Внимание! В книге есть фактические ошибки!

В январе 1976 г. Л. Ф. Муханова не стало, и вся дальнейшая работа по подготовке книги к изданию легла на меня. Считаю необходимым выразить бла­годарность тем ветеранам, жителям Угранского района, которые делали все возможное, чтобы кни­га была полнокровной, содержательной, присылали материалы и документы, помогали советами. Неко­торые из собранных материалов сами по себе пред­ставляют интерес достаточный, чтобы читатель поз­накомился с ними непосредственно. Они и помеще­ны ниже.

В начале октября 1941 года наш полк попал в окружение в районе Вязьмы. 12 октября при попыт­ке выйти из окружения я был ранен и остался в лесу. Через несколько дней меня и тяжело конту­женного бойца И. Сидорова обнаружили жители дер. Андрианово Семлевского района Смоленской области и перенесли в деревню, поместив в колхоз­ную баню. Здесь уже было полно раненых бойцов и командиров.

Те из нас, кто был посильней, помогали слабым: перевязывали раны, добывали продукты. Время шло, раны заживали, а фронт уходил от нас все дальше, к Москве. В деревню стали чаще наведы­ваться немцы, забирая у крестьян скот, птицу, зер­но, вещи. Они чинили зверскую расправу над людьми.

Местные жители помогли нам установить связь с Знаменским подпольным райкомом партии.

Помню, как в ночь с 12 на 13 января 1942 года мы, 37 бойцов и командиров Красной Армии, при­хватив с собой оружие, ушли в с. Желанью, где раз­мещался штаб партизанского отряда «Смерть фа­шизму!». Им первоначально командовал первый сек­ретарь Знаменского райкома ВКЩб) П. К- Шмат­ков. 15 января нас зачислили в состав этого отряда.

Наш отряд вел бои на обширной территории Зна­менского и Всходского районов. После слияния пар­тизанских отрядов в объединенный партизанский полк командиром его стал отважный пограничник майор В. В. Жабо.

...В канун 24-й годовщины Советской Армии фа­шисты на рассвете пошли в атаку на дер. Дроздово, где находились 26 смельчаков из партизанского пол­ка. Враги двинули на них даже танки. Весь день длился бой, но все попытки врага сломить сопротив­ление партизан не имели успеха. На поле боя фа­шисты оставили более ста трупов своих солдат и офицеров и много оружия.

В с. Знаменка фашисты восстановили мост через реку Угру, имевший большое военное значение. Ох­раняло его подразделение с артиллерией и миноме­тами. Партизанская рота, в которой я был политру­ком, получила приказ уничтожить мост. Выпол­нить приказ без потерь помогла партизанская сме­калка.

Бойцы соорудили плот, на который уложили не­сколько трофейных авиабомб, взрывчатку, и спусти­ли его вниз по течению, к мосту. Наши расчеты оп­равдались. Перед рассветом плот подошел к мосту, и окрестности потряс мощный взрыв, вызвавший большую панику у немцев. Мост разнесло вдребез­ги, пострадала батарея, погибло немало гитлеров­цев.

Сохранился в памяти и такой случай. Восемь партизан, идя на задание, заметили, что по больша­ку Юхнов—Вязьма движется много автомашин и повозок, груженных боеприпасами и продовольстви­ем. Замаскировавшись у большака и выждав, когда вражеские машины поравнялись с засадой, парти­заны забросали их гранатами и открыли огонь. Не ожидая такого дерзкого налета, оккупанты в панике бежали, оставляя убитых и раненых. Партизанам достались богатые трофеи...

В населенных пунктах, занятых партизанами, скопилось кроме постоянно проживающего населе­ния несколько тысяч человек. Всем надо было дать хлеб. Кроме того, в этой зоне не было ни одной мель­ницы. Зерно размалывали на самодельных ручных мельницах, да и на них уже нечего стало молоть. Нависла угроза голода. Надо было что-то предпри­нять.

