Взаимосвязь содержания гендерной идентичности и социально-психологической адаптации мужчин в период ранней зрелости

В предлагаемой статье мы продолжаем обсуждение проблемы гендерной идентичности мужчин в период ранней зрелости [6], [7]. Данный период требует от мужчины выбора профессии, жены, создания семьи, борьбы за лидерство в общественной жизни. Выросшему в западной культуре мужчине, предстоит обменять свои детские фантазии («Я хочу стать президентом», «Когда я вырасту, я стану известным футболистом»), порожденные магическим мышлением предыдущего периода, на достижение своей состоятельности, социального положения и коллективного одобрения. Перечень возможных самореализаций, к которым стремится мужчина может меняться, но когда он подошел данному этапу трансформации, «у него уже сформировалась потребность в ощущении, что он в ближайшем окружении что-то значит, что он призван равным и «фаллически принадлежит» к определенному социальному кругу» [4]. Удовлетворение данной потребности определяет его психологическое благополучие и качество социально-психологической адаптации в целом.

В научной литературе социально-психологическая адаптация определяется, во-первых, как процесс оптимального взаимодействия личности и среды, который позволяет удовлетворять актуальные потребности и реализовывать связанные с ними значимые цели, ценности, которые обеспечивают соответствие психической деятельности личности, ее поведения требованиям среды. Во-вторых, как самоорганизующаяся система, где основными элементами являются структурные компоненты личности, с одной стороны, и особенности социаль­ного окружения, с другой. На основании данных литературных источников [1], [21], [3], [5], а так же собственном анализе проблемы, нами были выявлены факторы социально-психологической адаптации: ценностные ориентации, направленность личности; базовая социальная потребность личности в позитивном отношении и самоотношении; эмоционально-волевые характеристики личности; Я-концепция личности как самостоятельный элемент и интегративный фактор системы социально-психологической адаптации.

Совокупность ценностных ориентации как устойчивых образований сознания, смысловых компонентов мировоззрения, обеспечивает относительно устойчивую направленность потребностей и интересов, последовательность поведения личности. Ценностные ориентации определяют нормативность ее социальных установок, обусловливают согласованность индивидуальных потребностей и интересов социальной группы. Конфликт индивидуальных потребностей и социальных ценностей, как правило, приводит к нарушению социально-психологической адаптации личности. Я-концепции обеспечивает внутриличностную адаптацию. Степень интеграции Я-концепции, отсутствие значительного расхождения между Я-реальным и Я-идеальным зависит от степени удовлетворения базовой социальной потребности личности в позитивном отношении к себе как со стороны окружения, особенно значимого, (социального одобрения) так и самоотношения (самопринятия) [5]. По существу, весь процесс социально-психологической адаптации направлен на удовлетворение этой базовой потребно­сти, а степень ее удовлетворения определяет эффективность адаптации.

Эмоционально-волевые особенности личности – фактор, обеспечивающий выбор стратегии поведения, принятие решения в проблемных ситуациях, и его реализацию. Адаптивное поведение предполагает планомерность, последовательность действий и поступков, что достигается оптимальным соотношением эмоционального и волевого аспектов (автономность независимость поведения от внешних воздействий, то есть нонконформность) достаточно развитый самоконтроль над собственными побуждениями и эмоциями.

Цель исследования заключалась в определении зависимости между показателями социально-психической адаптации и смысловым содержанием гендерной идентичности мужчин.

Гендерная идентичности это аспект самосознания, описывающий переживания человеком себя как представителя определенного пола. Это совокупность образов представлений, самоидентификаций, включающая конкретные символы, выработанные обществом, нормы и законы, регулирующие поведение и жизнь индивида, то есть понимание себя и своего места в жизни общества, причем все это в нежесткой связи с его биологическим полом [7].

На первом этапе нашего исследования было проведено изучение представлений, образов и идентификаций, входящих в содержание гендерной идентичности мужчин и соотнесение их с традиционными, выработанными в культуре представлениями о мужественности [7], [8]. В исследовании участвовало 104 человека, все мужчины в возрасте от 19 до 23 лет. Испытуемые составляли самоописания - «Я мужчина». Контент-анализ текстов самоописания позволил выявить содержательные компоненты гендерной идентичности мужчин, которые мы объединили в следующие темы (категории):

Содержание гендерной идентичности мужчин

Сфера содержания гендерной идентичности	Категория содержания идентичности	Показатели содержания гендерной идентичности
Самоопределение в категориях маскулинности/фемининности	Маскулинность II.Фемининность	Авторитарная маскулиность, Неавторитарная маскулинность, Мужской кодекс чести, Биологический фактор, Гендерный фактор, Герой (принятие трудностей), Антигерой (непринятие трудностей). Дружелюбие, Пассивность, Зависимость
Сфера целей и ценностей	III. Цели IV. Ценности	Карьера, Семья и дети, Развитие и обучение, Социальный успех, Уверенность в будущем, Неуверенность в будущем Духовные, Социальные, Материальные
Сфера отношений	V.Отношения с окружающими VI. Отношение к себе	Наличие друзей, Ориентация на отношения, Отрицание отношений (индивидуализм), Позитивное отношение к другим, Страх унижения. Позитивное отношение к себе, Критичность, Пессимизм, Оптимизм
Состояние идентичности	Эго-индекс, Субъектность Объектность

«Маскулинность», «Фемининность», «Цели», «Ценности», «Отношения с окружающими», «Отношение к себе». Каждая категория включает несколько показателей, отражающих ее содержание. Также были выделены 3 дополнительные категории: «Эго-индекс», количество встречающихся в текстах личных местоимений «Я»; «Объектность»; «Субъектность» показывающие основной тип социальных отношений индивида (Я как субъект или Я как объект). Мы предположили, что эти три категории могут свидетельствовать об уровне развития идентичности испытуемых, их зрелости и влиять на степень ее социально-психологической адаптации. Все категории можно распределить между тремя сферами: самоопределение в категориях маскулинности/фемининности, цели и ценности, набор установок по отношению к окружающим и к себе (См. таблицу).

Для исследования состояния социально-психологической адаптации испытуемых использовались методики: САТ (Самоактуализационный тест Э. Шострома), Методика диагностики социально-психологической адаптации К. Роджерса и Р. Даймонда (СПА), Опросник самоотношения В.В. Столина (ОС). Выявление связей между содержанием гендерной идентичности и показателями адаптации проводилось с помощью рангового корреляционного коэффициента по Спирману, коэффициента корреляции Пирсона и критерия Манна-Уитни, как подтверждающего наличие связи между групповой переменной (в нашем случае номинальной – категория гендерной идентичности) и числовой (показатели социально-психологической адаптации). В результате была получена корреляционная матрица, размером 33 на 45, (33 показателя содержания гендерной идентичности, 45 шкал опросников социально-психологической адаптации). При анализе учитывались значения, превышающие 5%-й уровень значимости.

Общий уровень адаптации. В первую очередь мы выяснили, какое содержание гендерной идентичности мужчин определяют эффективность психологической адаптации в целом. Мы полагаем, что только личность, обладающая сильной внутренней поддержкой, высокой степенью независимости ценностей и поведения от воздействий из внешней среды, и способностью руководствоваться собственными целями, убеждениями, без конфронтации с групповыми нормами, и ущемления чувств и потребностей других, может достигать эффективной психологической адаптации. В связи с этим, нас интересовали связи показателей идентичности мужчин с показателями шкал «Поддержка» (САТ) и «Адаптивность» (СПА). Корреляционный анализ показал, что такое состояние связано с образом Героя, положительной самооценкой, определяемой в категории «Позитивное отношением к себе» и высокой степенью осознанности - категория «Эго-индекс» (корреляция соответствующих показателей гендерной идентичности со шкалами: «Адаптивность» – СПА, «Поддержки» – САТ). И наоборот, такие показатели содержания идентичности как «Принятие женственности» и «Пессимизм» препятствуют достижению адаптации (корреляция со шкалой «Дезадаптивность» - СПА)

Связь адаптации с показателями маскулинности. Анализ связей показателей социально-психологической адаптации со стереотипами мужественности и женственности, вошедшими в образ-Я испытуемых мужчин показал следующее. Выявлена достоверная связь между содержательными характеристиками неавторитарной маскулинности и высоким самоуважением, самоценностью, верой в свои силы, энергией, способностью оценивать свои возможности, контролировать собственную жизнь, отсутствием эмоционального дискомфорта, а так же стремлением к доминированию (корреляция со шкалами «Глобальное самоотношение», «Самоуважение», «Самоинтерес» – ОС; «Эмоциональный комфорт», «Стремление к доминированию» - СПА; отрицательная корреляция со шкалами «Эмоциональный дискомфорт», «Ведомость» - СПА). Идентификация с качествами, вошедшими в категорию «Авторитарная маскулинность» не обнаружила связей ни с одной из шкал социально-психологической адаптации.

