Лекция № Иранская филология и ее литературоведческий аспект

М.Л.Рейснер

На Востоке и Западе содружество филологических дисциплин складывалось вокруг разных письменных текстов. В Европе вслед за античной развивается библейская филология (III-V вв.). В Индии филологическая традиция связана с Ведами, в арабском мире – с Кораном (отчасти благодаря нуждам комментирования Корана появилась потребность в записи доисламской арабской поэзии). Затем, уже в новое время, возникают филологические традиции на базе живых языков – славянская и восточная (тюркская, иранская) филологии, часто тесно связанные с колониальными интересами европейских буржуазных государств. Таким образом, филология может быть поделена на традиционную и современную, сформировавшуюся в конце XVIII-XIX в. Тот аспект филологии, с которым вы будете знакомиться в лингвистической части нашего курса, связан с современными знаниями. Что касается моей части курса, то нам придется иметь дело как с современными представлениями, так и с традиционным подходом к тексту, который сложился у иранцев в средневековую эпоху и зафиксирован в трактатах по поэтике.

2. Связь двух ветвей филологии - лингвистики и литературоведения. Традиционная филология оперировала прежде всего письменным текстом, анализ которого включал лексико-грамматический комментарий (этимология, объяснение трудных слов, например, архаизмов), исторический и религиозный комментарий (объяснение реалий), поэтологический комментарий (построение текста, красоты речи и т.д.). Такие филологические комментарии появились еще в древности, и активно развивались в течение всего средневековья, причем относились как к текстам литературным (например, к гомеровскому эпосу), так и к текстам сакральным (религиозно-мифологическим сводам - Ведам, Авесте, Библии, Корану).

2. Литературоведческий аспект филологии затрагивает все формы работы с литературным текстом, начиная от его понимания и, если необходимо, адекватного перевода и кончая теоретическими представлениями о природе художественного слова, то есть поэтикой в широком смысле этого слова. В данном случае речь идет не только о нашем, европейском, представлении о литературе, созданной на иранских языках в разные исторические эпохи. Помимо "взгляда извне" существует также и "взгляд изнутри", самосознание иранской литературной традиции, сформировавшееся в средние века, и называемое персидской классической поэтикой.

3. Иранская филология имеет дело с тремя группами письменных текстов, относящихся к трем языковым эпохам, которые в значительной мере различаются и в культурно- историческом плане. Эти эпохи мы называем древнеиранской (II тысячелетие до н.э. - IV-III вв. до н.э.), среднеиранской (IV-III вв. до н.э. - VIII-IX вв. н.э.) и новоиранской (VIII-IX вв. н.э. по настоящее время).

Все тексты, относящиеся к первой эпохе, и большая часть текстов, относящихся ко второй, к литературе причисляться не могут. Они условно называются нами древней словесностью и могут включать разного рода предлитературные формы: мифологические и религиозные своды, образцы ораторского искусства, философские трактаты, исторические хроники. Все они, тем не менее, изучаются литературоведами. С какой целью? Из курса "Введение в литературоведение" вам уже известно, сколь протяженный период в литературной истории человечества приходится на традиционалистский тип творчества, опиравшийся на законы нормативной поэтики. Литература традиционалистского типа не знает вымышленных сюжетов и героев, а черпает их из постоянных источников: мифологических, религиозных, легендарных (устные и письменные сказания о древних героях), исторических. Последние достаточно тесно смыкаются с легендарными и нередко воспринимаются нами как псевдоисторические. Например, знаменитые сказания о сасанидских правителях Хосрове II Парвизе и Бахраме (Варахране V), обработанные в поэмах Фирдоуси и Низами, наряду с точными историческими фактами и достоверными реалиями содержат массу легендарного, анекдотического, сказочного материала.

4. К первой языковой эпохе относятся словесные памятники, по типу представляющие собой только предлитературу. Важнейшим и самым крупным из них является Авеста. Как и священные своды других религий, например, Библия, Авеста прошла долгий путь устного бытования. В качестве религиозного канона зороастризма Авеста была кодифицирована лишь в среднеиранскую языковую эпоху. По причине длительности периода складывания текста памятник этот даже в том неполном виде, в котором он до нас дошел, отличается принципиальной многослойностью. Это свойство можно объяснить так: самые ранние по времени записи части (например, часть, называемая "Гаты" и приписываемая непосредственно пророку Заратуштре) являются более поздними по времени возникновения, поскольку соседствуют в тексте с теми фрагментами, которые по содержанию относятся к временам индо-арийской общности, т.е. сложились за много веков до проповеди Заратуштры. Древнейшие мифологические части, связанные с культами природных божеств, были включены в канон уже после смерти пророка, который резко осуждал поклонение некоторым "старым богам" (например, Хаоме).

