Эпоха Возрождения и революция в идеологии и естествознании

Этот переворот происходил отнюдь не в мирной обстановке. Эпоха первоначального накопления капитала – время жесточайшей безудержной эксплуатации трудящихся, экспроприации земли у крестьян, физического уничтожения туземцев в новооткрытых «заморских» странах, обостренной конкуренции, борьбы внутри эксплуататорской верхушки.

Период ломки феодальных отношений и перехода к капитализму не совпадал по времени в различных странах и отличался в каждой из них определенным своеобразием. В Италии, например, так называемая эпоха Возрождения началась уже в XIVв. В XV – XVI вв. она достигает здесь расцвета. Однако затем Италия в силу ряда причин начала отставать в развитии капитализма от Англии и Франции.

В Голландии и в Англии ломка феодальных отношений происходила на протяжении XVI – XVII вв.

Во Франции она происходит в XVIII в. и завершается Великой фран-цузской буржуазной революцией 1789 г.

Германия вплоть до начала XIX в. была экономически отсталой, политически раздробленной капиталистические отношения были развиты крайне слабо.

В России разложение феодализма в основном завершилось к середине XIX в., хотя остатки его сохранялись и давали знать о себе до начала XX в.

Переворот в социальной структуре европейских стран, завершившийся буржуазными революциями, вызвал коренные сдвиги и в общественной идеологии.

В XIV – XVIII вв. было воскрешено лучшее из культурного достояния античного мира. Великие достижения греческих философов, ученых, художников становятся в эпоху Возрождения образцами для подражания. Начинается ломка канонов схоластического, догматического мышления средневековья, идеологии феодального общества. Развертывается напряженная борьба против сковывавшей человеческий разум духовной диктатуры церкви.
2.5.1. Изобретение книгопечатания
Величайшее значение имело изобретение книгопечатания. В 40-х годах XV в. Иоганн Гутенберг ввел печатание при помощи наборных литер.

Если о жизни и работах кого-либо из великих людей до нас дошли скудные сведения, то услужливое воображение легко заполняет недостающие пробелы в биографии, - и полная картина его жизни легко создается, к услугам читателей и „науки"; так случилось и с Гутенбергом.

Для самостоятельного изучения. Хенне (Иоганн) Генцфлейш фон-Зульгелох (имя отца) родился в Майнце, происходя из старого дворянского рода этого города; про его мать мы знаем мало, и лишь приняв ее фамилию - Гутенберг увековечил ее память.

Что мы знаем о Гутенберге:

Годом его рождения считается условно и приблизительно - 1400 г.

О детских годах и об обучении Гутенберга почти ничего неизвестно, кроме того, что у него было не-сколько братьев и сестер.

В 1420 году, в результате неурядиц между дворянством и мещанством Майнца, многие представите-ли дворянства, в том числе и семья Генцфлейшей-Гутенбергов, должны были покинуть город. С этого мо-мента теряется нить сведений о Гутенберге до 1434 года, которым датирован документ, показывающий, что первый книгопечатник находился в это время в городе Страсбурге; затем он побывал в Майнце и вновь вер-нулся в Страсбург, где, очевидно, обосновался и, может быть, женился на некоей Анне. Неизвестно где про-вел Гутенберг свою молодость до 1434 года, фантазия некоторых его биографов направляет его в эти годы и в Голландию, и в разные города Германии, и в Чехию. Достоверно лишь, что он поселился в Страсбурге без всяких средств к жизни, обладая познаниями в разных ремеслах. Здесь он создал товарищество, в котором играл главную роль, т. к. известно, что ему по договору этого товарищества полагалась половина всех дохо-дов. Доходов с чего? Каким ремеслом занималось это товарищество? Это в точности неизвестно. Известно, что товарищество занималось выделкой „зеркал" (Spiegein), но трудно сказать, были ли это зеркала из стек-ла или это было книгопечатание, так как ”Spiegel" - немецкое название лубочных книг с картинками. Речь шла также о каком-то прессе, изготовленном столяром Конрадом Заспахом, предназначение которого непо-нятно. Есть свидетельства, что Гутенберг делал какие-то опыты втайне от компаньонов. Может быть, это были попытки печатания подвижными буквами?

Гутенберг жил в Страсбурге на острове, в доме около монастыря св. Арбогаста; в 1444 году бродя-чая шайка арманьяков напала на Страсбург и разграбила как этот монастырь, так и прилегающие дома; вероятно, мастерская Гутенберга также была уничтожена. После этого вновь теряются следы Гутенберга почти до 1448 года, когда мы застаем его в родном городе - Майнце.

При раскопках, произведенных в 1856 году в подвале того дома в Майнце, где в 1450 году помеща-лась первая известная нам типография Гутенберга и Фуста, было найдено несколько обломков дерева, на одном из которых сохранилась надпись: I. MCDXLI. G - которую прочли как "1441, Иоганн Гутенберг". Ре-конструкция показала, что эти обломки могли быть остатками печатного пресса; если предположить, что ученые были далеки от излишнего увлечения, - то найдены, действительно, остатки пресса, на котором вели-кий изобретатель мог делать опыты печатания, живя в Страсбурге, и который он затем перевез в Майнц.

Здесь Гутенберг всецело отдается работе по печатанию подвижными буквами; но у него нет денег, и он вынужден обратиться к богатому мещанину Иоанну Фусту, который в августе 1450 года дает Гутенбергу 800 золотых гульденов на оборудование типографии, с тем, что и все расходы по приобретению бумаги, красок, металлов несет Фуст, в сумме 300 гульденов ежегодно, за это Фуст получает 6%. По уговору, все доходы с предприятия делятся пополам между компаньонами. Но в 1452 году - вместо 300 гульденов ежегодно, Фуст дает в дело 800 гульденов одновременно, с тем, что в случае неуплаты всего долга (800+800=1600 гульденов+проценты) вся типография поступает в полную собственность Фуста.

Работы в типографии идут успешно, и в дело принимается (в 1452 году) в качестве подмастерья мо-лодой Петр Шеффер, из Гернсгейма, чрезвычайно способный человек, бывший в Парижском университете в 1449 году переписчиком (каллиграфом), быстро не только усваивающий во всем объеме искусство Гутенбер-га, но и вносящий, вероятно, усовершенствования. Фуст, считая более выгодным изгнать из дела Гутенберга, может быть, поссорившись с ним, предъявляет требование о возврате денег; но все полученные суммы вло-жены в дело, и Гутенберг вынужден снова предстать перед судом, который не считаясь, конечно, с мораль-ными правами Гутенберга - решает дело в пользу Фуста, и 6 ноября 1455 года вся типография отнимается у Гутенберга и переходит в руки Фуста и Шеффера. В пользовании Гутенберга остается только один из ком-плектов отлитых шрифтов, принадлежавший Гутенбергу до компании с Фустом (которым печатались Дона-ты).

Между тем как Фуст и Шеффер, успевший жениться на дочери Фуста - Христине, продолжают рабо-ты, начатые Гутенбергом, - гениальный изобретатель находит нового компаньона, майнцского синдика Кон-рада Гюмери, отливает новые шрифты и печатает новые книги.

Так продолжалось до 1462 года; ревниво охраняя тайну нового искусства, обе типографии продол-жали издательство. В 1462 году город Майнц вновь стал предметом междоусобий - на этот раз между графом Дитером фон Изенбургом, занимавшим кресло архиепископа в Майнце и попавшим в немилость папы, и графом Адольфом Нассауским, которому папа передал майнцское архиепископство.

