Право на творчество и на деньги

Как сохранить в нынешних сложных экономических условиях солидный научный потенциал, накопленный в республике за многие десятилетия? Каким образом преобразовать структуру научных учреждений, чтобы не остановить творческий поиск, а, наоборот, сделать его более эффективным? Эти вопросы волнуют сегодня научную общественность республики. В числе обсуждаемых тем – разработка новой концепции развития Академии наук Республики Кыргызстан.

Организационная структура академии, система финансирования, формы и методы управления научными исследованиями, сформированные применительно к административно-командному тоталитарному политическому устройству и государственной плановой экономике, в новых условиях требуют в одних случаях коренных изменений, в других – существенной корректировки. Иначе наука не сможет адаптироваться к новым социально-экономическим реалиям.

Статус академии лишь декларирует ее независимость, но фактически она полностью зависит от государства: кто платит, тот и заказывает музыку. Академическая наука во всех странах дотируется государством, и не надо об этом сожалеть. Цивилизованное общество должно понимать, что инвестиции в научную деятельность – самый надёжный вклад в обеспечение его будущего процветания. Следовательно, без амбиций и претензий надо признать Академию наук государственной структурой с правом автономного управления ее деятельностью. Взамен она бесплатно передает свои разработки государству по его заказу. А раз так, то представить Академию наук можно было бы как ассоциацию научно-исследовательских и академических научно-учебных учреждений (колледжей, университетов), проектно-технологических и научно-производ-

Согласно известной демократической процедуре, научные учреждения Академии формируют единый высший управленческий орган – Коллегию (Совет) директоров во главе с президентом, двумя вице-президентами и главным ученым секретарем. Этому органу научные учреждения делегируют часть своих функций и полномочий. Предполагается, что коллегия будет выявлять и определять приоритетные направления фундаментальных и прикладных исследований, формировать комплексные академические программы для решения крупных проблем – стратегических и среднесрочных. Она возьмет на себя координацию научно-исследовательских работ, организацию взаимодействий с другими научно-исследовательскими учреждениями и вузами, международного сотрудничества, распределение инвестиций из государственного бюджета, решение принципиальных вопросов административной и экономической деятельности АН.

Такая форма управления не только демократична, но и более эффективна. При такой структуре академики (собрание членов академии) теряют власть. Но, во-первых, академики и члены-корреспонденты, как правило, являются директорами институтов, во-вторых, именно директора институтов обладают реальной властью.

Вспомним, что Академия наук России формировалась как собрание персон – членов академии. Это были действующие ученые, самостоятельно, с двумя-тремя помощниками, проводившие исследования в своих лабораториях или библиотеках. Вокруг них в дальнейшем сгруппировались научные коллективы единомышленников, насчитывающие порой тысячи высококвалифицированных специалистов, ученых (не академиков). В годы партийного тоталитарного режима сообщество ученых, каким была Академия наук, трансформировалось в жесткую иерархическую структуру с ярко выраженной бюрократической структурой. Академия наук стала министерством науки.

Парадоксально, но факт – судьбу многочисленных коллективов, творческие проблемы множества институтов решает группа академиков, составляющая ничтожно малую часть ученых. Такая система – вопиющий анахронизм.

Согласно предлагаемой схеме у президента остается большая власть, ему предоставляются большие права, но одновременно создается и противовес в виде коллегиального органа самостоятельных руководителей, отвечающих за эффектность работы своих коллективов. Делегирование полномочий институтам будет держать в постоянной “спортивной форме” коллегию директоров, её аппарат.

Совершенно неоправданно разросся аппарат Президиума и отделений академии – до размеров научно-исследовательского института. Думается, что в нашей маленькой академии нет необходимости содержать отделения. Это лишняя шестеренка в механизме управления с очень низким коэффициентом полезного действия. Даже сегодня они ничего не решают, а ход дела замедляют изрядно.

Важнейшим источником финансирования научных исследований наряду с отчислениями из госбюджета должна стать собственная научно-производственная деятельность. Но при этом заработанными средствами научные и другие учреждения должны распоряжаться сами, и вмешательство коллегии, президента или других аппаратных структур в “распределение” дохода категорически должно быть исключено.

Своими соображениями относительно новой концепции АН я поделился с коллегами. Кроме высказанных здесь предложений по структурной организации академии, обсуждались проблемы подготовки научных кадров, применение системы грантов для финансирования исследовательских работ, защита интеллектуальной собственности. Хотелось бы надеяться, что эти мысли помогут разработке перспектив развития академической науки на общем собрании АН Республики Кыргызстан.
К. Боконбаев – зам. директора Института геологии,

кандидат геолого-минералогических наук.

