Чирков Юрий Георгиевич. Дарвин в мире машин. Изд. 2-е, испр и доп. М.: Ленанд, 2012. 288с

Анатолий Курчаткин

«Одухотворение, обожествление, или, проще, очеловечение техники, —

\219\

но действующей, не очеловеченной техники в том, что она своим сверкающим из легированных сталей серпом отрезает нас от глубоких черноземных пластов прежней культуры и памяти. И мы не можем не чувствовать это как драму, реагируя на нее каждый по-своему: кто плачем, кто бегством, кто гневом. Но единственный путь, как бы труден он ни был, единственный путь одолеть этическое напряжение расколотой надвое души — попытаться скрепить две разъятые её половины, обнаружить в обеих единство истины, добра, красоты. У художника нет в руках ни сварочного агрегата, ни крупнокалиберного пулемета, а только перо, бумага и верящая, любящая, сомневающаяся душа, открытая миру во всей его полноте...»

«Для художника-„технократа" нет проблемы интерпретации классического храма в духе современной машинной эстетики. Для него проблема в том, чтобы одухотворить машину, снять противоречие между ней и молящимся человеком (молящимся на природу, ребенка, невесту или звезду поднебесную). ОБУЗДАТЬ НЕОБЪЕЗЖЕННУЮ МАШИНУ ОБРАЗОМ. Найти ей художе-ственное отражение и тем самым СМИРИТЬ ее, сделать безопасной, РУЧНОЙ (слова выделены мной. — Ю. Ч.). Ввести в обойму культуры и через культуру сделать доступной популярному сознанию. То есть, говоря языком старомодным, понять машину, как храм, гигантский храм творимого инженерами мира, готового вот-вот превратиться в угрюмую Вавилонскую башню, отчужденную от всего человеческого, в инструмент слепоты и гордыни».

Совершенно загадочной с первого взгляда, туманной, таинственной, непонятной кажется эта прохановская мысль. Как это? Утихомирить Технику словом? Подмять её образом? Подчинить красотой? Пожалуй, лишь Анатолий Курчаткин (смотри эпиграф) углядел в словах Проханова их потаенный, истинный смысл. Тот, который вкратце можно было бы передать такими словами — возвращение в технических делах к гуманитарным началам.

Эту настойчивую тенденцию, этот вектор новой технической политики, не сговариваясь с Прохановым, но явно в унисон с его высказываниями, прекрасно выразил академик Валерий Алексеевич Легасов, размышляя о причинах и последствиях Чернобыля. В беседе с писателем Юрием Щербаком он говорил:

«Задумываясь над уроками Чернобыльской аварии, я прихожу к парадоксальному выводу: не знаю, согласятся со мной коллеги или будут камни в меня бросать, но я пришел к выводу, что всё это произошло потому, что мы чрезмерно увлеклись техникой. Прагматически. Голой техникой. Но техника, которой мы гордимся, — первая атомная станция Игоря Васильевича Курчатова, самолеты Туполева, техника, что финишировала полетом Гагарина, — она была создана людьми, которые стояли на плечах Толстого, Пушкина, Достоевского. Люди, создавшие ту технику, были воспитаны на очень гуманных идеях. На прекрасной литературе. На высо-

\220\

Что же мешает нам продолжить ту же линию и теперь? Что тормозит, торпедирует ее? Легасов (Проханов сделал бы, верно, то же самое) отвечал на это так:

«.. .А вот в последующих поколениях, пришедших им на смену, много инженеров стоит на плечах „технарей", видит лишь техническую (добавим: или ЭКОНОМИЧЕСКУЮ. — Ю. Ч.) сторону вопроса. Мне кажется, что общим ключом ко всему происходящему является то, что долгое время игнорировалась роль нравственного начала — роль истории нашей культуры, — а ведь всё это одна цепочка...»

7.3. Как клятву Гиппократа

Все, что связано с культурой, а значит, с человеческим трудом, требует такого же труда в постижении - нужно потрудиться, чтобы быть человеком. Почему кто-то считает, что Леонардо да Винчи - это лестница, по которой можно взобраться на чердак?