Обе типографии приняли участие в борьбе, выпуская воззвания, при чем Гутенберг был на стороне Адольфа. Последний, после осады города 28 октября 1462 года, вышел победителем; Майнц был подвергнут разграблению; типография Фуста и Шеффера была разгромлена. Гутенберг же, в благодарность за его поддержку при помощи печатного слова, был назначен с 1465 года на службу нового архиепископа и получал небольшой паек (каждый год - новое платье, двадцать мер зерна и два воза вина) и доступ к столу архиепископа в Эльтвилле, в двух часах езды от Майнца по р. Рейну; там жили некоторые его родственники. Двум из них, Генриху и Николаю Бехтермюнце, Гутенберг передал в аренду свою типографию, перевезенную в это время в Эльтвилль, арендные же деньги шли на покрытие старого долга Конраду Гюмери.

Пожив недолго в покое после своей тяжелой и зависимой от кредиторов жизни, Гутенберг умер в начале 1468 года; днем его кончины условно считают 2 февраля. Он был похоронен в церкви монастыря бенедиктинцев в Майнце, сгоревшей 21 июля 1793 года, при осаде города французскими революционными войсками.

Между тем, Фуст и Шеффер восстановили после 1462 г. свою типографию и продолжали дело; но Фуст умер, вероятно, раньше Гутенберга. Существует предание, что он ездил в Париж для распространения там напечатанных книг; когда, в последний его приезд туда в 1466 году, свирепствовала чума, будто бы он хорошо сбывал напечатанные Библии, уверяя, что они предохраняют от заражения; что, впрочем, не поме-шало и ему умереть во время эпидемии. Насколько это предание достоверно - сказать невозможно; во всяком случае, с 1465 года все следы существования Фуста теряются.

Таким образом, к 1468 году продолжает общее дело трех компаньонов один Петр Шеффер и живет до 1503 года, когда первая типография Гутенберга перешла к сыну Шеффера - Иоганну; затем следы этой типографии теряются около половины XVI века.

Таковы наиболее существенные внешние события в жизни Гутенберга и его компаньонов; мы видим изобретателя книгопечатания в течение всей его известной нам жизни на небольшом пространстве Рейна, между Эльтвиллем и Страсбургом, на расстоянии около 200 километров. Его годы ученичества и обычных для немецкого юноши странствований, если они в действительности были окутаны полной неизвестностью, что дало повод к созданию многих легенд, в том числе легенд о Костере или о заимствовании Гутенбергом изобретения у Костера. Суть ее в том, что печатание подвижными буквами изобрел голландец Лаврентий Костер (или Юниус), в Гаарлеме, изобрел будто бы случайно, гуляя по лесу и вырезая своим внукам, для игры, буквы, затем намазывая их соком ягод и делая отпечатки, откуда и развилось книгопечатание; в мастерской Костера был ученик, по имени Иоганн (Фуст?), оказавшийся нечестным: однажды, в сочельник Рождества, когда вся семья Костера пошла в церковь - Иоганн украл подвижные буквы и бежал, и отсюда пошло книгопечатание в Германии...

Возможно, конечно, что Костер, и не только Костер, но и другие, делали в XV веке, в связи с возро-ждением наук и искусств, попытки открыть более удобный способ печатания книг потому, что потребность в этом была велика; однако, нам известно, что в Гаарлеме печатание подвижными буквами вводится только в 1483 году, и до конца XV века там открывается еще только одна типография, в 1486 году; что в Голландию изобретение Гутенберга занесено из Германии и только к началу семидесятых годов - позже чем в Италию и Францию. Неужели Костер не мог легко восстановить похищенные у него пунсоны? Неужели голландцы, при значительном торговом развитии Голландии в то время, так и забросили, оставили без применения столь важное изобретение?

Добавим, что печатание подвижными литерами распространено в Европе исключительно учениками Гутенберга и Шеффера, и что вопрос осложнен главным образом той таинственностью, которой окутаны до сих пор первые шаги печатания подвижными литерами.

В этой таинственности есть и значительное участие сознательной воли самого Гутенберга: ибо он, по свойственной изобретателям осторожности, тщательно скрывал не только от посторонних, но, кажется, и от компаньонов свои тайные опыты по усовершенствованию открытого им искусства; много усилий потра-тили наследники упомянутого Андре Дритцена, чтобы выведать эту тайну; еще больше трудов положили европейские, главным образом германские, библиологи, чтобы распутать клубок жизни Гутенберга и иссле-довать, строчка за строчкой, буква за буквой, все книги, напечатанные за этот период, для установления, чьими трудами издана та или иная книга или листок. Вопрос усложняется еще тем, что уже в 1460 году в Бамберге (Бавария) и Франкфурте существовали типографии - Альбрехта Пфистера и Иоганна Ментелина, учеников Гутенберга и Шеффера, из которых Пфистер печатал шрифтами, какими пользовался и Гутенберг.

Во всяком случае, в настоящее время споры об изобретателе книгопечатания почти оставлены, - и права Гутенберга восстановлены.

Как Гутенберг изобрел печатание подвижными литерами? Для решения этого вопроса мы должны перейти в область предположений.

Наиболее вероятный путь открытия Гутенберга, скорее всего, такой: получив в детстве образование (что отчасти доказывают своим текстом изданные им книги) и затем нуждаясь в средствах на жизнь, Гутен-берг в тридцатых годах XV века, а может быть и ранее, пытается заняться разными ремеслами - ювелирным делом, выделкой зеркал и т. д.; также, вероятно, интересуется и изданием ксилографических книг. К этому времени техника печатания с деревянных досок настолько подвинулась вперед, что конкуренция сильна, и приходится изыскивать способы ускорения и удешевления издания.

Гутенберг, может быть, доходит до мысли, что можно вырезать отдельные слова на кусочках дерева (тем более, что в грамматике Доната одни и те же слова повторяются помногу раз, с разными или одинаковыми окончаниями).

Вырезание отдельных слов в это время уже не новость: к этому способу должны были прибегать резчики деревянных досок для печати, когда им нужно было корректировать какое-либо неверно вырезанное на доске слово: вместо того, чтобы бросить доску, предпочитали вырезать из нее одно неправильное слово и в образовавшееся отверстие в доске вставить текст, правильно вырезанный.

К вырезанию отдельных букв должны были подойти и переплетчики, для оттискивания на передней крышке переплета имени автора и названия ксилографической книги.

Существует теория происхождения деревянных подвижных букв из Средней Азии, где в начале вто-рого тысячелетия нашей эры обитавший культурный для своего времени народ, уйгуры, ввели также и печа-тание подвижными буквами. Затем армяне, жившие одно время под одним господством с уйгурами, перене-сли это искусство в Голландию, а оттуда принцип печатания подвижными буквами стал будто бы известен Гутенбергу.

Уверяют также, что еще в XVI веке видели остатки первого деревянного шрифта Гутенберга, при чем он делал в теле каждой буквы отверстие и связывал набранные строки букв продетой сквозь эти отвер-стия веревочкой.

