Спецпоселение советских немцев на территории Урала (1945 - 1955 гг.)

Урал (за исключением территории Чкаловской области и Башкирской АССР) к началу 1940-х гг. не являлась регионом массового расселения немцев: согласно данным Всесоюзной переписи 1939 г. из 1427232 немцев СССР на Урале проживало лишь 35448 чел.²⁶⁷ Многократное увеличение немецкого населения в регионе связано с проводимой ГКО в 1941-1942 гг. политикой массовых мобилизаций советских немцев на объекты народного хозяйства: на Урале к началу января 1944 г. насчитывалось 119358 мобилизованных советских немцев (53,0% от общей численности этого контингента на территории СССР), в том числе в лагерях и на стройках НКВД – 68713 (64,4%), в зонах при промышленных предприятиях других наркоматов – 50645 (42,8%).²⁶⁸

Формирование системы спецпоселения трудармейцев на Урале началось позднее, чем установление подобного режима в других местах расселения депортированных советских немцев, относящееся к периоду 1941-1944 гг.²⁶⁹ Вероятно, в военный период в Уральском регионе на учет спецпоселения ставились лишь отдельные представители т.н. «местных» немцев, количество которых было незначительным. Например, к марту 1944 г. в Челябинской области на учете состояли всего 300 спецпоселенцев немецкой национальности, что составляло 0,9% общего числа спецпоселенцев в области.²⁷⁰

Массовый перевод на спецпоселение советских немцев, размещенных на территории Урала, относится к периоду 1945-1946 гг. В конце 1940 – начале 1950-х гг. немцы составляли подавляющее большинство среди различных категорий спецпоселенцев во всех регионах Урала: от 48,2% численности всех спецпоселенцев в Молотовской области до 99% – в Чкаловской области. Так, в начале 1950 г. в Свердловской области на учете спецпоселения состояли 50525 советских немцев, в Молотовской области – 42723, Челябинской области – 40666, Чкаловской области – 12381, Башкирской АССР – 11961, Удмуртской АССР – 7758²⁷¹.

Данные о размещении и численности различных категорий спецпоселенцев (на уровне спецпоселков) по состоянию на 01.03.1944 (Челябинская обл.), на 01.01.1949 (Челябинская и Чкаловская обл.), на 01.07.1949 (Молотовская обл., Свердловская обл. и Башкирская АССР), на 01.01.1950 (Молотовская обл., Челябинская обл., Башкирская АССР, Удмуртская АССР, Чкаловская обл.), на 01.01.1951 (Молотовская обл., Чкаловская обл., Башкирская АССР), на 01.07.1953 (Курганская обл.) содержаться в дислокациях расселения выселенцев и спецпоселенцев.

Особенности источника – стабильность по составу документов, преемственность в содержании и форме, высокая степень структурированности позволили поместить всю информацию дислокации в рамки реляционной базы данных (БД).

Структура БД «Спецпоселение советских немцев на Урале» состоит из четырех основных таблиц («Спецкомендатуры», «Спецпоселки», «Категории и численность», «Трудовое использование») и 19 полей, содержащих сведения о наименовании спецпоселках, его территориальной локализации, административной подчиненности спецкомендатуре и численности размещенных в нем спецпоселенцев. По завершении ввода данных БД будет содержать сведения о почти 450 спецкомендатурах и более 1400 спецпоселках, а также около 2700 записей о численности спецпоселенцев.

Принципы формирования БД «Спецпоселение советских немцев на Урале» предусматривают: полное воспроизведение содержания источника; обеспечение возможности агрегирования информации и использования математико-статистических методов (группировка, расчет средних величин и показателей вариации); отражение динамики изменения количества спецпоселков и численности спецпоселенцев; ввод данных о численности всех категорий спецпоселенцев и выселенцев (не только немцев) для проведения сравнительного исследования.

Анализ информации, имеющихся в настоящий момент в БД, позволяет сделать несколько промежуточных выводов:

- территориальная локализация спецпоселков советских немцев в значительной степени определялась размещением рабочих колонн мобилизованных немцев в период их пребывания в трудовой армии

- закрепление спецпоселков за обслуживающей спецкомендатурой, определяющееся территориальной близостью населенного пункта к комендатуре и общностью трудового использования спецпоселенцев, в ряде случаев не являлось оптимальным.