“Слово Кыргызстана”, 1992 г.

Интеллект – манилүү товар

Бүгүнкү экономикалык кризистен чыгуунун жолдорунун эң орчундууларынын бири катары жаратылыш ресурстарын пайдалануунун зарылдыгы өзгөчө баса белгиленип жа-тат. Айрыкча минералдык ресурстар эбегейсиз чоң мааниге ээ болушу калетсиз. Албетте, мындай пикирлердин пайда болушу жөн жеринен эмес. Чындыгында, кыргыз жергесинде минералдык ресурстардын потенциалы өте чоң. Тилекке каршы, республикада аларды экономиканы көтөрүүгө таяныч кылып алуу деңгээлине чейин жеткирүүчү старттык капитал жок. Анткени, мурдагы СССРдин тутумунда экенде кенди сырье түрүндө берүү менен гана чектелип, даяр продукция алуунун андан аркы процесси тууралуу баш оорутчу эмес элек.

Ошондон улам, өнөр жайлык, металлургиялык инфраструктура иштелип чыккан эмес. Ал эми азыркы эгемендүүлүккө жетишкен шартта биз дүйнөлүк рынокко чыгышыбыз керек. Ал үчүн кенди, экологияны жабыркатпай иштетүү маселесин эске алуу менен продукция алууга жетишибиз зарыл. Бирок, бул багытта жаңы технология, техника, каражат дээрлик жокко эсе.

Албетте, бул деген таптакыр колдон түшүп отуруп калдык деген кеп эмес. Өкмөт стратегиялык туура багытты көздөп жатат деп айтсак болот. Маселен, кудайга шүгүр, азыр алтынды чыгарууга мүмкүнчүлүк болуп калды. Эми жогорку проблемаларды чечип алуу үчүн биз, ириде, ошол алынган алтынды жүгүртүүге тийишпиз. Ал аркылуу жаңы технологияны жаратып, металлургиялык өнөр жайды негиздеп алсак жаңы кен байлыктарды өнүктүрүүгө кеңири жол ачылат эле.

Экономиканы өнүктүрүүнүн негизги булактарынын бири деп эсептелген кен байлыктарыбыз жашы, сапаты боюнча ар кыл болуп, чоң үмүткө эгедер кылганы менен, акыры алардын түгөнөрү калетсиз нерсе. Бирок, биз ушул баа жеткис байлыктардын экинчи, эң олуттуу түрү бар экенин эч качан эсибизден чыгарбашыбыз керек. Ал биздин көөнөрбөс, бөксөрбос, түгөнбөс элибиз. Ошол эл мамлекеттин интеллектуалдык потенциалын түзөт. Ал эми интеллектуалдык потенциал болмоюнча жердин асыл байлыктарын өздөштүрүү эч мүмкүн эмес. Ансыз биздин бар байлыгыбызды алдуу-күчтүү мамлекеттер алдап, талап кетиши мүмкүн. Ошондуктан, кубаттуу мамлекет болууну чындап кааласак, биз бул маселени биринчи планга алып чыгышыбыз керек. Маселең, Сауд Арабиясы ж.б. бул багытта өтө акылдуу иш кылышты. Алар нефтини жөн салды сатышпастан, андан түшкөн каражатты илимин, техникасын, айыл чарбасын өнүктүруүгө жумшашты. Бул эбейгеисиз чоң ийгилик алып келди. Ошол эле саясатты Кувейт, Ирак, Иран, Араб эмираты кайталады, өздөштүрдү. Эми азыр Жакынкы Чыгышта алардан өткөн бардар өлкө жок экени белгилүү. Өнүккөн маданият гана эбегейсиз экономикалык өнүгүүнү камсыз кылат.

Менин өзгөчө тынчымды алган маселе – элдин люпендешип бара жатышы болуп турат. Биз баарыбыз «чала молдо – дин бузарбыз». Ушундай ахывалда туруп акылдуусунганды, сынтакканды жакшы көрөбүз. Азыр чындыгында билим берүүге жакшы мамиле жасалып жатат. Билим берүү мыйзамын кабыл алуу фактысы эле көп маселенин чечилишин шарттап турат. Ошол эле мезгилде билим менен илимди айырмалоого болбойт. Алар ар дайым бирин бири толуктап келген. Билимдин бүгүнкү төмөнкү деңгээлин көтөрүп чыгуу чоң проблема, ага эбегейсиз күч-кубат керек. Ошондуктан, байыш үчүн байыш деген принципти өзүбүздөн оолак тутууга милдеттүүбүз. Анткени, ал акыры кыйроого алып келет.