Но дерево мало подходящий материал для вырезания отдельных мелких слов и букв; оно разбухает, высыхает, и отдельные слова получаются неодинаковые по высоте и ширине, что мешает печатанию; остается перейти к вырезанию слов на металле, но это отнимает много времени, к тому же приходится вырезать помногу одинаковых слов; Гутенберг переходит к вырезанию из мягких металлов - свинца или олова; но эти металлы легкоплавки, что дает возможность облегчить работу и ускорить процесс: если вырезать на трудноплавком металле вглубь те же буквы,-то затем легко, вливая в приготовленные таким образом формочки расплавленный свинец, получить любое количество литер с выпуклыми на их вершине буквами.

Однако, зачем же вырезать очертания букв вглубь, когда можно вырезать одну модель в виде выпук-лой буквы на твердом металле (например, железе), затем - путем ударов по заднему концу полученного та-ким образом пунсона - оттиснуть в более мягком металле, напр., меди, углубленное обратное изображение нужной буквы, и в полученной таким образом формочке (матрица) можно отлить из легкоплавкого сплава любое количество литер, которыми уже можно пользоваться многократно, для ряда изданий разных книг.

И здесь Гутенберг мог почерпнуть кое-что в опыте прошлого, так как его семья была из числа тех майнцских дворянских родов, которым принадлежало право чеканки монет, весьма близкой по технике к выбиванию матрицы пунсоном.

Когда литеры в любом количестве отлиты, остается взять в руки линейку с бортами (верстатка) и набирать в нее, строка за строкой, любое сочинение.

И, конечно, гораздо удобнее вырезать, как пунсоны, не целые слова, а отдельные буквы, и в один из моментов процесса изобретения произошло соответственное упрощение в деле книгопечатания.

Что процесс творчества у Гутенберга, благодаря которому открыто печатание отлитыми из металла подвижными литерами, шел именно так, в этом едва ли можно сомневаться, так как иначе он идти не мог; но, конечно, на всю эту эволюцию ему понадобилось, как показывают разные косвенные данные - не меньше десяти, может быть, и два десятка лет громадной умственной работы в тайниках его мастерских.

Наша гипотеза принимает характер почти несомненный, поскольку мы знаем, что к 1448 году изо-бретение Гутенберга уже доведено до его логического конца, ибо на этот год им издан календарь, напечатанный литерами, которые одновременно служат Гутенбергу для ряда изданий грамматик Доната.

Еще ранее календаря, вероятно с 1445 по 1447 год, первым известным примитивным шрифтом Гу-тенберга печатается ряд Донатов, которых найдено отпечатанных этим шрифтом пока только три издания, вернее - части этих изданий; надобно помнить, что большинство мелких изданий Гутенберга, и только напе-чатанных на пергаменте, дошло до нас в виде случайных обрывков. Возможно, что некоторые из этих изда-ний выпущены не Гутенбергом, а его заимодавцами, отнимавшими у него шрифты за долги.

Как мы видим, почти все первые издания Гутенберга представляют грамматику Доната; то, что они напечатаны подвижными буквами, доказывается многими путями; одно из простейших и нагляднейших до-казательств, что некоторые буквы перевернуты в словах вверх ногами - явление, немыслимое в ксилографи-ческих книгах.

Как драгоценны для науки такие открытия и как они трудны и случайны - легко себе представить; эта находка покончила, конечно, с очень многими спорами вокруг Гутенберга и отдалила установленный ранее год начала книгопечатания - с 1450 до 1447 года.

Следующие издания, несомненно принадлежащие Гутенбергу и Шефферу - индульгенции (католи-ческие грамоты об отпущении грехов, продававшиеся за деньги), весьма бойко расходившиеся в связи с воз-званиями папы о крестовом походе против турок в 1454-55 годах; их известно семь изданий, сохранившихся по одному или несколько экземпляров; все они, весьма схожие по набору шрифтов, представляют листовки, с печатью только на одной стороне, двумя новыми шрифтами, около 20 и 12 пунктов. В тексте оставлены пустые места для вписывания имен грешников, недорого покупавших, приобретением этих индульгенций, место в раю.

Затем следует так называемая „Библия в 42 строки" - громадная работа, произведенная Гутенбергом при помощи денег Фуста. Она вышла, вероятно, около 1455 года и является плодом невероятной энергии великого изобретателя, составляя два громадных тома, из которых в первом 648 и во втором 638, всего 1.286 страниц, с приблизительно 3.400.000 печатных знаков. Эта Библия набрана литерами, заново отлитыми и более мелкими, чем в Донатах. Конечно, столько литер Гутенбергу отливать не пришлось, ибо, во-первых, многие из них - лигатуры, а, во-вторых, после отпечатания двух-трех листов литеры опять разбирались по отдельным ящикам деревянной кассы и могли служить вновь; но если мы оценим всю колоссальную массу затраченного времени и денег, то поймем озлобление Фуста, желавшего получить поскорее проценты на свой капитал, тогда как гениальный изобретатель стремился к созданию шедевра книгопечатания.

В этой Библии, как и обычно в первопечатных книгах гутенберговского времени, напечатан типо-графской краской только основной текст; все заголовки и все заглавные буквы, а также украшения (напри-мер, узоры, цветы, листья и т. д.) на некоторых страницах рисованы от руки. Иллюстрации, как и в других работах Гутенберга, отсутствуют.

Этой Библии сохранилось около 40 более или менее полных экземпляров.

Библия - предмет высшего вожделения богатых библиофилов; увы - почти все известные экземпляры находятся в общественных и государственных книгохранилищах, и если еще в 1897 году один экземпляр был продан за 47.000 рублей золотом одному американскому миллиардеру, то за другой тщетно предлагали до 100.000 рублей золотом: с XVIII века ни одного экземпляра в частной продаже не было. Хороший экземпляр находился в Ленинградской публичной библиотеке.

Книгопечатание развивалось, и уже к началу XVI в. было напечатано около 30 тысяч книг (в том числе произведений Плиния, «История животных» Аристотеля, естественнонаучные сочинения Альберта Великого и др.).
2.5.2. Развитие науки в период становления капитализма
Начиная с XVI в. все усиливающимися атаками подвергаются теология, схоластика, средневековая феодальная идеология. Вера в «божественный произвол», которому мир обязан своим существованием, идеи геоцентризма и антропоцентризма, представление о косности природы, телеология, как учение о божественной целесообразности всего существующего, подвергаются сомнению, а иногда и резкой критике.

«Буржуазии для развития ее промышленности нужна была наука, которая исследовала бы свойства физических тел и формы проявления сил природы. До того же времени наука была служанкой церкви и ей не позволено было выходить за рамки, установленные верой… Теперь наука восстала против церкви буржуазия нуждалась в науке и приняла участие в этом восстании».

Это была эпоха огромного культурного подъема, характеризовавшаяся бурным развитием науки, философии, литературы, искусства развитием, происходившим в напряженной борьбе старого и нового во всех областях духовной жизни человечества. «Это был величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености, - пишет Ф. Энгельс и несколько дальше продолжает. – И исследование природы совершалось тогда в обстановке всеобщей революции, будучи само насквозь революционно: ведь оно должно было еще завоевать себе право на существование».

Во многих областях науки начинаются смелые исследования, которые ведут ко все более глубокому познанию закономерностей природы. Жизнь, практика, производство ставили перед наукой все новые и новые задачи, создавая основу для бурного подъема всех отраслей знания.

Интенсивно развиваются механика, математика, астрономия. Другие отрасли естественных наук также делают первые успехи. Естествознание этой эпохи явилось одним из факторов, революционизировавших жизнь. Достаточно в этой связи напомнить великие имена Леонардо да Винчи, Коперника, Джордано Бруно, Галилея, Кеплера, Ньютона, Ломоносова.

