Жанр: драма/романс Герои: сс/гп и многие другие. Категория: слэш/гет Рейтинг: nc-17 Дисклеймер
Глава 17 Дневник Невилла Лонгботтома 10 сентября 2018 г
жүктеу/скачать 1.6 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Дневник Невилла Лонгботтома 25 октября 2018 г.
| Глава 17
Дневник Невилла Лонгботтома 10 сентября 2018 г.
Северус явно скучает, вынужденный снова жить со мной в школе. Мне жаль, что его документы пока не готовы, и он не может располагать свободой, как раньше. Гарри воспользовался этой ситуацией, чтобы реже с ним видеться, так как Кингсли разрешил снять дежурства, но, похоже, профессора это тревожит в последнюю очередь. Мне кажется, он испытывает некоторую неуверенность по поводу выбора рода деятельности. Не думаю, что его прельщает работа в министерстве. Минерва как-то заикнулась при нем о возможности преподавать ЗОТС после увольнения Ханны, но он ее даже слушать не захотел, а она не слишком настаивала, понимая, что это привлечет к его персоне ненужное внимание. У Макгонагалл и Снейпа вообще довольно натянутые отношения. Она, конечно, верит всему, что в свое время рассказал Гарри, но их разногласий в прошлом было слишком много. Я не знаю, как помочь Северусу разобраться со своим будущим, а он сам не просит у меня совета. Что ж, надеюсь, у меня будет время обдумать, в чем я могу оказать ему содействие. Мне кажется, отношение Гарри Поттера к профессору все же изменилось в лучшую сторону. В конце августа он даже предложил мне деньги, чтобы я мог одолжить их Снейпу на первое время. Я хотел взять, так как немного стеснен в средствах, но потом отказался. Если я намерен быть другом этим двум противоречивым людям, то не стоит вмешиваться в их взаимоотношения. Я думаю, Северус никогда бы не взял у Гарри деньги. У меня, у Малфоя – мог бы, хотя и такая зависимость ему не слишком приятна, но не у Поттера. Так что я ему отказал. Меня беспокоит множество вещей, и одна из них – Фред Уизли. Мальчик излишне застенчивый и робкий. Он ничем не похож ни на своего сумасбродного отца, ни на яркую жизнерадостную мать. Чем-то напоминает меня самого в детстве, он несколько неуместен среди толпы гриффиндорцев, но раз уж так вышло, я попросил Розу за ним присмотреть. Меня беспокоит то, как мало у этого ребенка интереса к учебе или к общению со сверстниками. Надо будет понаблюдать за ним, может, даже пообщаться с матерью и узнать, чем его можно заинтересовать. У моих подопечных много особенностей, я стараюсь по мере сил разобраться в каждом. Удается не всегда, но это не повод не пытаться. Хуже всего то, что Гораций уже обратил внимание на этого ребенка и всячески его выделяет. Для растерянного мальчика этот излишний интерес – только дополнительный стресс, но пытаться вразумить Слагхорна – это все равно, что убеждать тигра стать вегетарианцем. *** – Мне как-то не по себе. Он правда ждал сочувствия от Гермионы? – Гарри, это просто осенняя хандра. Новый дом, новая жизнь... Волнение – это нормально. – Я понимаю, что нормально, но, по-моему… – он признался: – Мне скучно. Лили я забираю от Молли только вечером, без нее дом стал бы уже совершенно пуст. Может, не стоило переезжать от Дадли? Как представлю, что на следующий год я все время буду один… Гермиона пожала плечами. – Не один. У тебя есть мы с Роном и куча знакомых. Я не думаю, что Дурсль будет против, если ты станешь заходить к нему вечером на стаканчик виски. – Не люблю навязываться. – Да брось. К тому же ты печалишься совершенно напрасно. Чем-то же ты развлекал себя в последнее время? Снейпом он себя развлекал, как бы ни сложно было это признать. На последнем свидании профессор логично заметил: «Думаю, наши прогулки пока стоит прекратить. Из Хогвартса нельзя аппарировать, и было бы опрометчиво, если бы кто-то заметил меня до того, как министерство придумает свою официальную версию». Он тогда согласился с легкостью, думая, что, может