Идентификация с образом Героя, положительно связана с общим уровнем адаптации (корреляция со шкалой «Адаптивность» - СПА) и интернальностью, которая как, известно является показателем адаптации, и отрицательно с показателями свидетельствующим о дезадаптации (шкалы: «Эмоциональный дискомфорт», «Внешний контроль», «Неприятие себя» и «Ведомость» - СПА). Таким образом, героическое сознание в содержании гендерной идентичности, как показатель мужественности свидетельствует о наличии чувства ответственности за себя, самоуважения, веры в собственные силы, и способности самостоятельно влиять на ход своей жизни, а так же стремлении избегать постороннего воздействия. Последнее имеет большое значение, так как осознание собственной роли в достижении успеха является необходимым элементом самосознания мужчины. Героическое сознание необходимо на данном этапе, ибо, если ждать только испытаний и разочарований, кому же захочется взрослеть? Отсутствие в содержании идентичности образа Героя («Антигерой») свидетельствует о наличии эмоционального дискомфорта (отрицательная корреляция со шкалой «Эмоциональная комфортность» и положительная с «Эмоциональный дискомфорт» - СПА).

Определение себя в категориях гендера, то есть восприятие своих мужских качеств как результат индивидуального опыта и самовоспитания в большей степени способствует адаптации (корреляции со шкалами «Принятие агрессии» - САТ; «Стремление к доминированию» - СПА). Отношение же к собственной мужественности как природной данности («Биологический фактор») снижает адаптацию (положительная корреляция со шкалами «Ведомость», отрицательная с «Эмоциональный комфорт» - СПА).

Связь категорий идентичности с факторами социально психологической адаптации. Ценностные ориентации и направленность личности как фактор адаптации обеспечивает наличие в содержании идентичности мужчин следующих показателей: «Мужской кодекс чести», «Позитивное отношение к себе», «Ориентация на отношения», духовные ценности и восприятие себя как субъекта («Субъективность»). Об этом свидетельствует их достоверная связь со шкалами «Ценностные ориентации» (САТ), «Стремление к доминированию» (СПА)

Категории «Пессимизм» и «Критичность» как показатели психологического неблагополучия, или наличии кризисных тенденций в идентичности обнаружили отрицательную связь со шкалой «Ценностные ориентации».

Базовая социальная потребность личности в позитивном отношении и самоотношении является системообразующим фактором социально-психологической адаптации, и имеет этическую основу, поскольку одобрение социального окружения возможно лишь в случае соответствия поступков индивида общепринятым нравственным принципам. Поэтому, ее удовлетворение характеризует, с одной стороны, приятие других (высокий уровень эмпатии, доброжелательность, способность к установлению глубоких, эмоционально-насыщенных контактов с людьми). С другой, высокая степень самопринятия, самоуважения, доверие к себе, способность ценить свои достоинства, черты характера, принимать себя, таким как есть, вне зависимости от достоинств и недостатков. Достижение адаптации в данной сфере согласно нашим расчетам, оказался связан с показателями содержания идентичности включающими, во-первых, набор установок по отношению к окружающим и к себе. Выявлены корреляции шкал «Самоуважение», «Самопринятие» (САТ), с категориями идентичности «Позитивное отношением к себе», «Ориентацией на отношения». Во вторых, с содержанием стереотипов мужественности входящих в категорию «Неавторитарная маскулинность» и «Принятие гендерной роли» (корреляции со шкалами «Самоинтерес» - ОС; «Самоуважение» - САТ). В третьих, с содержанием целей, а именно «Семья», «Социальный успех», «Развитие, обучение», «Уверенность в будущем» (корреляции соот-ветствующих показателей идентичности со шкалами «Самоуважение»; «Самоинтерес»; «Самопонимание» - ОС, и «Самопринятие»- САТ). Так же было установлено, что удовлетворение потребности в позитивном отношении и самоотношении связано с уровнем сформированности сознания, представленным в содержании идентичности категорией «Эго-индекс» (корреляции со шкалами «Самоуважение», «Самопринятие» - САТ; «Ожидание положительного отношения от других» - ОС).

В основе дезадаптации личности, лежит неудовлетворенность собой, видение в себе по преимуществу недостатков, готовность к самообвинению, что приводит к блокированию потребности в социальном одобрении и в самоуважении. Наличие пессимизма, страх унижения (кастрации) в содержании идентичности мужчин указывают на психологическую дезадаптацию. Выявлена их связь с самообвинением, и отсутствием интереса к собственной личности (корреляция с соответствующими шкалами ОС).

Далее мы исследовали взаимосвязь содержания идентичности с эмоционально-волевыми особенностями личности, которые во многом определяют эффективность адаптации. Нас интересовали такие характеристики как развитый волевой самоконтроль, независимость поведения от собственных эмоциональных импульсов (контроль над аффектом) и побуждений (контроль над влечениями). На данном этапе анализировались связи категорий идентичности с соответствующими шкалами: «Эмоциональная комфортность», «Интернальность» (СПА) и «Спонтанность», «Принятие агрессии» (САТ). В результате было выявлено, что эмоциональный комфорт, умение принимать и управлять своими чувствами, (в особенности гневом, раздражением, агрессивностью) доступны мужчинам, которые рассматривают свою мужественность как достижение, (показатель «Гендерный фактор»), а так же тем, кто, идентифицирует себя с характеристиками неавторитарной маскулинности. Эмоциональный комфорт не доступен «Антигероям» то есть тем, кто не готов принять трудностей взросления.