Одним из основоположников нового экспериментального естествознания стал Леонардо да Винчи. Он утверждал, что знания, не рожденные опытом, бесплодны и лишены всякой достоверности. Природа не нарушает своих закономерностей, их можно познать и положить в основу научного предвидения. Законы природы могут быть математически сформулированы, ибо «основой основ» являются математика и механика. Леонардо да Винчи плодотворно работал в разных областях естествознания, в том числе в области анатомии и ботаники.

Объем знаний, унаследованных от древности и средневековья, был невелик. «Главная работа в начавшемся теперь первом периоде развития естествознания заключалась в том, чтобы справиться с имевшимся налицо материалом. В большинстве областей приходилось начинать с самых азов, - пишет Ф. Энгельс и дальше, останавливаясь специально на биологических науках, продолжает, -… в области биологии занимались главным образом еще накоплением и первоначальной систематизацией огромного материала, как ботанического и зоологического, так и анатомического и собственно физиологического».

2.5.3. Новые организационные и материальные возможности раз-вития науки
В XVI – XVIII вв. в Европе складываются новые организационные и материальные возможности для развития естественных наук.
2.5.3.1. Организация Академий наук
Увеличивается число научных учреждений и обществ. В конце XVI – начале XVII в. в Италии возникает несколько ученых ассоциаций, именовавшихся академиями, например знаменитая флорентийская Академия дель Чименто.

Вскоре и в других странах Европы наряду с ростом числа университетов, которые в рассматриваемую эпоху, как правило, занимали весьма консервативные позиции, организуются научные учреждения нового типа – Академии наук. Так, в 1660 г. организуется и в 1662 г. официально открывается в Лондоне Королевское общество – Английская Академия наук, в 1666 г. – Парижская, в 1700 г. – Берлинская, в 1724 г. – Петербургская, в 1739 г. – Стокгольмская, в 1739 г. Мюнхенская Академия наук и т. д.

Во Франции XVII – XVIII вв. в «академии» превращается ряд научных обществ и кружков, существовавших в провинции.
2.5.3.2. Открытие обсерваторий
В конце XVI в. в Дании открывается знаменитая обсерватория Тихо Браге. Постепенно возникают обсерватории почти во всех странах Европы – Парижская (1667), Гринвичская (1675), Московская (1701), Петербургская (1726), Пражская (1751), Вильнюсская (1753), Краковская (1791) и др.

Одна из крупнейших в мире обсерваторий - Национальная обсерватория Kitt Peak (США) находится на вершине горы Kitt Peak вблизи Туксона в Аризоне. На представленной здесь фотографии дальний слева телескоп - это всемирно-известный 3.5 - метровый телескоп WIYN Telescope, с помощью которого астрономы исследуют отдаленные сверхновые. Правее расположен 36-дюймовый телескоп. Далее, около тонкой опоры, - 2.1-метровый телескоп, на котором проводятся спектроскопические наблюдения. Необычное здание треугольной формы - это солнечный телескоп McMath-Pierce Solar Telescope. Перед ним расположен вакуумный телескоп Vacuum Tower Telescope, а за ним - телескоп Burrell-Schmidt Telescope и 0.9 - метровый автоматический те-лескоп SARA. Дальний справа - это один из самых больших в мире телескопов - 4-метровый Mayall Reflector. Национальная обсерватория Kitt Peak является одной из национальных оптических астрономических обсерваторий Соединенных Штатов Америки (National Optical Astronomical Observatories).

В шести километрах от Ялты в полусухих субтропиках с мягкой влажной зимой и жарким сухим летом раскинулся замечательный уголок Крыма Никитский ботанический сад. Основанный в 1812 году вблизи деревни Никита, он сразу же завоевывает известность среди ботанических садов Европы. Сад занимает площадь 1000 гектаров. Ученые сада работают над проблемами интродукции, селекции и оптимального использования растительных ресурсов. Коллекции сада насчитывают более 28 тысяч видов самых разных разнообразных растений. Деревья и кустарники из различных субтропических районов земного шара высажены в парках по декоративному принципу, поэтому в непосредственной близости растут лавры и красавицы пинии из Средизем-номорья, бамбуки и Восточной Азии и деревья секвойядендрона гигантского из Калифорнии.

Летом Никитский ботанический сад утопает в яркой и сочной зелени кустов, деревьев и цветов. Никого не оставляет равнодушным цветущие альбиция ленкоранская, олеандр, гранатники, лагерстремия индийская. Осенью, когда в прозрачном воздухе кружатся желтые листья и плывут ароматы цветущих лохов и османтусов, пышно расцветают хризантемы - самые разнообразные виды и сорта из многих стран мира. Даже зимой, когда Сад ненадолго покрывается белоснежным нарядом, цветут саркококка низкая, зимоцвет ранний, мушмула японская. А в феврале уже распускаются сережки лещины, переливаются на солнце желтоватая дымка кизила. Особенно красив Сад весной. Невозможно оторвать взгляд от удивительной картины цветущего миндаля, персиков, абрикосов, алычи, черешни, инжира, айвы и других культурных и декоративных растений.
2.5.3.4. Организация музеев
Организуются крупные музеи. Одним из первых в Европе естественнонаучных музеев стала «Кунсткамера», учрежденная в 1714 г. Петром I. Музей послужил фундаментом созданной несколько позже Санкт-Петербургской (а затем – Российской) Академии Наук, ряда ее научных и музейных учреждений.

С 1753 г. в Лондоне начинает работать знаменитый Британский музей и т. д.

По статье Б. В. Булюбаша «Британские научные музеи в Интернете»:

Что представляет собой научный музей в конце XX столетия? “Шепот иных тайн” слышит в залах Парижской консерватории наук и искусств герой знаменитого романа Умберто Эко (“Маятник Фуко”): “А это пенсне, и крохотные водяные часы, и маленький электроскоп, и линза, и лабораторный ножик, похожий на клинописный знак, шпатель, тонкая стеклянная пластинка, трехсантиметровый тигель для создания гомункулуса величиной с гнома...” Именно музей науки становится для него местом встречи точного естествознания с герметическим знанием, встречи с мистическими “властителями мира”. Попробуем совершить виртуальный визит в ведущие научные музеи Великобритании: в Британский национальный музей науки и техники (www.nmsi.ac.uk) — в состав его входят музей науки, национальный музей фотографии и телевидения и музей железных дорог; в Британский музей естественной истории (www.nhm.ac.uk) и в Оксфордский музей истории науки (www. mhs.ox.ac.uk).

Заметим, что об активном использовании музеев науки как сферы приложения историко-научного знания и удачного способа демонстрации научных достижений пишет британский историк науки Роджер Смит:

«Среди увиденного на сайте Британского музея науки весьма любопытной показалась мне коллекция научного инструментария XVIII в., известная как “коллекция короля Георга III”. Своеобразие этой коллекции в том, что на самом деле коллекций две: одна, состоящая из дорогих приборов утонченного дизайна, использовалась для развлечения гостей королевского двора, другая — для весьма популярных в Англии общедоступных лекций о науке (с посещения таких лекций начался путь в “большую науку” Майкла Фарадея). Два набора инструментов весьма сильно отличаются друг от друга, и это — весьма убедительное доказательство того, что два столетия назад инструменты использовались не только для исследования тайн природы, но и для формирования надлежащего имиджа науки у первых лиц государства и у общественности (любой купивший билет на публичную лекцию мог увидеть в действии воздушный насос и новейшие электрические приборы).

