Курс лекций по «Геополитике» является учебно-методическим пособием, предназначенным для студентов и преподавателей по специальности «Государственное и муниципальное управление»

кафедра гуманитарных дисциплин

Для студентов всех специальностей

Таганрог 2004

УДК

В данной работе предлагается методологическая разработка двух основных и взаимосвязанных направлений в геополитике – общефилософского (система познания пространства) и государственного (разработка геостратегических рекомендаций).

В лекциях по геополитике автор ставит своей целью провести исследование по содержанию основных геополитических концепций и основных геополитических научных школ – германской, англосаксонской, французской и российской.

Лекции по геополитике являются самостоятельным научным исследованием построенным на изучении оригинальных работ и учебно-методическим пособием, предназначенным для студентов, преподавателей и государственных служащих. Автор предлагает социально-философский анализ геополитических теорий XX века на основе работ классиков геополитической науки Р. Челлена (1846-1922), Х. Макиндера (1869-1947), А. Мэхэна (1864-1922), К. Хаусхофера (1868-1945), Ф. Ратцеля (1844-1901), Н. Спайкмэна (1893-1944) и современных авторов.

• 
  исследование влияния пространства на внутреннюю и внешнюю политику Российского государства на всех этапах его исторического развития;
  
• 
  изучение пространственно-исторической направленности наций, государств, культур;
  
• 
  выявление влияния естественно-географических факторов на культуру, религию, политическую систему;
  
• 
  определение оптимальных вариантов развития социума.
  

1. 
   Возникновение геополитики.
   
2. 
   Геополитические взгляды Р.Челлена.
   
3. 
   Определение и значение геополитики.
   

1. 
   Дарвинизм – исследование естественных факторов развития социума.
   
2. 
   Позитивизм – как метод и наука об обществе, содействующий его рациональной организации.
   
3. 
   Этатизм - разработка проблем происхождения государства и государственности, связанное с формированием национальных государств и их границ.
   

Геополитика как научное направление возникло на стыке социальных и естественных наук.

Геополитика – это наука, изучающая пространство, его познание и взаимодействие между идеальным и реальным пространством с точки зрения социальности.

Понятийный аппарат. После того, как в течение нескольких столетий проблемой было абстрактное пространство геометрии возник вопрос о существовании и познании физического пространства (Лейбниц, Кант, Гаусс). С точки зрения пространствоведения мы приходим к тому факту и вместе с тем к выводу, что физические (химические, биологические и др.) законы действуют следующим образом: время - “внутрь” (центростремительная сила), пространство - “вне” (центробежная сила), что находит косвенное подтверждение в физическом устройстве человеческого мозга, в физиологических и психологических особенностях человека, связанных с межполушарной церебральной асимметрией мозга, где пространственно-образное мышление прерогатива правого полушария мозга, а время – левого.

Историческое и социальное понимание времени идет как бы параллельно с осмысление пространства. Огромную роль здесь играет усложнение социальной структуры общества, а в этой связи появляется потребность в развитии социального времени, которое охватывало бы прошлое и позволяло бы зарождавшемуся обществу увереннее чувствовать себя в настоящем времени. Временной поток как бы начинает рассекаться на периоды. Цикл мифов о разрыве между людьми и богом в свое время ознаменовал наступление эпического (героического) периода, заложившего основы современной культуры. Это означало «удвоение», «удесятерение» социально-природного пространства по сравнению с "кругом огня". Достаточно медленно происходит размежевание между мифом и реальностью в настоящем бытии, пока данное социальное пространство не будет замкнуто в данное социальное время (религиозное время-пространство, индустриальное время-пространство и т.д.).

Основные производные геополитики:

• 
  Физическое пространство, познаваемое социумом, и в пределах познания (космос).
  
• 
  Среда - та часть физического пространства, от которого непосредственно и прямо зависит социум.
  
• 
  Социальное пространство или социальная среда - коммуникации внутри социума (социум).
  

Определить геополитическое положение – это значит определить геостратегию, то есть реализацию данных положений в политике. Геостратегия государства зависит от понимания руководством страны национальных интересов и приоритетов, характера и географического распределения угроз безопасности страны, а также тех идей которые вкладываются в следующие понятия - безопасность, сила, границы.

Государственная геостратегия определяется историко-географическими условиями образования и развития государства.

