Красковский В. М

Часть V Командующий войсками противоракетной и противокосмической обороны

Мне не сразу пришлось вступить в новую должность. В течение месяца, пока в отпуске находился генерал И. М. Мальцев и подыскивался кандидат вместо меня, я продолжал исполнять обязанности на прежней должности. Сложность предстоящей работы требовала от меня серьезной подготовки, поэтому я еще до приказа о назначении начал изучать новые для меня войска и технику. С этой целью привлекал офицеров из Управления ПРО и ПКО, где в отделе главного инженера были высококвалифицированные специалисты.

Занимаясь своими делами, я все больше думал о том, как встречусь с войсками, которыми предстояло командовать. Неоднократно разговаривал с генерал-полковником артиллерии Ю В. Вотинцевым. Старался от него узнать побольше об особенностях войск, объектах, частях и их командирах, конструкторских бюро, занятых разработкой вооружения. Генерал Ю.В. Вотинцев бессменно командовал войсками Противоракетной и Противокосмической обороны (ПРО и ПКО) почти 19 лет. Хотелось узнать методы его работы, чтобы в максимальной мере сохранить преемственность управления, что немаловажно для войск при смене руководства. Договорились с Юрием Всеволодовичем о конкретной дате приема мною должности – 12 августа, о чем я доложил Главкому, и получил от него на это согласие.

В штабе уйма дел. Теперь все труднее найти час-другой для самообразования. Отвлекают частые телефонные звонки. Прибывают с докладами офицеры отделов и служб, рассматриваются самые разнообразные вопросы. Люди торопились с решением своих проблем, зная о том, что я покидаю штаб. Сам же я чувствовал, как на последнем этапе стал легко ориентироваться во всех штабных делах, сказывался солидный опыт и любовь к штабному ремеслу. Я никогда не ограничивал свою штабную работу лишь бесчисленным потоком документов. В ее основе всегда лежали практические дела в войсках, широкое общение с личным составом всех категорий и постоянное расширение рамок своей деятельности. Этими правилами я руководствовался в полку, дивизии, корпусе, армии, округе и в Главном штабе. Все это позволяло держать в руках нити управления, которыми обеспечивается командир, вносило разнообразие в штабной труд, делало его интересным и полезным.

Не без грусти я готовился к смене рода своей деятельности, но теперь было не до эмоций. Надо было думать о предстоящей ответственной работе, о том, как стать командующим сложного рода войск, весьма важного не только в Вооруженных Силах, но и в государстве, аккумулирующего в себе передовые достижения отечественной науки и техники.

5–8 августа я находился в поездке в ГСВГ и БВО. Командировка была связана с внедрением в Сухопутных войсках автоматизированных систем управления. Выезжали в составе группы Генерального штаба.

В Германии работали в Вюнсдорфе и на Магдебургском полигоне, в БВО в учебной дивизии в Борисове и в Колодищах. Каждый раз, когда я бывал в Германии, вспоминал войну 1941–1945 г.г. Невольно присматривался к германской земле, откуда начиналось нашествие фашизма, к местности и быту немецкого населения, где все иначе, чем на родине.

В Германии внешне во всем порядок, чистота городских улиц, строгость во дворах, дома с заостренными крышами, четкие кварталы засаженной земли, асфальтированные узкие дороги, а в населенных пунктах сельской местности улицы выложены булыжником. Заметная обособленность жизни каждого двора. И хотя немало лесных массивов, но лес, как правило, насажен и отличается от нашего худостью и бедностью.

Пролетая на вертолете в стороне от Магдебурга и наблюдая город, я вспомнил о дочери Оле, которая родила здесь в 1980 году внука Сашу. В ГСВГ я встретился с генералом Н. Ф. Черкашиным, бывшим командующим А ПВО ОН, а ныне нашим представителем в ННА по ПВО и ВВС.

