Энциклопедический

совр. литературного авангарда). В ряде пунктов своей концепции Д. близок к структурализму, хотя он и кри­тикует последний как одно из проявлений «логоцент-ризма». Подобная непоследовательность наряду с от­сутствием позитивной программы существенно обедняет критич. пафос Д. и не позволяет ему выйти за рамки метафизич. традиции.

• La voix et le phenomene, P., 1967; De la grammatologie, P., 1967; L'icriture et la difierence, P., 1967; Marges de la Philosophie, P., 1972; La verite" en peinture, P., 1978; Eperons: Les styles de Nietzsche, P., 1978.

* Автономова Н. С., Филос. проблемы структурного анализа в гуманитарных науках, М., 1977; Филиппов Л., Грамматология Ж. Д., «ВФ», 1978, JV5 1; Ecarts. Quatre essais ä propos de Jacques Derrida, P., 1973; «L'Arc», 1973, № 54; Politi-ques de la Philosophie. Chätelet, Derrida, Foucault, Lyotard, Ser-res, ed. D. Grisoni, P., 1976.

• Быковский Б., Принципы философии Г. Де-Р., «Под знаменем марксизма», 1932, № 5—6; U г i J е г M. I. A. de, Hen-ricus Regius..., s'Gravenhage, 1917.

• Карнап Р., Значение и необходимость, пер. с англ., М., 1959, §7, 8; Гильберт Д., Б е p н а и с П., Основания ма­тематики, пер. с нем., т. 1, М., 1979, гл. 8.

Совр. Д. предполагает наличие разнообразных объек­тивно существующих форм взаимосвязи явлений, мно­гие из к-рых выражаются в виде соотношений, не имею­щих непосредственно причинного характера, т. е. пря­мо не содержащих в себе моментов порождения, произ-

водства одного другим. Сюда входят пространств. и врем. корреляции, функциональные зависимости, от­ношения симметрии и т. п. Особенно важаыми в совр. науке оказываются вероятностные соотношения, фор­мулируемые на языке статистич. распределений и ста-тистич. законов. Однако все формы реальных взаимо­связей явлений в конечном счёте складываются на ос­нове всеобще действующей причинности, вне к-рой не существует ни одно явление действительности, в т. ч. и такие события (называемые случайными), в совокуп­ности к-рых выявляются статистич. законы.

Принципиальным недостатком прежнего (домарк­систского) Д. было то, что он ограничивался одной непосредственно действующей причинностью, к тому же трактуемой чисто механистически; в нём отрицалась объективная природа случайности, вероятность выводи­лась за пределы Д., статистич. связи принципиально противопоставлялись материальной детерминации яв­лений. Связанный с метафизич. материализмом преж­ний Д. не мог быть последовательно реализован в ряде важных отраслей науки о природе, в особенности биоло­гии, и оказывался бессильным в объяснении социальной жизни и явлений сознания. Эффективное проведение идей Д. здесь стало возможным только благодаря диа-лектич. и историч. материализму.

Ядром марксистской концепции социального Д. яв­ляется признание закономерного характера обществ. жизни. Это, однако, не означает, что ход истории предопределён заранее и осуществляется с фатальной необходимостью. Законы общества, определяя осн. линию историч. развития, вместе с тем не предопреде­ляют многообразия деятельности каждого отдельного индивида. В обществ. жизни постоянно складываются различные возможности, осуществление к-рых во мно­гом зависит от сознательной деятельности людей. Д., т. о., не только не отрицает свободы, но, напротив, предполагает способность человека к выбору мотивов и целей деятельности.

Д. противостоит индетерминизм, отказывающийся от признания причинности вообще или по крайней мере её всеобщности. Другой формой отрицания Д. является идеалистич. телеология, провозглашающая, будто те­чение всех процессов предопределяется действием не­материального «целеполагающего начала». Стимулом для оживления индетерминистич. воззрений в 1-й четв. 20 в. послужил факт возрастания в физике ро­ли статистич. закономерностей, наличие к-рых было объявлено опровергающим причинность. Однако диа-лектико-материалистич. трактовка соотношения слу­чайности и необходимости, категорий причинности и закона, развитие квантовой механики, раскрывшей но­вые виды объективной причинной связи явлений в мик­ромире, показали несостоятельность попыток исполь­зовать наличие вероятностных процессов в фундаменте микромира для отрицания Д.