Интернальность (внутренний локус контроля), показывающая наличие активного начала и способности влиять на внешние события имеет положительную корреляцию с образом Героя в сознании мужчин Внешний контроль отрицательно коррелирует с героическим сознанием, а так же позитивным отношением к себе и оптимистичностью и прямо связан с «Объектностью». Таким образом, ощущение собственной субъективности и осознание собственной роли в достижении успеха являющиеся значимыми для достижения адаптации, реализуется с помощью идентификации с Героем, способным преодолевать трудности, добиваясь высоких целей.

Способность к естественному выражению своих чувств, связана со стремлением к развитию значимых взаимоотношений с другими, к опоре на поддержку окружающих без страха скомпрометировать свою мужественность, силу (прямая корреляция шкалы «Спонтанность» (САТ) с категориями идентичности «Позитивное отношение к другим» и «Ориентация на отношения», и обратно с «Отрицание отношений»).

Проведенный анализ позволяет сделать вывод, что эффективная социально психологическая адаптация, включающая все перечисленные выше факторы, связана с наличием в гендерной идентичности мужчин следующего содержания:

- характеристики неавторитарной маскулинности: сила смелость как моральные качества, самостоятельность, ответственность за себя и других, решительность, рациональность, эмоциональная выдержка, уверенность;

- идентификация с образом Героя, способствующим утверждению маскулинности и отделению от противостоящего ей женского бессознательного;

- принятие мужского кодекса чести и гендерной роли;

- восприятие собственной мужественности как гендерного фактора, то есть как достижение индивидуального опыта, воспитания и самовоспитания;

- стремление к духовному развитию;

- ориентация на отношения, желание принадлежать к группе друзей своего пола (гомосоциальность), позитивное отношение к другим;

- положительное отношение к себе, выражающееся в одобрении себя, своих поступков, которое означает не столько самооценку, сколько принятие и следование социальным нормам мужественности: «сверхнормальность», довольство собой, отрицание признаков дезадаптации.

Качества авторитарной маскулинности, включающие агрессивность, жесткость, стремление к превосходству, в том числе и над женщинами, властность, грубость, перфекционизм, риск не обнаруживает связей с адаптацией, так же как и содержания, относящиеся к фемининным качествам.

Таким образом, эффективная социально-психологическая адаптация определяется наличием в содержании гендерной идентичности представлений и идентификаций с культурными образцами мужественности, а их отсутствие снижает адаптацию.

Мы объясняем этот факт, во-первых, действием механизма нормативного давления [9], который проявляется в более сильном требовании к мужчинам со стороны общества соответствовать маскулинным нормам. Традиционный образ мужественности, уже не соответствует требованиям времени, однако продолжает существовать в массовом сознании и оказывает влияние на процесс социализации мужчин. Нормативное давление вынуждает мужчин подстраиваться под общественные или групповые ожидания, чтобы общество их не отвергло. Мужчина, не соответствующий гендерным нормам социума, не получает социального одобрения и теряет основания для позитивного самоотношения, что приводит к снижению адаптации.

Во вторых, особенностями становления гендерной идентичности мужчины, которые предполагают разотождествление с первичными детской и фемининной идентификациями. Быть мужчиной в первую очередь означает не быть «маменькиным сыночком» и женщиной. Решению это задачи в исследуемый возрастной период способствует идентификация с культурными образцами мужественности, олицетворяющими силу, власть, способность преодолевать трудности и добиваться успеха. Взрослые мужские образы обладают достаточной энергией, чтобы притягивать проекции молодых мужчин и отождествление с ними способствует освобождению не только от матери, но и от женственности внутри себя.

1. 
   Андреева Д.А. О понятии «адаптация». Исследование адаптации студентов к условиям учебы в вузе. // Человек и общество. Вып. 13., ЛГУ, 1973. - С. 62-69.
   
2. 
   Березин Ф.Б. Психическая и физиологическая адаптация человека. Л., 1988- 270 с.
   
3. 
   Ларионова С.А. Социально-психологическая адаптация личности: теоретическая модель и диагностика. – Белград, 2002. – 200 с.
   
4. 
   Моник Ю. Кастрация и мужская ярость: Фаллическая травма. Пер. с англ. – М.: «Радуга»1999. – 87 с.
   
