Численность, лимит добычи и добыча бурого медведя в России

Окончание таблицы 26.

** « - » -лимит не устанавливался, добыча не производилась

В других трёх субъектах РФ белогрудый медведь по-прежнему относится к охотничьим ресурсам; последние данные по этому виду очень ограничены, возможно, потому, что квоты его добычи теперь не проходят процедуру согласования на федеральном уровне.

Ареал белогрудого медведя в России полностью налагается на территории, где обитает и бурый медведь; это затрудняет и без того сложное дело мониторинга ресурсов обоих видов, так как требуется методика, позволяющая их дифференцировать. Специальная методика учёта белогрудого медведя разрабатывалась с участием специалистов ЦНИЛ Главохоты РСФСР (Абрамов, 1972 и др.) ещё в 1970-е годы, впоследствии разработкой методических материалов много занимались региональные специалисты (Ошмарина, Пикунов, 1990 и др.). Инвентаризация поголовья белогрудого медведя осложнена, в том числе и разной ведомственной принадлежностью его угодий (ООПТ федерального уровня и др.). Однако, население медведя этого вида, хотя в норме оседло, переходит к кочёвкам при слабом урожае кормов. Подвижность населения, возможно, увеличивается в последнее время из-за сведения кедровой и кедрово-широколиственной тайги, которая, по долинам и прилегающим склонам, в основном и определяет кружево ареала. Существенно и то, что распространение белогрудого медведя ограничивается наличием в старолесье крупных деревьев с дуплами, в которых предпочитает зимовать этот зверь (порядка 60% берлог).

Приказом по Комитету Охраны природы РФ №569 от 19.12.1997 г. белогрудый медведь был выведен из списка видов Красной Книги РФ. В 1999 г. нами были разработаны и направлены в районы, отдельные хозяйства, ООПТ, анкеты (2 стр.), предполагающие и картографическое отражение сведений. Ответы, вместе с картосхемами были получены из 3-х регионов, кроме основного, Приморского края, откуда поступили лишь оценки численности по районам. Можно констатировать, что за 12 лет общие очертания ареала изменились мало.

Однако, достаточно полный учёт населения этого вида не проведён до сих пор. Хотя имеются данные в разрезе районов и даже охотхозяйств (Хабаровский край), в своём большинстве они носят оценочный характер. То, что белогрудый медведь около 20 лет был включён в список видов Красной Книги РСФСР (затем и РФ), скорее затормозило полную инвентаризацию его населения. Мониторинг видов – объектов охоты был эффективнее мониторинга редких видов. В настоящее время оценки численности белогрудого медведя в официальных материалах из регионов несколько различаются, иногда в одном и том же документе. По Приморскому краю, например, по 2010 г. приведены оценки от 2,4 до 2,8 тыс. особей, по Хабаровскому краю за этот же год – от 1,5 до 1,9 тыс. особей. Для Еврейской а.о. даётся оценка в 0,3-0,35 тыс. особей, при том, что по 2008 г. имелись оценки от 0,17 до 0,4 тыс. зверей; в результате сложно оценить главное – преобладание тенденции сокращения, или, несмотря на целый ряд негативно действующих факторов, тенденции к увеличению запасов. Некоторые данные вызывают сильное сомнение уже в силу биологической несообразности. Так, в одной и той же таблице из отчёта, подготовленного НП НИИОХП (Некоммерческое партнерство Научно-исследовательский институт охотничьего хозяйства и природопользования, Хабаровский край, 2010 г.) весенняя численность белогрудого медведя – 1802 особи – оказывается меньше, чем осенняя – 2340 медведей; хотя медведь, как известно, размножается зимой, а не летом. Аналогичные данные (осенняя оценка больше весенней) приведены в этом отчёте и для бурого медведя; комментировать это сложно.

Среди дальневосточных специалистов имелось также мнение (Кречмар, 2005), что в официальных источниках численность белогрудого медведя занижается в 1,5-2 и более раз. Заведомо такие оценки, тем более – известного специалиста по медведям, отбрасывать не следует, поскольку (см. выше), общая численность, не слишком большая, выглядит стабильной из года в год, а смертность, в абсолютном выражении, от браконьерства, для такой численности представляется несоизмеримо высокой. Косвенным свидетельством этого служат данные, собранные социологами Дальневосточного гос.университета (Зубанова и др., 2003, рукопись; Дронова, Шестаков, 2005) в 6 районах Приморского и Хабаровского краёв. По их материалам, гималайского медведя в последние годы добывали 45% из опрошенных охотников, доход от этого объекта охоты оценивался как «выше среднего», занимая второе место после сбора женьшеня, превосходя доход от добычи кабарги, бурого медведя, соболя; добыча при этом легко реализуется.

