Вильгельм Р., Вильгельм Г
Рихард Вильгельм Изменчивость и постоянство
жүктеу/скачать 1.64 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- ПРОТИВОСТОЯНИЕ И СОУЧАСТИЕ
- ОТ ПРОТИВОСТОЯНИЯ К СОУЧАСТИЮ
Рихард Вильгельм
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Для достижения гармонии необходимо занять правильную срединную позицию. Время, как было сказано, необходимо для восприятия противоположностей. Важно перестать быть игрушкой в руках времени, ведь время становится истинно реальным лишь для воспринимающего его из неподвижной точки. До тех пор пока нас бросает от одного мгновения к другому, пока воображение исправно воспроизводит фантазии нашего прошлого и мы обращаемся то со страхом, то с надеждой в будущее — мы не более чем вещи среди вещей, предоставленные произволу судьбы, подобно любым другим механическим объектам. Но когда удается воспринять в некоей срединной точке и время, и его противоположность, не отринув ничего, круг замыкается и время переживается как Вечность. Это переживание и есть гармонизация времени. В этом пафос изречения из «Чжун юн»1 об «осуществлении срединного и гармоничного» (1-й чжан). Это — сердце конфуцианской доктрины. |
Цзюнь-цзы2 в соответствии со своим положением поступает и не желает иного. Среди богатых и знатных поступает как богатые и знатные; среди бедных и низких поступает как бедные и низкие; среди варваров поступает как варвары; в бедствии поступает как терпящий бедствие. Цзюнь-цзы, куда бы ни попал, обретает в себе это. «Чжун юн» 14 |
Говоря о противоположностях в «И цзин», необходимо помнить об абстрактности представленного материала. Конечно, все образы содержат конкретные символы, но любой образ ведет в бесконечное пространство взаимоотражений. Возьмем, например, символ Инь. Инь может быть женой, но также и сыном, может указывать на министра, а в некоторых ситуациях может представлять эмоциональные элементы в противовес интеллектуальной сфере. Инь соотносится с вегетативной природой в человеке, с анимой в противоположность анимусу. И наоборот, Инь может символизировать мужское начало в женщине, присутствующее как производное качество в любом женском существе. То есть Инь всегда не первичная сущность, а элемент, полученный из других. Так возникают противоположности. Взаимодействие вездесуще; важны не заданные раз и навсегда понятия, но отношения между ними — жизнь понятий, в которой проявляется динамика противоположностей. Противоположности вызывают друг друга, и именно поэтому с их помощью человек может гармонизировать мир.
П
Тайцзи
о «И цзин», основа всего существующего — Тайцзи. Тайцзи (Великий Предел) — это Верховный Абсолют, выход в феноменальное; Единое, или, другими словами, то, откуда произошло все. Но, в отличие от западной традиции, в Китае проявление Единого означало рождение его противоположности. Гете как-то сказал, что любое категоричное высказывание несет в себе противоречие. То же и здесь: если Единое представить линией в пространстве, возникает его противоположность. Пространство оказывается разделенным на верхнее и нижнее или, при другом расположении линии, на правое и левое, переднее и заднее. Шестеричная развертка пространства, как это описывается в китайской философии, задается разными положениями одной линии. Более того, эта линия вызывает к жизни полярную двойственность; первичный положительный полюс обозначается целой чертой (Ян), а вторичный отрицательный полюс — прерванной (Инь). Вместе с первоначальной линией они составляют триаду3 как основание реальности. Поэтому в «Дао дэ цзин» сказано: «Одно рождает два; два рождает три; три рождает всю тьму вещей».
Начало феноменального мира задается этими тремя понятиями. А что касается у вэй — «недеяния», равно важного и для даосизма, и для конфуцианства, это понятие никак не соотносится с квиетизмом в нашем понимании. У вэй — это готовность исполнять в феноменальном мире роль, предопределенную в каждый момент временем и окружением.
Количество возможных комбинаций прерванных и целых черт составляет два в третьей степени, что равно восьми: 23=8. Поэтому энергии, формирующие реальность, в «И цзин» представлены восемью возможными первичными знаками, или триграммами ба гуа.
Приписывая янской черте свойство силы, а иньской — податливости (соответственно, позитивности и негативности), получаем следующие восемь знаков гуа:
-
Кунь
Гэнь
Кань
Сюнь
Чжень
Ли
Дуй
Цянь
Старый Инь
Молодой Янь
Молодой Инь
Старый ян
Инь
Ян
Великий Предел
Схема порождения восьми знаков гуа
Первый знак гуа Цянь 
, «Творящее». Все три составляющие Цянь черты — сильные. Цянь представляет Силу и Цельность, которым присуще неуклонное стремление вперед. Кунь 
, «Воспринимающее», знак гуа, состоящий из трех прерванных черт, является противоположностью Цянь. Если Цянь считать временем, то Кунь будет пространством. Время имеет одно измерение и всегда движется вперед. Для Цянь, «Творящего», не существует возвратного движения. Его можно только остановить, но если
Лошадь — символ Кунь Дракон — символ Цянь
Цянь слабеет, оно просто исчезает. Кунь, «пространственное», не движется, или, скорее, оно обладает внутренним движением, понимаемым как саморазделение, и состоянием покоя как замыканием в себе. Следовательно, движение Кунь никогда не направлено на объекты, это — движение внутри себя.
Цянь и Кунь образуют основную пару противоположностей, представленную в мире. Из более знакомых образов ей соответствуют Небо и Земля, или Бог и природа, как назвал бы их Гете. Но нельзя забывать, что это — лишь образы, не заданные жестко, некие отправные точки мышления. Все подвижно, подвержено изменениям, текуче. Так, один образ может указывать на духовное, другой — на материальное. В области духовного первый — «Творящее» — представляет интеллектуальный аспект, а второй — эмоциональный. В бесконечной перспективе значение образов определяется отношениями, возможными между гуа.
С Цянь 
, отцом, и Кунь 
, матерью, соотносятся шесть детей. Мать берет от отца, «Творящего», одну черту, и так получается образ старшего сына 
, похожий на образ матери. (В соответствии с этой идеей считается, что сыновья идут в мать, а дочери — в отца, но можно говорить и о более далеких предках.) Средний сын 
, младший 
. В образах дочерей все наоборот. У старшей дочери 
отцовский принцип сверху, главная черта — женская. Затем идут средняя дочь 
и младшая 
. Эти образы составляют восемь первичных знаков — ба гуа:
Цянь, «Творящее» Кунь, «Воспринимающее»
Чжэнь, «Возбуждающее» Сюнь, «Мягкость»
Кань, «Бездонное» Ли, «Приникающее»
Гэнь, «Покоящееся» Дуй, «Радостное»
Старший сын, Чжэнь , — изменчивая энергия, «Возбуждающее», («Толчок», «Импульс»); например, электрические токи, блуждающие в земле ранней весной.