Количество спецпоселков, обслуживаемых одной комендатурой, колебалось от 1 до 27 (в среднем 3). В крупных промышленных центрах каждая из комендатур обслуживала по одному спецпоселку, в которых проживало по 800-1000 спецпоселенцев, в сельскохозяйственных и лесных районах – преобладало дисперсное размещение спецпоселенцев.

- структура занятости немцев-спецпоселенцев и их распределение по предприятиям в основном оставались такими же, как и в период трудовой армии 1942-1946 гг. Например, в Свердловской области подавляющее большинство спецпоселенцев были заняты на промышленных предприятиях, и лишь небольшая часть (0,6%) – в сельском хозяйстве.

Дальнейшая перспектива использования БД состоит в:

- локализации спецпоселков на географической карте с целью визуализации информации для пользователей, выявления закономерностей размещения спецпоселков и создания графической модели спецпоселения;

- расширении и дополнении набора сведений о числе жителей, хозяйственном статусе и инфраструктуре спецпоселков на основе опубликованных в 1928 и 1956 гг. списков населенных пунктов;²⁷²

- соотнесении данных о занятости спецпоселенцев с информацией о трудовом использовании мобилизованных немцев на данной территории в 1944-1946 гг., содержащейся в «сводках о численности и движении мобилизованных немцев и немок», работающих на предприятиях региона.²⁷³

Таким образом, БД «Спецпоселение советских немцев на Урале» может быть использована при исследовании региональных особенностей немецкого спецпоселения на Урале, а также применяться в составе более обширных банков данных для изучения «жизненных путей» советских немцев.

Заметно увеличилась численность лютеран, евангельских христиан, баптистов, меннонитов, адвентистов и пятидесятников в Сибирском регионе во время Великой Отечественной войны, когда на спецпоселение прибыло огромное количество верующих, главным образом немцев, из западных областей СССР. В связи с общим вкладом религиозных общин в победу, И.В. Сталин сделал шаг к либерализации церковной жизни. Так, в мае 1944 г. образовался Совет по делам религиозных культов (СДРК), председателем которого стал И.В. Полянский. В октябре того же года при содействии органов власти произошло объединение евангельских христиан и баптистов, и образовался Всесоюзный совет евангельских христиан-баптистов (ВСЕХБ). В течение 1945-1947 гг. в регионах многие религиозные общины получили официальное признание властями, верующим возвращались молитвенные дома. Однако «либерализация» по отношению к протестантским конфессиям коснулась только отдельных евангельско-баптистских общин. СДРК удовлетворил ходатайство 5 объединениям ЕХБ в Кемеровской области, столько же в Алтайском крае, 4 – в Новосибирской области, а также в Омске, Томске и Тюмени²⁷⁵. С целью легально проводить молитвенные собрания часть христиан веры евангельской (ХВЕ) или пятидесятников в основном Воронаевского толка в августе 1945 г. под нажимом органов власти решила войти в состав ВСЕХБ.

Нередко в одном населенном пункте Западной Сибири находились все вышеперечисленные религиозные объединения. И они, состоявшие в основном из верующих немцев, уже в период «сталинской либерализации» церковной жизни собирались на богослужения совместно. Например, в ноябре 1948 г. в Новосибирске к местному уполномоченному СДРК Ф. Воротилову явился Я.Г. Эзау с заявлением о регистрации объединения баптистов, меннонитов и лютеран в областном центре в количестве около 100 человек, с целью проводить богослужения на немецком языке, мотивируя тем, что большая часть верующих не говорила по-русски. До этого они с согласия коменданта спецпоселения собирались в общежитии южного поселка Кривощеково²⁷⁶. Немцам-спецпоселенцам в просьбе было отказано. В Омске, Томске, Барнауле, Славгороде, шахтерских городах Кузбасса (Осинники, Анжеро-Судженск, Ленинск-Кузнецкий) на молитвенных собраниях евангелистов-баптистов присутствовали как немцы-баптисты, так и лютеране, меннониты. Принадлежность к одной национальности и общая судьба, пережитая во время депортации, во многом сближала представителей разных протестантских конфессий. Однако массового пополнения религиозных объединений верующими немцами в 1940-е гг. ещё не наблюдалось. В отчетах уполномоченные СДРК иногда лютеран и меннонитов называли немцами-баптистами.

Во время хрущевской оттепели наблюдался очень интенсивный рост активности и численности протестантских объединений в городах Западной Сибири. Основными причинами явились амнистия осужденным в 1930-1940-е гг. по ст. 58 УК и послабление, а затем и снятие ограничений в правовом положении режима спецпоселения, главным образом немецкого населения. Как правило, зарегистрированные объединения ЕХБ в это время во многом пополнялись за счет верующих немцев. Так, в Байдаевской общине Сталинска (Новокузнецка) летом 1954 г. приняло водное крещение 12 человек, и половина из них являлась немцами²⁷⁷. А в сентябре следующего года уже крестилось 23, в их числе 18 немцев²⁷⁸. В Томске за 1950-1958 гг. ряды местной евангельско-баптистской общины пополнили 18 лютеран. А в марте 1958 г. в её состав вошли ещё 18 пятидесятников²⁷⁹. Пресвитерам приходилось заранее испрашивать разрешение на проведения крещения в местных органах власти и у уполномоченных СДРК. При этом нужно было указать день, время, количество предуготовленных к обряду и дать все необходимые сведения о них. Крещения зарегистрированных объединений ЕХБ проходили в это время в основном в специально оборудованных баптистериях, находившихся в молитвенных домах. Однако уполномоченные СДРК не всем верующим разрешали совершать обряд водного крещения. В большинстве случаев отказывали молодым приближенным. В ряде населенных пунктов пресвитеры евангельско-баптистских объединений в это время подавали заявление на проведение молитвенных собраний на немецком языке. Например, ЕХБ Славгорода неоднократно обращались в Алтайский крайисполком с таким ходатайством²⁸⁰. Также активно добивались легальной деятельности немецкие группы в зарегистрированных евангельско-баптистских общинах Новосибирска, Томска, Барнаула, Ленинска-Кузнецкого, Осинников.

Увеличение числа прихожан происходило и в незарегистрированных объединениях ЕХБ, а в местах большого сосредоточения немцев возникали новые общины лютеран, пятидесятников, меннонитов, адвентистов. В городах Кузбасса (Сталинск, Прокопьевск, Киселевск, Осинники, Ленинск-Кузнецкий, Юрга), Алтайского края, Новосибирска, Омска, Томска наряду с объединениями ЕХБ нелегально стали проводить молитвенные собрания лютеране и меннониты, полностью состоявшие из немцев, а также ХВЕ и адвентисты. Например, в крупнейшем городе Кемеровской области, Сталинске, лютеранская община собиралась на улице Вольный Юпитер. Руководил ею портной, переехавший в южную столицу из соседнего Прокопьевска. А сталинских меннонитов в составе 25-30 человек возглавлял Д.Д. Герцен²⁸¹. В Юрге только за июль-август 1956 г. водное крещение приняло около 70 молодых меннонитов, а в мае 1957 г. «старший брат» евангелическо-лютеранской общины Ф.А. Радовский подготовил для конфирмации около 300 юношей и девушек немецкой национальности²⁸². Более того, представители разных протестантских конфессий в большинстве работали на одном предприятии – стройтрест № 144 («Юргапромстрой»). Амнистированные верующие, а также бывшие спецпоселенцы становились лидерами и организаторами многих объединений.

Необходимо отметить, что в хрущевское десятилетие внутри смешанных евангельско-баптистских общин постоянно происходили трения и разногласия между верующими. На рубеже 1950-1960-х гг. в движении ЕХБ произошел раскол. Ряды зарегистрированных общин стали покидать верующие, которые не хотели подчиняться ВСЕХБ и советскому законодательству о религиозных культах. Так, в Осинниках, раньше чем в других городах, уже в 1958 г. от местного объединения откололась немецкая группа, возглавляемая К.К. Крекером²⁸³.

К середине 1960-х гг. в связи с расколом в общинах ЕХБ изменилась политика государства по отношению к протестантским конфессиям. В октябре 1963 г. при содействии органов власти в Москве состоялось совещание ВСЕХБ, переименованное в съезд. На этом съезде братские меннониты вошли в состав ВСЕХБ, и они в конечном итоге слились с баптистами. В ряде регионов местные власти разрешили войти в зарегистрированные общины ЕХБ кроме пятидесятников меннонитам, лютеранам и проводить молитвенные собрания на немецком языке. Подобные объединения произошли в Новосибирске, Томске, Омске. Однако смешанные немецкие молитвенные собрания просуществовали недолго. В Новосибирске уже в 1966 г. лютеране вышли из состава ЕХБ²⁸⁴.

