Трухановский Владимир Григорьевич Уинстон Черчилль

Поразмыслив некоторое время над тем, что-он увидел и услышал в' Москве, английский премьер-министр понял, что Советский Союз выйдет из войны не разбитым" и ослабленным, как предполагали Черчилль и его единомышленники, а мощной державой. Подобный оборот дела неизбежно должен был оказать решающее влияние на ход войны на ее завершающем этапе. Мощный Советский Союз, думал Черчилль, обязательно будет вести дело к полному разгрому фашизма, результатом чего может явиться бурное развитие революционного движения в странах Европы и во всем мире. Победа Советского Союза в войне в огромной степени укрепит дело социализма, а тот факт, что именно победоносный Советский Союз освободит от фашизма ряд стран Европы, явится дополнительным стимулом для развития. социалистической революции в европейских странах. «К 1943 г.,— пишет «Лейбор мансли»,— паника охватила западных правителей при мысли о возможности падения фашизма и победе коммунизма». Черчилль тревожился на этот счет сильнее, чем кто-либо другой.

Еще в „октябре 1942 г., до того, как германские войска были разгромлены под Сталинградом, Черчилль составил меморандум и разослал его членам английского военного кабинета. Он писал: «Все мои помыслы обращены прежде всего к Европе как прародительнице современных наций и цивилизации. Произошла бы страшная катастрофа, если бы русское варварство уничтожило культуру и ~ независимость древних европейских государств». Эти строки были написаны в дпи Сталинградской битвы.

Разумеется, в то время и впоследствии в ходе войны Черчилль неоднократно направлял Советскому правитель-

345

346

ству официальные послания, в которых писал, что он радуется победам советского оружия и восхищается успехами Советского государства. Это была лицемерная дань вежливости. Истинные его чувства и намерения были изложены в секретном октябрьском меморандуме 1942 г. для военного кабинета.

Далее Черчилль писал: «Я верю, что европейская семья наций сможет действовать единым фронтом, как единое целое под руководством европейского совета. Я обращаю взоры к созданию объединенной Европы. Я надеюсь, что совет, вероятно, будет состоять из 10 участников, включая бывшие великие державы, шведов, норвежцев, датчан, голландцев, бельгийцев, французов, испанцев, поляков, чехов и турок». Поскольку речь шла о бывших великих державах, то это означало, что в блок, который должен был действовать против СССР, Черчилль имел в виду ввести Германию и Италию. Францию он к числу великих держав не относил, поскольку французы упоминаются им наряду с голландцами и турками. Таким образом, послевоенная внешняя политика Англии периода «холодной войны», имеющая ярко выраженную антисоветскую направленность, была сформулирована Черчиллем еще в конце 1942 г., задолго до разгрома блока фашистских государств объединенными усилиями участников антигитлеровской коалиции.

В конце 1942 — начале 1943 г. было еще очень далеко до победы над Германией, не говоря уже о победе над Японией. Огромный размах сражений на советско-германском фронте убеждал Черчилля, насколько важно для Англии сохранить союз с СССР. Без этого о победе и думать было нечего. После Сталинграда Черчилль и его правительство особенно настойчиво старались переложить на Советский Союз максимум жертв и тягот войны. Одновременно они форсировали выработку участниками антигитлеровской коалиции основ послевоенного мирного урегулирования, стремясь заранее связать Советский Союз в этом отношении.

Правительство Черчилля продолжало нарушать свои обязательства по открытию второго фронта. В Москве в августе 1942 г. Черчилль заверил Советское правительство, что второй фронт будет открыт в 1943 г. Его заверения оказались чистейшим обманом. Узнав об этом, правительство СССР заявило энергичный протест. Неоднократ-

ПРОТИВ ТЕЧЕНИЯ

347

После битвы на Курской дуге летом 1943 г. был окончательно закреплен перелом в ходе второй мировой войны и Красная Армия начала неудержимый марш на запад, изгоняя захватчиков с собственной территории и неся свободу народам Европы. Такой поворот событий поставил вопрос о втором фронте в иную плоскость. По мере продвижения советских войск на запад политики Лондона и Вашиштона постепенно приходили к мысли, что им надо поторопиться со вторым фронтом, и не столько чтобы помочь своему советскому союзнику, сколько чтобы ввести свои войска в Западную Европу до того, как она будет освобождена Краспой Армией. Поэтому на состоявшейся в конце ноября 1943 г. в Тегеране конференции глав трех государств — СССР, США и Англии было принято окончательное решение о вторжении англо-американских войск в Западную Европу в мае 1944 г.

К концу 1943 г. внутри антигитлеровской коалиции произошло радикальное изменение в соотношении сил не в пользу Англии. Советский Союз с успехом выполпял роль главной ударной силы в борьбе против гитлеровской Германии и ее сателлитов, и соответственно его роль в определении послевоенных судеб мира возрастала. Соединенные Штаты разворачивали свои вооруженные силы и военную промышленность, в результате чего их влияние в коалиции также увеличивалось. Вследствие этого влияние Англии относительно падало. В конце 1943 г. премьерминистр Южно-Африканского Союза Смэтс, один из крупнейших политических деятелей Британской империи, го-

348

ворил английским руководителям, что «после войны будет два колосса. В Европе — Россия. Другим колоссом будет Северная Америка». Черчилль с горечью и раздражением сознавал это. По словам английского историка Д. Дилкса, подготовившего к печати дневники Александра Кадогана¹, во время Тегеранской конференции Черчилль несколько раз говорил, что он тогда впервые понял, «какая малая страна Британия». «С одной стороны от меня, скрестив лапы, сидел огромный русский медведь, с другой — огромный американский бизон,— рассказывал он.— А между ними сидел бедный маленький английский осел... и только он, одип из всех трех, знал верный путь домой» (какой характерный для Черчилля заключительный аккорд!). Однако по мере того, как война шла к концу, ему все больше приходилось считаться с мнением других участников коалиции и все меньше удавалось навязывать собственные предложения.

На протяжении всей своей жизни Черчилль был сторонником тесных отношений между Англией и Соединенными Штатами. Первое его высказывание на этот счет относится еще к началу XX в. Биографы Черчилля утверждают, что его симпатии к США объясняются тем, что он по крови наполовину американец. Это обстоятельство, вероятно, имело известное значение. Однако решающую роль играло, конечно, другое: Черчилль пришел к выводу, что у Англии и США в XX в. в абщем одни и те же соперники. В Европе это — Германия, на Дальнем Востоке — Япония, а во всем мире — социализм и революционное движение народов. Несомненпо выражая мнение Черчилля, Иден в беседе с Рузвельтом 15 марта 1943 г. говорил: «Россия является нашей самой трудной проблемой», «Англия, вероятно, будет слишком слаба, чтобы одной "Выступать против России». Поэтому вражда между Англией и США -недопустима и они должны вместе выступать против общих противников.

¹ Кадоган был постоянным заместителем министра иностранных дел и в этом качестве присутствовал на заседаниях британского военного кабинета и принимал участие в принятии внешнеполитических решений на самом высоком уровне. Будучи умным наблюдателем, Кадоган зафиксировал в своем дневнике, вначале не предназначавшемся для опубликования, обстановку и настроения, царившие в высшем британском руководстве в годы второй мировой войны.

ПРОТИВ ТЕЧЕНИЯ

840

Президент Рузвельт знал и понимал Черчилля, как немногие. Он не обманывался насчет внешних выражений почтительности, хотя Черчилль часто именовал себя «первым лейтенантом» Рузвельта, неизменно обращался к нему «г-н президент», получая в ответ дружеское «Уинстон».

Рузвельта утомляло упрямство британского премьера. К концу войны, повествуют очевидцы, президент обычно давал выговориться Черчиллю, а затем коротко предлагал вердикт. Так было на второй конференции в Квебеке. В Ялте, как вспоминает государственный секретарь Стеттиниус, после начала очередной речи Черчилля президент послал американской делегации записку: «Опять полчаса болтовни!» Как-то в копце войны, говоря о своих взаимоотношениях с Черчиллем, Рузвельт вышел из себя. Он закричал: «Да, я устал! И вы устанете, если вам придется истратить пять часов, как только что сделал я, пытаясь втащить Уинстона в тачке на крутой холм!» Черчилль видел это. Недаром американские наблюдатели подметили, что на последних встречах с Рузвельтом он выглядел так, «как будто ежеминутно ожидал пинка».

При всем этом Рузвельт привык к Черчиллю и ценил его. Только со смертью президента с его стола в кабинете Белого дома была убрана деревянная статуэтка Черчилля с громадной сигарой во рту. К фигурке была приколота записка, написанная рукой президента! «Не убирать! Штраф 250 долларов!»

350

УИВСТОН ЧЕРЧИЛЛЬ

Наряду с тенденциями, ведущими к сближению между Англией и США, за которое Черчилль неустанно ратовал, действовали и противоположные — обострялись и углублялись противоречия между английским и американским империализмом. Чем больше изменялось соотношение сил между двумя странами в ущерб Англии, чем сильнее обнаруживалась в политике США тенденция к установлению в послевоенном мире своего господства, тем больше обострялись англо-американские противоречия. США использовали оказание помощи Англии по ленд-лизу для того, чтобы навязать ей условия, неблагоприятные для английской внешней торговли. Соединенные Штаты вмешивались в финансовую политику Англии и пытались регулировать объем ее валютных запасов. Американцы не считались с английскими интересами при разработке ядерного оружия, хотя она велась обеими странами совместно; США заявили претензии на запасы нефти на Ближнем Востоке, ранее находившиеся в безраздельном владении Англии. Обострилась борьба между Лондоном и Вашингтоном за влияние в арабском мире, и прежде всего в Саудовской Аравии.

Американские правящие круги пытались взорвать Британскую империю, выступая с демагогическим требованием предоставления Индии независимости. В действительности речь шла не о реальней независимости, а о том, чтобы номинально независимою Индию американский империализм экономическими и иными методами подчинил своему влпяпшо, вытеснив оттуда английских колонизаторов. В декабре 1944 г. Черчилль писал Идену: «Умоляю помнить мое заявление в' речи, произнесенной в ноябре 1942 г., против ликвидации Британской империи. Если американцы хотят забрать японские острова, которые они завоевали, пусть они их забирают с нашего благословения... но «Руки прочь от Британской империи!» — это наша заповедь».

Соединенные Штаты использовали военные условия для вытеснения английских товаров и влияния из Латинской Америки. Черчилль был склонен не оказывать настойчивого сопротивления в этом вопросе. «Думая о важнейших вопросах,— писал он Идену в феврале 1944 г.,— по которым мы можем иметь затруднения с Соединенными Штатами,— нефть, долларовые балансы, торговое судоходство, политика в отношении Франции, Италии, Испании, Бал-

351

Обдумывая послевоенное устройство мира, Черчилль развивал, во-первых, идею создания ряда федераций в Европе и в мире вообще и, во-вторых, концепцию тесного англо-американского союза, который должен был по его замыслу обеспечить англо-американскую гегемонию в послевоенном мире. Американцам Черчилль заявил, что план создания региональных объединений в Европе (подразумевалось, но вслух не произносилось, что руководить этими объединениями должна, конечно, Апглия) направлен против Советского Союза и революционного движения. Это была правда, но не вся правда. Английское правительство надеялось, что, опираясь на такие объединения, ему будет легче разговаривать со своим более мощным и все более бесцеремонным американским партнером. Об этом Черчилль в беседах с американцами, конечно, не распространялся.