Геополитика и геостратегия как составляющие идеологической доктрины страны («национальная идея») определяются объективно меняющимся геополитическим положением, императивами территориальной структуры народного хозяйства, социальной структуры, плотности населения и их восприятия субъектами общественной и политической жизни.

Как мы отмечали выше в более широком плане геополитика – это наука о взаимосвязи и взаимообусловленности между физической средой и социально-политической структурой общества.

В данной работе предлагается социально-философский анализ основных геополитических теорий XX века.

1. 
   Экономполитика (политическая экономика)
   
2. 
   Демополитика (народоведение)
   
3. 
   Социополитика (изучение социальных параметров государства)
   
4. 
   Кратополитика (государственное управление)
   
5. 
   Геополитика (государственное пространствоведение)
   

На его взгляды оказали большое влияние имперские традиции европейской цивилизации, в частности события связанные с Первой мировой войной. Р. Челлен был противником демократической, либеральной идеи. По его мнению государство обречено вести борьбу за существование (социальный дарвинизм).

Ряд положений Р. Челлена с высоты нашего толерантного времени можно оценить как поверхностные, националистические и даже расистские, особенно в отношении «русской идеи» и славянства. Анализируя в 1915 году в работе "Политические проблемы мировой войны" причины, приведшие к началу войны и ее возможные последствия, Р. Челлен отмечает, что одной из первоочередных задач войны должно быть решение проблем Восточной Европы. От того, какой баланс сил и конфигурацию границ она оставит после себя, будет зависеть на протяжении длительного времени судьба всей Европы. Характерным признаком этой войны является выход на арену мировой истории новой силы - расизма, Россия так же как и другие европейские страны вступила в войну под знаменем панславянского расово-политического единства. «Идея славянства должна быть (для русских) высшей идеей, выше свободы, выше науки, выше просвещения» - отмечал Данилевский Н.Я. Вступление России в первую мировую войну знаменовалось националистическим подъемом «…бьет тот час, когда славянская раса во главе с Россией призывается к определяющей роли в жизни человечества» (Бердяев Н.А. Судьба России).

Иллюстрируя на карте расположение вовлеченных в конфликт сил , линией от устья Вислы на Балтике до Триеста на Адриатике Р.Челлен очерчивает пространства, на которые "во имя расы" покушается Россия. Другой линией, отделяющей Россию от Прибалтики, белорусских и украинских земель (практически до Дона), он обозначил западные границы России, - рубеж, который нужно установить "во имя культуры" и Европы .

Последняя линия является "культурной границей" Европы.

В работе "Великие державы и мировой кризис" (1920) Р.Челлен детализирует свое видение проблем Восточной Европы. Россия советская, вышедшая из колыбели "по-монгольски окрашенного московитского царизма" , является прямой наследницей старой России - "изнанки Европы, зашнурованной в единое государство с изнанкой Азии" .

С другой стороны Р.Челлен не отрицает специфическую функцию России как посреднического звена между культурными мирами Европы и Азии.

Отбрасывая аналогии между полиэтническими США и «Россией ста народов», Челлен обращает внимание на два момента: контуры пространственного расположения народов и различия в уровнях их культурного развития. Первая особенность состоит в срединном расположении великороссов, окруженных со всех сторон поясом чужеродных народов, в числе которых шведы и финны, эстонцы и латыши, немцы и литовцы, поляки и румыны. В культурном отношении, однако, русское господство над этими народами «было, по существу, злоупотреблением низшей культуры по отношению к высшей».

Приветствуя национально-освободительную борьбу нерусских народов и их выделение в самостоятельные государства, Р. Челлен провозглашает: «создание новых государств отвечает явно правильному направлению: освобожденная наконец от «казацкой угрозы».

Взгляды Р. Челлена отражают переходный характер европоцентричной части мирового социума от традиционной цивилизации к индустриальной и страдают некоторой упрощенностью, впрочем характерной для этой эпохи. Р. Челлен формулирует закон автаркии – равновесия между крайностями во внутренней и внешней политике. Сила государства как бы определяется его внутренней гармоничностью, независимостью от других внешних факторов. В частности народное хозяйство должно быть сбалансированным сохраняя как традиционные (аграрные), так и промышленные (индустриальные) черты.

Безусловно для своего времени концепция Срединной Европы являлась самым амбициозным, наиболее величественным видением будущего Европы, большая часть которой должна была войти в союз центрально- и восточноевропейских наций. Проект был выдвинут группой известных немецких ученых, политиков и предпринимателей, объединенных вокруг движения "Срединная Европа" ("Mitteleuropa").

У истоков этого движения стояли – экономист Фридрих Лист (1789-1846), политик Карл фон Брук (1798-1860), историк и публицист, теоретик федерализма Константин Франц (1817-1891). Своим политическим влиянием и авторитетом движение обязано также выдающимся фигурам Ф. Науманна, П. Рорбаха, М. и А. Веберов, Г. Шульце-Геверница, Г. Дельбрюка, А. Шмидта и др.

Конечной целью движения было создание в пространстве между Францией и Россией, между Балтийским, Адриатическим и Черным морями общего экономического, культурного и правового пространства. Это пространство включает народы, которые по большинству характеристик – исторических, культурных, хозяйственных и религиозно-этических – выявляли большую взаимную близость, чем в отношении внешних для них России и Франции, других славянских, германских и романских народов.

Идея Срединной Европы, однако, оказалась мало совместимой с реальностями той поры. Революции 1917 года в России, а так же поражение Германии в Мировой войне на какое то время сняли с повестки дня вопрос о Срединной Европе.

Географические факторы в глобальной политике. После Первой мировой войны Р.Челлен обосновал тезис о трех географических факторах в глобальной политике: расширение, территориальную монолитность и свободу передвижения. Он утверждал, что Великобритания в большей степени чем другие страны обладает свободой передвижения благодаря контролю над морскими коммуникациями, мощному военно-морскому и торговому флотам, другим ее сильным фактором является – расширение (колониальные владения, которые в то время казались незыблимыми: «Над Британией никогда не заходит солнце», «Империя – это расширение»), но Британия не обладает территориальной монолитностью: империя контролирует 25% территории всего земного шара, расположенные в различных частях света. В этом он считал слабая сторона британского геополитического положения. Сущность британской политики – это расширение зоны влияния высших культур, их цельность в духовном и материальном выражении, перемещение социумов и свободных личностей в мировом пространстве, «люди мира» как носители высшей культуры, где они являются «глобалами» преобразующими мир, в противовес «локалам» как представителям традиционного общества, маргиналам и бродягам не способным приспособится к цивилизованному миру. Российская империя по его мнению обладает протяженной территорией, монолитностью, но у ней нет свободы передвижения.

Рудольфа Челенна считают «отцом-основателем» геополитики, но в тоже время некоторые положения его теории созвучны идеологии Третьего рейха, поэтому как правило рассматривается и признается его определение геополитики как науки, но отвергаются его германофильские, «арийские» идеи.

В «Британской энциклопедии» геополитика определяется следующим образом: «Геополитика – анализ географического влияния на силовые отношения в международной политике. Теоретики геополитики стремились продемонстрировать важность таких факторов, как границы, доступ к морям, стратегический контроль над территориями при формировании национальной политики. Термин «геополитика» был предложен Р. Челленом в 1916 г. и быстро получил признание в период между двумя войнами, а затем стал широко использоваться. В прошлом сфера национального влияния определялась, главным образом, географическими факторами. Но эти факторы стали играть меньшую роль в связи с развитием коммуникаций и транспорта, которые позволили преодолеть ограничения географического расположения».

В немецкой «Брокгауз энциклопедии» приводится такое определение геополитики: «Геополитика – область знания на пересечении государствоведения, истории и географии. Имеет своим источником политическую географию, но не идентична с ней. Швед Р. Челлен придумал термин «геополитика», который в некотором смысле соответствовал термину "политические науки". В современной англо-американской литературе понятие «геополитика» идентично понятию «политическая география» в ее прагматическом аспекте».

В «Международной энциклопедии» дается следующее определение: «Геополитика – дисциплина, исследующая отношения между континентальными и морскими ареалами и политикой с целью проведения соответствующей внешней политики. Она отличается от политической географии тем, что оценивает географические условия, границы, расселение населения и подобные факторы точки зрения интересов государства».