5. Еще одной важной характеристикой дошедшего до нас текста является синкретизм. Поясним это понятие. Текст Авесты включает в себя в синкретическом, т.е. нерасчлененном виде религиозно-мифологические и научные представления о мире (зачатки астрономии, медицины, географических знаний, мораль и право и т.д.). В ней, как и в других религиозных книгах, присутствует так называемый "синкретизм правды", т.е. подлинная история не отделилась от мифологической и легендарной традиции. Этот вид синкретизма сохраняется и в средние века, о чем свидетельствуют многочисленные исторические хроники, составленные в разных концах средневекового мира и объединенные тем, что все эти истории писались "от Адама", включали "священную историю" в состав реального исторического времени.

Для нас наиболее важен еще один вид синкретизма: в Авесте в нерасторжимом единстве присутствуют зачатки будущих родов художественной словесности, по крайней мере, лирики и эпоса. О драме, как о третьем литературном роде мы говорить не будем, поскольку в классический период персидской литературы она не развилась. С точки зрения дальнейшего развития особый интерес представляют те из сохранившихся частей Авесты, где мы находим каркасы будущих эпических сюжетов, имена героев, элементы метрической организации текста (силлабические стихи), зачатки словесных украшений текста (фигур и тропов).

6. От той же архаической эпохи до нас дошла группа письменных текстов, отличающихся от Авесты с точки зрения письменности, хотя и родственные ей по языку. Речь идет о клинописных наскальных надписях древних иранских царей, прежде всего представителей династии Ахеменидов. Если авестийский алфавит представляет собой вариант арамейского письма, то клинописи обнаруживают сходство с ассиро-вавилонской системой. По содержанию эти надписи представляют собой прообраз исторических хроник. В процессе формирования литературы они участвовали как один из элементов исторических преданий, в которых хроника синтезировалась с содержательными элементами и приемами устного эпоса.

2. Эпоха индо-арийской общности реконструируется по многочисленным ведийско-авестийским соответствиям, которые обнаруживаются при сравнении пантеона божеств. Особенно это касается природных и астральных богов. Приведем только некоторые из них: ведическому солнечному божеству Митре соответствует авестийское божество правды и договора, носящее то же имя (современное слово михр - солнце); ведийским божествам ветра и воздуха Вата, Вайу соответствуют одноименные авестийские божества. Авестийское божество победы получило имя Варатрагна, что обозначает “убийца Варатры”. Это имя в Ведах является постоянным эпитетом бога-громовержца Индры, победившего змееподобного демона дождевых туч Варатру (или Вритру) и низведшего на землю небесную воду. И в Ведах, и в Авесте существуют разряды божеств, носящие названия “асуры” (авест. “ахуры”) и “дайва” (“дэвы”, “дивы”). В ведической традиции божество Асура, первоначально податель жизни, затем становится демоном (низвергнутые боги), а в Авесте Ахура, Ахура-Мазда (букв. “мудрый господин”), творец телесного мира, становится верховным божеством зороастризма. Иранская мифология является единственной из индо-европейских мифологических систем, где “дайва” (ср. Зевс) утратили свой статус благих божеств и стали демонами.

3. Необходимость изучения предлитературы (продолжение). Мифологическое сознание специалисты часто называют мифо-поэтическим. В основе многих метафор средневековой классической поэзии лежат рудименты древних представлений о мире. Например, обращение к утреннему ветерку в зачинах касыд и газелей, видимо, восходит к древним молитвенным формулам, содержавшим обращение к одному из четырех элементов мироздания (земля, вода, огонь, воздух). Представление о четырех элементах как основе мироздания содержится и в распространенной метафоре "дом о четырех опорах", т.е. мир.