Не исключено, что заметную роль в смертности белогрудого медведя играет, как ни странен этот штамп в отношении крупного хищника, «воздействие хищников». В упомянутых анкетах 1998-1999 гг. имелись сведения о нападениях бурого медведя и тигра на гималайского медведя. О нападении тигра сообщается также в материалах к согласованию квот; из 36 молодых гималайских медведей, выпущенных в природу, помеченных радиоошейниками, из Центра реабилитации медвежат-сирот при Уссурийском заповеднике, 3 медведя были убиты тиграми (Скрипова, 2006). Также косвенным свидетельством более высокой, чем это считается официально, численности, можно считать участившиеся случаи (2009 г.) нападений медведя на человека. Белогрудый медведь, видимо, более агрессивен в определённых обстоятельствах, чем бурый, хотя и заметно меньше. Например, из 21 случая нападений медведей (ранения и смерть, 2005 г., Приморье) в 16 случаях нападал именно белогрудый (Кречмар, 2005). Число конфликтов и просто фактов наблюдений обоих видов резко возрастает при неурожае основных кормов; это также затрудняет получение объективных оценок численности. Наблюдателям кажется, что она выросла, хотя в действительности смертность наблюдаемого вида должна быть выше; другими словами «динамическая численность» (Ралль, 1936, 1945) растёт, а «статическая на момент наблюдения», как её назвал Ю. М. Ралль, т.е. абсолютная, с учётом времени пребывания, остаётся той же или падает.

Таким образом, представленную в таблице 27 численность есть основание считать минимальной из возможных.

Легальная добыча не оказывает заметного воздействия на ресурсы белогрудого медведя, значительного влияния не было бы и в случае полного освоения квот. Нелегальная добыча по Хабаровскому краю, например, оценивается в 60-90 % от лимита; такого же порядка, или несколько больше, она в Приморском крае.

Было бы полезно обучение работников таможни способам различения лап бурого и гималайского медведей или привлечение для этих целей экспертов-охотоведов при обнаружении хотя бы крупных партий контрабанды медвежьих лап на основании установления дифференцированных штрафов.

Таблица 27.

Численность, лимит добычи и добыча белогрудого медведя в России



28. БАРСУКИ (европейский и азиатский)

(Meles meles L., 1758, М. leucurus Hodgson, 1847)
Видовая самостоятельность азиатского барсука (М. leucurus) специалистами признана недавно (Абрамов, 2001 и др.). В нескольких субъектах РФ встречаются оба вида, при учетах их пока не разделяют, соответственно, в данном очерке, имеющем ресурсную направленность, виды не разделены. Для общей ориентации можно указать, что, по П.К.Горшкову (1997), азиатский барсук распространен к востоку от Волги; в Волжко-Камском междуречье зона симпатрии европейского и азиатского барсуков располагается в Кировской области и смежных регионах (Соловьев, 2008).

Положение северной границы ареала (южная - уходит за пределы России) и изменения численности вблизи ее может служить показателем общей ситуации с ресурсами вида.

В сводках разного характера (Флинт и др.,1970, Машкин, 2007 и др.) ареал барсука в Мурманской области заходил за полярный круг, был известен факт его норения около оз. Имандра. Г.Д.Катаев (2011, устное сообщение) считает, что в Лапландском заповеднике барсука нет, неизвестны и какие-либо нахождения этого вида в этой области. Нет, по-видимому, барсука и на севере Карелии (Данилов, 2005), т.е. создается впечатление, что граница его ареала отступила к югу. Однако в Финляндии барсук продвигался на север практически до полярного круга и можно ожидать его продвижение и в Мурманскую область и в Карелию. В Архангельской области барсук был включен в Красную книгу, однако в последнем издании он отсутствует в ее списке. По опросу районных охотоведов, барсука нет только в крайних северо-восточных районах, Мезенском и Лешуконском; последнее сомнительно. Сомнения основаны на характеристике местообитаний (восточный склон Четласского Камня, север Тиманского кряжа) и на том, что в смежных районах Республики Коми, особенно с юга, барсук хоть и редок, но встречается (Королев, Марков, 2010). Ранее (по сводкам) в ареал включались окрестности г. Салехард; однако, в настоящее время барсук или отсутствует в Ямало-Ненецком а.о. (его нет в региональной Красной книге), или же все же может изредка встречаться на крайнем юго-западе и крайнем юго-востоке, к Красноселькупском районе. Вероятность этого связана с тем, что учет барсука в Ханты-Мансийском а.о. показал высокий результат. В ГПЗ «Тунгусский» (60^○ с.ш.) барсук не отмечен, хотя в предварительный список видов, предположительно, «по литературе» был включен (Сопин, 2008). В 2009 г. молодая самка барсука была поймана в Якутии, близ впадения р. Нюя в р.Лену (Шадрина Е.Г., личное сообщение, 2011).