Эволюц. теория Дарвина, давшая материалистич. объяснение относит. целесообразности в живой при­роде, развитие кибернетики, создавшей учение о само­регулирующихся системах, нанесли сокрушит. удар по идеалистич. телеологии, фатализму, учениям о предопределении и подтвердили правильность всех принципиальных посылок совр. диалектико-материа-листич. Д.

Принцип Д. служит руководящим началом во всех областях науч. знания, эффективным орудием пости­жения истины.

• см. к статьям Причинность, Причина и следствие, Статисти­ческие и динамические закономерности. ,

«ДЕТСКАЯ БОЛЕЗНЬ „ЛЕВИЗНЫ" В КОММУНИЗ­МЕ», произв. В. И. Ленина, посвящённое теоретич. обоснованию стратегии и тактики междунар. комму-нистич. движения. Написанная в апреле — мае 1920,

ДЕТСКАЯ 149

работа вышла в свет в июне, перед открытием II кон­гресса Коминтерна, и имела историч. значение для формирования коммунистич. партий всех стран, для ознакомления их с богатейшим политич. опытом рус. коммунистов, для выработки интернац. коммунистич. тактики.

«Детской болезнью „левизны"» Ленин назвал тактич. линию той части членов молодых коммунистич. партий Запада, к-рая, не имея достаточно политич. опыта, недооценивала работу с массами, не понимала значе­ния партии пролетариата в политич. борьбе, отвергала всякие компромиссы, отрицала междунар. значение большевизма.

В работе Ленина обобщён опыт Коммунистич. пар­тии как в период борьбы за диктатуру пролетариата, так и в первые годы после революции. Ленин показал, что богатейший опыт рус. марксистов имеет не только национальное, но и междунар. значение: «...русский образец показывает всем странам кое-что, и весьма существенное, из их неизбежного и недалекого буду­щего» (ПСС, т. 41, с. 4).

Ленин вскрыл реакционность сектантской тактики, показал, что «левый коммунизм есть проявление „мел­кобуржуазной революционности"», с к-рым надо ре­шительно бороться, не прекращая борьбы с осн. вра­гом внутри рабочего движения — правым оппорту­низмом. Такая борьба — важная часть политич. опыта партии большевиков.

Анализируя этот историч. опыт, Ленин показал, благодаря каким особенностям тактики партия больше­виков смогла сплотить вокруг себя массы в борьбе за победу социалистич. революции. Одно из осн. усло­вий успеха большевиков Ленин видел в сознательной, твёрдой, революц. дисциплине, без к-рой партия не мо­жет объединить пролет. авангард, увлечь за собой мас­сы трудящихся.

Ленин учил, что коммунисты могут стать партией в подлинном смысле слова лишь в том случае, если они тесно связаны с массами и пользуются их под­держкой. Для этого есть только один путь — убедить массы в том, что партия правильно выражает и защи­щает их интересы, убедить не словами, а делами, своей политикой, инициативой. Ленин показал, что комму­нисты должны работать в любых массовых орг-циях, в любых, даже реакционных, профсоюзах, ибо именно профсоюзы должны стать той школой, где пролетариат готовится к осуществлению своей диктатуры, учится управлению х-вом страны, учится коммунизму. «Ибо вся задача коммунистов — уметь убедить отста­лых, уметь работать среди них, а не отгора­живаться от них выдуманными ребячески-"ле-выми" лозунгами» (там же, с. 38). Пролетариат должен быть представлен в бурж. парламенте депутатами своей партии, к-рой следует сочетать нелегальную борьбу с легальной деятельностью. Партия пролетариа­та, указывал Ленин, не может обойтись без компромис­сов. Используя противоречия между различными группами буржуазии, она должна искать (и уметь находить) подходящие формы для облегчающих её борьбу компромиссов, оставляя всегда за собой сво­боду критики своего врем. союзника.

Ленин подчёркивал, что в борьбе с оппортунизмом и левым доктринёрством коммунисты должны овладеть всеми формами политич. борьбы, научиться быть мак­симально гибкими в своей тактике, строить её не толь­ко на революц. настроении, но и «...на трезвом, строго объективном учете всех классовых сил данного государства (и окружающих его государств, и всех государств, в мировом масштабе), а также на учете опыта революционных движений» (там же, с. 47). Ленин писал, что коммунистич. партия становится не­победимой тогда, когда она не замазывает ошибок

и недостатков своей работы, а умеет вовремя испра­вить их.

В работе Ленина дан глубокий анализ осн. этапов ис­тории большевизма, раскрыта историч. роль марксизма в рус. революц. движении, показано, почему именно в России марксизм получил своё дальнейшее развитие.

