Действующие лица
Рыбак Во Флюельне он с вами в лодку сел. Мы знаем всё. Но как же вы спаслись? Телль
жүктеу/скачать 0.49 Mb.
|
Рыбак Во Флюельне он с вами в лодку сел. Мы знаем всё. Но как же вы спаслись? Телль Я в лодке крепко связанный лежал, Беспомощный, покинутый... И в мыслях Я навсегда прощался с белым светом, С женою и детьми. Я безнадежно Смотрел вокруг на водную пустыню...
Его конюший Гаррас и гребцы. А мой колчан и верный самострел Лежали на корме у рулевого. И вот, едва мы только поравнялись С Меньшой Топор-горою, как внезапно Такой жестокий, смертоносный вихрь Примчался из ущелий Сен-Готарда, Что у гребцов дух занялся от страха, И всем казалось — гибель неизбежна. Но, слышу я, один из слуг ландфохта Так говорит ему: «Ах, ваша милость, Попали мы в жестокую беду, И смерть уже в глаза нам заглянула... В смятении гребцы и рулевой, Не знают, что им делать, растерялись, И, видно, мало им знаком наш путь... Но с нами Телль, силач и добрый кормчий, Так не прибегнуть ли к нему в беде?» Тогда сказал мне фохт: «Когда от бури Берешься, Телль, спасти нас, я велю Тебя от уз освободить». На это Я отвечал: «Да, сударь, я берусь Помочь в беде, была бы Божья воля». И вот меня от пут освободили... Я встал за руль и смело начал править, Но все ж на лук поглядывал украдкой И пристально высматривал местечко На берегу, куда б я прыгнуть мог. И только я завидел плоский камень, Что в озеро далеко выдается...
Но только невозможно — так он крут — На этот камень выпрыгнуть из лодки...
Гребцы на весла, что за тем утесом От злейшей мы избавимся беды... Когда же лодку мы к нему домчали, Призвал я Бога в помощь и плотней, Что было сил, корму прижал к скале. И тут, схватив колчан и самострел, Одним прыжком я выбросился вон — На голую скалистую площадку, При этом от себя толчком могучим Суденышко в пучину отшвырнув, — Пусть носится средь волн по воле Божьей! Вот как спастись мне удалось от бури И от насилья злобного людей. Рыбак Ну, Телль, над вами видимое чудо Явил Господь! Я все еще не верю Своим глазам... Скажите же, однако, Где скрыться вы надеетесь? Беда, Коль фохт живым уйдет от этой бури.
Лежал на дне, что в Бруннене пристанет И через Швиц, в свой замок поведет.
Вам от ландфохта дважды не спастись. Телль Как через Арт пройти мне ближе в Кюснахт? Рыбак Большой дорогой только через Штайнен. Но этот мальчик — сын мой — вас проводит И ближе и надежней: через Ловерц.
Рыбак, а вы на Рютли присягали? Сдается, кто-то мне вас называл...
Жена моя в отчаянье. Скажите, Что я спасен, опасность миновала.
Что поклялись, тиранам всем на гóре... Пусть будут мужественны и бодры. Свободен Телль, сильна его рука, И обо мне они услышат вскоре.
Чтоб ни было, но Телль достигнет цели. (Уходит.) СЦЕНА ВТОРАЯ Замок Аттингаузена. Барон, умирающий, в кресле. Вальтер Фюрст, Штауффахер, Мельхталь и Баумгартен хлопочут около него. Вальтер Телль стоит на коленях перед умирающим. Вальтер Фюрст Все кончено. Он в вечность отошел. Штауффахер Он не похож на мертвого... Смотрите, У губ его чуть зыблется перо! Он тихо спит с приветливой улыбкой.
