Центр стратегического развития

Марина Медведева - Клуб банковских аналитиков: Консолидация банков неизбежна

М.М: Действительно, консолидация происходит. И хотя – это объективный процесс, трудно  удержаться от соблазна и заявить о том, что банки консолидируются, страшась конкуренции на финансовом рынка после вступления России в ВТО.   Банки сливаются, чтобы  стать более крупными и более инвестиционно привлекательными для своих потенциальных инвесторов, покупателей. А то, что многие российские банки озабочены проблемой приобретения надежных иностранных партнеров, которые со временем могут стать владельцами солидных пакетов этих банков, это очевидно.  Как пример можно привести покупку   20% пакета акций  Росбанка французами, или готовящаяся продажа «Кит Финанс» Вступление в ВТО неизбежно предполагает  либерализацию  национального финансового рынка. Хотя  многие крупные чиновники полагают, что наш рынок и так уже либерализован, даже чересчур. Действительно, с одной стороны, внешне никаких препятствий для участия западных банков в капитале российских нашем рынке не существует,  имеющаяся квота на иностранный капитал в банковской системе достаточно высока и еще не выбрана. Но  опасения иностранных инвесторов вызывают не только экономические факторы, в частности недостаточная прозрачность банковского бизнеса, но и политические,  а больше всего по-моему, некоторая непредсказуемость решений фискальных органов, и т.д.

 М.М: Хм… есть чего опасаться. Наглядный пример - Восточная Европа, где страны фактически потеряли свою банковскую систему благодаря вхождению в них финансовых структур государств со сложившейся экономикой. Там иностранный капитал составляет больше 80% и фактически диктует свои условия национальной экономике. И наши власти, опасаются повторения подобной ситуации, а при определенных обстоятельствах она неизбежна. С другой стороны, как чиновники, так и многие аналитики полагают, что зарубежные финансисты не очень-то и рвутся на наш рынок, так как их много чего смущает в российской системе. Это и непредсказуемость, и нестабильность, и непрозрачность. Поэтому наше внешне индифферентное  отношение, что, мол, мы ничего не боимся, связано именно с   этими факторами. С другой стороны, уже существует брешь, которую пробили иностранные страховщики, получив  разрешение работать на нашем рынке. В этой связи, на мой взгляд,  наиболее  успешные банки могут стать потенциальным объектом поглощения своих зарубежных коллег, может быть не сразу, а постепенно, несколько растянув этот процесс во времени. Да и  иностранцы осознают тот факт, что местные лучше знают рынок, поэтому нет смысла сразу отказываться от услуг российских специалистов,  к тому же, если иностранцы собираются развивать бизнес, а не спекулировать акциями российских банков.

 М.М: Такое явление на самом деле имеет место. Идет попытка создания серьезной платформы для крупного банковского капитала, чтобы была возможность конкуренции на международном рынке. Также понятна тенденция руководства страны   экспансии на мировой рынок, которая в других отраслях, например, в металлургии, уже осуществляется. Но здесь надо иметь в виду то, что в банковской сфере наши силы пока что не равны. Даже если взять ВТБ, Сбербанк и, допустим, сравнить с одним из  крупнейших в мире Сити-банком, понятно, что наши банки слишком малы для полноценной интеграции в мирохозяйственный комплекс. Но объединение  под брендом ВТБ – это уже серьезная заявка отечественного банковского капитала на господство на мировых рынках.

 М.М: Ну, из каких источников  они будут подкачиваться, это большой вопрос. Хотя есть стабфонд, который мы разместили в иностранные ценные бумаги, и весьма скромный  по размерам  инвестфонд, который мы  никак не можем раскассировать, может быть уже начался процесс  осознания важности развития  национальной банковской системы  и возможно, родилась идея направить средства в развитие банковского сектора. Но при этом денежные власти опасаются раскрутки инфляции, и вероятно не рискнут все нефтедоллары направить на повышение капитализации банковской системы и прежде всего банков с гос. участием. 

 М.М: На самом деле Козлов столкнулся с непониманием своей идеи прежде всего со стороны региональных банков, которые и так уже  существуют в условиях жесткой конкуренции со стороны крупных московских банков.  IPO, конечно, это очень эффективный  метод повышения капитализации.  Но  процесс выхода на рынок первичного размещения акций влечет за собой очень большие расходы, что не под силу мелким и средним банкам. Во-вторых, регионалы очень опасаются экспансии московских банков, которая сейчас происходит, что я уже отметила выше. В случае проведения IPO регионалов  попросту могут скупить. Вероятно нужно учитывать и ментальность региональных банкиров, которые исчерпали не все возможности увеличения капитала иными средствами. Отличными от первичного

М.М:  Я так не считаю. Текущие процессы так или иначе к этому приведут. Способов наращивания   банковского капитала не так уж и много. Поэтому процесс консолидации, который сейчас идет, будет продолжаться, а это рано или поздно приведет к необходимости привлечения дополнительного капитала для развития. Следовательно неизбежными станут и банковские !РО. Другой вопрос заключается в том, что предстоящие выборы  и сложившаяся политическая система этот процесс могут на некоторое время затормозить из-за неясной перспективы. Но в то же время и наоборот подстегнуть, так как,  банк, который разместит свои акции на зарубежном рынке и будет иметь определенные обязательства перед иностранными инвесторами, может не сильно опасаться недружественных шагов со стороны власть  придержащих, поскольку  в противном случае пострадает в очередной раз  «имидж»  нашей великой страны, ведь  банк не сможет выполнить взятых на себя обязательств, а обвинить могут Россию.

