января 1968 г. Ленинградский Малый драматический театр. Л. Г. Зорин. «Варшавская мелодия». Режиссер Г. Н. Яновская. Художник А. В. Коженкова. Музыкальное оформление В. В. Волкова

25 января 1968 г. Ленинградский Малый драматический театр. Л. Г. Зорин. «Варшавская мелодия». Режиссер Г. Н. Яновская. Художник А. В. Коженкова. Музыкальное оформление В. В. Волкова.

В полутьме персонажи выходят, бродят по сцене, прикасаясь и как бы вспоминая, осматривают комнату. Потом уходят.

Гелена [Л. П. Пилипенко] на стуле. Появляется Виктор [Б. Л. Бабинцев].

Переходы — в полумраке, как силуэты, расставание — лязг дверей.

Гелена — движение. Умненькая, но в чем-то безмятежная. Обаятельная, простая, милая. Нет трагического подтекста с самого начала, как у А. Б. Фрейндлих. В конце она к этому приходит. Зритель привыкает смеяться над этой милой парой и не сразу принимает трагический ход.

{65} Нет непреодолимых препятствий, но он не может. Бабинцев не играет исторического, зависящего от времени характера. (А. Фрейндлих несет в себе время, это у нее происходило и происходит.) У Фрейндлих нет эволюции от нуля к вершине — два начала в ее героине живут. Победа духа и юмора. Ту же тему С. Юрский — Эзоп решает по-своему. Фрейндлих играет тему современного молодого человека. Трагическое, драматическое начало (через польскую тему).

1 февраля 1968 г. М. А. Булгаков. «Мольер» [Московский театр им. Ленинского Комсомола. Постановщик А. В. Эфрос. Художники В. Я. Дургин и А. Д. Чернова. Композитор А. М. Волконский].

На сцене — кулисы театра, но без реальной планировки, не как в ремарке у Булгакова. Хаос — все навалено, смещено. На заднем плане в центре — распятие, на нем свиток-надпись «Комедианты господина…» Изможденная фигура Христа. На лице небрежно повешена красная театральная маска. Рядом еще два креста (как бы {66} кресты разбойников) — но они смонтированы из театральных костюмов, повешены костюмы с растянутыми в стороны рукавами. Через всю сцену протянуты тросы, на которых развешаны костюмы. В сцене у короля их сдвигают (здесь есть и королевское одеяние). Слева от зрителей — кровать с балдахином и задергивающимися занавесками. В королевском дворце — на синем поле золотые лилии. В середине — стол, на нем множество свечей, графин с вином, фонарь. Справа, немного в глубине, — клавесин Шарлатана. Рампа обозначена свечами, которые зажигает Бутон. По сцене в ритме танца двигается Риваль [В. Н. Дугина], через всю сцену. Мадлена Бежар [Е. А. Фадеева]. Потом Бутон. Он раскланивается (реверанс, придерживая полы кафтана), начинает зажигать свечи рампы. У Вовси седой парик, зеленый кафтан, чулки (костюм из костюмерной, блеклые тона, дремучая театральность — расчет на смех, на забавность каждой реплики). Он зажигает свечи…

Появляется Мольер [А. И. Джигарханян] — держится за сердце. Он не в гриме, как у Булгакова, нет этого уродующего грубого парика и прочего. Падает в кресло. Бутон подбегает к тазу (справа на сцене), мочит полотенце, прикладывает ко лбу Мольера, держит у сердца (вода настоящая).

Мольер перед Королем [В. В. Всеволодов]. Просто опускается полоса (черная с орнаментом). Мольер униженно раскланивается, лицо — заискивает.

Сцена Арманды [И. В. Печерникова] и Лагранжа [Ю. О. Колычев]. Она танцует, говоря с Лагранжем (француженка настоящая). Когда объясняет, что поздно отменять брак с Мольером, — падает на постель (головой к нам), бьет себя по животу. Лагранж говорит, немного вещая, она — танцуя, это не бытовой диалог. Танцует, ускользает от Лагранжа вокруг стола, потом падает на постель. Лагранж — молодой, важный.

Затем идет сцена за кулисами. Мольер перед Королем. Экспромт (заискивающее лицо Мольера). Маска доброты, смущения. В то время как он обращен к нам, на заднем плане в волнении вышагивают актеры.