Она и вас и сына хочет видеть. Вальтер Телль поднимается. Вальтер Фюрст Могу ль я дочь утешить... безутешный? Ах, сколько бед на голову мою! Гедвига (врываясь) Где сын мой? Ну, пустите же к нему!.. Штауффахер Сдержите свой порыв... в жилище смерти... Гедвига (бросается к мальчику) Мой Вельти! Жив! Вальтер Телль (обнимая ее) Ах, бедная моя! Гедвига Ты вправду цел? Ты, Вальтер, невредим? (Осматривает его с беспокойством.) Возможно ли? Он целился в тебя? Как только мог он? У него нет сердца... Родному сыну в голову стрелять! Вальтер Фюрст Как он страдал — в нем сердце разрывалось! Его принудил фохт под страхом смерти. Гедвига О, если б он был любящим отцом, Сто раз бы умер, но стрелять не стал бы! Штауффахер Благодарить за все вам надо Бога, Он сына спас вам... Гедвига Да, но как забыть, Чем кончиться могло б все это?.. Боже! Живи я долгий век — все буду видеть, Как целится отец в родного сына, И все стрела лететь мне в сердце будет!
Задета, все вам нипочем. Тогда Мужчина в ярости слепой играет И сердцем матери и жизнью сына! Баумгартен Легка ли участь вашего супруга, Что вы его поносите так тяжко? К страданьям Телля равнодушны вы?
Где были вы, когда отважный Телль Был взят? Ну, чем ему вы помогли? Смотрели — и злодейство совершилось, И выхватили Телля из толпы... А так ли с вами поступал он? Разве Стоял он, выражая сожаленье, Когда ландфохта стража за тобой Гналась, а впереди тебя бурлила Пучина разъяренная? На слезы Он времени не тратил зря, он в лодку Вскочил, забыв жену, детей, и — спас!.. Вальтер Фюрст Да можно ль было выручить его Нам, безоружной горсточке крестьян? Гедвига (бросается в его объятия) Отец, отец! И ты его лишился! Страна и весь народ его лишились! Мы для него погибли, он — для нас. К нему, в его подземную темницу, Не проникает дружеское слово... Вдруг заболеет он! В гнилой тюрьме Он может заболеть... Как роза Альп В болотных испареньях блекнет, вянет, Так для него без солнца жизни нет, Без воздуха целительного гор. В оковах! Телль! Ведь он дышал свободой! Погибнет он, вдыхая тлен могильный! Штауффахер Уймите скорбь! Наступит час борьбы, И Телля тут же мы освободим. Гедвига Куда вы все годитесь без него?.. Телль на свободе был — была надежда; Невинный в Телле друга обретал, Заступника надежного — гонимый; Он каждого спасал... а вы, все вместе, Его оков не можете расторгнуть! Барон просыпается. Баумгартен Он шевельнулся, тише! Аттингаузен (приподнимаясь) Где он? Штауффахер Кто? Аттингаузен Что ж он ушел перед моей кончиной? Штауффахер Он о племяннике... За ним послали? Вальтер Фюрст Послали... Так утешьтесь, старшина! Он наш теперь, всем сердцем, всей душою. Аттингаузен Вступился он за родину свою? Штауффахер Со смелостью героя. Аттингаузен Отчего ж Не примет он мое благословенье? Сомненья нет, подходит мой конец.
Бодрее вы, и ясен стал ваш взор. Аттингаузен Страданье — это жизнь; оно утихло, Конец мученьям — и конец надежде. (Заметив Вальтера Телля.) Кто этот мальчик? Вальтер Фюрст Внук мой, сирота. Я вас прошу благословить его. Гедвига с сыном опускаются перед умирающим на колени. Аттингаузен Я всех вас тут сиротами оставлю... О, горе мне, что в свой последний час Закат моей отчизны я увидел! Я дожил до таких преклонных лет — И все надежды унесу в могилу!
Не озарить ли нам последний час Лучом надежды?.. Благородный рыцарь, Воспряньте духом! Не совсем еще Погибли мы, не вовсе беззащитны.
Вот выслушайте! Дали три страны Друг другу слово выгнать всех тиранов. Союз на Рютли заключен, и клятвой Все связаны. Мы перед новым годом Начнем борьбу. Ваш благородный прах В земле свободной мирно опочиет.
Все три лесных кантона. Все готово. И бережно хранится тайна всеми, Хоть тысячам доверена она. Уже стоят над пропастью тираны, И дни их своеволья сочтены. И скоро без следа они исчезнут.
Пока одни крестьяне дали клятву. Аттингаузен (медленно привстает в величайшем удивлении) Как, без поддержки рыцарства крестьянин Дерзнул подобный подвиг предпринять? О, если он в свои так верит силы, Тогда ему мы больше не нужны, В могилу можем мы сойти спокойно. Бессмертна жизнь... иные силы впредь К величию народы поведут.
От головы, где яблоко лежало, Для вас свобода лучшая взойдет. Уходит старое — не то уж время, Среди развалин снова жизнь цветет.
Не жизни гаснущей последний проблеск, Но жизни новой это первый луч.
Присягу дать на верность городам И в Юхтланде и в Тургау — повсюду. Подъемлет Берн державную главу, И Фрейбург создает оплот свободы, Прилежный Цюрих граждан снаряжает В кровавый бой... И силы королей О вековые стены разобьются... (Продолжает, как ясновидящий, все более и более вдохновляясь.) Князей и рыцарей вдали я вижу. Они идут, сверкая сталью лат, Сломить отважных сыновей свободы — Борьба на жизнь и смерть! Кровавой сечей Здесь не одно прославится ущелье. Вот, не щадя себя, с открытой грудью, Крестьянин бросился на копий лес — И брешь пробил — погиб дворянства цвет, И стяг победы подняла свобода. (Взяв за руки Фюрста и Штауффахера.) Держитесь вместе... вечно, нерушимо... Свобода одного — свобода всех. Дозоры на вершинах гор поставьте, Друг другу помогайте. И да будет Союз ваш век... един... един... един... (Откидывается на подушки; но, бездыханный, он еще держит их руки.) Фюрст и Штауффахер некоторое время молча на него смотрят, затем скорбно отходят в сторону. Тем временем тихо собираются слуги. Они подходят, безмолвно выражая, кто сдержаннее, а кто сильнее, свое горе; некоторые становятся возле умершего на колени и плачут, склонившись над его рукой. В продолжение этой немой сцены звонит колокол замка. Руденц (вбегая) Он жив? Скажите, он меня услышит? Вальтер Фюрст (отвернувшись, указывает на умершего) Отныне вы — глава наш и защитник, Другое имя носит этот замок. Руденц (увидев покойника, останавливается в глубоком горе) О Боже!.. Так раскаянье мое На несколько мгновений запоздало И радостью не будет для него? Я пренебрег его благим советом, Когда он жил... И вот его уж нет. Ушел навек, на совести моей Оставив неоплатный долг!.. Скажите, Мой дядя умер в гневе на меня? Штауффахер Нет, перед смертью он о вас услышал... Отвагу вашу он благословил! Руденц (становится на колени возле покойника) О доблестного рыцаря останки! Священный прах! Даю тебе обет Здесь, над твоей остывшею рукою: Расторгнуты навек с врагами связи. Я к моему народу возвратился И навсегда — швейцарец всей душой!.. (Встает.) Оплакивайте в нем отца и друга. Но все ж, друзья мои, не унывайте! Он не одни владенья мне оставил. Нет, Руденц дух наследует его. И юность бодрая исполнит долг, Что хилой старости был не под силу... Отец почтенный, дайте вашу руку! И вы свою! Вы, Мельхталь, дайте вашу! Сомненья прочь! Не отводите глаз. Примите клятву и мои обеты!
Вернулся к нам. Мельхталь Крестьян вы презирали. Чего ж теперь от вас мы вправе ждать? Руденц О, заблужденья юноши забудьте! Штауффахер (Мелъхталю) Единство — был умершего завет, Не забывайте! Мельхталь Вот моя рука! Крестьянское рукопожатье стоит Не меньше слова рыцаря. Притом — Что вы без нас? И мы — древней дворян! Руденц Я чту крестьян. Мой меч — защита им. Мельхталь Те руки, что природу покорили И горы хлеб заставили родить, Грудь защитить наверное сумеют.