Эта энергия по-другому воплощается в среднем сыне, Кань . Теперь это Вода, точнее, Вода в движ
ении: «К Небу она поднимается, низвергается с Неба, вечно меняясь». Это — водопад, разбивающийся в брызги, поднимающийся облаками и проливающийся вновь дождем. Это — «Бездонное», не знающее пределов, безвозвратное погружение в глубины. Движение представлено активной центральной чертой, ограниченной снизу и сверху двумя прерванными чертами.
Движение достигает предела в младшем сыне, Гэнь , «Покоящемся» («Пребывающем», «Неподвижном»), Горé. Здесь сильная линия — вверху, податливые — внизу; движение стремится уподобиться росту растений, так как в Китае гора вписана в понятийный контекст, совершенно отличный от европейского. В Китае гора — это часть окружающего мира; часть лесов, растущих на ее склонах; часть растений, дающих побеги благодаря ей; часть животных, размножающихся на ней, и часть облаков, несущих влагу на окрестные поля. Гора представляется центром жизни. Именно эта идея — в основе Гэнь, «Покоящегося». В этом знаке гуа Небесное сконцентрировано на Земле, снизу — Земное, сверху — Небесное, потому благотворные атмосферные влияния притягиваются к земле, и жизнь приходит в гармонию.
То же движение в гуа-дочерях. Старшая — Сюнь , «Мягкость», «Проникающее». Ее образ — Ветер. Ветер — это то, что проникает в любую расщелину, не применяя для этого никакой силы; ветер присутствует везде, так как он бесплотен. Интересно сопоставить Сюнь с противоположным ему знаком, Чжэнь . Чжэнь — это импульс, подобный электрическому, Гром («молния», сказали бы в Европе, хотя здесь их суть едина), в то время как Сюнь — вторжение воздуха. Сюнь ближе к материальному, чем Чжэнь, и потому движение Сюнь иное: Чжэнь, хотя и очень подвижен, не активен, — она же применяется к обстоятельствам. Сюнь приникает, облекает и, благодаря пластичности, реализует свое устремление. Сюнь, кроме прочего, — Дерево, корни, прорастающие всюду, чтобы получить жизненные соки из земли.
В структуре Ли гуа сильные линии снаружи, податливая — внутри. Его образ — Огонь, «Пристающее», «Приникающее». Огонь не может существовать сам по себе, не бывает пламени без воспламеняющегося вещества. Замечательно, что восточное и западное мышление по-разному понимают этот процесс. Для европейского сознания элементы, такие как Огонь, до самого последнего времени оставались веществами. Европейцы думали о Воздухе, Огне, Воде, Земле как о веществах. В Китае Огонь воспринимали иначе, в нем видели не субстанцию, а событие, явление, соотнесенное с другими явлениями. Пламя существует постольку, поскольку есть дерево. Поэтому приникнуть к чему-то значит иметь это что-то основанием; отсюда «Ясность», «Свет». В этом снова проявляется противоположность Ли и Кань . Отличие европейского и китайского подходов особенно заметно, если перенести эти понятия на уровень космического. Здесь Ли — это Солнце, зависящее от Неба. Мы видим в Солнце источник света, а в Китае оно — нечто второстепенное, скорее, концентрация небесного света: освещающий Землю свет сконцентрирован в Солнце. Но само Солнце — полностью во власти Неба. На этом уровне Кань — Луна. И поэтому про вогнутые зеркала в Китае говорили, что они «собирают огонь солнца», a про выпуклые — что они «собирают воду луны».1
Движение достигает кульминации в младшей дочери, Дуй , «Радостном», «Просветленном». В не податливая верхняя черта дополняет сильные нижние черты. Символ Дуй — улыбающийся рот, улыбка и радость, но с оттенком грусти. Символика знаков любопытно соотносится со временами года: Чжэнь — весна; Дуй — осень. Осень радостна; это пора урожая, время, когда перевозят собранное на полях в хранилища. Н при всем ее веселье, осень — время подведения итогов. Осень — начало смерти. За позолотой ее весела скрыта суровость, еще не проявленная, но уже ставшая неотъемлемой частью настоящего. В мире природы Дуй символизирует Озеро, но Озеро не как воду, ; как сияющий отражающий феномен, например, озере у подножия горы (Дуй также соответствует металлу) Дуй может быть и дымкой, поднимающейся над озером и стелющейся по земле, неподвижной, затуманенной водой, озером или болотом. Другими словами, водой в аспекте, не отраженном в Кань, символе активной воды. Дуй — это атмосферная вода в состоянии покоя. Гэнь пребывает в земных пределах, но жизненную силу Гора обретает через свой небесный аспект. Дуй , напротив, — покоящийся аспект небесной воды, а источник ее радости в земных делах. Гора и Озеро, таким образом, составляют контрастную пару.
В «Книге Перемен» первичные гуа представлены в двух различных последовательностях в зависимости от организующих принципов.
«Шо гуа»2 дает содержательную медитативную схему, представляющую жизнь в виде замкнутой серии повторяющихся изменений. Воспроизводим здесь эту схему со сторонами света и временем суток (север — вверху, как это принято в европейской традиции).
На схеме изображена развертка жизни в пространстве и во времени. Пространство привязано к сторонам света, перемещение солнца по небосклону отражает развитие на земном плане. По мере того как время изменяется, пространственные противоположности сменяют друг друга, в конце концов замыкаясь в гармоничное целое. Таким образом, ба гуа часто распределяют по времени суток, и, конечно, их легко соотнести со временами года. Со временами года также связан цикл из 12 гуа-гексаграмм, так называемых пи гуа, но он построен на основе других принципов, поэтому здесь мы его не касаемся.
Восемь знаков гуа в порядке Вэнъ-вана
Итак, ба гуа соотносятся со временем суток и сторонами света, а кроме того, с состояниями психики. Е начале второй части «Фауста», например, тоже прослеживается соответствие определенных психических состояний ночным часам. Фауст, уставший от жизни, переживает прилив жизненных сил после 11 часов ночи. В этой сцене идеи Гете поразительно созвучны «Книге Перемен».
Присущее каждому из восьми пространственно-временных периодов воздействие реализуется на временном отрезке длиной в три часа и достигает максимума в середине периода. Например, первая стадия продолжается с 4:30 до 7:30, точка наивысшего развития приходится на 6:00 — время идеального восхода солнца. Кроме того, рассматриваемая концепция предписывает расположиться в середине круга лицом на юг. Тогда движение слева направо становится психологически естественным.
Перейдем к описанию стадий в соответствии с тем, как они даны «Шо гуа».
-
«Божество выступает вперед в знаке Чжэнь».
