Теории мирового развития и антитеррористическое право. Логика сопрягаемости

1. 
   Аналитическая справка о состоянии и тенденциях развития обстановки, складывающейся под влиянием международных террористических организаций. Антитеррористический центр СНГ. – М.: АТЦ СНГ. – 2006. – Текущий архив Штаба АТЦ при СБУ, д. № 76, л. 147–169
   
2. 
   Антипенко В.Ф. Борьба с современным терроризмом. Международно-правовые подходы. – Киев.: Юнона-М, 2002. – 723 с.
   
3. 
   Антипенко В.Ф. Механизм международно-правового регулирования борьбы с терроризмом: Автореферат дис. ...докт. юрид. наук. – М., 2004. – 59 с.
   
4. 
   Антипенко В.Ф. Современный терроризм: состояние и возможности его упреждения (криминологическое исследование) / НАН Украины. Ин-т государства и права им. В.М. Корецкого. – К.: НБУВ, 1998. – 161 с.
   
5. 
   Бассам А. Глобализация, интеграция и пути преодоления конфликтности. – К.: Знания, 2000. – 56 с.
   
6. 
   Бек. У. Что такое глобализация? / Пер. с нем. А. Григорьева и В. Седельника; Общая редакция и послесловие А. Филиппова. – М.: Прогресс-Традиция, 2001. – 304 с.
   
7. 
   Бузгалин А.В., Колганов А.И. Противоречия глобальной гегемонии капитала (к вопросу о содержании и противоречиях так называемой глобализации) // Альтерглобализм: теория и практика «антиглобалистского движения» / Под ред. А.В. Бузгалина. – М.: Эдиториал, УРСС, 2003. – 256 с.
   
8. 
   Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология ХХI века / Пер. с англ. под ред. В.Л. Иноземцева – М.: Логос, 2003. – 368 с.
   
9. 
   Валлерстайн И. После либерализма: Пер. с англ. / Под ред. Б.Ю. Каргалицкого – М.: Эдиториал, УРСС, 2003. – 256 с.
   
10. 
    Ерасов Б.С. Новые координаты востоковедения и россиеведения: от «Капитала» к «Криминалу»? // Глобальное сообщество: новая система координат (подходы к проблеме). – СПб.: Алетейя, 2000 г. – C. 107–119.
    
11. 
    Иноземцев В.Л. От невозможного к непостижимому // А. Этциони. От империи к сообществу: новый подход к международным отношениям / Пер. с англ. под ред. В.Л. Иноземцева. – М.: Ладомир, 2004. VII–XXXVI.
    
12. 
    Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. – М.: Весь мир, 1997. – 480 с.
    
13. 
    Кузнецов В.И. В какой мере надежен прогноз? // Глобальное сообщество: новая система координат (подходы к проблеме). – СПб.: Алетейя, 2000. – C. 138–148.
    
14. 
    Максименко В.И. Как мыслить мир «за пределами роста»? // Глобальное сообщество: новая система координат (подходы к проблеме), – СПб.: Алетейя, 2000. – C. 148–157.
    
15. 
    Неклесса А.И. Эпилог истории // Глобальное сообщество: новая система координат (подходы к проблеме). – СПб.: Алетейя, 2000. – C. 206–258.
    
16. 
    Неклесса А.И. Мы стоим на пороге новых образов Политики, Экономики, Культуры // Деловой мир. – 1996. – 27 августа.
    
17. 
    Неклесса А.И. Постсовременный мир в новой системе координат // Глобальное сообщество: новая система координат (подходы к проблеме). – СПб.: Алетейя, 2000. – C. 11–79.
    
18. 
    Панарин А.С. Двуполушарная система мира: переосмысление дихотомии «Восток-Запад» // Глобальное сообщество: новая система координат (подходы к проблеме). – СПб.: Алетейя, 2000. – C. 157–168.
    
19. 
    Панарин А.С. Искушение глобализмом. – М.: Рус. нац. фонд, 2000. – 379 с.
    
20. 
    Панарин А.С. Онтология террора. // Геополитика террора. – М., 2002. – C. 45–51. (Панарин А.С. Онтология террора. Выступление на круглом столе «Экономико-философского собрания» МГУ, 06.10.2001 [Электрон. ресурс]. – Режим доступа: http: // www.evrazia.org. – Загл. с экрана.).
    
