Античность средневековье
Глава 16. ОТ ПАТРИСТИКИ — К СХОЛАСТИКЕ
жүктеу/скачать 3.43 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- 474 Схоластика 486 Схоластика
- Школы университеты, схоластика 487 488 Схоластика
- Иоанн Скот Эриугена 489 Ансельм дАоста (тексты) О том, что Бог поистине есть
- 500 Схоластика Альберт Великий 531
- 532 Схоластика 540 Фома Аквинский спорит с еретиками (Церковь Святой Марии над Минервой в Риме, Филиппино Липпи)
- Фома Аквинский 541 Фома Аквинский 551
- Фома Аквинский (тексты) Закон вечный и закон природный. Закон человеческий и закон божественный. Есть ли вечный закон
- Есть ли в нас природный закон
- Если существует человеческий закон
- Если бы был необходим некий позитивный божественный закон
| Глава 16. ОТ ПАТРИСТИКИ — К СХОЛАСТИКЕ
Сочинения Северина Боэция Боэций: последний из римлян и первый из схоластов В "Готской войне" византийский историк Прокопий Кесарийский рассказывает: "Симмах и Боэций, его зять, оба люди античной культуры, среди наиболее авторитетных римских сенаторов были отмечены особым благородством. Результаты философских исследований они искусно применяли для нахождения справедливых решений... как в отношении сограждан, так и инородцев; посему снискали не только признание достойных, но и зависть ничтожеств, всегда готовых к измене. Теодорих, поверив клеветникам, осудил сенаторов к смертной казни за участие в подготовке мятежа, конфисковав их имущество". На деле процесс Боэция был не просто местью личного характера, но кульминацией политического противостояния, знаком радикального изменения методов правления Теодориха. Северин Боэций родился в Риме около 480 года. Еще юношей он женился на дочери Симмаха; консулом стал в 510 году. В 522 — 523 годах он исполнял обязанности начальника канцелярии при дворе Теодориха. Зимой 524 года он был осужден и затем казнен за действия в ущерб императорской власти". Мартин Грабман назвал Боэция "последним из римлян и первым из схоластов". И в самом деле, Боэций сознавал свою миссию в том, чтобы открыть греческую культуру латинянам. Благодаря ему осуществилась передача традиционного наследия средневековой культуре, была обеспечена преемственность интеллектуальной жизни. В одном из писем Симмаху Боэций пишет о необходимости удерживать в поле зрения все науки, приготовляющие к философии: арифметику, музыку, геометрию, астрономию. Он сам намеревался перевести на латинский язык все сочинения Аристотеля с комментариями по логике, морали и физике, а также сочинения Платона с 473 Аллегорические образы Философии и Боэция в темнице 
тем, чтобы показать согласие и гармонию между двумя гениями. Но по причине преждевременной смерти Боэцию не удалось завершить свой проект. Тем не менее он подготовил новый перевод и комментарий к "Исагоге" Порфирия, переводы Аристотеля: "Категорий", "Об истолковании" с двумя комментариями, один в двух, другой — в шести книгах, "Аналитику", "Топику". Эти тексты вплоть до XIII века были едва ли не единственным источником изучения Аристотеля. Боэций и логический квадрат оппозиций Проблема универсалий вошла в схоластику именно через Боэция. Комментируя Порфирия, он столкнулся с тремя вопросами: 1) Универсалии, т. е. роды и виды — животное, человек — существуют или нет? 2) Насколько они телесны? 3) Если они бестелесны, то едины ли с чувственным? И хотя Порфирий поставил эти вопросы, ответов на них не дал. Это сделал Боэций в фарватере, проложенном Александром Афродисийским; его решение позднее было названо умеренным реализмом. Бестелесные универсалии существуют, но в реальности нет человека вообще, зато существуют отдельные индивиды. Если абстрагироваться от них как от отдельных существ, выделяя характерные черты вида или рода, то можно получить универсалии. 