Божество
выступает вперед
в знаке Чжэнь,
приводит все сущности к
завершенности
в знаке Сюнь,
дает увидеть друг друга
в знаке Ли,
дает служить друг другу
в знаке Кунь,
дает радость в знаке Дуй,
ведет битву в знаке Цянъ,
трудится в знаке Кань,
делает завершенным
в знаке Гэнь.«Шо гуа» 2.5
Здесь божество понимается как выражение вновь пробудившейся жизненной энергии. Чжэнь гуа
, «Возбуждающее» («Толчок»), обозначает момент, когда жизнь начинается сызнова. Целая небесная черта внизу символизирует чистую силу, задача которой — привести земной план в движение. Солнце встает, ночь перетекает в рассвет, вещи обретают реальность. Первыми — со сбрасыванием покрывала сна — пробуждаются к жизни самые глубокие пласты психики. Само это действие намечает связь с внешним миром. Поэтому здесь, в самом начале дня, должно принять сознательное решение. Пусть в этом первом движении жизни вещи еще отстоят далеко; как раз пока они далеко, следует повлиять на зарождающийся мир так, чтобы не допустить приближения неблагоприятного. Знак Чжэнь, «Возбуждающее», очень активен. Природа этой активности определяет, чем обернется для нас происходящее в окружающем мире. Как солнце, начинающее свой путь по небосклону, подобно герою, которому суждено стать победителем, человек должен сознательно предвидеть победу в каждодневной битве и активно предвосхищать день и дневные труды еще до того, как ему положено начало, когда все еще в процессе зарождения.
-
Следующая стадия, Сюнъ гуа , переносит нас из области спонтанной субъективности в сферу объективной реакции. В «Шо гуа» сказано: «Оно приводит все сущности к завершенности в знаке Сюнь». Сюнъ, «Мягкость», выражает идею проникновения. Это знак проявления формы. Начинается день, и жизнь, приближаясь, вдруг становится реальностью. Забытые за ночь разнообразные жизненные потребности — вновь с человеком, во всех своих деталях, и важно отдать им должное. Поэтому более распространенное объяснение гласит: «Завершенность означает, что все сущности становятся чистыми и совершенными». Вещам возвращена реальность. Любопытна концепция, согласно которой объекты время от времени теряют реальность, но обретают ее снова, когда человек, обращая на них свой интерес, вновь наделяет объекты значимостью. Эта идея психологически очень точна. Если мы теряем интерес к какому-либо объекту, он перестает существовать для нас. Он исчезает в хаотической массе всеобщего бытия, которое к нам не имеет ни малейшего отношения и несущественно для нас. Человек обращает внимание только на те объекты, с которыми он может установить связь, позволив чему-то от себя перетечь в них. Так мы создаем себя и, как следствие, мир вокруг нас — каждый день заново. Посему имеет смысл отстраивать наш мир с осмотрительностью и за
ранее определять меру заинтересованности в той или иной вещи. В любом случае придется тратить силы. Если к тому же менять направление этой силы, ставить на ее пути преграды, неизбежно накопление отрицательных результатов. Итак, разумнее выбрать объекты нашего внимания до того, как они окажутся слишком близко. Промедление или отказ от выбора приведут к тому, что объекты сами заявят свои права на наше внимание вне зависимости от наших намерений. Такое внимание, вырванное у пассивного наблюдателя, как правило, дисгармонично. Но, подготовив начало наступающего дня вовремя, то есть когда божество выступает вперед в знаке «Возбуждения», можно прожить день в гармонии. В предвосхищении этой гармонии мы должны решить, чтó желаем пережить в течение дня, и не колеблясь придать форму будущим переживаниям, в соответствии со своей природой и с принятым решением. Хотя подобное отношение требует отстраненности, она никогда не переходит в отторжение, она сберегает силы и дает возможность эффективно использовать свою энергию.
Перед нами — первая пара противоположностей: Сюнь, «Мягкость», следующая за Чжэнь, «Возбуждающим». Следование во времени друг за другом примиряет эти противоположности, и именно во времени человек впервые выбирает то, что позже определит круг его занятий. Единожды выбрав, мы сможем достичь цели, не совершая действий, ведь мы уже распорядились своим вниманием, а реальным становится лишь то, что значимо. Все причиняющее беспокойство мы отодвигаем на задний план. Если же устранить источник беспокойства невозможно, если неизбежно столкновение с проблемой, мы приготовимся встретить ее с мягкостью, а не с жесткостью. Жесткость никогда ничего не разрешает, она лишь придает нежелательному более четкие очертания. А Ветер, «Мягкость», способен растворять. Не от мягкости ли весеннего ветра тают льды, затвердевшие в зимних бурях?
3. Наступает полдень, высшая точка дня. Это время проходит под знаком Ли гуа
(«Приникающее», «Свет»). «Оно дает видеть друг друга в знаке Ли», — говорится о нем в «Книге Перемен». «Ли — это освещение, в котором все сущности видят
друг друга. Это — гуа юга. Когда человек мудрости1 обращает лицо на юг, чтобы слушать Поднебесную, обращается к свету, чтобы управлять, он использует это»2. Здесь вещи начинают соотноситься друг с другом, здесь берет начало действие. Но само это действие необычно, поскольку в основе его лежит созерцание. Существуют разные способы опознавания людей и вещей и обращения с ними. Можно выделять характерные признаки объекта, из них выводить заключение о его свойствах и затем на основе этих заключений составлять суждения. Это — наблюдение. Возможен и другой путь — через созерцание, интуицию, не вполне логический, но и не противоречащий логике, а лежащий вне сферы ее действия. То, что интуиция не в ладах с логикой, — предрассудок. Истинная интуиция не враждует с логикой, но выходит за ее пределы. Она, скажем так, не держится на тонкой ниточке дедуктивного мышления, а покоится на более широком основании. И только такая интуиция действенна. В сущности, действенность всегда идет от постижения внутренней жизни другой личности. Внешнее воздействие посредством устрашения может на какое-то время возыметь сильный эффект, но никогда насилие не даст реального результата. По-настоящему глубоко воздействует созерцание и понимание изнутри, именно поэтому действенность сопряжена с «ясностью» относительно внутренней жизни других. В этом — принцип творческого начала культуры, воспринятый Кун-цзы из «Книги Пе
ремен»; принцип, который, несмотря на временные отступления, всегда оправдывает себя в ходе истории.
4. Когда все проясняется, настает черед Кунь гуа , «Воспринимающего», о котором сказано: «Оно дает служить друг другу в знаке Кунь». Значение Кунь реализуется здесь уже не на космическом уровне, а в рамках психологии — как соучастие. Установление взаимоотношений между субъектом и объектом ведет к взаимному служению в соучастии, и благодаря этому все сущее питается и обретает завершенность.