Бюро Знаменского подпольного райкома партии собрало экстренное совещание актива с командова­нием партизанских подразделений, на котором пер­вый секретарь райкома партии П. К. Шматков доло­жил о тяжелом состоянии снабжения населения и партизан продуктами питания.

Одновременно Петр Карпович сообщил собрав­шимся, что между деревней Михали и станцией Годуновка стоят с осени десять скирд необмолочен­ного хлеба. Но эту территорию занимают немцы.

Райком партии послал туда свою разведку — коммунистов Семена Кочанова и Веру Богданову. Три дня вели они наблюдение, пробрались в Ми­хали и Годуновку. Установили, что хлеб никем не охраняется. Хлеб можно взять только ночью.

Посоветовавшись, решили мобилизовать комму­нистов, комсомольцев, беспартийную молодежь, со­здать десять бригад, по 40—50 человек в каждой. Чтобы исключить возможность нападения немцев, выставить партизанский заслон Одновременно 2-му и 3-му батальонам быть в постоянной боевой готов­ности и держать связь со штабом.

День ушел на подготовку и сборы. К вечеру на сборный пункт подтянулось около шестисот человек колхозников и десять подвод. Предназначенные для операции роты партизан возглавил Николай Андре­евич Силкин. Подъезд к скирдам был невозможен, хлеб можно было взять, только передавая снопы по цепочке.

В ту ночь небо затянуло серыми рваными обла­ками. Дул порывистый ветер, гнал по полю поземку.

Вперед ушли партизаны с задачей: одной роте занять подходы к Годуновке, второй — от Михалей, а третья рота остается у скирд.

Ветер воет и заметает следы. Такая погода для нас подходящая: немцы, забившись в хаты, до утра носа не высунут.

Подводы с возчиками и отделение партизан ос­тались у дороги, а наряд с проводниками Семеном Кочановым и Верой Богдановой пошел к скирдам.

Дружно взялись за привычную работу. По цепоч­ке снопы поплыли к подводам, а там их укладывали в сани.

Но так продолжалось не более часа. Вдруг в не­бо взвились ракеты: одна, вторая. Люди легли и за­мерли на местах. Шматков дал команду: передавать снопы лежа.

Ночь работали усердно. Под утро усталые, но до­вольные успехом возвратились на отдых.

Опыт показал, что для ускорения вывоза хлеба надо еще столько же людей и подвод.

Райком партии разослал коммунистов по дерев­ням. Народ и сам понимал важность проводимого мероприятия. Люди шли, вызывались сами. Это бы­ла настоящая битва за хлеб. Самый труд его пере­таскивания был подвигом: люди работали лежа на спине в снегу.

Две ночи немцы не замечали, что у них из-под носа хлеб уплывает к партизанам. Две ночи люди работали не покладая рук, обмораживая пальцы. На третий день наша разведка донесла, что немцы всполошились, сделали в Михалях обыски по дво­рам, выставили к скирдам охрану.

Они не знали, что берут хлеб партизаны, и вы­ставили охрану всего из четырех человек. Наши сняли их без единого выстрела.

На четвертый день, когда хлеба на поле остава­лось уже совсем мало, немцы под конвоем пригнали население Михалей забрать остатки. Наша разведка об этом сообщила штабу. Тут же была послана рота партизан с задачей: хлеб отбить и до ночи охранять его. У скирд партизаны завязали с фашистами пере­стрелку. Население, пригнанное ими, разбежалось, подводы уехали. Оставив двух убитых, гитлеровцы ушли в Михали.

Под вечер они выслали с Годуновки около роты солдат. Наша дежурная рота партизан под командо­ванием Ивана Павловича Романенко и политрука

Виктора Ивановича Зайчикова сообщила о передви­жении фашистов в штаб, и тогда были высланы еще две роты партизан с задачей: одной выйти к Годуновке и отрезать пути отхода врагу, а другой пойти к Михалям, не дать ему возможности получить под­крепление оттуда. Наш маневр немцы разгадали и, вступив вначале в перестрелку с ротой Романенко, затем спешно стали отступать к Годуновке. Однако и там они попали под наш огонь. Перестрелка за­тихла, когда уже было темно. К скирдам снова дви­нулись партизанские бригады, и работа продолжа­лась.

