Внимание! В книге есть фактические ошибки!

Жизнь в районе постепенно обретала свое русло. Колхозники уже начинали думать о предстоящем весеннем севе. На столе Шматкова лежали справки о положении в селах района, составленные секре­тарем райисполкома М. М. Ивановым. В колхозах насчитывалось четырнадцать тракторов разных ма­рок и десять сеялок — старые машины, не эвакуи­рованные в глубь страны. Колхозные кузнецы с тру­дом, но все же привели их в порядок. Далее указы­валось, что в Свинцове пущена мельница, работаю­щая от двигателя трактора. В Желанье построена баня с санпропускником и дезкамерой на восемьде­сят человек. В деревнях освобожденного района размещены беженцы из Всходского, Дорогобужско­го и Мосальского районов. Выявлено пятьдесят осиротевших детей, и все они обеспечены жильем, пи­танием, бельем. Распространено военного займа на сумму 168 тысяч рублей, из которых около 113 ты­сяч внесены наличными.

Но были и иные вести. Отступая под натиском партизан и десантников, фашисты сожгли 1018 до­мов и уничтожили 1114 хозяйственных построек, отобрали у жителей свыше 1600 центнеров зерна, 1700 центнеров картофеля, 1400 голов крупного и мелкого рогатого скота, 8600 штук домашней птицы, много теплой одежды и обуви.

Было над чем задуматься, о чем позаботиться секретарю райкома. В первую очередь требовалось организовать помощь местного населения вооружен­ной борьбе против немецко-фашистских захватчи­ков. По заданию партизанского штаба между дерев­нями Прасковкой и Лохово силами местного насе­ления сооружался большой аэродром, которому в самое ближайшее время предстояло принимать тя­желые транспортные самолеты. Поле, намеченное под аэродром, было значительно больше, чем желаньинское, ровнее и выше. Со всех сторон его об­ступал лес.

В Желанье, в пустовавшем ремонтном цехе спиртзавода, открылась партизанская оружейная мастерская, в которой ремонтировали и приводили в порядок отечественные винтовки и карабины, тро­фейные автоматы и пулеметы. Организовал оружей­ную мастерскую и взялся руководить ею Г. М. Шехтман, техник желаньинского совхоза. Он привлек к работе в мастерской несколько слесарей из числа партизан. Рядом с ним трудились В. Андреев, Н. Алексеев, С. Вареница, В. Кудров, Д. Кузичев, Л. Максимов, Г. Соловьев и другие.

Через некоторое время на ремонт в оружейную мастерскую привезли даже 152-миллиметровую пушку. Партизаны нашли ее в лесу возле деревни, Будневки.

Семен Качанов, назначенный по решению парти­занского штаба комендантом Желаньи, узнав об этой новости, немедленно примчался в оружейную мастерскую.

— Григорий Моисеевич,— взмолился он, обра­тившись к Шехтману,— отремонтируй ты, пожалуйста, пушку как можно быстрее! Я же артиллерист. Когда проходил службу в армии, первые места за­нимал по меткости стрельбы. Орудие нам нужно до зарезу!

С момента освобождения большей части района Шматков все более склонялся к мысли передать командование сильно разросшимся отрядом чело­веку с военным опытом, а самому целиком сосре­доточиться на партийных и хозяйственных делах, что отвечало требованиям новой оперативной об­становки. Его мнение разделяли и комиссар отряда Селиверстов, и другие члены партизанского штаба.

Петр Карпович внимательно приглядывался к командирам партизанских групп. Среди них было немало отличных, преданных и храбрых людей. Но руководить всем отрядом успешнее других мог бы, как казалось Шматкову, Максим Гаврилович Ки­риллов, опытный в военном отношении человек. Полковник Кириллов, как только его партизаны влились в объединенный отряд, показал, что умеет работать с людьми: его группа отличалась от дру­гих более крепкой дисциплиной, в бою зарекомендо­вала себя с лучшей стороны.

• 
  А вы что ж, Петр Карпович? — спросил Ки­риллов, когда Шматков от имени штаба предложил ему принять командование.
  