быть, у профессора появится время одуматься и прекратить свои дурацкие игры. Он радовался почти неделю, вечерами возясь с Лили или валяясь с книжкой на диване. Безумно радовался – а потом как-то незаметно заскучал. Дни были полны работой, но на закате память услужливо воскрешала картинки того, что было нелепо и глупо, но, как ни странно, немного забавно и интересно. Он и себе-то с трудом признавался в этих чувствах, так что совершенно не был готов к откровенности с Гермионой. – Неважно. Как думаешь, может, мне найти себе какое-нибудь хобби, а? – А у тебя ни одного нет? – Не поверишь… Всегда была такая куча дел, что я не находил в себе сил сосредоточиться еще на чем-то. Для досуга всегда были дети и Джинни. Гермиона нахмурилась. – Да уж. Не знаю, что и предложить. Как насчет полетов? Может, какой-то маггловский вид спорта? Вон, твой кузен увлекается боксом, плаваньем, гонками… Хотя, может, это потому, что они часть его имиджа – человека, пропагандирующего здоровый образ жизни. – Нет, ему правда нравится. Но мне все это не подходит. – Полеты? – повторила Гермиона. – Боже упаси. – Гарри, я уверена, что это просто хандра, – она встала с дивана. – Ладно, мне пора. Я обещала Дадли занести пару книг. Он кивнул. – Ладно. Гермиона, а у вас все в порядке? Я последнее время вижу Рона только на работе. Она улыбнулась. – Все просто отлично, Гарри. Просто, как всегда, у всех нас много дел. У Гермионы существовали сотни улыбок, но эта была из арсенала самых лживых. Поттеру было над чем подумать. *** – Нет, ребята, я не понимаю, – Роза уныло смотрела на два письма. – Что-то странное… На улице шел дождь, поэтому они со Скорпиусом и Алом сидели в трофейном зале. В библиотеке было слишком людно, Хагрид ушел в гости к кентаврам. Уединиться было особенно негде, потому что попытку мальчишек протащить ее в свою спальню пресек староста Слизерина Антуан Бэддок, а настроение у Розы было слишком мрачное, чтобы делиться им с друзьями среди шумной толпы учеников. Ал пожал плечами. – Ну и что? Подумаешь, мама с папой написали тебе разные письма. Может, они просто не обсудили это, и дядя Рон написал на работе, а тетя Гермиона – дома. Роза нахмурилась. – Ты не понимаешь, они написали одно и то же. Раньше такого не было. Папа всегда комментировал то, что писала мама, но не повторялся. – Может, они читали письмо по отдельности? – Ну как такое может быть? – Твоя мама не в отъезде? – Нет, они в Лондоне. Не понимаю… Если бы это произошло один раз… Но уже на три письма я получаю такие ответы! Скорпиус, что скажешь? Малфой отложил книгу и грустно на нее посмотрел. – Мне бы не хотелось комментировать, Роза. – Я прошу тебя. Он обреченно кивнул. – Ладно. Скорее всего, это значит одно – развод. Поверь пережившему подобное. Все так и начинается. Им трудно писать совместные письма, если они почти все время проводят порознь. Скорее всего, твоя мама отдает письмо папе, и они договариваются, что вместе пришлют ответы в среду. Но они мало общаются между собой, поэтому не обсуждают, кто что написал, и повторяют одни и те же новости. Роза побледнела. – Быть такого не может! Ты врешь! Еще летом все было нормально... Малфой нахмурился. – Вот поэтому я и не хотел ничего говорить. Знаешь, Уизли, я буду рад, если ошибусь. Она тут же простила его за жестокие слова, но так и не смогла поверить. Как такое было возможно, чтобы ее мать и отец… Нет, Скорпиус подумал о чем-то нехорошем, потому что у него вообще странная семья, в которой черт знает что творится. – Прости, я не должна была говорить про вранье. Но думаю, есть какие-то иные причины. Что скажешь, Ал? – Может, посоветуемся с дядей Невиллом? Скорпиус мрачно покачал головой. – Не выйдет. Деканы опять заседают у директора. – Откуда ты знаешь? – Я заходил к профессору днем, у меня был вопрос насчет разведения поющего мха. Хотел напроситься на вечерний чай и поговорить о селекции, но