Правовое обеспечение безопасности в области приграничного сотрудничества Республики Казахстан и Российской Федерации

Это решение совпадало с колониальными планами Российской империи, ее стремлением расширить свою территорию и выйти к выгодным торговым путям Азии и начать освоение богатств Казахстана [1, c. 162].

После Октябрьской революции 1917 года Казахстану пред­ставился шанс восстановить свою территориальную целостность [1, c. 164]. Однако ни Декрет ВЦИК, ни другие документы, действующие на тот исторический момент, не уточняли линии грани­ц. Даже национально-территориаль­ное размежевание республик Средней Азии, проведенное в 1924 году, никоим образом не коснулось границы между Казахстаном и Россией. Таким образом, образование новой со­юзной республики (Казахской ССР) в составе Союза ССР не сопровождалось уточнением и юридическим оформлением административно-территориальной границы меж­ду КазССР и РСФСР [1, c. 167].

Помимо этого, казахстанско-российская граница с момента образования Казахской АССР в 1920 году неоднократно претерпевала изменения, которые зачастую проводились по согласованию между хозяйствующими субъектами и затем утверждались на межобластном уровне, но так происходило далеко не во всех случаях. В период существования СССР внутренние админис­тративно-территориальные границы не являлись серьезными ограничителями в хозяйственной деятельности и размещении населения, а складывавшиеся реалии не всегда соответствовали зафиксированной на картах линии границ [2, c. 46].

Особую актуальность проблема делимитации казахстанско-российской границы приобрела после обретения государственной независимости двух государств. Сотрудни-чество в охране границ базируется на ст. 10 До­говора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Республикой Казах­стан и Российской Федерацией от 25 мая 1992 г., в котором определены призна­ние и уважение территориальной целостности и нерушимости существующих границ обоих государств. Стороны обязались в соответствии со своими законода­тельствами запрещать и пресекать создание и деятельность на своих территориях организаций и групп, а также действия отдельных лиц, направленные против независимости и территориальной целостности Казахстана и России.

Первым двусторонним документом в области пограничных отношений яви­лось Соглашение между Республикой Казахстан и Российской Федерацией о со­трудничестве и взаимодействии по пограничным вопросам от 25 февраля 1993 г. [3], которое стало основой всех последующих соглашений по пограничным вопросам.

Соглашением была определена цель, направленная на осуществление мер по обеспечению стабильного положения на их внешних границах, определение конкретных сфер сотрудничества и взаимодействие пограничных войск по ком­плексу вопросов, связанных с охраной своих внешних государственных границ. В Соглашении определен широкий круг вопросов по мате­риально-техническому обеспечению пограничных войск Республики Казахстан и Российской Федерации, по подготовке офицерских кадров и их социальной защите, информационному взаимо­действию и др.

Декабрь 1993 года был ознаменован сотрудничеством РК и РФ в области охраны внешних государственных границ в рамках интеграции стран Содружества Независимых Государств. Меморандум СНГ был подписан в Ашхабаде 24 декабря 1993 года в качестве одной из срочной дополнительной меры обеспечения безопасности в регионе, материально-техническому обеспечению пограничных войск, укреплению границы, совершенствованию оперативного взаимодействия при ее охране [4].

В 1994-1995 гг. активизируется двусторонний дипломатический канал, в результате чего были подписаны Протокол о порядке обмена информацией об обстановке по государственной границе [5]; межправительственное Соглашение о межгосу­дарственных воинских перевозках пограничных войск и грузов в интересах обес­печения охраны внешних границ государств Содружества [6]; договор между Республикой Казахстан и Российской Федерацией о сотрудничестве в охране внешних границ [7].

В целях реализации положений Договора между Республикой Казахстан и Российской Федерацией о сотрудничестве в охране внешних границ стороны создали Консультативно-контрольный Совет (ККС), действующий в соответствии со специальным Положением [8], являющимся неотъемлемым приложением к Договору.

В 1995-1998 гг. казахстанско-российские отношения в пограничной сфере перешли в плоскость конкретных действий по решению практических задач сотрудничества. В 1995 году была подписана Декларация о расширении и углублении российско-казахстанского сотрудничества [9], в которой Президенты двух государств под­твердили, что охрана внешних границ двух государств в условиях открытости границ между ними является их общим делом и будет осуществляться совмест­ными усилиями в соответствии с интересами национальной и коллективной безопасности.

В развитие положений Декларации 26 января 1995 г. в г. Омске на межправи­тельственном уровне было подписано Соглашение о сотрудничестве пригра­ничных областей Казахстана и России [10]. Этот документ продвинул двустороннее сотрудничество в интересах населения, прежде всего, приграничных территорий.