В целом можно предположить, что в недалеком прошлом граница ареала барсука отступила к югу, а в последнее время вновь продвинулась к северу.

Столь пространные описания установленных и возможных участков границы ареала связано с тем, что надежных данных в масштабе целых субъектов РФ немного. Методика учета барсука не столь сложна в случае достаточно контролируемой территории (Новиков, 1953, Иванова, 1963, Горшков, 1969, Бородин, 1985, Сидоров, 1997).

Успешный мониторинг этого вида связан с возможно более полной инвентаризацией всего «жилого фонда» норников – барсука, лисицы, енотовидной собаки; в норах, чаще вырытых барсуком, поселяются также волки и одичалые собаки.

Установить значительное количество нор помогает тропление лисиц во время их гона – они в это время и после него посещают, выбирая выводковую нору, все известные им убежища (Мануш, 2001).

В случае отсутствия данных по численности, для полноты общей оценки ресурсов барсука в России, необходимо было сделать хотя бы экспертные оценки. Они вырабатывались путем сопоставления показателей обилия, обычно на общую площадь, как наиболее «ресурсный» показатель, объединяющий и плотность населения в угодьях вида и долю их угодий, в смежных регионах, с привлечением литературных данных и экспертных оценок, полученных ранее (Губарь, 2007).

В Центральном федеральном округе представляются заниженными оценки в Брянской области. Хотя известно, что барсук весьма уязвимый для антропогенного воздействия вид, но есть основания предполагать, что его там заметно больше. В Московской области в 2008 г. только в охотхозяйствах МООиР, согласно опросу числилось 980 барсуков, однако имела место и оценка в 400 особей для всей области; в таблице 28 по 2009 г. приведена «компромиссная» оценка.

По Республике Карелия, Северо-Западный федеральный округ, за 2008, 2009 гг. поступили противоречивые данные, соответственно, 3,5 и 10 тысяч особей, поэтому региону предлагается экспертная оценка.

По большинству регионов Северо-Кавказского федерального округа даны экспертные оценки, возможно, заниженные.

По Южному федеральному округу, возможно, занижены оценки по Адыгеи, Калмыкии и Астраханской области.

В Уральском федеральном округе завышенными выглядят оценки по Ханты-Мансийскому а.о., не исключено, что при определении численности имела место не совсем корректная экстраполяция результатов учетов в придолинных угодьях.

В Сибирском федеральном округе следует отметить вероятность завышения по Республике Алтай в 2008 г., Томской области в 2009 г., Краснодярскому краю в 2009 г., однако не исключено, что как раз эти данные реальны. В последнем случае большинство остальных оценок (кроме Алтайского края, Кемеровской и Новосибирской областей) занижены. Для Омской области, в частности, Г.Н.Сидоров с соавторами (2007) приводит основанную на учетах оценку в 13,5 тысяч. Хотя нередко из-за неосознанного выбора для учетов более продуктивных угодий исследователи получают завышенный результат, реальная численность барсука в Омской области примерно вдвое больше, чем поступившая в ФГУ «Центрохотконтроль» оценка из региона.

Из данных по Дальневосточному федеральному округу реальной выглядит оценка поголовья барсука по Приморскому краю за 2008 г.; по крайней мере, его численность там достаточна, чтобы этот вид изучался как один из видов жертв тигра (Сидоров и др., 2011).

В таблице 28 , несмотря на всю их неполноту, приведены также некоторые данные по добыче барсука. Поскольку форма Д-3 («добыча пушных нелицензионных видов») отменена, представить себе объемы хотя бы легальной добычи трудно. Нелегальная добыча, вероятно, превышает ее более чем в два раза. От одного барсука может быть получено целебного жира на несколько тысяч рублей (цены различны по регионам, уже несколько лет назад они составляли 1-2 руб. за грамм). В Москве, практически в каждой аптеке продаются кремы и т.п. с неизвестной долей барсучьего жира; при этом сертификаты на продукцию предъявляются. Таким образом барсучьего жира должно поступать много.

Безусловно, этот зверь заслуживает более серьезного внимания и охраны не только на ООПТ. Картирование нор – общего «жилого фонда» лисицы и барсука - служит для целей охраны, а также для наиболее эффективной вакцинации от бешенства этих видов, как наиболее ответственных за поддержания природных очагов бешенства (Дерябина, 2011). Кроме того, некоторые «городки» барсука представляют собой ценные в научном и просветительском аспектах объекты – им сотни лет; максимальный известный возраст – 8 тысяч лет (Динесман, 1968).

Таблица 28.

Численность и добыча барсуков в России