5. 
   Шибутани Т. Социальная психология. М. /Пер. с англ. В.Е. Альшанского – М. АСТ; Ростов н/Д.: Феникс, 1999. – 539 с.
   
6. 
   Шухова Н.А. Проблемы обретения мужественности. //Вестник интегративной психологии: Журнал для психологов. Вып. 2. Ярославль, 2004. – с. 279-282.
   
7. 
   Шухова Н.А. Смысловое содержание гендерной идентичности студентов-мужчин. //Психотехнологии в социальной работе. Под ред. Проф. Козлова В.10. Ярославль 2005. С. 316-327.
   
8. 
   Шухова Н.А. Голубев А.М. Исследование типов гендерной идентичности мужчин методом факторного анализа ее содержания. //Психотехнологии в социальной работе. Под ред. Проф Козлова В.10. Ярославль 2005. С. 327-336.
   
9. 
   Martin C.L. Attitudes and expectations about children with nontraditional traditional gender role. Sex roles, 22, 151-165.
   

Определение в перспективах развития социальной психологии в XXI предполагает рефлексию пройденного ею пути. Эта рефлексия, в свою очередь, определяется теми процессами, которые происходили в ее предмете – социальных отношениях, являющихся своеобразной результирующей межличностных взаимодействий, направленных как на углубление представлений о мире, так и формирование норм взаимоотношений, способствующих наиболее оптимальному сочетанию индивидуальных и коллективных интересов. Продуктом этого взаимодействия является не только общество само по себе, но и культура, создаваемая им. Популярные сегодня рассуждения о культурной детерминированности психических процессов и явлений, связанные в большей степени с именем Л. С. Выготского, ставят вопрос о том, что именно в культуре и благодаря чему меняется. Следует отметить и то, что само понятие культуры является одним из наиболее сложно определяемых в силу его многоаспектности и содержательной безграничности. Наиболее общий ответ заключается в том, что культура меняет системы понятий, в которых закодирован общечеловеческий опыт, и связанные с ними значения и смыслы, благодаря расширению и усложнению которых мир в сознании людей становится все более многогранным и богатым содержательно, а также отношения к происходящему, ценности и правила, регулирующие взаимоотношения между людьми.

Анализ изменений происходящих как в культуре в целом, так и в социальной психологии в частности, становится более определенным и структурированным в случае дифференциации целостного процесса на ряд определенных этапов или стадий, выделенных по общему основанию. Одним из таких наиболее общих оснований являются культурно-научные традиции, представляющие собой сформировавшиеся в определенные исторические эпохи системы знаний о природе сущего и способах обращения с ним. Эти представления актуализируются в индивидуальных общественных сознаниях в виде конкретных знаний о сути наблюдаемых процессов и явлений и способах обращения с ними. В целом можно говорить о том, что культурно-научная традиция представляет собой многозначный и динамически подвижный в зависимости от исторического, социального и национального контекста комплекс философских, эпистемологических, научно-теоретических и эмоционально-эстетических представлений характеристику определенного менталитета, специфического способа мировосприятия, мироощущения и оценки как познавательных возможностей человека, так и его места и роли в окружающем мире (В. А. Янчук, 2005). В истории человечества с определенной долей условности можно выделить синкретическую, теоцентрическую, модернистскую, постмодернистскую и в перспективе – пост-постмодернистскую традиции. Применительно к рассмотрению эволюции социально-психологического знания особый интерес представляют модернистская и постмодернистские традиции.

Культурно-научная традиция модернизма, сформировавшаяся в эпоху Просвещения, базируется на идее научного открытия универсальных законов сущего, на безграничных возможностях человеческого познания в сфере науки, культуры, производства. И если прежде единственным вершителем этих законов был бог, то в эпоху модернизма его место занимает человек. Познание объективных законов становится главной установкой соответствующей научной методологии, квинтэссенция которой в ее наиболее четком виде была представлена в позитивизме с его принципами операционализации и верификации как условия научной объективности и беспристрастности.

Применительно к социальной психологии эта идея была реализована в абсолютизации позитивистской методологии и экспериментального метода как инструмента выявления объективных законов психики, понимаемой как свойство материи, как своего рода универсум, требующий постижения своих собственных законов функционирования. Так как в естествознании такая возможность, на основе позитивистской методологии доказывалась, то гипотетически обосновывалась идея принципиальной возможности ее переноса на социальное поведение. В частности именно это послужило основанием для господства известной бихевиористской формулы S → R, в соответствии с которой предметом социально-психологического изучения может быть лишь то, что подлежит измерению. Казалось бы логически непротиворечивые рассуждения о том, что исследовав все возможные комбинации стимулов и реакции на них мы получим возможность открытия универсальных законов поведения, с течением времени столкнулись с фактом значительно более сложной и качественно отличной природы внутренней активности человека, требующей и соответствующих методологии и методов исследования. В отличие от физика, химика и т. п., которые имеют непосредственный доступ к изучаемой реальности, пусть и опосредованного научными приборами, у психолога такой возможности нет. Здесь носитель сознания выступает и в качестве объекта изучения. А поскольку он субъективен и не лишен некоторой предубежденности, его описания не могут быть критерием объективности научного исследования. Остается одно – косвенная реконструкция закономерностей психического через выявление устойчивых, экспе-риментально подтвержденных повторяемостей в поведении. Именно эта идея лежит в основании экспериментальной социальной психологии.