1995 год вошел в историю также подписанием Республикой Казахстан и Российской Федерацией Договора о совместных усилиях в охране внешних границ [11]. Основным назначением Договора является создание Оперативной группы Пограничных войск Республики Казахстан в Российской Федерации и Опера­тивной группы Пограничных войск Российской Федерации в Республике Казах­стан численностью до 120 военнослужащих каждая, включая взаимодействие пограничных служб на Каспийском море.

Следующий 1996 год закрепляет основы совместной научно-исследовательской деятельности Казахстана и России в рамках СНГ.

В поисках новых форм в охране границ российская сторона провела в 1996-1997 гг. эксперимент по невойсковой охране границы с Казахстаном. Завершив эксперимент, с 1998 года Федеральная пограничная служба России совместно с другими органами приступила к охране границы с Казахстаном по всему ее периметру [12, c. 551]. Однако результаты акции показали, что достигнутое не решает основной задачи – решения вопроса о делимитации границ РК и РФ. 12 октября 1998 г. в г. Алматы Президенты двух стран подписали Протокол относительно намерений по делимитации государственной границы между Рес­публикой Казахстан и Российской Федерацией [13].

Таким образом, более чем за десятилетие сотрудничества РК и РФ в пограничной сфере был заложен мощный договорно-правовой фундамент и осуще­ствлено реальное стратегическое партнерство, обеспечивающее двум госу­дарствам стабильное развитие и безопасность. Однако необходимость проведения делимитации казахстанско-российской государственной границы, как отметил министр иностранных дел РК К. Токаев, была продиктована тем, что линия ее прохождения между Казахстаном и Россией никогда не имела законодательного описания. Данное обстоятельство затрудняло деятельность пограничных подразделений и других правоохранительных органов в обеспечении надлежащего контроля за лицами и грузами, перемещаемыми через границу, а также в установлении заслона экономической контрабанде, провозу наркотиков и нелегальной миграции [14].

Результатом плодотворной работы явилось подписание в 2005 году Договора о казахстанско-российской государственной границе [15]. Целью договора явилось определение прохождения государственной границы между двумя странами, уточненное в Описании прохождения государственной границы между Республикой Казахстан и Российской Федерацией [16]. Договор явился базовым документом, определяющим прохождение госграницы между Россией и Казахстаном на ее сухопутном участке, включая реки и озера. Но весомое количество вопросов, отнесенных Договором к юрисдикции специальных двусторонних соглашений, позволяет говорить об определенном уровне его бланкетности. В частности, отдельными соглашениями в соответствии с Договором должны регулироваться вопросы, связанные с:

- разработкой месторождений полезных ископаемых;

- эксплуатацией инженерных сооружений, коммуникаций и других объектов инфраструктуры, пересекаемых государственной границей;

- сохранением и использованием биологических ресурсов, водопользования и охраны природной среды (ст. 7);

- начальной точкой российско-казахстанской государственной границы (ст. 2);

- режимом государственной границы (ст. 6).

Правовой режим государственной границы РК регулируется Законом от 13 января 1993 года «О Государственной границе Республики Казахстан» [17], согласно которому режимом государственной границы РК является порядок пересечения государственной границы, плавания и пребывания казахстанских и иностранных невоенных судов, военных кораблей в казахстанской части вод пограничных рек и иных водоемов, их захода и пребывания в территориальных водах (море), а также во внутренних водах Республики Казахстан, содержания государственной границы, ведения различных работ, промысловой, исследовательской, изыскательской и иной деятельности на государственной границе. Режим государственной границы определяется законодательством РК и международными договорами, ратифицированными РК (ст. 7). Пограничный режим регламентирует порядок въезда, временного пребывания, проживания, передвижения граждан, производства работ, учета и содержания на пристанях, причалах и в пунктах базирования самоходных и несамоходных судов и средств для передвижения по льду, их плавания и передвижения в территориальных водах (море) и во внутренних водах РК (ст.18).

Законом также регламентированы вопросы производства хозяйственной, промысловой, исследовательской, изыскательской и иной деятельности (ст. 20); правовой режим карантинной полосы (ст. 21), правовой режим деятельности пограничной службы Комитета национальной безопасности Республики Казахстан по установлению в пунктах пропуска дополнительных режимных правил (ст. 22).

Таким образом, статус и режим государственной границы определяет преимущественно национальные интересы, выраженные в институтах национальной безопасности. Так, в частности, в соответствии с ч. 3 ст. 24 Закона «О национальной безопасности Республики Казахстан» Республика Казахстан:

1) в целях осуществления надежного пограничного контроля развивает и укрепляет систему защиты государственной границы;

2) формирует национальную систему контроля за воздушным пространством государства с ее интеграцией в аналогичные международные системы контроля;

3) принимает все необходимые меры по недопущению незаконной иммиграции.

С позиции функционального назначения органов национальной безопасности, а именно охраны внутренних и внешних политико-правовых, социальных интересов государства, их конкретные действия в области пограничного режима заключаются также в недопущении въезда в Республику Казахстан иностранных граждан и лиц без гражданства, осуществляющих подрывную деятельность против Республики Казахстан, публично выступающих против суверенитета, территориальной целостности Казахстана, единства его народа, общественного согласия и политической стабильности в стране (ч. 4 ст. 24).

Но повторим, что согласно Закону «О государственной границе Республики Казахстан» установление режима государственной границы отведено к ведению как законодательства Республики Казахстан, так и международного договора. Влияние норм международного права (договора) на регулируемые отношения распространяется с целью взаимного решения приграничных вопросов. В этом и заключается смысл и значение делимитации – договорного определения линии границы и нанесения ее на карту с подробным описанием ее прохождения по конкретным естественным или искусственно выбранным ориентирам и характерным признакам рельефа местности. В данном случае целью сопредельных государств является законодательное и договорное определение пограничного режима. Договорное сотрудничество, выражающее волю и намерение сторон к сотрудничеству в установлении пограничного режима, осуществляется в соответствии с принципами, традициями международного права. Согласно общему правилу, закрепленному в Конституции РК (ч. 3 ст. 4) нормы международного права составляют неотъемлемую часть национальной системы права и в определенных случаях имеют приоритет над последними. Но договоры о границах принципиально отличаются от других договоров тем, что заключаются не на временный срок, а имеют целью окончательное установление границ, их стабильность и по этой причине не содержат положений об их денонсации и отменительных условий, даже в случае войны или коренного изменения обстоятельств. Даже государство-преемник обязано соблюдать договоры о границах, заключенные его предшественником, если по новому договору не достигнуто согласие заинтересованных сторон об изменении границ [18, c. 137-138]. Данное правило вытекает из смысла ст. 11 Венской конвенции о правопреемстве государств в отношении договоров [19].

Правоотношения, складывающиеся между Республикой Казахстан и Российской Федерацией в области пограничной деятельности, как показывает выше проведенный обзор, весьма разнообразны. Каждый из приведенных международных документов определяет функциональную сферу действия регулируемых отношений, называет субъектов, их полномочия и ответственность.

Сомнения в данном случае вызывает факт многочисленности источников, частичный повтор принципов, целей, правовых оснований взаимодействия и т.д. В данном случае вполне рациональным, на мой взгляд, является разработка правовых норм о приграничной деятельности, определяющие международно-правовой аспект сотрудничества сопредельных с Республикой Казахстан государств. Тем более что нормы действующего Закона «О государственной границе Республики Казахстан» уже содержат определенный правовой потенциал международных аспектов.

 Интересуемые нас нормы о приграничном сотрудничестве мы можем сформулировать исходя из смысла рекомендационных и программных документов международного характера. Примерным источником в данном случае является Концепция согласованной пограничной политики государств-участников Содружества Независимых Государств, утвержденная Решением Совета глав государств СНГ от 26 августа 2005 г. [20, c. 120-128]. Концепция разработана с учетом общих внешнеполитических интересов государств-участников СНГ в обеспечении приграничной безопасности и устанавливает механизмы коллективного решения ключевых приграничных проблем. Однако идея Концепции удалена от внутринациональных интересов каждого конкретного государства.

Для реализации такого программного документа, например в Российской Федерации Совет Федерации инициировал рамочный закон «О приграничном сотрудничестве». В законе впервые вводятся понятия «приграничное сотрудничество», «участники приграничного сотрудничества», «территории приграничного сотрудничества», «приграничные преобразо-вания» и др. Закон также предусматривает, что местная специфика регионов должна отражаться и учитываться в договорах, заключенных между ними; также вводится новое понятие «еврорегионов», которыми являются десятки муниципальных образований, расположенных на границах с Польшей, Латвией и другими европейскими странами [21].

Данный пример доказывает стремление государства стабилизировать столь сложный комплекс правоотношений, выразить волю к законодательному закреплению национального правопорядка, имеющего первостепенное значение во взаимоотношениях с сопредельными государствами.