Завершенность в жизни возможна только при соучастии. Никто не завершит начатое в одиночку, без поддержки; любое дело требует соучастия. Так, художнику необходима социальная среда, чтобы закончить свое произведение; и ему, пожалуй, больше, чем кому-либо. Но соучастие — это не просто солидарность с ближним А или ближним Б, которые оказались рядом. Соучастие может простираться через века и тысячелетия. Если его не предлагает наше непосредственное окружение, ничто не должно мешать нам обратиться к сколь угодно удаленному прошлому и там вступить в живое общение, основанное на соучастии, которое поможет завершить начатое дело. На пике идейной изоляции и неприкаянности такое соучастие связало Кун-цзы с Чжоу-гуном3, хотя их разделяло пять веков. Но обычно не приходится идти так далеко. Как правило, по задаче находится и товарищ, с которым можно и должно ее выполнить. При этом важно помнить, что подобная работа оказывается служением. Любое дело — это служение и ответственность. И именно так следует относиться к делу. Поэтому нам нет необходимости слишком тщательно выбирать людей для совместных трудов. Если сотрудничество закончится неудачей, вина будет лежать на нас. Ведь созерцая и пытаясь постичь внутреннюю природу человека, мы должны учиться находить точки соприкосновения. Как только контакт установлен, становится возможным завершить совместную работу.
5. Мы подходим к вечеру, представляющему интересный контраст с утром. Дневные труды на исходе. Все нити сплетаются воедино. Мы в Дуй гуа, «Радостном», « Просветленном» , о котором читаем: «Божество дает радость в знаке Дуй». Все, что принес день, будет осознано и принято с радостью. Это тоже важно, так как без радости в сердце невозможно работать с отдачей. Не торопясь, по мере того как сходятся последние нити, надо очиститься от скопившейся за день пыли. Время пыли ассоциируется непосредственно с Кунь гуа. Могут возникнуть самые разные неурядицы и затруднения, но стоит стряхнуть пыль — и все начинает излучать радость. Только тогда работу можно считать продуктивной, и тогда «божество дает радость в знаке Дуй».
В этом знаке воплощается активный аспект жизни. Но вот приходит ночь.
6. Хотя ночные часы сильно отличаются от дневных, они не менее плодотворны. Цикл деятельности завершен, мы вступили в Цянь гуа, «Творящее» , о котором говорится: «Оно ведет битву в знаке Цянь». Но день прошел, наступила ночь; какая же творческая активность возможна в это время? Не естественно ли соотносить творчество с началом дня? В Чжэнь гуа, «Возбуждающем», творческое начало проявляется в форме, идеально подходящей для дневных трудов. Но в «Творящем» реализуется другое значение. Написано: «Оно ведет битву в знаке Цянь». День с его заботами остался позади, он завершился, увенчанный удовольствиями и весельем. Но теперь встает вопрос: был ли этот день действительно плодотворным или прошел впустую? И поэтому «Творящее», Цянь, — ибо за все придется дать ответ. С того, кто берет на себя ответственность, спросится неизбежно. На пороге ждет страж с мерками более строгими, чем поверхностные оценки и соци
альные установки. Он требует ответа: прорастут ли семена собранного урожая, или на этом все закончится без перспективы дальнейшего развития? Как ноябрьский ветер срывает и уносит все подверженное гниению и разложению, щадя только то, в чем теплится жизнь, способная расцвести следующей весной, так и человеку перед погружением в сон не помешает оглянуться назад, уделить несколько мгновений прошедшему дню, чтобы уловить его суть. Поэтому мы читаем: «Оно ведет битву». Это битва дня, оспаривающего свои права перед лицом божественного суда. Небо — это «Творящее», или Бог; и человек должен отстаивать свой успех, противостоя Божеству, но Божеству, которое понимается здесь не как нечто внешнее, а как Божественное в нем. Это главное. Лишь завершив свое дело, я могу вести битву с Божеством во мне. Даже если отчаяние и подавленность оказываются сильнее и все кажется бесполезным, я могу отстаивать свое право перед этим внутренним голосом, если сознательно принимаю ответственность за свои действия. Так Иаков в библейской притче боролся с ангелом и, потерпев поражение, со сломанным бедром, все-таки чувствовал себя победителем. Цэн-цзы, ученик Кун-цзы, выразил ту же идею словами: «Каждый день я проверяю себя в трех [отношениях]»1.
7. Наступает ночь. Этому времени соответствует Кань гуа, «Бездонное» , о котором говорится: «Оно трудится в знаке Кань». «Бездонное» в данной последовательности гуа наполняется особым значением, важную роль при этом играет Луна. Это ночная сторона жизни, когда день становится бесплотным и человек собирает плоды дня в бездне бессознательного. Этот процесс происходит по-разному. У большинства людей значительная часть жизни проходит «на поверхности». Все, что проявилось внешне, попадает теперь в сокровищницу снов. Оно возвращается во сне, видоизменяясь и принимая форму, в которой будет передано в бессознательное. Но китайцы говорят, что настоящий мудрец не видит снов. Мудрец обходится без оживленных образов, называемых снами, потому что пребывает в состоянии, когда любое переживание достигает сокровенных глубин его существа, черты в центре — целой линии, тянущейся между резко обрывающимися краями: . В этой точке жизнь стягивается к своему центру, погружается в
сон, а сон гасит сознание. Это ночь, когда никто не способен на производительную работу. Осталась одна восприимчивость, но не абсолютно неподвижная, а несущая в себе заряд минувшего дня. И если в нем есть что-то ценное, оно находит продолжение.
8. Мы вступаем в самую странную пору — ранее утро (3:00—6:00). Его знак — Гэнь, Гора, «Покоящееся», , о котором говорится: «Оно делает завершенным в знаке Гэнь» и «Гэнь — гуа северо-востока, где все сущности, став завершенными в конце, становятся завершенными в начале»1. В Китае северо-восток наделяли мистическим значением как место жизни и место смерти. Одно время во всех городах Китая ставили храмы, посвященные горе Тайшань, самой высокой горе Северо-восточного Китая. И поскольку Тайшань считали местом, где встречаются жизнь и смерть, в этих храмах объявляли и о рождении, и о кончине. Применительно ко времени суток это означает затухание импульса вчерашнего и приготовление к завтрашнему. Правильный образ жизни выявляет огромную возрождающую силу этих часов. Точнее, именно в это время зарождаются новые энергетические волны. Кто сможет поймать волну, получит возможность прожить на ее энергии максимально насыщенный день.
Описание дня, разворачивающегося на протяжении 24 часов, естественно привело к его уподоблению жизни. В этом открывается одна из закономерностей китайского мышления. Жизнь уподобляется дню, который постепенно обретает форму, обнаруживает свою плодотворность, который должен отстоять себя, собрать свои плоды и который, наконец, завершается в таинственности Гэнь, «Покоящегося», где соприкасаются прошлое и будущее. В конфуцианстве мы не найдем 
ясного описания того, что и как происходит по достижении Горы. Жизнь входит в Гору и выходит из нее снова. То же это человеческое существо, но в новом теле, или другое, вобравшее в себя зрелые плоды жизни и тем самым начавшее новую жизнь? Конфуцианство об этом не говорит ничего. Даосизм воспринял из популярного буддизма идею переселения душ. В «высоком» буддизме нет учения о переселении душ в нашем понимании, поскольку буддизм признает только состояние, но не субстанцию — пусть даже субстанцию души. Вообще говоря, конкретная интерпретация образа Горы не так уж важна, в любом случае в основе лежит идея Перемен. Вступив в Перемены, не теряя при этом центра, возможно из преходящего состояния подняться к состоянию Вечности. Поэтому возможно создавать творения, которые, благодаря эволюции и последующей инволюции, содержат в себе «напряжение:», делающее их неподвластными смерти. Созданное не исчезнет, а будет запущено в новый цикл. В этом смысле задача человека в том, чтобы жить жизнью, в которой такое напряжение возможно. Энергии, составляющие жизнь, должны быть сконцентрированы до такой степени, что когда отпадет все внешнее, останется одна реальность, одна энтелехия2, которая снова примет форму и вступит на путь дальнейших превращений.