Что касается средств АСУ, с которыми мы знакомились, то они не внушали больших надежд. Система АСУ «Маневр» была громоздкой, дорогостоящей и требовала большого времени для оснащения ею войск. Не вызывали восхищения и другие средства автоматизации управления, как не пытались их расхваливать при демонстрации.

9 августа я доложил Главкому о результатах своей поездки. Через 2 суток начальник Главного штаба возвратился из отпуска и приступил к своим обязанностям. Я получил возможность полностью заняться подготовкой к новой должности.

В этот день мы смогли несколько часов провести в беседе с генералом Ю.В. Вотинцевым. По моей просьбе прошлись с ним более детально по списку руководящего состава войск. Беседа наша проходила в кабинете Юрия Всеволодовича. Он заметно волновался, много курил.

Состояние его, прослужившего в Вооруженных Силах 50 лет, прошедшего войну и возглавлявшего войска ПРО и ПКО, начиная с их колыбели, я хорошо понимал.

Генерала Ю.В. Вотинцева я ближе узнал во время службы в Главкомате. Мне нравилась его четкость выражения мыслей. В выступлениях на Военных советах войск его речи отличались высокой патриотичностью, возвышенностью. Тем, кто их слушал, внушалась уверенность в глубокой преданности и непогрешимости дел в войсках. Я всегда воспринимал его выступления именно таким образом. Войска ПРО и ПКО были закрытыми, находились на особом счету, так как предназначались для решения задач стратегического значения. Их командующий был хорошо известен в Вооруженных Силах, пользовался непререкаемым авторитетом, как у руководства Вооруженных Сил, так и у личного состава войск ПВО. Многие годы командования ПРО и ПКО (около 19 лет) и возраст Юрия Всеволодовича могли вызвать и переоценку состояния дел в войсках.

Юрий Всеволодович был сыном революционера, председателя ТуркЦИКА, зверски убитого в Алма-Ате в 1919 году. За время командования престижными войсками к его боевым наградам прибавилось много других орденов, в том числе звезда Героя Социалистического Труда. Глядя на генерала Вотинцева, я думал, что и на этот раз мне приходится менять на посту человека намного старше и опытнее себя, к тому же очень заслуженного. Невольно задавал себе вопрос: «Справлюсь ли? Хватит ли мне опыта, закалки, ума, чтобы оправдать доверие войск и тех, кто рекомендовал меня на этот пост?» С такими мыслями закончился последний день моего пребывания в штабной должности.

Перед тем, как начать свое повествование о службе в должности командующего, хотелось бы сделать короткое отступление, суть которого в следующем.

Через несколько лет после увольнения из Вооруженных Сил и после смены власти в нашем государстве генерал Ю.В. Вотинцев в своих воспоминаниях под названием «Неизвестные войска исчезнувшей сверхдержавы» даст развернутую картину создания и развития войск противоракетной и противокосмической обороны.

В настоящей повести я постараюсь продолжить историю «Неизвестных войск» в последний период существования СССР, рассказать о том, при каких обстоятельствах они становились известными советскому народу, который создавал их во имя мира на земле. О том, как и почему войска стали мишенью номер один в планах ослабления обороноспособности СССР при молчаливом согласии его Верховного Главнокомандующего.

12 августа в 12 час. 40 мин. мы вместе с генералом Вотинцевым прибыли на доклад к Главкому. В кабинете Главкома находились генералы Е.С. Юрасов, И.М. Мальцев, Б.В. Бочков, М.Ф. Бобков, Н.В. Сечкин, В.Г. Михайлов. Генерал Вотинцев доложил Главкому о сдаче, я – о приеме должности. Главком зачитал приказы МО СССР об увольнении Ю.В. Вотинцева и моем назначении. Поздравляя меня, Александр Иванович сказал: «Ты и не думал, что будешь командующим?» Затем хорошие слова были сказаны в адрес генерала Вотинцева. Ему были вручены грамота министра обороны и подарок от Главкома.