474 Схоластика 486 Схоластика "Град Божий" Августина Чтобы лучше понять климат, на фоне которого разворачивался поединок разума и веры, необходимо отметить, что дух эпохи средневековья отмечен контрастностью двух миров. Августином они поименованы как "град небесный" живущих в вере, странствующих в этом мире в поисках правды, и "град земной", где царствуют силы смерти и кощунственного лицемерия. Августиновский пессимизм находил свое оправдание в факте очевидного дряхления Римской империи, которая символизировала собой триумф земных и плотских ценностей. Ее экспансия на византийскую Грецию, земли франков, лангобардов, германцев шла рука об руку с истощением и распылением новаторской энергии. Некогда объединяющая миссия вырождалась в бесплодную унификацию. Впрочем, Священная Римская империя с момента своего рождения не была целиком земным царством, она была призвана стать материальным телом града небесного. По замыслу, лишь одному городу, Риму, Бог придал черты земные и одновременно небесные, смешав святое с мирским, заботы о преходящем и мимолетном с эсхатологическими ожиданиями. За изначальным дуализмом по пятам следовал своего рода монизм, обозначая неразлучность сил имперских и небесных. Это было время преобладания августинианских идей в толковании истории. Подчас с модификациями далеко не поверхностными, они подсказывали людям, что рука провидения безошибочно ведет их, опекаемых церковью, к "граду небесному". Тринитарная концепция истории Джоаккино да Фьоре Кроме августинианской концепции истории немалым авторитетом пользовалась теория калабрийского аббата Джоаккино да Фьоре (1130 — 1202). Известно, что вслед за распадом политического единства, узаконенного Карлом Великим, восторжествовал феодальный режим, при котором центральная власть призвана была защищать народы и их территории от новых варварских нашествий. В такой ситуации церковные институты подверглись глубоким изменениям, заменив собой власть скорее светскую, чем религиозную. Мы видим своего рода "обмирщение" клерикального образа. Этот декаданс не замедлил вызвать противоположную реакцию в виде реформаторского движения, первые признаки которого видны уже в X веке, в протесте клюнианского монашества (бенедиктинского Школы университеты, схоластика 487 488 Схоластика цвета. Восстановление империи стараниями Каролингов повлекло за собой организацию школ и оживление культуры. Этот период рельефно представляет Иоанн Скот Эриугена. Второй период — от IX до XII века — с его нестабильностью и оживлениями — это период монастырской реформы, политического обновления церкви, эпоха крестовых походов, зачинающейся цивилизации общества, которую представляют среди прочих Ансельм д'Аоста, школы Шартрская и Сен-Викторская и Абеляр. Третья фаза — "золотой век схоластики" XIII века — отмечена такими именами, как Фома Аквинский, Бонавентура и И. Дунс Скот. Четвертая заключительная фаза знаменует собой размежевание разума и веры, что интерпретировано Вильямом Оккамом в XIV веке. Иоанн Скот Эриугена Первая теоретизация "рацио" в функции веры Необходимо подчеркнуть, что триада свободных искусств (грамматика, риторика и диалектика) превращается из объектов эрудиции в инструменты проникновения в христианские истины. Логические дискуссии, в особенности по проблеме универсалий, с самого начала не были автономно философскими, но возникли в контексте несовпадающих интерпретаций текстов Писания и Отцов Церкви. Так, первый диспут о природе универсалий — не в известных пассажах Порфирия и Боэция, но между Бертрамом Корбийским и монахом из Бювэ в IX веке относительно текста Августина и его колебаний между монопсихизмом и полипсихизмом. Преобладающим интересом здесь был не вопрос логики, но библейские проблемы, для интерпретации которых необходимы были инструменты логики. Августин, бесспорный водитель теологов IX — XII веков, полагал, что рациональная рефлексия, развивающая себя на основе данных веры, путем взаимного проникновения, божественно освящена. И если среди латинских Отцов Церкви Августин выражал это наиболее авторитетно, то среди греческих Отцов, помимо прочих, Дионисий Ареопагит, получивший свое имя как обращенный святым Павлом в Ареопаге Афинском, был особо почитаем за истолкование неоплатонизма в христианском ключе. Мир представал в интерпретации Иоанн Скот Эриугена 489 Ансельм д'Аоста (тексты) О том, что Бог поистине есть Итак, Господи, Ты, что даруешь вере разумение! Даруй мне, насколько признаешь полезным для меня, уразуметь, что Ты ecu, как мы веруем; и что Ты ecu то именно, во что мы веруем. Веруем же мы, что Ты — нечто, более чего нельзя ничего помыслить. Ансепьм д'Аоста 499 Или, может быть, сущности такой нет, коль скоро сказал безумец в сердце своем: "нет Бога" P Но даже и сам этот