Поистине безграничный массив геологических и биологических сведе-ний о живом и неживом мире нашей планеты представлен в Британском музее естественной истории. Сбор этих сведений по сути дела и определял историю геологической и биологической науки на протяжении многих веков.

В последние годы музеи науки разных стран разрабатывают специаль-ные образовательные проекты, ориентированные на работу со школами. Для координации таких проектов научно-технические музеи Великобритании, Голландии, Сингапура, США, Финляндии, Франции и Японии объединили усилия и создали, используя неограниченные возможности Интернета, образовательное музейное сообщество — Science Learning Network (www.sln.org); члены этого сообщества — не только научные музеи Бостона, Миннесоты, Майами, Сан-Франциско, но и “базовые” средние школы этих музеев. В последнее время у проекта Science Learning Network появилось и шесть “международных” членов — научные центры и музеи науки в Амстердаме, Лондоне, Сингапуре, Париже, Хельсинки.

Своеобразной презентацией истории науки как самостоятельной гуманитарной дисциплины можно назвать сайт Оксфордского музея истории науки (www.mhs.ox.ac.uk). На одном из разделов сайта вы видите карту Оксфорда; на карте выделены исторические места, связанные с жизнью Роберта Бойля, Исаака Ньютона, Роберта Гука... Вы подводите курсор, щелкаете клавишей “мышки”, и на экране монитора появляется портрет ученого, а рядом с ним — соответствующий сюжет из истории британской науки.

В целом можно констатировать, что специализированный музей истории науки отчетливо представляет историю науки как гуманитарную дисциплину, самостоятельный раздел исторических наук. Напротив, в музеях науки история науки приобретает прикладной характер, обеспечивая то, что в Англии называется public understanding of science

Музей техники в Делфте (Голландия) – один из старейших.
2.5.3.5. Публикация трудов Академий
Начинают выходить труды многочисленных академий. Издается все возрастающее количество естественнонаучных сочинений на самые различные темы. Академии разных стран объявляют конкурсы на премии, что также способствует разработке определенных научных вопросов.
2.5.3.6. Создание библиотек
Создается или расширяется ряд крупных государственных библиотек. Существовавшая еще в XIV в. французская королевская библиотека переводится в 1595 г. в Париж, где на ее основе возникает знаменитая «Национальная библиотека». В 1661 г. организуется Государственная библиотека в Берлине, в 1753 г. – библиотека Британского музея, в 1714 г. – библиотека в Петербурге, ставшая основой академической библиотеки, а в 1795 г. – Петербургская публичная библиотека и т. д.

Библиотека Российской Академии наук (БАН) - первая государственная библиотека в России была основана Петром I в 1714 году и получила статус академической в 1725 году. Библиотека имеет уникальные фонды, привлекающие внимание исследователей во всем мире. БАН является административным и методическим центром сети академических библиотек, с перечнем которых можно познакомиться на сервере. Кроме того, здесь можно получить информацию о библиотеке, просмотреть списки библиотечных фондов, а также узнать об услугах, оказываемых библиотекой, и о деятельности ее сотрудников (http://ban.pu.ru).

На рисунке изображен микроскоп Антония Левенгука. Он жил в XVII веке в городе Дельфте (Голландия) Торговец сукном, он заинтересовался увеличительными стеклами, научился их шлифовать и достиг в этом деле совершенства. Его линзы были малы (диаметр – 3 мм). Изготовил микроскоп, увеличивающий в 270 раз. Затем был микроскоп, усовершенствованный английским естествоиспытателем Робертом Гуком.

За великими географическими открытиями XV – начала XVI в., связанными с именами Колумба, Васко да Гама, Магеллана и других, последовало множество путешествий.

Голландские моряки в начале XVII в. открывают Австралию.

В XVIII в. важнейшие географические открытия связаны с экспедициями Бугенвиля, Лаперуза, Ванкувера, Кука и др.

Огромное значение приобретают предпринятые в России «Великая северная экспедиция» (1733 – 1743) и так называемые «академические экспедиции» (1768 – 1777). Участники русских экспедиций И. Г. Гмелин, С. П. Крашенинников, С.Г. Гмелин, Г.В. Стеллер, В.Ф. Зуев, И. И. Лепехин, Н. Я. Озерецковский и другие сильно увеличили объем не только географических, но и биологических знаний.

АКАДЕМИЧЕСКИЕ ЭКСПЕДИЦИИ, научные экспедиции, организо-ванные в 18 - начале 20 в. Росссийской академией наук с целью изучения территорий, хозяйства, природных богатств, настоящего и исторических памятников Российской империи. Работы по организации экспедиций были сконцентрированы в Географическом департаменте АН.

На изучение Южного Урала в 1768-74 были направлены экспедиции академика П.С.Палласа, И.Г.Георги, И.И.Лепехина, И.П.Фалька. По основной базе экспедиции назывались Оренбургскими. Особое значение придавалось обследованию и оценке экономического состояния Башкортостана, разведке полезных ископаемых, топографическим съемкам, ботаническим и географическим исследованиям. Изучался технико-экономический уровень металлургических и горнорудных заводов, собирались сведения о развитии сельского хозяйства в крае, кочевого скотоводства и различных промыслов у башкир. Эти исследования были тесно связаны с нуждами строительства промышлен-ных предприятий, восстановлению пограничной укрепленной линии и организации системы управления Оренбургским краем.

В ходе экспедиции собраны коллекции минералов и горных пород, историко-этнографические и археологические материалы, обследованы раститительный и животный мир Башкортостана. Паллас и Н.П.Рычков выделили и описали Верхнекамскую и Бугульминско-Белебеевскую возвышенности. Впервые в российской науке было дано систематическое описание хозяйства, быта, обычаев и верований тюркских, славянских, финно-угорских народов Урало-Поволжья.

ПАЛЛАС Петр Симон (22.9.1741, Берлин - 8.9.1811, там же), естествоиспытатель, географ и путешественник, чл. C.-Петербургской АН (1767). Учился в Германии, Голландии, Англии. В 1767 по приглашению правительства прибыл в Россию. В 1768-74 возглавил Академическую экспедицию по исследованию юго-восточных окраин России. В 1769 направился в Оренбург, затем в Уфу и далее в Исетскую провинцию. Собрал сведения о минералах Уральских гор, растительном и животном мире, о быте, хозяйственных занятиях башкир. Автор трудов по ботанике, геологии, географии, истории, этнографии народов Урала и Сибири.
2.5.4. Разработка новых принципов познания
Одновременно с бурным накоплением нового фактического материала идет разработка новых принципов познания. Их провозвестниками явились такие мыслители эпохи Возрождения, как Леонардо да Винчи, Джордано Бруно, Телезио и др. Одним из основоположников нового экспериментального естествознания стал Леонардо да Винчи. Он утверждал, что знания, не рожденные опытом, бесплодны и лишены всякой достоверности. Природа не нарушает своих закономерностей, их можно познать и положить в основу научного предвидения. Законы природы могут быть математически сформули-рованы, ибо «основой основ» являются математика и механика. Леонардо да Винчи плодотворно работал в разных областях естествознания, в том числе в области анатомии и ботаники.