Кинорежиссер Александр Сокуров

«XXI век — век гуманитарной культуры. Я в этом глубоко убежден. Доминанта культуры обязательна. Технике должна быть определена четко служебная роль. Не иначе. Если этого не произойдет, если техника не займет „помогающее" человеку место, но не более того, она начнет работать не на человека, а на саму себя. Человечество же превратится в хорошо считающих или умело пользующихся компьютерами гуманоидов.

Природа миллионы лет сама управлялась со своими трудностями. Рождала жизнь в любых условиях. Природа — это чудо из чудес. А техника по сути — паразитирующее на природе явление...»

Это уже слова академика Дмитрия Сергеевича Лихачева, ученого, писателя, крупнейшего специалиста по древнерусской и современной литературе, академика ещё примерно полдюжины академий, в том числе Сербской, Австрийской и Британской, одного из главных хранителей национальной русской культуры и памяти, ходатая за сбережение природы. Человека самых разносторонних знаний и интересов. Гражданина и Подвижника.

«У сегодняшней науки, — считал Лихачев, вкладывая в широкое понятие „наука" и всю технику, — большая фактическая власть над природой и судьбами миллионов людей. Тем большая ответственность ученых за каждый свой шаг. Времена резкого „новаторства" миновали. Ученый постоянно должен чувствовать ответственность за каждое свое действие. Нужна психологическая перестройка с учетом могущественности сегодняшней науки. Сила должна быть ответственной. Безответственная сила рискует стать разрушительной. Вот почему убежден: необходим четко сформулированный моральный кодекс ученого. В какой-то мере это будет явлением новым. Хотя

\221\

аналог есть — клятва Гиппократа. В прошлом веке ученые обходились обычными моральными принципами, но сейчас их необходимо углубить.,.» Как клятву Гиппократа?.. Два с половиной тысячелетия прошло с того времени, когда эллинские врачи, члены косского (Кос — остров у берегов Малой Азии, здесь в городе Меропис и родился Гиппократ) братства Асклепиадов, впервые произнесли слова этой профессинальной клятвы — первого дошедшего до нас кодекса медицинской морали.

Клянусь Аполлоном-целителем, Асклепием и Гигиеей... В какой бы дом я ни вошёл, я войду для пользы страждущего. Я буду далек от всего неправедного, я не вручу никому ядовитого средства, и что бы я ни увидел в жизни людей из того, что не следует разглашать, я умолчу о сем, считая подобные вещи тайной.

Гиппократ (460-377 до новой эры) врачевал людей, те же, кто намерены лечить «сдвинутую», «искривленную», «вывихнутую» техносферой планету, — им полезно было бы, и очень, ознакомиться с практикой древнего целителя. Чем руководствовался «отец медицины»?

Прежде всего, он старался лечить не болезнь, глуша се таблетками и другими аварийными средствами, а больного. Принимая во внимание индивидуальные особенности организма и вес факторы окружающей среды: климат, состояние погоды, почвы, воды; рельеф местности; образ жизни людей, их привычки; законы страны, даже формы государственного устройства и т. д. — всё это с точки зрения их влияния на человека.

Такой «целостный», системный подход надо было бы использовать и «зеленым», которые, к сожалению, и сейчас часто за отдельными деревьями не видят леса. Они порой увлечены частностями. Мелочами. Держат курс, борются не за всеобщее оздоровление, а уповают на полумеры — «антибиотики», «нитроглицерин» и разные «таблетки».

Кстати, ещё при жизни СССР у нас была создана партия зеленых, в июне 1990 года на съезде в Куйбышеве был принят устав и программа этой партии. В том же месяце зеленые совместно с эколого-политическим клубом «Альтернатива» начали блокирование Балаковской АЭС. В этой блокаде приняли участие и анархисты страны, выступающие за охрану природы, и рок-группы «Нестор Махно» и «Гуляй-поле».

7.4. Робот-сапиенс

У одной маленькой девочки на носу выросли две голубые ленты. Случай особенно редкий, ибо на одной ленте было написано «Марс», а на другой «Юпитер».

жүктеу/скачать 1.8 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: