Гачев Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос

М., 1995.

480 с.

ОТ АВТОРА

ду, культуру, свободу творчества... - только вот ми

ра не видел, а сильно манило. Но кто ездил-то у

нас? Товарищи ответственные, а я - человек само

чинный и вольнодумец (<неуправляемый>, как сказал

директор одного моего института). И во удовлетворе

ние этой потребности видеть свет и разные страны,

представить иные типы жизни и мысли - принялся

я исследовать и описывать НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОБРА

ЗЫ МИРА. Это мой способ путешествовать: умом и

воображением. На год, другой я погружаюсь в ту

или иную страну: окружив себя книгами о ее приро

де, истории, религии, кухне; язык, литературу и нау

ку ее изучаю, музыку слушаю, живопись, кино, те

атр глазею - в итоге этого проникновения выраба

тывается некая картина сего мира, и я пишу очеред

ной национальный портрет.
Занимался я этим делом с увлечением уж почти 30

лет - на свой страх и риск, заранее отрекшись от

печати (тема-то запретна была: не подкармливаю ли на

ционализм?), в полной зато свободе мысли, воображе

ния и слова, и полное свое удовольствие в процессе

работы над сим трудом поимел. И вот целое собрание

сочинений на эту тему накопилось: томов шестнадцать.

Описаны следующие образы мира (перечисляю в хро

нологической последовательности написания): русский,

болгарский, киргизский, эллинским, индийский, герман

ский, итальянский, французский, английский, амери

канский, эстонский, еврейский, китайский, грузинский,

литовский, польский, казахский, азербайджанский,

Космос ислама...

вспыхнула - и мои интеллектуальные головоломки на

эти темы понадобились людям: даже во избежание фи

зических головоломок полезны быть могут. Вышла пер-

воя книга <Национальные образы мира> (Советский пи

сатель, 1988) - и мгновенно исчезла. И когда-то мне

удастся издать всю эту многотомную серию?.. Вот по

чему имеет смысл предложить книгу, где объяснить

свой метод, представить разные аспекты проблемы и

дать сжатое описание некоторых национальных моде

лей миропонимания, своего рода <дайджесты>. Таково

назначение настоящей книги. Она именно - калейдо

скоп, <Ноев ковчег>, где от каждого мира помалу и

от каждой темы и метилы дано вкусить.

чит: тип местной природы, характер человека и нацио

нальный ум находятся во взаимном соответствии и до

полнительности. Труд и Культура в ходе истории воспол

няют то, что не дано стране от природы. КОСМОСО-

ФИЯ - так бы я обозначил свой подход. Ею исследует

ся мудрость Природы: те идеи и цели, на которые она

наводит свой народ. Ибо народ-горец имеет иные ориен

тиры, чем народ-мореход или степняк-кочевник. Горы,

море, степь, лес предрасполагают к особого род? по

строениям в мировоззрении и даже в логике.
Как посреднический между Материей и Духом <ме

таязык> я принимаю древний натурфилософский язык

ЧЕТЫРЕХ СТИХИЙ: <земля>, <вода>, <воз-дух>,

<огонь>. Он (этот язык), казалось бы, преодоленный

научным развитием, обретает ныне новое звучание в

связи с проблемой экологии, с необходимостью счи

таться с природой и понимать ее как смысл и язык,

читать ее текст и завет нам. Национальные картины

мира, что я пытаюсь реконструировать, не могут обой

тись без образного мышления, которым я широко поль

зуюсь наряду с рационалистическим.

понятий не мог совершаться в нашем оказененном язы

ке, в том числе и научном, с его требованием <одно

значности> и проч. Привычно линейный ум тут будет

на каждом шагу спотыкаться, испытывать сопромат

странного сочетания слов, неологизма, инверсии; драз

нить будет смешение высокого с низким, стилистиче

ская <какофония>. <Ту же мысль да не так бы мол

вить!> - захочет таковой пай-мальчик, отличничек пра

вильного мышления, меня откорректировать. Да в том-

то и суть, что НЕ ТА же то будет мысль, если иначе

молвить! Как сказать = как увидеть. Освежать видение

мира и понятия нельзя, не свежуя язык.

И еще я - жанровый преступник и нарушаю гра

ницы разделения труда: в одном часто ходе мысли ас

социирую образ поэта и понятие физики и т.п. Как-то

в годы <застоя> на семинаре у Ел. Ник. Турбина на

филфаке МГУ докладывал я его студентам про <Космос

Достоевского> и посетовал:
- Раньше меня не печатали за идеи, что находили

крамольными, а теперь за форму, жанр и стиль: <не

научно!> - говорят.
- А это одно и то же и одни и те же люди! -

объяснил мне мудрый Турбин. - Только раньше они

за чистоту идеологии, а нынче за строгость научной

формы, стилистами-эстетами обернулись, адептами чи

стого вкуса... Но лишь бы - не пущать!..
Под какой же эгидой нынешние <перестроечники>

запреты расставлять станут? - вот в чем вопрос сего

дня и его злобы...
В последние годы я получил возможность съездить

в некоторые из стран, чьи национальные образы мира

описывал. Конечно, я получил массу впечатлений и уз

нал множество новых фактов, однако основные кон

цепции, что были выработаны дедукцией воображения

в Эросе угадывания, подтвердились.

но, весело. Однако сверхзадачей в исследовании мно

жества образов мира, вариантов миропонимания явля

ется докопаться до Единого (в роскошестве и щедрости

его многообразий), почуять, взвидеть Абсолют.
22 ноября 1989
*Таковым предполагалось название этой книги, когда писа

лось предисловие. - 27.Х.94.

Час^ь пе^ал
Национальные образы мира
Для бодрствующих существует единый и

всеобщий Космос (из спящих же каждый

отвращается в свой собственный).
Гераклит (фр. 95)
Сначала - несколько тезисов (в жанре <Ц^У НА ВЫ>).

1, Проблема касается Целого. Оно постижимо лишь

совместными усилиями рассудочного и образного мыш-

ления, и потому работа здесь идет <мыслеобразами>.

нализма и равноправия: в оркестре мировой культуры

каждая национальная целостность дорога всем другим

и своим уникальным тембром, и гармонией со всеми.

(интернациональное) в особой проекции, которую я на-

зыванию <национальным образом мира>. Это - вариант

инварианта (единой мировой цивилизации, единого ис-

торического процесса).
4. Всякая национальная целостность есть Космо-

Психо-Логос, то есть единство национальной природы,

склада психики и мышления.
5. Природа каждой страны есть текст, исполнена

смыслов, сокрытых в Матери-и. Народ = супруг При-

родины (Природы + Родины). В ходе труда за время

Истории он разгадывает зов и завет Природы и создает

Культуру, которая есть чадородие их семейной жизни.
6. Природа и Культура находятся в диалоге: и в

тождестве, и в дополнительности: Общество и История

призваны восполнить то, чего не даровано стране от

природы^. С этой точки зрения национальное - и по-

зади и впереди и Пушкин более разветвленно и со-

вершенно русский, чем князь Игорь.

выступают то как имена нарицательные, то как собственные (в

роли символа, олицетворения, как субъекты) и потому пишутся

то со строчной, то с прописной буквы. - 21.03.94.

социальным, классовым дифференциям, растяжениям и

расколам (<две культуры в каждой национальной куль-

туре>), но это - проблема второго этапа и высшего

пилотажа; сперва же нужно выяснить, чтб может стать

раскалываемо.

онах, космогониях, просвечивает в наборе основных

архетипов-символов в искусстве. Ближайший к нам

путь - анализ национальной образности литературы и

рассмотрение чрез нее всей толщи культуры, включая

и естествознание - как тексты научной литературы.

ве. Для первобытных народов <люди> - это их племя,

остальные же племена - это <нелюди>, <природа>. Че-

ловек, с одной стороны, отличает себя от природы, жи-

вотных, а с другой - от себе подобных. У других -

<все не как у людей>. Для эллинов остальные народы -

<варвары>. <Немец> = <немой>, <не мы> тут слышится.

<Мы> - всегда ближайшая мерка и эталон <человека>

вообще.
С развитием народонаселения Земли и учащением

контактов начинается работа сравнивания. В ее ходе

вытесывается как образ других народов, так и свой

собственный. Национальное самосознание неотделимо

от работы познания других народов. Своя мерка ума-

ляется, видится уже не как всеобщая, а особенная,

подобно тому как герой Горького, попав на <дно>,

убеждается: <все - люди, все - человеки>. Познание

учит терпимости, расширяет кругозор.

встала в XX веке. Тут парадокс: с одной стороны, на-

роды мира максимально сближаются по образу жизни,

быту, производству, культуре, а с другой - обостря-

ется национальная чувствительность. Странно? Но уж

по истории развития национальных чувств видно, что

дело не в резкости различий, а в частоте контактов:

будь одни о трех ногах, а другие - как лунно-машин-

ные марсиане, если они ни разу не встречались, то и

не знают о других и о своих особенностях. Но даже

альности чувствуются.

ции-диссимиляции народов и национальных культур

идет и в наше время.
Задача познания национальных особенностей трояко

важна: и практически, для взаимопонимания народов

при контактах: для самопознания народа: что есть <я>

в отличие от <другого>; наконец, теоретически: что есть

ему подлинно нужно, то есть через варианты - по-

знать Инвариант. Он не дан нам в прямом опыте, а

даны конкретные народы, так что добираться до него

приходится косвенным путем.
И человечество - целостность, и народ - целост-

ность. Каждый видит всю Вселенную, материальные и

духовные в ней явления, но в особом аспекте, пово-

роте. Возникает спектр национальных пониманий мира

и представлений о <человеке вообще>. Логика, фило-

софия исходят из точки О и дедуцируют части Единого

Целого, <атрибуты> <субстанции>. Но эта точка О нам

не дана. Она невольно сдвигается и сливается у каж-

дого народа со своим центром. Уразумение этого факта

и было для меня исходным - я наткнулся на проблему

национальных логик: что даже великая немецкая клас-

сическая философия, претендующая на универсаль-

ность мирообъяснения, локальна и носит отпечаток гер-

манского образа мира. И стал я искать определителей

его.
Итак, начал я с утонченнейших духовных явлений:

стал сравнивать философские и художественные сис-

темы, национальные стили в поэзии - и ничего досто-

верно уловить не мог: чувствуется некий <русский

дух>, <немецкий дух> - пахнет, а уловить ясные от-

личия, тем более выразить в словах и терминах - не

удается.
И тут стало ясно, что нельзя понять национальные

отличия в линейном ряду: сравнивая поэзию - с поэ-

зией, язык - с языком. Наблюдения отличий добыва-

ются, но каждый раз встает вопрос: <ну и что из то-

го?>, <а смысл-то каков тут?>. И вот когда о смысле

наблюденного встает вопрос, то уж никуда не деться,

один путь: на выход к целостности национальной Все-

ленной. Ибо от нее свечение в каждой детали: в позе,

тезе, в музыке, в изображении времен года в поэзии...

Как же схватить национальную целостность?

Когда в науке исследуются национальные особен-

ности чего-то одного - например, славянского роман-

тизма в литературе, - всегда совершается выход к

не-литературе: привлекаются обычаи старины, психики,

картины природы: горы, леса, степи... - отсюда чер-

пают материал для <особенностей>. Но такие частичные

соображения раздражают случайностью утверждений,

необязательностью. Ум ищет, домогается до перво-

источника. Ион-в национальной целостности, кото-

рую составляют: природа, этнос, язык, история, быт и

т.д. Ее надо понять как особую систему взаимоотно-

шений элементов. Элементы бывают разные, а если

сходные с другими народами, то все равно выступают

в особых сочетаниях.
Целое - это по крайней мере объем. А логика -

это линейность последовательного движения, блюдет

строгость уровней и плоскостей анализа, требует со-

поставлять однородное с однородным. И вот ее инст-

рументарий, оказывается, проскакивает через целост-

ность, не зачерпывая ее. И в ходе многих попыток

прорисовалось: нарушение рядности - как принцип по-

знания целостности, объема; что логика типа <в огороде

бузина, а в Киеве дядька> тут лучше работает. Надо

выскакивать из монотонии как можно к более отда-

ленным друг от друга проявлениям национальной жиз-

ни - тогда дыхание целостности сильнее проявляется

и улавливается.
Танец вальс и система Коперника однажды ослепи-

тельно просветили мне друг друга - как конгениаль-

ные образования в культуре Нового времени: двойное

вращение особи (Земли, <плоти единой>) - вокруг

своей оси (= <я>) и в поле-зале социума вокруг его

центра (Солнца) - наиболее адекватно соответствовало

мироощущению <доброго старого> Нового времени Ев-

ропы от Ренессанса до XIX века включительно. И не-

даром в XX веке с появлением теории относительности

и вальс отошел в старомодность, уступив место кван-

тово-волновым, фазовым биениям современных танцев.
Наш принцип: всё - во всём! Каждая деталь нацио-

нальной целостности соотнесена с другой, далекой, и

они объясняют друг друга. Потому здесь, в познании

целостности, не могут действовать запреты сравнивать

тоническом структурализме. Именно перескок с этажа

на этаж (как электрона с орбиты на орбиту) и дает

силовое поле Целого испытать-измерить. Все же пе-

ребрать нельзя, потому и приходится прыгать с отсека

на кусок. Никогда строгой логике не удавалось зачер-

пнуть национальные отличия, дать их строгое описание

(именно потому, что она не в силах работать с разно-

родным и разнорядным материалом), а вот анекдот -

пожалуйста, берет курьез, а из него Целое просвечи-

вает.
Образ, способный связывать разнородное, оказыва-

ется адекватной гносеологической формой для позна-

ния национальной целостности. Но тогда исследователь

сам в первую голову должен снять с себя строго ло-

гические заклятия и запреты - и позволить себе са-

мому прибегать к образному мышлению.

формальную принудительность выводов своих и поло-

жений.
Да - но зато выигрывает в содержании. Он пока-

зывает, а не доказывает, и убеждает не <де-юре>, а

элементах национальной целостности обнаруживает

связь и взаимное лицезрение. Тем больше полнота и

резче глубина изображения, чем смелее проложенные

там просеки и борозды.
И главный элемент, и фокус, и инструмент такой

работы - это мгновенный перенос (= мета-фора) от

субтильно-духовных явлений к грубо материальным ве-

щам, минуя опосредствующие звенья, в которых велит

увязнуть логика. Хлоп бабочку духа - сачком климата!

Приведение к Природе. Материализм.

сюжеты в русской литературе, к русскому Космосу

надобен привод: <Здесь, где так вяло свод небесный

// На землю тощую глядит...> - вертикальный Эрос

между Небом и Землей тут ослаблен, зато усилены

горизонтальные напряжения (простор, пути-дороги, раз-

луки). Целостность России слагается в ходе историче-

ского диалога (или полилога) действующих в ней сил:

Мать-сыра земля (таков тут тип матерински-женского

начала) имеет на арене своего тела, протяженного во

Времени и Пространстве, поединок двух главных сил,

ее любящих: Народ-СВЕТЕР (Свет + Ветер - мой не-

дух Востока; и Кесарь - Государство, строй, порядок,

форма - принцип Запада. Меж ними и распялена душа

(Психея) русской женщины. Онегин и Гремин - при

Татьяне, Обломов и Штольц - при Ольге, Вронский

и Каренин - при Анне и т.д. Но более полный вариант

являет, так сказать, <комплекс Марии> из <Гавриилиа-

ды>: чтобы в трех ипостасях выступало мужское нача-

ло: <лукавый>, <архангел> и <Бог>, то есть демонское,

человеческое и ангельское. Таковы при Настасье Фи-

липповне: Рогожин, Ганя Иволгин и князь Мышкин. Да

еще кесарево начало - Тоцкий (высокий сановник).

При Грушеньке: демонски-хтонический, инфернальный

Федор Павлович, человечный Митя, ангельский Алеша -

главные. А на втором плане - как в музыке <втора>

и тень - несколько пародийно-комические: байрони-

ческий поляк первой любви (передразнивается демон-

ское начало им), порядочный купец Самсонов, содер-

жащий ее ныне (кесарево, <в законе>), и мелкая ум-

ненькая человечинка всякая, вроде рассудочного Раки-

тина (передразнивающего Разум Ивана). В русской ли-

тературе восхитительно расцвела поэзия НЕОСУЩЕ-

СТВЛЕННОЙ ЛЮБВИ: <в разлуке есть высокое зна-

ченье>, - разводя влюбленных в разные точки рос-

сийского пространства-времени, она препоясывает кос-

мос России путями-дорогами любовных тяготений и со-

здает животворящее силовое поле русской Психеи,

русской душевности. Отсюда и провоцирующее: при-

тягательно-отталкивающее держание русской женщины

в любви... Тут жертвоприношение не только русскому

Космосу, но Всецелости русского бытия, включая и

будущее, и Культуру.