профессор сказал, что будет занят. Роза спросила: – А может, поговорим с мистером Снейпом? Он тогда очень помог Альбусу с подарком. Теперь помрачнел Ал. – Он не открывает, когда один. Мало ли кто может стучать. – Так что мне делать? Должен же существовать способ понять, что происходит? – Может, нанять частного детектива? – спросил Ал. Роза пожала плечами. – Нам не хватит карманных денег, – она чувствовала, что вот-вот расплачется от переполнявшего ее волнения. – Ну не может же все быть так плохо? Скорпиус долго на нее смотрел, а потом подошел и обнял за плечи. – Не кисни, Уизли. Есть еще один вариант, и вполне экономный. Она шмыгнула носом. – Какой? Он улыбнулся. – Принудить к содействию будущую мачеху, конечно, – Малфой хмыкнул. – Она из кожи вон лезет, чтобы мне понравиться, так пусть употребит свою энергию на пользу делу, а то мне уже стыдно из-за ее постоянного подсуживания на уроках. Вот увидишь, профессор Паркинсон быстро во всем разберется. У нее куча подруг, считающихся завзятыми сплетницами. Если пошел хоть какой-то слух, что у твоих родителей что-то не в порядке, она все выяснит. Ну как, подходит тебе моя идея? Роза кивнула, думая о том, что очень верно выбрала парня для того, чтобы влюбиться. Скорпиус был замечательным: деятельным и куда более сообразительным, чем ее кузен Ал. С ним определенно можно было иметь дело. Плакать не стоило, вряд ли он когда-либо посмотрит на зареванную дуру так, как эта дура о том мечтает. Рози вытерла глаза платочком и ослепительно улыбнулась. – Очень подходит, Скорпиус.
Дорогая Милли, У меня все прекрасно. Минерва, конечно, рвет и мечет, но мне до нее уже нет никакого дела. Все свободное время я просматриваю образцы отделочных материалов, которые мне присылает Малфой, а еще изучаю вариации на тему свадебных платьев и молюсь о том, чтобы этот учебный год поскорее закончился. Так и живу в ожидании каникул. Мой Драко обещал свозить меня и сына во Францию. Кстати, о его сыне. Из-за него я, собственно, и пишу. Скорпиус – маленький мерзавец, но настолько очаровательный, что я уверена в том, что рано или поздно мы подружимся. Он просил меня об одном одолжении, а сейчас не в моих интересах ему отказывать. Нужно кое-что разузнать о Рональде и Гермионе Уизли. У мальчишки есть подозрение, что там дело попахивает разводом. Кто из наших сейчас работает в министерстве? Кажется, сестра твоего Грегори, Авилина, как раз в одном отделе с мамашей подружки моего будущего пасынка. Пусть она все разнюхает, ладно? Ты меня знаешь, я в долгу не останусь. Передавай привет мужу. Вы будете первыми гостями на моих приемах после свадьбы. Целую,
***
Дорогая Милли, Мои восторги Авилине – она настоящая профессиональная шпионка. Считай, что в этом году у ее тупой дочки будет высший балл на СОВ по истории магии, даже если мне придется сгноить ее на дополнительных занятиях. Значит, Рон и Гермиона живут вместе только то время, на которое они забирают сына от ее родителей? Вот это новость! Бобер и Ласка казались мне довольно стабильной парой. Впрочем, его я еще понимаю, мы встречались с Яной Уизли, и она действительно красавица. Авилина уверена, что именно с ней Рона видели несколько раз в маггловском Лондоне? Не могу понять, что такие женщины находят в Уизли. Нет, ну правда, не могу, то ли дело – такие мужчины, как Драко… Впрочем, о чем это я? Любую красотку, которая посмеет приблизиться к моему Малфою, ждет медленная и мучительная смерть. Кто меня поразил – так это Грейнджер. Говоришь, Авилина заинтересовалась, куда она так часто отлучается на перерыв, выследила ее до какой-то лечебницы и увидела там в компании ничем не примечательного маггла? Нет, определенно, у некоторых нет к себе и толики уважения. Пойду поделюсь новостями со Скорпиусом. Пусть сам решает – рассказывать все своей подружке или нет. Я бы не стала. Жаль девочку. Хорошо, что не мне делать этот выбор. Пэнси.