Союзом нашим будем мы сильны. Но прочь слова, когда страна родная — Добыча чужеземной тирании... Сперва страну очистим от врага, А после на досуге разберемся. (Помолчав.) Вам нечего ответить мне? Молчите? Доверья я еще не заслужил? Друзья, тогда я против вашей воли Проникну в тайну вашего союза. На Рютли были вы... и присягнули, — Известно мне, что там произошло. Я эту тайну, как залог священный, Хранил, хоть мне ее не доверяли. Нет, не был я врагом моей стране, Ни разу я еще вам не вредил. Но все ж, друзья, не надо мешкать вам. Быстрей ударьте — гибельна отсрочка, Телль первой жертвой промедленья стал... Штауффахер Мы дали клятву ждать до Рождества. Руденц Я не был там и клятвы не давал я. Не вы, так я начну. Мельхталь Как? Неужели... Руденц К старшинам вашим я теперь причислен, И первый долг мой быть защитой вам. Вальтер Фюрст Предать земле останки дорогие — Ваш первый и священный долг пред всеми. Руденц Освободив страну, мы принесем Венок победы на его могилу. Друзья мои! Я не за вас одних С тираном лютым насмерть буду биться — И за себя!.. Узнайте же! Исчезла, Похищена моя невеста Берта. Еще одно совершено злодейство!
И рыцарскую дочь посмел похитить? Руденц Я обещал вам помогать, друзья, Но сам сперва о помощи молю. Ах, у меня любимую отняли! Кто знает, где она заточена? Злодей любой ценой ее заставит, Увы, с ним в ненавистный брак вступить! О, помогите мне ее спасти!.. Ведь за любовь к стране она достойна, Чтоб на ее защиту встали все...
Сквозь этот мрак, который окружает Ее судьбу, и сквозь сомненья, страхи, Когда не знаешь, что же предпринять, Одна лишь ясно проступает мысль: Из-под обломков тирании лютой На Божий свет мы Берту извлечем. Коль крепости врага разрушим мы, Дойдем, быть может, до ее тюрьмы.
Уже сегодня нам борьба по силам! Телль на свободе был, когда клялись мы, Еще не совершилось злодеянье. Иное время — и закон иной. Тот низкий трус, кто медлить будет доле! Руденц (Штауффахеру и Вальтеру Фюрсту) Так за мечи, за копья, дело близко! Огни уж скоро вспыхнут по горам. Стремительнее вестового судна Победы нашей весть примчится к вам. Огней сигнальных будет цепь ярка! Вы молнией на недруга ударьте И сбросьте гнет тиранов — на века!
СЦЕНА ТРЕТЬЯ Ущелье неподалеку от Кюснахта. Сюда спускаются по тропинке между скал, и каждого путника, прежде нежели он появится на авансцене, видно наверху. Скалы вокруг; одна из них, поросшая кустарником, выдается вперед.