 М.М: Изменения уже идут. Мелкие банки либо превратятся в филиалы крупных, либо вольются в глобальные финансовые институты и перестанут существовать как самостоятельные юридические лица. Затем приход западных банков повлечет передел рынка и клиентуры. Впрочем, многие считают, что это уже произошло. Ведь кредитование у западных финансовых институтов -  это, по сути, перевод колоссальных денежных потоков отечественных монополий в иностранные банки. Правда, они диверсифицируют свои денежные средства для хранения не только там, но и здесь.

Следующим этапом будет передел клиентуры. Очень важен такой момент как вклады населения, а также насколько позиции Сбербанка будут оставаться крепкими. Если произойдет выход государства из его капитала, о чем много говорили, то тогда физическим лицам не очень будет понятно, что их будет удерживать в Сбербанке при отсутствии госгарантий. В этом случае граждане могут предпочесть западные финансовые институты. Другой вопрос в том, какую планку  с точки зрения величины минимального вклада   установят иностранцы. Может быть, они захотят работать только с випами. Но это будет лишь временное явление. Впоследствии их услуги распространятся на другие слои населения.

Дальнейшие изменения будут происходить в технологиях работы. Крупные банковские институты уже инкорпорируют все достижения мировой финансовой системы.  Придет западный менеджмент, который распространит западные технологии. Как это будет происходить в Импексбанке, который Райфазен купил, или происходит в Инвестсбербанке, приобретенном венграми. А вот что будет с регулированием этих структур, пока никому неясно. Те западные банки, которые сейчас работают в России, зарегистрированы здесь и поэтому подлежат регулированию в соответствии с российским законодательством. Если до сих пор не разрешают иностранцам открывать здесь филиалы, то сохранится ли этот запрет в дальнейшем, неизвестно.

М.М: Конечно, сама эта идея неплохая. Она, безусловно, овладеет умами нашего населения, с учетом имиджа Сбербанка. Многие попытаются, насколько средств хватит, купить эти акции. А потом на рынке может возникнуть ситуация, когда эти активы полностью обесценятся и, скорее всего, люди начнут от них избавляться. У всех очень хорошо сохранился в памяти пример IPO «Роснефти», когда на западных биржах котировки взлетели, а здесь население покупало их акции, а потом, когда вся шумиха улеглась и не стало того пиара, который велся вокруг этого, стоимость ценных бумаг рухнула. Акции фондов коллективного инвестирования имеет смысл у себя держать. Все, что касается физических лиц, особенно наших, которые неискушенны на этом рынке, может обернуться надувательством. В очередной раз люди потратят деньги на бумажки, которые потом ничего не будут стоить. Для чего все это делается, понятно. Макроэкономисты давно говорят, что надо взять деньги у населения, которые лежат в матрацах. Между тем условия банковских вкладов не очень привлекательны. Кстати,  сейчас объявили о снижении ставки рефинансирования, а эксперты уже заявляют, что будет снижение ставок по депозитам. Ясно, что процентные ставки будут ниже, а инфляция выше. И на этом фоне Сбербанку будет как раз на руку заявить, что их ценные бумаги принесут процент более высокий, чем банковские вклады. Впрочем, они выполнят свою основную задачу и заберут некоторую сумму у населения. Тем более что Сбербанк, как и «Роснефть», -  государственный институт. Кроме того, это хороший способ снять сливки до того, как придут западники.

М.М: На нашем рынке номенклатура очень  сильно ограничила инструменты, благодаря которым банк может размещать свои средства. Между тем их куда-то надо вкладывать. А Центробанк считается довольно надежной структурой, у которой есть гарантии государства. Вместе с тем, надо обеспечивать рентабельность банковского сектора, которая постоянно падает. Длинные деньги отдавать частным заемщика – это довольно высокий риск, который ЦБ не может себе позволить. Просто держать их на счетах тоже не очень интересно. С одной стороны, это достаточно консервативная политика, с другой, она обеспечивает некоторый доход.

