Тибор Кестхейи Характерология Из книги «Анатомия детектива»

Стиль

Экзальтированный гений Дюпен с маниакальной точностью все анализирует, объясняет. Можно сказать, он осознает лишь существование тайны и свое собственное я. И, вероятно, поэтому разговаривает монологами, обращаясь к самому себе.

«Показаниями установлено, — продолжал Дюпен, — что спорящие голоса, которые свидетели слышали на лестнице, не принадлежали обеим женщинам. А значит, отпадает версия, будто мадам Л'Эспанэ убила дочь, а потом лишила себя жизни. Я говорю об этом, лишь чтобы показать ход своих рассуждений: у мадам Л'Эспанэ не хватило бы, конечно, сил, засунуть труп дочери в дымоход, где он был найден, а истязания, которым подверглась она сама, исключают всякую мысль о самоубийстве, отсюда следует, что убийство совершено какой-то третьей стороной, и спорящие голоса с полной очевидностью принадлежали этой третьей стороне. А теперь обратимся... к их отличительной особенности. ...Итальянец, англичанин, испанец, голландец и француз—все характеризуют его как голос иностранца... Французу слышится речь испанца: «Не поймешь, что говорил, а только, скорее всего, язык испанский». Для голландца это был француз; впрочем, как записано в протоколе, «свидетель по-французски не говорит, допрашивается через переводчика». Для англичанина это звучит как речь немца; кстати, он «по-немецки не разумеет». Испанец «уверен», что это англичанин, причем сам он «по-английски не знает ни слова» и судит только по интонации, — «английский для него чужой язык». Итальянцу мерещится русская речь — правда, «с русскими говорить ему не приходилось». ...осмелюсь утверждать, что уже из этой части показаний — насчет хриплого и визгливого голоса — вытекают законные выводы и догадки, предопределяющие весь дальнейший ход нашего расследования. ...Перенесемся мысленно в эту спальню. Что мы, прежде всего, станем в ней искать? Конечно, выхода, которым воспользовались убийцы» («Убийство на улице Морг»).

Эта лекция продолжалась и далее на многих страницах, заполненных лаконичными, плотными абзацами. Помощник Дюпена едва мог что-то произнести, его высказывания ограничивались выражениями эмоций — удивления, потрясения.

Шерлок Холмс пользуется уже диалогами. Он не столько объясняет и аргументирует, сколько поучает. И сам отлично развлекается, ослепляя недоверчивую публику — доктора Уотсона — блестящими выводами:

«Извините мою назойливость, но мне хотелось бы подвергнуть ваш метод более серьезному испытанию.

— Я буду очень рад. Это избавит меня от лишней дозы кокаина. Дайте мне любую задачу по вашему усмотрению.

— Я помню, вы говорили, что когда долго пользуются вещью, на ней обязательно остается отпечаток личности ее владельца. И опытный глаз многое может по ней прочесть. У меня есть часы, они попали ко мне недавно. Будьте так добры, скажите, пожалуйста, каковы были привычки и характер их последнего хозяина?

Я протянул ему часы, признаться, не без тайного удовольствия, ибо, на мой взгляд, задача была неразрешима, а мне хотелось немножко сбить спесь с моего приятеля, чей нравоучительный и не допускающий возражений тон меня иногда раздражал. Он подержал часы в руке, как бы взвешивая их, внимательно рассмотрел циферблат, потом открыл крышку и стал разглядывать механизм, сперва просто так, а потом вооружившись сильной двояковыпуклой лупой. Я едва удержался от улыбки, когда Холмс, щелкнув крышкой, с разочарованным видом протянул мне часы.

— Почти ничего нельзя сказать, — проговорил он. — Часы недавно побывали у мастера. Он их тщательно почистил. Так что я лишен возможности утверждать что-нибудь наверняка.

— Вы правы, — ответил я. — Перед тем как попасть ко мне, они действительно побывали у часовщика.

Мысленно я упрекнул моего приятеля за то, что он свою неудачу объяснил такой неубедительной отговоркой. Интересно, что можно прочесть по вычищенным часам?

— Хотя я и не могу похвастаться результатами, но все-таки я в них кое-что увидел, — сказал он, устремив в потолок отрешенный взгляд. — Если я ошибусь, поправьте меня, пожалуйста, Уотсон. Так вот, часы, по-моему, принадлежали вашему старшему брату, а он унаследовал их от отца.