• 
  У меня других дел много,— ответил Шмат­ков.— В освобожденной части района, сами пони­маете, нужна большая партийная работа, предсто­ит решить много хозяйственных вопросов, и прежде всего наладить снабжение партизан и войск. А сверх того — подготовка к весеннему севу, словом, гора дел. Освободившись от командования отрядом, я мог бы полностью переключиться на решение этих вопросов.— И добавил: — А главное, в связи с вы­садкой в районе десантников и прорывом войск бу­дет лучше, если командовать отрядом станет чело­век военный. Кстати, этот вопрос согласован с партизанским отделом штаба Западного фронта.
  
• 
  Понимаю,— произнес, задумавшись, Кирил­лов.—А примут ли меня партизаны? Я ведь здесь пока новый человек.
  

Через день состоялось заседание подпольного райкома партии и штаба отряда совместно с коман­дованием десантников, на котором полковник Кириллов был утвержден командиром объединенного партизанского отряда. Название его было решено сохранить старое — «Смерть фашизму!».

На заседании была намечена программа даль­нейших боевых действий отряда: способствовать успеху наступательных операций советских войск, нанося удар по железной дороге Вязьма — Брянск и по большаку Юхнов — Вязьма.

В начале февраля в район прибыл небольшой от­ряд особого назначения, подчиненный непосредст­венно штабу Западного фронта. Отряд производил диверсии в глубоком тылу врага под Ельней: под­рывал железные дороги, мосты, шоссе, аэродромы, укрепления. В Знаменском районе этот отряд дол­жен был передать штабу Белова разведывательные данные.

Прибывший отряд расположился в трех кило­метрах от Желаньи, в поселке Шушмино, и в сосед-
них деревнях Аниканове и Новоселовке.

Утром следующего дня Шматков и Кириллов тронулись верхом на лошадях в Шушмино. Дорога, несмотря на снегопады, была наезженная, и вскоре они добрались до места. По тому, как выглядел отряд, они поняли, что перед ними закаленное в боях подразделение. Полковник Кириллов очень рассчи­тывал на помощь нового отряда.

В Шушмине Шматков и Кириллов задержались до полудня. Побывали в домах у многих колхозников, интересовались, как живут люди, в чем надо им помочь. В Желанью возвратились лишь перед вечером. Петр Карпович почувствовал усталость и решил сразу же направиться в Лепехи, чтобы там немного отдохнуть.

Почти у самых Лепех Шматкова встретил Василий Фроленков.

— Что случилось, Василий Галактионович спросил Шматков, видя, что молодой партизан торопился к нему и крайне взволнован.

— В Великополье приехал немец на автомаши­не. Шофер. Приехал и сдался в плен!

Дело было так. Фроленков охранял дорогу, ве­дущую из Великополья в Свиридове. Кругом мело. Вдруг издалека послышался шум грузовика, а по­том показалась и сама машина. Увидев, что в ней, кроме шофера, никого нет, партизан выскочил из-за кустов на дорогу и приказал шоферу остановить машину. Тот вылез из кабины и поднял руки. Ма­шина была нагружена теплым солдатским бельем и постельными принадлежностями...

Короткой дорогой, перейдя скованную льдом Угру, за полчаса удалось добраться до Великополья.

Штаб партизанского батальона Сергея Москов­ского размещался в доме Галактиона Осиповича Фроленкова. Еще издали Шматков заметил у крыльца дома грузовик, накрытый брезентом. На кухне, у чугунной «буржуйки», грелся немецкий шо­фер. Был он молод, с виду лет двадцати, не более, среднего роста, светловолосый, с голубыми гла­зами.

Петр Карпович прошел мимо него в горницу, разделся, потом приказал привести перебежчика.

— Имя, фамилия,— произнес он, как только шо­фер переступил порог.

Фроленков, сносно знавший немецкий язык, пе­ревел вопрос.

• 
  Густав Кельман!
  
• 
  Профессия?
  
• 
  Шофер!
  
• 
  Военная или гражданская?
  
• 
  Та и другая!
  
• 
  Вы заблудились, приехав в Великополье, или сознательно перешли к нам? Вам известно, что тут действуют партизаны?
  
• 
  Нет, я не заблудился, а перешел добровольно на вашу сторону. Для этого выбрал ненастный день, чтобы легче было уехать из Знаменки. Знаю, что здесь действуют партизаны!
  
• 
  Почему вы так поступили?
  