От Главкома все направились на обед в столовую, где Александр Иванович указал мое место между двумя его заместителями Ю.В. Бочковым и А.Г. Смирновым. Из столовой мы с генералом Юрасовым и Вотинцевым направились в Управление командующего ПРО и ПКО, где состоялись церемония прощания подчиненных со своим командующим и представление меня личному составу.

Оставшись с офицерами Управления, я сказал им, что впервые назначен на должность командующего, что мне войска ракетно-космической обороны мало известны. Тем не менее, длительная штабная работа, приобретенные в ходе нее качества и Ваша помощь, будут способствовать овладению необходимым уровнем знаний, чтобы мы сообща продвигались вперед в деле совершенствования войск. Большинство офицеров управления мне были знакомы. Во всяком случае, я хорошо уже знал своих заместителей генерал-лейтенанта Б.А. Алисова, начальника штаба генерал-майора Г.Д. Воротникова, главного инженера генерал-майора Н.В. Кислякова и ряд других офицеров Управления рода войск.

После встречи со своими подчиненными я отдал команду адъютанту старшему прапорщику В.Н. Козлову на переезд из прежнего своего кабинета, чтобы следующий рабочий день начать на новом месте. С этого дня в обращении ко мне я слышал непривычные для себя, но многозначащие слова «товарищ командующий». Начинался период напряженной работы. Знакомство с войсками и объектами проводилось по утвержденному Главкомом личному плану. Путь познаний предстоял трудным, но пройти его нужно было с максимальной эффективностью и в короткий срок.

Эта работа осложнялась тем, что войска представляли собой сложные технические объекты территориально расположенные на больших расстояниях друг от друга и объединенные единым алгоритмом управления, обеспечивающим работу в реальном масштабе времени. Объекты системы предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства находились по периметру всей территории Советского Союза. С севера на юг от Кольского полуострова до Азербайджана, с запада на восток от Риги, Мукачево до Камчатки, Находки. Объекты системы ПРО размещались вокруг Москвы. Характерным для всех из них было обновление. Причем процесс обновления систем проходил в условиях непрерывного несения ими боевого дежурства при исключительно высоком уровне автоматизации. На смену каждой из существующих систем приходила новая, более эффективная, сложная и требующая значительных капитальных вложений. Степень готовности вновь создаваемых систем была различной. К тому же новые системы требовали укомплектования их обученным личным составом, которого не всегда хватало даже для средств, находящихся на дежурстве.

В решении задач развития и совершенствования войск большую роль играли конструкторские бюро, научно-производственные коллективы промышленности и научные учреждения Войск ПВО.

Наряду с типовыми задачами для каждого командира в круг обязанностей командующего входили самые разнообразные вопросы. Это – организация и обеспечение боевого дежурства системами предупреждения о ракетном нападении, противоракетной и противокосмической обороны, контроля космического пространства, контроль за ходом создания новых систем, поддержание тесной связи с конструкторскими бюро и научно-производственными объединениями, выработка совместно с НИИ Войск ПВО оперативно-стратегических обоснований направлений дальнейшего развития систем, проведение исследовательских учений, а также участие в различного рода испытаниях.

В итоге, передо мною открывалось широкое поле деятельности. Оно требовало перегруппировки внутренних сил и срочного их пополнения недостающими составляющими. Возможно, впервые за все годы службы я ощутил огромную ответственность, которая взвалилась на меня, как на командующего войсками, постоянно находившимися в центре внимания не только высших военных, но и правительственных инстанций.

Прошло полгода после окончания работы ХХVII съезда КПСС. В периодической печати и других средствах массовой информации стало отводиться много места внезапно обнажившимся болезням нашего общества. Начиналась критика социализма. Огорчало то, что болезни общества преподносились как зло, порождаемое не отдельными личностями, а социальной системой.

