«Этническая идентичность» и «национальная принадлежность» в Республике Алтай 1

Когда за год до Всероссийской переписи населения 2010 г. на официальном интернет-сайте Росстата появился сугубо технический список возможных ответов населения на вопрос переписи «Ваша национальная принадлежность», начались общественные дебаты. Выясняли, «какие народы и национальности действительно проживают в России» и кто является «настоящим народом». Журналисты, общественники и некоторые политики обратили внимание на то, что особенно многочисленны в этом списке названия для населения Южной Сибири, в частности, Республики Алтай. В этом усмотрели повод для общественной тревоги – мол, ученые раскалывают алтайский народ. Данная статья показывает, что разделы упомянутого обширного списка не являются проявлением чьих-то политических амбиций, но служат целям более совершенного статистического учета.

В основе данной статьи лежит экспертное исследование, выполненное авторами в 2009 г. по заказу Парламента Эл-Курултай Республики Алтай в адрес экспертной организации «Этноконсалтинг». Результаты исследования были направлены в Росстат и учтены в упомянутом техническом списке.

В задачи работы входили анализ современных форм этнической идентичности территориальных групп населения Республики Алтай и уточнение перечня возможных вариантов ответов населения на вопрос переписи о национальной принадлежности. Необходимость такого исследования возникла в связи с общественными дебатами в Республике Алтай по проблеме точности и полноты учета национальной принадлежности населения. Прежде всего, предметом разногласий явился вопрос о том, следует ли и далее, как при переписи 2002 года, учитывать теленгитов, телеутов и челканцев отдельно от алтайцев, «сокращая» таким образом, численность последних. Вопрос для республиканских властей и общественности не праздный, т.к. после прошедших в предыдущие годы упразднений ряда автономных округов, распространились опасения, что сокращенная численность алтайцев может привести к расформированию республики. Разногласие мнений по поводу необходимости «возврата к объединению» алтайцев, как это было в советских переписях, сводилось к тому, что часть экспертов из научной среды и от лица общественности предлагала «объединиться», пожертвовав «ради республики» своими амбициями. Причем такое устремление доминирует, будучи поддержанным республиканским руководством. Сторонники противоположной точки зрения говорят о желании сохранить свою культуру и язык в рамках возрождаемых коренных малочисленных народов (КМН). Челканцы, тубалары и теленгиты за несколько лет до Всероссийской переписи населения 2002 года действительно были причислены федеральным правительством к категории КМН, что послужило весомой причиной того, чтобы при публикации итогов переписи подсчитать их отдельно от алтайцев. В советских переписях теленгиты, тубалары и челканцы признавались как часть – этнографические группы – алтайцев. К таковым также относили ныне наделенных статусом КМН кумандинцев и часть (меньшую) телеутов, проживающих по большей части за пределами Республики Алтай. Факт проживания кумандинцев и телеутов «вне региона» не позволил на данном этапе требовать сторонникам «объединения» вернуть в состав алтайцев все группы, тем более, что две указанные группы в советские времена учитывались как татары, либо как русские. Хотя идеи более широкого объединения, видимо, последуют в случае успешной реализации кампании на первом этапе.

Обсуждаемый вопрос: кого и как учитывать во время новой переписи не праздный и для статистических органов, которые также не единожды обращались в разные инстанции за консультациями. В частности, Росстат адресовал соответствующие запросы в профильные комитеты Госдумы и Совета Федерации, а также Министерству регионального развития (Минрегион РФ). Запросы также были направлены в академические структуры. Институт этнологии и антропологии Российской академии наук (ИЭА РАН), например, направлял Росстату разъяснения по поводу того, следует ли согласиться с идеей возврата к обобщенным подсчетам и, если да, то в какой форме.