• 
  Мой отец коммунист,— ответил шофер,— гестаповцы бросили его в концентрационный лагерь, и я не знаю, жив ли он. Я ненавижу фашистов. Кро­ме того, мне больно видеть, как гитлеровцы жестоко расправляются с мирным населением. Я давно со­бирался перейти к партизанам, но не было случая
  

Уходя в Лепехи, Шматков дал указание Москов­скому направить перебежчика временно на парти­занскую кухню колоть дрова, а потом включить в одну из партизанских групп.

• 
  А как быть с бельем и постельными принад­лежностями? — спросил Московский.
  

• 
  Передать все в госпитали!
  

Через некоторое время Густав Кельман попросил командование партизанской группы разрешить ему обратиться по радио к солдатам Знаменского гарнизона. Такое разрешение ему дали.

Обращаясь к своим соотечественникам, Кельман сказал: «Я, Густав Кельман, рядовой солдат немец­кой армии, нахожусь у партизан. Мне здесь хорошо Все, что нам в немецкой армии говорили о зверст­вах партизан над пленными,— ложь. Не бойтесь партизан, приходите к ним! Вспомните о ваших же­нах, детях! Не делайте их вдовами и сиротами. Вам не за что воевать».

В феврале беспрестанно бушевали метели. Становилось все больше снега, почти совсем исчезли и без того малопроезжие дороги.

Минул месяц, с тех пор как из большей части района были изгнаны оккупанты. Его территория превратилась в военный лагерь в полном смысле слова: склады, госпитали, полевые аэродромы.

Райком партии вел огромную работу. Смеша­лись дни и ночи. Люди приходили и приезжали в Желанью в течение всех суток — и гражданские, и военные. И у всех были неотложные дела.

Наиболее сложной задачей было снабдить не­сколько десятков тысяч людей продовольствием. Конница Белова, а затем и войска Ефремова про­рвались на территорию района, не имея существен­ных продовольственных запасов, и помочь им в этом могли только партизаны и местное население.

Райком снова разослал по сельсоветам уполно­моченных с заданием учесть все имеющиеся в кол­хозах и крестьянских хозяйствах запасы, необмо­лоченные скирды, произвести заготовку продоволь­ствия. В освобожденном районе, как и до войны, действовала плановая система заготовок. Колхозы, получив задания на поставку хлеба, картофеля, мяса и молока, старались как можно быстрее вы­полнить их. Вскоре начался массовый сбор продо­вольствия в фонд Красной Армии, а также обмолот уцелевших скирд прошлогоднего урожая.

Потянулись к партизанским складам санные обозы с зерном, на заготовительные пункты регу­лярно поступал скот. Особенно много обмолочен­ной ржи, пшеницы и овса поступало от созданных по инициативе райкома комсомола молодежных бригад. Невзирая на морозы, молотьба шла круг­лые сутки. Молотили преимущественно вручную, вальками либо цепами Когда скирды в освобож­денных населенных пунктах были обмолочены, ком­сомольцы пробрались на поля тех деревень, где стояли вражеские гарнизоны. Так, комсомольцы деревни Луги совместно с партизанами ночами об­молотили десять больших скирд в открытом поле невдалеке от Михалей.

Когда на складах собралось значительное коли­чество зерна, встал вопрос, где его перемолоть на муку. Крохотная мельничка на незамерзающем ручье в Гремячке и недавно пущенная мельница в Желанье не могли справиться. Были пущены еще две — в Свинцове и Шушмине. Крупные же водя­ные мельницы в Баталах и Маньшине были для партизан недоступны: в этих деревнях находился враг.

Зато вскоре в домах колхозников появились ручные мельницы-«партизанки», что открывало не­который выход из положения.

«Партизанку» мог изготовить каждый колхоз­ник, ибо ее конструкция была чрезвычайно проста: два накладывающихся друг на друга дубовых круг­ляка с набитыми по срезам скобками из гвоздей; кожух из куска железа с пазухами для зерна и сброса муки; рукоятка на верхнем кругляке для вращения—и сооружение готово. Производитель­ность «партизанки» была, конечно, небольшой, но несколько пудов зерна в день на ней все же можно было смолоть.

Колхозники немедленно откликнулись на при­зыв обзаводиться мельницами такого рода. У мно­гих они уже имелись, другие спешно принялись их делать. И вот заработали почти в каждом доме эти нехитрые, но очень нужные приспособления.