Хорошим примером может служить также кодификация межрегионального сотрудничества в рамках СНГ [22].

На идею разработки норм о приграничной международной деятельности Республики Казахстан наталкивают Рекомендации по гармонизации законодательства государств–членов СНГ в сфере обеспечения безопасности внешних границ ЕврАзЭС [23], выработанные на основе сравнительно-правового анализа национальных законодательств.

Подчеркивая необходимость доработки законодательства Республики Казахстан в области обеспечения безопасности государственных границ, уточним, что международное сотрудничество в области пограничной деятельности имеет тенденцию постоянного развития в отношениях с центрально-азиатскими государствами и, особенно с Российской Федерацией, несмотря на то, что Казахстан отстаивает нулевой вариант в вопросе о границах с сопредельными государствами, суть которого состоит в неизменности и нерушимости границ, какие сложились на момент распада СССР [24]. Данная традиция весьма позитивна. Она расширяет возможности согласительных процедур, основанных на информационно-обеспечительном поле взаимодействия.

_____________________________
1 Аманжолова З.А., Атанов М.М., Турарбеков Б.Ш. Правда о государственной границе Республики Казахстан. - Алматы. «Жибек Жолы», 2006.

2 Сотрудничество и безопасность в Центральной Азии в условиях политических и социально-экономических трансформаций. Сборник материалов международной научно-практической конференции (5 мая 2007 года). – Алматы, Казахстанский институт стратегических исследований при Президенте РК. 2007.

3 Соглашение между Российской Федерацией и Республикой Казахстан о сотрудничестве и взаимодействии по пограничным вопросам (Алматы, 25 февраля 1993 г.). Соглашение вступило в силу с момента подписания. Утратило силу 29 марта 2002 г. по вступлении в силу Договора между Республикой Казахстан и Российской Федерацией о сотрудничестве в охране внешних границ (Москва, 21 октября 1994 года)//СПС «Параграф».

4 Меморандум СНГ о сотрудничестве по охране внешних государственных границ (Ашхабад, 24 декабря 1993 г.). В соответствии с Решением СГГ СНГ от 1 декабря 2000 г. действие настоящего Меморандума прекращено//СПС «Параграф».

5 Справка о документах, принятых в рамках СНГ с 1991 года по 1 сентября 2008 года – http://cis.minsk.by/main.aspx?uid=8926.

6 Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Казахстан о межгосударственных воинских перевозках пограничных войск и грузов для их обеспечения в интересах охраны внешних границ государств–участников Содружества Независимых Государств (Москва, 9 сентября 1994 г.). Соглашение денонсировано Республикой Казахстан Законом РК от 22 декабря 2004 года.//СПС «Параграф».

7 Договор между Республикой Казахстан и Российской Федерацией о сотрудничестве в охране внешних границ (Москва, 21 октября 1994 года). Договор ратифицирован Республикой Казахстан Законом РК от 30 декабря 1999 года. Договор временно применялся со дня его подписания. Договор вступил в силу 29 марта 2002 года//СПС «Параграф».

8 Приложение к Договору между Республикой Казахстан и Российской Федерацией о сотрудничестве в охране внешних границ//СПС «Параграф».

9 Декларация о расширении и углублении российско-казахстанского сотрудничества (Москва, 20 января 1995 г.)//СПС «Параграф».

10 Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Казахстан о сотрудничестве приграничных областей Российской Федерации и Республики Казахстан (Омск, 26 января 1995 г.). Ратифицировано Указом Президента РК от 20 апреля 1995 года № 2213. Вступило в силу 11 мая 1995 г.//СПС «Параграф».

11 Договор между Республикой Казахстан и Российской Федерацией о совместных усилиях в охране внешних границ (Алматы, 30 июня 1995 года). Ратифицирован Законом РК от 30 декабря 1999 года//СПС «Параграф».

12 Мансуров Т.А. Казахстанско-российские отношения в эпоху перемен. 1991-2001 гг. М., «Реал-Пресс».

13 Протокол относительно намерений по делимитации государственной границы между Российской Федерацией и Республикой Казахстан (Алматы, 12 октября 1998 г.)//СПС «Параграф».

14 16 ноября 2005 года Мажилис Парламента РК одобрил ратификацию Договора между РК и РФ о казахстанско-российской государственной границе//СПС «Параграф».

15 Договор между Республикой Казахстан и Российской Федерацией о казахстанско-российской государственной границе (Москва, 18 января 2005 г.). Ратифицирован Законом РК от 2 декабря 2005 года. Вступил в силу 12 января 2006 года//СПС «Параграф».