Вопрос об адекватности представлений об этническом составе населения Алтая, как научная проблема, возник еще во второй половине XIX в. Уже первые исследователи этого региона, В.В. Радлов и В.И. Вербицкий, не могли найти между собой общий язык касаясь этой темы. Ситуация как бы «упростилась» в советский период, когда алтайцев назвали «социалистической народностью», а в ее составе, как «наследие прошлого», признавали этнографические группы северных и южных алтайцев, каждая с тремя-четырьмя подгруппами. Подобные иерарахические построения советской поры отражали не только уровень научных знаний на тот период, но также соответствовали социально-идеологическим воззрениям. В советские времена алтайцы, наряду с другими «социалистическими народностями», должны были осуществлять «поступательное развитие» за счет «все большей внутринациональной консолидации». Идея такой «консолидации» являлась непосредсвеным продолжением политики «национально-территориального строительства», суть которой в СССР состояла в том, чтобы, стимулируя и контролируя процессы территориальной автономизации, воспитывать лояльные центральному руководству национальные элиты. Проблема, однако, заключалась в том, что уровень и темпы «внутринациональной консолидации» были не такими стремительными и не столь однозначными, как того хотелось политикам и идеологам. В науке продолжались исследования, и к концу советского периода стало очевидно, что алтайская общность не является настолько монолитной, как казалось или хотелось, и что объединяемые с этой общностью «этнографические группы» зачастую осознают себя «иными» по отношению к собственно «алтай» (или алтай-кижи, как было принято называть в этнографической литературе наиболее крупную по численности группу родов Центрального Алтая).

Политические перемены в СССР, а затем и его исчезновение, последовавшие экономические и социальные процессы 1990-х гг. обратили явление этнической консолидации как бы вспять. Этот процесс затронул большинство этнических сообществ в России, определяемый в отечественной науке и политической практике не вполне точным клише «рост национального/этнического самосознания». В действительности этот самый «рост» был далеко не повсеместным и не во всех случаях сопровождал действительно широко распространившееся стремление политических и общественных лидеров достигать своих целей, эксплуатируя этническую тему. Муссирование так называемых этнических проблем, возможно, и не оживляло «этнического самосознания», зато уж точно способствовало распространению мнения об экономических и политических выгодах, которые, якобы, возникают после объявления своей «этнической самости». Подобные устремления и идеи были закономерным итогом прошлой советской политики, при которой только некоторые сообщества признавались «нациями» и «народностями» и наделялись правом иметь территориальную автономию и различные привилегии. С упразднением советской идеологии, доктрина этнических привилегий не исчезла, но даже укрепилась, мотивируя свою необходимость «восстановлением справедливости» - те, сообщества, которые были ранее лишены привилегий, должны были их получить. Очевидные по своим устремлениям политические перипетии усложнялись тем, что в новых идеологических условиях действительно появилась возможность обсуждать проблемы языкового, социального и этнокультурного развития и искать пути их решения. Так или иначе, различные группы населения, по собственной инициативе или благодаря сторонним усилиям, стали называть «самостоятельными народами», оставляя за скобками множество фактов – научных и просто повседневно-бытовых, – показывающих иллюзорность подобных терминов. Забегая вперед, скажем, что когда «энергия этнической идеи» стала иссякать и в 2000-е гг. манипулирование этническими сюжетами перестало приносить политические дивиденды, закономерно последовало обратное движение, что и проявилось в идее консолидировать алтайскую общность. Но, повторим, десятилетием ранее «этническая фрагментация» была одной из востребованных тем общественного дискурса.

В 1993 г. первыми из «алтайских» групп получили право быть записанными как самостоятельные народы, причем как коренные малочисленные народы Севера (КМНС), кумандинцы (одна из групп «северных» алтайцев) и телеуты (одна из групп «южных» алтайцев). Кумандинцы и телеуты в течение нескольких столетий проживали далеко за пределами административных границ той территории, которая в настоящее время именуется Республикой Алтай. Места их расселения в досоветские времена находились в Кузнецком уезде позже разделенном на территории Алтайского края и Кемеровской области.

В 2000 г. в число КМН² по многочисленным просьбам, поступавшим из правительственных структур Республики Алтай на самый высокий федеральный уровень, были включены еще две группы «северных алтайцев» – челканцы и тубалары, и вторая по численности группа «южных алтайцев» – теленгиты³. В 2006 г. все перечисленные выше группы были внесены также в новый перечень коренных малочисленных народов Севера Российской Федерации⁴.

Указанные процессы, естественно не могли не отразиться на принципах статистического подсчета. Уже в микропереписи 1994 г.

Более того, численность телеутов на Кемеровском областном уровне была показана отдельной строкой еще по итогам Всесоюзной переписи населения 1989 г.

Статистическая «революция» последовала во время подведения итогов Всероссийской переписи 2002 г. В опубликованном итоговом списке национального состава РФ были указаны как отдельные от алтайцев теленгиты, тубалары, челканцы и кумандинцы. Соответственно, численность алтайцев в России, по сравнению с данными советской переписи 1989 г., не могла не уменьшиться⁵. В Республике Алтай, где проживает большинство алтайцев, их численный прирост оказался низким, хотя демографическое развитие населения региона было благополучным на фоне общероссийских показателей. В целом по стране алтайцев было учтено 67,2 тыс. чел., в т.ч. в Республике Алтай – 62,2 тыс. Власти и общественность республики испытывали волнение по поводу такой численности, так как по расхожему мнению она критично мала для сохранения отдельного субъекта федерации⁶. Те же опасения возникают и накануне Всероссийской переписи 2010 г. (далее – ВПН 2010).

Хотя опасения по поводу упразднения Республики Алтай из-за численности алтайцев не вполне обоснованы, тем не менее, следует учитывать, что сами по себе страхи пагубно отражаются на общественно-политической остановке в республике и положении групп, которые обладают статусом коренных малочисленных народов. Напомним, что, согласно федеральным законам о переписи (2001 г.) и о статистике (2007 г.), процедура переписного учета и ее результаты не должны приводить к негативным общественным последствиям.

Нынешние опасения усугубляется тем, что при ВПН 2010 еще большая часть населения может не назвать себя алтайцами. Особую тревогу у республиканского руководства вызывает население двух административных районов (Кош-Агачского и Улаганского), в которых проживают теленгиты. В переписи 2002 г. здесь о себе как о теленгитах заявила малая часть жителей (менее двух с половиной тысяч человек). Однако, если в переписи 2010 г. две трети населения этих районов причислят себя к теленгитам, то численность алтайцев в Республике Алтай и в целом по России действительно сократится до 50 тыс. чел. – величины, определенной федеральным законом, как соответствующей статусу коренного малочисленного народа. Кроме того, в переписи 2010 г. численность алтайцев может сократиться и за счет увеличения количества людей, причисляющих себя к тубаларам. По оценкам, тубаларами могут назваться вместо 1,5 тыс., как в 2002 г., 2,8 тыс. чел. Кроме того, отнести себя к челканцам могут 1,8 тыс. вместо 0,8 тыс.

Следует напомнить, что позиция властей Республики Алтай в отношении признания КМН названных групп населения была переменчивой и неоднозначной. Стремление к тому, чтобы в республике часть населения получила статус КМН, а часть районов была приравнена к категории районов севера было связано с трудностями экономического и социального положения, какие испытывал регион в 1990-е гг. Наличие статусного населения и статусных территорий позволял рассчитывать на дополнительные бюджетные ассигнования и прочие субвенции. Но за год до переписи населения 2002 г., когда стало очевидно, что политика поддержки КМН приведет к численному сокращению основной титульной группы - алтайцев, руководство Республики Алтай стало обращаться в разные инстанции, а также в ИЭА РАН, с запросами в отношении отмены принятых ранее решений об отнесении некоторых групп (в частности, кумандинцев и теленгитов) к числу коренных малочисленных народов. Процесс давления через республиканские СМИ на представителей КМН в республике накануне переписи хорошо известен: он достаточно полно проанализирован в российской и зарубежной литературе⁷.

Следует задаться вопросом, действительно ли обладание статусом коренного малочисленного народа, в частности, теленгитами, неизбежно должно приводит к сокращению учетной численности алтайцев? Бюрократическая логика советского периоды (учет национальности в паспорте) и прежние этнографические подходы, согласно которым, население страны разделяется на «народы» (по-этнографически – «этносы») требовали и в статистическом учете обязательной однозначности. Т.е., если какая-то часть россиян названа, тем более в федеральном правовом документе (!), коренным малочисленным народом, то безусловно в переписи данную категорию населения нужно подсчитывать отдельно. В данном случае – было очевидно, что отдельно от алтайцев будут подсчитаны по итогам переписи теленгиты и прочие названные выше категории. Так оно и произошло при публикации итогов ВПН 2002. В других регионах подобным образом сократилось количество удмуртов, из которых вычли подсчитанных отдельно бесермян; сократилось количество татар из-за учтенных отдельно нагайбаков. Однако указанная логика, что следует отметить особо, не является легитимной, т.к. ни в одном из нормативных актов не говорится о принципах подобных подсчето. Поэтому уже в том 2002 г. эта логика была нарушена в отношении малочисленных дагестанских групп, которые были подсчитаны как отдельно, так и в составе крупных групп – аварцев и даргинцев. А также следует напомнить о тувинцах-тоджинцах, которые, хотя и обладали статусом КМН к моменту ВПН 2002, тем не менее, были учтены как отдельно, так и в составе тувинцев.

Предложения о необходимости проведения соответствующих этнологических исследований на территории Республики Алтай не раз высказывались экспертами ИЭА РАН. Во второй половине 1990-х гг. руководство Республики Алтай неоднократно обращалось в самые различные инстанции – в Государственную Думу и Ассоциацию КМНС РФ (ходатайство Президиума Госсобрания и Правительства Республики Алтай за №127 от 19.05.1995 г.), в Миннац РФ (ходатайство правительства Республики Алтай, вх. № Миннаца 115 от 20.01.1999 г.) – с просьбой положительно решить вопрос о срочном включении в состав КМНС челканцев и тубаларов (равно как и кумандинцев) и о включении в перечень районов проживания малочисленных народов Севера территорий проживания этих народов. Во всех этих случаях эксперты ИЭА РАН предлагали взвешенно подходить к решению таких сложных вопросов, особенно в условиях отсутствия надлежащей информации, необходимой для качественной научной экспертизы данных управленческих решений. Так, например, в одном из документов 1999 г. указывалось: «В отношении тубаларов эксперты нашего института не располагают в настоящее время исчерпывающей информацией. Какова сегодняшняя этническая идентификация тубаларов, у которых еще в 1940-50-х гг. процессы этнической консолидации в единый алтайский этнос шли чрезвычайно быстрыми темпами? Действительно ли тубалары считают себя самостоятельным народом, а не, как считала еще недавно часть алтайских этнографов и фольклористов, всего лишь этнически слабо выраженной «этнографической группой» алтайцев? Мы не считаем, что быстрое и обоснованное решение данной проблемы будет возможным без проведения этнологической экспертизы в местах проживания тубаларов и без получения нами дополнительного разъяснения позиции ученых-алтаеведов из НИИ гуманитарных исследований РА».

Во время Всероссийской переписи населения 2002 г. было получено множество вариантов ответов на вопрос о национальной принадлежности. Нередко ответы различались между собой написанием из-за бытующего в данной местности диалекта, говора, или просто местных названий. При обработке материалов переписи ответы были сгруппированы согласно методике, принятой Госкомстатом РФ. В составе алтайцев были учтены не только те, кто указал во время переписи «алтаец», но и все лица, назвавшие себя алтай-кижи, майминцы, кыпчак с языком алтайским, найман с языком алтайским. Отдельно от алтайцев были учтены теленгиты⁸, тубалары⁹, кумандинцы¹⁰, челканцы¹¹, телеуты, которые в прошлых советских переписях причислялись к алтайцам¹² или татарам¹³.