Пятая ночь борьбы за хлеб была теплой. С неба опускался легкий снежок. Немцы лишь изредка ос­вещали поле то из Михалей, то из Годуновки раке­тами. Снегопад все усиливался. Одежда промокла, стала тяжелой, неудобной для работы. Часам к две­надцати снег перестал. Подул северо-западный ве­тер, и мороз стал крепчать. Одежда на людях замерзла, топорщилась. Но уже подбирались по­следние снопы.

Операция прошла без потерь. У людей еще боль­ше усилилась вера в победу над врагом. Когда об­молотили снопы, то оказалось, что мы добыли

500 центнеров ржи.

Впереди нас, в деревнях Деменино, Ходнево, Лядцы находились гарнизоны противника. Мы еже­дневно выполняли указание руководства батальона, направляя туда группы партизан в разведку, в за­сады на проселочных дорогах и на магистральной дороге Юхнов — Вязьма.

В конце февраля 1942 года батальонная развед­ка донесла, что со стороны села Вешки, в сторону Деменина, Ходнева и Лядцов, наблюдается усилен­ное продвижение солдат и груженых подвод против­ника. Было ясно, что фашисты хотят атаковать де­ревню Андрияки, где мы находились, опорный пункт нашей обороны.

Командир партизанской роты К. К. Воробьев на совещании с командирами поставил задачу — по­строить на подступах к Андриякам снеговую круго­вую оборону из траншей и ячеек — снежный покров достигал в эту зиму 150 сантиметров. Командирам взводов Н. Ф. Еремину и Н. Г. Зайцеву было при­казано приступить немедленно к стройке обороны и мобилизовать для этого все население Андрияк и молодежь Великополья.

Все работы проводились скрытно, в вечернее и ночное время. Со стороны деревень Деменино, Ходнево и Курчино брустверы и ячейки окопов поли­вались водой из колодцев. Таким образом над око­пами создавался ледяной панцирь.

Активное участие в этой стройке приняли Ася Хренова, Валя Трофимова, Витя Васильев, Аня Щербакова и многие другие.

В первых числах марта разведчики Владимир Курочкин и Иван Плешков снова доложили, что де­ревни Деменино, Ходнево и Курчино наводнены немцами, что обнаружены минометы и станковые пулеметы.

Я уже неделю был прикомандирован комиссаром батальона Ф. Г. Ворониным в Андрияки для прове­дения политработы во взводах. Настроение у парти­зан было бодрое, каждый хорошо знал свое место.

Наступление немецко-фашистских захватчиков началось утром со стороны Вешек артиллерийским налетом на Андрияки. Он длился 30—40 минут. Од­нако нашей обороне существенного вреда не причи­нил. После налета со стороны Деменина и Ходнева немецкие солдаты выступили в направлении Андри­як. На левом фланге противник шел цепью, фрон­тально по глубокому снегу, ведя из винтовок и авто­матов плотный огонь.

Наши бойцы были до предела напряжены. Все находились под прикрытием снежного вала, готовые к открытию стрельбы. По команде командира взво­да Николая Григорьевича Зайцева началась при­цельная стрельба по врагу.

Помню, как пулеметчик Ваня Овод, находив­шийся в доте с авиационным пулеметом, ловко ко­сил гитлеровцев. Его очереди не раз заставляли врага залегать.

Под нашим непрерывным прицельным огнем фа­шисты были вынуждены отползти на левом фланге на исходные позиции.

На правом фланге, со стороны Деменина, на­ступающих немцев прижала наша шестая рота, ко­торая оборонялась в Свиридовском лесу.

Бой продолжался около трех часов. Захватить Андрияки врагу не удалось.

Снова начался артиллерийский налет на нашу партизанскую деревеньку, на подходы к ней со сто­роны леса и к Великополыо. Загорелся колхозный скотный двор, затем дома. Артналет был настолько массированным, что белый снег был превращен раз­рывами снарядов и мин в черное месиво. Казалось, что в Андрияках не осталось ни одного места, куда не попал бы вражеский снаряд.