Противостояние и соучастие дополняют друг друга; противоположности делают возможным самопознание, а соучастие необходимо индивиду, чтобы найти себе применение. Вместе противостояние и соучастие завершают работу, продолжающую прошлое и передающую что-то будущему. Здесь грядущее не просто иллюзия, и время не просто течет, но становится Кайросом (поворотной точкой, моментом принятия решения), значащим временем — то есть временем, способным перед лицом Вечности заявить о миге реальности.
Цикл созерцания завершается этой тайной, которую в стихотворении «Символ» по-своему выразил Гете.
* * *
Скорбь, радость купно
Тонут в грядущем,
Темно идущим,
Но неотступно
Стремимся дале.
И все тяжелее
Виснут покровы
Страха. Сурово
Горе стынут звезды
И долу могилы...
Но мнится оттуда —
То духов ли зовы,
То мастера ль слово:
Творите покуда
Не сбудется благо.
Здесь в вечном молчаньи
Венки соплетают.
Они увенчают
Творящих дерзанье.
Зовем вас к надежде.1
ОТ ПРОТИВОСТОЯНИЯ К СОУЧАСТИЮ
Теперь обратимся к более детальному рассмотрению темы противостояния и соучастия. Я собираюсь рассказать о группе знаков гуа, которые по традиционному китайскому методу я получил для нашей сегодняш
ней встречи2. Мне кажется, они очень точно отражают современную ситуацию в мире — сходная ситуация сложилась в Германии и в Китае, в Европе и в Америке. В настоящее время все мы живем в период противостояния, но — и это важно — всегда можно надеяться на трансформацию противостояния в соучастие. По сути, именно в этом — значение мировоззрения, описанного в «Книге Перемен»: нет безвыходных ситуаций. Каждая ситуация — очередная стадия в процессе изменений. Поэтому даже в самое трудное время всегда есть возможность посеять семена новой ситуации, которые, не устраняя настоящего, изменят будущее, но только если мы сами способны к адаптации и выбираем правильное отношение к происходящему. В новых условиях, таким образом, никогда не теряется связь с предыдущим. Уходит все, что тяготит сейчас, а сама ситуация продолжает существовать одновременно и в старом, и в превращенном виде — так же, как противостояние присутствует в соучастии.
|
Куй 38 
«Противостояние» |
В первой лекции говорилось о ба гуа, восьми первичных знаках и их особенностях. Любой из них — и это, по всей видимости, было заложено в данный способ гадания с самого начала — можно трансформировать в противоположный ему. Первый гуа, Чжэнь, «Возбуждающее», «Толчок», как правило, помещали снизу, а сверху — Дуй гуа, «Радостное», «Просветленность», в который переходит Чжэнь. Таким образом, получаются 64 гуа из шести черт, составляющие «Книгу Перемен» в ее нынешней форме.
|
Пи, 12 
«Застой», «Тупик» |
. У Пи сверху
Цянь гуа, «Творящее», а снизу — Кунь гуа, «Воспринимающее». На первый взгляд, Цянь и Кунь вместе должны давать благоприятный гуа. Но нет, Пи — это «Застой», «Тупик» (Die Stockung). Небо стремится ввысь, оно поднимается; Земля движется вниз, она опускается. Разнонаправленное движение разобщает в этом знаке Небо и Землю. Небесное уходит еще выше, а земное падает еще ниже, в результате жизнь заходит в тупик. Потому что в конечном итоге в основе жизни лежит взаимопроникновение Неба и Земли — «Творящего» и «Воспринимающего» — а это становится возможным только тогда, когда «Творящее» находится снизу, а «Воспринимающее» — сверху. Тогда их энергии сливаются воедино, в то время как в Пи гуа они противодействуют.
В знаке жизненного тупика, застоя видны первые признаки противостояния. В определенные периоды, когда энергии жизни перестают действовать в унисон, застой почти неизбежен. Вначале он проявляется на космическом плане или в сфере жизни.
|
У ван, 25 
«Невинность», «Непреднамеренное» «Непредсказуемое»
|
. На месте слабой нижней черты появляется сильная. У ван гуа очень своеобразен, его название не легко перевести. В моем пере воде «И цзин» я передавал его как «Невинность»(Die Unschuld), но можно было бы назвать «Непредсказуемое», «Непреднамеренное» (Das Unerwartete). Теперь я склоняюсь к термину «Подсознательное», хотя на первый взгляд он кажется слишком современным. Значение У ван, в любом случае, содержит и это дополнительное значение. То, что как застой разобщает жизнь, попадает в область бессознательного. Оно еще не осознано. Для понимания этого обратимся еще к одному возможному способу организации внутренней структуры гуа — делению на три пары черт. Пи можно разделить следующим образом:
Две нижние черты представляют земное, или животно-растительное, начало, две верхние — небесное, или духовное, а центральная пара — человека и его душу. То есть можно говорить о Небе и Земле как двух полюсах существования и о человеке — связующем звене между ними; или о духе и материи, в нашем случае живой материи, как двух полюсах человеческого существования и о связывающей их душе. Но вот внизу, в глубинах материального существования, появляется сильная черта и рождает потрясение, так как теперь нижним гуа становится Чжэнь , Гром, «Возбуждающее», «Толчок», сотрясение. Застой преобразуется во внутреннее потрясение, еще не достигшее сознания. Снаружи находится «Творящее», и потому еще возможно мощное проявление силы, но внутри уже нет былой надежности. Из-за неосознаваемого потрясения, источник которого внутри, уже невозможно следовать выбранному курсу, и может случиться все что угодно. Непредвиденный удар может обрушиться в любой момент, например, ограбление, кража, — поясняется в тексте к гуа.
Это превращение не последнее. Теперь две черты меняются местами. Центральная сильная черта верхнего гуа замещает центральную слабую черту нижнего, а та переходит на место верхней: 
. Получаем 38-й гуа, Куй, «Противостояние». В У ван потрясение оставалось внутри, как бы на подсознательном уровне, здесь же противостояние проявляется в сознании, что, в свою очередь, явствует из структуры гуа.
Снизу — первичный гуа Дуй, Озеро, вода, которая стремится вниз, . Сверху — Ли, вздымающиеся языки пламени, ; перед нами, следовательно, ситуация противостояния. Кроме того, следует принять во внимание внутреннюю структуру знака — так называемые ядерные гуа1. Во внешней структуре Куй снизу вода Озера . а сверху Огонь . Во внутренней структуре снизу Огонь , сверху дождевая Вода , она устремляется вниз и заливает Огонь. Опять противостояние. Таким образом, противостояние присуще знаку Куй на всех планах организации.