Он полагал, что сохранение на постоянной основе и расширение сложившегося в годы войны апгло-ам,ериканского блока должно снять возражепия США -против созда- ' ния региональных союзов в Европе под эгидой Англии. В мае 1943 г., во время одного из своих частых визитов в США, Черчилль пригласил в английское посольство группу видных американских государственных деятелей (Рузвельта среди них не было) и выступил перед ними с идеей «послевоенного сотрудничества Соединенных Штатов и Британского содружества наций в братском сообществе». Черчилль готов был идти по этому пути довольно далеко. Он предлагал, чтобы граждане Англии и США могли, не теряя своего нынешнего гражданства, свободно приезжать, поселяться и торговать на равных началах на территориях друг друга. По его словам, было бы целесообразно ввести общий паспорт и выработать какую-то общую форму гражданства, в соответствии с которой американские и английские граждане пользовались бы правом голоса по истечении определенного срока проживания и могли работать в государственных учреждениях на территориях друг друга, подчиняясь существующим там законам. Черчилль предлагал сохранить и после войны объединенный англо-американский военный штаб, систематически вести переговоры между штабами обеих стран и

352

принять меры для обеспечения общей линии во внешней политике.

Чтобы сделать идею англо-американского союза привлекательной для США, Черчилль заявлял, что таким образом они получат возможность по своему выбору пользоваться военными базами на территории Британской империи. В июле 1945 г. на Берлинской конференции, когда Рузвельта уже не было в живых, Черчилль вновь развивал эти идеи перед новым американским президентом Трумэном. «Англия,— говорил он,— как держава меньше, чем Соединенные Штаты, но она многое может дать».

Когда в ответ на эти прожекты вице-президент Уоллес заметил: «Не подумают ли другие страны, что Англия и Соединенные Штаты пытаются управлять миром?» — Черчилль не стал опровергать такую возможность.- Он лишь заметил, что «подобного рода предположения не должны препятствовать созданию англо-американского союза».

По замыслу Черчилля союз с Ам.ерикой должен был помочь Англии сохранить па многие годы свое господство над гигантской колониальной империей. Выработав вместе с Рузвельтом Атлаптическую хартию, которая провозглашала право народов избирать по собственному желанию форму управления своими делами, Черчилль тут же официально заявил, что Британская империя должна быть исключена из сферы действия Атлантической хартии. Он неоднократно выступал с заявлениями, что не потерпит никаких изменений, в управлении Британской колониальной империей. Широкую известность приобрело заявление Черчилля о том, ято он «стал первым министром короля не для того, чтобы председательствовать при ликвидации Британской империи».

Особенно отрицательно ультраколониалистская политика Черчилля сказалась на положении в Индии. Лидеры индийского народа, выступавшие с требованием предоставить ему свободу, были в августе 1942 г. заключены по решению английского правительства в тюрьму. За тюремной решеткой оказались такие деятели, как Ганди и Джавахарлал Неру.

Усилиями Советского Союза проблема колоний в годы войны была превращена из' внутреппей, касавшейся исключительно компетенции соответствующих государствколонизаторов, в международную проблему, рассматривав-

ПРОТИВ ТЕЧЕНИЯ

853

В области впутренней политики Черчилль не имел во время войны больших забот. Сознавая, что -Англия ведет справедливую ашифашистскую войну, английские трудящиеся единодушно поддерживали правительство и его меры, направленные на завоевание победы. Рабочий класс с гораздо большей готовностью, чем во время первой мировой войны, переносил тяготы военного времени. Классовая борьба в стране, разумеется, не исчезла, но она была менее острой, чем в первую мировую войну.

Консерваторы заключили с либералами и лейбористами политическое перемирие. Это означало, что они не будут бороться за освобождающиеся по каким-либо причинам парламенгские места и что эти места закрепляются за той партией, которой они принадлежали рапее. Когда рабочие организации ставили вопрос об отмене направленного против профсоюзов законодательства, принятого парламентом в 1927 г. в виде мести рабочему классу за всеобщую забастовку 1926 г., или когда речь заходила о национализации после окончания войны тех или иных отраслей промышленности или железнодорожного транспорта, Черчилль действовал как верпый страж интересов английских монополий. Оп отказывался от рассмотрения подобных вопросов- под тем предлогом, что это могло бы нарушить национальное единство и имело бы отрицательное значение для военных усилий страны. Это, разумеется,' была отговорка, по правые лидеры лейбористской партии и профсоюзов удовлетворялись ею.

Хорошо помня, в какое трудное положение попало английское правительство в 1914—1918 гг. в связи з огромным размахом рабочего движения в стране, Черчилль испытывал тревогу, как бы в погоне за военными прибылями монополии не перетнули палку и не вызвали обостре-

354

УИНСТОН ЧЕРЧИЛЛЬ

ние классовой борьбы. Но и английская буржуазия помнила уроки истории.

Правительство Черчилля осуществило систему мероприятий, которые должны были в какой-то степени сдержать рост цен на продовольствие и предметы первой необходимости. Хотя эти меры не предотвратили снижения уровня реальной заработной платы, однако они все же несколько смягчили'внутриполитическую обстановку.

В первые годы войны правительство Черчилля широко рекламировало готовность разработать систему реформ, улучшающих социальные условия английских трудящихся, которая будет осуществлена после войны. Был создан специальный комитет под руководством лейбориста Гринвуда. По мере того как победа становилась все более реальной и близкой, правительство вое меньше вспоминало о проектах послевоенных реформ.