Подобным же образом удалось организовать выпечку хлеба: в нескольких деревнях колхозники в домашних условиях выпекали хлеб для партизан, Теперь надо было иметь хлеба во много раз боль­ше обычного, но несколько сот добровольных пека­рей вполне обеспечили ежедневную потребность в хлебе.

Важнее всего было закончить стройку большого аэродрома возле Лохова. Десятки колхозников, проживавших в окрестных деревнях — Алексеевке, Васильевке, Прасковке, Полнышеве, Полуовчинках,— работали с лопатами и ломами в руках от зари до зари.

Шматков считал себя обязанным бывать в гос­питалях. Частенько посещал он желаньинский, полнышевский и великопольский госпитали. Вылечен­ные в них бойцы пополняли ряды партизан, десантников. Петр Карпович внимательно выслушивали просьбы врачей и хозяйственников о нуждах госпиталей и делал для них все, что мог.

Зайдя однажды в госпиталь в Желанье, Шматков оказался на концерте, который организовали для раненых и больных комсомольцы силами худо­жественной самодеятельности. Сидели кто на стуль­ях, кто на лавках, а то и на полу. Выступала Нина Исакова. Для певицы было оставлено крохотное, не больше зонтичного круга, место. Песни следова­ли одна за другой — предвоенные, старинные. Ког­да зазвучали слова известной песни про танкистов, к голосу юной певицы присоединился с десяток мужских теноров, баритонов, басов.

Шматков, хотя и передал командование полков­нику Кириллову, все же не выпускал из поля зре­ния боевые действия партизан и был в курсе всех операций, проводимых обоими партизанскими от­рядами. Максим Гаврилович заходил в райком и советовался с ним по всем важным вопросам.

Партизаны, как и раньше, предпринимали один за другим налеты на железную дорогу Вязьма — Брянск, на юхновско-вяземский большак. Тем са­мым они оказывали помощь войскам П. А. Белова, которые уже вели бои за Вязьму.

В то же время партизанам приходилось отра­жать многочисленные атаки гитлеровцев. С прихо­дом в Знаменский район советских войск гитлеров­цы усилили действия против партизан.

В начале февраля не менее ста фашистских сол­дат атаковали группу партизан из батальона Сер­гея Московского, оборонявшую деревню Городянку. Партизан было раза в три меньше, и все же они выиграли бой. Гитлеровцам пришлось отступить, оставив у деревни до трех десятков убитых. В дру­гой раз враг безуспешно пытался прорваться в де­ревню Свиридово. В бою он потерял не менее двад­цати солдат.

Еще один бой произошел у деревни Волокачаны. Фашисты наступали с двух сторон — из Сенютина через реку Угру и со станции Угра. Рота партизан под командованием лейтенанта Афанасия Камышанского встретила врага метким автомат­ным и минометным огнем. Трижды гитлеровцы бро­сались в атаку, но, потеряв около полусотни солдат, в конце концов отказались продолжать бой.

Против партизанской группы Алексея Яковлева и Михаила Шахурдина, которая обороняла дерев­ню Таганку, враг бросил с трех направлений боль­шие группы автоматчиков. Зажигательными снаря­дами фашисты подожгли дома и другие постройки. Несмотря на сложную обстановку, в которой дра­лись партизаны, гитлеровцы успеха не имели и сно­ва понесли потери.

Освобожденный район возрождал жизнь и упор­но сражался с врагом.

В первой половине февраля- командование За­падного фронта приняло решение перебросить в район Желаньи остальные силы 4-го воздушно-де­сантного корпуса.

В полной готовности содержались посадочная площадка на аэродроме, квартиры в деревнях, при­легающих к партизанской столице. Райком партии принимал меры к увеличению запасов хлеба, кар­тофеля, мяса.

Ночью 18 февраля на аэродром возле Желаньи один за другим садились самолеты ТБ-3, доставив­шие десант; самолеты ПС-84 сбрасывали парашю­тистов в воздухе. Места посадки самолетов обозна­чались кострами, расположенными треугольником, места для парашютного десанта — четырехугольни­ком костров.