*** Он не понимал девочек, вот совершенно не понимал. Роза слушала его молча, сжав кулаки. Скорпиусу уже начинало казаться, что она отнесется ко всему спокойно, как в свое время он сам. Ну и пусть мама и папа не хотят жить вместе. Это же только их выбор, дети могут его принять и не грузить родителей еще больше, приставая со своими вопросами. Но, похоже, Рози так не считала, потому что, едва он закончил свой рассказ, она обхватила колени и разрыдалась, уткнувшись в них лицом. – Этого не может быть! Это неправильно! Он нахмурился и пожалел, что позвал ее одну. Но даже если они с Алом были лучшими друзьями, есть вещи, которые могла бы рассказать только сама Роза, но никак не он сам. Теперь Скорпиус жалел, потому что понятия не имел, как ее утешить. У Поттера такие вещи выходили лучше. – Опять ты мне не веришь? Девочка покачала головой. – Нет, верю. Слишком много совпадений. Но так ведь не должно быть! Мама и папа любят друг друга! Это какое-то ужасное недоразумение! Они не виноваты. Это все эти люди. А я еще считала тетю Яну хорошей! И что это за маггл, спрашивается, такой, а? Может, их околдовали? Скорпиус не собирался поддерживать ее самообман. – Роза, как бы ни тяжело тебе было в это поверить, это, скорее всего, правда. Ты можешь только смириться. Она гневно на него взглянула. – Я не стану! Я помирю маму и папу, а вы мне в этом поможете! Он отрицательно покачал головой. – Я не буду. Роза спрыгнула с подоконника. – Ну и обойдусь. Я уверена, что это все тетя Яна! Папа всегда жалел ее и этого скучного Фредди, звал с нами на квиддич. Она просто запудрила ему мозги, а на самом деле он любит нас и маму. – Послушай, – он предпринял еще одну попытку ее вразумить. – Ты же не проблемный ребенок, чтобы доставлять родителям неприятности? Его слова подействовали совсем не так, как Скорпиус ожидал. – Ну так я стану им! Они должны будут снова сойтись, хотя бы для того, чтобы меня вразумить, – она схватила его за руку. – И ты мне в этом поможешь. Мы же вместе издевались над профессором Паркинсон, когда тебе это было нужно? Так вот, теперь помощь требуется мне. Он кивнул. Односторонней дружбы не бывает, и если он когда-то просил ее о поддержке, то теперь вряд ли имеет право отказать. – И что от меня потребуется? Рози нахмурилась. – Прежде всего, мы ничего не должны говорить Алу. Он очень дружен со своим отцом и может случайно проговориться. Дядя Гарри непременно нас выдаст, потому что у взрослых своя солидарность. Так что это будет план только для нас двоих, ладно? Скорпиус кивнул. – Ладно. Только я не верю, что твои усилия что-то изменят. Роза, ты хорошая девочка, из тебя не выйдет хулиганки. Максимум, чего ты добьешься – это того, что тебя накажут. Она решительно вздернула подбородок. – Ты плохо меня знаешь, Скорпиус Малфой. Я мало того, что гриффиндорка, я еще и Уизли. Мы не пасуем перед трудностями. К тому же я точно знаю, как вывести их из себя. – От меня-то что нужно? Рози улыбнулась. – Самая малость. ***
«Дорогие мама и папа, Я понимаю, что глупо планировать рождественские каникулы в начале октября, но лучше все приготовить заранее. Вы ведь всегда учили меня быть ответственной. У меня для вас отличная новость – я встречаюсь с мальчиком и хотела бы, чтобы он погостил у нас неделю этой зимой. Это Скорпиус Малфой. Папочка, надеюсь, ты напишешь его отцу приглашение, чтобы его к нам отпустили? И еще одна просьба. Мам, я тут была в тату-салоне в Хогсмиде, так они, оказывается, делают татуировки несовершеннолетним только с письменного согласия их родителей. Ты не могла бы прислать мне разрешение? С любовью,
***
– Яна, прости, что тревожу… – Нет, что ты, Гермиона, входи. Он, услышав голоса, поспешил в гостиную, без особой надежды разрядить атмосферу. В ее напряженности виновата была не Гермиона. Яна очень тяжело переживала, что он из-за нее собирается оставить семью. – На чужом несчастье… – говорила она, тяжело вздыхая. Он закрывал ей рот поцелуем, а потом часами убеждал, что она тут совершенно ни при чем. Что, так или иначе, однажды кто-то – он или Гермиона – все равно решил бы развязать ту петлю, что давно была, по сути, мертвой. Яна верила ему, но, видимо, не на все сто, потому что смотреть в глаза его почти бывшей жене ей по-прежнему было чертовски стыдно. – Привет. Гермиона улыбнулась, роясь в сумочке. – Я на минутку. Рон, нужно кое-что обсудить. Яна всполошилась. – Давайте я чай приготовлю. – Нет, не надо беспокоиться, у меня мало времени, – Гермиона достала из сумки, больше напоминающей портфель, письмо. – Я получила сегодня от Розы очень неожиданное послание. Рон взял конверт и прочитал несколько строк. – Ничего себе! – он осекся. – Думаешь, она откуда-то узнала? Гермиона попробовала пошутить. – Или это, или она и правда влюблена в Скорпиуса Малфоя, а тому нравятся девушки с татуировками. – Не шути так. Какая любовь в ее возрасте? Гермиона пожала плечами. – Девочки взрослеют быстро. Но я думаю, в одном ты прав: может быть, она что-то узнала. Он нахмурился. – И что нам делать? – Серьезно поговорить с нею на каникулах. А пока сообща написать письмо, что мы ничего не имеем против Скорпиуса Малфоя, но категорически возражаем насчет татуировок. Он пошутил: – Я бы написал ровным счетом наоборот. – Не сомневаюсь. – Кто бы говорил. Яна попыталась тихо ретироваться в сторону кухни, но он поймал ее за руку. Ему не нужно было, чтобы она долго сидела там, размышляя о том, что у него еще есть возможность помириться с женой. Ее не было. Он не из тех, кто принимает поспешные решения. – Останься. Как колдомедик посоветуешь мне, чем плохи магические тату. А что дерьмового в Малфоях – я напишу и сам. Она улыбнулась. Кажется, он придерживался хорошей тактики. – Конечно, подскажу. *** Дневник Невилла Лонгботтома 25 октября 2018 г. Даже грустно. Нет, правда, я смотрю на свои комнаты и уже начинаю тосковать. Вроде, не так много привнес в мою жизнь Северус Снейп, но его отсутствие ощущается как потеря. Не буду скрывать, я к нему привязался. Отвык от одиночества. Пустота – не то, к чему хочется возвращаться. Его ненавязчивое присутствие что-то изменило в моей жизни – я понял, что устал быть один. Мне хочется, как, наверное, всем нормальным людям, делить с кем-то горести и радости. Наверное, оттого мое настроение этим утром, когда я еще до рассвета проводил Северуса до ворот, было таким печальным, а наше расставание вышло скомканным и скованным. Он немного нервничал, придирчиво изучал новую волшебную палочку и что-то говорил о том, что не любит писать письма. Я кивал, невнятно мычал, что имею привычку по субботам переложить свои обязанности на Ханну и пропустить стаканчик-другой в «Дырявом котле», но могу выбрать и менее популярное место, если он не очень хочет часто появляться в Косом переулке. Мы так ни до чего и не договорились. Он не знал, что будет, а я – что делать. В итоге все ограничилось рукопожатием. Сильным оттого, что, как мне кажется, честным, и он сказал: «Увидимся, Невилл». Я ответил: «Конечно», хотя вместо этого на самом деле хотел спросить: «Когда?». Да, в моем возрасте уже сложно заводить друзей. – Ты какой-то скучный, – сказала Пэнси за завтраком. Я сделал глоток чая. – А бываю другим? Она кивнула. – Бываешь. Что тут можно было сказать? Я рад за Паркинсон. Она похожа на ходячий девиз: «Я счастлива!». Рядом с человеком, которому так хорошо, приятно находиться, но вынужден признать, что только тогда, когда ты сам не чувствуешь горечи, поэтому, сменив тему, я быстро допил чай и сбежал готовиться к урокам, но в коридоре натолкнулся на Ханну. Она преградила мне дорогу, гневно скрестив руки на груди. – Невилл, надо поговорить. – Что-то срочное? – Да. Я вчера хотела застать тебя в учительской, но не смогла. Вчера я помогал Снейпу со сборами. Не то чтобы он меня об этом просил, просто мне было приятно с ним немного побыть. – У меня были дела. Ханна кивнула. – Я понимаю, но эта проблема требует немедленного решения. Роза Уизли вчера чуть не сорвала мне тест. Я не мог поверить своим ушам. – Роза?