Джордано Бруно, сожженный в 1700 г. по приказу инквизиции, выступал как поборник учения Коперника, защищая представления о материальном единстве вселенной, вечности и бесконечности мироздания. Итальянский естествоиспытатель и философ материалист Б. Телезио, руководитель известного в ту эпоху неаполитанского научного общества Academia Telesiana, ратовал за опытное изучение природы и ее закономерностей, вел борьбу со схоластикой.

Эти мыслители опирались на достижения современного им естество-знания. Их взгляды оказали влияние на формирование материалистических принципов познания природы.
2.5.5. Развитие принципов естественнонаучного познания природы в трудах Бэкона, Галилея и Декарта
Широкую попытку сблизить науку с философией и обосновать новые материалистические принципы познания природы предпринял в XVI в. английский философ Фрэнсис Бэкон.

«Настоящий родоначальник английского материализма и всей совре-менной экспериментирующей науки – это Бэкон», - писали К. Маркс и Ф. Энгельс. Они дали яркую характеристику его воззрений.

Ф. Бэкон звал к изучению природы, к открытию его законов. «Целью нашего общества, - писал Бэкон, - является познание причин и скрытых сил всех вещей и расширение власти человека над природой, покуда все не станет для него возможным». Помочь в этом должно естествознание – «мать всех прочих наук», которое познает природу, или, как выражается Бэкон, «рассекает, анатомирует» ее.

Бэкон решительно восстает против средневековой схоластики, суеве-рий, мистики. Сознание должно быть очищено от предрассудков, ложных понятий, которые Бэкон именует «призраками», «идолами». Не слепое преклонение перед авторитетами, а изучение самой природы, ее законов, наблюдения и сравнения, опыт (в широком смысле) и эксперимент, индукция и анализ – вот что, согласно Бекону, должно лечь в основу познания природы.

Выдвинутый Ф. Бэконом опытный, индуктивный, аналитический метод был важным вкладом в развитие материалистической философии и естественных наук. Вместе с тем взглядам Бэкона были присущи черты механистической, метафизической ограниченности. Они выражались в одностороннем понимании индукции и анализа, недооценке роли дедукции, сведении сложных явлений к сумме составляющих их первичных свойств, рассмотрении движения только как перемещения в пространстве, признании внешней по отношению к природе первопричины движения. Механистическая трактовка природных явлений и метафизический способ мышления укрепились в дальнейшем в естествознании и философии XVII – XVIII вв.

Портрет сэра Фрэнсиса Бэкона при наложении его на портрет Вильяма Шекспира устанавливает идентичность этих двух лиц.

Идея, что только опытное исследование явлений может дать истинное значение, овладевает умами ученых. Лондонское Королевское общество избирает своим девизом слова «Nullius in verba» («Ничему не верить на слово»). Знаменитая флорентийская Академия дель Чименто берет своим девизом слова «Provare e riprovare» («Проверять и снова проверять [на опыте]»).

Известный французский естествоиспытатель и медик XVII в. К. Перро, отражая настроения своей эпохи, писал: «…факты являются единственной силой, которая нам поможет превозмочь авторитет великих людей». Английский натуралист XVIII в. С. Гейлс говорил о том, что опыт и наблюдения – единственное основание, на которое мы должны опираться. «В физике нужно искать опыта и бояться систем» – писал Бюффон в предисловии к французскому изданию книги Гейлса.

Дух эпохи замечательно отражен и в словах М.В. Ломоносова:

О вы, счастливые науки!

Прилежно простирайте руки

И взор до самых дальних мест.

Пройдите землю и пучину,

И степи и глубокий лес.

И нутр Рифейский, и вершину,

И саму высоту небес.

Везде исследуйте всечасно,

Что есть велико и прекрасно,

Чего еще не видел свет…

Большое влияние на развитие всех отраслей естествознания оказали труды современника Бэкона Галилео Галилея. Он вошел в историю науки и философии как один из основоположников современного естествознания и экспериментального метода познания. Он развил и упрочил материалистические воззрения на природу. Общеизвестны его выдающиеся открытия в области механики, астрономии, его вклад в защиту и развитие гелиоцентрической системы Коперника, в открытие и обоснование важнейших принципов механики. Галилей впервые возвел механику на уровень теоретической науки.

Галилей утверждал, что бесконечный и вечный мир построен из неиз-менных атомов, движущихся по незыблемым законам механики, и его познание, в конечном счете, сводится к раскрытию количественных математических отношений математика, естественно, рассматривалась им как высшая форма познания. Выдвигая на первый план метод индукции и анализ, он подчеркивал значение синтетической работы человеческого ума («композитивного метода»). Церковь ясно поняла, какую страшную опасность для религиозного мировоззрения представляет учение Галилея, и он подвергся жесточайшим преследованиям инквизиции.

Бэкон и Галилей жили и творили примерно в одно время, но Галилей, будучи сам великим естествоиспытателем, пошел дальше в истолковании мироздания в механистическом духе и обосновании новых принципов познания природы. Еще дальше в этом направлении продвинулся их младший современник Рене Декарт, создавший в XVII в. первую систему природы, содержащую не только учение о строении мироздания (как это сделали Коперник и Галилей), но и о его происхождении. Эта система, основанная на принципах механики, была ярким выражением механистического материализма той эпохи.

Декарт оказал огромное влияние на развитие философии и естествознания. Если Бэкон был одним из основоположников эмпиризма, то Декарт более чем кто-либо из философов, способствовал развитию рационализма. Его физические воззрения в своей основе были материалистическими, но имели механистический характер и способствовали распространению механистических взглядов в естество-знании.

Основное содержание физического учения Декарта сводится к следующим положениям. Материя тождественна протяженности. Единая материальная субстанция, из которой построена вся вселенная, состоит из бесконечно делимых и полностью заполняющих пространство частиц – корпускул, находящихся в состоянии непрерывного движения. Декарт отрицал пустоту.

Движение материи трактуется им как перемещение в пространстве в соответствии с законами механики. Он не допускал возможностей действия тел на расстоянии, так называемого дальнодействия. Чтобы избежать признания непостижимых сил, лишенных протяженности, и в то же время объяснить взаимодействие тел, он выдвинул теорию «вихрей». В процессе механического «вихревого» движения возникают связь и взаимодействие между телами природы.

Согласно Декарту, количество движения в мире постоянно, движение неуничтожимо. Этот тезис Декарта бил по теологическим попыткам объяс-нять природные явления божественным вмешательством и имел важное значение для их научного познания. В бесконечном мире вихреобразно движущиеся частицы сочетаются друг с другом по законам механики происходит упорядочение, объединение частиц, и естественным путем возникают все тела природы. В конечном итоге – природа это огромный механизм, а все тела, ее составляющие, все качества этих тел сводятся к чисто количественным различиям. Образование мира не направляется никакой сверхъестественной силой, не идет в направлении какой-то цели, а подчинено естественным законам природы. Особенно интересно, что Декарт аналогичным образом пытается подойти к вопросу о происхождении организмов, которые, с его точки зрения, также являются механизмами, сформировавшимися по законам механики. Декарту принадлежат смелые и гордые слова: «Дайте мне материю и движение, и я построю мир».

Велик был вклад Декарта и в конкретные области естествознания. Он явился одним из создателей аналитической геометрии. Механика обязана ему идеей об относительности покоя и движения, о сохранении общего количества движения, а биология – учением о рефлексе. На примере зрительного восприятия он обосновал идею о замкнутой дуге рефлекса. Ему принадлежат также специальные исследования по эмбриологии животных.