Ограниченность возможностей экстраспективного описания социального поведения обусловила необходимость нахождения возможностей изучения природы внутренней активности и порождаемой ею реальности, определяющей миро и самоотношение субъекта. Так как эта реальность представлена в сознании субъекта и доступна только ему самому, возникает необходимость разработки возможностей ее объективного изучения, которая появляется благодаря включению в предмет социально-психологического исследования самоописаний. Привлечение последних привело к констатации того, что человек не удовлетворяется констатацией происходящего, а стремится к построению его причинных объяснений, могущих быть как адекватными, так и не адекватными. Именно эти причинные объяснения стали предметом изучения атрибутивного подхода, придавшего новый импульс развитию социальной психологии. Так как самоописания по существу представляют собой текстовые репрезентации внутреннего мира, последующее развитие социально-психологического знания столкнулось с проблемой их интерпретации. Осознание самой возможности множественной интерпретации поставило проблему соотношения идиографического (уникального в конкретном человеке, отличающего его от других) и номотетического (характерного для всех людей) в последующем еще более детализировавшуюся в соотношении имического (культурно специфичного) и итического (культурно общего).

Расщепление социально-психологического знания на качественно отличные реальности, требующие соответствующих исследовательских методологий, резонировало с постмодернистскими тенденциями в культуре. На смену универсализму приходит антиуниверсализм. Анализируя общее состояние психологической науки в этот период, K. J. Gergen (1997) выделяет четыре фундаментальные особенности:

1. 
   Исчезновение предмета исследования. Фундаментальный вопрос, поставленный постмодернистами, сводится к утверждению, что наш язык о мире оперирует как зеркало этого мира, на основе социальных процессов, которые кристаллизируются во множестве различных теорий, в результате чего предмет исследования размывается, становится множественным, фрагментарным.
   
2. 
   Переход от универсальных свойств к контекстуальному отражению исторических обстоятельств вопроса, к критической саморефлексии.
   
3. 
   Маргинализация метода. Экспериментальная методология модернистов ставит человека в позицию механического автомата, поведение которого является продуктом внешнего ввода; таким образом отрицается его активность и личная ответственность; проводится искусственное обособление исследователя, утверждается первичность знания, достигаемого через отчуждение.
   
4. 
   Миф о прогрессе. В рамках модернизма прогресс научного познания рассматривается как процесс поступательного преодоления трудностей на пути достижения истинного знания; ставится под сомнение и само понятие истины, и исследование как средства ее достижения.
   

J.Shotter (1997), анализируя перспективы развития социальной психологии, акцентирует внимание на необходимости изменения характера психологического исследования, на трансформацию обособленного проверяющего теорию созерцателя, заинтересованного, интерпретирующего, проверяющего процедуру наблюдателя; одностороннего стиля исследования к двусторонней интерактивной модели. Это конкретизируется в том, что вместо образа а) мышления как (пассивного) зеркала природы, б) знания как точной репрезентации и исследователя как внешнего наблюдателя предлагается ряд других образов: образ в) ученого как одного из членов сообщества действующих вслепую людей, исследующих собственное окружение с помощью стека или другого подобного рода инструмента; г) для которых знание значимо как средство обращения с ним, знание происходящего вокруг, путей коммуницирования между ними; и д) мышление как активно создающее смыслы относительно инвариантных свойств, открываемых при помощи инструментально обеспеченных исследований собственного окружения – изменения познания посредством наблюдения за познанием посредством нахождения в контакте или соприкосновении с изучаемым феноменом.

Соответственно психологическая наука должна изменить свою исходную позицию, должна включать в плоскость рассмотрения континуальность феноменологии и способы легитимизации обретенного знания, связанного с отношением к экзистенциальным переживаниям. Целью научного психологического познания является не только описание, что тоже существенно, но и рассмотрение той роли, которую играет знание в жизни общества, как оно сохраняет память о прошлом и предъявляет себе в настоящем. Формулируя задачи «нарративной психологии» J. -F. Lyotard (1984) выделяет три типа исследовательской компетентности – знать как, знать как излагать, и знать как слушать.