– Да. Она болтала на уроке с Малфоем. Я сделала ей замечание, в ответ на что она заявила, что погода слишком хорошая, чтобы тратить ее на занятия, порвала пергамент с вопросами и самовольно ушла из класса, – Ханна немного смягчилась. – Я хочу, чтобы ты как декан разобрался с этой ситуацией. На девочку это не похоже, обычно она очень прилежна. Если для такого поведения есть причины, назначь ей не слишком строгое взыскание. Я кивнул. – Хорошо, Ханна, я разберусь. По стечению обстоятельств, первый урок у меня как раз был у вторых курсов Гриффиндора и Равенкло. Я оставил Розу для разговора, попросив ее одноклассников передать профессору Слагхорну, что она немного опоздает. Девочка ерзала, сидя на пустом ящике из-под рассады, краснела и, судя по всему, прекрасно знала, за что ее собираются бранить. – Рассказывай, почему ты вчера так безобразно вела себя на уроке? Она сжала кулаки. – Это не важно. Наверное, вы меня накажете и напишете родителям, что я плохо себя веду? Что-то в ее тоне мне не понравилось. Дети лгали часто, иногда пытались манипулировать преподавателями, так что эти заискивающие нотки были мне знакомы. Я покачал головой. – Накажу, но я не стану писать твоим родителям. Она раздосадованно на меня взглянула. – Но почему? Вы же их друг и наш декан. Вы должны ставить их в известность о моем поведении. Разве в ваши обязанности не входит… Я ее резко перебил. – Что является моими обязанностями – не вам решать, мисс Уизли. Я буду предпринимать в отношении вашего поведения те меры, которые сочту нужным. Она упрямо посмотрела на свои сжатые кулаки. – Ну и принимайте. Все равно не вы – так кто-то другой им сообщит. Было очевидно, что она именно этого и добивается, но я никак не мог понять ее мотив. Прямыми вопросами тут было не получить ответа. – Хорошо. Я им напишу. А заодно порекомендую за плохое поведение оставить тебя в школе на все каникулы. Удар попал в цель, у нее задрожали губы. – Нет, вы не можете! Тогда все сорвется! Я сел рядом. – Сорвется что, Рози? Она заплакала. – Я не смогу их помирить... Мама с папой разводятся. Я обнял ее за плечи. – Кто тебе сказал такую глупость? Она уткнулась лицом в мою мантию. – Это не глупость. Скорпиус все точно узнал. Они не могут поступить так со мной и Хью. Не могут нас бросить. Я думала, что если стану вести себя скверно, они помирятся, чтобы заняться моим воспитанием. – Роза, – я пытался подобрать слова. Не знаю, что произошло у Рона с Гермионой, так что делать какие-то выводы я счел преждевременным. – Не плачь. В жизни бывают самые странные ошибки, но даже если то, что ты говоришь, правда, родители не бросают своих детей просто потому, что перестают любить друг друга. Она всхлипнула. – Бросают. Они отправляют их к бабушкам и дедушкам, а сами начинают налаживать свою личную жизнь. – Кто тебе такое сказал? – Виктория Уиткин. Ее родители недавно развелись. – Послушай, во всех семьях все происходит по-разному. Вот Скорпиус… Она кивнула. – Еще хуже! Его любит только папа, а мама вообще ему почти не пишет, только с праздниками поздравляет. Он делает вид, что не обижается, но я же вижу… Я не хочу, чтобы меня любила только мама, а папа забыл обо мне и любил этого противного Фредди. Фреда Уизли? Рон ушел от Гермионы к Яне? Все это казалось мне несколько странным. – Роза, не у всех все так плохо складывается. А своим непослушанием ты ничего не изменишь. Она покачала головой. – Изменю. Стоило мне написать про татуировки и Скорпиуса – они сразу же вместе ответили. Я невольно улыбнулся. – Татуировки и Скорпиус? Она покраснела, как маленький помидорчик, и даже перестала плакать. – Я им написала, что он мой парень. Мне кажется, эту информацию Роза изложила родителям не без удовольствия. Я нащупал нужную ниточку и, притворившись, что ни о чем не догадался, постарался ее вразумить. – Рози, а ты представь, что, когда вырастешь, влюбишься в кого-то по-настоящему. Что если этот человек не понравится