М.М: Вся суть этой борьбы состоит в проблеме создания мегарегулятора. ФСФР стремится взять под контроль весь финансовый рынок, что, по сути, правильно. ЦБ, в свою очередь, заявляет о необходимости регулирования    банковской системы именно Центральным банком. а никаим-либо другим органом. При этом ЦБ   трудно обвинить в необъективности, потому что почти  во всех развитых  странах Центробанки регулируют эту систему. Другой вопрос заключается в том, что в условиях глобализации и взаимопроникновения секторов финансового рынка один в другой, а также некой усиления взаимозависимости идея появления  в финансовой системе  мегарегулятора не так уж и плоха. Но, на мой взгляд, по этой проблеме этим структурам будет сложно договориться. Да и закон врядли получится совершенным. Здесь есть над чем поработать аналитикам.

М.М: Вообще аналитики  - это довольно специфичный продукт. С одной стороны – это   банковская элита, что, в общем, отчасти верно. С другой -  это сообщество, похожее на слоеный пирог. Там есть люди с техническим образованием, которые поработали в банках и что-то уже  умеют, есть финансисты, но они, как правило,  не очень в ладах с математикой.  Конечно, я очень примитивизирую проблему. На самом деле она гораздо сложнее. Однозначно, для подготовки именно банковских аналитиков, нужно иметь специальные программы в рамках вузовских учебных программ, чтобы уже на студенческой скамье  у определенных персон  формировался менталитет и навыки аналитика.

М.М: На мой взгляд, рамочного закона, который регулирует раскрытие информации, достаточно. Другой вопрос в том, что добросовестный банк, который дорожит своей репутацией, будет достаточно объективно отражать эти моменты. Но кто сказал, что в России добросовестность – это благо и добродетель? Так что пока многим можно в мутной воде ловить рыбу, тем более что сейчас на этом рынке такой бум. Посему многие банки этими рекомендациями пренебрегают совершенно сознательно. К сожалению  не все наши граждане пока искушены в этих вопросах. Хотя наше население достаточно быстро уже  учится.

М.М: Причина совсем в другом, и она вполне прагматична. В следующем году в Россию приезжает  миссия ФАТФ Это организация противодействует отмыванию доходов, нажитых преступным путем. Сотрудники этой миссии обладают правом прийти с проверкой в любой банк. В этом смысле определенная чистка финансовых структур сейчас и проводится. Но в России, к сожалению, произошла подмена понятий, когда обналичивание средств приравнено к легализации преступных доходов. Что, на мой взгляд, не совсем правомерно. В условиях российской экономики налично-денежный оборот колоссальный. И бороться с этим неправильно. Это же результат жизнедеятельности экономики, которую мы сами создали и которая еще не совсем рыночная. А банки, которые занимались обналичиванием, попросту «подчистили». Но проблема нехватки наличных средств от этого никуда не денется. Просто на рынке стоимость подобного рода услуг только возрастет.

М.М: Она появилась в 1998 году, после кризиса. В достаточно тяжелое время для нашего финансового рынка. В те времена банки сократили лимиты  друг  на друга и пытались оградить себя от внешнего влияния. Тогда и появился Клуб банков, в рамках  которого банки  сознательно раскрывали друг перед другом информацию, с тем чтобы восстановить порвавшиеся связи и создать ядро стабильности в том хаосе, который произошел. Впоследствии эта система прижилась, и членам клуба не надо добывать где-то информацию из разных источников, а можно получить в клубе в форме отчетности, да еще и с комментариями. Позднее  простой обмен информацией трансформировался  в  некое сообщество, в котором  банковские аналитики встречаются, обсуждают общие проблемы,  вырабатывают  единые позицию по отношению к различным инструктивным материалам, разрабатываемым, например ЦБ. Поэтому сфера нашей деятельности намного шире, чем говорится в названии. Кстати, членами нашего клуба являются не только российские банки, но и банки ближнего зарубежья

Клиенты российских банков предпочитают рублевые вклады. По данным Федеральной службы статистики, рублевые банковские вклады на 1 сентября 2006 года составляли 2,645 трлн. рублей, а валютные, в рублевом эквиваленте, – 611,5 млрд. рублей.

Это объясняется массовой кампанией в прессе, которая была посвящена укреплению рубля. «Массовые СМИ много писали о том, что с конца 2005 года рубль сильно укрепился, и приводили мнения экспертов, согласно которым выгоднее хранить сбережения в рублях», - объяснила аналитик компании Financial Bridge Ольга Шкред.

По мнению госпожи Шкред, цифры по долларовым вкладам не отражают реальную ситуацию с объемами сбережений в долларах. «Их сложно посчитать, потому что сейчас, если люди хранят деньги в долларах, они не несут их в банк», - отметила аналитик.

Для банков переток вкладов в рубли может нести определенные валютные риски. «Курс валют закладывается в бюджет банка, и если он меняется, приходится пересматривать финансовые показатели. Это создает нестабильные условия для работы. Кроме того, банки занимают деньги за рубежом в валюте и при расчетах по рублевым вкладом могут элементарно терпеть убытки на конвертации», - переживает Ольга Шкред.

