Александр володин дульсинея тобосская

А л ь д о н с а. Как вы хорошо говорите.

Л у и с. Но что вы ответите мне на эта?

А л ь д о н с а. Может быть, я не все поняла – не сердитесь, но я… старалась бы, чтобы вам не было со мной скучно.

Л у и с. Да не об этом же!..

А л ь д о н с а. Простите меня за эту необразованность. И простите, что я не являю собой венец красоты, тем более что годы идут. Конечно, волосы мои не золото. Санчика права. Но все-таки... (Она прихватила их рукой.) Видите, какой отлив? Рыжина. Это сейчас модно. Да и руки, что поделаешь, не слоновая кость, но во всяком случае (она откинула рукава) посмотрите сами. А те части тела, которые целомудрие скрывает, - особенно восторгаться, может быть, и не стоит, но и стыдиться тоже нечего.

Л у и с. Боже, не покидай меня! Приди ко мне на помощь! Обрати ко мне свои очи, и я буду спасен! Дай мне силы устоять!

А л ь д о н с а. Лишь одному человеку я могу отдать все это и вдобавок свободу. Bы для меня умнее, красивей и возвышенней всех, кто домогается моей руки.

Л у и с. Не хватало того, чтобы вы сравнили меня с этими скотами!

А л ь д о н с а. Да вы что? Ревнуете?!

Л у и с. К ним?.. Они мне безразличны, как бродящие по лугу коровы. Как козлы! Как ослы! Но они сыты и довольны, они - стадо, а я всегда буду один.

А л ь д о н с а. Если бы вы захотели, вы были бы не один.

Л у и с. Какой-то абсурдный разговор! Ночью! В поле! Мне холодно! Когда все это не имеет смысла! Предположим, я даже что-то испытывал бы к вам.

А л ь д о н с а. Я знаю это! Вы и виду не подаете, но я чувствую.

Л у и с. Я говорю - предположим! Ваша наивность, ваша сердечность и, что греха таить, ваше расположение ко мне - и все это в такой обстановке, - да, предположим, привлекает меня к вам.

А л ь д о н с а. А меня как влечет к вам, родной мой...

Л у и с. Я сказал - не влечет, а привлекает.

А л ь д о н с а. И меня привлекает. И тянет.

Л у и с. Господи, ты решил наказать меня! Я заблудился! Я погибаю! Но я должен с этим бороться!

А л ь д о н с а. Зачем же бороться?

Л у и с. То есть...
Альдонса положила ему руки на плечи, приблизила к нему лицо.
- Но...
Когда же они оторвались друг от друга, то не сразу смогли заговорить.

Запинаясь и дрожа, словно в ознобе, Альдонса сказала:
- Кто как умеет... тот так и верует. Я верующая в любовь и ласку. А кто никого не любит - тот грешник.

Л у и с. Да, я мог бы полюбить вас так, как едва ли смог бы кто-либо другой. Никогда, ни в чем не обидел бы вас, как сейчас я молюсь небу!.. На вот это как раз мне и страшно.

А л ь д о н с а. Я не понимаю…

Л у и с. Это трудно объяснить, но… я попытаюсь. Люди любят по-разному. Одни ищут наслаждения и счастья для себя или прежде вceгo для себя. А другие, и я такой, жаждут радости только для любимого человека. Если он счастлив моей любовью - то и я счастлив. Если ему плохо - то мне хуже стократ.

А л ь д о н с а. Как это хорошо!

Л у и с. Но в том-то и дело, что я не уверен, что смогу принести вам счастье. Я страшусь, что вам со мной не будет так хорошо, как с другим. Хотя бы с этими молодцами, которые кружат над вами. Я не могу об этом не думать.

А л ь д о н с а. Как это хорошо!

Л у и с. Чем же это хорошо?

А л ь д о н с а. Потому что тогда все в порядке.

JI у и с. Почему же все в порядке?

А л ь д о н с а. Потому что все это неважно.

Л у и с. Да как же, черт побери, неважно!

А л ь д о н с а. Потому что я точно такой человек, как вы говорили. Если только вам будет со мной хорошо, так и мне будет хорошо. Если только вы будете со мной счастливы, так и мне больше ничего не нужно.

Л у и с (в сильном волнении). Если бы это была правда. Ах, если бы вы не обманывали меня и себя… Ведь ничего неизвестно. Ведь мало ли, может быть, это, не знаю, в каком-то смысле и судьба?..

Л у и с (проснулся). Мы спали!

А л ь д о н с а (проснулась ). Солнце мое...
Луис повернул ее к себе.
- Светло.

Л у и с. Все спят.

А л ь д о н с а. Здесь Санчика.

Л у и с. Она не видит.