С новой системой учета национальностей, примененной Госкомстатом в переписи-2002, список национальностей расширился. Но по-прежнему подавляющая часть местного населения приходится на русских и алтайцев. По последней советской переписи 1989 г. вместе они составляли 91,3%, теперь – 88,1%. Если же к ним прибавить и численность теленгитов, тубаларов и др. (т.е. тех, кто в прошлых переписях числился алтайцем), тогда совокупная их доля составит 90,9%. Это практически та же величина, что была в 1989 г.

Русское население республики, как и раньше, составляет более половины от общей численности населения – 116,5 тыс. (57,4%). По сравнению с 1989 г. доля во всем населении уменьшилась на 3%, хотя в абсолютных цифрах перепись зафиксировала увеличение численности русских в Республике Алтай (в 1989 г. было 115,2 тыс., в 2002 г. увеличение составило 13,2 тыс. чел.). Незначительное снижение удельного веса русского населения объясняется увеличением совокупной доли других национальностей.

Та же картина в отношении алтайцев. Они по-прежнему занимают второе место по численности. Что касается незначительного снижения доли среди населения – с 31% в 1989 г. до 30,6%, то в данном случае – это результат изменившейся системы статистического учета. Для сопоставимости следует также привести совокупную численность алтайцев и вновь выделенных для переписного учета групп. Их общая численность в 2002 г. составила 67,9 тыс. чел., а в пересчете на относительный рост – 114,8%. Совокупная доля лиц, учтенная как алтайцы, теленгиты и др., среди всего населения республики составила 33,5%.¹⁴

Всего в составе новых групп, не причисленных к алтайцам, перепись 2002 г. насчитала 5697 человек. Эти официальные данные не учли еще определенное количество респондентов, которые попали в категорию не давших ответа на вопрос о национальности и категорию «другие национальности». Дело в том, что после проведения переписного опроса подсчитываются только те ответы, которые заранее предусмотрены специалистами Росстата. Если опрашиваемый во время переписи указал национальность, которой нет в заготовленном списке, то такой ответ будет записан только в персональной анкете, а при дальнейшей обработке он будет учтен в общей массе «другие национальности». Согласно методике, непредусмотренным ответам присваивается не уникальный код, а лишь обобщающий (в переписи 2002 года это был код 998).

В 2008 г. Росстат обратился в Институт этнологии и антропологии Российской академии наук с просьбой изучить те варианты ответов в переписи 2002 г., которые при подсчетах были отнесены к категории «другие». Выяснилось, что имеются, в частности, такие непредусмотренные в переписном словаре ответы, как джунгар (Алтайский край), ойрот (Республика Алтай, Алтайский край, Амурская обл., Кемеровская обл., Курганская обл., г. Москва), мундус (Республика Алтай), телес (Республика Алтай). Кроме того, часть населения определила себя как метисы, в т.ч. такие ответы учтены и в Республике Алтай. Еще какая-то часть заявила, что затрудняется определить национальность или, что они не имеют национальности. Есть те, кто указал, что они россияне. Есть еще довольно многочисленная категория граждан, которые по разным причинам не указали национальность (это, прежде всего, те, кто был переписан заочно – со слов родственников или др. способом). Исследования показывают, что при наличии у респондента нескольких вариантов ответа на вопрос о национальности (например, «я русский и алтаец», «алтаец и теленгит»), в переписном листе указывается, как правило, только один ответ или появляется запись, типа «нет национальности», «национальность неизвестна», «метис», «россиянин» и т.д. Проблема в том, что устаревший метод переписи до сих пор не предусматривает подсчета двойных ответов о национальной принадлежности.

Ниже мы обсуждаем вопросы этнической идентичности групп, проживающих лишь на территории Республики Алтай, исключая тем самым из рассмотрения телеутов Кемеровской области и Алтайского края, а также значительную часть кумандинцев (в общей сложности порядка 2/3 от общего числа), проживающих на территории этих же субъектов РФ¹⁵.