Кийинки орчун маселе – илимди сактап калуу, аны рынок экономикасына ылай-ыкташтыруу. Ушул күнгө чейин илим мамлекеттин эсебинен жашап келе жатканы ырас. Демек, алдыда аны өнүктүрүүнүн жаңы формасын табуу милдети бар. Тилеке каршы азыр бул багытта чечкиндүү кадам жасоо мүмкүн эмес. Анткени, илим тууралуу, интеллектуалдык менчик тууралуу мыйзам жок. Интеллектуалдык эмгектин эсебинен илимди өнүктүрүү, жашоо деңгээлин көтөрүү үчүн шарт түзүлгөн эмес. Интеллект – эң маанилүү товар, ар кыл технологияларды, экономикалык программаларды сунуш кылуу интеллектуалдуу адамдардын, окумуштуулардын гана мүмкүнчүлүгүндөгү ищ. Алар соода-сатыктын предмети болуп саналат.

Алдын ала иликтөө жүргүзүү, анын жыйынтыктарын көре билүү – илимдин бирден бир артыкчылыгы болууга тийиш. Маселен, биз XXI кылымда кендин кандай түрлөрүн өнүктүрүүнү билбейбиз. Бул маселенин айланасында ойлонуу – биздин милдет болууга тиииш. Чындыгында, бизде мындай иликтөөлер жок эмес. Атүгүл сунуш кылууга болоор эле. Бирок, мыйзамга, капиталга болгон муктаждык кендирди кесип турат. Ошондуктан, илимге да билим берүү сыяктуу эле өзгөче камкордук, колдоо керек. Ансыз баалуу байлыгыбызды коргоп калуу мүмкүн эмес.

“Кут билим”, 5 января, 1993 г.

– Как это ни парадоксально, но в век научно-технического прогресса наука у нас в тяжелейшем положении. Впрочем, другого ожидать не приходится в условиях экономического кризиса, когда большинство стран СНГ начали свой путь в рынок с первоначального накопления капитала. Логика этого этапа диктует свои законы, вырабатывает приоритеты, в которых нет места науке, образованию, т.е. культуре в широком смысле слова. Особенно ранимым в этой ситуации оказался и слой научной интеллигенции. В нашей республике он, образно говоря, толщиной в молекулярную пленку. И чтобы уничтожить его, не нужно в нынешней ситуации прилагать даже каких-то особых усилий, обывательских суждений типа: “Ученые – бездельники, дармоеды...” Просто достаточно сохранять существующее положение, когда жалованье доктора наук остается ниже заработной платы среднего госчиновника, шофера автобуса, продавца “комка”. Ученый сегодня не защищен перед стихией рынка ни материально, ни морально, ни социально.

– К сожалению, наша республиканская общественность, как мне кажется, еще не созрела до понимания того, что если мы сегодня потеряем науку, пусть еще не совсем и не по всем направлениям зрелую, то завтра окажемся по уровню развития в ХVIII веке. А когда спохватимся, нужно будет затратить еще 50 лет для восстановления научного потенциала и израсходовать в сотни раз большие средства...

Однако сетовать по этому поводу, обильно орошать жилетку президента и членов правительства – бесполезное занятие. Научные беды, надо полагать, они понимают не хуже нас. А. Акаев – доктор наук, академик. В правительстве три доктора наук, в аппарате много кандидатов наук. Но что они могут сделать? Большинство населения за чертой бедности, а казна пуста... Каков же выход?

Именно пониманием этой ситуации и стремлением сохранить костяк науки, повысить ее эффективность за счет рационального использования средств, выделяемых на науку, продиктован ряд мер, предпринятых в последнее время. Например, образован Государственный комитет по науке и новым технологиям, за создание которого еще около года назад высказался я в вашей газете. Для нас, научных работников, не является секретом, что даже те малые средства, которые выделяются на науку, используются нерационально. Но это тема для отдельного разговора. Так вот, основной задачей из образованного комитета, как мне кажется, должна стать координация имеющихся ресурсов. Ведь мы не настолько богаты, чтобы позволить себе расточительство. Серьезным регулятором в этом направлении мог бы выступать Закон о науке и государственной научно-технической политике. Под председательством вице-премьера
А. Эркебаева образована специальная комиссия по его разработке из числа ведущих исследователей республики, представляющих академическую, отраслевую, вузовскую науку. Она, действительно, нуждается в защите. Ведь идет процесс самого настоящего грабежа интеллектуальной собственности предприимчивыми людьми не только из нашей республики, но и из ближнего зарубежья. Ученых, по существу, за гроши нанимают, выкачивая из них знания для получения больших прибылей.