Общий объем банковских депозитов физических лиц в период с января по август 2006 года увеличился на 18,2%. 1 января 2006 года во вкладах было 2,754 трлн. рублей, а 1 сентября того же года сумма выросла до 3,256 трлн. рублей.

При этом вкладчики стали больше доверять коммерческим банкам.

Доля Сбербанка в общем объеме сбережений сократилась на 0,2% и составила 54,3%. Это снижение не критично для государственного банка, и он остается лидером на рынке. «Несмотря на систему страхования вкладов, большинство граждан испытывает доверие к госучреждениям», - объяснила Ольга Шкред.

Всего в Сбербанке на депозитах размещено 1,768 трлн. рублей. Большая часть – 1,51 трлн. рублей – рублевые вложения, остальное хранится в валюте.

По структуре 52,9% всех вкладов населения в Сбербанке приходилось на пенсионные и срочные пенсионные вклады, 37,2% - срочные вклады и депозиты, 7,6% - счета банковских карт, 1,6% - вклады до востребования и 0,7% - на другие виды вкладов и депозитов.

Наиболее популярным способом сбережений в коммерческих банках стали депозиты на срок от одного года и более – на их долю приходится 61,5%. Вклады до востребования составляют 17% от общего объема, а размещение на срок менее года – 21,5%.

Объем депозитов предприятий и организаций за указанный период вырос на 36,6% - с 936,4 млрд. рублей до 1,279 трлн. рублей. Таким образом, общая сумма вкладов, принадлежащих и юридическим, и физическим лицам, выросла на 24,3% и по состоянию на 1 сентября 2006 года составляла 4,755 трлн. рублей.

В этом году банки привлекали вклады активнее, чем годом ранее. При этом эксперты подчеркивают темпы роста депозитов юридических лиц – они выше, чем по вкладам физлиц. «Бизнес начал укреплять отношения с финансовыми институтами», - пояснила аналитик компании Financial Bridge Ольга Шкред.

3.11.2006. Банки выступили с инициативой разработки Кодекса поведения на ипотечном рынке, обратившись к регулятору рынка – ФАС. В предложениях прозвучала идея, милая сердцу любого заемщика. Идея проста: раскрывать все сборы и комиссии, которые взимает финансовое учреждение. Сейчас об этих сборах клиент, как правило, узнает после того, как заключит договор с банком.

Практика рынка

Как правило, сегодняшняя практика при ипотечном кредитовании такова: если клиент берет кредит через ипотечного брокера, ему устно озвучивают основные условия кредита и основные платежи - как правило, это процентная ставка, комиссия за «обналичку», за открытие счета и за выдачу кредита в различных банках. А все остальные платежи он видит потом, когда собирается подписывать договор с банком, и в общем уже изменить ничего нельзя.

Если человек прошел все стадии получения кредита, подобрал квартиру, то какая-то лишняя комиссия за обслуживание или перевод денег, которая по сравнению с фигурирующими в квартирной сделке суммами кажется мизерной, вряд ли станет причиной, по которой он откажется подписать договор. А если подписал, то платить придется, и эта прибавка к основной сумме выплат может оказаться намного неприятнее, чем казалось раньше.

И в общем для заемщика в итоге эффективная ставка процентов по кредиту оказывается совсем не такой, как заявлялось в рекламе и было озвучено брокером.

Как считает Алексей Дружерученко, начальник отдела ипотеки АКБ «Электроника», «прежде чем вступать в серьезные отношения с банком, предлагающим самую низкую процентную ставку по ипотечным кредитам, необходимо собрать всю информацию об условиях предоставления кредита и выяснить, нет ли где-нибудь подводных камней.

В частности, не предусмотрен ли в тарифах банка ежегодный платеж за ведение ссудного счета в размере, например, двух процентов от ссудной задолженности».

Ведь если эти проценты приплюсовать к номинальной ставке, то картина получится уже не такая привлекательная. При средних суммах кредита для Москвы в 60 тыс. долларов добавление всего 2% в течение 10 лет приводит к выплате лишних 1200 долларов в первый год, а далее ежегодно в течение 10–20 лет от 1000 долларов до 200 долларов. Приятного мало, как и в том случае, когда заемщик обнаруживает, по какой схеме он будет погашать кредит.

Скажем, в первый год основной долг практически не гасится, а выплачиваются только проценты по кредиту. Естественно, это тоже удорожает стоимость кредита для заемщика, а выяснить это на стадии выбора банка практически нереально.

К тому же бывает и так, что информация, предоставляемая ипотечным брокером, не соответствует условиям банка (обычно это какие-то частности, но…). Многие участники рынка и депутаты считают, что подобная практика нередко дезориентирует заемщиков и в конечном итоге мешает развитию ипотеки.

Кто поможет узнать правду?