безумец разумеет, что я говорю, когда слышит: "нечто, более чего нельзя помыслить"; и то, что он не разумеет, что оно есть. Ибо одно дело, если вещь есть в разуме, а другое — если разум мыслит ее как ту, которая есть. Так, когда живописец замышляет то, что ему предстоит делать, он имеет в своем разуме нечто; однако он не мыслит того, что он еще не делал, как то, что он есть. Итак, даже означенный безумец принужден признать, что хотя бы в разуме есть нечто, более чего нельзя ничего помыслить; ведь слыша эти слова, он их разумеет, а то, что разумеют, есть в разуме. Но то, более чего нельзя ничего помыслить, никак не может иметь бытие в одном только разуме. Ведь если оно имеет бытие в одном только разуме, то можно допустить, что оно имеет бытие и на деле; а это уже больше, чем иметь бытие только в разуме. Итак, если то, более чего нельзя ничего помыслить, имеет бытие в одном только разуме, значит, то самое, более чего нельзя ничего помыслить, есть одновременно то, более чего возможно нечто помыслить; чего явным образом быть не может. Следовательно, вне всякого сомнения, нечто, более чего нельзя ничего помыслить, существует как в разуме, так и на деле. О том, что небытие Бога помыслить невозможно. То, небытие чего можно помыслить, не есть Бог Вышесказанное справедливо в такой степени, что небытие этой сущности невозможно и помыслить. Ибо мыслимо нечто, о чем нельзя даже помыслить, что его нет, и это больше, чем если о чем-либо можно помыслить, что его нет. Ведь если то, более чего нельзя ничего помыслить, можно помыслить как то, чего нет, из этого следует, будто бы то самое, более чего нельзя ничего помыслить, не есть то, более чего нельзя ничего помыслить; а это явное противоречие. Итак, воистину есть то, более чего нельзя ничего помыслить, и притом так, что его небытия и помыслить невозможно. И это ты, Господи, Боже наш! Итак, столь воистину обладаешь Ты бытием, Господи, Боже мой, что небытия Твоего нельзя помыслить. Так и должно быть: ведь если бы некий ум возмог помыслить нечто совершеннее Тебя, творение вознеслось бы превыше Творца и судило Его, что весьма противно рассудку. Притом все иное, кроме Тебя одного, можно помыслить как несуществующее; итак, лишь Ты один облада- 500 Схоластика Альберт Великий 531 Итак, можно сказать в заключение, что уже в первой трети эпохи дученто начался пересмотр старых версий работ Аристотеля, неоплатоников, Боэция, из недр старой логики вырастала логика новая, образованная из первой и второй частей "Аналитики", "Топики" и "Софистических опровержений". Издание новых переводов сопровождалось обширными арабскими комментариями. Вторая половина XII века отмечена диффузией греко-арабской науки на Западе во всей своей независимости от христианской традиции. "Способ понимания реальности, природы и человека в ней был решительно иным по сравнению с теологической линией западных школ", — отмечает Ч. Вазоли. Альберт Великий Альберт Великий: личность, сочинения и исследовательская программа Одним из блестящих ученых теологического факультета в Париже был доминиканец Альберт, прозванный Великим по причине необычайно высокого авторитета еще при жизни. Герцог Альберт фон Больштед родился по одним сведениям в 1193-м, по другим в 1206 году. После трехлетнего преподавания в немецких общинах он становится доцентом в Париже. Затем он — советник понтификата, епископ в Регенсбурге. Умер в 1280 году в Кельне. Среди научных работ Альберта такие, как "О растениях", "О минералах", "О животных", "Метафизика", комментарии к "Этике , 'Физике" и "Политике" Аристотеля, комментарий к "Сентенциям" Петра Ломбардского, к "Liber de causis" ("Книга о причинах"), Summa de creaturis" ("Сумма о творениях"), "De unitate intellectus contra averroistas" ("O единстве разума против аверроистов"). Одной из исторических заслуг Альберта было введение аристотелизма, коего он был горячим поклонником, в контекст христианской мысли. Эту великую миссию продолжит позже блистательный его ученик Фома Аквинский. Благодаря Альберту наследие Аристотеля предстало как необходимое к усвоению, а не то, познакомившись с чем, можно выбросить за ненадобностью. Аристотель и Августин, по мнению Альберта, два высших авторитета философии