S.Kvale (1997) описывая возможный сценарий будущего развития психологического знания, отмечает движение от археологии психики к культурному ландшафту представления мира, что предполагает поворот лицом к укорененности человеческого существования в специфических исторических и культурных ситуациях, открытость инсайтам, поставляемым искусством и человечеством. Основные исследовательские вопросы должны включать лингвистическое и социальное конструирование реальности, взаимо-зависимость локального контекста и самости в сети взаимоотношений. И это должно требовать принятия открытого, ориентированного на перспективу и неопределенную природу знания и его проверки в практике, должно предполагать многометодный подход к исследованию, включая качественное описание многообразия отношений человека с миром и деконструкции текстов, пытающихся описать эти отношения.

Таким образом социальная психология прошла длинный путь от описания феноменологии в поиске ее универсальных закономерностей, представленных различного рода повторяемостями, к осознанию необходимости ее объяснения и понимания. Став понимающей, она столкнулась с проблемой интерпретации текстовой репрезентации социальной реальности в сознании субъекта, т. к. доступ к последнему знаково опосредован, что требует нахождения путей и средств реконструкции значений и смыслов, закодированных в них. С этого момента все более проявляются тенденции к междисциплинарному и межпарадигмальному характеру познания социальной феноменологии.

Развитие социально-психологического знания происходит в условиях демократизации сознания, характеризующегося плюрализмом и толерантностью как имплицитными свойствами и проявляющимися в признании права на инакомыслие и уважительное отношение к нему. Отсюда возрастание интереса к многообразию и альтернативизму как механизмам углубления понимания социально-психологической феноменологии. Осознание многополярности и многоликости социально-психологического знания ставит проблему нахождения путей и средств согласования альтернативных точек зрения на принципиально новом основании – принципе консенсуса, предполагающем согласование позиций и разработку его оснований и критериев. Вследствие чего социально-психологическое знание становится все более конвенциальным и культурно обусловленным по своей природе. Выработка же этих конвенций становится возможной только в процессе диалога, делающего социально-психологическое знание еще и диалогичным. В свою очередь диалог предполагает формирование и развитие разделяемого поля значений и смыслов, создаваемого в процессе многочисленных согласований сути обсуждаемого с учетом культурной специфичности каждой из участвующих сторон и их вотканности в происходящее, выражающееся в его экзистенциально-феноменальном переживании. В целом же социально-психологическое знание становится не открываемым, а созидаемым, культурно конструируемым.

Две столоны нашей психической пpиpоды - такая же неотъемлемая черта человека, как две параллельные стороны нашей физической пpиpоды. Правый и левый глаз, правое и левое ухо, правая и левая рука и т.д. Поэтому так же, как одноглазый или одноногий человек не может быть физически здоровым, односторонний человек с ампутированной частью души не может быть здоров психически. Те, кому удается уничтожить одну из сторон своей полярности, навсегда могут проститься с психическим здоровьем .

Перемены, происходящие в нашем обществе, заметно усложнили нашу жизнь. И это сказалось на психике людей. В настоящее время можно смело говорить о достаточно сильном смещении нашего мышления в сторону левого полушаpия. Над нами возобладали пpагматизм и pационализм, что, веpоятно, необходимо для выживания, но я не могу согласиться с почти полным отключением пpавого полушаpия нашего мозга, котоpое отвечает за обpазное, твоpческое мышление. Пеpестав мечтать, фантазиpовать, твоpчески мыслить, человек тем самым обедняет себя, лишается возможности пользоваться скpытыми pезеpвами психики.

А как известно, сила мысли обладает колоссальной мощью. Благодаpя ей, мы - маленькие частички Вселенной - являемся очень сильными созданиями, хотя и убеждены в собственной слабости и беспомощности. Любой из нас несет в себе семена каждого человеческого качества, и иногда пpоявляет себя одно, иногда - дpугое, и часто один и тот же человек настолько pазличен в pазных ситуациях, что тpудно в это повеpить. Но люди подобны pекам, и во всех pеках течет одна и та же вода. Пpосто одни pеки шиpе в одном месте, а дpугие - в дpугом, одни pеки извилисты и полны водопадов, дpугие - пpямы и спокойны... Вселенная, как совеpшенная стpуктуpа, наделила каждого из нас одним или несколькими талантами. Если мы выpажаем свой талант, то пpосто делаем то, что для нас естесственно. Мы действуем бессознательно, а потому максимально свободно, и чувствуем пpи этом увеpенность, комфоpт и свободу. Мы откpываем себя силе Вселенной и даем ей возможность действовать чеpез нас. Действуя согласно чувствам и интуиции, мы получаем максимальный pезультат. Это опыт свободы и pадости, а не мысли и усилия. Поэтому делайте только то, что хотите делать, и не пpиказывайте себе.

Достигнув мастеpства в чем-либо, мы чувствуем себя уверенно, pасслабляемся и пеpестаем думать об этом. Напpимеp, если пpофессинальный теннисист достиг мастеpства в игpе, то он уверен в том, что знает, как надо бить по мячу, и поэтому он бьет, не задумываясь об этом и достигает своей цели. Достигнув мастерства в чем-либо, мы одновpеменно достигаем того социального уpовня, котоpому соответствует это достижение. Согласно установкам, пpинятым в нашем обществе, pазличные виды деятельности имеют pазличную социальную ценность. Ваш уpовень и та оценка, котоpую вы получаете за свое мастеpство в глазах общества, зависят от того, как вы цените себя сами. Дpугие относятся к нам так, как мы хотим, чтобы к нам относились. До тех поp пока мы не начнем относиться к своему делу как к важному и ценному, никто дpугой не будет так к нему относиться. В pамках своего таланта каждый из нас - потенциальная супеpзвезда. Но дpугие увидят в нас супеpзвезд, когда мы сами увидим их в себе .

В это тpудно повеpить, но все пpоисходит в нашей жизни только потому, что мы этого хотим. Если нам кажется, что жизнь посылает нам то, чего мы вовсе не заслуживаем, значит надо pазобpаться в своих желаниях и изменить их. Мы имеем то, что поpождаем. Если мы излучаем злость, то пpитягиваем людей и ситуации, котоpые пpиносят злость в нашу жизнь. И наобоpот, если мы излучаем сигналы счастья, то пpитягиваем к себе счастье. Поэтому чтобы изменить что-либо, нужно четкое желание этого изменения и ясное пpедставление о том, на что мы хотим это заменить.

Необходимо понять еще одну вещь. Большая часть изобилия, о котоpом мы мечтаем, у нас уже есть. Наше тело, к пpимеpу, обладает поистине неогpаниченным потенциалом. Его возможности огpаничиваются только нашими пpедставлениями об этих возможностях. Точно также в остальном: мы пpинимаем за должное уже имеющееся, концентpиpуясь на том, чего у нас нет и что, как нам кажется, нам хотелось бы иметь. Поскольку энеpгия матеpиализуется посpедством мысли, все, о чем мы думаем, увеличивается. Думая об изобилии, котоpое у нас уже есть, мы увеличиваем его. И наобоpот, замечая недостаток, мы увеличиваем его нехватку.

Успех в жизни не имеет пределов. Неважно, сколь многого вы добились в настоящий момент, возможность совершенствования всегда остается, и игра никогда не кончается. Для того чтобы выигpать любую игру, нужно прежде всего знать правила. Кроме того, нужно желание выигpать. Эти условия совершенно необходимы и для игры в жизнь. Многие люди не добиваются успеха именно потому, что они не понимают, в чем смысл игры, и не знают правил. Жизнь - это игра, которую каждому из нас дано выиграть.

Надо только иногда сознательно возвращаться в прошлое, для того чтобы заново пережить какие-то неудачи, провалы - все то, от чего в свое время вы отмахнулись, как от какого-то непpиятного пустяка. Надо осознать биполярную стpуктуpу человеческой психики, веpнуться к своим истокам, хотя это может и не принести вам радости. Но печаль и скорбь - это осмысленная боль, без которой вы ничего не сможете изменить в себе. Без нее нет мудрости, позволяющей ощутить полноту и красоту жизни и идти по ней дальше, ведя за собой своих детей.

СОДЕРЖАНИЕ ТОМ 2

Е.В. Логинова (Екатеринбург), В.В. Козлов (Ярославль)………………………………………..3

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СОВЛАДАЮЩЕГО ПОВЕДЕНИЯ ЖЕНЩИН-МЕНЕДЖЕРОВ В ТРУДНОЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ

О.В. Лукьянова (Краснодар) ……………………………………………………………………….5

РУССКИЕ НАЦИОНАЛЬНО – КУЛЬТУРНЫЕ ТРАДИЦИИ ОКАЗАНИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ Лапина Л.В. (Кострома) ………………………………….7

П.В. Лебедчук (Курск) ……………………………………………………………………………..9

ЭТНИЧЕСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ, ЕЁ СТРУКТУРА И РОЛЬ В ФУНКЦИОНИРОВАНИИ ЛИЧНОСТИ О.В. Лылина (Ярославль) ……………………………………………….…………11

Социально – психологические аспекты повышения качества жизни пациентов с диагнозом «вегето – сосудистая дистония»

М.В. Лысогорская (Саратов) ……………………………………………………………………..15

МЕТОДОЛОГИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКИ: НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