Приведенные выше определения не идентичны и носят черты национального своеобразия получившее свое воплощение в развитии данной дисциплины в Великобритании, США, Германии и других странах. Важно отметить, что геополитика, согласно всем этим определениям, является дисциплиной, возникшей на стыке ряда других дисциплин: политической географии, истории, политологии, - и потому ее можно определить как одну из первых комплексных дисциплин в обществоведении. В некотором смысле геополитику можно рассматривать как предтечу глобализма (глобального мышления, глобальных проблем). Как было отмечено в первом издании «Большой советской энциклопедии», «мировые горизонты империалистических держав приучили мыслить континентами». Именно поэтому геополитика возникает либо в странах с большими колониальными традициями, таких, как Великобритания, либо в молодых агрессивных имперских державах, таких, как США и Германия, каковыми они являлись к началу ХХ в.

Определение геополитики в СССР. Термин «геополитика» часто употребляется и в настоящее время. Вместе с тем он почти не присутствовал в политической терминологии советского периода. Если же его употребляли, то только в критическом отрицательном смысле. В советский период геополитика рассматривалась как буржуазный и нацистский вымысел – «лженаука».

В «Большой советской энциклопедии» 1952 года издания дается следующее определение геополитики: «Геополитика – лженаука, реакционная теория, получавшая распространение в агрессивных империалистических государствах. Изображая географическую среду решающим фактором жизни общества, геополитика оправдывает захватническую политику путем извращенного толкования данных физической, экономической и политической географии. Появление геополитики выражает глубокий упадок и гниение буржуазной идеологии в эпоху империализма.».

В «Большой советской энциклопедии» 1971 года приводится следующее определение геополитики: «Геополитика – буржуазная реакционная концепция, использующая извращенно истолкованные данные физической и экономической географии для обоснования и пропаганды агрессивной политики империалистических держав. Современные геополитики пытаются объяснить противоположность между социалистическими и капиталистическими странами географической обусловленностью».

В «Советской военной энциклопедии» дается следующее определение: «Геополитическая теория войн – разновидность антинаучных концепций о происхождении и сущности войн. Основной тезис геополитики состоит в том, что войны вызываются не социальными отношениями классового антагонистического общества, а воздействием географического фактора и неравноценностью рас. Это субъективистская, лживая концепция, разрабатываемая империалистическими идеологами для обоснования захватнических войн».

В советской научной литературе практически отсутствовали не только серьезные объемные исследования в этой области социально-философской мысли, но и развернутая критика геополитических идей. Все критические работы имели тенденцию крайне негативистской трактовки геополитики, ее обличения, отрицания в ней рационального зерна. Между тем во всех геополитических теориях и России и СССР отводилась важнейшая роль, и простой анализ этих теорий помог бы лучшему пониманию и прогнозированию поведения оппонентов в «холодной войне», поскольку политики принимали и принимают решения, в значительной мере, исходя из основных постулатов геополитической теории. Так Дж. Пирси отмечал следующее: «Считаем ли мы теорию Х. Макиндера фактом или выдумкой, вся американская концепция сдерживания неминуемо связана с теорией материковой сердцевины, представленной Х. Макиндером в свое время перед Королевским географическим обществом» (в 1904 году).

Катастрофическое решение, принятое политбюро ЦК КПСС о вторжении в Афганистан, явилось для политиков Запада критерием истинности классической геополитической теории. Если бы основополагающие постулаты геополитического мышления политиков Запада были лучше известны руководителям коммунистической партии Советского Союза, они наверняка не совершили бы такой крупной геополитической ошибки, как прямое вторжение в Афганистан. Для советских руководителей это был лишь еще один шаг на пути мировой социалистической революции, расширения сфер влияния или «помощи» народу Афганистана. Для Запада это оказался именно тот шаг, после которого все разногласия отступили на задний план, а все усилия Запада были направлены на уничтожение враждебной идеологии окончательно и бесповоротно. Так, например, американский дипломат Д. Ньюсон писал в 1980 г.: «Никто за пределами Политбюро в действительности не знал, почему СССР принял решение о вторжении в Афганистан. И действительная причина, возможно, не так важна, как тот факт, что они там. Традиционно с имперских времен русские говорили о необходимости выхода к Индийскому океану. Бросок в Афганистан привел их к этой цели ближе, чем когда-либо ранее». Приведенные выше высказывания свидетельствуют о том, что американское политическое мышление было пронизано геополитическими теориями и категориями. Эти положения выделялись не только во время слушаний по вопросам внешней политики в конгрессе Конгресса США, в документах Госдепартамента, но и в научных работах. Так, например, один из американских исследователей в области политологии С. Грей писал в статье «География и большая стратегия»: «Несмотря на возникновение ядерных вооружений и возможности ведения ядерной войны и с земли, и с воздуха, советско-американские стратегические отношения напоминают противостояние континентальных и морских держав времен Питта-младшего».

Совсем иная ситуация была в СССР. Практически обществоведы не обсуждали геополитические интересы своей страны, а также таких стран как США, Великобритания, Германия, Франция. Классовый подход к общественному развитию подавлял все другие возможности его интерпретации. Все действия СССР интерпретировались советскими политиками и обществоведами только как помощь угнетенным трудящимся в других странах. И это в целом было объяснимо, так как находилось в рамках пролетарской марксисткой идеологии. Однако это не соответствовало тем политическим реалиям, которые сложились в послевоенный период когда СССР превратился в геополитическую сверхдержаву. Граждане СССР не были информированы о том, что геополитические интересы государств несмотря на общность в идеологическом плане могут находится в антагонистическом противоречии, как например, противоборство континентальных и морских держав, что геополитические интересы могут обостряться, что геополитические интересы надо уметь защищать, ибо они связаны с экономическими интересами. Идея пролетарской классовой солидарности слишком долго эксплуатировалась правящей партией. Ее продолжали эксплуатировать даже тогда, когда она себя полностью исчерпала.

В 1949 г. двадцатипятилетняя гражданская война в Китае неожиданно завершилась победой коммунистической Красной Армии над буржуазными националистами (партия Гоминдан), бежавшими на о. Тайвань, где они основали свое государство. Образование Китайской Народной Республики (КНР) повергло западный мир в состояние шока. Мало было коммунистической угрозы, так появилась восточная угроза. Мир разделился не только на капитализм и социализм, но и плюс к этому на Запад и Восток. «Желтая» опасность, о которой говорил еще германский император Вильгельм II, вдруг стала реальностью.

В то же время в СССР царила ничем не оправданная эйфория. Вновь ожили подзабытые идеи международного братства и «мировой непрерывной революции». Странно было видеть, как победа китайских коммунистов почему-то воспринималась как победа СССР. Россия и Китай – два классических сухопутных государства, не имеющих никаких общих интересов, скорее противоположные друг другу, чем близкие, равнозначные лишь в монгольских степях и пустынях. Достаточно замкнутые в себе. Любой русско-китайский союз может основываться только на антизападничестве и конструктивным быть не может. Национальные интересы все равно возьмут верх.

Среди социалистических стран наметилась некая градация. Особо выделялись советско-китайские и советско-югославские отношения. Китай претендовал почти на равное положение с СССР.

В 1949 году СССР признал КНР и официально-дипломатически и идеологически как единственное китайское государство, в противовес Тайваню. И все же советско-китайские переговоры шли довольно трудно. Два восточных диктатора – кавказский и китайский – выясняли, кто из них возьмет верх. И хотя Сталин во многом подчеркнуто унижал Мао Цзэдуна, китайский руководитель добился того, что хотел. 14 февраля 1950 года в Москве Мао Цзэдун и Сталин подписали договор о взаимопомощи сроком на 30 лет. СССР предоставил КНР заем в 300 млн. долларов и отказался от прав на русскую собственность в Китае.

Кубинский кризис завершил раскол в советско-китайских отношениях, который вызревал после ХХ съезда КПСС. В 1957 году на московской конференции коммунистических и рабочих партий Мао Цзэ Дун истолковал превосходство Советского Союза в ракетной технике как превосходство социализма над капитализмом и объявил о том, что “ветер с Востока сильнее ветра с Запада”. Своими заявлениями Мао вновь подталкивал СССР к «мировой революции».

Китайский руководитель считал, что разрядка напряженности не отвечает китайским национальным интересам. Мао Цзэ Дун назвал советско-американское соглашение по Кубе «новым мюнхенским сговором»: «Советский ревизионизм и американский империализм, действуя в преступном сговоре, натворили так много гнусных и подлых дел, что революционные народы всего мира не пощадят их».

СССР прекратил помощь Китаю в создании ядерной бомбы и отозвал своих специалистов из Китая. Попытки Н.С. Хрущева апеллировать в этом споре к мировому коммунистическому движению привели лишь к открытому противостоянию КПСС и КПК. Хотя споры шли на идеологическом уровне, они носили характер государственных противоречий. С февраля 1963 г. Китай стал официально предъявлять претензии на советские территории на Дальнем Востоке и в Средней Азии. После обмена нотами китайские дипломаты были высланы из Москвы. Февральский 1964 г. пленум ЦК КПСС обвинил Пекин в неприкрытом империализме под видом борьбы с колониализмом.