твоим родителям, друзьям или брату Хью? Всем им покажется, что ты бросаешь их, променяв на кого-то, кто не нравится близким? Ты откажешься от своего чувства? Тебе не будет больно не найти поддержки у тех, кем ты дорожишь? Она удивленно на меня взглянула. – Думаете, мама с папой влюблены в других людей и поэтому расстаются? – Я не могу ничего предполагать, потому что не знаю правды. Просто не поступай с родителями так, как ты бы не хотела, чтобы обошлись с тобой. Веди себя так, как раньше, подожди до начала каникул и честно расскажи маме с папой о своих сомнениях. Я уверен, они смогут их развеять. Она сказала, что подумает над моими словами. Наказание я ей пока решил не назначать, обещав, что если она продолжит делать глупости, тогда я заставлю ее в полной мере пожалеть о своих выходках. Вечером, обдумывая, что написать Гермионе, я задумался о том, как там ужились Гарри со Снейпом. Все же идея Ала была оригинальной. Я улыбнулся первый раз за день. Жизнь полна неожиданностей. Приятные они не всегда, но можно продолжать надеяться.
– Доброе утро. Было, вообще-то, только шесть часов. Когда он написал «рано», Гарри не думал, что настолько. Снейп выглядел так, словно он совершенно не виноват в случившемся. Поттер сделал вид, что ему верит. В конце концов, может, профессор и настроил его сына, но вряд ли заставил восемь раз повторить в письме словосочетание «Папочка, пожалуйста!». – Доброе, – буркнул он себе под нос и посторонился. – Входите, осматривайтесь. На втором этаже аккуратнее – там не закончен ремонт. Ваша комната – первая по коридору. Снейп изобразил подобие улыбки. – Может, покажете мне дом? – Нет. Мне надо приготовить дочери завтрак и отвести ее к Молли. – Конечно. Не буду вам мешать. Спасибо за гостеприимство. Гарри все-таки не сдержался. – Лучшее, что вы можете сделать из благодарности, – это скорее найти работу и съехать. Профессор кивнул. – Я постараюсь, – и ушел на поиски своей комнаты, а Поттер так и остался стоять столбом посреди комнаты. Он предвидел проблемы. Еще абстрактные, они уже атаковали его сотней наточенных пик. Что же будет, когда они до конца сформируются? Даже маленькая заметка вызвала кучу вопросов у его знакомых. Его не доставали своим удивлением только Уизли, которым, похоже, что-то соврали Гермиона и Рон. Но дальше могло быть только хуже. Как он объяснит, почему поселил таинственного сына профессора в своем доме? Он вообще должен кому-то что-то объяснять? – Что же мне со всем этим делать? Ответа не было. *** – Ты что-нибудь, об этом знаешь? – Люциус медленно отставил чашку кофе и только потом взял у Уизли газету. Пробежал глазами статью и соврал: – Нет. Я был недостаточно осведомлен о личной жизни Северуса Снейпа, чтобы быть в курсе его отцовства. Джордж кивнул, забирая у него газету. – Все это немного странно, но мне, в общем-то, совершенно не интересно. Малфой кивнул и вернулся к созерцанию салата в своей тарелке. Так было проще. С момента события, которое он именовал как «эпизод», его чувства пребывали в некотором смятении. Он не мог разобраться в них, как ни старался, и это смущало больше, чем что-либо другое. Уизли полностью изменил свое к нему отношение. Изменил так кардинально, что Люциус его спокойствием и добротой сначала с непривычки даже захлебнулся. Из раба он превратился в господина. Роль для него привычная, но, как выяснилось, в данных обстоятельствах почти шокирующая. Он мог делать что угодно. Был свободен в своих действиях. От него ничего больше не требовали, только просили. Все эти перемены ужасно сочетались с его планами на будущее, вернее, на его отсутствие. Малфой просто заболевал от постоянно преследовавшего его ощущения, что жизнь, в общем и целом, прекрасна. Джордж выделил ему машину и открыл еще один счет для свободных покупок. Он мог в любой момент увидеться с сыном. Если Уизли требовалось сопровождение, он спрашивал: «Люциус, не хочешь пойти со мной?» Он отвечал: «Не хочу», – и оставался дома, где повар согласовывал с ним меню, а управляющий делами Уизли узнавал, снять ли ему номер в отеле, если в квартире Уизли планировалась вечеринка, на которой он не хотел присутствовать. Ему дарили подарки. Не дорогие безделушки, от которых он мог бы с легкостью отказаться. Ему дарили то, что имело для него значение. «Я купил тебе лошадь. Она, конечно, уже старая и ни на что не годна, но…» Он удивился и согласился поехать в конюшни, куда Уизли определил подарок за неимением собственных стойл. Это был его Арно, арабский скакун, которого Люциус купил еще жеребенком. Он вырастил его, любил этого коня, как друга, как брата, но он его продал, когда не смог содержать. Это было одно из самых болезненных решений. Гладя рукой в перчатке чувствительные ноздри, прижимаясь щекой к гладкой шее коня, он впервые улыбнулся Джорджу и честно сказал: «Спасибо». Уизли смутился и оставил их одних. Люциус стал ездить в конюшни каждое утро. Арно радовался ему, не понимая, как противоречива судьба его хозяина. Как ненадолго они снова нашли друг друга. Из благодарности он снова стал выходить с Уизли в свет. Тот радовался, как ребенок, каждому его согласию и прилагал еще больше усилий его порадовать. Он скупал когда-то распроданные Люциусом книги. Всякие мелочи, вроде серебряных фляжек или коллекции редких нот. Все эти вещи не имели отношения к Нарциссе или Малфоям. Это были предметы, которые принадлежали только ему. Люциус не мог этого не заметить. Не мог не задать себе вопрос: «Зачем?». Актуальные сомнения. Он решил, что надоел Уизли. Тот больше не ложился с ним в постель, не играл на его нервах, не предлагал его, как надоевшую игрушку, кому-то другому. Это радовало, но вызывало сомнения. Если все эти многочисленные подарки – странная манера Уизли прощаться, то зачем с этим тянуть? Вопросов он не задавал, это означало бы проявить излишнюю заинтересованность. Малфой спокойно ждал, когда же его попросят покинуть этот дом, но предложения все не следовало, и он чувствовал себя запутавшимся. – Какие у тебя планы на сегодня? – он задал вопрос раньше, чем успел его обдумать. С ним такое случалось в последнее время. – Все как обычно. Сплошные дела. – Ладно, – но он опоздал. Уизли уже заметил его интерес и зацепился за него. – Ты хотел что-то? На самом деле ничего он не хотел, кроме как узнать о планах того, с кем жил, и это по-настоящему пугало. Ну не должно было ему быть интересно, чем занят Уизли. – Нет. Ничего. Казалось, его ответ Джорджа расстроил. – Ладно. Но вообще я освобожусь часов в шесть. Если что-то надумаешь… – Ничего, спасибо. Его собеседник собирался что-то гневно высказать, но сдержался, сжав челюсти так сильно, что заиграли желваки. – Что ж, тогда хорошего тебе дня, – Уизли встал и, оставив на столе газету, пошел к двери. – Спасибо. – Люциус сказал это уже тогда, когда дверь за ним закрылась. – И тебе. Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Какого черта с ним происходит? Неужели за годы вынужденной заботы о Нарциссе он так истосковался по тому, чтобы заботились о нем самом? По ласке, по предугаданным капризам? Он всегда был эгоистичен. Ему нравилось внушать к себе любовь. Нравилось то, как Цисси, стоило ему переступить порог дома, окружала его теплым коконом своей нежности, в котором растворялись все печали и заботы минувшего дня, и новый день он встречал уже свежим и обновленным. Странное поведение Уизли находило в его уставшей душе больший отклик, чем Люциус когда-либо мог бы пожелать. Мнения, сомнения… Иногда он терял контроль над своим «я», и оно просто наслаждалось глупостями вроде любимой лошади или пожелтевших страниц старых нот. Это было неправильно. Это были оковы куда более надежные, чем любые контракты. Они наполняли его существование мгновениями, которые в своей яркости могли поспорить с холодным светом звезд. жүктеу/скачать 1.6 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|