Год 450 29.У священного мазара готского конунга Балта

Год 450

29.У священного мазара готского конунга Балта

С остановкой по дороге в племени угоров за два световых дня и одну ночь великий каган Аттила вместе с главным шаманом всех степных племен Айбарсом добрался до Аквинкума, в котором проживало разноплеменное население, но язык общения был гуннский. Верховный хан не заехал в город, а проехал мимо далее на один конский переход и остановился в небольшой закрытой от ветров лощине, где располагалось святое место – высокая полуразрушенная гробница-мазар благословенного германского конунга-родоначальника знаменитых Балтов.

Каган отдал команду своему новому начальнику охранной тысячи, приемному сыну славянского коназа Онегизия восемнадцатилетнему Поскребышу, боевому и удалому воину, отличившемуся уже в столь юные годы в двух походах: на маркоманов и на Византию, – ставить недалеко от этой священной гробницы в форме четырехугольной каменно-кирпичной башни, широкой внизу и сужающейся высоко в верху, походные шатыры. Всего было поставлено на расчищенной от снега площадке три юрты: одна для кагана Аттилы и шамана Айбарса и две для охранных воинов сабиров и антов. Сгущались сумерки, священнодействие при ночных звездах высокие синие небеса не одобряли, следовало дожидаться утренних солнечных лучей.

В ханской юрте разожгли в очаге большой огонь из сухого камыша, извлеченного из-под снега на берегу близкого ручья, первый густой дым вышел полностью из верхнего светодымового отверстия – тюндюка, огонь сделали медленным и на две трети прикрыли верхнее отверстие закрывающейся кошмой, чтобы не уходило прочь тепло. Разогрев мясо, взболтав в горячей супе ячменное толокно-далган, разложив на скатерти сухие лепешки, хурут и очищенный репчатый лук, обслуживающие воины удалились и оставили кагана-племянника и шамана-абу одних. Те скинули с себя промерзшие на холодном ветру зимние малахаи и волчьи боруки, сняли с ног сапоги и протянули ноги с кошмы к очагу, расположившись по две стороны дастархана.

Не спеша великий каган и умелый шаман поели разложенной еды, запили теплым жидким далганом. Согретое помещение, сытый желудок и хорошее настроение располагали к беседе.

– Меня удивляет, что готы так открыто и демонстративно расположили гробницу своего благородного предка Балта? – сказал великий каган, немного убирая ноги в портянках от горячего огня в сторону.

– В те времена, когда они провожали в поднебесное царство мертвых этого своего властителя, тогда еще золотой металл не имел столь колдовской власти над германцами, – сразу же ответствовал пожилой шаман, почесывая седую жидкую бородку, – да и над нами, гуннами, также; и в захоронения они не клали этот презренный желтый металл, являющийся единственным источником человеческого святотатства, когда разрывают могилы ради золотых вещей покойного. Да и к тому же, говорят, что мазар германского конунга Балта обладает страшной силой карать преступников, покушающихся разрывать его. Не проходит и трех дней, как они умирают в ужасных мучениях.

– Наши союзники и вассалы поклоняются, аба Айбарс, самым различным богам. Если наши, гуннские, боги это Высокие небеса – Коко Тенгири и Вечные земля и вода – Иер-Сув, то у германцев всевластным покровителем является Водан, у славян – Перун, у византийских иудеев – Иегова. А ведь этот мазар является чудодейственным в толковании германских готов. И почему это я должен поверить в его силу?

– Мой любимый племянник, не говори такие богохульные слова. Мы, степные гунны, вышли из просторов, расположенных много севернее высокой синьской каменной стены. Наша жизнь всегда трудна и полна лишений и опасностей. Не всегда на огромных равнинах удается высокая зеленая трава, бывают и тяжелейшие года летней засухи и зимней бескормицы-джута. Но мы достойные своих небесных повелителей люди и потому дошли в течение многих и многих лет досюда, до этой благодатной пушты Паннонии. И я чувствую нутром и разумом, что мы никак не остановились здесь и собираемся идти и далее, чтобы захватить себе, по праву отважных и сильных, галльские и германские плодородные долины. Растения на лугах и пастбищах питают травоядных животных, а тех поедают хищники и люди. Но у людей есть небесные боги, которые направляют их деятельность и их движения. И такой порядок является непоколебимым на земле и установлен высокими небесами как закон Вечного эля¹³⁵, где Иер-Сув неизменны. Над нами всеми властвуют высокое синее небо – Коко Тенгири, а другие народы просто не знают этого. И потому они именуют Тенгири каждый по-своему. Но на самом деле все мы адресуем свои молитвы, заклинания и просьбы одному и единому богу небес, имеющему различные обозначения. И потому не может быть священного места – мазара отдельно для германцев и отдельно для гуннов. Мазар одинаков для всех. Но мазар сам по себе не обладает святой силой, он лишь есть место, где люди поклоняются своим разноименным богам. Он помогает человеческим молитвам быстрее дойти до всевышнего и способствует их скорому исполнению. Почему мы не пошли на мазар ночью? Потому, что это не угодно высоким небесам. И просто так без причины нельзя ходить к святому месту. У нас же есть большая причина, мы будем просить удачи в наших скорых военных деяниях. Правильно я говорю, мой каган?

– Да, ты прав, шаман-аба, нам нужна только удача в ближайшие годы. Мы начнем вскоре великие дела. Нас ждут испуганные народы и трепещущие города, которые должны склонить свои затылки под копытами наших любимых коней. Мы шли долго, почти двадцать четыре поколения. Мы должны дойти до бескрайнего моря, которое простирается за землей Британия, и только там остановить бег наших скакунов. А ты пойми меня правильно, мой аба. Как же мне быть, коли в нашем необъятном каганате проживает множество различных народов, племен и родов, которые веруют в различные божества? Не могу же я, владыка всех этих людей, верить в бесконечное множество богов? И при этом боги исключают друг друга. Например, древние божества румийских латинян во главе с их верховным богом Меркурием ненавидят богочеловека Иссу Христоса. А Исса, в свою очередь, отрицает древних богов румийских эллинов вместе с главным богом Зевсом. Ты меня убедил, что самое главное божество в этом человеческом мире – это высокие небеса, которым можно верить без лицемерия и обмана. И кроме того, я верю в свою небесную счастливую звезду, которая подарила мне уже множество побед над врагами на поле брани. Она же вручила мне священный меч победы, оберегающий меня и мой народ в походах и войнах.

– Да, мой любимый племянник, священный меч гуннского бога войны Аара-Пуру – это величайший дар небес тебе и всему победоносному народу гуннов. Мы должны дойти до бескрайнего последнего моря, где кончается земля, и установить везде наш порядок, наш Вечный эль. Небесный меч будет удесятерять наши силы и даровать нам верховенство в битвах и сечах.

– Я тебе выскажу еще одну мысль, только ты, дядя Айбарс, не называй ее богопротивной. Ты же знаешь, как наши братья аланы и роксоланы любят стравливать бойцовских петухов. А некоторые из петушиных владельцев иногда тайно привязывают к ноге своего любимца небольшие острые железные иглы. И петух-драчун с иглой забивает насмерть своего соперника-забияку. Правда, такая победа не засчитывается, если выявляется наличие запрещенной правилами острой иглы. А не кажется ли тебе, служителю богов, что в нашем случае мы имеем нечто подобное, со священным мечом нашего древнего бога войны Аара? Ведь на этот раз у нас имеется уже ощутимое и достаточное превосходство над любым неприятелем, как смертельно ранящая игла у петуха.

Главный шаман гуннского народа Айбарс недовольно повел глазами, долго не отвечал и лишь сказал тихо:

– Высоким богам с небес виднее…

Наутро великий каган и главный шаман пробыли у готского мазара недолго, как того требуют негласные правила помещения святых мест. Благочестиво посидев четверть румийского часа на снятых с конских спин высоких деревянных гуннских седлах, они встали разом, кивком головы поблагодарили священную гробницу германского конунга Балта за будущее покровительство и удалились прочь, поручив заботам нукеров унести конские седла.

Уже в юрте, за горящим костерком в очаге, они расселись друг против друга на серой кошме и долго молчали. Шаман Айбарс нашептывал очень тихо, едва шевеля губами:

– Приходящий 450-й год, который по румийскому счислению лет уже наступил, а по нашему гуннскому летоисчислению наступит 21 марта, является годом тигра. Мазар сообщил мне, что ты, каган гуннов, в этот год тигра являешься символом мужского начала, великодушен, склонен к деятельности, добиваешься высоких целей, помогаешь попавшим в беду. Ты обладаешь громадной внутренней силой и можешь передавать свои желания без слов другим людям, которые, сами того не ведая, полностью покоряются тебе. Ты должен прекрасно руководить и управлять, мы все верим тебе. Но злые духи-албысы стараются навредить тебе, привить себялюбие и противоречивость суждений, а также чрезмерную любовь к желтому металлу. Если ты последуешь за албысами, то будешь иметь склонность к мании величия и уподоблению себя богам, а также несоизмеримую тягу к необоснованному риску. Святое место также дало мне знать, что секреты и тайны твоей удачи и счастья находятся только в твоих мыслях, в твоих деяниях и в твоих руках.

Около трех румийских часов шла небольшая походная процессия из полусотни воинов-телохранителей и двух наиболее могущественных людей гуннского каганата: самого сенгир-хана и главного шамана-провидца. Поскрипывал снег под конскими копытами. По обеим сторонам дороги стоял занесенный снежным покрывалом кустарник. Изредка всхрапывали кони, испуская на морозном воздухе пар из пасти. Над всадниками высоко в небе кружили с гортанными криками черные вороны.

И вдруг почему-то вспомнил великий каган и бывший румийский легат Аттила, что румийцы любят гадать по направлению полета птиц – коршунов, воронов или сов, а также по особенностям птичьего крика и даже по высоте полета; если птицы летят высоко над землей, то в этом они видят хорошее предзнаменование. Верховный хан поднял голову, вороны темнели на ярком солнце мелкими черными точками, но их выкрики доносились до всадников отчетливо. Вспомнилась бывшему учащемуся исконнорумийского педагогикума аманату Аттиле лекция старенького преподавателя-ритора по истории божественного возникновения Рума, что этот способ ворожбы – наблюдение за полетом вещих птиц – сыграл важную роль в момент основания Вечного города. Якобы, братья Ромул и Рем заспорили, где именно следует возвести город и уговорились решить спор с помощью вещих птиц. Они сели порознь по разные стороны высокого холма и стали ждать. Говорят, со стороны Рема пролетело шесть коршунов, а со стороны Ромула – вдвое больше. Но при этом старый ритор, оглядываясь, чтобы никто из посторонних не подслушивал его, сообщил своим юным ученикам, среди которых из нерумийцев был лишь один гуннский аманат Аттила, что Рем на самом деле увидел своих птиц, а Ромул-де солгал про количество птиц, выслушав сообщение брата. Обман раскрылся, Рем пришел в негодование, братья поссорились и Ромул, а скорее всего, кто-то из его друзей, коварно убил Рема. Получив таким способом власть над будущим городом, Ромул ввел гадание по птицам в официальную религиозную традицию. И с тех пор румийцы всегда отдавали предпочтение коршунам. И при этом важно было все: и с какой стороны они появились, и сколько их было, и в какое время дня они прилетели. Только специальные жрецы– птицегадатели могли толковать различные предзнаменования.