Теперь противоположности выходят на поверхность, их присутствие осознается. Верхний гуа — Ли, «Ясность». Ли означает незамутненное сознание или интеллект. Внизу Дуй гуа, который ассоциируется не только с радостью, но и с речью. Вот-вот придут слова и пробудится интеллект. Противоречие выходит, наконец, наружу, но его внутренняя непримиримость уже сглажена, потому что парадоксальная структура искажена речью и логическим мышлением.
Китайские комментарии принимают в расчет еще одно обстоятельство. Хотя оно чуждо европейской культуре, давайте рассмотрим его для полноты картины. Две сестры живут в одном доме: младшая сестра Дуй и средняя Ли. Старшей сестры с ними нет.2 Младшие сестры живут вместе, но не сходятся характерами и постоянно ссорятся. Как бы там ни было, в один прекрасный день они выйдут замуж в разные семьи и расстанутся. В присутствии старшей сестры не было бы условия для разлада, поскольку последнее слово оставалось бы всегда за ней. Но непререкаемый авторитет, столь полезный для улаживания внутрисемейных разногласий, уже невозможен между младшими сестрами. Конфликт в этом случае разрешится только замужеством и уходом в дом мужа, где каждая займет в семейной иерархии надлежащее положение. И тогда любые споры будут решаться с позиции соучастия.
Что делать, когда вышеописанная ситуация уже сложилась? Ведь напряжение в этом случае нарастает с опасной легкостью. На уровне государства, например, создается положение, когда энергия середины, дух терпимости, характерный для средних классов, словно ветшает, и общество резко делится на верхи и низы. Теряется политическое единство, что и происходит сейчас во многих государствах по всему миру. Очевидно, что переживаемая в настоящее время фаза политического развития, национализм, вместо того чтобы объединять нации, хотя бы против других наций (что вполне согласуется с концепцией национализма), только обостряет взаимное противостояние и углубляет раскол. Политические партии распадаются на более мелкие, нарастание фракционности приводит к полной дезорганизации и к неизбежному развалу. Таким будет результат, если сохранится господствующая тенденция.
Но тенденции не могут оставаться неизменными. В конце концов движение достигает точки, где, так или иначе, направление меняется. Однако, согласно «Книге Перемен», изменение к лучшему происходит не само по себе, но благодаря личности, которая берет на себя ответственность за ситуацию. Необходим человек, который, сознавая в полной мере трудность создавшегося положения, возьмется, тем не менее, за его исправление. Только такие люди в состоянии предотвратить разрушение своей нации. В противном случае действие Пи гуа, «Застоя», дойдет до своего логического конца: нация распадется, взорвется. То, что останется, послужит почвой для новых национальных образований, которые сложатся на той же самой земле. История знает достаточно долгих периодов, отмеченных отчаянием и бесплодностью. Нация погибает на радость будущим археологам, оставляя за собой руины — Вавилона или Египта, но процесс разрушения может длиться целую эпоху — эпоху страдания, насилия, нужды. Если окажется верным допущение о надвигающемся упадке Запада, который потянет за собой и Восток или даже все человечество, тогда нигде не сыщется страны, народ которой мог бы заявить: «Нас это не касается, у нас уже намечается поворот к лучшему». Поэтому мы считаем, что необходимо приложить все силы, чтобы преодолеть кризис, в котором человечество пребывает сегодня.
Необходимое условие — увидеть ситуацию с разных углов зрения. Потому что в ситуациях, подобных нашей, односторонние решения не дают результата. В комментарии к знаку читаем: «Противостояние означает отчуждение В древности люди стягивали дерево для лука и закаляли в огне дерево для стрел. Назначение лука и стрел — держать мир в страхе»1. Наверное, это берут из Куй гуа. Отсвет войны лежит на ситуациях такого рода. Текст «Туань», «Суждение», гласит: «В малых делах — удача». «Комментарий к Туань»2: «Огонь движется, поднимаясь. Озеро движется, опускаясь. Две дочери живут вместе, но в стремлениях расходятся».3
Противостояние останется неразрешимым, даже если какая-то одна нация восстановит порядок на своей территории и затем покорит остальной мир. В этом идея империализма, периодически охватывающая умы людей. Последний глобальный взрыв империализма связан с татаро-монголами, пронесшимися компактным образованием по нашему континенту. Но сама по себе эта буря не оказала серьезного влияния на человечество. Да, казалось, настал страшный суд, население сильно сократилось, освободив жизненное пространство будущим поколениям, но нового порядка создано не было. И если что-то выйдет из противостояния теперь, то уж никак не единая Европа и не совместный поход против России и Азии с целью их покорения. Интересы Америки мы здесь вообще оставляем в стороне. Объединенная Европа может возникнуть только параллельно с образованием других государственных альянсов. И ключевая проблема здесь — проблема мироздания как космической силы жизни. Ее возможно решить только совместными усилиями крупных государственных образований в разных частях света. 1олько так удастся найти выход из создавшегося ныне положения.
С таким подходом приступить к работе над ситуацией одновременно и труднее и легче. Легче, пока мы естественно ставим на первое место свою собственную страну — будет ли это Китай или Германия, — но в то же время помним, что другие сталкиваются с теми же трудностями и что не стоит бояться опоздать — времени хватит всем. Плохо же то, что мы внутренне разобщены, как сам знак Куй, и поэтому реорганизация на уровне нации представляет серьезную трудность. Но без реорганизации в масштабах всей нации сделать ничего не удастся. Раз возникнув, понятие нации уже не может исчезнуть, подобно тому как невозможно упразднить понятие личности. Время разведения стад миновало. И я не сомневаюсь, что попытка большевиков превратить бывшую Россию в аморфное стадо провалится, потому что эта ступень на лестнице человеческой эволюции давно осталась позади. Раз появившись, личность неуничтожима. Ее следует принять как данность — со всеми сопутствующими проблемами. Очевидно, что личность по своей природе противостоит нации, а национально окрашенный индивидуализм, в свою очередь, вступает в конфликт с человечеством как целым.
Где же решение? Решение приходит, когда идеи находят свое воплощение в людях. Идеи присутствуют всегда, но сами по себе они бессильны. Шелер1 был абсолютно прав, говоря о бессилии духа. По сути, вышнему миру нечего сказать здесь, внизу; дух ничем не связан и, право же, очень далек от всего материального. Дух и природа принадлежат разным сферам, и дух никак не влияет на последнюю. Духу дан другой род силы. Он обладает властью над странным видом бытия, который стоит между духом и природой: над бытием человека. Природа действует на человека «снизу», принуждением, так как над всеми нами довлеют ее законы. Мы подлежим законам природы, и с этим ничего нельзя поделать. Но мы также подчиняемся закону свободы духа, который действует не принуждением, а целеполаганием, через идеалы, побуждающие человека к действию:
Примите божество в свою волю,
И оно сойдет с престола мира.2
Так, дух становится действенным, доказывая, что он не бессилен, просто его власть не простирается на низшие планы человеческого бытия. Дух проявляет свое могущество в тех, кого чувствительность к высшему побуждает к большему, чем копание в грязи. И только эти люди идут в счет. На таких личностях возлежит ответственность. Человеческий род нуждается в людях, которые сознательно утверждают естественный закон своим собственным существованием и не чужды современности в любых ее проявлениях. Ничто не сбивает таких людей; они принимают прошлое, каким бы оно ни было, и опираются на него. Люди, которые не в состоянии этого сделать, слабы, они разобщены, они мечтатели. А мечтатели или поэты еще никогда не изменяли мир. Мир изменяют реалисты, твердо стоящие на земле с ее грубыми законами, но в то же время достающие головой до Неба, источника космических сил. Сначала подобная личность впитывает эти силы, но потом появляются точки концентрации или открывается поле деятельности, хаос становится космосом.
Превращение знака Куй, «Противостояние», в 13-й знак Тун жэнь, «Общность людей», отражает этот процесс.
Куй Тун жэнь
«Противостояние» «Общность людей»
Изменились три черты. Две из них поменялись местами: средняя черта верхнего первичного гуа заняла позицию средней сильной черты нижнего первичного гуа. Что-то отделилось от поверхности Земли, к которой привязан человек, и поднялось к нижнему плану Неба, доступному человеку. Верхний гуа «Ясность» превращается в «Творящее», Силу . а нижний гуа «Радостное» в «Ясность» . Наиболее серьезные изменения затрагивают третью черту.
Давайте сначала посмотрим, что происходит с ней, а позже рассмотрим знак в целом. Имя нашего первого гуа — «Противостояние». Тем не менее, в противостоянии, когда оно еще не достигло кульминации и может быть разрешено, присутствует элемент порядка. Поэтому в «Комментарии к Туань» говорится: «Радость и зависимость от ясности, мин». То есть Противостояние складывается из «Радостного», Дуй, внизу, или внутри, и «Ясности», Ли, вверху, или снаружи. Термины «внутри» и «внизу» идентичны, как и «снаружи» и «вверху». «Податливое продвигается и поднимается, обретает срединность и вступает в резонанс с твердым Поэтому в малых делах удача. Небо и Земля — в ПРОТИВОСТОЯНИИ, Куй, но действуют сообща». Противостояние означает разрыв между идеей и реальностью, между свободой и необходимостью, но, реализуясь в делах, в действии, противостояние приводит к единству на другом уровне. «Мужское и женское — в ПРОТИВОСТОЯНИИ, Куй, но их стремления проводят единое. Тъма сущностей — в ПРОТИВОСТОЯНИИ, Куй, но в делах упорядочиваются по родам Велико применение времени ПРОТИВОСТОЯНИЯ!» Это — положительный аспект противостояния. Противостояние предотвращает хаотическое смешение. Жизнь всегда как-то организована, но организм существует только благодаря существованию противоположностей. Поэтому в жизни развитие и дифференциация по функциям идут параллельно. Это одинаково справедливо как для развития человеческого тела, так и для развития человеческой души, и равно приложимо к изменениям в политической системе или к общественному развитию. По мере того как растет охват организующего целого, выделяются все новые и новые области. Противостояние необходимо для интеграции, но оно не должно приводить к разрушению организма; необходимы сильные внутренние связи для поддержания целостности. В «Образах», «Сян»1, читаем: «Вверху — Огонь, внизу— Озеро: ПРОТИВОСТОЯНИЕ, Куй. Так, цзюнъ-цзы в общем [не теряет] особенное». Поэтому нельзя получить интернационализм уничтожением национализма, и замазывание конфликтных ситуаций не ведет к миру. Противоположности следует принять как данность, помня, что конфликт между ними становится разрешимым в более широком контексте.
Но это совсем не просто, тем более что сопутствующие трудности постоянно ускользают от осознания. Начнем с того, что немногие готовы сделать те самые первые шаги, которые во все времена сулят одно и то же тем, кто на них осмеливается: преследование, высмеивание и затем забвение (в этом есть законченность и красота — когда инициаторы забыты, их миссию можно считать завершенной). Преодоление ситуации идет двумя путями. С одной стороны, необходимы люди, готовые принять ответственность за свой народ; с другой — в каждой нации должны быть представители других наций. Пусть будут немцы, французы, китайцы или англичане, которые, ясно осознавая все недостатки своей нации, утверждают ее достоинство. Поскольку они немцы, французы, китайцы или англичане, они принимают судьбу своей нации, ее карму и ее наследство и защищают ее. В этом контексте словá «права или не права, а страна моя» («Right or wrong, my country») не означают, что я пойду на все ради моего народа. Они означают, что я готов взять на себя даже зло родной земли и что, если даже моя страна выберет курс, который невозможно не осудить, я не брошу ее. Так преодолевается противостояние в пределах нации. Но до тех пор, пока мы отмежевываемся и осуждаем других, шаг, ведущий к преодолению противостояния, остается несделанным.
Представлять свою нацию среди других столь же необходимо. Долг «интерна-циональных представителей» — защитить перед лицом всего мира страну, назначенную им судьбой и опытом, построить взаимопонимание там, где его, кажется, нет и в помине. Скажем, в наше время нет народа, непонятого в такой степени, как китайцы. Поэтому, чтобы не произошло разрыва в ткани человеческой культуры, нужны толкователи китайской души. И, конечно, такие люди пострадают в первую очередь, когда цивилизацию понесет в сторону, противоположную интересам целого. Но они знают, на что идут, и не дают выход внутреннему беспокойству в проклятиях, потому что к решению спорных вопросов можно приблизиться только оставаясь верными духу созидающей любви. Нет большего вреда, чем когда так называемый «знаток» переходит то на одну, то на другую сторону и судит там, где нужна любовь. Бремя любви к своему народу нужно принять и нести его в большой мир. Тогда появится возможность установить контакт между народами. Представители разных народов должны быть готовы отдать свою жизнь, молить за народ — не за избранный ими самими, а за тот, который дан судьбой.
Ниже мы рассмотрим более подробно превращения Куй гуа и тексты «Книги Перемен», комментирующие закономерности передвижения черт внутри гуа. Возникает следующая картина.
