Гачев Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос

щая идея, агрессирует и на сферу мужскую и запол-

няет фрукты женским родом: ягода, груша, земляника

и т.д.
Так что - по языкам надо проследить, и здесь

выявится национальное соотношение мужского и жен-

ского.
Итак, в готовом виде до человека восходит расти-

тельная природа, и человек обнаруживает себя как тра-

воядное животное.
Ну, а из животного мира есть ли что готовое для

нас?

животную - как свинья, которая и картошку, и кури-

цу, и ненароком ребеночка или своего поросеночка

сгрызет. Человек - животное и травоядное, и хищное:

и корова, и тигр одновременно. И отсюда ясно, что у

кочевых народов, поглощающих животную пищу, боль-

ше черт хищных животных: вспыльчивость, рывок, мяг-

кая кошачья походка (даже лицо - прищур косых глаз

и приплюснутый нос), а у северных, русских например,

больше сходства с травоядными, мирными животными:

круглые коровьи глаза, лошадиная голова и терпение,

медлительность.

виде из животного мира до нас доходит. Молоко -

мы отбираем питание у животного потомства, и это

русло на себя отводим.

локе сладость - огневода: сквозь туловище дерева

пропущенные и переваренные вода дождей и свет сол-

нца, - так и молоко тоже огневода, эротическая влага,

пропущенная и переваренная за нас в живой топке -

теле животного. И вот еще сходство: молоко как се-

менная жидкость, и фрукт - плод: в яблоке, в виног-

раде, арбузе - семя.

сятся семена всех существ (то есть их идеи - энергии,

кванты). И мы в своем питании как бы перекрываем

плодородящую силу природы, встаем у ее границ и

обрубаем головы гидры-природы, а потом и сознательно

(в земледелии и скотоводстве) оседлываем семяпроиз-

водящую работу природы.
Да, и орехи и ягоды - тоже семена. И семечки

подсолнуха. И зерна злаков - они же семена.

лению икра - опять семя.

мя - это потенция формы, энтелехия, но вида не

имеет, а все капли круглы: и икринка, и зерно, и

капля молока.

рожок), значит, имеет цель: нос и корму - направлены

лучики, и их уже не все равно как сажать: есть верх

или низ - солнечная и земная стороны.

- Ну, а сырое мясо?
Ведь предки ели. Да и сейчас рыбу мороженую

на севере едят. Или соленую: да и свинину посоли

сырую - вот бекон.
- Ого! Значит, соль играет роль обработки сырья

огнем, значит, она - сгусток огненной энергии: не-

даром светла, бела, солнечна, она есть представитель

солнца в земле - <соль земли>. (Недаром и корень

один: соль - солнце.)
- Да, еще кровь - вот что из животного готово

в нас идти, и, когда животное режут, иные присасы-

ваются к горлу и кровь пьют.
- Но кровь - тоже вид огневоды, красная, как

плод.
Итак, везде - даже в естественной пище через

горнило стихии огня - должно пройти вещество при-

роды, прежде чем станет пригодным для вхождения в

нашу нутрь - пищей.
В яблоке, молоке, соли, икре - снизошедший огонь

таится. Естественно поэтому, что, когда сами люди ста-

ли приносить дары основной животворящей силе, пред-

ставляя ее как бога, они предавали даруемое огню:

пропускали через огонь и, когда огонь насытится мя-

сом, например, или клубнем (картошки), то есть бог

возьмет свое, свою долю, огнем обрезанную, тогда уже

может и человек остатки с божьего стола доедать.

ние через огонь) есть воздание, и это жертвоприноше-

ние мы совершаем в современных газовых и электро-

плитах. Ведь после огня масса уменьшается, и <тук> -

лучшее возносится дымом, паром и чадом в ноздри

богов. Сгорает ведь жир - бело-огненное: богу - бо-

гово, огню - огнево возносится, свое он забирает. Но
зато и боги благословляют, одобряют после этого пищу,

и она, хорошо проваренная и прожаренная, идет нам

впрок: усваивается нашим микрокосмосом как одухот-

воренная, обожествленная материя: в нее вдохнута ог-

ненная душа-луч - то есть то, что и представляем мы

сами собой.

всеуравнивающее для всех народов.

теринского молока, и в этом все одинаковы. А потом

начинается дифференциация в пище, в идее и в харак-

тере.
Я. Но в этой дифференциации - через огонь и

выравниваются травоядность и хищность в народах. Ес-

ли бы так и ели сырое: травоядные - овощи, фрукты,

ягоды, орехи, а мясоядные - сырое мясо и молоко, -

то это еще не люди, а лишь человекоподобные суще-

ства разных видов. Лишь начав пропускать сырую ткань

плодов и тел через огонь, травоядные народы обретают

необходимую энергию, огненность-мысль (а не только

рыхлую массу и силу), форму, а бывшие хищные мя-

соядные обретают умиротворяющую кротость, уравно-

вешенность, лишаются ярости и неистовства (что про-

буждает запах сырой крови) и получают мягкость, рас-

судительность, сове(с]тливос1ъ.

энергии, жара, другим - от своей светлости, чистоты

и меры.
Но до сих пор (в нашем рассмотрении) люди па-

сутся - как травоядные (бортничество) или хищники

(охота), завися от случайностей и сезонов.
Человечество начинается с обособления и незави-

симости от природы. Переход к управляемому процес-

су создания пищи - земледелие и скотоводство.
И в том, и в другом варианте человек оседлывает

порождающую деятельность природы у ее корней и

плода, встает стражем на двух рубежах: у причин (по-

сев, случка) и целей (жатва, забой). То есть из аморф-

ного потока жизни природы выделен отрезок, форма,

часть, но такая, которая представительствует за целое.

(Ведь именно такими повторяющимися отрезками и

проходит жизнь целого: она не нарушается, как было

бы, если б часть была выделена неверно: ну, например,

не от зерна и до зерна, а от зерна до ростка.) Такая

часть всего есть суть, истина, смысл.
Уловлена закономерность, повторяемость. В созна-

нии возникает идея устойчивости, стабильного, того,

что жизнь не только течет, но и есть - пребывает,

есть <естина> - истина, покой.

щи натуральной? Сеется зерно. Ждется. Значит, оседлы-

вается время - оно впрягается в работу. Зачем? Чтобы,

собрав зерно (= имея стадо), иметь возможность есть не

когда плод подвернется, а всегда: не по дару извне, а по

позыву изнутри - собственный ритм жизни нашего су-

щества становится законодателем. Зерно лежит сколько

угодно и удобно, и пища всегда под руками. Идея <всег-

да>, вечности. Сначала - в посеве-жатве - работается

на время и через время. В итоге же - завоевывается не-

зависимость от времени. Но важно, что обе идеи: време-

ни и вечности - входят парой.

захоронении зерна - и земледелец их в себе уж имеет

и носит и непрерывно из своего быта получает и уз-

нает.
Зерно, конечно, главное в земледелии. Есть ли на-

роды, без хлеба обходящиеся?

- В Японии мало едят.

- Кочевые - мало.
- В Западной Европе - англичане, германцы.

- Но есть ли народы, которые вообще без злаков

обходятся?
Ауэзов. Даже кочевые - весной сажали, а осенью

возвращались на то же место: ведь были установлен-

ные маршруты.
Я. Хлеб как солнце, скот как планеты, светила пе-

редвигающиеся (недаром созвездия Зодиака - по жи-

вотным, а не растениям названы). Недаром и хлеб пе-

кут круглой формы - как солнце. И колос - лучист,

и солнце колосится лучами.
Зерна на стебле - между небом и землей: как

птицы, плоды и светила. В злаке - белок, огнистое

вещество.
Болатхан (казах). Земледельцы много труда в пищу

вкладывают, а у кочевых - само собой стадо растет,

потому они более ленивы, не энергичны. Чувство соб-

ственности - чувство личное: моя земля - продолже-

ние моего тела.
Борис (абхаз). Зато, когда ударят по лошади, если

человек верхом, - значит, оскорбили его самого.

того, чтобы в драке пырнуть ножом, ибо жизнь живого

существа священна.
Я. Но, с другой стороны, в войнах кочевые напа-

дают, а земледельцы держат оборону, то есть блюдут

форму, ограду, <я>, идею границ, пределов, определен-

ностей в мире, покоя и истины; кочевые - идею дви-

жения, перемен, смерти.
Обратимся, однако, к пище, ее составу. Что есть

основная, ординарная еда, а что - праздничная, это

видно по запретам, которые обычно налагаются на то,

без чего, значит, можно обойтись.

Ну, давайте посмотрим кочевую еду.

Ауэзов. Молоко и мясо. Утром выпивают молоко

с лепешкой, в обед - тоже молоко, а основная пи-

ща - ужин - до позднего вечера варят, едят, раз-

говаривают - еда с шуткой и приговоркой, - не

как в России: ем - глух и нем, а как заговорит -

ложкой по лбу. В вечерней еде - сначала кумыс.

- А кумыс как делается?

бродит, потом в кожах в землю зарывается.

выдерживаются.

тительным миром проходят: ведь от того или иного со-

става дерева - дуба или бука - особый вкус, в конь-

яке, например; потом в чреве животного, как его новая

кровь, выдерживается.
- После кумыса - мелко нарезанные почки и мел-

кие кусочки мяса - как салат.

в теле животного разные места разный вкус имеют. И

как у земледельца на одном участке земли - огород,

на другом сад, на третьем - сенокос, на четвертом -

злак, так и тело животного имеет свою топографию,

и почки подаются как блюдо с огорода - салат из

овощей, филе - как каша, а части головы делятся как

сладкое, на закуску - то, что из сада.

Уши отрезают, дают с шуточками детям, женщинам или

о ком слух какой идет - с намеком. Это веселая часть

еды.
Самое важное - когда глаз делится; но без зрачка:

зрачок нельзя.
- Интересно, почему.
- Очевидно, зрачок - это жизнь, семя - божье

или бесовское. И опять же дурной глаз - в зрачке.

вить зрачок, ибо тогда она оживет и станет опасной.

- Язык тоже, когда делят, кончик нельзя.

- На кончик языка попадать опасно?

- Кончик языка, видно, как зрачок - кончик глаза:

средоточие и истечение, седалище духов.

- Ну, а чем запивают?

- Кумыс, шурпа - бульон с мукой.

- А пьяные напитки?

- Вот кумыс.

потребности. Вот у земледельца - другое: тяжелый

труд требует расслабления. И говорят, водка растворя-

ет какие-то соли. Усиливает их обмен. Потому, когда

пьют, закусывают соленым и кислым. И так приводится

в равновесие нарушенный трудом и сверхусилием со-

став. А у кочевника день течет ровно.

Я. Когда больше пили в мире: сейчас или раньше?

- Сейчас.
- Очевидно, городская жизнь, и трудовое и быто-

вое напряжение, и увеличившиеся соли и грязи в че-

ловеке требуют вымывания и растворения...

- А что значил запрет на вино в исламе?

- Мухаммед хотел иметь народ воинов, а вино рас-

слабляет.

Ведь, может быть, и запрет на свинью привился оттого,

что ее просто нет.
Ауэзов. Ну да, мы и раньше говорили: запрет на

свинью был наложен, чтобы отличить себя от иновер-

ных гяуров (<кяфыров>), просто как знак отличия, что-

бы говорить о других: вон они поганые, свинью, нечи-

стую пищу едят.
- А конь, кстати, очень разборчив в пище и гряз-

ную воду пить не станет.

у якутов: из него огонь, свет и тепло. Жир - сгусток

огня в животном (как и соль в земле); то, чего не-

достает северянам в окружающем Космосе неоргани-

ческой природы, они компенсируют поглощением ор-

ганического огня и тепла. И как в огне осуществля-

ется уравнение растительно и животно едящих наро-
дов, так и для северян сало всеядной свиньи есть

уже обожженная, процеженная через огонь природа.

- А как же сохраняется мясо у кочевых?

- Да, не во всякое время можно забивать.

- И молоко сухое, как творог, сбивается и сушится

на солнце. А мясо кусками в кишки набивается, и висят

они над очагом и коптятся - так мясо огнем сохра-

няется.
- Ага! Значит, высушивается. Сырое = живое: моло-

ко, продолжая жить, бродит и уходит за пределы чело-

вечьей съедомости. Чтобы удержать, его убивают, пре-

кращают его жизнь для себя, в себе, но зато сохраняют

вечную его жизнь для нас, как возможность воскрес-

нуть. В самом деле: когда мы оживляем высушенное, мы

его размачиваем, хотя бы только во рту, - и так впуска-

ем. Так же и со злаками. Если хранить в воде зерно -

оно может продолжать жить, прорастать - и стать не-

годным. Тогда его сушат, убивают, растирают - в муку

(м^ку зерно принимает). А когда надо оживить белок,

белый огонь, - смешивают опять с водой, осыряют в

тесто...
- Еще важно: кислое, сладкое, острое.

Болатхан (казах). Острое - огненность, перец...

Человек как сквозная труба, многое сквозь себя

пропускает ежесуточно. Но и сам он - из земли и в

землю. Так вот: если наше тело живет благодаря тому,

что впускает и выпускает, то Земля живет, тоже вы-

пуская в мир и забирая опять в себя людей.

ленность - это для жизни Земли?

и с участием человечества и Земли в жизни Вселенной.

А результаты как мы можем видеть?
Ауэзов. Быть может, к моменту, когда мы убьем

плодородие Земли, человечество призвано изобрести

иную форму Бытия, не Жизни?
- И верно: ведь уже издавна родилась идея вечной

жизни в духе, параллельно телесной: Бог, Царство

Божье, Культура. Всё это копилки вечной жизни.
Я. Вот как через пищу мы к духовности перешли.

Но я еще боюсь за это браться - за национальный

образ Бога. Надо еще закрепиться на анализах мате-

риально-телесных вещей.

питья.
Беседа шестая

(вторая беседа)

эстетик (Бучисом приведенный), девушка-калмычка,

туркмен Ораз и я.

Я. Напоминаю ход мысли о еде.

Еда - посредник между макро- и микрокосмосом.

Заглатывание - освоение бытия, как и мышление.

Каждое блюдо - это мысль и суждение о мире. В

самом деле: если мясо, вода, хлеб - это субстанции,

сущности, категории, идеи, то щи, котлета с картошкой -

это уже соединение нескольких понятий, субъекта с

предикатом и определениями и обстоятельствами (гар-

нир, подлива, соус - вводные слова, модальность вы-

ражают и т.д.) - и все это образует целое предложе-

ние, высказывание о бытии. Только надо суметь это

прочитать. И в этом смысле хозяйки, женщины, на кух-

не, не ведая того, делают глубинно-духовное дело, не-

прерывно изготовляют, вырабатывают и питают нас са-

мыми фундаментальными идеями и суждениями о бы-

тии, которые залегают в плоть, и кровь, и сок наш -

Под сознанием и мужским духом... Итак, через вкуше-

ние внушение кардинальных идей творится.
Ну, начнем. Давайте - с севера - с Литвы, так

как прошлые занятия мы все с кочевыми возились.

ница, сало.

усвояемо человеком. И обратите внимание - тоже се-

мя, зародыш.
Бучис. Летом выходим на работу и лишь через два

часа завтракать приходим, и вместо понятия <есть вкус-

но> у нас - <есть крепко>. Сало с хлебом. А мясо не

часто - в праздники.

ность к стихиям: земля, вода, воздух, огонь.

и ее глубина: ибо там все богатства и плоды; неда-

ром в среднеевропейской земледельческой полосе

так развиты предания о зарытых в земле кладах -

и даже есть притча о том, как некто в поисках кла-
да перерыл и взрыхлил, т.е. перепахал, всю землю

вокруг себя, и она дала урожай - вот тебе и клад

- из земли. И это поистине так: земля - кормили-

ца. И в нее дар зарывается: ведь посадка зерна,

клубня - это жертвоприношение земле. Ее украша-

ют: обрабатывают, возделывают - орнаменты-узоры

по ней вышивают; ведь пашня - это вышивание ли-

ний по земле, и, когда едешь по земледельческому

краю, вся земля изукрашена и вышита разными ли-

ниями (межами, бороздами) - разнонаправленными

фигурами и разными цветами: зеленя, озимь, корич-

невая гречиха, черные парЫ, красные маки, солнеч-

ные подсолнухи; разная фактура и высота <ниток>-

стеблей и узор: то высокие, пушистые с ворсом -

как конопли и кукуруза, то приземистые, плотные в

простой горошек - как картошка и ее цветки и т.д.

обще взор кочевника вниз не обращается, точнее - в

низ земли лишь как на поверхность смотрит: что рас-

тет? травы какие в корм скоту? Но глубже не загля-

дывает: в подкорм, в подоснову, в фундамент и при-

чины вещей. (Вот уже и выход к возможной филосо-

фии: кочевнику интереснее устройство и описание

наличного бытия и верха, может быть,

целей- что к чему? - но не устремлен взор на

причины, корни вещей. А как раз в этом непре-

рывно и копается взор и ум упорного земледельца-

среднеевропейца: немца, литовца и т.д. Русский же, у

которого простор земель, - не очень был радивый

земледелец и, при неприхотливости, тоже как и кочев-

ник, не склонен докапываться до причин, не въедлив -

а любит чудесное, вязь, сплетение, досужное...)