4. Древнейшие мифологические сюжеты, как отмечалось в предыдущей лекции, в последующие периоды разрабатывались как литературные. Например, представленные в Авесте змееборческие мифы не просто повторяются в средневековом эпосе "Шах-наме", но служат основой для построения новых сказаний (например, змееборческий элемент внесет в историческое сказание об Ардашире, основателе династии Сасанидов: Ардашир, Хафтвад и змей). С древней системой представлений о мире оказывается тесно связанной тематика и образность классической поэзии, развивавшийся уже в период господства ислама на территориях, населенных иранцами. Сохранение старых календарных праздников - Ноуруза и Михргана, связаных с культами божеств плодородия (Ардвисура Анахита и младшие божества Амертат – покровитель растений и Хаурватат – покровитель вод, среднеазиатский культ Сиявуша как умирающего и воскресающего божества, сходные функции первоцаря Йимы –перс. Джамшид), принадлежавших к зороастрийскому пантеону, отразилось на тематике придворной поэзии X-XI вв. Круг поэтизируемых предметов в календарной лирике, так называемых сезонных слов (названия цветов, деревьев, плодов, птиц), генетически восходит к зороастрийской картине сотворенного Богом мира материальных сущностей (плотный мир гетик-гити, противопоставляемый светлому миру духовных сущностей менок-мину), как она представлена в поздних зороастрийских религиозных сочинениях, например, в своде "Бундахишн" (IX в.). Многие со- и противопоставления в образной системе персидской классической поэзии имеют очень древнюю основу. Так, образ двух горлинок на кипарисе, являющийся как поэтическим, так и изобразительным мотивом, с древних времен служит выражением идеи брачных отношений и супружеской верности. Противопоставление степи и сада, по-видимому, досталось классической поэзии в наследство от времен борьбы оседлого образа жизни с кочевым.

5. Влияние древний предлитературных форм словесности можно выявить на всех уровнях построения литературного текста:

а) слово-образ (куропатка, плод граната - Ардвисура Анахита; сокол - символ царской власти, фарр – мифологический смысл утрачен, но образы продолжают воспроизводиться по традиции, наполняясь новым смыслом);

б) мотив (единосущность сада и степи в момент наступления Ноуруза – пояснить связь новогоднего праздника с космогоническими представлениями);

в) тема (календарная) и логика ее развертывания в стандартном зачине (может повторять порядок ритуальных действий). Пример: касыда Рудаки “Мать вина”, стандартные зачины с сюжетом “прибытие гонца”;

г) герой (имя героя может становиться в литературе метафорическим выражением определенного качества: Сиявуш - красота и невинная жертва, Джамшид - обладание неограниченной власти над миром, сосредоточенной в "чаше Джамшида", Рустам - воинская доблесть и т.д.);

д) сюжет (примеры: "Шах-наме", "Хосров и Ширин", "Семь красавиц", "Вис и Рамин" и др.).

е) композиционная структура. Замкнутость, “куплетность” отдельных частей авестийского текста особенно ощущается в гимнах, посвященных различным богам древнеарийского пантеона и называемых “Яшты”. Молитвенные формулы, помещенные в начале и в конце каждого сегмента гимнического текста (“Молись ей, о Спитама” и “Молюсь ей ради счастья…” в “Ардвисур-яште”, Мы почитаем Митру” и “Молюсь я ради счастья” - в “Михр-яште”) создают ощущение замкнутости, самостоятельности и завершенности разделов гимна. Анафорические повторы встречаются в строфах всех гимнов (“Звезде блестящей Тиштрии помолимся счастливой” - в “Тиштр-яште”, “Их великолепием и Хварно я поддерживаю, о Заратуштра…” и “Добрым, сильным, святым фраваши праведных поклоняемся…” - в “Фравардин-яште” и т.д.). Мышление замкнутыми формами (строфа, группа строф), выделение начала и концовки, стандартные зачины определяют композиционный облик классических форм персидской поэзии.

6. К той же эпоху, что и Авеста, относятся и наскальные надписи ахеменидских царей (Кира, Дария, Ксеркса), которые представляют собой первую стадию формирования исторической хроники, отражают события, связанные с борьбой за власть, религиозной борьбой, завоевательными походами, градостроительную деятельность. Самая знаменитая из них – так называемая “Бехистунская надпись” с барельефом, расположенная в гористой местности между Керманшахом и Хамаданом. Кроме наскальных надписей существовали еще надписи на золотых пластинках (Арьярамны и Аршамы). По стилю эти надписи единообразны (от лица царя), отличаются практически полным отсутствием стилистических украшений за исключением анафорических повторов (“Провозглашает Дарий царь”, “Я Дарий, царь великий, царь царей”). На более поздней стадии исторические сведения приобретают характер развитых повествований, притягивая элементы устного эпоса. Так возникают исторические и квазиисторические предания, которые в среднеиранскую языковую эпоху обретают письменную форму.