И немцы воодушевились. Они опять бросились в атаку, но снова получили предметный урок.

Мне в течение всего дня пришлось находиться в снежных траншеях среди бойцов. Воодушевление их было огромно. Девушки-партизанки непрерывно доставляли патроны бойцам, набивали пулеметные диски, ленты, приносили хлеб и горячую картошку.

После нескольких попыток сломить нашу обо­рону был момент, когда группа немцев подобра­лась к окопам на расстояние 25—30 метров. Еще бросок — и они оказались бы в наших траншеях.

Но тут в дело пошли ручные гранаты, партиза­ны начали контратаку.

Начало вечереть. При переходе по траншее мне вдруг обожгло руку, и я почувствовал, что струйка крови потекла по ладони. По траншее вызвали сан­инструктора Геннадия Долиненкова. Он перевязал мне руку.

В этот день попытка немцев захватить Андрия­ки оказалась безуспешной. Им пришлось отсту­пить, понеся большие потери, до 60 человек. Мы потеряли в том бою четырех партизан.

Из тех, кто участвовал в нем, 28 наиболее отли­чившихся партизан были представлены к прави­тельственным наградам.

Когда немецко-фашистские захватчики отступи­ли зимой 1941 года от Москвы и заняли нашу дерев­ню Иванцево, многие жители ушли в лес. Ушел и я со своим сыном. Сразу же возникла мысль: влиться в партизанский отряд, который действовал в наших местах.

Два дня мы скрывались в лесу. Одна девушка, Зина Тришина, не выдержала и решила вернуться в деревню. Это кончилось тем, что ее гитлеровцы по­весили. Гнев кипел в груди каждого. Мы поклялись отомстить за эту расправу.

Выбрав удобное время, мы вышли из леса в де­ревню Пушкино, которая находилась под контролем партизанской группы Шведова, работавшего до войны в Подсосонской МТС заместителем дирек­тора по политчасти. Шведов нас знал и принял в группу. Нам дали первое задание — вместе с быва­лыми партизанами занять оборону двух деревень — Бородино и Пушкино.

Партизаны устраивали налеты на занятые нем­цами деревни. Вместе с нами действовали и десант­ники. Это были ребята сильные, прекрасные спорт­смены и мужественные воины. Однажды группа их пришла к Шведову и попросила дать им в помощь людей для налета на фашистов в деревне Леонове Шведов одобрил это решение.

Ночью мы отправились сопровождать десантни­ков в Леоново. Зашли с северной стороны, от де­ревни Александровки, и по кустарникам вышли к крайним домам. Партизаны залегли, а десантники, которые все были в маскхалатах, ползком неза­метно добрались до немецких постов и бесшумно сняли охрану. Мы тут же по команде десантников стали окружать деревню, чтобы не выпустить из нее ни одного гитлеровца.

Напряженно, томительно-тревожно текло вре­мя. Кругом все тихо, спокойно. Мы ждем, зорко наблюдая. Л десантники действуют. В семи край­них домах они уничтожили всех размещенных на постой немцев. В восьмом доме хозяйка дверь не открыла, пришлось ее взломать. Там оказалось два офицера. Один из них выбил окно и выбросился на улицу, заорав благим матом. Его тут же убили.

В районе наших действий находилась деревня Татьянино. Ее немцы не заняли, но появлялись здесь мелкими группами и отбирали то скот — коров, овец, то птицу, то сено или другое имущество. Об этом нам сообщили жители. Мы решили не дать немцам хозяйничать в деревне, установили там свой патруль. Каждый раз, как только немцы приезжали в деревню, чтобы пополнить свои продовольствен­ные запасы, мы их задерживали, обезоруживали и направляли в свой отряд, а оттуда дальше.

Фашистское командование спохватилось и орга­низовало на Татьянино большой карательный от­ряд. Мы это предусмотрели и заранее подготови­лись к обороне. Для ведения перекрестного огня ус­тановили пулеметы, у нас было достаточно винтовок.

Немцев мы подпустили вплотную к деревне. Открытый нами огонь, видимо, был для них неожи­данным, потому что среди них поднялась паника. Падали лошади и люди, задние подводы повернули назад. Пулеметчики перенесли огонь на отступаю­щих, по близким целям мы били из винтовок.

В этой схватке фашисты понесли немалые поте­ри, у них были убитые, раненые. Мы захватили пять немецких солдат и двух офицеров.

После этого боя фашисты не показывались в Татьянине три недели.

В апреле 1942 года мы получили задание вывес­ти из окружения остатки 33-й армии генерала М. Г. Ефремова. Мы, местные жители, хорошо зна­ли леса и незаметные на первый взгляд дороги. Я до войны работал в Знаменском лесхозе объездчи­ком, и мне доверили быть проводником.

И вот 12 партизан и командир отправились в расположение ефремовцев. Измученным в боях лю­дям, многие из которых были ранены, предстоял тяжелый путь. А кругом — немцы. Мы сравнитель­но просто добрались до большого лесного массива у деревень Митьково и Горбачи. Дальше надо было переходить реки и болото. Речки мы форсировали вплавь; где было очень глубоко — валили деревья. Была распутица, апрель, воды было очень много, реки и ручьи сильно разлились.

К вечеру следующего дня мы добрались до Андронова. На ночь оставаться здесь было опасно, потому что лес был небольшой, а кругом — деревни, занятые немцами. Но бойцы настолько устали, что дальше идти не могли. Пришлось остановиться на ночлег.

Утром немцы открыли по нам огонь и перекры­ли отход. Пришлось взять направление на деревни Мохнатку, Новое Бородино, Пушкино. Шли через лес, краем болота и пришли к землянкам, где укры­вались местные жители.

Немцы все-таки узнали, что сюда вышли ефремовцы. Но мы их своевременно вывели дальше, и, когда сюда нагрянули фашисты, землянки были пусты.
С. Калинов, бывший партизан

полка В В. Жабо.

Дер. Иванцево

Угранского района

Подвиг ивана филиппова

Война застала Ивана Филиппова на работе в Знаменском РК ВКП(б) в качестве инструктора орготдела. С завистью смотрел он на уходивших на фронт, всей душой рвался с ними. Но уйти на фронт не мог, так как был болен костным туберкулезом.

В сентябре 1941 года, когда ушел в армию пер­вый секретарь РК ВЛКСМ, Иван Филиппов стал на его место

Начал работу со сбора оружия. С группой ком­сомольцев он и его отец Сергей Филиппович две не­дели собирали оружие в местах недавних боев у де­ревни Быково Темкинского района. 20 октября Фи­липповы вернулись домой с двумя возами оружия, и началась их подпольная работа в деревнях Краснинского и соседних сельсоветов. Им помогали комсомольцы Петр Мельников, Александр Хархорин, Вера Павлова, Надежда и Александр Корнюшины и другие.

Небольшая группа коммунистов и комсомольцев почти каждый день собиралась то в Красном у Филипповых, то в Лутпом у Корнюшиных или в Коростелях у Мельниковых. Знакомились со сводками Совинформбюро, которые принимались в Желанье. Подводили итоги работы, намечали планы дальней­шей борьбы с оккупантами.

Все подпольщики получали конкретные задания. Они уносили из сараев исправное оружие, собран­ное в отдельных местах старостами по приказу гит­леровцев. Надежда Корнюшина и один из комсо­мольцев помогли нашей крупной воинской части в выходе из окружения. Они провели ее в деревню Песково и помогли переправиться через Угру. Вера Павлова с Надеждой Корнюшиной ухаживали в Лутном за ранеными в подпольном госпитале. Ле­чил раненых фельдшер Нестор Иванович Корнюшин. Большинство выздоровевших вступило в ряды 33-й армии. Секретарь Замошьинской комсомоль­ской организации Степан Шестаков по ее заданию работал старостой. Он спас несколько групп наших парашютистов и переправил их — кого в Желанью, кого в Ступники. В его хате не раз собирались под­польщики. Фашисты выследили и расстреляли Сте­пана Шестакова.

Со второй половины декабря через Знаменский район потянулись разбитые под Москвой фашисты. Они двигались большаком Юхнов — Вязьма и про­селочными дорогами. Партизанская разведка, пре­имущественно из комсомольцев, под руководством И. Филиппова и П. Мельникова зорко следила за движением врага и своевременно доносила о нем штабу отряда.

18 декабря Лутновская партизанская группа в восемь человек завязала бой с 15 эсэсовцами-кара­телями. На помощь партизанам пришла семешковская группа, где в это время были И. Филиппов и легкораненые из лутновского госпиталя. Враг был разбит.

12 января 1942 года лутновская группа уничто­жила семерых немецких танкистов, потерявших свои танки под Москвой.

20 января глубокой ночью александровская пар­тизанская группа в 25 человек истребила в деревне Вяловке заночевавших немцев. Первым в хату вор­вался Петр Мельников. В схватке он был смертель­но ранен. Товарищи по оружию перенесли тело Мельникова в Коростели и похоронили его там на кладбище.

24 января в деревню Федотково вступила изряд­но потрепанная под Москвой гитлеровская воинская часть. Партизанский отряд и его группы замкнули ее, как в мышеловке, и разгромили.

26 января было получено известие о приходе в район армии Ефремова. Партбюро и штаб 2-го знаменского партизанского отряда разослали всех ком­мунистов, комсомольцев и беспартийных по дерев­ням — организовывать расчистку дорог. Поручено было также отряду привести пополнение из окруженцев.

Весть о приходе 33-й армии была принята населением с восторгом. На расчистку дорог вышли стар и млад. Несмотря на двухметровую глубину снега, дороги между деревнями Лутное, Красное, Жолобово, Молодены были расчищены за одну ночь. В отряд влилось 200 новых партизан.

28 января основные силы партизанского отряда были двинуты навстречу 33-й армии, чтобы поддер­жать ее на случай боев при прорыве. Партизанские группы вместе с дружинами самообороны охраняли населенные пункты и дороги, по которым должна была следовать армия Ефремова. Иван Филиппов возглавлял эту работу в Красном.

Он по заданию партийной организации отряда принимал участие вместе с другими в восстанов­лении Советской власти и колхозов в деревнях зоны 33-й армии, в сборе солдат и командиров, отстав­ших осенью 1941 года от своих частей, для отправ­ки их через образовавшийся коридор в ряды Крас­ной Армии.

Когда встал вопрос о снабжении 33-й армии за счет местных продовольственных ресурсов, Филип­пов был послан для работы среди населения. 10 марта он провел собрание в деревне Лутное. С большим вниманием выслушали жители деревни рассказ о трудном положении с питанием в армии Ефремова и решили помочь ей продовольствием. Сразу после собрания колхозники передали пред­ставителю армии несколько коров, хлеб, картофель, соль.

13 апреля во время прорыва армией Ефремова вражеского кольца фашисты окружили партизан и население, ушедшее в лес, и открыли шквальный огонь. С обеих сторон застрекотали пулеметы, с визгом летели и рвались мины, трещали автомат­ные и винтовочные выстрелы, гремели взрывы гра­нат. Стонали раненые,рвались из оглобель и ржали лошади. Эхо усиливало и далеко разносило грохот лесного боя. Выбрав момент, Зимонин подал коман­ду к очередному броску. Группа товарищей под­нялась и вместе с ним кинулась вперед. Когда они перебегали через лесную дорогу, вражеская танкет­ка, стоявшая незамеченной в стороне, ударила из пулемета. В этом бою 21 человек вместе с Зимониным были убиты.