И источник его жизни, его пища - скот - отделен,

приподнят над землей. Кстати, земледелец, в землю

въедливый, в ее низу и глуби копающийся, вне работы

любит сидеть н а д землей возвышенно: на стуле,

за столом, подняв таз, полусогнув, расслабив ноги и

выпрямив спину (поза, противоположная его трудовой,

где он на прямых ногах с согнутой спиной, все покло-

ны земле отбивает). Кочевник же. у которого на дню

и в труде ноги свешиваются и весь он взбалтывается

на волнах хребта бегущего животного, любит ощутить

всем телом твердую почву, и как моряк после палубы

любит прогуливаться по твердой земле ногами, так и
кочевник любит сидеть, задом к твердой не колеблю-

щейся опоре прижаться, а ноги, свешивавшиеся, при-

ятно ему расстелить (как американским золотоискате-

лям, непрерывно бродящим, ноги на стол накинуть).

земляется; приземленный в поле - в быту и отдохно-

вении возвышается.
Далее, кочевнику, поскольку из земли ему важнее

поверхность, видятся даль и ширь. Для зем-

ледельца же стороны света мало интересны, зато важ-

на вертикаль: глубь земли, солнышко чтоб

обогрело, дождик полил (см. <Лира> из поэмы Меж-

елайтиса <Человек>).

вере ведь: у якутов, чукчей - тоже пища не из земли,

а поверх нее: моржи, олени, как у кочевников. Потом

начинаются плодородные земли - пища внизу. С по-

жарчением - пища поднимается от земли: на Юге -

на деревьях. Потом степь, сушь, уже кочевники -

мясо. Еще южнее - тропики: там совсем земля зарос-

ла, буйная. Пища тоже вознесена на деревья: плоды,

как и обезьяны, на них. А потом все опять повторяется.
Я. Теперь по составу того, что производит земля.

Клубень картошки, капуста, огурец, свекла, морковь,

Это всё водо-земля, мать-сыра земля, с легким допол-

нением огненности: морковь, свекла, И большинство -

в земле или непосредственно над нею, как капуста -

эта своеобразная чаша для сбора воды: чаша в чаше,

лепесток в листе - как матрешка в матрешке - или

как многоюбочность земледельческих женщин.

поднят над землей: бахчи, арбузы, дыни - уже более

солнечно-огненное мясо: сладкое, красное, желтое,

оранжевое.

деревьях. И - виноград: солнце-вода, огненный сок -

недаром пьянит: в воздух от земли человека взбрасы-

вает - в пляску...

естественно, вода = жизнь). Но северная вода мяси-

сто-земна, меньше огненна, не сладка (и яблоки, и дру-

гие садовые более кисловатые и мясистые на Севере -

антоновка!). Южные же плоды - менее мясисты (зе-

мельны), зато более огненно-влажны. В самом деле,

земля здесь - не мясистость, то есть не пронизывает
все пространство плода насквозь, а скорее сосредото-

чена вокруг, как внешняя форма, ограда, одежда, стена:

корка, кожура - арбуза, апельсина, винограда. В са-

мом деле, северная земле-вода: картошка, морковь -

кожица тонка, мягка (как и на теле северной женщи-

ны) и тут же переходит в более твердую материю тела

овоща. На юге же - кожа арбуза, апельсина, лимона,

даже винограда - панцирь (жестка смуглянка!), а внут-

ри - текучая мякоть. Значит, земля здесь концентри-

руется на поверхности, как в центрифуге, у экватора-то

размах больше, тяжелое отбрасывается на края, а внут-

ри - мягкое.

северянин, - тонкокож, сквозь кожу проступают жил-

ки голубые, и лицо-то (цвет его) может быть кровь с

молоком - кожа влагу вбирает и отдает: пот просту-

пает, обмороку доступны. А южанин - сух, лицо дуб-

леное, смуглое, кожа крепкая, жилок не видно. Зато внут-

ри - более мягко, жидко, огненно, гибко (кости гибки,

а литовец костист, неуклюж, деревянен: <Крестьянин

крепок костями> - стих. Н. Рубцова), страстно-эротично,

но не чувственно. Чувственность - свойство оседлых,