21. 
    Панарин А.С. Стратегическая нестабильность в ХХI веке. – М.: Алгоритм, 2003. – 560 с.
    
22. 
    Рахманов А.Б. Теории глобального общества: И. Валллерстайн, Дж. Модельски, Дж. Гольдстайн / Вестник Московского университета. Серия 18, Социология и политология. – 2003.– № 2 – C. 85–128.
    
23. 
    Уткин А.И. Мировой порядок ХXI века. – М.: Изд-во «Эксмо», 2002. – 512 с.
    
24. 
    Фурсов А. Колокола истории // Рубежи. – 1997. – № 2. – C. 14.
    
25. 
    Хорос В.Г. Постиндустриализм – испытание на прочность // Глобальное сообщество: новая система координат (подходы к проблеме). – СПб.: Алетейя, 2000. – C. 168–180.
    
26. 
    Широков Г.К. Облик будущего мира // Глоб. сооб. … – C. 186–196.
    
27. 
    Этциони А. От империи к сообществу: новый подход к международным отношениям. – М., Ладомир, 2004. – C. VII–XXXV.
    
28. 
    Bauman Z. Schwacht Staaten, Globalierung und die Spaltung der Weltgeselschaft, in: Beck U. (Hg.), Kinder Freiheit, a. a. O.S. 323–331.
    
29. 
    Bek U. Die Erfindung des Politischen, Frankfurt/M., 1993, Kap. V.S. 149–171.
    
30. 
    Denemark R. World System History: From Traditional International Politics to the Stude of Global Relations / “International Studies Review”, Summer 1999, p. 59.
    
31. 
    Goldstein J. Long Cycles Prosperity and War in the Modern Age. – New Haven; Yale University Press, 1991.
    
32. 
    Grau J. Fale Dawn: The Delusions of Global Capitalism. New Jork: New Press, 1998, P.4.
    
33. 
    Haass R. What to Do With American Primacy / “Foreign Affairs”, September/October 1999, p. 37.
    
34. 
    Heisburg F. American Hegemony? Perceptions of the US Abroad / “Survival”, Winter 1999–2000, p. 17.
    
35. 
    Kennedy P. Preparing for the Twenty-First Centry. – N.Y., 1993. – Р. 293.
    
36. 
    Keohane R. And Nye J. Power and Interdependence in the Information Age. – “Foreign Affairs”, September/Oktober 1998, p. 89.
    
37. 
    Landes D. The Wealth and Poverty of Nations: Why Some Are So Rich and Some So Poor. – N.Y., 1998.
    
38. 
    Mc Neill W. How the West Won. / “New York Review of Books”, April 1998, p. 35–37.
    
39. 
    Menon R., Wimbush E. Asia in the 21-st Centry. Power Politics Alive and Well / “The National Interest”, Spring 2000, p. 84–85.
    
40. 
    Modelski G., Tompson W. Testing Cobweb Models of the Long Cycle // Exploring long cycles. Modelski G. (Ed.) Boulder. L., 1987. P. 85.
    
41. 
    Modelski G. Long Cycles in World Politics. – Washington: University of Washington Press, 1987.
    
42. 
    Modelski G. Thompson W. Seapower in Global Politics, 1494–1993. – London: Macmillan Press, 1994.
    
43. 
    Renwick N. Americas Word Identity. The politics of Exclusion. New York: St. Martins Press, 2000, p. 82.
    
44. 
    Santis De H. Mutualism. An American Strategy for the Next Centry / “World Policy Journal”, Winter 1998/99, p. 47.
    
45. 
    The Case Against Global Economy. P. 287.
    

В целом природа терроризма достаточно прояснена. Задачей исследования явилось не только и не столько это. Главная цель работы – показать приемлемость предлагаемой конструкции международного антитеррористического права через обоснование социальности терроризма как объективного общего продукта кризисного развития существующей миросистемы и вытекающей из этого способности права преодолеть барьер глобальной заинтересованности противоположного свойства, обусловленной снова-таки логикой кризисного развития. Характерной чертой существующей социально-экономической системы, которую И. Валлерстайн называет капиталистической миросистемой, является ее способность возлагать основное бремя периодических и нарастающих по масштабности кризисов на наименее защищенные страны и социальные слои, а также стоящие за ними хозяйственно-финансовые и экономические структуры. Отличительной особенностью нынешнего кризиса миросистемы является то, что он сопровождается эскалацией терроризма. В условиях возрастания влияния терроризма на глобальные процессы его внутренние социальные механизмы действуют таким образом, что тяжесть кризиса, его возможная катастрофичность образует угрозу для всего мирового общества.