Таким образом, представители разных протестантских конфессий (евангелисты-баптисты, пятидесятники, лютеране, меннониты, адвентисты) на протяжении трех десятилетий XX века тесно взаимодействовали между собой. Но их отношения в этот период были сложными и неоднозначными. Во время «сталинской либерализации» церковной жизни некоторая часть ХВЕ, отказавшись от ряда своих обрядов и положений, вошла в состав ВСЕХБ. А в 1960-е гг. в ряде областных центров Западной Сибири (Новосибирск, Томск, Омск) были созданы смешанные немецкие молитвенные собрания. Однако внутри таких сложнообразованных общин часто происходили разногласия и трения на религиозной почве. Баптисты, пятидесятники, лютеране и другие представители протестантских конфессий не всегда находили компромисс между собой. В тоже время немало верующих как одних, так и других исповеданий меняло свои убеждения, и случались переходы из одной общины в другую.

Эта короткая записка служит ярчайшим наглядным свидетельством коренного изменения вероисповедной политики советского государства, которое пришлось на годы Великой Отечественной войны. Если учесть, что как минимум дважды – в конце 1929 – начале 1930 г. в ходе сплошной коллективизации и в 1937-1938 гг. в ходе массовых операций ОГПУ-НКВД – власть пыталась «окончательно» решить в СССР религиозный вопрос, а в остальное время в церковно-государственной политике доминировала линия, направленная на разложение конфессий изнутри и провокацию конфликтов между религиозными течениями, то теперь ее вектор претерпел существенные пертурбации. Государство, в духе меткого замечания М.М. Пришвина, что рано или поздно власти «разрешат и молиться, конечно, при условии, чтобы минимум одна молитва была за советскую власть»²⁸⁶, наконец-то признало за подавляющим большинством религиозных организаций, готовых демонстрировать свою лояльность, право на определенное место в государстве и обществе.

Этот специфический консенсус продержался вплоть до конца существования СССР, несмотря на достаточно резкий зигзаг в религиозной политике в начале 1960-х годов, вызванный утопическими представлениями Н.С. Хрущева. Центристская позиция «коллективного руководства» во главе с Л.И. Брежневым и фактический отказ от построения в обозримом будущем коммунистического общества сняли для большинства религиозных организаций, в первую очередь для Русской православной церкви, остроту адаптации к советскому политическому режиму.

Однако далеко не все религиозные организации выбрали путь компромисса с властью, ценой которого был легальный статус их существования. Толчком для оформления движения религиозных диссидентов, охватившего в первую очередь протестантскую и неопротестантскую часть религиозного спектра, послужила радикальная политика хрущевского руководства, нацеленная на тотальный контроль за религиозными организациями и резкое ограничение сферы их деятельности руками лояльного к власти церковного руководства Всесоюзного совета евангельских христиан-баптистов.

В разыгравшемся в 1960-1980-е годы драматическом противостоянии власти и так называемого «инициативного движения» во главе с Советом церквей (СЦ) ЕХБ, симпатии религиозных организаций российских немцев, в первую очередь меннонитов, оказались на стороне последнего. Для этого существовал ряд причин, но главная из них, очевидно, заключалась в том, что государственная политика жесткого контроля, административных репрессий и мелочного регламентирования чрезвычайно усилила свойственную протестантизму, особенно меннонитам, традицию «обособленного христианства», заключающуюся в неприятии государства и стремлении изолироваться от общества как от источника обмирщения церкви и носителя социального зла.

Достаточно быстро также выявились основные «точки напряжения» во взаимоотношениях между государством и религиозными общинами российских немцев, задававшие основные направления их диссидентской деятельности в 1960-1980-е годы. Прежде всего, это был отказ от государственной регистрации религиозных общин, которая, с точки зрения верующих, существенно ограничивала их религиозные свободы. Вторым «камнем преткновения» являлось игнорирование верующими запрета на религиозное воспитание детей и юношества до достижения ими 18 лет. Постоянные конфликты также сопровождали массовые празднования религиозных праздников, которые традиционно воспринимались властью как нелегальные сборища, подлежащие разгону. Особое недовольство властей вызывало активное и регулярное участие верующих в «подписных» кампаниях в защиту узников совести, а также стремление донести свои требования и нужды до партийно-государственного руководства СССР и мировой общественности. Иногда верующие были готовы ради этого даже на такие экстраординарные меры, как прорыв в мае 1972 г. в посольство США в Москве тринадцати немцев – членов Барнаульской общины СЦ ЕХБ²⁸⁷.

В отличие от немногочисленного и разрозненного движения «светских» диссидентов, которое сравнительно легко было нейтрализовано органами КГБ, властям так и не удалось вплоть до распада СССР заставить перейти на лояльные позиции значительное число религиозных диссидентов, в том числе российских немцев. К началу перестройки от регистрации в СССР уклонялись 272 религиозных объединения, полностью или частично состоявших «из лиц немецкой национальности», в которых насчитывалось около 16,0 тыс. человек²⁸⁸. К концу 1989 г. на территории РСФСР действовало около 900 незарегистрированных протестантских объединений, что составляло примерно половину от общего числа протестантских общин в России. Роль российских немцев в «инициативном» движении была крайне высока. По некоторым данным сотрудников Совета по делам религий при Совете Министров СССР, «экстремистские религиозные объединения», за исключением общин пятидесятников, «на 90% состояли из лиц немецкой национальности», что создавало «дополнительные трудности в работе с ними»²⁸⁹.
Савин Андрей Иванович, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории СО РАН. Новосибирск. Россия.

В.В. Шмидт

(Красноярск)
Трудовая деятельность немцев Красноярского края

(по результатам переписи 1970 г.)
Актуальность и научная значимость темы. 2013 год для современных российских немцев – юбилейный. 250 лет назад по второму Манифесту Екатерины Великой поток немецких колонистов хлынул в Россию для освоения новых земель. В прошлом году была тоже «значимая» дата для потомков тех колонистов – 70 лет со дня депортации немцев, проживавших в районах Поволжья и в других районах СССР. Историками достаточно подробно освещены события, касающиеся этих двух дат. Гораздо меньше в исторических работах встречаются темы, являющиеся, на первый взгляд, второстепенными и малозначительными для истории целого народа, не говоря уже для истории региона и страны в целом. Это темы социально-экономической и культурной адаптации немцев в «новых», отличных от прежней жизни условиях. Трудовая деятельность, демография, этническая идентичность если и были затронуты исследователями, то лишь косвенно и не в совокупности друг с другом. Анализ числа занятых в народном хозяйстве немцев и определение их места в процессе производства необходимы для решения фундаментальной проблемы, роли отдельного этноса в истории, а также для более глубокого понимания процессов, происходящих в советской стране, на примере ее граждан – российских немцев.

Немцы являются одним из самых многочисленных народов Сибири, которые в 1940-е гг. стали жертвой сталинской депортации. Но даже в сводных листах переписей, характеризующих население в национальном аспекте по различным признакам, немцы стоят на последнем месте после малочисленных народов. Точнее, включаются в группу «прочих». В течение полувека они, разбросанные по многим регионам страны, находились в положении изгоев. В отличие от других депортированных народов (чеченцы, калмыки, карачаевцы и др.), немцы не получили полной реабилитации. С момента начала Великой Отечественной войны и вплоть до перестройки правда о положении немцев в СССР замалчивалась.

«Период депортации немцы закончили, имея неудовлетворительный по социально-экономическим характеристикам трудовой потенциал» (Славина Л.Н. Трудовая деятельность и социально-экономическая структура немцев Хакасии (по итогам переписи населения 1959 г.) // Начальный период ВОВ и депортация российских немцев: взгляды и оценки через 70 лет. Материалы международной науч. - практ. конф. Саратов 2011 с. 808). К 1970 г. тенденция изменилась. По словам Рафикова Р.Г. (к.и.н., заместителя начальника управления общественных связей Красноярского края в 2000-х гг.), «немцы с помощью своей трудовой деятельности заставили уважать себя, 10% орденоносцев в Красноярском крае в 70-е годы были немцами по национальности». Немцы внесли вклад в развитие Красноярского края ровно настолько, насколько это им позволило их общественно-политическое положение и статус. И именно своим трудом они добились улучшения этого статуса.

Трудовая деятельность немцев способствовала их дальнейшей реабилитации в «глазах общества».