Другого в Кюснахт нет пути... И здесь Я все свершу... благоприятен случай. Куст бузины меня надежно скроет, Оттуда я стрелой тебя достану, А для погони тесен этот путь. Кончай скорей расчеты с небом, фохт! Твой час настал. Ты должен умереть! Я прежде жил спокойно и беззлобно, Одних зверей стрелою поражал И был далек от мыслей об убийстве... Теперь ты мир моей души смутил, И в яд змеиный превратил во мне Ты молоко благочестивых мыслей. Ты сам вложил мне в руки этот лук: Кто в голову родного сына целил, Сумеет в сердце поразить врага! Детей невинных, верную жену Я защищать от ярости твоей Обязан, фохт!.. Когда рукой дрожащей... Упорный лук натягивал я свой... Когда меня ты с дьявольским злорадством Стрелять в родного сына принуждал... И тщетно умолял я о пощаде... Тогда в душе я страшную дал клятву — Ее лишь Бог слыхал, — что первой целью За этим выстрелом в дитя послужит Мне грудь твоя... И тот обет священный, Который лютой порожден был мукой, Исполню я... Мой лук тому порукой. Ты господин мой, ты имперский фохт; Но разве мог себе сам император Позволить столько?.. Он тебя послал, Чтоб суд творить — пусть строгий, он разгневан, — Но не над всеми злобно потешаться И наносить преступные удары. Есть Бог вверху для мщенья и для кары. Лети же, смертоносная стрела, Бесценное сокровище мое! Вот цель тебе, что к просьбам и моленьям Была всегда глуха и недоступна... Но пред тобой она не устоит... Ты ж, крепкая, тугая тетива, Так часто мне служившая на играх, Не выдавай меня и в грозный час! Мой верный друг, покорна будь усилью, Ты часто окрыляла мне стрелу. Без промаха единственной стрелой Сразим врага — в колчане нет другой.
Тут путников короткий отдых ждет... Их родина далёко... Все спешат, Друг другу чуждые, никто не спросит, Какое горе у тебя на сердце... Проходит озабоченный купец, И с легкою котомкой богомолец... И набожный монах, а там еще Разбойник мрачный иль дударь веселый; Идет погонщик за своим конем, Навьюченным дарами стран далеких... Их всех сюда влекут свои дела, Меня же мысль о крови привела!
Бывало, как с охоты приходил Отец ваш, дети, то-то был вам праздник! Он каждый раз вам приносил домой Диковинную птицу, иль цветок С альпийских пастбищ, или самоцвет, Какой в горах, случается, находят... На промысел другой теперь он вышел: Задумал он убийство на дороге — И вот врага подстерегает здесь. Но и теперь о вас тревога, дети... Невинных, вас он хочет защитить: Чтоб вы спаслись от мщения злодея, В него стрелу он пустит, не жалея! (Встает.) Я крупного подстерегаю зверя... Не унывая, день-деньской охотник Скитается в горах в мороз трескучий, И прыгает с утеса на утес, И лезет вверх по страшной крутизне, С истерзанными до крови руками... А все, чтоб серну жалкую добыть. Меня награда ждет куда ценней — Здесь поражу смертельного врага. Издали, все приближаясь, доносятся звуки веселой музыки. Я никогда не расставался с луком, Всю жизнь в стрельбе искусной упражнялся. Без промаха в мишень я попадал, И не один прекрасный дар за это Я получал на наших состязаньях... Но этот выстрел будет мастерской, Я лучшую в горах возьму награду. СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ Через сцену вверх по дороге движется свадебная процессия. Телль смотрит на нее, опираясь на свой лук. Полевой сторож Штюсси подходит к нему. Штюсси Вот женится смотритель монастырских Поместий; сам богатый человек — Да, у него с десяток стад в горах!.. — А взял невесту он из Имензее. Пир в Кюснахте сегодня до утра. Пойдем туда. Там рады всем гостям. Телль Нет, хмурый гость на свадьбе не у места. Штюсси Любую скорбь — скорей из сердца вон! Сам знаешь, нынче времена лихие. Лови, стрелок, веселье на лету. Здесь — свадьба; там, быть может, — погребенье. Телль А иногда — то и другое рядом. Штюсси Да, всякое случается на свете. Довольно бед кругом... Скала в Гларисе Обрушилась, и оползень засыпал Немалое пространство. Телль Значит, горы И те не вечны? Все непрочно в мире. Штюсси А вот еще какой чудесный случай Недавно мне рассказывал проезжий: Поехал знатный рыцарь к королю. И вот дорогой целый рой шершней Напал на лошадь. Так ее заели, Что наземь рухнула и околела. А рыцарь к королю пешком прибрел.
И лютые, безумные злодейства. Телль Ужасные злодейства что ни день Без знамений особых происходят. жүктеу/скачать 0.49 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|