По словам начальника управления контроля и надзора на финансовых рынках ФАС Юлии Бондаревой, сейчас ФАС рассматривает инициативу банков, которые предложили разработать Кодекс поведения на ипотечном рынке и стандарты выдачи кредитов, которые обязывали бы банки показывать эффективную ставку по ипотечным и потребительским кредитам.

Как сообщил «Собственнику» заместитель председателя экспертного совета Комиссии Совета Федерации по законодательному обеспечению развития рынка доступного жилья Валерий Казейкин, в настоящее время Агентство ипотечного жилищного кредитования (АИЖК) и Международная финансовая корпорация (IFC) уже разработали самостоятельно свои стандарты выдачи ипотечных кредитов, а многие банки используют собственные стандарты.

«Но сейчас настало время на единой договорной площадке принять единые правила игры», – считает Казейкин. Эту инициативу поддержали и Национальная ассоциация участников ипотечного рынка (НАУИР), и Минэкономразвития. Но в любом случае такой кодекс будет добровольным, то есть необязательным для всех участников рынка.

Как это видно на примере рынка недвижимости, стремление некоторых участников рынка к прозрачности сделок и разработка аналогичного добровольного Кодекса риелтора неплохо работали на стабильном рынке, но совершенно потеряли мотивирующую силу в условиях ажиотажного роста цен.

Из 2000 риелторских агентств на московском рынке его соблюдают лишь те компании, которые являются членами Московской ассоциации риелторов и Российской гильдии риелторов (а их порядка 250).

Аналогичным образом может оказаться, что и на рынке ипотеки будут некоторые игроки, которые не захотят соблюдать этот документ и за счет недобросовестной рекламы «оттянут» на себя значительную часть рынка.

Альтернативный путь

У участников рынка есть и другие идеи, как можно было бы избежать недобросовестной конкуренции и тем самым облегчить жизнь заемщика. В частности, говорят о необходимости принятия закона «О потребительском кредите».

Против его введения (а он лежит под сукном уже больше года) есть много аргументов, и главный такой: достаточно соблюдать уже имеющееся законодательство, которое регулирует рынок ипотеки, например, закон «О рекламе» и закон «Об ипотеке».

Константин Артюх, директор юридического департамента банка DeltaCredit, считает наше законодательство вполне достаточным, чтобы можно было работать цивилизованно. «Со временем появляются дополнительные особенности, которые требуют законодательного регулирования.

Такой закон будет нужен спустя какое-то время, когда эти особенности накопятся», – считает он. Его поддерживает Алексей Дружерученко, который считает, что на сегодняшний день на рынке кредитования уже наблюдается тенденция ухода от скрытых комиссий, и острой необходимости в законе нет.

Однако он отмечает, что зачастую сам клиент невнимательно изучает условия предоставления кредита или условия кредитного договора. При этом банкиры также считают, что вносить поправки в закон о рекламе, который бы обязывал банки в рекламных объявлениях раскрывать всю информацию о предлагаемых кредитных продуктах, не очень целесообразно. Вряд ли будет эффективно работать реклама, в тексте которой более 20 пунктов, считает Константин Артюх. А значит, банки будут искать обходные пути.

Но при этом все опрошенные «Собственником» эксперты считают, что большинство участников заинтересованы в создании более прозрачного пространства на рынке ипотеки и соблюдения правил: это позволит поднять уровень доверия к банкам в целом и к ипотеке в частности.

В некоторых странах Кодекс этики кредитора имеет статус закона (например, в Германии и Великобритании), а в других – является добровольным соглашением, которое соблюдает большинство участников рынка. И если в будущем году рынок ипотеки и в России станет пространством с общими правилами игры для кредиторов, это позволит более легко ориентироваться на рынке ипотечного кредитования даже непрофессионалам.

Комиссии за ведение ссудного счета, за его открытие, за досрочное погашение и штрафы за не вовремя проведенные платежи, которые брал со своих заемщиков “Хоум Кредит энд Финанс Банк” (ХКФБ), противоречат закону о защите прав потребителей. К такому выводу пришло летом свердловское отделение Роспотребнадзора. Банк оспорил постановление чиновников в суде, но проиграл дело в трех инстанциях. Сейчас ХКФБ пытается оспорить предписание Роспотребнадзора об устранении нарушения, но суд первой инстанции опять не поддержал банкиров.

Похоже, это только начало. “К нам поступила жалоба, что обязательным условием получения кредита в свердловском СКБ-банке (79-е место по активам на 1 октября. — "Ведомости") является открытие заемщиком в нем ссудного счета, за ведение которого банк взимает комиссию, — говорит сотрудник Роспотребнадзора Елена Богачева. — Мы выдали постановление о выплате штрафа в 10 000 руб. и предписание устранить нарушения из кредитных договоров”. По словам Богачевой, попытка банка обжаловать штраф в первой инстанции не увенчалась успехом. Зампред правления СКБ-банка Олег Дёмин подтвердил наличие судебного разбирательства между его банком и Роспотребнадзором, воздержавшись от дальнейших комментариев. “Жалоб на другие банки пока не поступало, но нам стали звонить коллеги из других регионов с просьбой поделиться опытом”, — предупреждает Богачева.