единство, что есть между Петром и Павлом, потому и степень бытия во всем у них разная. Единство — фундамент бытия: лишить бытия можно, лишь рассыпав единство. Единство Бога иное, чем единство Петра, последнее не то, что единство камня. Единство Бога — единство простоты, ибо его бытие тотально. Единство Петра и камня — единство композиции (сущность + actus essendi) на разных уровнях. Трансцендентальное единство нельзя смешивать с числовым множеством: первое приписывается всему сущему, второе — Фома Аквинский 541 Фома Аквинский 551 негативное. Аристотель реабилитирует единство тела и души, но лишь до того пункта, где начинается платоновское объяснение бессмертия души (обособленного интеллекта). Аквинат следует за Аристотелем, спасая субстанциональность компонентов единства. Мыслит индивид, а не душа; тот, кто чувствует, — человек, а не тело. Душа как форма тела, более того, формальное начало (способность одушевлять тело) обосновывает его субстанциональность. Платоновский тезис о субстанциональности души и аристотелевский тезис о душе как формальном начале, соединенные друг с другом, дают нам томистский принцип единства человека, в котором отчетливо проступает примат личности над видом. Личность, участвующая в Божественном бытии, ведома судьбой к блаженству. "Persona significat id quod est perfectissimum in tota natura" ("Личность означает то, что есть самое совершенное во всей природе"). Новое вино наполнило старые меха, античная проблематика вошла в новую перспективу веры, обретя иные очертания. Бог в греческом горизонте выступал как средство совершенства в неком порядке бытия (мышление в модусе качеств Аристотеля или благо у Платона). Христианский Бог — первый в порядке бытия, где "первый" — понятие метафизическое, и лишь потом "двигатель" как понятие физики. Греческий универсум возможен в более общем плане интеллигибельного или становления, христианский универсум начинается со дня Творения в порядке бытия. Целесообразность на греческий лад имманентна внутреннему порядку существ, финализм христианский трансцендентен — все идет назначенным путем к известной заранее цели. Все подчинено Богу: "Бог сотворил небо и землю", "Бог есть тот, кто есть". Фома Аквинский (тексты) Закон вечный и закон природный. Закон человеческий и закон божественный. Есть ли вечный закон? Кажется, что нет никакого вечного закона. 1. Любой закон устанавливается кем-нибудь. Однако не существует от века субъект, который устанавливал бы законы, ведь от века существует единственно только Бог. Следовательно, никакой закон не может быть вечным. 552 Схоластика 2. Для закона существенно быть общераспространенным. Однако продвижение не могло существовать от века, поскольку не существовало того, кто продвигает и распространяет. Следовательно, ни один закон не может быть вечным. 3. Закон включает в себя порядок как цель. Ничто из того, что вечно, не может обслуживать какую-либо цель, ибо только конечная цель вечна. Следовательно, нет никакого вечного закона. Возражение. Августин пишет: "Закон, называемый высшим разумом, всякому, кто понимает, не может не показаться неизменным и вечным". Отвечаю. Как мы уже видели, закон есть не что иное, как предписание практического разума, существующего в начале, который управляет обществом или совершенным общежитием. Теперь, коль скоро нами доказано уже в Первой части, что миром управляет божественное Провидение, ясно, что все универсальное сообщество направляется божественным разумом. Поэтому сама высота, на которой Бог в качестве универсального принципа правит миром, имеет природу закона. И поскольку Божественный ум, будучи вечной мыслью, ничто не воспринимает во времени, как учит Писание, то и этот закон должен быть вечным. Разрешение затруднений. 1. Вещи, не существующие сами себе, существуют рядом с Богом, поскольку они предвосхищены и предопределены Им, согласно выражению Апостола: "Называй вещи так, словно их нет, но как могли бы быть". Толкование Божественного закона в духе вечности показывает его как порядок, назначенный Богом, управляющим всем, что Он уже знает. 2. Предписание дается устно и письменно; в обоих случаях вечный закон предписывается самим Богом, его распространяющим. В самом деле, Слово Божие вечно, также вечно и Писание — книги жизни. Напротив, не может быть вечным закон, предписанный для части творения, тех, кто должен его читать и внимать ему. 3. Закон включает в себя порядок в активном утверждении цели, т.е. постольку, поскольку он служит приведению чего-либо к своей цели, это значит, что она сама предназначена к какой-то Фома Аквинский 553 цели. Акцидентно это имеет значение для законодателей, имеющих свою цель вне себя, к чему они и должны привести собственные законы. Сам Бог, напротив, есть цель собственного управления, Его закон есть не что иное, как Он сам. Поэтому вечный закон не упорядочен в видах другой цели. Есть ли в нас природный закон Кажется, что внутри нас нет никакого природного закона. В самом ли деле, посмотрим. 1. Человеком правит вечный закон: как учит св. Августин, именно вечный закон справедливо устанавливает, что все вещи находятся в максимальном порядке. Природа как не иссякает в необходимом, так и не передает лишнего в избытке. Поэтому природного закона не существует в человеке. 3. Насколько некто свободнее, настолько менее подчинен закону. Значит, человек свободнее всех животных присутствием силы воли, которой лишены животные. Поэтому, не будь животные подчинены природному закону, то и человек ему не подчинялся бы. Возражение. Относительно текста св. Павла — "Когда люди не имеют закона, тогда делают согласно природе нечто законное" — Глосса поясняет так. "Даже если нет записанного закона, люди имеют закон естественный, посредством которого каждый ищет и знает, в чем — добро, а в чем — зло". Отвечаю. Поскольку закон, как мы сказали, есть некий закон или мера, то двумя разными способами можно стать субъектом. Во-первых, в качестве регулирующего и измеряющего начала. Во-вторых, в качестве управляемого и измеряемого, поскольку такой субъект регулируется настолько, насколько он участвует в правильной мере. Поскольку все вещи подчинены Божественному Провидению, они соизмерены с вечным законом. Ясно, что все более или менее участвуют в нем, получая от него склонность к собственным действиям и целям. Ясно, что среди всех существ разумные творения особым образом подчинены Божественному Провидению, поскольку, участвуя, они проектируют себя и других. Значит, тем самым они участвуют в вечном разуме, от которого исходит естественная склонность к действию и должной цели. Такая причастность разумных существ в вечном законе называется природным законом. Вот почему после слов 554 Схоластика псалма "Терпите жертвы справедливости" следуют как бы в ответ слова: "Такую печать оставляет на нас свет лика Твоего, Господи". Словно говорится, что свет природного разума, позволяющий отделить добро от зла, есть не что иное, как след Божественного Света в нас. Поэтому очевидно, что природный закон есть не что иное, как участие вечного закона в разумном творении. Разрешение трудностей. 1. Является ли природный закон чем-то отличным от вечного закона — аргумент довольно справедливый. Как мы уже видели, первый есть не что иное, как участие во втором. 2. Все действия разума и воли происходят в нас в соответствии с природой. В самом деле, любое рассуждение исходит от первоначал, известных уже по природе, а любой аппетит по отношению к средствам происходит от природного тяготения к конечной цели. Вот почему даже первый ориентир наших действий по отношению к цели приходит посредством природного закона. 3. Даже животные, лишенные разума, по-своему участвуют в вечном законе, как и разумные существа. Поскольку разумные существа участвуют все же посредством интеллекта и разума, такая причастность называется законом в собственном смысле слова. В самом деле, закон, как мы сказали, принадлежит разуму. Напротив, неразумные создания не участвуют разумом, почему мы и говорим об участии в законе только в метафорическом смысле. Если существует человеческий закон Кажется, что нет закона человеческого. Посмотрим. 1. Природный закон, как мы видели, есть причастность к вечному закону. Но в силу вечного закона, как говорил св. Августин, "все вещи максимально упорядочены". Значит, достаточно природного закона, чтобы все человеческое привести в порядок. Следовательно, совсем необязательно, чтобы был еще и закон человеческий. 