Но если в своей «физике» – учении о мироздании – Декарт был в ос-новном материалистом, хотя и непоследованным (он считал, что материя сотворена богом, который придал ей движение и установил его законы), то в «метафизике» – учении о познании – он был идеалистом. Декарт открывал мышление от материи, признавал наличие, кроме материальной, протяженной субстанции, особой субстанции – мышления. Он признавал бессмертие души, а также существование бога как высшей третьей субстанции. Идеалистический характер носит и присущий Декарту отрыв разума от чувств, его представление о врожденных идеях, к числу которых он относил идею о боге, духовной и телесной субстанциях.

Декарт полагал, что всеобщность математических законов вытекает из природы ума. Отсюда преувеличение Декартом роли рационального начала в познании. Эти идеи Декарта легли в основу рационализма.

Учение Декарта о природе и ее развитии сыграло выдающуюся роль в истории науки и материалистической философии XVII – XVIII вв. Его же идеалистическая метафизика подвергалась неоднократно решительной кри-тике. Так, французский философ и естествоиспытатель XVII в. Пьер Гассен-ди, который доказывал бесконечность и вечность вселенной, считал ее со-стоящей из неуничтожаемой материи и пустоты и подчиненный закону причинности, критиковал идеализм декартовской метафизики. Он утверждал, что источником познания является чувственный опыт, и отвергал существование бессмертной души. Гассенди не соглашался с Декартом и в том, что между животным – «машиной» и мыслящим человеком существует непроходимая пропасть, и пытался механистическое понимание жизнедеятельности распространить и на человека.

Критически относился к некоторым сторонам воззрений Декарта и голландский философ – материалист и атеист Спиноза, который, в особенности в начале своей деятельности, находился под сильным влиянием Декарта и в известной мере может рассматриваться его учеником. Спиноза считал природу вечной и бесконечной, причиной самой себя, подчиняющейся во всем строгой необходимости. Все элементы природы находятся в причинной закономерной взаимозависимости. Спиноза резко критиковал теологию и телеологию. Он считал мышление и протяженность атрибутами единой субстанции – природы и поэтому решительно отбрасывал декартовский дуализм.
2.5.6. Лейбниц и идея «лестницы существ»
Одной из центральных фигур в философии и естествознании XVII – начала XVIII в. был Готфрид Вильгельм Лейбниц. Начав с сочувствия механистическому материализму, который развивали Рене Декарт и И. Ньютон, он вскоре создал собственную философскую систему объективного идеализма, ядром которого явилось его учение о монадах.

Под монадами Лейбниц понимал абсолютно простые, неделимые ду-ховные субстанции, составляющие «элементы вещей». В отличие от трактовки субстанции Спинозой и Декартом Лейбниц наделил монады способностью к деятельности и движению. Поскольку монады, по Лейбницу, абсолютно самостоятельны и вместе с тем образуют весь окружающий нас мир, в котором мы наблюдаем единство и развитие, то Лейбниц ввел в свою систему телеологический принцип изначальной целесообразности, «предустановленной гармонии», предусмотренной богом при создании мира.

На естественные науки особенное влияние оказало учение Лейбница о континууме – признании абсолютной непрерывности явлений ему принадлежит ставший впоследствии весьма популярный афоризм: «Природа не делает скачков». Этот принцип он стремился распространить на всю природу исходя из него, он пытался, в частности, объяснить историю Земли.

Распространение принципа непрерывности на биологические явления привело Лейбница к разработке учения о «лестнице существ», получившей широкое признание в XVIII в. Согласно этому учению, все живые существа составляют единый, непрерывный ряд; все дело лишь в том, чтобы отыскать промежуточные формы. Даже между растениями и животными, считал Лейбниц, должны существовать промежуточные формы. Однако все ступени лестницы существ Лейбниц мыслил существующими одновременно, изначальными, созданными богом и вечными. Хотя таким образом в идее «лестницы существ» не было ничего эволюционного, она послужила впоследствии одним из источников зарождения эволюционной идеи. Этому способствовали проявления диалектики в философской системе Лейбница, который писал, например, что «все во вселенной находится в такой связи, что настоящее скрывает всегда в своих недрах будущее, и всякое данное состояние может быть объяснено естественным образом лишь из непосредственно предшествовавшего ему состояния».

Из общих философских воззрений Лейбница и его учения о предуста-новленной гармонии вытекали его преформистские представления и отрицание им самозарождения. Вся живая природа, по Лейбницу, берет начало от «семенных животных», возникших «вместе с началом мира». Ничто не возникает заново, но лишь претерпевает изменение через увеличение или уменьшение. Развитие есть развертывание заранее данного.

При всей ограниченности взглядов Лейбница его идеи о всеобщей связи в природе, упорядоченности составляющих ее тел и ненарушимости закона непрерывности, о связи между прошлым, настоящим и будущим – были большим шагом вперед и оказали существенное влияние на натуралистов.

Ньютон сформулировал основные законы классической механики, открыл закон всемирного тяготения, разработал теорию движения небесных тел, обосновал важнейшие принципы оптики, внес крупнейший вклад в математику (дифференциальное и интегральное исчисление) и. т. д.

Стремление Ньютона вывести все явления природы из начал механики нашло воплощение в созданной им механической системе мира. После Ньютона представление о господстве в природе определенных закономерностей, механическая картина мироздания входят в плоть и в кровь науки. Такое же влияние на естествоиспытателей оказали представления Ньютона о материи, массе, движении, времени и пространстве.

Труды Ньютона, как и труды Декарта, были направлены на создание научной картины мира, в основу которой были положены «начала механики». Но между воззрениями Ньютона и Декарта были крупные различия, что вызвало длительный и горячий спор сторонников «ньютонианского динамизма» и «картезианской физики». Спор этот шел по ряду вопросов. В отличие от Декарта Ньютон и его последователи признавали наличие пустоты, действие тел друг на друга на расстоянии, сформулировали понятие «сила», развили так называемую корпускулярную теорию света (в противовес декартовской волновой теории света) и. т. д. Сторонники Ньютона отвергли декартовскую теорию вихреобразного движения и некоторые другие его построения, не от-вечавшие новым открытиям в физике.

Механистический материализм в воззрениях Ньютона переплетался с идеалистической метафизикой. Ньютон отрывал материю от движения, счи-тал материю инертной, лишенной собственной активности. В отличие от Декарта он считал движение отнюдь не вечным, а привнесенным в материю действующей извне силой. По Ньютону, оно может возникнуть и исчезнуть. С точки зрения Ньютона, пространство и время – это не формы существования материи, а какие-то особые, внешние по отношению к материи, категории. Не удивительно, что эти механистические и метафизические концепции открывали лазейку идеализму. Ньютон признавал «первый толчок», якобы давший начало миру, и даже повторные вмешательства божества в дела природы.

Если Декарт стремился показать мир в его возникновении и изменении, если в рамках его механицизма имеются хотя бы элементы исторического подхода, то мир Ньютона косный, застывший, лишенный истории. Общие воззрения Ньютона еще глубоко увязают в теологии.