1. Сначала вторая черта продвигается вверх, превращаясь из сильной в податливую. Этому превращению соответствует текст: «Встречать своего господина на узкой улочке Нет позора». Странное дело. Слуга должен встретить хозяина публично, так же, как приезжающий на место службы чиновник публично встречается со своим начальником, когда получает назначение на должность. Здесь же хозяин отсутствует, встреча происходит тайком на узкой улочке. Взгляд сразу, минуя хаос дня, видит то, что необходимо увидеть, и увиденное захватывает и обязывает. Это глубокий, сугубо внутренний опыт, и переживать его следует внутри. С этого момента человек должен быть готов жить и умереть ради увиденного. Эта готовность важна, так как все сотворенное на Небе или на земле сотворено во плоти и крови, хотя это не означает, что каждый человек, живущий ради воплощения какой-либо идеи, должен быть буквально распят на кресте. Скорее это значит, что нижние планы в человеке — вторая черта принадлежит Земле, то есть необходимости, — принимают свою карму, судьбу, которая дана человеку изнутри ситуации и которую он подтверждает. Образ узкой улочки указывает на сложность этого действия. Та же ситуация описана в Библии: пророк принимает свое предназначение. Пророки — из тех, кто встречает господина на узкой улочке. Как неистовствовал и жаловался пророк Иеремия! Всю свою жизнь он стремился к Богу, он возложил на себя слишком тяжелую ношу, но не отказывался от своей судьбы, своего долга. Внутренний опыт такого рода дается отнюдь не легко и приятно. Поначалу человек раздавлен грузом ответственности, ложащимся на него.
2. Следом изменяется третья черта. Из слабой она превращается в сильную. На этом этапе трудности выражены наиболее ярко. Черта меняется полностью. Она становится сильной и теряет связь с окружением. Раньше я говорил о двоих, о встрече и отношениях между ними. Теперь нет никаких отношений. Перемены охватывают все, но на их пути стоят серьезные затруднения. В тексте к третьей черте знака сказано: «Видна повозка, которую тащит назад, быки стоят, у человека отрезаны нос и волосы. Нет начала, но есть конец». Это — время сражений. Бывает, что человек принял вызов обстоятельств, но дело не движется с места. Если что-то и удается, то по мелочам, а препятствия окружают со всех сторон. Независимый человек кажется слабым среди многих сильных, а движение — еще под знаком непреодоленного противостояния — наталкивается на препятствия и внутри, и снаружи. Мы создаем ошибочное представление о жизни великих людей, когда описываем их в биографиях как внутренне гармоничные личности. И чем больше масштаб личности, тем труднее ее «пригладить». Не существует личностей, завершенных в себе, способных сохранять чистоту в мире, раздираемом противоречиями. Противоречия (телега наталкивается на препятствие, быков тащит назад) переходят вовнутрь, в соответствии с психологическими законами. В ночные часы, в часы одиночества противоречия завладевают душой. Поэтому необходимо закалить обращенную к преходящему существованию сторону души, сделать ее сильной. Такая деперсонализация (Entwerden) требует смерти личности, это и есть препятствие. Требуется смерть. Человек должен пойти на полную перестройку самого себя, чтобы обрести силу, необходимую для преодоления противостояния.
Это высокие моменты, и они наиболее явно проявляются в жизни художника. Человек действия не показывает происходящей в нем борьбы. Он держит все внутри и, уладив разрывающие его противоречия, появляется на следующее утро после такого «поста сердца», умыв лицо и помазав волосы маслом, говоря словами Иисуса, словно бы ничего не было; все пережитые сомнения он оставляет в прошлом. Художник же обнажает свои переживания. Взять хотя бы бетховенские симфонии. То и дело звучат в величайших из них — «Героической», Пятой, Девятой — темы столкновения с неодолимым, невозможности воплощения идеи, пришедшей сверху и требующей действия. Насильно остановленный, человек не может сразу опомниться, из души его рвется жалоба, его сковывает страх, он не знает, что делать дальше, пока не наступит обновление.
Берущий на себя ответственность обречен на такой опыт. Один выбор влечет за собой другой.
Эта точка зрения открывает бесконечно сложный мир. Конечно, найдутся люди, которые будут действовать напоказ и займут видное положение. О делах же других, возможно, не узнает никто. Но это ни о чем не говорит, поскольку результативность очень мало связана с известностью. Самое важное — чтобы мысль не теряла ясности и силы. Только чистая и абсолютно искренняя мысль может стать семенем и упасть в подходящую почву. Бросивший это семя может исчезнуть, о нем могут узнать, а могут и не узнать — к сделанному признание современников и потомков ничего не прибавит, как это видно по судьбе Кун-цзы. Всю свою жизнь он пытался занять высокое положение, стремясь служить уравновешиванию противоположностей. Но жизнь ставила препятствия на его пути: его поносили и оскорбляли, ему «срезали волосы, отрезали нос». Это постыдное наказание означает клеймо позора, но он был один из тех, кто «зная о невозможности, продолжает делать». Неприятие, конечно, тяготило Кун-цзы. Но его величие как раз в том, что, осознавая невыполнимость задуманного, он продолжал делать свое дело. Нетрудно понять, что осуществление чего-либо невозможно, но не бросить дело — это серьезное действие. До конца дней Кун-цзы был занят претворением идеи своей жизни и умер, не достигнув ничего. И все исполнилось, когда пришло время, росток, возделанный им, взошел, и его стойкости хватило Китаю на следующее тысячелетие. Этот росток дал силу, которая питает Китай вплоть до нашего времени.
3. Последнее изменение превращает пятую черту из слабой в сильную. Текст гласит: «Сожаление исчезает. Твой спутник прокусывает покров. К нему идут, откуда же быть позору?» Мы уже вверху, в царстве Неба, или в царстве духа, человек уже нашел свой путь, «прокусил» свои пелены. Геркулес не только вычистил авгиевы конюшни, но и расчистил путь себе, и, когда он появляется среди богов, Гера приветствует его. Что может быть неправильного в том, что ему идут навстречу?
Человек наконец достиг царства духа. Противостояние преодолено, « Противостояние», Куй, переходит в Тун жэнь, «Общность людей» . Эта гексаграмма
состоит из «Ясности», Ли, внутри и «Силы», Цянь, снаружи. Противостояние сохраняется внутри, оно не исчезает, но отодвигается. Текст «Туань», «Суждение», гласит: «ОБЩНОСТЬ в миру». Это не личные связи, а человеческое единение. «Успех. Благоприятна переправа через великий поток». Это указывает на переход в сферу космического. В Древнем Китае «великим потоком» называли реки и ручьи у священных рощ; через них переправлялись, когда приходили в лес на праздник Весны. Эта переправа переносила человека в царство Божественного на земле. Переправа благоприятна, великие дела получат достойное завершение, неслыханное станет возможным, недостижимое — достижимым. Поэтому дальше говорится: «Благоприятна цзюнъ-цзы выдержка». Тот самый человек, который не мог справиться с быками и чью телегу тащило назад, человек без носа и волос, который всюду натыкался на преграды, теперь творит соучастие среди людей. Их общность несет печать его уникальности, и поэтому ведет не к упадку, а к подъему и к обновлению.
Я могу лишь выразить желание, чтобы идеи этой древней книги вернулись к нам, и пророчество — если нам захочется это назвать так, — заключенное в этих словах, исполнилось. Если это произойдет, то время невзгод, которое мы переживаем ныне, сменится временем соучастия. Если же этого не случится, винить останется только себя.
Достарыңызбен бөлісу: