ОТРЯД ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ПОЛК

Надвигающаяся весна усугубляла трудности. Март необычно быстро плавил сугробы. Речки, ов­раги наполнялись талой водой. Правда, в лесу, куда солнце проникало не так смело, снег лежал нетронутый, прикрывая землю плотным панцирем. «А что же будет через неделю-две?» — раздумывал А. Ф. Казанкин.

Была еще одна, притом самая важная, причина для беспокойства: поведение противника. Стремясь не допустить соединения десантников и 50-й армии, гитлеровцы нарастили силы по обе стороны от «Варшавки» и перешли к наступательным действи­ям. Возможность прорыва через Варшавское шоссе отодвинулась.

Учитывая это, командование корпуса приняло решение значительно сократить и выпрямить линию

Обосновавшись на новых позициях, парашютис­ты не ослабляли борьбу с захватчиками, действуя внезапно, быстро, напористо.

Специальный корреспондент Всесоюзного радио Николай Ковалев, находившийся много дней среди воинов 4-го воздушно-десантного корпуса, был свидетелем нескольких подвигов десантников и рас­сказал о них в своих репортажах.

Однажды утром на деревню Тыновка, где на­ходились десантники, противник двинул с двух сто­рон не менее батальона. Парашютистов насчитыва­лось человек пятьдесят. Гитлеровцы окружили де­ревню, но это принесло им мало пользы. Тогда фа­шисты пустили в ход два танка.

Ведя огонь, танки приблизились к позициям де­сантников. Первым же выстрелом из противотан­кового ружья лейтенант Волчанский подбил один из танков, а старший сержант Денисов уничтожил второй.

Бой длился 12 часов. Отдельным солдатам про­тивника удалось прорваться на край деревни. Ук­рывшись на чердаках домов, они открыли бешеный огонь из автоматов и пулеметов.

Исход боя решило подошедшее к парашютистам подкрепление от партизан. Фашисты отступили, оставив у околицы деревни немало убитых солдат. В качестве трофеев было взято четыре станковых и восемь ручных пулеметов, миномет, десять авто­матов, 150 винтовок и две радиостанции. Полков­ник И. И. Курышев объявил личному составу под­разделения благодарность.

Отчаянные усилия приложили фашисты, чтобы выбить десантников из деревни Татьянино. Нака­нуне фашисты сожгли ее почти дотла. Это, однако, не помешало пятидесяти парашютистам закрепить­ся здесь.

Всю ночь противник вел по деревне артилле­рийский и минометный огонь, а на рассвете бросил в атаку до двух рот солдат. Когда враг подошел вплотную, десантники открыли плотный огонь, ата­ка захлебнулась с первых же минут боя. Оставляя на снегу убитых и раненых, фашисты отхлынули. Вновь и вновь с разных сторон фашисты продол­жали атаковать, но десантники во что бы то ни стало должны были удержать этот населенный пункт.

Полковник Казанкин лично следил за ходом боя. То и дело он связывался по радио с Курышевым.

— Не отходить, держаться,— повторял он.

Курышев руководил боем с наблюдательного пункта недалеко от Татьянина.

Бой шел уже в самой деревне. Смертельные схватки разыгрывались из-за каждого дома, чудом уцелевшего после пожара и артиллерийского обст­рела. Комсомолец Сергей Кирьянов, укрывшись на окраине деревни в срубе, уничтожил огнем из ав­томата более десятка гитлеровцев. Боец Турилев застрелил пятерых вражеских солдат, продвигав­шихся к центру деревни, а остальных обратил в бег­ство. Боец Артемов, захватив брошенный гитлеров­ский пулемет и установив его за печью сгоревшего дома, уничтожил четверых фашистов.

К концу дня, ничего не добившись, враг воз­вратился на исходные позиции; на окраинах дерев­ни он оставил 63 трупа, много раненых унес с со­бой. На поле боя парашютисты подобрали девять пулеметов, семь автоматов, 45 винтовок.

Деревня Куракино находилась на подступах к обороне десантников, проходившей по речке Пополте, и на дороге к станции Угра.

В течение всей ночи и первой половины дня про­тивник вел по Куракину сильный огонь из орудий и минометов, а на исходе дня на опушке леса, под­ходившего почти к самой деревне, показалось семь средних танков. Стреляя, они двинулись вперед, за ними шла пехота.

Парашютисты привели в боевую готовность про­тивотанковые ружья. Когда танки подошли совсем близко, комсомолец Иван Сизов двумя выстрелами подбил головную машину, Петр Кузьмичев вывел из строя еще два танка; техник-интендант второго ранга Николай Матюшин подбил противотанковы­ми гранатами четвертый танк. Остальные поверну­ли обратно и скрылись за лесом. Туда же отступила и пехота.

Не имела успеха и атака, проведенная гитле­ровцами на следующий день, после того как они подтянули резервы, вызвали авиацию и направили в обход более трехсот лыжников.

Прибыв на место боя, Казанкин сердечно позд­равил героев-парашютистов с победой:

— Спасибо, друзья,— сказал он десантникам,— Вы действовали как настоящие герои!

В бою за деревню Акулово партизан-бронебой­щик Я. Продувнов и его напарник Г. Полянок уни­чтожили три вражеских танка с экипажами. За этот подвиг Продувнов был награжден орденом Крас­ного Знамени, а Полянок — орденом Красной Звезды.

Жители местных деревень всеми силами помо­гали десантникам. Как-то раз после очередного боя десантники встретили на дороге подводу, на­груженную сеном и покрытую рогожей. Бородатый возница, увидев парашютистов, остановил лошадь.

• 
  Что везешь, дедушка?
  
• 
  Гитлеровцев, товарищи бойцы,— объяснил старик.— К вам привез. Из беглых, что от вас дра­пали. Приказали мне под угрозой расстрела за­прячь коня, накласть в сани сена, укрыть чем-ни­будь и отвезти на Варшавское шоссе. Ну а я, когда фрицы закопались в сено, направил коня пряме­хонько к вам.
  

— Вот они!

С воза слезли продрогшие, в легких шинелях и нахлобученных на уши пилотках, обсыпанные сен­ной трухой два гитлеровских солдата...

Десантники продолжали ежедневно вести бои с противником, по существу, на всем вновь занятом рубеже. Попытки гитлеровцев сбить их с этих по­зиций не имели успеха. На подступах к деревням Дубровне, Пречистое, Куракино, Акулово, в районе лесного массива Новинская дача и на берегах реки Пополты они понесли большие потери.

К концу марта партизанский отряд «Смерть фа­шизму!» был преобразован в Отдельный партизан­ский стрелковый полк и почти ничем не отличался теперь от регулярной воинской части. Эта мера помогла укрепить дисциплину, облегчила работу штаба и командования.

Полк был разделен на пять одинаковых батальо­нов; каждый из них получил точную задачу и обо­значение занимаемых рубежей. Расположены они были следующим образом: первый батальон отве­чал за оборону рубежа Луги, Полуовчинки, Волокочаны; второй — Великополье, Свиридове, Андрияки, Дроздове; третий — Желанья, Лепехи, Ост­ровки, Гряда, Гремячка; четвертый — Шушмино, Петрищево, Казаковка, Надежка; пятый — Будневка, Преображенск, Глухово, Вязовец, Малиновка, «Комбайн».

Командиры батальонов остались те же; как и прежде, они возглавляли соответствующие парти­занские группы. Это были в большинстве своем испытанные в боях люди: капитан Михаил Маль­ков, майор Сергей Московский, старшие лейтенанты Александр Иванов, Геннадий Шипилов и Сергей Пантелеев. Артдивизионом командовал капитан Михаил Степанов.

Одновременно были утверждены комиссарами батальонов опытные, получившие боевую закал­ку политработники: старшие политруки Иван Клинов, Федор Воронин, Николай Останкович, Васи­лий Фадеев, Нестер Красовский. Старший полит­рук Арсентий Услугин стал комиссаром артдиви­зиона.

В подборе политического и командного состава батальонов активно участвовала заведующая сек­тором партийных кадров обкома В. П. Калинина, присланная в район в двадцатых числах марта.

Партизанский полк представлял внушительную силу. Он насчитывал в своих рядах 1663 бойца, имел на вооружении восемь орудий, в том числе одно дальнобойное, 16 пулеметов, 44 противотан­ковых ружья, много минометов и ручного оружия.

Первые значительные бои, в которых участво­вал новый партизанский полк, велись за станцию Угра. Укрепившийся в районе станции и прилегаю­щих к ней деревнях гитлеровский гарнизон имел численность около тысячи человек. Будучи окру­жены, они получали помощь по воздуху транспорт­ными самолетами и постоянно угрожали тылу войск П. А. Белова и флангу 4-го воздушно-десантного корпуса.

Десантники А. Ф. Кдзанкина продолжали штур­мовать Варшавское шоссе и, как щитом, заслоня­ли освобожденный край с юга. Гвардейцы Белова, действовавшие в направлении Вязьмы, занимали обширную территорию до реки Угры и находились севернее станции. Стремясь навести порядок у себя в тылу, Белов и Казанкин решили частью своих сил уничтожить окруженный гарнизон. В их замысле значительная роль отводилась партизан­скому полку В. В. Жабо и отряду «Северный мед­ведь», действовавшему во Всходском районе и на­висавшему над станцией с запада.

Разведка партизанского полка добыла данные об укреплениях, устроенных фашистами на Угре. Сама станция и пристанционный поселок были опоясаны сетью проволочных заграждений, мин­ными полями. Удалось обнаружить укрепления на подходах к железнодорожному полотну со сторо­ны близлежащих деревень Вознесенье, Денисково, Судаково. С севера поселок прикрывала река Угра. На водонапорной башне, возвышавшейся над восточной окраиной поселка, враг оборудовал пулеметные точки. По ночам подступы к станции освещали прожекторы.

Перед началом штурма Владимир Владисла­вович Жабо посылал несколько раз к станции с мегафоном переводчицу штаба полка Фруму Ле­вину и Густава Кельмана, пытаясь сагитировать немецких солдат сложить оружие. Левина и Кельман подбирались к железнодорожному переезду и вели оттуда передачу. Всякий раз это кончалось тем, что фашисты обрушивали на то место, откуда шла передача, минометный огонь.

Рано утром 20 марта полк Жабо, отряд «Се­верный медведь», десантники и конногвардейцы предприняли первую попытку взять станцию.

Вначале наступление развивалось успешно. Партизаны Жабо, несмотря на сильный огонь про­тивника, подошли почти вплотную к переезду че­рез железнодорожное полотно, за которым начи­нался станционный поселок. Десантники в это же время овладели Денисковом, а «Северный мед­ведь» приблизился к западной окраине поселка.

Казалось, еще один бросок — и станция перейдет в руки наступающих.

Но в этот момент выяснилось, что кавалеристы не нанесут удар в назначенное время, так как лед на Угре сильно подтаял, и они не смогли форсировать реку. План операции строился на полной со­гласованности действий. Поэтому заминка на од­ном из направлений отразилась на остальных. Гитлеровцам удалось удержать станцию; завяза­лись затяжные бои, длившиеся до конца марта. С 24 марта обстановка значительно изменилась. Белов получил приказ штаба Западного фронта помочь продолжавшим борьбу войскам генерала Ефремова пробиться на территорию освобожден­ного района. Конный корпус теперь не мог отвле­кать на борьбу за Угру столько сил, сколько ухо­дило на это раньше.

Готовясь к новой атаке, Жабо решил усилить подразделения, которым предстояло участвовать в новом штурме станции, и передать им несколько пушек. Для штурма Угры он выделил две группы: одну — под командованием капитана Михаила Малькова и вторую — во главе со старшим лейте­нантом Сергеем Пантелеевым.

Кроме того, было решено пойти на хитрость: заранее заслать к поселок группу партизан, что­бы они, как только начнется штурм, посеяли па­нику в тылу противника. Действовавшие на стан­ции Угра подпольщики Федор Кузнецов и Тихон Сергеев должны были помочь скрытно провести туда партизан.

Жабо долго решал, какое подразделение наз­начить для засылки на Угру. Его выбор пал на группу лейтенанта Анатолия Суворова, хорошо зарекомендовавшую себя в боях. Со многими из ее бойцов майор был знаком. Политруком группы он назначил Сергея Коняшкина. Вместе с Коняшкиным Суворов и раньше не раз совершал смелые налеты на вражеские гарнизоны; как правило, они завершались удачей.

Чтобы хорошенько подготовить партизан к дей­ствиям в расположении врага, Жабо решил про­вести в одной из сожженных фашистами деревень военную игру по взятию Угры. Ближе всего к Прасковке находилась деревня Горячки. Туда вскоре партизаны и направились: в этой деревне уже дав­но не было жителей, торчали лишь обгорелые остовы печей да трубы.

В течение нескольких часов в Горячках шел условный бой с противником. В присутствии Жабо был разыгран ряд вариантов наступления и раз­грома вражеского опорного пункта на Угре. Пар­тизаны действовали умело и решительно. Майор остался доволен ими.

В ночь под 1 апреля группы Малькова и Пан­телеева заняли исходные позиции возле колхоза «Комбайн», а затем незаметно продвинулись ле­сом почти к самому полотну железной дороги. Под покровом темноты бойцы Анатолия Суворова, следуя указанию Федора Кузнецова и Тихона Сер­геева, пробрались через переезд Сорочка к стан­ции Угра. Группа из отряда «Северный медведь» подошла к Угре со стороны Троицкого. Десантни­ки приблизились вплотную к Денискову. Кавале­ристы вышли на ближайшие подступы к поселку Угра, форсировав реку по льду.

Участники наступления с нетерпением ждали сигнала общей атаки. На рассвете тишину расколо­ли автоматные и пулеметные очереди.

Укрывшись за штабелями дров, сложенными недалеко от переезда железной дороги, Жабо на­блюдал за ходом боя. Все шло в соответствии с намеченным планом. Многие огневые точки врага сразу же были поражены метким огнем партизан­ских пушек, основные силы изготовились к броску через железнодорожную магистраль. Однако путь преграждали пулеметы, стрелявшие с водонапор­ной башни. Майор приказал капитану Малькову послать туда автоматчиков. Вскоре огневые точки на водонапорной башне замолкли.

С минуты на минуту по врагу должны были ударить партизаны, притаившиеся в самом при­станционном поселке. На бойцов Анатолия Суво­рова Жабо возлагал большую надежду. Когда точно в назначенное время заработали автоматы в тылу врага, гитлеровцы увидели, какое опасное создалось для них положение, и пытались уничто­жить ударившую с тыла группу партизан, не ослабляя огня по фронту, но вскоре отказались от этого намерения, так как натиск на станцию воз­рос со всех сторон.

Постепенно сопротивление врага ослабевало. Партизаны преодолели железную дорогу и проби­лись к зданию вокзала. В ход пошли гранаты, дело дошло до рукопашной схватки. В то время, когда партизаны продвигались к вокзалу, десант­ники и гвардейцы, опрокинув врага, овладели ок­раинами пристанционного поселка и метр за мет­ром пробивались к самой станции.

Вскоре станция и весь пристанционный посе­лок оказались в руках партизан, десантников и кавалеристов. Остатки фашистского гарнизона в панике бежали к селу Вознесенью. Жабо прика­зал Пантелееву догнать их и уничтожить.

На станции остались 35 вагонов с артснарядами, две зенитки, два 150-миллиметровых орудия, 135 тысяч патронов, противотанковая пушка, два паровоза и 120 порожних вагонов¹.

Владимир Владиславович Жабо был удовлет­ворен только что закончившейся операцией. Он пожимал на ходу руки партизанам, десантникам и конникам, поздравляя с победой. Его полку и партизанскому отряду «Северный медведь», участ­вовавшим в успешно проведенной операции, П. А. Белов приказал добить гитлеровцев, закре­пившихся в Вознесенье. Командовать всеми сила­ми партизан был назначен Жабо.

• 
  Как дела у Пантелеева? — спросил он, ко­гда волнение боя улеглось.
  
• 
  Продолжает преследовать врага.
  

К церкви нельзя было подступиться, но гитле­ровцы оказались в ловушке.

Оставив на станции Угра группу партизан Малькова, Жабо прибыл вскоре вместе с десант­никами и кавалеристами в Вознесенье. Выслушав доклад Пантелеева и осмотрев местность, майор приказал ему не спускать глаз с церкви, не дать уйти из нее ни одному гитлеровцу.

На рассвете, открыв сильный огонь из пулеме­тов и автоматов, гитлеровцы попытались вырвать­ся из церкви, но партизаны заставили их убраться снова в подземелье. Утром следующего дня рота вражеских солдат, прибывшая ночью из Вербилова, предприняла попытку деблокировать остат­ки разбитого угранского гарнизона. Бойцы Пан­телеева успешно отразили их атаку. День спу­стя атака была повторена, но с тем же резуль­татом.

План операции против станции Угра был вы­полнен. По указанию Жабо партизаны на боль­шом протяжении разобрали рельсы и таким обра­зом окончательно закрепили свою победу — проч­но оседлали железную дорогу Вязьма — Брянск.

Нарастив силы, гитлеровцы через несколько дней снова атаковали станцию Угра со стороны села Вербилова и станции Вертехово. На штурм позиций, обороняемых партизанами, десантниками и кавалеристами, они бросили значительное коли­чество пехоты, танки, самоходные орудия, стре­мясь прорваться в тыл бригадам 4-го воздушно-десантного корпуса.

Гитлеровские гарнизоны еще некоторое время держались в Вознесенье и Сенютине. Для того чтобы обеспечить свободу действий на главном направлении, П. А. Белов оставил партизанские от­ряды, возглавляемые В. В. Жабо, блокировать гитлеровские гарнизоны. Но этих сил явно не хва­тало: с юга, со стороны Милятина, выдвинулся ба­тальон фашистской пехоты, поддержанный деся­тью танками, и ему удалось прорваться в окру­женные деревни, а затем отступить, захватив с собой остатки блокированных гарнизонов.

Журнал боевых действий партизанского полка показывает, как высок был в те дни накал боев. Отразив 24 марта атаку гитлеровцев на Дроздово, в которой враг потерял 280 человек убитыми,

партизаны затем непрерывно вели сдерживающие бои:

«2 апреля. Отбиты неоднократные атаки, пред­принимаемые врагом при содействии авиации, на станцию Угра. Уничтожено 150 гитлеровцев.

3 апреля. Подбит вражеский транспортный са­молет с боеприпасами и продовольствием между Угрой и Вознесеньем.

8 апреля. В бою при отражении натиска про­тивника на станцию Вертехово подбито два танка.

10 апреля. Уничтожено 105 гитлеровских сол­дат и офицеров при отражении вражеской атаки в районе деревни Сенютино».

После того как гитлеровцам удалось вывести свои осажденные гарнизоны из Вознесенья и Се-нютина, партизаны, как и корпус Казанкина, были подчинены генералу Белову и получили другие задачи. Возобновились напряженные наступатель­ные бои. В журнале боевых действий читаем:

«15 апреля. Наступление совместно с десантни­ками против вражеского гарнизона в деревнях Дубровня, Акулово, Пречистое. Уничтожено 180 фашистов.

17 апреля. Бой за овладение деревней Липники на большаке Юхнов — Вязьма. Истреблено 150 Гитлеровцев.

19 апреля. Артобстрел из 85-миллиметрового орудия вражеского гарнизона в Знаменке. На юхновском большаке рассеяна рота противни­ка...» '

И так изо дня в день. Тот, кто вел этот жур­нал, был скуп на слова, но сделанные записи ясно обрисовывают ожесточенный характер партизан­ской борьбы с врагом.

Основной задачей группы А. Ф. Казанкина по-прежнему считалось установление непосредствен­ного взаимодействия с 50-й армией И. В. Болдина, которую отделяла неширокая полоса, занятая, од­нако, крупными силами противника, хорошо под­готовленными к отражению атак с фронта и с тыла. Для того чтобы установить наиболее подходящее место прорыва через Варшавское шоссе, к Болдину послали связного — разведчика сержанта Федора Ястребова. Он незаметно перешел ночью через линию фронта и добрался до передовых под­разделений 50-й армии.

