здоровья больному без при­косновения десницы Твоей, ни очищения нечистому без омовения в свете Твоем.

Спешу в храм Твой улицами пустынными, спешу и не встречаю никого на пути сво­ем. Все спят и в снах своих мучаются от разлуки с Тобой, а Ты сидишь у каждой по­стели и ждешь, пока души вернутся из даль­них скитаний.

Стыд съедает меня, любовь моя, за нелю­безность к Тебе душ человеческих, что так надолго покидают источник жизни своей.

Звери лесные проснулись на заре, и Ты стоишь рядом с ними и пасешь их. Думают звери о пище, о пище думают они утром ран­ним, так же как и я, но знаю, что Тобой лишь могу утолить голод свой.

Пустынными улицами на рассвете спешу я, славы Твоей взыскуя. Слышу муэдзина, на башне кричащего, слышу колокола, в храм зовущие. И возношусь мыслями и смотрю с высоты на землю, чтобы видеть, много ли чад человеческих отказалось от скитаний без­умных и встретило Сущего, далекого от безумства сна.

Проснулись в кельях и пещерах святые отшельники и беседуют с Тобой. Встали те, чьи души никогда не ложатся, но, как свечи горящие, день и ночь прямо стоят пред Тобой.

Благослови, Господи, всех молитвенников и отшельников, жизнью своею, словно лада­ном, кадящих землю сонную.

Многие тысячи душ на рассвете с телом расстаются. И когда родится солнце, загорит­ся оно свечой поминальной над множеством умерших.

И смотрю на Тебя, любовь моя, как скло­няешься Ты над тысячами умирающих и ждешь, что призовут они имя Твое. И слы­шишь, как каются некоторые за всю жизнь свою и вопиют к Тебе о помощи.

Благослови, Господи, всех кающихся на одре смертном и отзовись на вопль их.

Пустынными улицами спешу, слава моя, и вхожу в храм Твой, чтобы петь Тебе велича­ние. И один в храме стою. Тобою и Ангела­ми Твоими наполненном. И на колени падаю и молюсь в слезах: пробуди к Себе, Господи Небодержец, все души спящие братьев моих и народа моего!

Отяжелели и ослабели души грешников и опустились до границ адовых. О Любовь, вечно бодрствующая, пробуди их прежде, чем смерть столкнет их в сон беспробудный, веч­ный, в сон страшный, который не осенит свет лика Твоего.
76. Господи лучезарный, помоги мне чистотою Своей

В полдень к озеру приходят дети и купаются в воде озерной и в свете солнечном. Господи, вся природа невинностью восхи­щается. Рабы изможденные и измученные,

солнце и озеро преображаются в присутствии детей. Преображается озеро в величествен­ный храм Божий, когда дети входят в него, первосвященник-солнце приходит в волнение, когда лучи его перекрещиваются с лучами дет­ских душ.

«Пустите детей приходить ко мне,— шеп­чет вся природа,— и вы поймете, что и я дитя. С разорителями своими и я разорите­лем становлюсь, с детьми же и я дитя. Без­душным я кажусь бездушной, для святителей я — алтарь. Кто ищет во мне зверя, тем шлю навстречу зверя, кто ищет во мне Бога — явлю Его. Грешники убийцей меня именуют, праведники — жертвенником. Только невин­ности открываюсь я невинностью, и только детям Божиим как дитя Божие».

«Пустите детей приходить ко Мне»,— возглашает Сын Божий, и одни лишь дети приходят к Нему. Геенне огненной подлежат те, кто преграждает детям путь к Сыну Божию. Ибо не приходят сами и не дают приходить другим.

Почему, Господи, почему детей ищешь? — вопрошают сотворенные и нерожденные Рож­денного и Несотворенного. Словно идолы ка­менные, духом мирским влекомые, таковы они. Жизнью внутренней движим Рожденный и Несотворенный, и дух мира бежит от Него.

Оттого, что и Сам Я — дитя, детей ищу. Обманщики обманщика видят во Мне, безбожники — безбожника, власть предержа­щие — бунтовщика.

Фарисеи спрашивают: «Кто Сей?» — и не могут вместить; мудрецы мирские пыта­ются уловить Меня в сети своей мудрости.

Только дети знают Меня, ибо и Я — дитя. Как дитя, не принадлежу Я Сам Себе и, как дитя, не ищу славы Себе. Как дитя, не творю ничего от Себя и, как дитя, не мыслю ничего от Себя. Но, как дитя, думаю то, чему учит Отец Мой, и говорю то, что слышу от Него, и творю то, что у Него вижу.

Дети перестают быть детьми, Я же никог­да не перестаю. Дети перестают быть деть­ми из-за злых учителей своих, возбраняю­щих им пребывать постоянно со Мной и научающих их старящей мудрости мира. Я не перестаю быть ребенком, ибо питаюсь вечно юной мудростью неба.

Блаженны те, кто в зрелости отвратился от учителей своих и мертвящей мудрости той, старящей, делающей больными и несу­щей смерть. Того, кто ко Мне обратится, кого мир состарил, ребенком сотворю, и, как дитя вечное, будет царствовать во Царствии Моем, закрытом для старцев мирских.

Говорю вам, Царство Мое есть царство детей.

Воистину, не узрят сотворенные света Царствия Божия, но узрят рожденные.

Распадутся идолы каменные, духом мирским влекомые, и ветер прахом их играть будет. А дети Жизни истинной войдут в жизнь вечную.

Лучезарный Господи, Дитя вечное в нед­рах Святой Троицы, помоги мне невинностью Твоей — величайшей силой всех миров — родиться от Духа Святаго.

Да не распадусь и не развеюсь по ветру, как идол каменный, миром сотворенный.

Да быть мне, как младенцу рожденному, неразлучно с Тобою в вечности, о Царь невинных и невинности.
77. Господи пресветлый, освети душу мою

На закате воссиявает пыль звездная над моей головой, и я чувствую бездну, над кото­рой висит жизнь моя. И с трепетом душев­ным простираю руки к Тебе и вопию: Гос­поди, со всех сторон стеснил меня страшный мир, словно пустыня песчаная малый оазис.

Не выстоять мне, если Ты не поддержишь меня силою Своею. Песок покроет зе­леный луг мой, поверх пальм насыплет горы песчаные, задушит источник на лугу. И под песком обратится в пепел сердце, любившее Тебя, и верблюды разнесут его по пустыне на копытах. И забьются песком уста, одну лишь песнь знавшие — песнь Тебе, Всемогущему. И из миллиона лет жизни будет изглажен день один так, как будто его не было. И тяжелая колесница вселенной даль­ше прогремит, не сожалея, что в песчинку превратила день жизни.

Но Ты сильнее мира, Господи Боже мой, и одолжишь рабу Твоему херувимский меч пламенный, которым отразит он нападки мира на жизнь свою.

Не спастись мне, даже если буду равен с миром силою, а тем паче, если слабее буду. Равный миру мир не победит, и мир не боит­ся его; того, кто слабее, учит мир с малых лет готовить себе могилу. Если буду сильнее мира, спасусь и мир одолею.

Воображение рисует мир сильным и могущественным. Когда умирает воображение и рождается истина, вижу я, что одна капля огня Твоего животворящего сильнее праха вселенского. И у всей вселенной недостанет сил травинку напоить, если от Тебя не приимет.

Рожденный от Истины и посланный от Истины легко побеждает мир. Мир тает от све­та лика Его, как тень от солнца.

Пища отпавших от Истины — страх мир­ской. Миром сотворенные стали его кукла­ми, которыми он, как ребенок игрушками, за­бавляется. Дети Истины рождены от Исти­ны и не боятся мертвосозданных.

Помоги мне, Господи, победить мир в себе, и легко мне будет победить его вне себя.

Не возгоржусь победой своей над миром, ибо Твоя победа — не моя.

Оставлю Тебе расти, сам же умаляться буду и, словно дитя, держаться за край одежд Твоих.

Оставлю слову Твоему вселиться в тело мое и изгоню все слова бессильные, коим от мира научился. Слово Твое — невинность, мудрость и сила. Оно уничтожит во мне тварь и поможет моему рождению.

Тело, в которое вселится Слово Божие, уже тело, не миром сотворенное, но от Духа Святаго зачатое и рожденное. Миром пора­бощенная, душа моя соткала мне и тело раб­ское. Оттого в страхе пред миром трепещут душа и тело.

Просвети душу мою, светосущный Госпо­ди, и она воспрянет и освободится от мира. И станет душой сыновней, и научится ткать тело сыновнее, храм Сына Божия.

Когда воссиявает звездная пыль над моей головой, Тебя призываю на помощь, Господи Пресвятый, и не боюсь мира, как не боится сын слуг в доме отца своего.
78. Господи, Ты стоишь при дверях сердца моего и ждешь приглашения

Повредились люди и говорят: что дает нам Господь?

Господь дает жизнь всякой плоти; Господь дает лицо всякой твари. Как дитя, милостив Господь, и самости не ведает Он, как и тьмы.

Господь каждому дает то, что ищет от Него. Вечность свою наполняет Он даянием, а вы говорите: «Что дает нам Господь?». Разве спросили бы об этом, если бы Господь не дал вам сил вопрошать?

Господь собирает слезы скорбящих в ла­дони Свои, Господь посещает узников, Господь сидит у постели больных.

Господь бдит на путях опасных, хранит в пучинах морских, а вы говорите: «Что дела­ет нам Господь?».

Что Вы ищете от Господа, то и дает вам. Но оттого, что от мира более взыскуете, не­жели от Господа, чувствуете себя обмануты­ми в упованиях своих, говоря: «Что делает нам Господь?».

Словно добрый хозяин, собрал Господь трапезу и ждет гостей. Чуток Господь к сту­ку каждому и скор открыть гостю любому. На трапезе Его в изобилии угощения неви­данные, просторно за столом Его. Кто найдет врата Его и постучит, тому отверзется, а вы говорите: «Почему не отворил нам Господь, когда стучали мы?». Потому, что стучали в дверь Господню сомнением, а верою — в двери мира.

При дверях души вашей стоит Господь с метлой, готовый, если призовете Его, вымес­ти из нее нечистоты обильные и, очищенную, облагоухать кадилами и благовониями и красотою девства украсить ее: стоит Господь и ждет приглашения вашего.

И при входе в сердце ваше стоит Господь со свечою, горящею без дыма и копоти, стоит и ждет приглашения внести свечу в сердце ваше и осветить его, выжечь все стра­хи, страсти и желания постыдные, изгнать из него дым и зловоние.

И на пороге ума вашего стоит Господь с мудростью Своею и глаголом Своим, гото­вый войти на призыв ваш и разогнать все мысли безумные, все воспоминания лютые, все заблуждения, изгладить все образы призрачные, стоит Господь и ждет призыва, чтобы внести разум Свой, Свои печати и Свои слова.

А вы говорите: «Где Господь?».— На обочине жизни вашей, оттого и жизнь ваша уродлива. Будь Господь в центре ее, где быть Ему надлежит, и жизнь ваша выпрями­лась бы, и видели бы Господа и не страдали бы в поисках Его, вопрошая: «Где Господь?».

Повредились вы, потому и спрашиваете: «Где Господь?».

Предобр Господь, потому недобрым неве­дом Он.

Пречист Господь, потому нечистым не виден Он.

Пресвят Господь, потому несвятые Его не чувствуют.

Если не найдутся исповедники среди людей, через предметы и природу Господь явится.

Если звезды небесные забудут имя Господ­не, не забудет Его войско несметное небесных Ангелов. Если слабеет исповедание имени Божия в царстве одном, крепнет в другом. Невозможно ни усилить, ни ослабить звук имени Божия. Ибо, если один ручей иссякнет, другой наполнится, и держат море они на од­ном уровне.

Зеленеет кипарис летом и зимой. Базилик благоухает летом и зимой. Забивают ягнят летом и зимой.

Таковы и вы, праведные.

Берегитесь волков, нападающих на вас: один — спереди, другой — сзади. Но паче берегитесь двух грехов — страха перед греш­никами и презрения к ним. Ибо тогда увянут побеги вашей праведности, словно зелень вербы, и благоухание претворится в злово­ние, и смирение станет гордыней. И грешни­ки назовут вас своими.

Праведные, грех есть немощь, и боязнь грешников — страх перед немощными. Греш­ник страшится в себе и мертвого правед­ника, а вдвойне — праведника живого рядом с собой.

Не страшитесь того, кто вас вдвойне стра­шится.

Не в Господе ли храбрость праведного? Не Господь ли Всемогущий — предводитель войска праведных?

Воистину, невелика правда стоящих близ Всемогущего и боящихся всенемогущих.

Если правда ваша — правда Божия, то и сила ваша — сила Божественная. Вначале сила Божественная кажется грешным слабо­стью, ибо слишком мягка, милосердна и мно­готерпелива. Но в конце, когда придет побе­да, грешные видят с ужасом, что основание дома их размыто водами подземными и ру­шится непоправимо. Словно трава, неслыш­но и незаметно растет победа Божия, но, ког­да вырастет, не выкосить и не вытоптать ее.

Грешные — стадо без пастыря, вы — нет. И когда Пастырь покидает вас, не для того покидает, чтобы оставить, но чтобы просеять через сито мелкое. Вскоре вернется Пас­тырь ваш, и будете умирать от стыда за пре­дательство.

Праведные, грех есть болезнь, и к грешным презрение — презрение к больным. Кто от своего здоровья больным подает, умножа­ет свое здоровье. Презрение к больным под­рывает здоровье здорового.

Грех делит трапезу с тем, кто грешников гнушается. Грех входит в дом боящихся войти в дом грешников. Кто вернется назад, чтобы не встретить в пути грешника, тот вернется в дом свой грузом греха.

У каждого входа в душу свою поставьте стражника, да не внидет гордыня в храм ваш. Ибо, если внидет, разом погасит свечи всех ваших добродетелей.

И будут словно мех, вином наполненный, когда иглой проткнут его.

Краток сей день жизни, но истинная жизнь ночи не знает.

Кто умрет от греха в день сей, умрет смертью, дня не знающей.

Праведные, учите неустанно один урок за другим. Закончившего одну школу прав­ды Господь посылает в высшую и слож­нейшую. Грешный страдает от невежества, праведный — от научения. Но, воистину, мука праведного слаще муки грешного, как возвращение на родину слаще пребывания на чужбине.

Мати Божия милосердная, сохрани идущих дорогой истины, да не устрашатся греш­ников и не презрят их.

Да не станут от страха богоотступниками и от презрения к грешным — человеко­убийцами. Да не станет полуправда тем воз­вышением, с которого еще глубже падут в пропасть.
80. Господи, сожги мя на алтаре Твоем

Был я пастырем овец, и возвысил Ты меня быть пастырем человекам.

Находил я овцам пастбище зеленое, и были они довольны. Людям в пищу предла­гаю Тебя, и многие не хотят вкусить.

Щемит сердце мое от скорби, Господи, глаза мои полны слез, ибо многие не вкуша­ют Тебя, но ищут пищи на нивах голода.

Не туда, братья мои, не туда грядете вы: то нивы глада и они только умножат голод ваш. И, обезумев от голода, друг на друга броситесь и поглотите, но не насытитесь.

Овцы приходящим от Бога питаются, вы же для того люди, чтобы Богом питаться. Если люди станут питаться пищей овчей, для чего было Богу создавать и овец, и людей?

Что есть овца, если не трава, которой она питается? А вы призваны богами быть, отто­го Бог предлагает Себя в пищу вам.

Господи мой, падаю на колени пред Тобою и молю о милости. Оскудели верой свя­щенники Твои, потому многие люди Тебя не хотят вкусить. И пустует пастбище Твое богатое. Хороший пастырь овец нехорош для людей. Зачем не оставил Ты меня быть хо­рошим в малом, но поставил быть негодным в большом?

Когда был я пастырем овец, и тогда я был священником Твоим. Каждой травинки ка­сался посох мой пастырский, и, припадая грудью к земле, вслушивался в дыхание ее, и лежал на спине, глядя на грозное пламя небесное. И касался челом росистой лист­вы в горных лесах, и обнимал жалостливо ели высокие, грозой сломленные. И читал имя Твое, написанное пламенем по всей земле, и чувствовал, как горит подо мной каждая пядь и глаголет: я есмь алтарь Всевышнего. И величие Твое наполняло меня восхищением; и луга, и дубравы, все воды и суша наполнялись восхищением моим. А ког­да возрос, то познал до невыразимой дрожи, что Ты еще ближе мне, чем предчувствовал я в полях детства моего. Познал я, Господи, что я есмь земля, в которой Ты горишь и глаголешь. Познал я, Владыко мой, что странник я в самом себе, а Ты — Хозяин и Господин.

И познание сие повергло меня в ужас, пронизавший до мозга костей. И сказал я себе: не свой дом осквернял ты, но чужой. И не на себя навлекал позор, но на Другого. И не себя оскорблял, но Хозяина, в Чьем доме ты гость. И бросал грязью не в свечу, а в солнце внутри себя.

Какое крещение смоет позор мой пред Тобою? Какое покаяние грех мой пред Тобою изгладит? Помоги мне истребить себя, грешного, и родиться заново, словно чисто­му младенцу без прошлого. Помоги мне, Отче мой.

Идолы языческие требуют от жрецов своих известной меры мудрости. Сколько же мудрости потребно священнику Бога Живаго!

Идолы требуют известной меры чистоты. Сколько же чистоты солнечной потреб­но тому, кто служит Богу богов!

Идолы требуют известной меры сил от служителей своих, какой же силою должен быть препоясан служитель Вседержителя всесильного!

Всевышний Отче мой, очисти жизнь мою и сотвори ее жертвой на Твоем жертвенни­ке. Когда был я пастырем овец, плакал я над каждым ягненком закланным. Сотвори мя невинным, подобно ягненку, и сожги на алта­ре Твоем, Господи и Боже мой.
81. Господи, не дай народу моему в безумии восставать на Тебя, Жизнодавца

Объявили неверные войну против Бога неба и земли — листва сухая против ветра горного! Пока ветер тихо веет, и шуршание листвы слышится, но взовьется ветер и рас­кидает листву по кочкам болотным, лесам и дорогам, и, слипшись с грязью, потеряют го­лос листья одинокие.

Ибо чувствует неверный в толпе силу свою и подает голос, а в одиночестве страх и немощь снедают его. Верный чувствует немощь толпы и разделяет ее, а в одиночест­ве силу Твою чувствует и делит ее с Тобой, оттого одиночество — сила и песнь его.

Кому войну объявили вы, безумцы? Тому ли, Кто одной мыслью возжигает солнца и стада светил небесных погоняет Своим по­сохом? Воистину, не так смешна война, вер­бами грому объявленная или воробьями кон­дорам хищным.

Выковали вы мечи, которыми друг друга истребляете, и поднялись с ними же на Гос­пода? Смотрите, ходит Он по мечам вашим, как по мху лесному. Крепостей ваших боит­ся не более, чем ваших могил.

Выдумали вы слова жалкие, которыми поносите один другого и унижаете, неужели думаете, что ими Того унизите, Который один знает, что есть слово и откуда оно? Сотворил Он связки в горле у вас, расширил легкие, отверз уста, в них вложил язык. Воистину, не так смешно восстание свирелей в мас­терской против мастера своего и струн на арфе против руки, на них играющей.

Не Богу — себе войну объявили вы, и с жалостью взирает Он на самоубийство ваше. Листва сухая объявляет войну колесам стальным!

Чем дольше с Ним воюете, тем неудер­жимее исходит Он из вас. Изымает из вас Господь силу Свою, Свою красоту. Свое здра­вие, Свою мудрость и Свое блаженство. Та­ков способ борьбы Господа Всевышнего со Своими противниками.

Что останется от вас, воины смертонос­ные, когда Господь изымет из вас всё, что Его? Не останется ли немощь, уродство и болезнь, безумие и скорбь? Ничего не забе­рет Господь из того, что ваше. А ваше — бессилие. И когда возьмет от вас силу Свою, которую вы употребляли во зло, останется вам немощь ваша смертная, которую ни на добро, ни на зло не употребить.

Исторгнет из вас Господь красоту Свою — жабы и те прочь разбегутся от уродства ва­шего.

Исторгнет из вас Господь Свое здравие, и кровь ваша претворится в гной, и зловоние ваше станет привлекать червей, и города бу­дут затворять ворота свои от смрада вашего.

Заберет Себе Господь мудрость Свою, и в безумии будете носиться по лесам и браниться с пещерами.

Отзовет Господь к Себе блаженство Свое и Свой мир, и неистовства вашего ис­пугаются источники и убегут; и от бед ва­ших засохнут лозы виноградные; и нива воз­вратит земле плоды свои.

Так борется Господь Всевышний с противниками Своими.

Как дитя, бессилен Он творить зло. И не отвечает злом на зло, ибо нищ на зло. Он просто забирает добрые дары Свои и уходит с ними от того, кто скрежещет зубами на Него. И оставляет Господь неверных самим себе. И рассыпаются они, словно дерево истлевшее с сердцевиной изгнившей, и черви по ней ползают, как по дому заброшенному, в поисках пищи.

Так бывает и с народом, объявившим войну Жизнодавцу.

И сказал я народу своему: запомни, тако­ва победа Жизнодавца и таково поражение безбожника.
82. Господи, мудрость моя, спаси меня от празднословия безумного

Праздные разговоры ведут люди, отпав­шие от Тебя, мудрость моя. Безверие о делах рассуждает, о вере — бездельники.

И всякий высмеивает то, чего не имеет, а то, что имеет, до небес превозносит.

Пока Ты, Господи, наполняешь мой дом дыханием Своим животворящим, забываю спросить Тебя, что важнее: дела или вера? Если же оскорбляю Тебя и отпадаю от Тебя, увлекаюсь разговорами праздными и горячо то одних, то других поддерживаю.

Ибо без Тебя я флюгер на печной трубе, каждому ветру вторящий. Когда поднимется ветер веры в душе моей, вторю тем, кто оста­вил дела и стоит за веру; когда колыхнется во мне ветер делания,— тем, кто веру оставил и стоит за дела. Но в присутствии Твоем всесмиряющем не бывает ветров, колебаний и разделения вещей. Не чувствую тогда веры и дел не вижу, Тебя лишь одного вижу и чув­ствую. Поистине, Ты не вера моя, Ты — видение мое. И Ты — не мое делание, но я — Твое делание. И вновь говорю: не Ты моя ве­ра, а я вера Твоя и Твое доверие.

И говорю празднословящим: кто имеет веру правую в Бога Живаго, тот возлюбил молчание. И кто делает правое дело Божие, тот охотнее молчит. Кто создал веру себе из своего вымысла, тот спорит о вере. И делаю­щий от себя восхваляет дела свои.

У человека веры на душе тишина глубокая, глубже дна морского. Ибо мудрость Божия рождается и обитает в тишине глу­бокой.

Делатель дела Божия хранит молчание глубокое, глубже молчания металла в нед­рах горы. Ибо прислушивается он к прика­зам и исполняет их, и снова прислушивает­ся, и некогда говорить ему.

Говорю в дела верящим: разве молитва моя не делание и изменение себя самого? Не во мне ли весь мир от сотворения и до кон­ца времен, вся нищета и нечистота его? Воис­тину, несмь без дела: когда обливаюсь потом и слезами в молитве, несу я тяжкий крест милостыни нищим души моей, и врачевания больных ее, и изгнания духов нечистых.

Говорю в веру верящим: разве не про­буждаю я веру в соседях своих добрыми делами, которые творю?

Разве дело мое в мире — не дело пес­ни моей, не псалом спасенного среди не­спасенных?

Кто остановит песнь мою в гортани души преисполненной? Кто остановит бие­ние воды в источнике? Бранятся ли русал­ки из источника с русалками речными: чья вода полезнее? Воистину, не будь источника, и реки бы не было.

Господи мой, не удаляйся от меня, да не умрет душа моя от препирательства праздно­го. Молчание в присутствии Твоем взращи­вает душу мою; празднословие в разлуке с Тобой раздирает и превращает ее в лен ис­трепанный.

Прислушался я в последний раз к пере­бранкам людским и, махнув рукой, удалился. Се, не спор истинно верующих с истинными делателями дела Твоего. Нет, перебранка ра­бов маловерных и зловольных. То маловерные препираются с пустословами светскими. То иссякший источник бранится с ручьем пересохшим.

Пока были полны, оба пели одну песнь радости и в радости окликали друг друга.

Сие же перебранка праздноверующего с праздноделающим. Какой союз у меня с ни­ми? Что привязывает меня к ним, кроме жа­лости, что отпали они от Твоего сияния?

Преисполни храм души моей. Животворя­щий Душе, да ослепну к видению гневных лиц бранящихся и оглохну к речам их безумным.

Отошли они от Тебя, Радость моя, потому и ведут разговоры безумные.

Поклоняюсь и молюсь Тебе, привяжи душу мою к Себе тысячами лучей солнеч­ных, да не отойдет от Тебя и не сорвется в пропасть холодную.