— Вас, конечно, навели на эту мысль буквы «Г.У.», выгравированные на крышке?

— Именно. Ваша фамилия ведь начинается с буквы «У», не так ли? Часы были сделаны полстолетия назад, инициалы выгравировали почти в то же время. Из этого я заключил, что часы принадлежали человеку старшего поколения. Семейные драгоценности, насколько мне известно, переходят от отца к старшему сыну. Вполне вероятно, что вашего брата звали так же, как вашего отца. А ваш отец, если мне не изменяет память, умер много лет назад. Стало быть, до вас ими владел ваш брат.

—— Да, пока все правильно, — заметил я. — А что еще вы увидели в этих часах?

— Ваш брат был человек очень беспорядочный, легкомысленный и неаккуратный. Он унаследовал приличное состояние, перед ним было будущее. Но он все промотал, жил в бедности, хотя порой ему и улыбалась фортуна. В конце концов он спился и умер. Вот и все, что удалось мне извлечь из часов.

Расстроенный, я вскочил со стула и, хромая, зашагал по комнате.

— Это, Холмс, в высшей степени некрасиво с вашей стороны. Вы каким-то образом проведали о судьбе моего несчастного брата, а теперь делаете вид, что вам это стало известно каким-то чудом только сейчас. Я никогда не поверю, что все это рассказали вам какие-то старые часы! Это жестоко и, уж если на то пошло, отдает шарлатанством!

— Мой дорогой Уотсон, — сказал мягко Холмс, — простите меня, ради бога. Решая вашу задачу, я забыл, как близко она вас касается, и не подумал, что упоминание о вашем брате будет тяжело для вас. Но, уверяю вас, я ничего не знал о существовании вашего брата до той минуты, пока не увидел часы.

— Тогда объясните мне, как вы все это узнали. Ваш рассказ о моем брате соответствует; действительности до мельчайших подробностей.

— Счастливое совпадение. Я мог только предполагать с той или иной степенью вероятности, но оказалось, что так все и было.

— Но это не просто догадка?

— Разумеется, нет. Я никогда не гадаю. Очень дурная привычка: действует гибельно на способность логически мыслить. Вы поражены, потому что не видите хода моих мыслей, а мелкие факты для вас не существуют. А ведь именно на них, как правило, строится рассуждение. Вот, например, мой первый вывод — что вашему брату была несвойственна аккуратность. Если вы внимательно рассмотрите тыльную сторону часов, то заметите, что футляр не только в двух местах помят, но и сильно поцарапан чем-то твердым, например, ключом или монетами, которые ваш брат носил в одном кармане с часами. Ясно, что не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предположить, что человек, обращающийся с часами, стоящими пятьдесят гиней, таким беспардонным образом, аккуратностью не отличается. Нетрудно также сообразить, что если человек получил по наследству такие дорогие часы, то, значит, и само наследство было не маленькое.

Я кивнул, чтобы показать, что слушаю его со вниманием.

— В английском ломбарде, когда берут в залог часы, номер квитанции обычно наносят иглой на внутреннюю сторону крышки. Это гораздо удобнее всяких ярлыков. Нет опасности, что ярлык потеряется или что его подменят. На этих часах я разглядел при помощи лупы не менее четырех таких номеров. Вывод — ваш брат часто оказывался на мели. Второй вывод — время от времени ему удавалось поправить свои дела, иначе он не смог бы выкупить заложенные часы. Наконец, взгляните на нижнюю крышку, в которой отверстие для ключа. Смотрите, сколько царапин, это следы ключа, которым не сразу попадают в отверстие. У человека непьющего таких царапин на часах не бывает. У пьяниц они есть всегда. Ваш брат заводил часы поздно вечером, и вон сколько отметин оставила его нетвердая рука. Что же во всем этом чудесного и таинственного?» («Знак четырех»).

Для диалогов героев Агаты Кристи, живущих далеко от крупных городов, характерен небрежный разговорный стиль зажиточной английской буржуазии, его неспешность, ничего не говорящие темы бесед. Описания их гладки, с модным запасом слов, но болтовня отличается легкостью, поверхностностью. Как и хорошим английским манерам, так и стилю Агаты Кристи свойственна то и дело возникающая улыбка: юмор и самоирония.