Когда либеральный реформатор Биверидж представил доклад о реформе социального страхования, подготовленный в соответствии с указаниями правительства, Черчилль и его коллеги весьма прохладно отнеслись к его предложениям. Страховые компании, разумеется, выступили против этого доклада. Правительство Черчилля сразу же капитулировало перед пими, не предприняв никакой попытки защитить рекомендации Бивериджа. Гринвуда, несшего ответственность за разработку программы социальных реформ, удалили из военного кабинета. Это уже было слишком для лейбористской партии, и ее парламентская фракция официально выразила «свое неудовлетворение политикой правительства в отношении доклада Биверид• жа», что явилось знаменательным симптомом нараставшего в рядах лейбористской партии недовольства деятельностью коалиционного правительства. Были и другие аналогичные симптомы.

Если правительство Черчилля к концу войны усвоило тактику умолчания относительно послевоенного будущего Англии, то левые силы страны все более настойчиво требовали изменения экономических и социальных условий в стране после победы. В конце 1944 г. компартия опубликовала программу под названием «Как выиграть мир» и обратилась ко всем демократическим силам Англии с призывом объединиться, чтобы положить конец господству консерваторов. Состоявшийся в октябре 1944 г. съезд компартии выдвинул требование проведения плановой эконо-

355

Большое недовольство вызывало то, что Черчилль все больше концентрировал власть в своих руках. Премьерминистр по своему усмотрению перетасовывал военный кабинет. Роль кабипета, не говоря уже о роли парламента, в управлении страной сокращалась. «К концу 1942 г.,— замечает Хьюз,— Черчилль в действительности стал фактическим диктатором Англии».

В декабре 1944 г. была опубликована статья Герберта Уэллса под заголовком «Черчилль должен уйти». «Уинстон Черчилль,— писал Уэллс,— ныне являющийся будущим английским фюрером, представляет собой личность с набором авантюристических идей, ограниченных возможностями английской политической жизни. Он никогда не обнаруживал широты мышления или способности к научному подходу, равно как и данных в области литературного творчества. Сейчас он, кажется, совсем потерял голову. Когда английский народ был сыт унижением в связи с неумной политикой находившейся у власти старой консервативной шайки, задиристость Уинстона выдвинула его на первый план. Страна хотела бороться, а он любил драку. Из-за отсутствия лучших оснований он стал символом пашей воли к борьбе. Эта роль уже изжила себя... Черчилль выполпил свою задачу, и уже давно пришло время для того, чтобы он ушел в отставку и почил па лаврах, пока мы не забыли, чем ему обязаны».

Конечно, подобная оценка слишком сурова, но она убедительно показывает, как в Англии постепенно нарастало критическое отношепие к Черчиллю. В какой-то момент на завершающем этапе войны рост его популярности замедлился, а затем начался и обратный процесс. Последние месяцы войны, бесспорно, прошли под зпаком именно такого обратного процесса. Черчилль и другие консервативные лидеры не придавали этому значения и вскоре столкнулись с большими неприятностями во время парламентских выборов 1945 г.

356

УИЙСТОН ЧЕРЧИЛЛЬ

Черчилль понимал, что победа Советского Союза в войне неизбежно будет стимулировать рост международного революционного движения, содействовать вызреванию революционной ситуации в странах Европы. В этом же направлении действовало и то, что коммунистические партии Европы находились в первых рядах борьбы против фашизма. Было очевидно, что в таких условиях война должна закончиться новым революционным взрывом, который может смести буржуазный строй в ряде государств. Кошмар социалистической революции мучил Черчилля на протяжении всей войны. Страхом перед революцией диктовались многие действия его правительства.

По мере того как одна за другой страны Западной Европы подпадали под власть Германии, в Лондоне концентрировались эмигрантские правительства этих страп. Английское правительство оказывало им покровительство, руководствуясь двумя соображениями: оно стремилось использовать их возможности в военной борьбе против Германии, а также сохранить их как зародыш власти, которую надлежало восстановить в соответствующих странах после их освобождения от немецких захватчиков. Это все были в большей или меньшей степени реакционные правительства, и возвращение их в соответствующие страны означало бы, что власть там будет передана в руки реакции, а не тех левых сил, которые консолидировались в борьбе против фашизма.

Эмигрантские правительства использовались английским правительством в целях подготовки различных межгосударственных объединений в странах Европы, направленных против Советского Союза. Они использовались англичанами также для того, чтобы укреплять и расширять позиции правых сил в движении Сопротивления на Европейском материке.

В Лондоне объективно были заинтересованы, чтобы движение Сопротивления германской оккупации приняло возможно более широкие размеры. Этого требовали военные соображения. В то же время нельзя было не понимать, что по мере увеличения размаха борьбы в оккупированных немцами странах политический баланс сил там будет меняться в пользу коммунистов и других левых сил. Поэтому английское правительство непрестанно колебалось между желанием использовать движение Сопротивления в своих целях и стремлением затормозить его разви-

ПРОТИВ ТЕЧЕНИЯ

357

Упорно борясь против стратегической концепции нанесения удара по Германии в Западной Европе, Черчилль так же настойчиво отстаивал свой стратегический план удара по врагу с юга через Балканы. Утверждают, что он руководствовался соображением бить по самому слабому месту противника. Говорят также о его желании взять своеобразный реванш за свой провал в Дарданеллах в 1915 г. Однако если эти мотивы в стратегическом мышлении Черчилля и играли какую-либо роль, то во всяком случае не главную.

Главными в его стратегии были политические соображения. Черчилль добивался введения апглийских и американских войск на Балканы с тем, чтобы опи затем сделали мощный рывок на север, заняли страны Юго-Восточной и Центральной Европы и преградили Красной Армии путь на запад. Введение англо-американских войск служило бы гарантией того, что в странах этого региона будут восстановлены реакционные порядки, а заодно укрепится и влияние Англии. Черчилль писал в записке министерству иностранных дел: «Вопрос стоит так: готовы ли мы примириться с коммунизацией Балкан и, возможно, Италии?.. Наш вывод должен состоять в том, что мы должны сопротивляться коммунистическому проникновению и вторже^ нию».

Черчилль оказывал сильный нажим на командовавшего англо-америкапскими войсками в Европе генерала Эйзенхауэра, добиваясь, чтобы американцы согласились на балканскую стратегию. Как пишет Эйзенхауэр в своих мемуардх, английский премьер исходил при этом из соображения, что, «если бы западные союзники имели большие силы па Балканах, положение было бы более благоприятным для создания устойчивого мира по окончании военных действий, чем если бы русские армии оккупировали этот

358

УИНСТОН ЧЕРЧИЛЛЬ

район». Черчилль имел в виду в подходящий момент бросить англо-американские армии, находившиеся в Италии, через Люблинский проход в Центральную Европу. .«Он настойчиво обращал внимание,— пишет Оливер Литтлтон в своих воспоминаниях,— на преимущества, которые могут быть получены, если западные союзники, а не русские освободят и оккупируют некоторые столицы, такие как Будапешт, Прага, Вена, Варшава, составляющие часть самой основы европейского порядка».

Против балканской стратегии Черчилля возражал не только Советский Союз. Американцы прекрасно понимали, что балканская стратегия имеет две стороны — не только антисоветскую, но и антиамериканскую. Президент Рузвельт отдавал себе отчет в том, что реализация замыслов Черчилля должна была повести к установлению английского господства в Юго-Восточной Европе, и считал, что американцы не должны таскать каштаны из огня для своих английских друзей-соперников. Крайне неохотно Черчилль был вынужден согласиться на то, чтобы союзники нанесли удар по Германии с запада. Однако он, как пишет американский генерал Ведемейер, «настолько упорно боролся за свой план, что ему удалось задержать начало «Оверлорда» (кодовое название операции по высадке десанта в Нормандии.— В. Т.) до того момента, когда его ценность как решающей операции была утрачена».

Вторжение англо-американских войск в Западную Европу началось 6 июня 1944 г. Грандиозный американоанглийский десант высадился на западном побережье Франции. В высадке приняли участие и канадские войска. Вгоржение было тщательно подготовлено и продумано до мелочей. Перед организаторами высадки встал трудный вопрос: как на пляжах Нормандии осуществить разгрузку техники и снаряжения с крупных и средних судов. Черчилль настоял, чтобы в Англии заранее были построены бетонные гавани, которые в момент высадки надлежало отбуксировать к пляжам Нормандии. Эти гавани принесли большую пользу при высадке десанта.

Войска вторжения закрепились на берегу без особых затруднений — значительно легче, чем опасались Черчилль и его военные советники. Уже 12 июня он сам прибыл в Нормандию в сопровождении начальника генерального штаба Аланбрука и своего старого друга престарелого фельдмаршала Смэтса, премьер-министра Южно-Афри-

ПРОТИВ ТЕЧЕНИЯ

359

Советский Союз пунктуально выполнил свое обязательство предпринять весной 1944 г. мощное наступление, облегчающее вторжение союзников через Ла-Манш. Как подчеркивает американский историк Г. Фейс, «когда это обещание было выполнено и советские армии действительно начали огромное наступление в соответствии с планом, военные лидеры с Запада не только оценили это должным образом, но все это произвело на них сильное впечатление. Это убедило их... в надежности слов Советского правительства». Началось постепенное освобождение ряда стран от фашистской оккупации.

Однако конец 1944 г. ознаменовался крупной неудачей для союзников на Западном фронте. Гитлер использовал обстановку наступления союзников у границ Германии для того, чтобы нанести им контрудар в районе Арденн (Бельгия). Замысел немцев состоял в том, чтобы отрезать и разгромить англо-американские войска в Бельгии и Голландии, сорвать их планы наступления на будущий год и получить тем самым возможность перебросить значительную часть войск на восток для борьбы с Советской Армией. Фропт был прорван, и немецкие войска продвинулись на 90 км. Наступление немцев кое-как удалось задержать, но угроза разгрома ими второго фронта существовала в самой острой форме.

Это заставило Черчилля обратиться 6 января 1945 г. к Сталину с просьбой помочь «крупным русским наступлением на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января». В ответном письме Сталин писал, что, «учитывая положение наших союзников на Западном фронте», решено «усиленным темпом закончить подготовку и... открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины" января». 12 января, на восемь дней ранее намечавшегося срока, советские войска нанесли гитлеровской армии мощный удар, немцы сразу же прекратили наступательные действия на западе и начали переброску войск на восток. В течение первых трех педель наступления советские войска продвинулись на 500 км на главном направлении наступления, вышли на реку Одер и оказались в 70 км

360

УИНСТОИ ЧЕРЧИЛЛЬ

от Берлина. Верность СССР своему союзническому долгу еще выше подняла его мировой престиж.

Освободившиеся народы Европы не желали возврата к старому и стремились построить для себя новую жизнь на демократических основах. Наиболее боевые элементы концентрировались в рядах движения Сопротивления, и английское правительство, старавшееся любыми средствами сохранить в Европе буржуазные порядки, использовало свои вооруженные силы для разоружения участников Сопротивления. Без пропагандистского прикрытия это делать было нельзя. Поэтому, например, когда английскими воинскими частями разоружалось движение Сопротивления в Бельгии, Черчилль заявил, что его участники якобы готовили восстание против возвратившегося в страну правительства. Корреспондент одной из английских буржуазных "газет произвел в Бельгии тщательное расследование этого вопроса и написал в своей газете, что он «не смог найти никаких признаков готовившегося путча, которым Черчилль мотивировал английское вмешательство в бельгийские дела».