Тем не менее, должной оценки специалистов и воплощения в международном праве это важное обстоятельство не получило. Проблема эффективности существующего международного антитеррористического права состоит в том, что его содержание соответствует прежней «устаревшей» модели социально-экономического кризиса. Главный вектор регулирующего воздействия права нацелен на традиционную часть общества, которая предполагается основным ответчиком за издержки системного кризиса. Такой подход, предполагая неравное внимание к «создателям» терроризма, контрпродуктивен для всего общества, он лишь усугубляет остроту и динамику кризиса, придает ему более хаотичный, насильственный характер.

Как острая форма выражения социальных противоречий терроризм в виде глобального террористического конфликта обнажил всю глубину этих противоречий и кризисности общественного устройства. Воплощаясь в глобальном террористическом конфликте, терроризм своей сущностью предрешает невозможность победы в нем одной из сторон. Когда в рамках кризиса миросистемы общество вступило в «террористическую» фазу отношений, тогда и предопределилась безальтернативность способов выхода из глобального террористического конфликта, означающая совместный приход обеих сторон конфликта либо к позитивному результату, либо к всеобщему крушению.

В основе этих размышлений лежит оценка очевидной социальности терроризма, его глубокой встроенности в механизмы, движущие мировое развитие. Отсюда представляется, что оценки, согласно которым терроризм опасен своей асимметричностью в логике мирового развития, не совсем верны.

Во-первых, практика жизни в условиях глобального мира дает основания для сомнений относительно самого термина «мировое развитие». В книге приведен ряд мнений и аргументов, указывающих на кризисность и деструктивность общественно-экономических процессов, именуемых отдельными специалистами как «антиразвитие». Эта деструктивность и привела в возмущенное состояние так называемые антисистемные силы (если этот термин применим в отношении 3–4 млрд. населения Земли), что нашло свое выражение в терроризме.

Во-вторых, терроризм не столь загадочен и асимметричен, как иногда его пытаются представить. Точнее говоря, асимметричность терроризма не всегда оценивается «по назначению». Как феномен и асимметричное действо во взаимосвязи этих понятий следует рассматривать не терроризм как социальное явление, а террористические акты как средство борьбы одной из сторон террористического конфликта. Феноменальность здесь проявляется в простоте и асимметричности метода действия, что обусловливает его эффективность в глобальном измерении. Асимметричность же состоит в феномене достижения сопоставимости уровней противоборства при разительном несоответствии военно-экономических потенциалов сторон и отсутствии пропорциональной связи между высокими разрешительными возможностями террористического метода действий и относительно незначительной материальной базой, на которую он опирается.

В действительности все обстоит иначе – терроризм логичен своей социальностью. Феномен этого явления указывает на крайнюю кризисность общества. Возникновение и функционирование терроризма абсолютно адекватно отражает то соотношение сил и возможностей, которое сложилось в мировом обществе в условиях возрастающей полярности. Отсюда уместным было бы заметить, что по мере возрастания полярности следует ожидать возрастания жестокости и масштабности террористических актов.

Таким образом, с учетом доминирующей в обществе деконструктивности, растет востребованность в соответствующих методах противодействия со стороны так называемых антисистемных сил, являющихся первоочередной жертвой этой деконструкции. Термин «соответствующих» здесь употребляется не случайно. В условиях растущей социальной поляризации (в том числе на междустрановом уровне) это соответствие может отвечать своему смысловому предназначению, по меньшей мере, при двух условиях. Первое из них – это крайняя радикальность методов борьбы, а второе – асимметричность этих методов. По мере обострения кризиса существующей миросистемы, возрастания социально-экономической полярности в мировом обществе, значимость указанных условий очевидным образом возрастает. Поэтому обширный социологический и геоэкономический материал, касающийся оценки состояния и перспектив развития мирового общества, отчасти отраженный в книге, дает все основания утверждать, что устранение угрозы терроризма следует связывать с разрешением кризиса существующей миросистемы и образованием новой системы мироустройства.

Такая оценка перспектив нашего общества не должна никоим образом восприниматься как авторский пессимизм, навеянный столь мрачным симбиозом в виде нарастания системного кризиса общества и эскалации терроризма в нем.

Отнюдь. В работе предпринята попытка определить реальные и потенциальные возможности антитеррористических мер в сфере международного права для минимизации насилия и предотвращения катастрофического развития событий в ходе преодоления кризиса, накатов его бифуркационных волн и обеспечения стабильности в посткризисный период. Учитывая возможности влияния на развитие кризиса через международно-правовое регулирование борьбы с тероризмом, обращается внимание на присутствие симбиотического процесса сопряженности кризиса и терроризма. Рожденный в перипетиях социальных противоречий нарастающего кризиса системы, современный терроризм привносит в динамику кризиса высокую степень накала и масштабное насилие. Террористическая составляющая затрагивает сущностные характеристики кризиса. Содержащаяся в нем системная угроза, получив террористическое насыщение, утратила избирательные качества, которые позволяют возлагать бремя последствий кризиса на наименее развитую, маргинальную часть общества. В террористическом обрамлении кризис обрел поистине всеобщий характер и содержит угрозу для всех. Глобальность террористического конфликта, его социальное содержание, беспрецедентный разрушительный потенциал и всеохватывающий в условиях кризиса миросистемы характер не оставляют надежд уклониться от его воздействия никому, в том числе элитной части общества. Более того, развиваясь в формате и по сценарию глобального террористического конфликта, терроризм структурировался, определились противоборствующие в нем стороны. В этих условиях достаточно определенно обозначился вектор возрастающего воздействия террористических актов. Не остается никаких сомнений, что он направлен от беднеющего Юга к богатому Северу. Причем, по мере нарастания в последнем социальной поляризации адресованность террористических актов следует связывать с элитой общества, ибо именно ей принадлежат рычаги управления ресурсами и технологиями, именно она обладает приоритетами в сфере формирования идеологии, политики и других жизнеопределяющих сферах, представляющих предмет террористического конфликта.

С точки зрения высокой степени опасности терроризма и угроз, усиливающихся в условиях нарастания кризиса системы, важна не только констатация эффективности террористических актов, их высокой «разрешающей способности» в глобальном террористическом конфликте. Важно и осознание этого факта огромными массами людей, ввергнутых в кризис и террористический конфликт. По одну сторону разделяющегося в глобальном террористическом конфликте мира это вызывает смятение и тревогу. По другую – надежды на воцарение справедливого мироустройства, веру в собственные возможности, упрочивающую репутацию террористических актов, образ их безальтернативности как средства борьбы для этой части общества, а также формирующую дополнительные стимулы в поисках способов совершенствования этого оружия.

Таким образом, развитие кризисного по своему содержанию (на нынешнем историческом этапе) капиталистического общества в условиях эскалации терроризма характеризуется высокой степенью конфликтности и всеобщей опасности, что согласно ключевым положениям теории конфликта должно подвигнуть общество если не к консенсусу, то хотя бы к поиску миротворческих инструментов. Эти инструменты, прежде всего, должна отличать способность контролировать и оказывать влияние на течение кризисных событий в геоэкономике и преодолевать существенный барьер, представляющий собой субъективную заинтересованность влиятельных государств и истеблишмента. Ведь сложившиеся условия кризиса системы таковы, что эффективное воздействие на его течение возможно в случае, если инструмент воздействия используется на началах добровольного, осознанного принятия его принудительного характера обществом в целом, а также с учетом предопределенности и очевидности его примиренческой функции.