У Эрла С. Гарднера и Гарри Кемелмана герои говорят на деловом языке американской интеллигенции, точно и эффективно работающей, экономно распоряжающейся своим временем и словами.

Дейвид Смолл свои принципы объясняет в монологах и диалогах. А у Перри Мейсона диалоги трещат, как пулеметы, отражая напряженную жесткость рвущегося к цели общества менеджеров, сметливость, находчивость, дипломатию бизнесменов, их напористую активность. Но, попадая сам в переплет, он с истинно адвокатской изощренностью мастерски крутит-вертит словами, чтобы выпутаться из положения. Вот одна из акций, Мейсона, которая, между прочим, воспроизводит и волокиту аппарата американского правосудия. Из предшествующих событий следует знать, что по поручению миссис Давенпорт, своей клиентки, Мейсон посещает дом к тому времени уже убитого мужа доверительницы и, так как он тайно обыскал письменный стол жертвы, , стремится избежать неприятной темы о подробностях своего визита. Районный прокурор пытается загнать его в угол:

«Вы входили в дом Эдварда Давенпорта на Крествью-драйв?

— Минуточку! — улыбнулся Мейсон со снисходительной вежливостью. - Я вижу, мистер Холдер, вы читаете вопросы. Значит, мне остается предположить, что это официальный допрос.

— Какая вам разница? — Холдер старался быть любезным.

— О, еще какая! Одно дело когда мы свободно беседуем, другое —- когда вы задаете мне формальные вопросы из тщательно подготовленного перечня. В этом случае я должен основательно подумать, прежде чем ответить.

— Почему? — У Холдера тотчас пробудилось подозрение.— Разве истина не одна в обоих случаях?

— О, конечно! — воскликнул Мейсон. — Но возьмем, например, ваш последний вопрос. Вы интересовались, входил ли я в дом Эдварда Давенпорта.

— Да, и, разумеется, в ответ на вопрос я должен услышать либо «да», либо «нет», — сказал Холдер, пристально глядя на него.

— Нет, это не так просто... Если бы мы беседовали неофициально и вы бы спросили, входил ли я в дом Эда Давенпорта, я спокойно и без всяких размышлений ответил бы: «Ну конечно!» Однако сейчас идет допрос, и, если вы спрашиваете, входил ли я в дом Эда Давенпорта, мне нужно подумать. Я должен учесть множество вещей. Надо сказать себе: «Я представляю Мирну Давенпорт, вдову Эдварда Давенпорта. Если дом был их общим владением, то Мирна в момент смерти мужа получила на него полное юридическое право. Если он был в личном владении мужа, но по завещанию тот оставил его жене, моя клиентка со смертью Эда Давенпорта тотчас становится его владелицей, естественно, после улаживания формальностей с наследством. Поэтому если во время официального допроса я скажу, что вошел в дом Эдварда Давенпорта, это можно будет считать признанием того, что мне известно о завещании, но я подвергаю сомнению его правомерность, либо как адвокат миссис Давенпорт знаю, что дом не был их общим владением». Вы понимаете, что я имею в виду, уважаемый коллега?

Холдер сконфуженно молчал.

………………………………………………………………………………………….

—Тогда прошу вас, мистер Мейсон, ответить на мои вопросы неофициально.

— Ну-с, это тоже составляет определенную проблему. В конце концов, я адвокат миссис Давенпорт. Пока я не знаю, возбудят ли против нее уголовное дело. Насколько мне известно, это не исключено. А тогда представлять ее интересы в уголовном процессе буду я. Так же, как в процессе о наследстве, оставленном ее мужем... Итак, я толкую закон таким образом, — вежливо, но твердо продолжал Мейсон, — что если одно лицо убило другое лицо, оно в этом случае не может ему наследовать. Вы думаете иначе, господин прокурор?

— Да нет, именно так.