В Греции, где движение Сопротивления было значительно более мощным и где, как пишет Г. Пеллинг, основную его силу составляли партизаны-коммунисты, действовавшие в горах, Черчилль видел свою задачу в том, чтобы не дать им возможности войти в Афины и взять власть. В своих усилиях навязать народу реакционного короля и правительство он начал открытую войну против населения страны. К концу декабря 1944 г. в Грецию было направлено до 60 тыс. английских солдат. Черчилль приказал командовавшему этими войсками генералу Скоби действовать «без колебаний» («так, как если бы вы были в завоеванном городе, в котором нарастает... бунт»). Английские войска расстреляли мирную демонстрацию и тем самым положили начало длительной кровопролитной войне английского империализма против греческого народа. Солдатам Черчилля пришлось штурмом брать столицу Греции Афины.

Особую заботу Черчилля составляло будущее Польши. Находившееся в Лондоне польское правительство было реакционным и более враждебным Советскому Союзу, чем любое другое эмигрантское правительство. Лондонские поляки считали Советский Союз большим врагом, чем гитлеровскую Германию. Польское эмигрантское дравительст-

ПРОТИВ ТЕЧЕНИЯ

861

К началу 1943 г. обстановка на фронтах сложилась таким образом, что Черчилль понял всю безнадежность попыток отторжения от СССР Западной Белоруссии и Западной Украины. Это заставило его согласиться на установление границы между СССР и Польшей по так называемой линии Керзона, которая еще во время Парижской мирной конференции 1919 г. была предложена английским министром иностранных дел как справедливая граница между Советской Россией и Польшей. На Тегеранской конференции в копце 1943 г. Черчилль предложил принять по польскому вопросу решение, гласившее. «Очаг польского государства и народа должен быть расположен между так называемой линией Керзона и линией реки Одер с включением в состав Польши Восточной Пруссии и Оппельнской провинции». Сталин и Рузвельт приняли это предложение. Однако достаточно было эмигрантскому польскому правительству заявить свои возражения, и Черчилль отказался от данного им в Тегеране слова.

В конце войны Черчилль усилил активность в польском вопросе. Он даже предложил Советскому правительству поставить освобождаемые Красной Армией территории Западной Украины и Западной Белоруссии под контроль представителей Объединенных Наций. По этому поводу Сталин писал Черчиллю: «Такие поползновения мы не можем, принять к обсуждению, ибо даже саму постановку такого вопроса считаем оскорбительной для Советского Союза».

В октябре 1944 г. Черчилль в сопровождении Идена посетил Москву, чтобы решить вопросы, связанные с Поль-

362

УИВСТОН ЧЕРЧИЛЛЬ

шей и Балкапскими странами. Рузвельт не мог принять участия в этой встрече из-за занятости в связи с предстоящими президентскими выборами. Как пишет Г. Пеллинг, Черчиллю был оказан в Москве «очень сердечпый прием». В его распоряжение предоставили загородную дачу и «маленький, прекрасно обставленный» особняк в городе. Специально для Черчилля и сопровождавших его лиц был устроен концерт в Большом театре с участием лучших артистов советской оперы и балета. Больше всего Черчиллю понравилось выступление Ансамбля песни и пляски Красной Армии.

В Москве произошла встреча Черчилля и Идена с представителями Польского Комитета Национального Освобождения. Оба английских лидера убедились, что польские патриоты, ведшие в годы войны самоотверженную борьбу против фашистской оккупации, намерены сами решать судьбу своей родины.

/ Хотя Черчилль пользовался в вопросе о Польше полной поддержкой американского правительства, его усилия были обречены на провал. Польские патриоты консолидировали свои силы и создали свои органы государственной власти. Советский Союз оказывал всяческую помощь и поддержку демократическим силам польского народа. В то же время Советское правительство проявляло готовность идти навстречу пожеланиям английского правительства в том, чтобы будущее правительство Польши было создано на широкой политической базе с включением как демократических деятелей из самой Польши, так и поляков из-за границы.

Черчилль использовал это проявлепие доброй воли Советским правительством, чтобы попытаться навязать будущей Польше по существу реакционное правительство,, не допустить в него прогрессивных деятелей, и прежде всего коммунистов. Эта позиция-противоречила не только интересам польского народа, но и принятым с участием самого же Черчилля решениям Крымской конференции в феврале 1945 г.

Действия Черчилля в польском вопросе — это безнадежная борьба против польского народа, который был полон решимости не допустить возврата к старому и перестроить свою жизнь на демократических основах. В то же время это была борьба и против Советского Союза, который не намеревался терпеть восстановление на его гра-

363

На Потсдамской конференции глав правительств СССР, Англии и США большие споры вызвал вопрос о западных границах Польши. Советский Союз выступал за возврат польскому народу его исконных земель, ранее силой захваченных немцами. Черчилль же стремился провести западную границу Польши так, чтобы часть этих земель все же осталась у Германии.

«Потсдамская конференция,— пишет в этой связи американский историк Моррей,— заслушала президента Берута из Польши, который высказался за установление занадпой границы Польши по рекам Одеру и Западной Нейсе... Черчилль выступил против требования Берута... Можно счесть за парадокс, что Черчилль, который добивался вступления Англии в войну с Германией из-за Польши и который выступил в Ялте в пользу «существенного прибавления» германской территории к Польше, теперь действовал в роли защитника немцев от польских претензий... Не объяснялось ли это в действительности характером польского времеипого правительства национального единства?» Моррей правильно понял суть позиции Черчилля. Однако английский премьер-министр не смог добиться своего — по настоянию Советского Союза - Польша получила справедливые границы.