Массовая высадка в районе Желаньи продол­жалась шесть ночей. В течение этого времени са-молеты, стартовавшие с подмосковных аэродромов (Внуковского и ряда других), высадили в осво­божденный район почти весь 4-й воздушно-десантный корпус — семь тысяч человек, сбросили 1500 мешков с вооружением и боеприпасами. Ночью 23 февраля, в день Советской Армии, в Желанью вы­летел и штаб 4-го воздушно-десантного корпуса во главе с командиром генерал-майором А. Ф. Лева­шовым.

Десантирование частей 4-го воздушно-десантно­го корпуса в Знаменском районе прошло в основ­ном успешно, хотя транспортные самолеты подвер­гались обстрелу вражеских зениток, нападениям

истребителей, а бомбардировщики врага почти еже­дневно бомбили аэродром. Лишь командир корпуса генерал А. Ф. Левашов трагически погиб: фашист­ская пуля оборвала его жизнь, когда самолет, в ко­тором он летел, находился в воздухе.

Как только высадка закончилась, полковник А. Ф. Казанкин, принявший командование корпу­сом, двинул десантников к месту назначения.

В поселке Полнышево, в трех километрах от Же-ланьи, располагался партизанский госпиталь, под него штаб отряда отвел сельскую школу. Казанкин приказал врачу десантников Н. Д. Шеклакову не­медленно направиться туда и приступить к подго­товке помещения для приема раненых и больных. С этого момента полнышевский госпиталь стал объ­единенным.

Радисты получили распоряжение Казанкина связаться со штабами бригад, переброшенных в ос­вобожденный район раньше, и выяснить, готовы ли они к броску вперед. Штаб 9-й воздушно-десантной бригады размещался в это время в деревне Гряде, в четырех-пяти километрах юго-западнее Желаньи, а штаб 214-й — в Аниканове, в шести километрах юго-восточнее. В это же время полковник связался и с 8-й воздушно-десантной бригадой А. А. Онуф-риева, уже много дней сражавшейся совместно с конниками Белова под Вязьмой.

На рассвете на аэродром прибыли Шматков и Кириллов. Они тотчас ознакомили командование корпуса с обстановкой в освобожденном районе, рассказали о силах противника, действиях парти­зан и парашютистов. С момента появления штаба 4-го воздушно-десантного корпуса в Знаменском районе объединенный партизанский отряд «Смерть фашизму!» вошел в оперативное подчинение ему.

Тут же, на аэродроме, Шматков и Кириллов пе­редали штабу десантников несколько пар запря­женных саней и коней под седлами.

— Без этих средств передвижения,— сказал Петр Карпович,— по нынешним сугробам не про­двинуться ни на шаг!

Кириллов и Казанкин условились, что одно из подразделений 9-й воздушно-десантной бригады нанесет в ближайшие дни удар по дебрянскому

разъезду, с тем чтобы прервать на длительный срок движение поездов и воинских эшелонов по желез­ной дороге Вязьма — Брянск.

Получив донесения из 9-й и 214-й бригад о том, что десантники вполне готовы к действиям, Казанкин приказал им двинуться к Варшавскому шоссе, на рубеж деревень Куракино, Бородино, Подсосонки, где пока находились гитлеровцы. Бригадам предстояло затем прорваться в район Ключи и Гор­бачи, чтобы соединиться там с войсками 50-й ар­мии И. В. Болдина. Действия этой армии и корпуса были согласованы. Встречное наступление 50-й ар­мии началось 23 февраля.

Стараясь продвигаться лесами, чтобы не быть замеченными врагом с воздуха, 9-я и 214-я бригады в течение дня 23 февраля прошли освобожденные партизанами деревни и к вечеру вышли на исход­ный рубеж. Отсюда было недалеко до Варшавско­го шоссе.

Передохнув и проведя тщательную разведку, обе бригады в ночь на 24 февраля перешли в на­ступление. Населенные пункты, которые штурмова­ли десантники, имели разветвленную систему обо­роны. Особенно большие работы гитлеровцы прове­ли здесь после начала партизанского восстания в Знаменском районе. Гарнизоны некоторых из опор­ных пунктов насчитывали 300—500 солдат.

Жаркие бои завязались с первых же часов. Па­рашютистам активно помогали партизаны.