— Следовательно, если предположить, что вы спрашиваете у меня о чем-то, касающемся права обладания неким владением, то есть нынешнего состояния правопритязания, которое может быть предъявлено в отношении этого владения; далее, предположим, что речь идет о владении, которым при жизни обладал Эд Давенпорт и которое в силу завещания при нормальных обстоятельствах номинально попало бы во владение его вдовы. Затем предположим, что своим ответом — разумеется, по собственной непредусмотрительности — я предупрежу вас, что данное владение в настоящее .время не принадлежит миссис Давенпорт, после чего кто-то — естественно, я имею в виду не вас, уважаемый коллега, ибо знаю, что вы весьма порядочны и не станете из обмолвки сколачивать себе капитал, — но кто-то, кого эти технические возможности соблазнят больше, мог бы использовать мое заявление в качестве документации того, что я признаю миссис Давенпорт виновной по обвинению в убийстве, а посему она не может законно претендовать на имущество и не может попасть в собственное владение.

Мейсон откинулся назад, улыбнулся трем своим слушателям и вынул из кармана портсигар.

— Хотите закурить? — поинтересовался он.

Слова его были встречены гробовой тишиной. Мейсон вынул сигарету, постучал ее кончиком по портсигару, закурил, выпустил клуб дыма и безмятежно принялся разглядывать своих слушателей.

— Погодите минуту! — пришел в себя Холдер. — Я начал вас спрашивать, а теперь все вдруг стало выглядеть так, будто я должен давать ответы» («Случай с убежавшим трупом»).

На стиль Дороти Л. Сейерс, Найо Марш, Марджери Эллингхем влияла болтовня буржуазных салонов; на нем лежит клеймо ханжеской вежливости и запах одеколона.

Из их стиля можно вывести заключение о том, что убийство — это некое общественно-светское событие. Хорошо воспитанному сыщику нужно выбрать среди леди и джентльменов убийцу, который с гвоздикой в петлице ожидает изобличения. В соответствии с этим и складывается диалог.

Д-р Торндайк с профессорской важностью вещает, словно с кафедры, и в тексте его монологов немало выражений латинского происхождения. Он охотно вдалбливает нам в головы материал лексиконов. Д-р Гидеон Фелл под предлогом следствия выдает нам миниатюрные эссе. Эллери Куин иногда бывает явно тяжеловесным и обстоятельным, грубым и угловатым. Он информирует читателя в стиле монографий. Кое-какие объяснения его разгадок воспроизводят атмосферу защиты докторской диссертации по философии. Для всех них расследование — точная наука, и о деле, которое надо решить, они либо читают лекцию, либо беседуют на языке консилиумов.

Сэр Генри Мерривейл сохранил показной, трюкаческий стиль рыцаря Дюпена и Шерлока Холмса. Он охотно делает таинственные заявления, которые скорее возбуждают интерес, чем ориентируют читателя, например: «Я думал, решением ложной проблемы мне удастся разгадать истинную тайну. Я хотел плохим ключом открыть хорошую комнату. И возможно, так оно и есть. Но ведь... доказательство!»

Эти ссылки на предчувствия просто ничего не говорят. Однако подобной манере разговора научились и многие другие сыщики-любители. Эллери Куин не раз сердит этим своего отца инспектора Куина.

С.С. Вэн Дайн пишет в стиле эссе. Его сыщик анализирует с точностью художественного критика. Свои фразы он конструирует с таким чувством пропорции, что нам не мешает частое употребление абстрактных существительных или далеко отстоящих от словарного запаса англичан и американцев, получивших общее образование, английских выражений французского происхождения, заполоняющих текст.

У Эрла С. Гарднера в его юмористических детективных историях Берта Кул и Доналд Лэм с ухарской легкостью управляют делами, которые они ведут, забавными приключениями, в которые попадают их субчики, фраера, хлюсты, субъекты, пузаны, и, разумеется, экономно относятся к своим сообщениям: выстреливают сквозь зубы слова, звучит трескотня диалогов.

Герои Питера Чейни и Рекса Стаута тоже говорят на сленге, в их стиле еще больше элементов жаргона городских окраин, юмор их грубее, и настоящий диалог часто вытесняется монологом пустого «трепа». Драчливый герой Чейни Лемми Коушн (само имя которого означает «предостережение») разговаривает с лаконизмом кинотекстов. Тем более красноречивы его кулаки и пистолет.