Основная цель будущего закона – на правовой основе отрегулировать отношения, возникающие между субъектами (государство и научные учреждения, научные учреждения и предприятия, ученый и государство и т. п.) в процессе научной и научно-технической деятельности. Разработка закона, его основного варианта, в целом завершена. На мой взгляд, проект получился кондиционным, достаточно полно охватывающим проблемы, вставшие перед наукой и конкретным ученым. Он будет опубликован в печати, и после обсуждения, с учетом поступивших предложений, представлен Жогорку Кенешу.

– Обнадеживает, что, как вы утверждаете, проект тщательно проработан. Однако, по сведениям из заслуживающих, как говорится, доверия источников, в комиссии возникли серьезные разногласия, и на сегодняшний день имеются три авторских варианта закона.

– Это не совсем так. Есть первый, условно назовем его вариантом ГКННТ. Он является основным и поддерживается представителями отраслевой и вузовской науки. И два других, рожденных в недрах Академии наук, представляющих собой компиляцию аналогичных законов, действующих в России, на Украине и в Казахстане. Один из них как бы выглядит компромиссным, пытаясь сопрячь первый и третий, что вряд ли возможно, ибо третий, в свою очередь, далек от нашей реальности, по крайней мере, на несколько десятилетий. Его идеологической основой является монетаристская модель общественно-государственного устройства, когда роль государства в экономическом и социальном развитии общества сводится к минимуму, а негосударственные структуры саморегулируются, саморазвиваются. Готова ли наша республика перейти к такой модели хотя бы в обозримом будущем? Ответ очевиден – нет. Между тем авторы этого варианта упраздняют управляющую вертикаль науки и заменяют ее множеством горизонтальных, параллельных и независимых подразделений, достаточно аморфных по строению фондов.

Правда, предусматривается некая головная научно-организацион-
ная структура – высший совет по развитию науки и техники при Президенте Кыргызстана. Что это за совет – общественная ли организация или некий распорядительно-исполнительный орган? Если последнее, то чем он лучше Госкомитета? Если первое, то кто будет оплачивать труд высших советников и поддерживать аппарат, который в любом деле необходим? И как эта структура соотносится с новой Конституцией? Принятие на такой основе закона чревато дальнейшим разрушением науки, ибо науку сегодня в наших реалиях может сохранить только государство. Рассчитывать на иные небюджетные источники финансирования – опасная иллюзия. Практика уже показала, что на науку бизнес денег не дает.

Очередной кивок в сторону высокоразвитых государств, мол, у них отдача от такого построения налицо не может быть серьезным аргументом. Во-первых, потому что мы – не они. Нам до их экономического благополучия и демократической ответственности еще ох как долго надо ползти. Во-вторых, суждение о том, что якобы у них наука не управляется государством, что она полностью самостоятельна и что государство или фирмы только платят и не спрашивают с науки – это поверхностное суждение, суть – заблуждение. Они умеют считать денежки. Много платят, но и как спрашивают! И еще как управляют наукой! Только управляют не административным давлением, командами, разгонами в вышестоящих инстанциях, а рублем, простите, долларом, фунтом стерлингов и т.п.

Действительно, там, за бугром, дают деньги, и много, под идею, идут на риск. И, главное, не вмешиваются, как и на что потрачены средства, не занимаются мелочной финансовой опекой. Главное – результат. Но если тот или иной ученый, лаборатория, институт растратят выделенные на научные разработки сроком не более 3–4 лет средства на производство, извините, халтуры, профанации, то они попадают в “черный список” и уже всю оставшуюся жизнь не получат ни гроша ни от кого. Вот такой там жесткий контроль в мягкой упаковочке. Я столь подробно вынужден об этом говорить потому, что разногласия, возникшие в комиссии по проекту Закона о науке, о которых вы спросили, связаны именно с разным пониманием роли государства, его полномочий в проведении научно-технической политики.