{67} Бутон на длинной палке держит королевское платье (в другом случае — женское платье).

Потом — диалог Бутона и Шарлатана, такое говорение опять же неконтактное, реплики как бы откуда-то доносятся, меняется звуковой план, четко и ясно.

Голос Людовика: «Благодарю вас, господин де Мольер» (это через микрофон).

Сцена Мольера и Бутона. Вспышка Мольера. Ярость неподдельная, нетеатральная. Риваль падает на Мольера, задерживает его.

Лагранж плачет.

Мольер разорвал кафтан — это (не по Булгакову) переход к искреннему веселью, Мольер забавляется. Тут ключ к Мольеру — грандиозная непосредственность, активное восприятие, теперь он искренне веселится, смеется, доволен, забавляется этим. Простота Мольера у Джигарханяна, он молод. В нем есть художник — Мольер живет полнотой минуты — и беспечность какая-то, это объясняет и его увлечение Армандой, и все. Артистическая натура (в каком-то современном смысле, как у Глеба Горбовского) — в переходах, в веселье, увлечении, ворчании. У Эфроса явно был прототип, но только, вероятно, не актер, а поэт, писатель.

Сцена с Шарлатаном. Вопрос Мольера Шарлатану — как делается фокус — опять же искреннее любопытство.

Мольер и Арманда. Удаление Бутона. Вся сцена — ее поведение, его страсть («Моя девочка!»). Поцелуй на постели. Он поднимается. Она задерживает его. Говорит ему о том, что она… (не на ухо, а запинаясь, замолкая от смущения — он понимает). У Булгакова Арманда шепчет на ухо.

У распятия — Арманда просто его целует, шутя, беспечно (в ней тоже эта современная беспечность, беспечность современного молодого человека). «Ты Жан» — «Я Батист» — «Ты — Мольер!». Договариваются о свидании у него.

Одноглазый [Д. Н. Днепров] — кошелек от короля. Потом преследует Арманду — вокруг стола, у постели. Она — кокетство и игра. Бутон вмешивается.

Мольер и Мадлена. Мадлена падает на колени.

{68} [Бутон] гасит свечи, сдвигает специальными рогатками костюмы на вешалке.

Мадлена ложится на постель.

Сцена Мольера и Муаррона.

Мольер и Арманда. Она садится на постель (там Мадлена) — они втроем в постели.

Они еще не ушли со сцены — уже появляются исполнители сцены карточной игры у короля. Король (в рыжем парике) бросает мешок с деньгами. Одноглазый. Присутствуют брат Верность и другие. Одноглазый носит карты от маркиза де Лессака к королю. Перед этим — танец под звуки музыки, пение, церемония.

Сцена с Варфоломеем [Д. А. Гошев, И. Б. Шувалов]. Он — здоровый детина. Никакой игры. Бьет себя ладонями по животу («музыкальное сопровождение») — а говорит заученно и бесстрастно. Его отпускают. Уходит. Возвращается. Он снова начинает свою барабанную дробь. По Булгакову, у Варфоломея глаза безумца, — здесь всего этого нет, а есть явное шарлатанство. Людовик говорит «в пространство» — точно по ремарке Булгакова.

Людовик и Мольер. Мольер угодлив. Игра с несуществующей курицей (курица есть — но Мольер играет с воображаемой курицей, развлекая тем короля). Переворачивает стул. Мольер садится на перевернутый стул, потом падает в пространство между ножек. Вопрос короля о крестнике — «Не живут мои дети, государь». Разрешен «Тартюф» — Мольер кричит Шаррону, ликование.

Справедливый сапожник (шут) (С. С. Яковлев) ложится в постель. Из нее — выпутываясь, в борьбе — появляются Арманда и Муаррон (Н. А. Верещенко). Идет любовная сцена, игра. Она сопротивляется искушению. У Булгакова они репетируют Амура и Психею — в спектакле прямо любовная сцена, и ее вопрос «Где Бутон» — это защита. Муаррон почти насильно затаскивает ее в кровать, затем задвигает занавески, оттуда — ее крики, потом стоны затихающие. Одна из натуральных сцен. Крик, когда появляется Мольер.

Появляются члены Кабалы. Садятся на кровать под балдахин.