Многочисленные попытки партизан нащупать слабые места в кольце врага и вырваться не дали положительных результатов. Около месяца скита­лись они голодные по лесам. Кругом вода и грязь. Обувь и одежда износились. В деревнях враг. Окку­панты стали загонять население в лагеря. Часть жителей пряталась в окопах. Группа Хархорина двинулась с больным Иваном Филипповым ближе к дому. Его несли на носилках. Расположились в шалаше в Лутновском лесу. Дали знать о себе до­мой. Надежда Корнюшина пошла в лес, понесла пищу. Вошла в шалаш, и сердце замерло от испуга. На еловых подстилках лежали страшно исхудав­шие, со впалыми глазами, обросшие И. Филиппов, А. Хархорин, Петров и два бойца. Рядом с каж­дым — оружие.

— Что, не узнаешь? — спросил Петров.— До­ставили твоего мужа живым. Он нуждается в уходе. Я с бойцами уйду пока в другие места, а 20 июня придем за Иваном. Если он поправится, сам придет к нам, знает куда. Надо перевязать его. Хлеба то­же надо достать. Последние 12 суток мы почти не ели. В лесу ничего не найдешь.

Почти не жуя, глотали они принесенный хлеб. Пять дней кормила она их. Подкрепившись, Пет­ров с бойцами собрались в путь. Тяжело было рас­ставаться с друзьями. Смахивая непрошенные сле­зы, он сказал:

— Прощайте, боевые товарищи. Обидно, что приходится вас оставлять в таком положении, но другого выхода нет. Мы обязательно придем за вами. И еще повоюем!..

Темным вечером Н. Корнющина вместе со свек­ровью привела Ивана домой. Идти он не мог. Об­няв жену и мать, скакал на одной ноге, а когда изне­могал от усталости, его несли. Устроили его в ха­те за лежанкой. На случай опасности здесь можно было спуститься в подпол.

Несмотря на болезнь и сильную слабость, Иван и Хархорин собрались уходить в лес. Но в день ухо­да в Красное пришли гитлеровцы. Как раз около хаты Филипповых они установили патруль. Побег сорвался.

В первых числах июня фашистские жандармы арестовали Ивана Филиппова и его отца, А. Хархорина, С. Зуева и других. Допрашивали в коменда­туре. Собравшихся жителей оттеснили от здания. Арестованным даже не дали проститься с родными. Сергея Филипповича грубо оттолкнули от жены.

Сытые, лоснящиеся лошади танцевали под кара­телями и почти наступали на арестованных. Корнюшиной уже казалось, что лошади затоптали мужа. Кто-то несколько раз сказал ей: «Маленький плачет», но она не реагировала на это. Свекровь бежала сбоку и голосом, полным отчаяния, кричала мужу: «Сергей! Сергей!» Охваченный тяжелыми ду­мами, он ничего не слышал. Иван, обутый в га­лоши, еле волочил больные ноги.

Арестованных привели в Жолобово. Филипповы, Хархорин, Зуев на допросе в фашистском штабе держались мужественно и гордо. Избитых до полу­смерти, первыми вывели Ивана Филиппова и его отца и толкнули за ограду. Они упали ничком на землю.

Фашисты вскоре увели обреченных в деревню Беляево и здесь, на окраине, в кустах за сараем за­ставили их рыть себе могилу. Медленно рыли они яму, все ждали и надеялись на спасение. Кто-то из них сделал попытку убежать. Но полицейские с овчарками нагнали его и вернули к могиле. Когда работа была окончена, их поставили лицом к яме и одновременно прикладами столкнули в могилу.

В апреле 1943 года, после освобождения района Советской Армией, могилу четырех мужественных патриотов вскрыли. При этом присутствовало ог­ромное количество жителей из Красного, Щелоков, Коростелей, Высокого, Гатишина, Семешкова и дру­гих деревень. Комиссия по учету злодеяний не­мецко-фашистских оккупантов составила акт, в ко­тором констатировала, что Иван Сергеевич и Сер­гей Филиппович Филипповы, Александр Хархорин и Семен Зуев были зарыты живыми.

Тела патриотов положили в гробы, подняли на плечи, и многолюдная процессия двинулась, прово­жая в последний путь своих славных земляков. С почестями их похоронили на краснинском клад­бище.
Н. Галицкая, историк.

г. Смоленск