День спустя Ястребов вернулся и сообщил на­звания населенных пунктов, где легче достигнуть соединения: Ново-Аскерово и Зайцева Гора. Эти села находились как раз на направлении удара на Милятино, намечавшегося генералом П. А. Бело­вым. Проведя глубокую разведку, Казанкин ре­шил нанести удар прежде всего по крупному селу Буда на подступах к Милятину.

Продвигаясь на юг, чтобы соединиться с вой­сками И. В. Болдина, группа уже провела не­сколько успешных боев (после отхода из-под Вязь­мы она пришла к «Варшавке») в частности 8-я воздушно-десантная бригада 13 апреля овладела станцией Вертехово, 214-я взяла Богородицкое и Платоновку.

До Буды десантникам предстояло преодолеть лесами 18 километров. Путь был чрезвычайно тру­ден. Таявший снег разъезжался под ногами. Ручьи и речки вздулись от полой воды. И все же брига­ды полковника И. И. Курышева и полковника А. А. Онуфриева, продвигаясь параллельным кур­сом на расстоянии полутора-двух километров друг от друга, вышли точно в указанное время на исход­ные позиции.

Бой за Буду длился с переменным успехом не­сколько часов. Но в конце концов атакой с трех сторон она была взята, и у десантников наконец появилась близкая возможность соединиться с ча­стями 50-й армии. Не теряя времени, 8-я бригада продолжала наступать в направлении на Старое Аскерово, а 9-я — на Новое Аскерово.

На повестку дня встал вопрос о взятии боль­шого промышленного поселка Милятина. От Ми-лятина до Варшавского шоссе оставалось не более четырех километров. Близко подошла к «Варшав­ке» и 50-я армия. Ранний приход весны осложнял боевые дейст­вия: труднее стало ходить в разведку, доставлять боеприпасы и продовольствие на передовую. По­сле взятия станции Угра во все концы освобож­денного района потянулись санные обозы, достав­лявшие боеприпасы десантникам, кавалеристам. Когда дороги портились, местные жители прино­сили бойцам патроны и снаряды в мешках за пле­чами, в сумках и корзинах.

С наступлением весны фашисты усилили боевые действия против партизан. Все чаще вступала в дело артиллерия. Самолеты ежедневно совершали разведывательные полеты над освобожденным районом и наносили бомбовые удары, обстрелива­ли из пулеметов дома лесных деревушек. Лишь огонь крупнокалиберных зенитных пулеметов спа­сал аэродром в Лохове от многократных попыток разрушить его бомбардировкой.

Жизнь в освобожденном районе, несмотря на все трудности, шла своим чередом. Сложившаяся к середине апреля обстановка хорошо видна из письма П. К. Шматкова первому секретарю Смо­ленского обкома Д. М. Попову:

«Горячий большевистский привет Вам от знаменцев.

Прежде всего благодарю за оказанное с Вашей стороны внимание к нам присылкой в район людей от обкома. Признаюсь, что ни я, ни другие това­рищи никак не ожидали (имея в виду обстановку) прибытия кого-либо от обкома. Это для нас вроде неожиданности...

В районе с февраля месяца созданы РК ВКП(б), райсовет и другие органы, кроме суда и прокуратуры. Вся работа наших органов подчине­на основной задаче — помогать партизанской груп­пе и воинским частям в выполнении боевых зада­ний.

Территория у нас пока — менее половины рай­она. Ведем большую массово-политическую рабо­ту среди населения по сбору продовольствия для нужд армии, занимаемся оборонными работами силами населения — рытьем окопов, блиндажей и так далее и даже занимаемся вопросами подготов­ки к севу, но с посевным материалом туго, очень туго с тяглом тоже, принимаем меры к ремонту тракторов, готовим трактористов.

Настроение у колхозников неплохое — работы на полях будут куда лучше прошлых лет».

Далее Шматков сообщал:

«Жутко подумать, что переживали и пережива­ют колхозники там, куда удается прорваться нем­цам. Где они похозяйничали, все, почти все уничто­жено. У нас в районе немало колхозов, где немцы истребили почти всех поголовно жителей: никого не щадят — ни стариков, ни детей (грудного возра­ста). Тяжело, когда проезжаешь мимо трупов, они все исковерканы. Стоят только трубы ог построек, ничего не осталось, кроме гари и пепла.