На Крымской конференции в феврале 1945 г. с участием Черчилля было принято решение, говорившее об общей решимости СССР, Англии и США «сохранить и усилить в предстоящий мирный период то единство целей и действий, которое сделало в современной войне победу возможной и несомненной... Только при продолжающемся и растущем сотрудничестве и взаимопонимании между нашими тремя странами... может быть реализовано высшее стремление человечества — прочный и длительный мир». Черчилль подписался под этим решением вынужденно. В то время он на самом деле думал не о взаимопонимании с СССР, а об использовании силы, с тем чтобы ограничить влияние Советского Союза в мировой политике и заставить его согласиться на экспорт западными державами контрреволюции в страны Европы, освобождаемые Красной Армией.

864

УЙНСТОВ ЧЕРЧИЛЛЬ

В военных мемуарах Черчилль пишет, что его политика и стратегия в марте 1945 г. состояла в следующем: «Во-первых, Советская Россия стала смертельной угрозой для свободного мира; во-вторых, надо немедленно создать новый фронт против ее стремительного продвижения; в-третьих, этот фронт в Европе должен уходить как можно дальше на восток; в-четвертых, главная и подлинная цель англо-американских армий — Берлин; в-пятых, освобождение Чехословакии и вступление американских войск в Прагу имеет важное значение; в-шестых, Вепа и по существу вся Австрия должна управляться западными державами... в-седьмых, необходимо обуздать агрессивные притязания маршала Тито... Наконец,— и это главпое — урегулирование между Западом и Востоком по всем основным вопросам, касающимся Европы, должно быть достигнуто до того, как армпи демократии уйдут...»

Насколько эта политика и стратегия Черчилля отличается от того, что он несколько недель тому назад говорил и подписал в Ял1е! Теперь для него Россия — это смертельная угроза, и против нее должен быть немедленно создан новый фронт. Разумеется, официальная позиция Черчилля оставалась прежней, от ялтппских решений он тогда еще пе отказался, но в действительности, как оп сам свидетельствует в мемуарах,-его политика находилась в прямом противоречии с этими решениями.

Вопреки ялтинским решениям Черчилль предпринял попытку добиться от генерала Эйзенхауэра, чтобы союзные войска сделали мощный рывок в сторону Берлина и заняли германскую столицу раньше, чем это сможет сделать Красная Армия. «Особенно важно,— писал Черчилль Рузвельту 5 апреля 1945 г.,— чтобы мы соединились с русскими армиями как можно дальше па восток и, если позволят обстоятельства, вступили в Берлин». Военная обстановка была такова, что Эйзепхауэр вряд ли имел возможность реализовать этот замысел.

Когда 12 апреля 1945 г. Франклин Рузвельт умер и президентом США стал Гарри Трумэн, Черчилль счел, что у него появились дополнительные шансы взорвать антигитлеровскую коалицию на последнем этапе войны.

Впоследствии Черчилль поведал миру, что «еще до того, как кончилась война, и в то время, когда немцы сдавались сотнями тысяч, а наши улицы были заполнены ликующими толпами, я направил Монтгомери (командую-

365

«В это поразительное предприятие,— пишет Э. Дзелепи,— которое он замыслил, в этот, так сказать, дьявольский расчет Черчилль вложил всю ту страстность, с которой он вел войну против Гитлера». И если бы Черчилль достиг своей цеди, «третья мировая война последовала бы за второй без всякого перерыва, воюющие стороны поменялись бы "ролями и союзами, явив миру эффектное зрелище. И гигантская борьба против гитлеровского чудовища, чуть было не повергшего Европу в нацистское варварство, была бы сведена на нет. Германия вышла бы из .войны невредимой, чтобы позднее возобновить свое наступление так, словно войны и не было».

Черчилль пытался договориться с американцами о том, чтобы вместе с ними заключить сепаратное — без участия СССР — перемирие с Германией. Американское правительство не пошло на это. В досье, которое американский Комитет начальников штабов подготовил для делегации США на Берлинской конференции, был помещен документ, который гласил, что к концу войны наблюдается «феноменальный рост мощи Советского Союза» и, следовательно, «в случае конфликта между Англией и СССР разница в военных силах, которые они выставят на континенте Европы, будет в нынешних условиях такова, что ее не сможет преодолеть наше вмешательство на стороне

866

Англии. С учетом военных факторов — людских ресурсов, географических условий и особенно нашей способности перебросить силы через океан и развернуть их на континенте — мы сможем успешно защитить Англию, однако мы не сможем нанести поражение России. Другими словами, мы окажемся в войне, которую не сможем выиграть».

Одним из важнейших факторов, помешавших Черчиллю повернуть фронт против СССР, были симпатии народов к Советскому Союзу. Когда еще в июне 1942 г. проводился опрос общественного мнения на тему «Какая страна более популярна в настоящее время в Англии — Россия или США?», 62% опрошенных ответили «Россия» и только 24% — «США». Английский официальный историк второй мировой войны Вудворд пишет, что «общественное мнение территорий, находящихся за пределами русского контроля... было бы возмущено угрозой применить силу против союзника, который в действительности так долго выдерживал всю мощь сухопутных германских ударов, чье сопротивление сделало возможным вторжение Запада в контролируемую немцами Европу». И Черчилль должен был признать такое положение вещей. «В их борьбе против Гитлера,— пишет он,— народы России вызвали к себе огромное доброжелательство на Западе, и прежде всего в Соединенных Штатах».

Разумеется, свои глубоко враждебные СССР планы Черчилль строил в глубокой тайне. Официально перед Советским правительством он выступал в качестве добросовестного и надежного союзника. Внешне в англо-советских отношениях все как будто бы обстояло хорошо. Создавалось впечатление, что эти отношения становятся все более и более сердечными.