Невольно думалось, как же так получалось? Почему? Ведь в стране и партии была система управления, соответствующие органы, учреждения и средства, достойные руководители. Общество заболевало, а на его болезнь своевременно не реагировали те, кому следовало. Выходило так, что народ и верхи жили каждый по-своему. Между собою мы, офицеры, рассуждали о том, что было бы, если бы Л.И. Брежнев еще пробыл у власти пять лет. Мы понимали, как трудно теперь поворачивать общество в здоровое русло, выводить его из экономического и идеологического тупика. Однако в том, что будут преодолены все препятствия на этом пути, никто из нас в 1986 году не сомневался. Мы верили могучим силам, коими были КПСС, дружба народов, советская власть и несметные ресурсы страны.

С 18 по 23 августа в Главкомате проводился оперативный сбор, в нем принимали участие командующий армией Предупреждения о ракетном нападении генерал-лейтенант Н. И. Родионов и командир корпуса ПРО генерал-майор В. А. Савин, с которыми я имел возможность с пользой провести несколько дней.

27–28 августа мы с генерал-лейтенантом Михаилом Ивановичем Ненашевым, начальником управления разработок и испытаний средств и систем ПРО, ПРН, ПКО и ККП, находились на ракетном полигоне Плисецк при запуске космического аппарата системы обнаружения стартов БР США. Поездка носила для меня ознакомительный характер. Михаил Иванович был превосходный знаток своего дела. Проведенное с ним время в командировке можно было приравнять к курсу обучения.

Генерал М. И. Ненашев принадлежал к когорте военных ученых, прошедших Великую Отечественную войну. Он являлся одним из пионеров создания и становления зенитно-ракетных Войск ПВО и Войск ракетно-космической обороны. Его заслуги были отмечены званиями Героя Социалистического Труда и Лауреата Государственной премии. Впоследствии мне неоднократно приходилось в процессе работы ощущать помощь этого мудрого, всегда доброжелательного и жизнерадостного человека.

Посещение полигона, наблюдение за предстартовой подготовкой и пуском ракеты-носителя можно отнести к практическому освоению новой должности.

Должность командующего давала о себе знать постоянно. В частях имели место чрезвычайные происшествия, иногда с гибелью людей, грубые нарушения воинской дисциплины самого различного характера, которые требовали моего личного участия в расследованиях. Постепенно я знакомился с группировкой и объектами войск, дислоцировавшихся вблизи Москвы. Для лучшего ознакомления с состоянием воинских частей я старался придерживаться правила проведения встреч со всеми категориями военнослужащих этих частей во время их посещений. Такой метод оправдал себя. Возвращаясь из войсковой части после таких встреч, я уже имел необходимое для начала представление о положении дел в войсковой части. Далее по тексту просто «части».

К середине сентября я побывал на объектах СПРН (система предупреждения о ракетном нападении) на Печоре, в Мончегорске и Скрунде. На РЛС в Печоре меня встретили командир соединения ПРН полковник Анатолий Васильевич Соколов, начальник политотдела соединения полковник Анатолий Васильевич Емельянов и командир части подполковник Владимир Иосифович Полищук. На РЛС еще продолжалась работа по устранению последствий пожара в 1985 году. Личный состав нес большие нагрузки, осуществляя боевое дежурство и проводя восстановительные работы своими силами.

До встречи с личным составом я смог познакомиться с состоянием всего объекта, условиями жизни и быта людей. На меня хорошее впечатление произвело трудолюбие людей, их большой вклад в восстановление РЛС. Мне было известно, что после чрезвычайного происшествия на объект устремилась масса всяких комиссий по расследованию и контролю за ходом восстановления станции.

Комиссии обращали внимание лишь на состояние станции. Их мало интересовала жизнь и быт личного состава, который, к сожалению, за последние месяцы накопил физическую и психологическую усталость. Поэтому, когда я в начале своей речи обратился на собрании офицеров со словами благодарности к ним за бдительную службу на боевом дежурстве и большую работу, проделанную по восстановлению станции, то заметил, как потеплели лица людей. В дальнейшем разговор велся по целому комплексу вопросов. На собрании выступило семь офицеров, которые дополнили общую картину состояния дел в части и на объекте.

Аналогично прошли знакомства с РЛС и личным составом в воинской части полковника Владимира Ивановича Ищишина в Мончегорске и воинской части полковника Альбетраса Болеславича Новицкаса в Скрунде.

Теперь я имел представление о группе РЛС, обеспечивающих разведку космического пространства с Северо-Западного и Северного воздушно-космического направления. В Скрунде (ЛатвССР) полным ходом шло строительство новой РЛС типа «Дарьял», которая шла на замену устаревшей РЛС «Днепр». Я изучал особенности каждого гарнизона, условия быта личного состава срочной службы, офицеров, прапорщиков и их семей, взаимоотношения с местными органами власти. До конца сентября мне удалось побывать на боевых стрельбах одной из частей корпуса ПРО на испытательном полигоне в районе оз. Балхаш и на РЛС системы ПРН в Куткашенах (Аз.ССР), Севастополе и Мукачево. Работал я по известной уже схеме. Гарнизоны, в которых побывал, отличались друг от друга рядом особенностей. Наиболее благоустроенными гарнизонами были Севастопольский и Мукачевский. Оба располагались в окрестностях городов.

Севастопольский объект располагался на южном берегу Казачьей бухты, а сама РЛС на мысе Херсонес. Командовал частью опытный командир полковник Иван Макарович Полтава. Часть на протяжении нескольких лет являлась отличной. Основной бедой гарнизона была нехватка жилья для офицерского состава. Эта часть переполнялась офицерами, в семьях которых были больные, нуждавшиеся в черноморском климате. Она была одной из частей, куда многие офицеры стремились попасть по замене из Заполярья, Балхаша и других мест с неблагоприятным климатом.

Примерно также расценивался в войсках и мукачевский гарнизон, где командовал подполковник Виталий Сергеевич Дубровин.

Объект в Куткашенах размещался в 90 км севернее Кировобада на южной стороне главного Кавказского хребта. Радиолокационная станция дальнего обнаружения типа «Дарьял» была недавно введена в строй. Командиром этой части был подполковник Геннадий Андреевич Добров. Для этого объекта, как и для Печорского, было характерно то, что он был принят от строителей с большим не завершением строительства от первоначального проекта. Его завершение ложилось на плечи личного состава, не располагавшего для этого ни средствами, ни специалистами, ни силами, ни временем.

Надо сказать, что незавершенность строительства объектов СПРН была хронической болезнью времени. Все торопились отрапортовать о готовности объекта к заступлению на боевое дежурство, оставляя хвосты недостроя, от которых зависел быт личного состава и семей военнослужащих. Детские сады, магазины, клубы, поликлиники, спортивные сооружения, столовые, автопарки и даже очистные сооружения отходили на второстепенный план, что впоследствии лихорадило людей, изматывало командиров нескончаемыми заботами по благоустройству жилых городков. Немало забот для командования представляло низкое качество выполненных работ и на технологических сооружениях. Все это не могло пройти мимо моего внимания. У меня начинало формироваться менее радужное представление о состоянии войск в отличие от того, которое складывалось когда-то по оценкам генерала Ю. В. Вотинцева.

Понимал я и то, что придется рассчитывать на собственные силы по завершению недостроя и других «хвостов», ибо ни главкому, ни его первому заместителю, курировавшему войска РКО, по известным причинам говорить об этом, а тем более жаловаться, было бесполезно.

28 сентября явился для нашей семьи приятным днем. У нас гостил Владимир Дмитриевич и Евдокия Петровна Лавриненковы. Они приезжали в Москву к своему сыну Петру. С Владимиром Дмитриевичем мы в неторопливой беседе провели почти четыре часа. Он поделился со мною замыслом написания книги об Ахмет-Хане Султане, своем фронтовом друге, летчике. А я подумал, что благородная цель свойственна благородной душе, какою одарен природой Владимир Дмитриевич. Я внимательно слушал и всматривался в черты лица моего собеседника, человека, которого я знал много лет. Мне казалось, что в них прибавилось еще мужества. В тот день Владимир Дмитриевич подарил нам свои книги «Колокола памяти» и «Без войны». Мы тепло расстались с нашим большим другом и незаурядным человеком.

В начале октября мне удалось побывать на узле Загоризонтной радиолокации в Комсомольске-на-Амуре и вновь строящемся объекте системы обнаружения из космоса пуска БР. При знакомстве с узлом ЗГО я обратил внимание на его ничтожный вклад в эффективность системы предупреждения. Помню нашу затянувшуюся беседу на объекте с командиром части полковником Иваном Васильевичем Ювченко и главным инженером полковником Медведевым. Вызывало сомнение то, что станция ЗГО несла боевое дежурство, будучи не принятой на вооружение. Было над чем поразмышлять.

Возвратившись из дальней командировки в Москву, я продолжал знакомство с системой ПРО и другими объектами войск в районе столицы. Здесь особенность работы заключалась в том, что надо было вникнуть в большой масштаб нового строительства и модернизацию ранее созданных средств, режим несения боевого дежурства и т.д.

К концу октября я уже побывал в основной группировке подчиненных войск, продолжал углублять свои знания в части физики работы разнообразных средств, стоящих на вооружении систем, ближе знакомился с командованием соединений и частей, а также с конструкторами. Работа моя строилась на тесном взаимодействии с заказывающими управлениями ГУВ, Инженерного управления ПВО. Постепенно я начинал обретать знания и опыт в управлении войсками. Мне хорошо помогали мои заместители генералы Б. А. Алисов и Н. В. Кисляков. Тесный контакт был установлен с командирами корпуса ПРО генералом Виктором Андреевичем Савиным, начальником Центра контроля космического пространства полковником Александром Петровичем Зайцевым, командиром части ПКО полковником Сергеем Сергеевичем Мартыновым. Сложнее достигалось взаимопонимание с командующим армией СПРН генерал-лейтенантом Николаем Ивановичем Родионовым, который тяготел к максимальной самостоятельности, и при каждом удобном случае старался дать понять мне об этом. Его поддерживал в этом член Военного совета генерал-майор А.А. Поздеев. Я видел, что они переоценивают свои способности по управлению армией, допускают серьезные промахи в ряде направлений. К ним нужен был особый подход.

В армии и в корпусе неблагополучно было с дисциплиной, что никак не вязалось в целом с хорошим обустройством гарнизонов по сравнению с другими родами войск. В соединениях был самый высокий уровень укомплектованности офицерским составом, в том числе старшими офицерами. На каждые пять-шесть солдат приходился один офицер. Фактически не было бесквартирных семей офицеров и прапорщиков, кроме Севастопольской части, где временно семьи селились в общежитии.

Проводя встречи с офицерами частей рода войск по вопросам дисциплины и организованности, я всегда подчеркивал эту особенность и то обстоятельство, что в других родах войск ПВО не было таких идеальных условий для службы, как в войсках ракетно-космической обороны, где части армии выполняли боевую задачу на месте постоянной дислокации. Большинство из них не тревожили выходами на полигон или другими маневрами. Ритм службы был установившийся, одинаковый для мирного и военного времени, что присуще для войск постоянной готовности. В каждой части был мощный, укомплектованный аппарат управления – командование, штаб, политорган. В некоторых гарнизонах одних политработников было свыше 20 человек. Однако жизнь казармы нередко оставалась потемками для командиров. Поэтому нельзя было мириться с низким уровнем дисциплины в наших войсках. Многое зависело от качества работы командиров, политорганов и штабов. Некоторым руководителям, особенно армейского звена, мои требования были не по душе. Обращал на себя внимание и факт неравномерности уровня подготовки частей, в числе лучших из года в год числились одни и те же части, остальные не поднимались на уровень передовых. Не трудно было заметить и промахи с подбором кандидатов на должности командиров частей. Некоторые из них были назначены явно ошибочно, не справлялись со своими обязанностями. Решения по исправлению ошибок с назначениями принимались медленно, нерешительно. В этом сказывались недоработки командующего и члена Военного совета армии. Так постепенно открывались для меня все новые особенности вверенных мне войск и определялись направления приложения своих сил. Вникая в вопросы организации боевой подготовки, я не обнаружил курсов этой подготовки. Было решено в Управлении рода войск написать такие Курсы. Эта задача была возложена на вновь назначенного начальника боевой подготовки полковника А.Н. Сколотяного. Заместителем начальника штаба рода войск был назначен разносторонне подготовленный и ответственный офицер полковник В.К. Тимофеев.

По мере того, как шло время моего пребывания в новой должности, я понимал необходимость самообразования. Произошло так, что войска свалились на меня внезапно всеми своими системами, отживающими и нарождающимися. В каждой системе ПРО, ПКО, ПРН, ККП было множество своих средств, и мне их нужно было знать хотя бы в такой мере, чтобы из всего многообразия взаимосвязанных систем и средств сложилось единое, четкое представление о вооружении и применении средств ракетно-космической обороны. Теперь я стремился поскорее стать компетентным начальником, постигал законы небесной механики, изучал космические аппараты и остальные вопросы.

В начале ноября побывал на вновь строящейся Красноярской РЛС (Енисейск) и РЛС в Усолье-Сибирском (под Иркутском). «Путешествие» по объектам Сибири мы совершили с офицером Управления подполковником А.П. Блиновым. До Красноярска летели рейсовым самолетом МГА. От Красноярска до РЛС проехали на «Волге» 250 км по заснеженному тракту. В пути любовались природой, сибирскими деревнями, основанными более двух веков назад. Я думал о своей Спецшколе ВВС, которая в 1942 году была эвакуирована в Енисейск. Осматривая позицию, где строилась РЛС на берегу могучей реки Енисей с ее кристально чистой и прозрачной водой. В 15 км выше по Енисею в него впадала река Ангара. На второй день мы начали путь в Иркутск. В Иркутске нас встретили находившиеся там командир дивизии ПРН полковник Н.И. Сорокин и командир части подполковник В. И. Дудкин. Вместе с ними мы продолжили путь в Усолье-Сибирское. Я впервые был в этих местах и с большим интересом воспринимал увиденное. А смотреть было на что. Мы проехали почти весь город Иркутск, затем Ангарск и Усолье-Сибирское. В течение суток я смог осмотреть действующую и строящуюся РЛС, гарнизон и встретиться с личным составом. На этом завершилось мое ознакомление со всеми объектами СПРН.

Теперь я мог приступить к знакомству с научно-производственными объединениями, с их руководителями, занятыми оснащением наших войск вооружением, аппаратурой автоматизации управления и отработкой систем.

14 ноября вместе с генералами М.И. Ненашевым, Н. В. Кисляковым побывали в НПО им. Лавочкина и его опытном заводе в Химках. Я познакомился с производством межпланетных космических станций и специальных космических систем и их разработчиками, известными конструкторами В.М. Ковтуненко, А.Г. Чесноковым, А.П. Миловановым и другими. Это поистине был день познаний. Расстались мы с товарищами НПО, готовые к тесному продолжению сотрудничества.

15 ноября вызвал на беседу ранее отстраненного мною от должности одного из командиров частей корпуса ПРО подполковника В.И. Петрова. Неурядицы в семейной жизни и серьезные упущения по службе привели к утрате им авторитета среди подчиненных и вынудили меня прибегнуть к крайней мере – отстранению Петрова от должности. В беседе он признался, что командиром части больше быть не мог. «Суд чести» ходатайствовал об увольнении его из Вооруженных Сил. В просьбе изменить решение суда я отказал, так как не имел таких полномочий. С Петровым долго возились до меня, но почему-то не могли принять решительных мер. Его отстранение от должности благотворно подействовало на дела в части и тех начальников, которые имели привычку слабо реагировать на требования воинских законов.

18 ноября мы встретились с генерал-лейтенантом Е.Л. Тимохиным. Он назначался на должность Первого заместителя начальника Главного штаба, вызывался в ЦК КПСС. Я советовал ему очень серьезно подойти к новой должности, напомнил, что в этой работе не бывает мелочей.

21 ноября подводились итоги за год у Министра обороны. После выступлений Главкомов в течение трех часов делал доклад маршал Советского Союза С.Л. Соколов. Он говорил о возрастающей агрессивности и военных приготовлениях США, их стремлении к превосходству над СССР и задачах ВС, сводящихся к тому, чтобы ни в чем не уступить, не нарушить стратегического паритета. Затем выступил присутствующий на совещании член Политбюро Л.Н. Зайков. Он упрекнул Вооруженные Силы в медленной перестройке, выразил разочарование тем, что народом и партией сделано больше, чем Вооруженными Силами. Якобы есть что-то мешающее Вооруженным Силам нащупать то, чего им не хватает. В целом его речь была путанной, не оставившей хорошего впечатления. На второй день состоялось подведение итогов в Главкомате.

23 ноября в воскресенье я анализировал объемную информацию последних дней. Был под впечатлением от доклада министра обороны, в котором он подытожил фактическое состояние дел в Вооруженных Силах и осветил перспективу их развития. Положение СССР в международном отношении было сложным. Чтобы нам удержаться на нужном уровне, надо было предпринимать что-то радикальное. В государственном масштабе делались попытки предпринять меры экономического и социального порядка по ускорению решения, в том числе и оборонных задач. Станут ли они эффективными – должно было показать время. А оно шло стремительно и в случае неудачного нашего эксперимента все будет потеряно. Особенность в соревновании между СССР и США заключалась в том, что СССР фактически рассчитывал на свои силы и незначительную поддержку стран соцлагеря. США опирались на потенциал всего империалистического лагеря и были намного сильнее. Отсюда и вся сложность СССР, необходимость огромного напряжения советского народа в экономике и увеличение усилий в Вооруженных Силах. Такие размышления наводили на мысли о собственных возможностях.

24 ноября подвели итоги в своем роде войск, а с 25 ноября я убыл в отпуск. В этот день доложил на подпись Главкому документы. Обедали с генерал-полковником авиации Г.Ф. Байдуковым. Он собирался в США. Георгию Филипповичу уже под 80, но в нем не ослабевает сила разума. Мне всегда нравится наблюдать за манерой неторопливого, но на редкость емкого разговора этого мужественного человека.

Георгий Филиппович спросил меня, как я осваиваю новую должность, передал привет Тамаре и пожелал нам хорошего отдыха в Сочи.

20 декабря мы возвратились из Сочи, где провели отдых в лучшем виде. Отпуск мой заканчивался 2 января 1987 года. Я созвонился с генералом Б.А. Алисовым, узнал обстановку, она позволяла продолжать отдых. В это время у нас гостила Оля с внуками, так что было чем заняться.

Заканчивался 1986 год, год ХХVII съезда КПСС, начала перестройки, поисков путей предотвращения ядерной катастрофы и трагических событий в государстве. А их в 1986-м году произошло немало – авария на Чернобыльской АЭС, гибель теплохода «Адмирал Нахимов» под Новороссийском, взрыв на шахте «Ясиновская-Глубокая», провалы мостов, пожары, неудача переговоров Горбачева с Рейганом в Рейкьявике, сильный нажим США на СССР, переход вероятных противников к неудержимой гонке вооружений, нагнетание напряженности.

Что нас ждало в Новом 1987 году? Как сложатся дела в Войсках ПВО и в личной жизни? С такими вопросами я шел навстречу новому году.