2. Мы сказали, что у закона есть функция меры. Однако человеческий разум не есть мера вещей, скорее все обстоит даже наоборот, как заметил Аристотель. Следовательно, из человеческого разума не может проистекать никакого закона. Фома Аквинский 555 3. Мера должна быть предельно определенной, как говорил Аристотель. Однако утверждения человеческого разума по поводу предпринимаемых действий расплывчаты. "Робки доводы смертных и неясны наши разделения", читаем мы в Писании. Следовательно, никакой закон не следует из разума человеческого. Возражение. Св. Августин различает два закона — вечный и временный, второй он соединяет с человеческим. Отвечаю. Как мы уже объяснили, закон есть предписание практического разума. Значит, в практическом и спекулятивном разуме встречаются аналогичные процедуры. В самом деле, один и другой, отталкиваясь от некоторых принципов, приходят к сходным выводам. Как в спекулятивной области, из недоказуемых начал, познаваемых естественным образом, формируются в нас выводы различных наук, о которых у нас нет врожденного знания. Значит, необходимо, чтобы человеческий разум от предписаний природного закона — как недоказуемых и всеобщих начал — приходил к вещам все более частным. Такие частные диспозиции, разработанные человеческим разумом, называются человеческими законами, в случае, если встречаются другие условия, запрашивающие понятие закона, то действуют объяснения, данные в предыдущем вопросе. Цицерон писал, что "первый источник права есть действие самой природы. Стало быть, определенные диспозиции, в силу одобрения разумом, переходят в привычку, наконец, то же, что природа актуализировала, а привычка подтвердила, вошло в обиход под действием благоговения перед святостью закона". Разрешение затруднений. 1. Человеческий разум не в состоянии полностью подчиниться предписаниям Божественного разума, а только несовершенным образом. Поэтому, как и в спекулятивной сфере, в нас есть некоторое познание определенных всеобщих принципов посредством естественного участия в Божественной мудрости. Так и в практической сфере человек естественным образом участвует в вечном законе согласно общим законам, а не частным директивам по поводу отдельных действий, содержащимся все же в вечном законе. Поэтому необходимо, чтобы человеческий закон перерос в особые статьи закона. 556 Схоластика 2. Человеческий закон сам по себе не есть правило, или мера вещей. Все же в нем живут определенные принципы, которые суть правила, или общие меры действий, человеком исполняемые. Даже не будучи природными, они соизмеряются естественным человеческим разумом. 3. Практический разум имеет в качестве предмета только действия для исполнения — отдельные и возможные действия. Человеческие законы, следовательно, не являются непогрешимыми, как неизбежные выводы спекулятивных наук и разума. Совсем необязательно, чтобы любая мера была бы безошибочной и точной, достаточно, чтобы она соответствовала описываему виду. Если бы был необходим некий позитивный божественный закон Кажется, что нет нужды в существовании позитивного Божественного закона. Рассмотрим это. 1. Естественный закон, как мы уже сказали, есть участие человека в вечном законе. Но ведь вечный закон, как мы видели, есть Божественный закон. Стало быть, нет нужды, чтобы помимо природных и производных от них человеческих законов был бы еще закон Божественный. 2. Записано, что "Бог оставил человека в руках своего советника". Выше мы видели, что советник — разумный поступок. Следовательно, человек доверен правлению его собственного разума. Но предписания разума формируют, как мы сказали, человеческий закон. Следовательно, вовсе не необходимо, чтобы человеком управлял Божественный закон. 3. Человеческая природа достаточно хорошо предвосхищена созданиями, лишенными разума. Эти создания не имеют Божественного закона, отличного от их собственной природной предрасположенности, значит, еще меньше нужды у разумных существ иметь Божественный закон. Возражения. Давид просит: "Господи, дай мне свой закон на путях твоих праведных". Отвечаю. Для ориентации нашей жизни был необходим некий позитивный Божественный закон, помимо природного и человеческого. Для того есть четыре причины. Во-первых, чтобы человек в своих поступках посредством закона не уклонялся от жүктеу/скачать 3.43 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