Рассмотрение социальных теорий мироустройства дало возможность убедиться, что всеми признаками такого инструмента обладает международное антитеррористическое право, построенное на оценке терроризма как международного преступного явления, в основе которого лежит глобальный конфликт, с применяемыми в нем хотя бы одной из сторон террористическими актами. Иными словами, социальность терроризма предполагает социальность антитеррористического права, поэтому по своему содержанию оно призвано отражать состояние противоборства в глобальном террористическом конфликте и оказывать на него регулирующее воздействие. Базирующееся на таком подходе международное антитеррористическое право предполагает четкую юридическую квалификацию состава международного преступления «терроризм». Социальность права выражается также и в том, что особенности такой квалификации обусловлены логикой оценки состояния и динамики развития мирового общества, согласно которой кризис миросистемы спродуцирован объективным развитием общества, имеющего капиталистическую сущность. То есть нынешняя кризисная ситуация в обществе, характерным показателем которой заявил себя терроризм, последовательно формировалась в ходе функционирования капиталистической миросистемы и является продуктом соответствующей хозяйственно-экономической практики.

Отсюда в основу международного антитеррористического права положена идея общей ответственности за возникновение, формирование и функционирование терроризма.

Рассмотрение терроризма в контексте социальных и экономических теорий мирового развития способствовало формированию подхода к международному антитеррористическому праву как к инструменту, который помимо прямой юридической функции имеет выраженную социальную функцию. Последняя проявляется и реализуется, прежде всего, через институт совокупного субъекта, в котором объединяются признаки субъекта преступления, присутствующие в действиях сторон террористического конфликта. Под признаки совокупного субъекта подпадают не только государства и физические лица, причастные к террористическим актам, но и те, кто продуцирует причины и условия для совершения террористических актов. Таким образом, причины и условия не выделяются в обособленную от терроризма категорию, а квалифицируются как признаки состава этого международного преступления. Отсюда признаки субъективной стороны терроризма должны указывать на виновный умысел противоборствующих сторон, выражающийся в посягательстве на право стран и народов на развитие, политическую и экономическую независимость, самоопределение, территориальную целостность и создание тем самым причин, условий и предпосылок для террористического конфликта, а также оказании организационной и материальной поддержки совершению террористических актов как неправомерного средства борьбы.

В международно-правовой системе борьбы с терроризмом в полной мере должны быть задействованы возможности международного уголовного права (как новой отрасли), международного права вооруженных конфликтов, права прав человека и других отраслей.

Высокий потенциал с точки зрения борьбы с терроризмом содержит институт международно-правовой ответственности, а также развитие механизма ее реализации и международного правоприменительного инструментария.

Эффективное международно-правовое противодействие терроризму предполагает создание международной уголовной юстиции в этой сфере, основу которой призвана составить система международных уголовных судов по терроризму, базирующаяся на его общеприемлемом определении и кодификации преступлений терроризма.

Успех юридического противодействия терроризму во многом зависит от согласованности международного и внутригосударственного права в данной сфере регулирования.

В целом же изложенные в данной работе направления развития права следует оценивать как основу, на которой может быть сформирован механизм международно-правового регулирования борьбы с терроризмом, то есть закрепленную в международных договорах и других нормативно-правовых актах, отвечающую задачам предотвращения терроризма, совокупность взаимосвязанных условий и мер по их обеспечению, объединяющую международно-правовую квалификационную конструкцию состава терроризма, ее нормативное определение и учреждение, а также процедуру реализации нормы в системе международного уголовного правосудия. Воплощаясь в процессуальную форму, механизм ведет к достижению результата.

Признание обществом легитимности предложенной квалификации терроризма и вытекающего из нее международно-правового механизма борьбы с этим преступлением предполагает готовность разделять ответственность за терроризм, в том числе и за его радикальные насильственные проявления в виде террористических актов, в ущерб своим интересам, определяемым как приоритетные.

В контексте социальных теорий мироустройства это означало бы осознание обществом опасности, исходящей от кризиса мировой системы общественного устройства, восприятие терроризма как характерной, наиболее выраженной и открытой для прямого международно-правового воздействия составляющей этого кризиса. Это означало бы также осознание обществом того, что использование международного права для оказания регулирующего воздействия на терроризм (в реальном его понимании как социального продукта капиталистической миросистемы) является одним из немногих (если не единственным) реальных шансов на существенное смягчение сокрушительного социального удара, неумолимо вызревающего в чреве глобального кризиса.

Задачу эту придется решать уже хотя бы потому, что, во-первых, не вызывает сомнений сам факт ее существования, а, во-вторых, в силу отсутствия сколько-нибудь значимых альтернатив предлагаемому международно-правовому подходу.

Прибегнув к сравнению предлагаемого механизма международно-правового регулирования противодействия терроризму с характерными теориями мирового развития, мы убедились в социальности этого международного преступления, сложности его преступного содержания.

Оно в полной мере отражает сложность действия финансово-экономических механизмов в условиях глобализации, которые, прикрываясь ширмой технического прогресса, на самом деле, функционируя по большей части в латентных формах, продуцируют антиразвитие, подтверждением чему является возникновение в этих условиях терроризма. Отражая крайнюю степень кризисности, терроризм сигнализирует обществу об этом, дает возможность увидеть метастазы, разъедающие социальное тело мирового общества, и, что важно, вынуждает его действовать на опережение надвигающегося катастрофического сценария. Вынужденность эта обусловлена, с одной стороны, общеопасным характером терроризма, а с другой – тем, что терроризм вынуждает признать тяжесть последствий кризиса миросистемы для всех. Вынужденность эта означает также, что обе стороны террористического конфликта вынуждены признать и разделять ответственность за создание условий для возникновения и функционирования терроризма.

Вместе с тем, базируясь на оценке терроризма, выстроенной, исходя из комплекса критериев социально-экономического характера, можно обнаружить, что терроризм «легализует» системность кризиса мирового общества и недвусмысленно обозначился в качестве объекта воздействия на этот кризис. Это предоставляет возможность смягчения вероятной катастрофичности его последствий и минимизации насилия в условиях перехода к новой системе мироустройства.

Но эта условно позитивная функция терроризма реализуема лишь в случае его идентификации как международного преступления, базирующегося на социальном конфликте, растущая социально-экономическая пропасть между сторонами которого и составляет основное содержание кризиса существующей капиталистической системы устройства нашего мира.

Сопрягаемость предлагаемого международно-правового антитеррористического механизма с основными положениями признанных теорий мирового развития показывает, что международному праву на тревожном историческом отрезке развития общества предоставляется уникальный шанс реализовать в полной мере свои господствующие в сфере человеческих отношений возможности, чтобы сделать эти отношения поистине человеческими.


ОГЛАВЛЕНИЕ

АННОТАЦИЯ 2

3

ВВЕДЕНИЕ 10

1.1. Мировое развитие и терроризм 26

1.2. Терроризм в существующей миросистеме. Геоэкономический подход 65

1.2.1. Терроризм – сущностное условие глобальной экономики 65

1.2.2. Феномен финансовой цивилизации, ее террогенность 72

1.2.3. Экономические детерминанты терроризма в развитом обществе 82

1.2.4. Деградация «третьего мира» и эскалация терроризма 94

1.2.5. Виртуальная экономика. Катализирующее влияние на терроризм 106

1.3. Глобальный террористический конфликт 127

Литература 241

С ТЕРРОРИЗМОМ 250

2.1. Господство права и борьба с терроризмом 252

2.1.1. Принцип господства права в сфере регулирования борьбы

с терроризмом 252

2.1.2. Роль государства в обеспечении принципа верховенства права

в сфере борьбы с терроризмом 290

2.2. Предупреждение и пресечение терроризма как сфера действия международного уголовного права 300

Литература 394

ЗА МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ «ТЕРРОРИЗМ» 410

3.1. Проблемы правовой квалификации терроризма 410

3.1.1. Объект терроризма 412

3.1.2. Совокупный субъект терроризма 431

3.1.3. Субъективная сторона терроризма 452

3.1.4. Объективная сторона терроризма 469

3.2. Институт международно-правовой ответственности

и особенности ответственности за терроризм 488

3.3. Международное уголовное правосудие и ответственность

за терроризм 515

Литература 549

РАЗДЕЛ IV. СОЦИАЛЬНЫЕ ТЕОРИИ МИРОУСТРОЙСТВА

И МЕЖДУНАРОДНОЕ АНТИТЕРРОРИСТИЧЕСКОЕ ПРАВО 566

4.1. Социальные теории мироустройства и терроризм 566

4.2. Социальная теория И. Валлерстайна и международное

антитеррористическое право: основы сопоставимости 608

Литература 632
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 637

ОГЛАВЛЕНИЕ 647