«Д. б. „л." в к.» является образцом творч. подхода к марксистской теории. Ленин писал, что правильная революц. теория «...не является догмой, а оконча­тельно складывается лишь в тесной связи с практикой действительно массового и действительно революцион­ного движения» (там же, с. 7). Критикуя догматизм как идейную основу сектантства, Ленин видел важнейшую задачу коммунистов в том, чтобы «...уметь прило­жить общие и основные принципы коммунизма к тому своеобразию отношений между классами и пар­тиями, к тому своеобразию в объективном раз­витии к коммунизму, которое свойственно каждой от­дельной стране и которое надо уметь изучить, найти, угадать» (там же, с. 74).

Рассматривая важнейшие положения марксистской теории, Ленин развил дальше учение о революции, дал углублённую трактовку понятия диктатуры пролета­риата.

Ленин определил значение коммунистич. партии как «высшей формы классового объединения пролетариев» в борьбе против эксплуататоров, показал те «привод­ные ремни» (профсоюзы, Советы и т. п.), с помощью к-рых она осуществляет свою руководящую роль. Обоб­щая историч. опыт революц. борьбы, Ленин сформу­лировал осн. закон революции: «...для революции не­достаточно, чтобы эксплуатируемые и угнетенные массы сознали невозможность жить по-старому и потребова­ли изменения; для революции необходимо, чтобы эксплуататоры не могли жить и управлять по-старому» (там же, с. 69).

Работа Ленина является образцом использования законов и категорий материалистич. диалектики в ана­лизе исторически сложившихся условий и форм классо­вой борьбы. Критикуя гносеологич. корни оппортуниз­ма и сектантства, Ленин специально остановился на связи формы и содержания. Догматизму левых сек­тантов Ленин противопоставил диалектич. подход, кон­кретный анализ политич. ситуации. «...Всякую истину, если ее сделать „чрезмерной" (как говорил Дицген-отец), если ее преувеличить, если ее распространить за пределы ее действительной применимости, можно довести до абсурда, и она даже неизбежно, при ука­занных условиях, превращается в абсурд» (там же, с. 46). На ряде примеров Ленин раскрыл значение ма­териалистич. диалектики для определения конкретных форм и методов политич. борьбы партии пролетариата.

Книга Ленина и в совр. условиях является идейным оружием мирового коммунистич. движения, даёт ответ на мн. важнейшие вопросы современности. • История философии, т. 6, кн. 1, М., 1965, с. 109—13, 119—20.

ности», осуществляющий социальное равенство и общее благополучие. Признавая религию «суррогатом исти­ны», Д. считал, однако, атеизм возможным лишь в идеальном обществе, путь к к-рому видел в распрост­ранении «истины».

• в рус. пер.: Истина, или Истинная система, М., 1973. 0 Волгин В. П., «Истинная система» Д., «ВИ», 1957, № 12: Beaussire E., Antecedents de l'hegelianisme dans la philo-sophie franchise. Dom Deschamps..., P., 1865. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, специфически человеч. форма актив­ного отношения к окружающему миру, содержание к-рой составляет его целесообразное изменение и пре­образование. Д. человека предполагает определ. проти­вопоставление субъекта и объекта Д.: человек противо­полагает себе объект Д. как материал, к-рый должен получить новую форму и свойства, превратиться из материала в продукт Д.

Всякая Д. включает в себя цель, средство, результат и сам процесс Д., и, следовательно, неотъемлемой ха­рактеристикой Д. является её осознанность. Д. явля­ется реальной движущей силой обществ. прогресса и условием самого существования общества. Вместе с тем история культуры доказывает, что Д. как таковая не является исчерпывающим основанием человеч. су­ществования. Если основанием Д. является сознатель­но формулируемая цель, то основание самой цели лежит вне Д., в сфере человеч. мотивов, идеалов и ценностей. Совр. науч.-технич. развитие всё более демонстрирует, что не только Д. в сфере иск-ва или нравственности, но и науч., познават. Д. получает свой смысл в конеч­ном счёте в зависимости от её нравств. ориентирован­ности, от её влияния на человеч. существование. С др. стороны, зависимость самой Д. от др. социаль­ных факторов выражается в том, что в разных типах культуры она занимает существенно различное место, выступая то в роли носителя высшего смысла человеч. бытия, то на правах необходимого, но отнюдь не почи­таемого условия жизни.

Существуют многообразные классификации форм Д.— разделение Д. на духовную и материальную, производ­ственную, трудовую и нетрудовую и т, д. С т. зр. творч. роли Д. в социальном развитии особое значение имеет деление её на репродуктивную (направленную на полу­чение уже известного результата известными же сред­ствами) и продуктивную Д., или творчество, связанное с выработкой новых целей и соответствующих им средств или с достижением известных целей с помощью новых средств.

В истории познания понятие Д. играло и играет двоякую роль: во-первых, мировоззренч., объяснитель­ного принципа, во-вторых, методологич. основания ряда социальных наук, где Д. человека становится предметом изучения. В качестве мировоззренч. прин­ципа понятие Д. утвердилось начиная с нем. классич. философии, когда в европ. культуре восторжествовала новая концепция личности, характеризуемой рацио­нальностью, многообразными направлениями актив­ности и инициативы, и были созданы предпосылки для рассмотрения Д. как основания и принципа всей куль­туры. Первые шаги к такой точке зрения сделал Кант. В ранг всеобщего основания культуры Д. впервые воз­вёл Фихте, рассматривая субъект («Я») как чистую само­деятельность, как свободную активность, к-рая созидает мир («не-Я») и ориентируется на этич. идеал. Но по­скольку Фихте ввёл ряд внедеятельностных факторов (созерцание, совесть и др.) в качестве решающих критериев Д., он тем самым подорвал единство своей концепции.

Наиболее развитую рационалистич. концепцию Д. построил Гегель. С позиций объективного идеализма он толкует Д. как всепроникающую характеристику абс. духа, порождаемую имманентной потребностью по­следнего в самоизменении. Гл. роль он отводит духов­ной Д. и её высшей форме — рефлексии, т. е. самосоз­нанию. Такой подход позволил Гегелю построить цель­ную концепцию Д., в рамках к-рой центр. место зани-

мает проясняющая и рационализирующая работа духа. В концепции Гегеля обстоят, анализу подвергнута диа­лектика структуры Д. (в частности, глубокая взаимо-определяемость цели и средства), сделан ряд глубоких замечаний о социально-историч. обусловленности Д. и её форм.

В послегегелевской бурж. философии концепция Д., развитая нем. классич. идеализмом, подвергается рез­кой критике, при этом акцент перемещается с анализа рациональных компонентов целеполагания на более глубокие слои сознания, обнаруживающиеся в жизни человека. Против гегелевской концепции выступил Кьеркегор. Разумному началу в человеке он противо­поставляет волю, а Д., в к-рой Кьеркегор видит отре­шённое от подлинного бытия функционирование, про­тивополагает жизнь, человеч. существование. Волюн­таристская и иррационалистич. линия (Шопенгауэр, Ницше, Э. Гартман и т. д.), рассматривающая волю как основу мирового и индивидуального существования, на место разумного целеполагания (т. е. Д.) ставит по­рыв и переживание. Эта тенденция получила своё продолжение в совр. экзистенциализме. Вместе с тем в кон. 19 в. реализуется и др. филос. линия, делающая акцент на межличностных (общечеловеч.) компонентах культуры, к-рые выступают как регулятивы Д. и её направленности (баденская школа неокантианства с её учением о ценностях, Кассирер и его концепция роли знаковых структур). Феноменология Гуссерля отказа­ла в самодостаточности формам Д., сложившимся в но-воевроп. культуре, и поставила эти формы в более широкий контекст (выраженный, в частности, в поня­тии «жизненного мира»).

Тенденция отказа от рассмотрения Д. как сущности человека и единств. основания культуры усиливается в зап. философии на рубеже 19—20 вв. Это связано не только с утратой бурж. цивилизацией социального оптимизма, но и с критикой техницистского активизма, осуществляемой нек-рыми направлениями немарк­систской философии.

Принцип Д. как источника происхождения много­образных продуктов культуры и форм социальной жизни сыграл важную методологич. роль в становлении и развитии ряда социальных наук. Напр., в культурно-историч. теории Л. С. Выготского мышление было рассмотрено как результат интериоризации практич. действий и свойственной им логики. Концепция Д. сыграла важную роль в развитии языкознания, психо­логии, этнографии и др.

Вместе с тем принцип Д. при его развёртывании в конкретных исследованиях потребовал углублённого анализа механизмов Д. и формирующих её факторов. Это привело к вычленению иных компонентов, лежащих за пределами собственно Д., хотя и связанных с нею и влияющих на неё. Теория социального действия (М. Вебер, Ф. Знанецкий) наряду с анализом рацио­нальных компонентов целеполагающей Д. подчёрки­вает значение ценностных установок и ориентации, мо­тивов Д., ожиданий, притязаний и т. д., что, однако, приводит к психологизации понятия Д.