Са н ч и к а. Вижу.
Из-за пригорка показался хмурый Санчо.
- Я за тобой, отец. Видишь, ты уже не нужен здесь.
Сходились озябшие поклонники. При виде Альдонсы и JIуиса остолбенели.

- В чем дело?..

- Что такое? Кто такой?

- Да смотрите же, кабальеро!

- Эй, все сюда!..

А л ь д о н с а. Надо им сказать.

Л у и с (поднялся). Кабальеро, произошла неприятность…
Поклонники стояли плечом к плечу, как в строю.
А л ь д о н с а (встала, закалывая волосы). Я была ему женою в эту ночь.

П о к л о н н и к. Не надо так говорить, Дульсинея.

А л ь д о н с.а. Всю ночь я была ему женою.

П о к л о н н и к (Луису). Дульсинея шутит?

Л у и с. Нет.

П о к л о н н и к. Уж не хочешь ли ты сказать, что опозорил ее?

Л у и с. Если вам кажется, что это позор, то считайте так.

П о к л о н н и к. Не хочешь ли ты сказать, что под покровом темноты лишил Дульсинею чести?

А л ь д о н с а. Я сама просила его. Я сама выбрала его из всех. Кто запретит мне любить того, кого Я хочу?
Поклонники молчали.
- Никто из вас не может распоряжаться мною. Никто не может меня судить. Никому не давала слова.
Поклонники стали говорить между собой - негромко, не рассчитывая на то,

что она их поймет:
- Вот кто был для нас символ чистоты и верности.

- Вот на кого молилась молодежь.

- Опорочила достоинство испанских женщин.

- Втоптала в грязь.

- Грешна презирать народ, но я всегда говорил: крестьяночки - это прелестно, но - предпочтительнее в своем амплуа.

- Народ здесь ни при чем.

- Завтра мальчишки будут носиться по улицам Толедо и орать, что Дульсинея оказалась потаскухой.

- Гулящая девка.

- Распутная тварь.
Тогда тощий Луис ринулся на врагов. Поклонники, словно этого только и ждали, загоготали, заулюлюкали и принялись швырять его один к другому, другой к третьему; и он летел, кувыркался и бежал стремглав, как слепой, вытянув перед собой длинные руки, чтобы получить злобную зуботычину и, крутясь, лететь обратно.
- Вероотступники! - вопила Альдонса. - Богомерзкие твари! Низкопробная чернь!..
Поклонники швырнули Луиса на землю и угрюмо стояли над ним.

С а н ч о (наклонился, привычно ощупал его). Выше голову, государь мой… Все, кроме смерти, поправимо. Постарайтесь рассеяться и возблагодарить господа бога за то, что он послал вам такое же злоключение, какие то и дело посылал Дон-Кихоту.

Л у и с (голосом слабым и глухим, как бы доносившимся из подземелья). Дульсинея… Тобосская... самая прекрасная женщина в мире. А я… самый несчастный человек на свете. Но мое бессилие… не должно поколебать эту истину.

А л ь д о н с а (упала ему на грудь). Как хорошо ты это сказал!

Л у и с (забываясь, почти в бреду). Бог сражений допустил, чтобы меня постигла подобная неудача...

А л ь д о н с а. Ты ринулся на них как молния!

Л у и с. Я ринулся?..

А л ь д он с а. Еще как! Но их было много, а ты один.

Л у и с. Их было… много.

А л ь д о н с а. Мы уйдем отсюда. (Стала приводить в порядок растерзанного Луиса.) Мы далеко пойдем, Санчо. Тебе будет трудно с нами.

С а н ч о. Далеко мне не дойти.

А л ь д о н с а. Да и денег нет. Вдвоем как-нибудь перебьемся, а втроем…

С а н ч о. Втроем трудно.

А л ь д о н с а. К тому же и дочка у тебя.

С а н ч о. Кто же и последит за ней, как не я.

Л у и с. Но где нам еще отыщется... такой рассудительный, дальновидный... добродушный и преданный человек… как Санчо Панса. Да и я… привык уже к нему...

С а н ч о. Благодарю вас, государь мой. (Сразу же принялся собирать пожитки.) Ты должна понимать, дочка, странствующий рыцарь без оруженосца... никто.

Л у и с. Дороги обезлюдели, крестьяне пошли либо в нищие, либо в бандиты… Аристократы бродят по дорогам с ножами... Все, как могут, пробавляются за счет своих близких и никто не хочет заниматься делом… Обрати внимание, верный и преданный мне оруженосец, как мрачна эта ночь. Она может вселить ужас в любое сердце. Но все это лишь укрепляет мой дух, чтобы мстить за все обиды и утеснения, чинимые бессовестными людьми…