Гитлеровцы вынуждены были оставлять дерев­ню за деревней. К исходу дня 25 февраля десантни­ки выполнили боевую задачу: 9-я бригада овладела деревней Дертовочкой, а 214-я — Жердовкой, Иван-цевом, Татьянином, в течение одного дня они про­бились на довольно близкое расстояние к Варшав­скому шоссе.

Подразделение 9-й бригады, выделенное для нанесения удара по железной дороге Вязьма — Брянск, в тот же день овладело дебрянским разъ­ездом, разрушило на значительном протяжении же­лезнодорожный путь. В ходе операции было захва­чено два станковых пулемета, два миномета, двад­цать винтовок, семь платформ, три цистерны, вагон с боеприпасами и много другого имущества.

Полковник Казанкин, штаб которого располо­жился к Преображенске, хотел 25 февраля, не да­вая противнику прийти в себя, прорваться через Варшавское шоссе. Он предполагал, что объеди­ненным ударом двух бригад из района деревень Новой и Мохнатки сумеет перерезать магистраль на участке Лиханово — Лаврищево и соединиться с ближайшими частями 50-й армии.

Однако, чтобы предпринять этот удар, Казанки-ну необходимо было знать, где находятся наступа­ющие ему навстречу из-за шоссе войска И. В. Бол-дина, где и как глубоко они продвинулись вперед. Но все попытки связаться с 50-й армией по радио в тот день не увенчались успехом.

А к вечеру сопротивление гитлеровцев на Вар­шавском шоссе заметно возросло. Это свидетельст­вовало о том, что они успели нарастить на этом участке силы.

Схватки с врагом не прекращались ни на один день. В феврале партизаны провели ряд успешных операций и нанесли врагу серьезный урон. Был раз­громлен большой отряд фашистов, наступавший с юхновско-вяземского большака на деревню Подпо­ры. Партизаны встретили их дружным пулеметным и автоматным огнем и обратили в бегство, уничто­жив двадцать пять гитлеровцев. При отражении атаки на деревню Дебрево (в северной части рай­она) гитлеровцы потеряли несколько десятков че­ловек.

Крупный бой выиграли партизаны у Свиридова. Эту деревню обороняло тридцать пять партизан, наступало же против них не менее сотни вражеских солдат. Партизаны трижды отбивали натиск вра­га, а затем бросились в контратаку. Руководил ею командир 6-й роты старший лейтенант Владимир Попов. Ведя беспрерывный автоматный и пулемет­ный огонь, партизаны смяли оборону гитлеровцев на окраине деревни и отбросили их.

На плечах у бегущих фашистов партизаны вор­вались в деревню Заречье. Лишь спустя несколько часов врагу удалось потеснить наступающих и за­ставить отойти в Свиридово.

18 февраля последовала новая, еще более упор­ная атака. Однако к этому времени партизаны подтянули силы, укрепили оборону и стойко встре­тили врага. Бой длился целый день. На Свиридово несколько раз налетали бомбардировщики. Но не помогло и это. Рота под командованием Бессонова, пришедшая на смену подразделению Попова, су­мела сдержать врага. Противнику вновь пришлось отступить, понеся большие потери.

Затем партизаны нанесли удар по Михалям — сильно укрепленному пункту вражеской обороны на пути к станции Годуновка, где гитлеровцы обыч­но сгружали прибывающую боевую технику. Враг держал здесь крупный гарнизон.

Операция по взятию Михалей была задумана как внезапное нападение одновременно со стороны Дроздова и Бельдюгина и со стороны села Хватов Завод; намечался также отвлекающий удар по вра­жескому гарнизону в близлежащей деревне Ходнево.

Накануне в Михалях побывала секретарь рай­кома комсомола Паша Кузькина, а в Ходневе — разведчица Катя Ананьева. Они доставили партизанам ценные сведения о численности немецких войск, их вооружении, расположении огневых то­чек.

Операция развивалась в основном в соответст­вии с намеченным планом. Лишь со стороны Хватова Завода партизаны несколько опоздали начать атаку.

Завязался упорный бой. Дважды партизаны врывались в Михали, но не могли закрепить успе­ха. Однако третья атака принесла победу. Михали перешли в руки партизан.

В конце февраля внезапным налетом удалось снова захватить дебрянский разъезд, в результате чего прервалось движение по железной дороге Вязьма — Брянск. На разъезде гитлеровцы броси­ли семь платформ с авиабомбами и еще вагон с бое­припасами, девять автомашин, много другой тех­ники.