Марксистская философия в своей трактовке Д. пре­одолела ограниченность узко рационалистич. и идеа-листич. понимания Д. Марксизм исходит из целостно­го понимания Д. как предметной, как органич. един­ства чувств.-практич. и теоретич. форм Д. Эта целост­ность синтезируется в марксистском понятии прак­тики, включающем многообразные формы человеч. ак­тивности и ставящем во главу угла труд как высшую форму Д. Марксистская концепция деятельной сущ­ности человека стала исходной методологич. базой для ряда социальных наук. На ней выросли марксова тео­рия стоимости, трудовая теория антропогенеза Ф. Эн­гельса, марксистская педагогика и др.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ 151

* Маркс К., Тезисы о Фейербахе, Маркс К. и Эн­гельс Ф., Соч., т. 3; Т ρ у б н и к о в Η. Η., О категориях «цель», «средство», «результат», М., 1968; Б а т и щ е в Г. С., Деятельностная сущность человека, как филос. принцип, в кн.: Проблема человека в совр. философии, М., 1969; Эргономика. Методология, проблемы исследования Д., в. 10, М., 1976; Ле-онтьев А. Н., Д. Сознание. Личность, Μ., 1977²; Юдин Э. Г., Системный подход и принцип Д., М., 1978.

• The Mimämsa Sutras of Jaiinini, transl. by Pandit Mohan Lal Sandal, pt 1—8, Allahabad, 1923—25.

ДЖАЙНИЗМ, инд. религ.-филос. учение, оформившее­ся в 6—5 вв. до н. э. и ставшее одной из наиболее известных религий Индии. Основателем Д. считается странствующий проповедник Вардхамана, получивший впоследствии имена Махавиры («Великий герой») и Джины («Победитель»). Возникнув на С.-В. Индии, в областях добрахманистско-ведийской культуры, Д. распространился затем по всей Индии (преим. в центр. её областях), никогда не выходя за её пределы.

Ядром лит-ры Д. является канон шветамбаров (букв.— одетые в белое), одного из направлений Д., составленный в кон. 4 в. до н. э. и приобретший окон­чат. форму ок. 10—11 вв. Более ортодоксальные дигам-бары (букв.— одетые в воздух) признают аутентичными только древнейшие части этого канона. Среди некано-нич. лит-ры наибольшее значение имеют соч. Умашва-ти (4—5 вв.), первого систематизатора Д., в частности его «Татгвартхадхигама-сутра», Сиддхасены Дивакара (6 в.), Гамачандры (11—12 вв.), особенно знаменитое изложение учения Д. «Йогашастра», и др.

Д., как и одинаковый с ним по направленности буд­дизм, выступал против крайностей ритуализма и абстрактного догматизма брахманистско-ведийского мировоззрения и в центр своей доктрины поставил проблему бытия личности. Особенностью Д., в отличие от буддизма, является меньшая внутр. цельность, бо­лее тесная связанность с отвергаемым брахманизмом, обусловившая присутствие в нём как черт догматизма, так и собственно «ритуализма».

В основе Д. лежит утверждение определяющего зна­чения двух вечных (несотворённых и неразрушимых) субстанций, или сущностей (таттв): дживы (души, во­обще живого) и адживы (не-души, вообще неживого), выступающей в виде пудгалы, (или материи), акаши (или пространства), времени, дхармы и адхармы (эфи­ра, создающего условия для возникновения движения, и эфира, создающего условия для его прекращения). В зависимости от степени связанности с адживой, джи-ва, определяющая процесс взаимодействия между сущностями, предстаёт в двух формах бытия: совер­шенном и несовершенном. В состоянии несовершен­ного бытия джива, находясь в соединении с материей, теряет свои потенциальные качества и повергается в со­стояние, страдания; в состоянии совершенного бытия, освобождаясь от материи и оказавшись способной управлять своим бытием, Д. переходит в состояние бла­женства — состояние нирваны или мокши. Соответст­венно двум видам бытия дживы Д. признаёт познание несовершенное — непосредственное и опосредованное — и совершенное, интуитивное, доступное только осво­бождённому от уз материи. Признавая в целом адек­ватность познания предмету, Д. одновременно утверж­дает относительность познания, возможность множест-