Дэшил Хэмметт населяет мир своих историй героями, которые оправдывают свое существование ежедневной, вновь и вновь возникающей борьбой. В описаниях он всегда ищет не солнечный свет, а тень, которую и находит. Выведенные им фигуры говорят на уличном жаргоне городской окраины с небрежностью гангстеров, часто фразами, рассыпающимися на слова. Они редко улыбаются, их языку чужд даже грубый юмор

Более низменные их последователи — авторы «жесткой школы» — искажают эту пуританскую твердость, угловатость заменяют зверством, цинизмом, порочностью. В этом пункте они и преступают границы детектива и бульварщины. Стиль — структура поверхностная, но является зеркалом сути явлений. Их писания — халтура, китч, литературная грязь — кукушкино яйцо в гнезде детектива.

Майк Хаммер, фашиствующий сыщик в центнер весом — куда мы ушли от тонких догадок Джейн Марпл, доброго, но проницательного взгляда патера Брауна! — диалог и обращенный к читателю монолог считает равно излишними. Он ограничивается простым сообщением фактов, а с противниками разговаривает ударами кулаков и пинками: «Я двинул коленом вверх и превратил в кашу его нос. И когда он завизжал, голос его захлебнулся в крови. Я поднял его, прислонил к машине и кулаками начал обрабатывать физиономию...»

«Парень поменьше слишком долго разевал рот. Лучше б за моим лицом следил. Ребром планки я накрест саданул его по подбородку и до кости развалил мясо. Он выронил дубинку, - покачнулся, врезался в большого парня, из горла его вырвался было крик, но на полпути застрял — стволом пистолета я запихнул ему зубы в глотку. Тот, что был покрупнее, попытался отстранить его с пути. Его охватил гнев, наклонив голову он бросился прямо на меня, но я сильным ударом лягнул его в лицо. Он врезался в дверь и заклекотал. Тут я снова лягнул его, и он перестал хрипеть. Стянув с его пальцев кастет, я отошел, чтобы поднять дубинку. Слабоумный щенок блевал на полу, пытаясь дотащиться к водостоку. Шутки ради я хрястнул его по кисти руки собственным его оружием и услышал, как затрещала, превращаясь в осколки, кость. Ясно, ему теперь долго не держать в руке инструмент...» (Микки Спиллейн. «Большое убийство»).

Трудно найти образец стиля унизительной бульварщины, вернее представляющей противоположность самой сути детектива, отрицающей всякие духовные требования.

Сомерсет Моэм метко охарактеризовал модные признаки «новой школы»: «Как и все подражатели, они думают; что могут облагородить свои методы преувеличением. Они используют больше жаргона и говорят уже только на нем, поэтому для понимания того, о чем, собственно говоря, идет речь, необходим словарь; их преступники более грубы, жестоки, они большие садисты; их женщины еще более белокуры и еще больше обожают мужчин; их сыщики еще менее точны и еще больше пьют; их полицейские еще более бездарны и продажны. Фактически даже не знаешь, что хуже — их возмутительные манеры или их глупость» [Сомерсет Моэм. Падение и гибель детективных историй. — В кн.: «Изменчивое настроение». Лондон, «Хейнеманн», 1952].

Другой полюс внутренней области этой литературы — стиль Жоржа Сименона. Эффективную силу его произведений очень высоко оценивал Алберт Дердяи: «Сименон идеально современен: он всегда дает только суть, не задерживается на деталях, не углубляется в характеры, а рассказывает кратко, волнующе, конспективно, как отличный знаток нервов нынешнего читателя» [Алберт Дердяи. Художник или ремесленник? - В журн. «Надьвилаг», № 5, 1970, Будапешт].

Инспектор Мегрэ останавливается на некоторых словах, звуках, жестах, глаза его схватывают отдельные характерные детали изучаемой им окружающей среды, и по этим подробностям он целиком раскрывает всю эмоциональную атмосферу.

Писатели обычно стремятся к тому, чтобы сделать свой стиль пышнее, лексику богаче, настроения нюансированнее. Сименон, напротив, давая в 1955 году интервью парижскому радио, заявил: «Я стремлюсь к как можно большей простоте и, пусть это странно звучит, к сужению словаря».

С.С. Вэн Дайн насыщает текст абстрактными существительными, Сименон — наиболее часто употребляемыми глаголами. Простота, поэтичность придают его стилю силу, создающую настроение, поднимают его до высокого уровня.