В июле 1964 г. Мао заявил, что Советский Союз должен вернуть захваченные у Китая и Японии территории. Он назвал СССР одним из гегемонистских государств и призвал народы Азии, Африки и Латинской Америки объединиться в борьбе против «мирового города».

Большевики пришли к власти с определенной концепцией – концепцией мировой революции, которая в последствии трансформировалась в «пролетарскую солидарность с трудящимися всех стран». Несмотря на все трудности развития, эта концепция неукоснительно проводилась в жизнь и имела впечатляющие результаты. К моменту своего распада СССР контролировал огромные территории и был вне всякого сомнения геополитической державой. Однако эта концепция не могла заменить научно обоснованной теории экспансионизма, т.е. геополитической теории, которой были вооружены страны западной демократии. По существу СССР – «первое в мире государство рабочих и крестьян» превратилось в геополитическую сверхдержаву, не имея надлежащей агрессивной сверхдержавной идеологии. Министр обороны США К. Вайнбергер отметил, что в 70-е годы СССР пережил радикальную трансформацию своей военной машины, превратившейся из оборонительной силы по защите рубежей страны в мощнейшую наступательную силу, способную контролировать любую точку планеты.

ХХ век показал, что трудно уловить грань между идеологией и интересами государства. Эта грань довольно быстро переходила от слов к реальным стычкам. Безусловно, справедливой является помощь народам, борющимся за свою независимость, но здесь тоже есть разные способы. Где и как уловить грань между помощью и вмешательством во внутренние дела других государств? Политика представления военной помощи «странам третьего мира» в их освобождении от колониализма и неоколониализма, как оказалось, неумолимо влекла СССР к роковой черте, за которой начиналось непосредственное вооруженное участие в локальных война. Установление стратегического паритета придавало уверенность в конфронтации с США в «третьем мире». В 1974 г. министр обороны А.А. Гречко заявил: «На современном этапе историческое предназначение Советских Вооруженных сил не ограничивается только их функцией по защите нашего Отечества и других стран социализма. Советское государство в своей внешнеполитическое деятельности активно и целеустремленно выступает против экспорта контрреволюции, против политики угнетения, поддерживает национально-освободительную борьбу, решительно противостоит империалистической агрессии, в каком бы отдаленном районе нашей планеты она не проявлялась».

Таким образом, социальная цель большевизма – коммунизм не была достигнута, зато была достигнута другая, геополитическая цель – создано мощнейшее государство, способное проводить и защищать свои интересы в мире, диктовать свои условия. И социальной философии марксизма, и социальной философии ленинизма геополитические цели были не только чужды и враждебны, но они рассматривались как безнравственные, ассоциировались только с политикой капиталистических, империалистических, колониальных держав. Таким образом, идеологические основы созданного государства препятствовали его дальнейшему развитию как геополитической сверхдержавы, так как экспансионизм как государственная цель не ставился, не мог быть поставлен и, более того, отвергался населением психологически. Афганская война выявила это со всей очевидностью. Недаром и З. Бжезинский, называет именно Афганскую войну первым этапом разрушения СССР. Второй этап разрушения СССР ассоциируется у него с запуском программы СОИ («Стратегическая оборонная инициатива»).

Президент США Р. Рейган определил конфликт в отношениях между США и СССР как конфликт геополитический, назвав СССР и США основными геополитическими конкурентами. Характерно, что в советской литературе, посвященной этому периоду, в этом аспекте позиция Рейгана даже не упоминается. Советские политологи уловили лишь пропагандистские формулировки такие, как «СССР – империя зла». Ярлык «лженауки», прочно приклеенный в свое время к геополитике в сознании советских обществоведов и политиков, не позволил сделать это. Р. Рейган в 1982 г. в телевизионном обращении к нации в День Благодарения сказал буквально следующее: «Начнем с того, что вспомним итоги Второй мировой войны. США были единственной не разрушенной индустриальной силой в мире. Наша военная мощь была в зените, и мы единственные имели атомное оружие. Но мы не использовали это богатство и мощь и не смогли как следует запугать». И далее: «Теперь, когда политика сдерживания выдержала проверку временем, мы должны для ее сохранения изменить некоторые подходы». В геополитическом плане политика Рейгана в значительной степени оказалась успешной, так как соответствовала американским традициям и англосаксонскому протестантскому образу мышления.

Значение геополитики. «Советская империя» проиграла «холодную войну», потеряла значительная часть имперских территорий. В чем же смысл изучения геополитики в сложившихся условиях и в настоящее время?

Мы можем отметить, что Бог и провидение дает шанс любому человеку, любому народу и государству. Но от них самих (или от нас самих зависит) насколько можно реализовать данные возможности, насколько они (или мы) готовы к данным изменениям.

В течении XX века у России трижды были шансы воспользоваться благоприятной геополитической расстановкой сил для обеспечения опережающего развития: 1. Период «Великой депрессии» 1929 -1933 годов – период индустриальной модернизации, перехода от традиционного общества к индустриальному; 2. Послевоенный период (1945-1953 гг.), когда в результате военных превратностей судьбы СССР превратился в сверхдержаву; 3. Период нефтяного кризиса 60-70-х годов – роста цен на нефть.

Частично эти шансы были реализованы, но в не полной мере.

Итак, геополитические исследования в России необходимы в силу следующих причин:

• 
  Россия является геополитическим центром в силу своего географического положения или геополитической массы;
  
• 
  интересы нации и государства могут обеспечиваться при учете геофизических и политических факторов;
  
• 
  существует реальная угроза растворения русского народа в физическом пространстве, в «космосе» («особый путь России»).
  

1. 
   Географическая ось истории.
   
2. 
   Демократия как способ организации жизни общества.
   
3. 
   Геополитические цели государств.
   

Харольд Макиндер известен прежде всего как ученый географ. В 1893 году Х. Макиндер учредил Британскую географическую ассоциацию, а в 1895 г. стал ее президентом. В период с 1903 по 1908 гг. он возглавлял Лондонскую школу экономических и политических наук. В период с 1900 по 1926 гг. являлся профессором географии Лондонского университета. Одновременно с научной работой он занимался политической деятельностью, принимал активное участие в политической жизни Великобритании, был депутатом Британского парламента, являлся представителем Британского правительства на юге России (при генерале Деникине) в период Гражданской войны в ранге Британского Верховного комиссара. Однако мировую известность он приобрел как аналитик и стратег в области внешней политики.

Интерес к взаимосвязи географии и политики возник у Х. Макиндера практически с самого начала его научной деятельности. Работая преподавателем Оксфордского университета, он в 1890 году публикует статью «Физические основы политической географии». Для Х. Макиндера наличие предмета рассмотрения о взаимосвязи политики и географии было очевидным. Пространственные отношения и историческая причинность связаны, считал он. «Применение географии к освещению истории, физические характеристики могут, в первом приближении рассматриваться как постоянные, краеугольные камни, вокруг которых и происходит прилив и отлив человеческих потоков, то спокойно текущих по своему руслу, то бурно разливающихся и сметающих все на своем пути». Вся его научная деятельность, а впоследствии и политическая карьера были подчинены обоснованию этой взаимосвязи. В 1904 г. он публикует статью «Географическая ось истории», в которой излагает свои взгляды уже в виде целостной концепции. Как видим Х. Макиндер пришел к выводу, что существует вечная географическая ось истории, располагающаяся на материковой сердцевине «мирового острова». «Мировой остров» - это часть суши, искусственно, с точки зрения Х. Макиндера, разделенная на три континента – Азию, Африку, Европу. Сердцевиной «мирового острова», определяющего и направляющего развитие истории, является территория, на которой расположена Российская империя, а в последующий период времени СССР, включая территории современной России, Казахстана, Узбекистана, Туркменистана, Таджикистана, частично территории Ирана и Пакистана. В 1943 году он включил и Восточную Европу. К материковой сердцевине примыкает внутренний пограничный полумесяц, куда входят территории Евразийского континента, не принадлежащие к материковой сердцевине. Все остальные территории Земли входят, по Макиндеру, во внешний, или островной полумесяц. Он рассматривал Австралию, Северную и Южную Америки как, по существу, островные территории. Как географ, Х. Макиндер считал, что все территории Земли тяготеют к мировому острову и, в конечном счете, к материковой сердцевине мирового острова. Современный английский исследователь в области геополитики Дж. Слоэн назвал материковую сердцевину «естественным местоположением силы».