Недавно вышла книга И.Дмитриева «Неизвестный Ньютон: силуэт на фоне эпохи» (Изд-во «Алетейя», 2000г.), в которой рассматриваются теологические воззрения ученого, в том числе его анализ библейских текстов. Он считал биолию – божественным планом всей истории человечества и Природы. Трактуя Апокалипсис, И.Ньютон предсказывает приход в мир кого-то, кому будет раскрыта волей Всевышнего тайна пророчеств, в заодно и многие другие тайны мироздания. И это сам Ньютон. Сэр Исаак был глубоко убежден, что сделанное им открытие, то есть создание системы мира – это все неспроста, это знаки избранности. И в этом не было ни тени самолюбования. Размышления ученого о себе преисполнены глубоко переживающимся им чувством ответственности перед Богом и причастности к божественным тайнам, к замыслу Божественного творения.

Но тем не менее именно Ньютон начал теоретическую науку, и это рубеж.

«Механистический французский материализм примкнул к физике Декарта в противоположность его метафизике». Французские материалисты XVIII в. были идеологами окрепшей и революционной тогда буржуазии, готовившейся штурмовать феодализм. «Великие люди, которые во Франции просвещали головы для приближавшейся революции, - писал Ф. Энгельс, сами выступали крайне революционно. Никаких внешних авторитетов какого бы то ни было рода они не признавали. Религия, понимание природы, общество, государственный строй – все было подвергнуто самой беспощадной критике; все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него». В другом месте К. Маркс и Ф. Энгельс пишут следующее: «…французское Просвещение XVIII века и в особенности французский материализм были борьбой не только против существующих политиче-ских учреждений, а вместе с тем против существующей религии и теологии, но и открытой, ясно выраженной борьбой против метафизики XVIII века и против всякоой метафизики, особенно против метафизики Декарта, Мальбранша, Спинозы, Лейбница».

Одним из источников воззрений французских материалистов XVIII в. были труды английских философов Т. Гоббса, Д. Локка и Д. Толанда. Гоббс выступал с решительной критикой идеалистических представлений о «духах», «нематериальной субстанции» и т. п. И утверждал, что материя (основным свойством он считал протяженность) – это единственная реальность, существующая вне человека. Материальные тела отражаются в нашем сознании, формируя представления. Но Гоббс понимал движение только как механическое перемещение материи и не считал его неотъемлемым свойством материи. Маркс и Энгельс характеризовали Гоббса как «систематика» бэконовского материализма.

Философские взгляды Бэкона и Гоббса в известной мере продолжал развивать Локк. В истории материалистической философии большое значение имела локковская критика идеалистического представления о «врожденных идеях», развитие им материалистического положения о чувственном, опытном характере наших идей, человеческих знаний . Хотя у Локка и были отступления к идеализму (идея о «самостоятельности души» и. т. п.), его материалистические воззрения оказали большое влияние на последующее развитие передовой философской мысли и, в частности, на формирование взглядов французских философов – материалистов XVIII в.

Произведения Ламеттри, Дидро, Гольбаха, Гельвеция и других французских материалистов XVIII в. знаменуют более высокую ступень развития материализма, опиравшегося на возросшие успехи естественных наук и решительно боровшегося с религией и идеалистической метафизикой.

Французские материалисты стремились доказать, что вся вселенная, начиная от простейших тел и кончая человеком с характерными для него сложнейшими душевными свойствами, образуется по естественным законам природы, по законам движения материи. Они утверждали, что движение является неотъемлемым свойством материи, и, таким образом, преодолели в этом пункте ошибочные воззрения Декарта и Ньютона, оставлявших место для представления о «первом толчке».

Ламеттри писал, что «материя содержит в себе оживляющую и движущую силу, которая является непосредственной причиной всех законов движения». Отрыв же материи от движения он характеризует как «гипотезу, которую пытаются приспособить к данным веры». Ясно высказывается по этому вопросу и Дидро: «Тело, по мнению некоторых философов, не одарено само по себе ни действием, ни силой. Это ужасное заблуждение, стоящее в прямом противоречии со всякой физикой, со всякой химией. Само по себе, по природе присущих ему свойств, тело полно действия и силы, будете ли вы рассматривать его в молекулах или в массе. Чтобы представить себе движение, прибавляют они, вне существующей материи, следует вообразить силу, действующую на нее. Это не так». Не менее ярко высказывается по этому поводу и Гольбах, утверждающий, что «движение есть способ существования, вытекающий необходимым образом из сущности материи». Гольбах решительно отвергает идею первого толчка: «Если бы к наблюдению природы подходили без предрассудков, то давно убедились бы, что материя действует по своим собственным силам и не нуждается ни в каком внешнем толчке, чтобы быть приведенной в движение».

Вселенную французские материалисты рассматривали в ее вечном движении, в непрерывном и всеобщем изменении. Идеи превращения – трансформация одних природных сил в другие, мысль о вечном круговороте красной нитью проходят через произведения этих философов. «Разве вокруг нас не изменяется все?.. Разве не очевидно, что вселенная не была в своем бесконечном прошлом в точности такой, какова она теперь, и что невозможно, чтобы в своем вечном будущем она была хоть на мгновение в точности такой же самой, какова она теперь? Как же можем мы угадать, что принесет с собой бесконечная смена разрушений и созиданий, сочетаний и разложений, метаморфоз, изменений, перемещений»? – писал Гольбах. Конечно, необходимо, отличать эту идею механистического материализма от представления об историческом развитии природы. Но в борьбе с идеалистическими, богословскими представлениями о косности, неизменности созданной богом природы, мысль о закономерном естественном происхождении всех природных тел имела огромное значение. Впрочем, в трудах французских философов – материалистов XVIII в., особенно Дидро, мы встречаем серьезные элементы исторического подхода к природе.

Исхода из охарактеризованных выше позиций, философы – материалисты рассматривали и органический мир, в том числе и жизнедеятельность человека.

«Материализм прошлого века, - писал Ф. Энгельс, - был преимущественно механическим, потому что из всех естественных наук к тому времени достигла известной законченности только механика, а именно только механика твердых тел (земных и небесных), короче – механика тяжести. Химия существовала еще в наивной форме, основанной на теории флогистона. Биология была еще в пеленках: растительный и животный организм был исследован лишь в самых грубых чертах, его объясняли чисто механическими причинами. В глазах материалистов XVIII человек был машиной так же, как животное в глазах Декарта. Это применение исключительно масштаба механики к процессам химического и органического характера, - в области которых механические законы хотя и продолжают действовать, но отступают на задний план перед другими, более высокими законами, - составляет первую своеобразную, но неизбежную тогда ограниченность классического французского материа-лизма.

Вторая своеобразная ограниченность этого материализма заключалась в неспособности его понять мир как процесс, как такую материю, которая находится в непрерывном историческом развитии. Это соответствовало тогдашнему состоянию естествознания и связанному с ним метафизическому, то есть антидиалектическому, методу философского мышления. Природа находится в вечном движении; это знали и тогда. Но по тогдашнему представлению. Это движение столь же вечно вращалось в одном и том же круге, и таким образом оставалось, собственно, на том же месте: оно всегда приводило к одним и тем же последствиям. Такое представление было тогда неизбежно».

Несмотря на ограниченность материалистической философии XVIII в., она сыграла огромную роль в раскрепощении человеческого духа от оков религии, прокладывая пути новым принципам научного познания, оказала большое влияние на формирование мировоззрения многих натуралистов.

Схоластика и идеализм, против которых вели борьбу французские материалисты, не сразу сошли со сцены: они еще долго господствовали в умах многих философов и натуралистов.