Если сбросить словесный наряд, в который человек привык прятать обнаженную суть, то комиссия забуксовала на одном: кто будет осуществлять координацию и контроль за эффективным расходованием госбюджетных средств и как будет финансироваться наука? Других разногласий нет. Официальные представители академической науки считают, что академия должна координировать фундаментальные науки в республике и финансироваться она должна непосредственно из госбюджета, отдельной строкой. Так, как это было в бывшем Союзе. Другие – представители вузов, отраслевых НИИ – склоняются к поддержке госкомитетовского варианта, в котором вся ответственность за успех или провал научно-технической политики возлагается на Правительство республики в лице его полномочного органа, т. е. Госкомитета. Другими словами, всю заботу о науке берет на себя государство, что и требовалось доказать, ибо рассчитывать на инвестиции в науку не приходится. Но коль это так, коль государство платит, имеет же оно право хоть как-то контролировать, куда и как расходуются средства, влиять на отдельные приоритетные направления науки и техники, необходимые для развития экономики республики и создания духовных ценностей ее народов. Позиция же официальной академии сводится, грубо говоря, к следующему: государство пусть содержит академию, но никоим образом не вмешивается в ее деятельность. К сожалению, для такой странной позиции (а странной потому, что, как известно из многовековой мировой практики, “кто платит, тот и заказывает музыку”) есть юридические основания. В 1990 году был издан указ президента республики “О статусе Академии наук”, согласно которому, академия, хотя и содержится государством, является полностью самостоятельной и независимой во всех своих решениях и действиях. Но ведь еще с застойных времен известна формула – три “с”. Помните, что такое полный хозрасчет? Это самофинансирование, самообеспечение, самостоятельность. Только самофинансирование и, следовательно, самообеспечение есть достаточное и необходимое условие самостоятельности.

Суть “разногласий” в комиссии обнажилась до предельной простоты. На одном из ее заседаний прозвучало, что все возникшие проблемы сводятся, по существу, к одной – кому будет принадлежать власть над наукой? Академии или правительству республики в лице ее полномочного органа?

Правомерен вопрос, а может ли быть двоевластие или даже многовластие над наукой? Почему бы и нет. В развитых странах, как мы знаем, существует множество источников финансирования (государственное, общественное, частное) и, следовательно, множество центров власти, если уж заговорили этими терминами, над наукой. Скажем, в том же знаменитом фонде Сороса власть над наукой, которую он финансирует, в конечном счете, если быть честным, принадлежит лично ему. Захочет – будет финансировать, не захочет – не будет. Кстати говоря, в первом, госкомитетовском, варианте закона не запрещается, а поощряется создание независимых фондов, центров науки, вплоть до частных. И в нем же запрещается любое вмешательство государства в деятельность таких фондов. Речь идет о государственном регулировании на основе закона только тех научных учреждений, которые финансируются из бюджета республики. И это правильно. Так что, исходя из всего вышеизложенного и, прежде всего, имея в виду реалии нашего бытия, из того, что в первом варианте закона государство, еще раз повторюсь, берет на себя все заботы о науке, предмета для разногласий, дискуссий, на мой взгляд, не существует.

У нас в республике должен быть один центр, концентрирующий средства и осуществляющий государственную политику в области науки. И он уже есть. Другое дело, что у научной общественности остается озабоченность, как бы политику в науке не стали диктовать чиновники из комитета, хотя и облеченные докторскими и кандидатскими степенями. Но, прошу прощения, я не вижу, чем чиновник из аппарата президиума академии (своеобразного министерства) лучше чиновника из госкомитета? А если серьёзно, то первым вариантом закона как раз и предусмотрен эффективный механизм против возможного произвола высокопоставленного чиновника. Предусматривается создание независимого экспертного совета при правительстве республики, состоящего из видных принципиальных ученых, который и будет, по существу, заниматься ключевыми вопросами определения приоритетных научно-технических проектов, проблем, тематик и их финансирования. Концентрация усилий специалистов, финансовых ресурсных средств на комплексное решение болевых для республики научно-технических проблем – вопрос ее выживания.

И, во-вторых, положа руку на сердце надо сказать, что государство даже в самые застойные времена не вмешивалось в процесс научно-технического творчества. Тот, кто работает в науке, хорошо знает, что выбор тематики исследований был полостью прерогативой самих отдельно взятых ученых. Темы, как правило, определял заведующий лабораторией. Его задачей было лишь так ее сформулировать, чтобы она подходила под какую-нибудь общесоюзную проблему. И всё. Академия наук, ее институты, лаборатории, группы финансировались из бездонного союзного бюджета, и, честно говоря, никто толком не контролировал их выполнение и не спрашивал результатов. Можно было десятилетиями мурыжить одну темку, лишь в каждой пятилетке слегка меняя название, и комфортно жить, получая степени, звания, если уж совсем не ленив и достаточно ловок в общении с власть имущими. Может ли наша республика в ее сегодняшнем экономическом положении позволить себе такое расточительство, или она должна через разумную реорганизацию инфраструктуры науки, через оптимизацию государственной политики в области науки сохранить и умножить ее? Вот перед каким выбором стоят общественность республики, правительство, Жогорку Кенеш в канун принятия Закона о науке.