Однако это не запугало наших советских людей, мы продолжаем борьбу, и куда организованнее, куда сильнее мы стали. Немало фактов, когда кол­хозники полными семьями принимают активное участие в боевых операциях — от 80-летних стари­ков до 12-летних ребят.

Враг стал стервенеть и наглеть больше и боль­ше, и это нас не пугает. Будем продолжать бо­роться».

Освобожденный район жил, трудился, боролся. Корреспондент «Комсомольской правды» Сергей Крушинский, пробывший в нем около месяца, опи­сывал свои впечатления:

«Куда ни обернись — фронт. На востоке и на за­паде, на севере и на юге можно увидеть днем над лесами черные хлопья шрапнельных разрывов, но­чью— осветительные ракеты. Это — советский рай­он в тылу врага... Отбивая все атаки гитлеровцев, нанося удары по вражеским гарнизонам, десантни­ки при содействии местного населения прочно удер­живают район в своих руках... Рядом с ними бьют­ся партизаны. Вот и сегодняшний бой... Над лесом со свистом пролетают снаряды и где-то близко рвутся с коротким железным вздохом. В отдалении ведут свой нетерпеливый спор автоматы».

Крушинский не раз бывал в Желанье и наблю­дал в ней возрождающуюся жизнь. Как представи­теля центральной молодежной газеты, его, конечно,

прежде всего интересовала работа комсомола «Вот райком комсомола,— писал он.— Здесь идет напряженная работа — переписывается обращение к жителям деревень, занятых гитлеровцами. Тут и Паша К. Ночь пролетела без сна, лица утомлен­ные, голоса охрипшие. Сидят, пишут... Первый сек­ретарь райкома Паша К.— до фашистского вторже­ния учительница — в черные месяцы оккупации вела подпольную работу и помогала партизанам». В ту пору журналист не мог, по понятным причи­нам, назвать фамилии людей, боровшихся в тылу врага. Паша К-—это была Прасковья Кузьминична Кузькина.

«...Эти дни ознаменовались большим событием в жизни организации,— сообщал Крушинский.— Приняты в комсомол новые люди. Четыре девушки и юноша. Они пришли в грозный час, и это понят­но: ведь для них, как и для всей молодежи нашей, нет жизни вне нашей победы, и они хотят бороться в рядах комсомола.

В районе нет бланков комсомольских билетов — книжечки с силуэтом Ленина на обложке. Лишь в сердце своем носят новые комсомольцы образ Ле­нина... Они просят, чтобы райком послал их к па­рашютистам или в партизанские отряды».

В репортажах Крушинского рассказывается о будничных делах комсомольцев.

«В селе В. комсомолка Т. спасла 18 раненых бойцов. Медикаменты она находила на поле недав­них боев, причем удалялась иногда от своего села на 20 километров».

«Комсомолка Катя А. была у партизан развед­чицей. По ночам она пробиралась в деревни, заня­тые фашистами, разведывала там их силы, расска­зывала скрывающимся красноармейцам, как по­пасть в партизанский отряд. Мать Кати повешена гитлеровцами. Сейчас Катя — второй секретарь райкома ВЛКСМ».

Теперь известны и их подлинные фамилии: ком­сомолка Т.— это Тася Деревкова, Катя А.— Катя Ананьева, обе они из села Великополье.

Напряженная работа шла в райкоме партии Больше всего доставлял хлопот продовольственный вопрос. Шматков по-прежнему уделял ему много

внимания, не раз выносил на обсуждение бюро. Колхозы систематически поставляли хлеб, мясо, картофель и другие продукты. Перепелкин кочевал из деревни в деревню, организуя заготовку. Прямо с колхозных токов только что обмолоченное зерно, а также коров, свиней, овец отправляли войскам, партизанам, госпиталям.

Райком вел точный учет сданного скота, как и того, что еще находился в личном пользовании кол­хозников.

Сложность продовольственного положения со­стояла в том, что с момента, когда в Знаменском районе прозвучал набат партизанского восстания, гражданское население района почти удвоилось: на освобожденную от оккупантов территорию хлынули тысячи людей, искавших спасения от фашистского «нового порядка». Все, кто оказался в Знаменском районе, на протяжении нескольких месяцев снабжа­лись продовольствием за счет местного населения.