Любитель-синолог и дипломат Роберт ван Гулик в своих детективах — в которых он заново создает, возрождает средневековые китайские уголовные истории — ведет иную стилистическую игру, рафинированно архаизирует, насыщая текст восточными специями.

Шкала стилей детективных историй довольно широка: от научной лекции до салонного щебета, от перебранки окраинных кулачных «героев» до лирического настроения, от забавного городского трепа до подлинной ориентальной эпики.

И каждый выбирает стиль по своему вкусу.

Вот и окончилось следствие по делу о детективе.

Мы вместе рассмотрели выдвинутые против него обвинения, учли обстоятельства, свидетельствующие о его невиновности, вскрыли ложные следы, выяснили, кто несет ответственность за то, что он попал под подозрение, оказался на дурном счету.

Итак, процесс закончен.

Теперь осталось только вынести приговор. Доказательства — pro и contra — все до единого в вашем распоряжении. Судьей может быть профессиональный эстет или критик, но членами жюри, разумеется, вы, мои дорогие читатели.

Надеюсь, мне удалось привести достаточно фактов для оправдательного приговора.

Обвиняемый не может выступить в свое оправдание. Итак, используя право последнего слова, от имени детектива я прошу принять во внимание: людям, с тех пор как они возвысились над животным миром, необходима и духовная пища, она точно так же не может быть однообразной, как и фактически поедаемые всевозможные продукты. Кто читает только развлекательную литературу, в том числе детективы, страдает умственной цингой. Однако режим питания образованного и желающего наслаждаться жизнью человека не только допускает, но иногда ради разнообразия даже требует более легкого чтения. Право, что в этом стыдного?

Перевод Е.Тумаркиной
Библиография

(В порядке английского алфавита)

Baring-Gould, William Stuart. Sherlock Holmes. London, 1962.

Barzun, Jacques (ред.). The Delights of Detection. New York, 1961.

Barzun, Jacques - Taylor, Wendell Hertig (ред.). A Catalogue of Crime. New York, 1971.

Bell, Harold Wilmerding (ред.). Baker Street Studies. London, 1934.

Boileau - Narcejac. Le roman policier. Paris, 1964.

Boucher, Anthony. Ellery Queen: a double profile. Boston, 1951.

Brend, Gavin. My Dear Holmes: a study in Sherlock. London, 1951.

Burack, Abraham Saul (ред.). Writing Detective and Mystery Fiction. Boston, 1945.

Butler, William Vivian. The Durable Desperadoes. London, 1973.

Caillois, Roger. Le roman policier. Paris, 1941.

Carr, John Dickson. The Life of Sir Arthur Conan Doyle. London, 1949.

Carter, John. Collecting Detective Fiction. London, 1938.

Chandler, Frank Wadleigh. The Literature of Rougery. Boston, 1907.

Chesterton, Gilbert Keith. The Defendent. London, 1902.

Davis, David Brian. Homicide in American Fiction. 1798-1860. New York, 1957.

Depken, Friedrich. Sherlock Holmes, Raffles und ihre Vorbilder: ein Beitrag zur Entwicklungsgeschichte und Technik der Kriminalerzahlung. Heidelberg, 1914.

Doyle, Adrian Conan - Carr, John Dickson. The Exploits of Shertock Holmes. New York, 1954.

Fallois, Bernard des. Simenon. Paris, 1961.

Fosca, Francois. Histoire et technique du roman policier. Paris, 1937.

Fbsca, Francois. Raisons d'aimer... les romans policiers. Paris, 1964.

Gardiner, Dorothy - Walter, Kathrine Sorley (ред.). Raymond Chandler Speaking. Boston, 1962.

Gilbert, Michael. Crime in Good Company. London, 1959.

Golver, Dorothy - Greene, Graham. Victorian Detective Fiction. London, 1968.

Gores, Joel. Hammett. New York, 1975.

Gruber, Frank. The Pulp Jungle. Los Angeles, 1947.

Hagen, Ordean A. Who Done It: a guide to detective stories. New York, 1969.

Halasz, Istvan. Az angol thriller irodalom [Английские романы ужасов]. Budapest, 1938

Hall, Trevor. The Late Mr. Sherlock Holmes and Other Literary Studies. London, 1971.

Hankiss Janos. A nepszeru irodalom elmeietees tortenete: I. A detektivregeny [Теория и история популярной литературы. I. Детективный роман] Debrecen—Budapest, 1928.

Hardwick, Michael arid Mollie. The Sherlock Holmes Companion. London,1962.

Harrison, Michael. The London of Sherlock Holmes. London, 1970.

Harrison, Michael. In the Footsteps of Sherlock Holmes. New York, 1973.

Haycraft, Howard. Murder for Pleasure: the life and times of the Detective Story. New York, 1941.

Haycraft, Howard (ред.). The Art of the Mystery Story. New York, 1946.

Higham, Charles. The Adventures of Conan Doyle. New York, 1946.

Hoveyda, Fereydoun. Petite histoire du roman policier. Paris, 1956.

Johnston, Alva. The Case of Erle Stanley Gardner. New York, 1947.

Keating, Henry Reymohd Fitzwalter (ред.). Agatha Christie: first lady of crime. New York, 1977.

Killen, Alice Mary. Le roman terrifiant ou Roman Noir, de Walpole a Anne Radcliffe. Paris, 1923.

Kolozs, Pal. Utazds Detektividba [Путешествие в Детективию]. Budapest, 1964.

Lane, Margaret. Edgar Wallace. Rev. ed. London, 1964.

Lane, Margaret. Wallace tunemenyes eletenek regenye. [Роман удивительной жизни Уоллеса]. Budapest, 1939.

Lecard, Edmond. Policiers de roman et de laboratoire. Paris, 1913.

Mac Shane, Frank. The Life of Raymond Chandler. New York, 1976.

Messac, Regis. Le Detective Novel et l'influence de la pensee scientifique. Paris, 1929.

Monte, Alberto del. Breve storia del romanzo poliziesco. Bari, 1962.

Morland, Nigel. How to Write Detective Novels? London, 1936.

Murch, Alma Elizabeth. The Development of the Detective Novel. London, 1958.

Narcejac, Thomas. Esthetique du roman policier. Paris, 1947.

Narcejac, Thomas. La fin d'un bluff. Paris, 1949.

Narcejac, Thomas. Le cas Simenon. Paris, 1950.

Nevins, Francis (ред.). The Mystery Writer's Art. Bowling Green, 1970.

Nordon, Pierre. Conan Doyle. London, 1966.

Ousby, Ian. Bloodhounds of Heaven: the detective in English Fiction from Goodwin to Doyle. Harvard, 1977.

Peske, Antoinette - Marty, Pierre. Les terribles. Paris, 1961.

Queen, Ellery. The Detective Short Story. Boston, 1942.

Queen, Ellery. The Queen's Quorum. New York, 1951.

Queen, Ellery. The Queen's Parlor. New York, 1957.

Ramsey, Gordon C. Agatha Christie: mistress of mystery. New York, 1967.

Raymond, John. Simenon in Court. London, 1969.

Roberts, Sidney Castle. Holmes and Watson. Oxford, 1953.

Rodell, Marie F. Mystery Fiction: theory and technique. London, 1954.

Rosenberg, Bernard - White, David Manning (ред.).: Mass Culture. New York, 1957.

Rosenberg, Samuel. Naked Is the Best Disguise: the death and resurrection of Sherlock Holmes. New York, 1974.

Routley, Eric. The Puritan Pleasures of the Detective Story. London, 1972.

Sayers, Dorothy. Aristotle on Detective Fiction. London, 1936.

Scott, Sutherland. Blood in Their Ink. London, 1953

Skvorecky, Josef. Egy detektivregeny-olvaso otletei [Идеи одного читателя детективов]. Budapest, 1965.

Starret, Vincent. The Private Life of Sherlock Holmes. New York, 1933.

Steinbrunner, Chris - Shibuk, Charles - Penzler, Otto - Lachman, Mary - Nevins, Francis. Detectionary. London, 1971.

Steinbrunner, Chris - Penzler, Otto (ред.). Encyclopedia of Mystery and Detection. London, 1976.

Symons, Julien. The Detective Story in Britain. London, 1962.

Thompson, Douglas H. Masters of Mystery: a study of the detective story. London, 1931.

Watson, Colin, Snobbery with Violence: crime stories and their audience. London, 1971.

Wells, Carolyne (ред.). The Technique of the Mystery Story. Springfield, 1913.

Wilson, Edmund. Classics and Commercials. London, 1950.

Wilson, Edmund. A Literary Chronicle, 1920—1950. New York, 1950.

Winn, Dilys. Murder Ink. New York, 1977.

Wood, C. W. Memorials of Mrs. Henry Wood. London, 1894.

Wyne, Nancy Blue. An Agatha Christie Chronology. New York, 1976.
Текст дается по изданию: Кестхейи Т. Анатомия детектива. Следствие по делу о детективе. Будапешт: Издательство «Корвина», 1989, с. 125-234

Содержание

Анджапаридзе Г.А. Популярный жанр вчера и сегодня ...................................... 5

АПОЛОГИЯ ...............................…………………………………………………. 17

Художественная литература .................…………………………………………. 37

Журналистика ..............................………………………………………………… 46

Эдгар Аллан По ...........................………………………………………………... 49

Лжемемуары и мелодрама в Англии .........……………………………………… 51

Французы по следам По ....................…………………………………………….. 53

Америка: грошовые выпуски ................…………………………………………. 55

Сэр Артур Конан Дойл .....................…………………………………………….. 56

Первое поколение школы Эдгара По и Конан Дойла в Англии .......................... 62

Америка от начала века и до конца первой мировой войны ..........................…. 64

Преступник в качестве героя ................………………………………………….. 66

Золотой век ................................…………………………………………………… 68

Агата Кристи ..............................………………………………………………….. 73

Джон Диксон Карр. «Исторический детектив» ………………………………… 76

«Социальный детектив» .....................……………………………………………. 78

«Вторая линия» классического детектива в Англии ................................…….. 80

Эдгар Уоллес. «Полицейская история» .......…………………………………….. 82

Эллери Куин. «Сюрреалистический детектив» ………………………………… 84

Эрл Стенли Гарднер. «Реалистический детектив» ...................................……… 87

Другие мастера классической школы в Америке ………………………………. 89

«Жесткая школа». Кодекс правил Реймонда Чандлера ................................…. 91

Сэмюэл Дэшил Хэмметт. «Натуралистический детектив» ................................. 93

Жорж Сименон. «Литературный детектив» ...………………………………… 97

Детектив в Венгрии .........................…………………………………………… 101

Детектив после второй мировой войны ......…………………………………… 107

Детектив в европейских социалистических странах .................................…… 120

ХАРАКТЕРОЛОГИЯ ......................…………………………………………… 125

Научное мышление в детективе? ............……………………………………… 127

Спорт? ....................................…………………………………………………… 132

Мистерии?................................…………………………………………………. 134

Антилитература? ...........................……………………………………………… 138

Городская сказка ........................……………………………………………….. 141

Китч? .................................……………………………………………………… 147

Элементы реальности .. ..................……………………………………………. 149

Поэтичность ...............................………………………………………………... 157

Тайна — ведущая категория ............………………………………………….. 160

Тайна — дегуманизируется .................………………………………………… 162

Оригинальность как ценностная категория ...…………………………………. 164

Убийство — правило игры ..................…………………………………………. 168

Изобличительные признаки: мозаика тайны ..………………………………… 171

Разгадка тайны: стилизованное решение .....………………………………….. 173

Диалектика реального и ирреального ........……………………………………. 177

Кто? Кого? Когда? Где? ....................…………………………………………… 180

Как? Запертая изнутри комната и чудо ......……………………………………. 182

Почему? Многократные убийства. Предсмертное письмо ............................... 185

Есть ли герой? Кто герой? .................…………………………………………... 187

Идеальный детектив-любитель ..............……………………………………….. 191

Детектив-мастер против полиции ............……………………………………… 195

Санчо Панса в детективе ....................…………………………………………… 196

Причуды детектива: носитель иррационального ……………………………… 197

Табу детектива-мастера: убийство и секс .....………………………………….. 201

Действие, прокрученное обратно ............………………………………………. 206

Стилизованное расследование ...............……………………………………….. 211

Стиль .....................................……………………………………………………. 217

По праву последнего слова .................…………………………………………. 229