Банкиры осознали угрозу. “Хотя пока подход уральского арбитража не протестирован Высшим арбитражным судом, — пишет "Русский стандарт" в инвестиционном меморандуме к своим облигациям, — это дело <...> может привести к тому, что наши заемщики вернут себе уплаченные ими комиссии и штрафы”. Банк предупреждает, что это негативно скажется на способности выплачивать обязательства по облигациям.

Такой риск есть, уверен гендиректор “Интерфакс-ЦЭА” Михаил Матовников. Если все клиенты банков, специализирующихся на потребкредитовании, начнут требовать возврата комиссий, то многим придется очень тяжело, полагает эксперт. “Доход по комиссиям за ведение ссудного счета — это около половины доходов таких банков. Отдать половину доходов за несколько лет — это однозначное разорение!” — восклицает топ-менеджер одного из лидеров рынка потребкредитования.

В “Русском стандарте” не смогли прокомментировать, насколько болезненным может стать для него возврат комиссий клиентам. В отчетности по МСФО банка указано, что его процентный доход за полгода составил 25,6 млрд руб. По словам главного бухгалтера банка “Авангард” Владимира Андреева, комиссия за ведение ссудного счета в МСФО причисляется к процентным доходам, а комиссия за открытие счета, досрочное погашение и просроченные платежи идут в комиссионный доход. Ранее “Русский стандарт” сообщал, что на конец первого полугодия эффективная ставка по потребительским и автокредитам достигала 53,7% годовых, а по кредитным картам — 69,1%. Процентные ставки, по которым банк выдает кредиты, редко превышают 30%. “Получается, что больше половины процентных доходов банка — это комиссия за ведение ссудного счета”, — делает вывод Матовников. За полгода это 12,8 млрд руб. — в два раза больше, чем прибыль банка за то же время. У ХКФБ за шесть месяцев процентный доход составил 5,9 млрд руб. при 110 млн руб. чистой прибыли.

Вероятность того, что все клиенты “Русского стандарта” или других банков начнут забирать уже выплаченную комиссию, минимальна. “Те, кто захочет вернуть комиссии, должны будут подавать в суд. И хотя вероятность выиграть очень большая, банки спасет отсутствие в России классовых исков”, — объясняет партнер юридической фирмы “Вегас-Лекс” Альберт Еганян. Без классовых исков банкам бояться нечего — мало кто пойдет судиться из-за переплаченных 3000 руб., соглашается Матовников. В Восточной Европе государство не решилось заставлять банки возвращать комиссии, напоминает аналитик Standard & Poor's Евгений Тразиманов: “Убытки были бы слишком большие, договорились на том, что банки точно указывают эффективную ставку в будущем”.

Со скрытыми процентами следует бороться, заставляя банки указывать в кредитных договорах эффективную ставку, предлагает президент Ассоциации российских банков Гарегин Тосунян.

“Великолепная семерка”

Послезавтра российским паевым фондам исполняется 10 лет. Паевые фонды в России основали иностранцы. Первый фонд облигаций — “Пионер Первый Фонд облигаций” (сейчас — “Фонд облигаций” под управлением УК “Пиоглобал Эссет Менеджмент”) начал формирование 12 ноября 1996 г. под управлением УК “Пионер Первый”, “дочки” американской Pioneer Group. А первый фонд акций — “Кредит Свисс Фонд акций” (в июне 2000 г. продан УК “Пионер Первый”, сейчас называется “Фонд акций” и управляется УК “Пиоглобал Эссет Менеджмент”) создан УК “Кредит Свисс Эссет Менеджмент”, “дочкой” швейцарской Credit Suisse Group.

Всего конце 1996 г. — первой половине 1997 г. открылось семь ПИФов (см. таблицу). Им было суждено пережить деноминацию рубля, дефолт 1998 г. и резкий скачок курса доллара. Успехи, которых добились управляющие этой “великолепной семерки” за десятилетие, очень разные. Но все они принесли пайщикам прибыль как в рублях, так и в пересчете на доллары. Мы подсчитали, насколько выросла стоимость паев этих фондов с момента их формирования и сколько с тех пор могли бы заработать пайщики. Оказалось, что вложенные в них рублевые средства почти за 10 лет увеличились на 570-2000% (см. таблицу). А абсолютным чемпионом стал фонд облигаций “Илья Муромец”, паи которого подорожали за это время на 2435%.

На результаты работы управляющих первых фондов больше всего повлиял дефолт, которого, по словам исполнительного вице-президента Газпромбанка Анатолия Милюкова, в 1997 г. мало кто ожидал. После того как в 1997 г. рынок акций вырос почти в три раза, все ждали обычного в таких случаях падения на треть. Но реальность превзошла самые мрачные прогнозы. Падение акций началось еще до объявления дефолта, а индекс РТС с октября 1997 г. по октябрь 1998 г. упал на 93% — с 570 пунктов до 41, вспоминает Милюков. Бывший управляющий директор УК “Тройка Диалог” Бернард Сачер вспоминает, что в начале 1998 г. на рынке была настоящая паника — угроза дефолта была очевидна и иностранные инвесторы начали тотальную распродажу своих российских активов. Когда же случился дефолт, фондовый рынок продолжил стремительное падение, а к осени 1998 г. замер на минимальных отметках.

Паи ПИФов обрушились вместе с рынком. Замгендиректора УК “ОФГ Инвест” Елена Седых вспоминает, что за год с октября 1997 г. по октябрь 1998 г. пай фонда “Петр Столыпин” подешевел на 80%. А пай фонда “Добрыня Никитич” потеряли за это же время 88% своей стоимости. Олег Ларичев, портфельный управляющий “Тройки”, вспоминает, что в течение нескольких месяцев 1998 г. управляющие компании не принимали заявки на покупку и погашение паев. Произошло это из-за того, что бумаги, по которым не было сделок (а к их числу относились практически все государственные облигации, а также акции второго эшелона), оценивались практически по балансовой стоимости. А управляющий фондов облигаций “Пиоглобала” Александр Матюхин добавляет, что в этих условиях за гроши продавать паи было бы нечестно по отношению к другим пайщикам, ведь паи фонда покупались бы с колоссальным дисконтом.

Фондам облигаций в кризисное время повезло больше, чем фондам акций: спустя какое-то время им дали возможность “обналичить” гособлигации. Управляющие до сих пор вспоминают добрыми словами тогдашнего председателя ФКЦБ Дмитрия Васильева, который добился, чтобы пайщики фондов получили при погашении облигаций те же права, что и физические лица. В результате все госбумаги, которые находились в портфелях фондов, были погашены полностью и вовремя. “Как только приходил срок погашения очередного ГКО, мы получали деньги и тут же покупали на них облигации”, — рассказывает Ларичев. Управляющие фондами облигаций сумели в полной мере воспользоваться этой ситуацией. “На рынке было огромное количество желающих (юридических лиц) продать облигации за 30%, а иногда даже за 25% их реальной стоимости. В результате мы смогли купить в портфель облигации с доходностью около 120% годовых”, — рассказывает Матюхин. Отсюда и впечатляющие цифры доходности у фондов облигаций, которые обошли “акционерные” ПИФы (см. таблицу).

То, что отдельные фонды облигаций за 10 лет показали доход выше, чем фонды акций, — это, конечно, аномалия, считает Милюков. А Бернард Сачер добавляет, что лишь в последние несколько лет российский фондовый рынок стал более-менее напоминать западный, где на самые крупные заработки могут рассчитывать только пайщики фондов акций, а облигации покупают те, кто стремится сохранить заработанное. И оба эксперта считают, что даже 500% прибыли, заработанные управляющими на столь переменчивом фондовом рынке, как российский, — это уже сам по себе впечатляющий результат.

Если же сравнивать доходности ПИФов с самыми безрисковыми финансовыми инструментами, то окажется, что для пайщиков некоторых первых ПИФов и спокойнее, и доходнее было бы отнести деньги на срочный рублевый вклад в Сбербанк. Положив деньги под проценты в начале 1997 г. и ежегодно перекладывая их на действующих на тот момент в банке условиях, можно было увеличить рублевые вложения на 360%. Правда, в пересчете на доллары к ноябрю 2006 г. вкладчики получили бы небольшой убыток в размере 3%.

А если бы инвесторы держали свои деньги в коммерческих банках, результат мог бы оказаться гораздо лучше. Так, в Альфа-банке, по нашим расчетам, рублевые вложения почти за 10 лет увеличилась бы на 600%. В пересчете на доллары вкладчики получили бы 47% прибыли.

К сожалению, вчера мы не смогли найти ставки по долларовым депозитам Сбербанка ранее 2003 г., а также валютных вкладов Альфа-банка до 1998 г. Поэтому мы лишь подсчитали, насколько выросли бы долларовые вложения в этом банке за девять лет — с 1998 по 2006 г. Оказалось, что $1000 за это время превратилась бы в $2200, т. е. прирост составил бы 120%.

Если учесть, что пайщики фондов должны платить 13%-ный налог с доходов от продажи ценных бумаг, то получится, что лишь четыре фонда из “великолепной семерки” получили доход выше, чем по валютному депозиту в коммерческом банке.