Шматков решил обратиться в обком партии с просьбой, чтобы Знаменскому району в снабжении продовольствием партизан и советских войск помог соседний, Всходский район, где у колхозников с осени осталось значительно больше зерна, картофе­ля и скота. Некоторую часть продовольствия и ско­та Всходский район мог без ущерба для себя предо­ставить соседям. Поставить этот вопрос Петр Кар­пович намеревался в ближайшую свою поездку в обком, а она из-за бурных военных событий все от­кладывалась.

Уже прилетели грачи и начали вить заново либо чинить старые гнезда. И в бору за Угрой, напротив Полнышева, и в Гремячке, и в старом липовом пар­ке в Желанье, где особенно много грачиных гнезд, слышался с утра и до заката солнца их неумолч­ный грай. В этих местах издревле считалось, что с прилетом грачей весна поворачивается к севу. Это был второй вопрос, который не давал Шматкову по­коя. По его подсчетам, семян в районе едва хватало на треть вспаханных площадей. Перед колхозами и партийными организациями стояла задача не только сохранить все имеющееся посевное зерно, но и организовать обмолот скирд там, где до сих пор это не было сделано.

Большая часть сохраненного в хозяйствах карто­феля поступила на армейские и партизанские кух­ни, а тот, который оставался в ямах, залило водой. По указанию райкома повсюду немедленно была организована выборка такого картофеля из ям, просушка и сортировка.

Уже работали при райземотделе курсы тракто­ристов, где обучалось около двух десятков колхоз­ниц. Нехватку тракторов можно было в какой-то мере восполнить лошадьми, часть которых кавале­ристы П. А. Белова списали как негодных и переда­ли колхозам. Когда начался сев, кавалерийский корпус прислал в помощь колхозам солдат с креп­кими лошадьми.

Все вопросы, связанные с восстановлением раз­рушенного сельского хозяйства и проведением сева, имели исключительно важное значение и должны были обсуждаться наряду с другими важнейшими задачами на пленуме обкома партии, назначенном на 16—17 апреля в Москве. Но из-за сплошных ту­манов в течение нескольких дней ни один самолет не мог подняться с партизанских аэродромов, и Шматков не улетел.

Решение пленума обкома, доставленное вскоре райкому партии, нацеливало партийные организа­ции области на дальнейшую активизацию борьбы против немецко-фашистских оккупантов, разверты­вание политической работы среди населения окку­пированных районов. На территории освобожден­ного района уже продолжительное время работали представители обкома партии. Шматков поддержи­вал с ними постоянный контакт, их непосредствен­ное участие помогало решить многие трудные воп­росы.

Постоянной заботы райкома требовал аэродром в Лохове. Ежедневный подвоз раненых и больных, их размещение, уход за ними, питание были возло­жены на районные организации. Надо было мини­мум два раза в неделю контролировать обслужи­вание раненых и больных.

Лоховский аэродром, несмотря на бомбежки, ра­ботал исправно. В хорошую погоду один за другим приходили и садились по ночам транспортные само­леты, быстро разгружались, затем принимали на

борт раненых и больных и уходили на Большую землю. Аэродром обслуживал многие партизанские и военные госпитали Знаменского, Семлевского и части Всходского районов.

Врачи госпиталей были довольны работой аэродрома. Благодаря ему тяжелораненых и боль­ных без задержек отправляли в Москву, системати­чески получали с Большой земли лекарства и пере­вязочные средства. Руководили эвакуацией ране­ных и больных начальник объединенного госпита­ля десантников и партизан в Полнышеве Н. Д. Ше-клаков, начальник полевого госпиталя в Янине Ю. Н. Пикулев, начальник такого же госпиталя в Желтоухах Н. П. Петров и другие.

Рядом с ранеными и больными, оказывая им по­мощь, всегда находились врачи и медсестры. В желаньинском госпитале трудилась Тамара Соколова, в полнышевском — Тася Иванова, в великопольском — Клавдия Сигунова. Партизаны и местные жители высоко ценили работу военфельдшера Т. П. Степачевой.