Весной 1945 г. Клементина Черчилль посетила Советский Союз в качестве гостьи Советского правительства. Она была приглашена в СССР в знак благодарности за работу, которую выполняла как председатель общественного комитета «Фонд помощи России».

Советский народ высоко ценил желание английской общественности оказать сму помощь, а также усилия в этой области Клементины Черчилль. Она была тепло принята в СССР и награждена орденом Трудового Красного Знамени.

9 мая 1945 г. по случаю безоговорочной капитуляции

ПРОТИВ ТЕЧЕНИЯ

367

Это были слова, дела же Черчилля выглядели иначе. После капитуляции Германии Черчилль лелеял идею, чтобы американские войска, которые продвинулись на восток несколько дальше, чем предусматривалось правительствами СССР, США и Англии при установлении границ их оккупационных зон в Германии, не были отведены до тех пор, пока у Советского Союза под угрозой применения силы не будут вырваны важные уступки. Черчилль считал необходимым провести встречу на высоком уровне и добиться от правительства СССР принятия английских и американских требований относительно Польши и ряда других стран Восточной и Юго-Восточной Европы, имея в виду подавление развивающейся в этих странах революции и сохранение капиталистического строя. Это явилось бы грубейшим нарушением лишь недавно заключенных тремя великими державами соглашений. Но Черчилля это не смущало. «Было бы катастрофой,— пишет он,— если бы мы твердо соблюдали все свои соглашения».

Реализация предложенного Черчиллем плана могла привести к возникновению войны между Англией, США и СССР. Черчилль прекрасно отдавал себе в этом отчет. Более того, он дал указание своим военным советникам изучить возможности и перспективы такой войны. Английский фельдмаршал Аланбрук 24 мая 1945 г. записал в своем дневнике: «Сегодня вечером я внимательно просмотрел доклад о возможности открытия военных действий против России в случае, если в ходе дальнейших пе-

368

реговоров с ней возникнут осложнения. Нам было поручено провести такое исследование».

Встречавшийся в это время с Черчиллем личпый представитель президента США Дэвис докладывал президенту, что целью английского премьера является «использовать присутствие американских войск и их выдвинутые вперед позиции как средство заставить Советы пойти на уступки... Он готов пойти на огромный риск, который содержится в этой азартной игре. Позиция Черчилля создает реальную угрозу миру не только в будущем, но н сейчас».

Соотношение сил оставалось прежним, и Черчилль был бессилен реализовать свою угрозу. К мнению американских начальников штабов о невозможности выиграть войну против СССР присоединились английские военные руководители. Фельдмаршал Аланбрук, ознакомившись с докладом «О возможности открытия военных действии против России», записал в дневнике: «Эта идея, несомненно, фантастическая, и она не имеет никаких шансов на успех. Не подлежит сомнению, чго отныне Россия стала самой могущественной державой Европы».

Нельзя не поражаться безрассудству Черчилля веспой 1945 г. Лорд Моран утверждает, что его поступки «в последний год войны были в значительной степени вызваны нервным и физическим истощением; иначе опи необъяснимы». Однако едва ли правомерно в дапном случае объяснять политику физиологией. Истоки безрассудства Черчилля следует искать в его ненависти к социализму и революционному движению, которая и ранее (в период интервенции) и впоследствии (Фултон) не раз толкала его на крайние авантюры.

В конце мая 1945 г. к Черчиллю прибыл личпый представитель Трумэна Дэвис для подготовки Потсдамской конференции глав трех правительств. В беседах с ним Черчилль проявил такую враждебность в отношении Советского Союза, что Дэвис, как он докладывал своему шефу, был «поражен резким изменением его отношения к Советам. Оно вселило в меня страх, что мира не будет. Я слышал, что такие настроения существуют в Англии, но не доверял этим сообщениям... Слушая, с какой яростью он говорит об угрозе распространения коммунизма в Европе... я думал о том, не собирается ли он, премьер-министр, теперь заявить перед всем миром, что он и Англия

369

С такими настроениями Черчилль направился на конференцию глав трех держав — СССР, Англии и США, которая состоялась 17 июля — 2 августа 1945 г. в Потсдаме.

Решения конференции явились компромиссом между различными позициями трех держав. Важное значение имели решения по германскому вопросу. Они предусматривали демократизацию политической жизни, демилитаризацию и денацификацию Германии.

Английская политика в отношении будущего Германии претерпела к этому времени серьезную метаморфозу. В ходе войны Германия показала себя страшным и весьма опасным врагом. Следствием этого было появление в Англии, равно как и в Соединенных Штатах, планов максимального ослабления Германии после завоевания победы над ней. Имелось в виду лишить Гермапию военно-промышленного потенциала, превратив ее в основном в аграрную страну. В этом же направлении шли и многократно выдвигавшиеся и обсуждавшиеся англичанами и американцами планы расчленения Германии на ряд самостоятельных государств. Однако, но мере того как обнаруживалось, что Советский Союз выйдет из войны окрепшим и победоносным, в английских правительственных сферах начали сомневаться в целесообразности осуществления этих планов в отношении Германии. Английское правительство стало подумывать о том, что после воины лучше иметь достаточно сильную Германию, чтобы ее можно было использовать против Советского Союза.

Фельдмаршал Аланбрук 27 июля 1944 г. записал в своем дневнике: «Провел час в военном министерстве, обсуждая с министром иностранных дел послевоенную политику в Европе. Следует ли расчленять Германию или постепенно превратить ее в союзника, чтобы встретить русскую угрозу через 20 лет? Я предложил последнее и убежден, что отныне мы должны по-иному относиться к Германии. Германия больше не господствующая держава в Европе, таковой является Россия... Поэтому следует по-