Этнос? Язык? Психика? Обычаи?.. Все подвержено из-

менениям. Главное же, что постоянно питает и расши-

ренно воспроизводит национальную целостность, - это

природа, где совершается история данного народа. Она -

Прародина ему. На-род ей и сын и супруг (как Уран-

Небо для Геи-Земли). Народ и страна при-сущи друг

другу, составляют <плоть едину>, меж ними взаимно

однозначное соответствие. Природа - это не <геогра-

фическая среда>. Это - Матерь(я). Было и есть такое

направление <географизм> - в описании народов и их

свойств. Этот подход плосок, потому что сами элемен-

ты природы трактуются в нем плоско - в рядности
науки географии, и объяснение получалось механично.

Но если Природу понимать так, как ее толкуют народ,

и фольклор, и поэзия, тогда она - Великая Матерь (я)

и, как мать-кормилица и заботница, излучает душу -

Психею, ее явления сочатся смыслом. Природе - это за-

поведи, скрижали и письмена самого Бытия, в которые

надо вникнуть и расшифровать данному народу. При-

рода источает волю быть -и на то идет история на-

рода. Так мы выходим на решающий узел проблем:

соотношение в национальном - природы, народа, ис-

тории, культуры. И начнем тут лучше с примера.
В повести Чингиза Айтматова <Прощай, Гульсары!>

герой вспоминает, как <раскулачили> юрту и предло-

жили взамен брезентовую палатку... <Но что это за

жилье? Ни встать, ни сесть, ни огня развести. Летом

невозможная жарища, зимой собаку не удержишь от

холода. Ни тебе вещи расставить, ни кухню устроить,

ни убрать покрасивей. А гости появятся - не знаешь,

куда их приткнуть.

чешь, а в палатку я жить не пойду. Палатка для бес-

семейных разве, и то на время, а мы с семьей, у нас

дети. Купать их надо, воспитывать, нет, не пойду>.

- и в хозяйственно-экономическом (<а потом оказа-

лось, что отгонное животноводство немыслимо без

юрт>), и в семейно-бытовом (как очаг), и в нравственном

аспектах (детей воспитывать). <Как он мог не видеть в

юрте удивительное изобретение своего народа, где каж-

дая мельчайшая деталь была точно выверена вековым

опытом поколений?> Брезентовая ж палатка - элемент

другой культуры, не на этот космос рассчитанный.
Ведь что есть Культура? Это - совершенство в

своем роде. Янки при дворе короля Артура бескульту-

рен, как и Ахиллес в эпоху пороха и свинца: здесь

оба они попадают в чужой род-огород, и каждый из

них, который есть совершенство в своем роде, в своем

отечестве пророк, - в чужом оказывается нелепостью.

ет высокую культуру животных и растений, идеально

прилаженных к данному космосу: саксаул = аксакал

пустыни, карликовая береза = мастер Севера и т.п. Но

подобно и люди-племена, поселившиеся на тех или

иных пупырях или вмятинах Земли, средь лесов или

среди снегов, в ходе труда-производства из здешних
материалов развивают совершенную по данному месту

породу культуры.

всего натворенного ими, выплетенного из себя за срок

жизни и историю - к тому варианту природы, который

ему дан (к которому он придан, человек и народ, как

соответствующая ему порода существ) на любовно-суп-

ружескую жизнь и на взаимопроникновение в произ-

водстве, которое тоже род Эроса (недаром в <произ-

водственных> романах 30-х годов сцены трудового по-

двига структурно аналогичны кульминациям страсти в

классическом любовном романе). И как жена - не

перчатка, не скинешь, так и природа - народу: нельзя

ее произвольно сменить без потери народом своей суб-

станциальной сути. Труд есть возделывание своей при-

роды. Техника производства, орудия труда - это и

инструментарий любви, объятий Народом Природины

своей. Народ - сверху, как и небо. В нем - духов-

ность. В мифологиях Небо - Отец, Народ - Сын,

Природа - Мать. Вещи и произведения культуры в

этом контексте все читаются.
К. Маркс усматривал в вещах материализованную

психологию народа: <Мы видим, что история промыш-

ленности и сложившееся предметное бытие промыш-

ленности являются раскрытой книгой человеческих