В это время в освобожденный район вступили с востока части 33-й армии генерала М. Г. Ефремова

Перед войсками ударной группировки 33-й армии, как и перед корпусом П. А. Белова, стояла задача овладеть Вязьмой. По замыслу операции совмест­ные удары 33-й армии, 1-го гвардейского кавале­рийского корпуса и десантников должны были при­вести в конечном счете к охвату вяземско-ржевской группировки врага с юга. А с севера гитлеровцев должны были окружить войска Калининского фронта. Взятие Вязьмы — важного железнодорож­ного узла — составляло одну из главных задач в намеченной операции против группы армий «Центр».

Левому флангу группировки М. Г. Ефремова, когда она вступила на территорию, освобожденную партизанами, противник угрожал со стороны боль­шака Юхнов — Вязьма. Тут появилось много вра­жеских танков, гитлеровские гарнизоны в прилега­ющих к большаку деревнях получили свежие под­крепления. Но на большаке по-прежнему успешно действовали партизаны.

Партизанский отряд под командованием А. Г. Холомьева снова взорвал мост через Сигосу у деревни Екимцево, только что восстановленный фа­шистами. Движение по большаку Юхнов — Вязьма было приостановлено на сутки. У села Слободка партизаны атаковали колонну автомашин со сна­рядами и сожгли семь из них. Близ деревни Доброе был заминирован отрезок дороги. На рассвете здесь подорвались три вражеских танка, двигавшихся из Юхнова в Вязьму. В этих операциях партизаны уничтожили несколько десятков гитлеровцев.

Для нанесения более крупных ударов отряды Кириллова и Холомьева объединялись. Так, внезап­ным совместным ударом партизаны разгромили гарнизон в деревне Липники, уничтожив при этом сорок гитлеровцев. Вслед за тем недалеко от дерев­ни Богатырь была разбита маршевая рота. На поле боя фашисты оставили не менее пятидесяти убитых.

В дни, когда ударная группировка 33-й армии развивала наступление в направлении Вязьмы, большак Юхнов — Вязьма в результате действий партизан много раз оказывался парализованным. Движение вражеских войск по нему либо замедля­лось, либо прекращалось совсем. Однако этого, ко-

нечно, не было достаточно, чтобы обеспечить пол­ный успех.

Вскоре после прорыва группировка генерала Ефремова подошла на близкое расстояние к Вязь­ме. Действовала она в окружении: нанеся контр­удар, гитлеровцы перерезали ее сообщения с остальными соединениями. Несмотря на это, груп­пировка сковывала немало сил врага.

Юго-западнее Вязьмы продолжали вести труд­ные бои войска генерала П. А. Белова. В бою за Минское шоссе западнее Вязьмы отлично действо­вали бойцы 8-й воздушно-десантной бригады пол­ковника А. А. Онуфриева.

В тесном взаимодействии партизаны, десантни­ки и рейдирующие войска наносили захватчикам серьезный урон. Солдаты группы армий «Центр» считали, что попасть в район партизанских дейст­вий— опаснее, чем быть на фронте, ими овладевало настроение обреченности.

«Дорогая Грета, с тех пор, как наш полк пере­бросили на борьбу с партизанами, кавалерией, де­сантами и пехотой, воюющими в нашем тылу,— писал свое последнее письмо в Магдебург солдат Курт Б., — я не нахожу себе покоя. На фронте — там дело ясное: перед тобой противник впереди. А тут он всюду — справа и слева, спереди и с тыла, и ты не знаешь, откуда тебя стукнут по голове. Майн гот! Тут страшнее и опаснее, чем на фрон­те. Не знаю, удастся ли мне выбраться из этого пекла».

Выбраться ему не удалось.

Фельдфебель Ганс Т. писал жене в том же духе: «Ты не представляешь, Эрика, как сложно воевать с противником, когда он фактически находится всю­ду. Именно такое положение создалось тут, под Знаменкой и Вязьмой. Нет у нас ни дня, ни ночи для отдыха. Круглые сутки идут напряженные бои Это не война, а настоящий ад» .

В этих словах не было и капли преувеличения Горела земля угранская под ногами врага!