По мнению главного эксперта “Интерфакс-ЦЭА” Станислава Мартюшева, в будущем банки уже никогда не смогут обогнать фонды. “Эпоха, когда банки принимали деньги на депозиты под 15% годовых в валюте, ушла безвозвратно. В будущем ставки по банковским депозитам будут снижаться, да и доходности на фондовом рынке уже не будут такими астрономическими”, — уверен он.

Сачер подчеркивает, что итоги работы любого фонда зависят от мастерства управляющих.

Облигации становятся все более популярным инструментом привлечения капитала для российских компаний — с начала прошлого года по сегодняшний день объем рынка рублевых бондов вырос почти в 2,5 раза, превысив 900 млрд руб. А к концу года он достигнет 1,07 трлн руб., предрекают аналитики Банка Москвы. Долговые аппетиты заемщиков растут гораздо быстрее, чем возможности инвесторов. В результате объем рынка растет, но вот ликвидность рублевых облигаций снижается, отмечает директор отдела анализа рынка облигаций МДМ-банка Михаил Галкин. Например, в октябре соотношение месячного оборота рублевых облигаций (без ОФЗ) составляло 14,9% общего объема рынка, а годом ранее — 21,2%.

Все чаще выпускают бумаги заемщики второго и третьего эшелонов, на которых уже приходится 2/3 объема размещений, говорит Галкин. По данным Cbonds, за девять месяцев этого года на рынке было размещено 174 эмиссии корпоративных и муниципальных облигаций на 344 млрд руб., что на 83% больше прошлогоднего показателя. “Снижение ликвидности не выглядит удивительным, рынок прирастает бондами второго и третьего эшелонов”, — солидарен с ним аналитик “Тройки Диалог” Александр Кудрин. Рынок действительно мельчает, уверен управляющий директор инвестиционного блока Банка Москвы Игорь Суханов.

Выпусков слишком много, инвесторы не успевают переваривать новые имена. Поэтому число инвесторов, участвующих в новых выпусках, снижается. Редко оно превышает три десятка для одного заемщика, рассказывает Галкин. Зачастую весь выпуск расходится пяти-шести инвесторам, так как объемы эмиссий остаются небольшими — по данным МДМ-банка, с начала 2005 г. средний объем эмиссии вырос всего на 20% до 2,3 млрд руб. С ним согласен аналитик “Уралсиба” Дмитрий Дудкин: “В связи с либерализацией появились крупные иностранные инвесторы, которые выкупают выпуски качественных эмитентов, а ко второму-третьему эшелону повысился интерес управляющих компаний”.

“В ноябре — декабре каждую неделю будет размещаться по 5-6 выпусков! Как можно их все проанализировать? Ведь анализ компании второго эшелона может занять до трех дней, а в инвесткомпаниях всего по 2-5 аналитиков покрывают этот рынок, — жалуется трейдер "Атона" Алексей  Ю. — Потом еще кредитный комитет неделю принимает решение”. В итоге многие компании не успевают и умышленно отсекают круг приобретаемых бумаг. “Выпуски становятся все более кулуарными, размещаются между 20 инвесторами, которые торгуют друг с другом, что и сказывается на ликвидности”, — говорит трейдер.

Другая проблема — отсутствие высокого интереса к тем или иным выпускам. Они все равно размещаются, в значительной степени оседая на балансе организатора или аффилированных с эмитентом компаний, а сторонние инвесторы остаются с неликвидным активом, продолжает Галкин.

Впрочем, в первом эшелоне с ликвидностью все хорошо. “Она как минимум не ухудшилась”, — отмечает Кудрин. “Мы видим высокий объем торгов и интерес к бумагам первого эшелона”, — соглашается начальник аналитического отдела “Региона” Константин Комиссаров.

Спреды между котировками на покупку и продажу бумаг пока не вызывают беспокойства. Стандартом для маркет-мейкеров стал спред в 0,1%. Но там, где их нет, разброс в котировках обычно составляет 0,15-0,2%, тогда как в развитых странах на рынке высокодоходных облигаций спреды достигают 0,5-1%, рассказывает Ю. “В России в скором времени будет так же”, — считает он.

Пока снижение ликвидности не вызывает серьезного беспокойства у инвесторов, считает Галкин. Но новые низколиквидные эмиссии скоро будут вызывать отторжение на рынке, а возможное ухудшение конъюнктуры и дефолты ускорят этот процесс и заставят инвесторов требовать премию, рисует перспективу аналитик. С ним согласен и Ю: “Инвесторы не до конца понимают кредитное качество бумаги, и эмитенты должны будут платить премию по доходности — для мелких компаний она может доходить до 2%”. Станет более явной сегментация рынка на маленькие и неликвидные эмиссии с высокой доходностью. Чтобы не попасть в эту категорию, компании будут стремиться укрупнять выпуски, считают эксперты. “Четыре года назад эмиссия в 500 млн руб. считалась крупной, сейчас крупным называют выпуск от 3 млрд руб.”, — говорит Кудрин.