16 Приложение 1 к Договору между Республикой Казахстан и Российской Федерацией о казахстанско-российской государственной границе//СПС «Параграф».

17 Закон Республики Казахстан от 13 января 1993 года «О Государственной границе Республики Казахстан» (с изменениями и дополнениями по состоянию на 19 декабря 2007 г.) //СПС «Параграф».

18 Международное право. Учебник под ред. Ю.М. Колосова, Э.С. Кривчиковой. 2-е изд., перераб. и доп. - М., Международные отношения. 2005.

19 Венская Конвенция о правопреемстве государств в отношении договоров (Вена, 23 августа 1978 года)//СПС «Параграф».

20 Концепция согласованной пограничной политики государств–участников Содружества Независимых государств. Утверждена Решением Совета глав государств СНГ о Концепции согласованной пограничной политики государств–участников СНГ от 26 августа 2005 года//Казахстанско-российские отношения. Сборник документов и материалов. - М. 2006.

21 30 мая 2008 года Совет Федерации РФ инициирует закон «О приграничном сотрудничестве»//СПС «Параграф».

22 Модельный закон «О межрегиональном сотрудничестве» (принят на 29-м пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств–участников СНГ постановлением № 29-19 от 31 октября 2007 года)//СПС «Параграф».

23 Приложение к постановлению Бюро МПА ЕврАзЭС от 17 ноября 2005 года № 11//СПС «Параграф».

24 Распоряжение Президента Республики Казахстан 23 мая 1996 г. № 2995 «О концепции формирования государственной идентичности Республики Казахстан»//СПС «Параграф».

Мақалада Орталық-азиялық мемлекеттерi бар Қазақстан Республикасы қатынастарының тұрақты дамуы тенденциясының байланыстары және Ресей Федерациясымен, әсiресе мемлекеттiк шекаралардың қауiпсiздiктi қамтамасыз етуi төңiрегiндегі Қазақстан Республикасы заңының шығуы қажеттiлiктi қарастырылған. Автор қатынас мәлiметте Қазақстанның шекараға шектес халықаралық қызметi туралы нормалардың өңделу идеясын ұсынады. Осы шара бiздiң мемлекетiмiздiң талпынысының құқықтық қатынастардың сонша күрделi кешенiн тұрақтандырып және шектi мемлекеттерi бар арақатынастардағы аса маңызды мән болатын ұлттық құқылық тәртiптiң заң шығаруын бекiтуiн ерiктi айқындауға дәлелдейдi.

Due to the tendency of constant development of relations of the Republic of Kazakhstan with the Central-Asian states and especially with the Russian Federation, in his article an author underlines necessity of modernization of the legislation of the Republic of Kazakhstan in the field of safety of state borders. Therefore, an author proposes an idea of developing norms about frontier international activities of Kazakhstan. This measure proves an aspiration of our state to stabilise such difficult complex of relations and to express its will to legislative consolidation of the national law and order, which has a paramount value in mutual relations with the neighbouring states.

До распада СССР, в разгар холодной войны, превалировали военно-стратегические интересы США в Африке. Так, 1 января 1983 г. было создано «Центральное командование» (CENTCOM), зона действия которого на 1 мая 2002 г. охватывала территорию 25 стран, в том числе 8 государств Африки (Египет, Джибути, Кения, Сомали, Республика Сейшельские Острова, Судан, Эфиопия и Эритрея) [1].

В задачи «центрального командования» входят разработка планов операций для военного времени в данном регионе, а также выполнение функций «военного взаимодействия» с союзническими правительствами (в том числе и с перечисленными выше пятью восточноафриканскими странами) и осуществление надзора за предоставлением им военной помощи.

Включение Вашингтоном этих стран Восточной Африки в сферу деятельности этого командования ставило своей целью превратить их в инструмент экспансионистской политики США.

Выступая в комитете по ассигнованиям палаты представителей конгресса США, исполняющий обязанности помощника госсекретаря по делам Африки Л. Уокер заявил, что американская двусторонняя «помощь» будет во все большей степени концентрироваться на районах, «стратегически и политически приоритетных для США» [2].

Стратегически важным для США регионом Уокер назвал страны Большого Африканского Рога и государства, примыкающие к бассейну Индийского океана. Их значение для США в Белом Доме определяется близостью к Персидскому заливу и путям снабжения нефтью стран Запада, наличием цепи американских военных баз и пунктов захода военно-морского флота США в этом районе [3, с. 97].

Выступая 22 декабря 1983 г. в Конгрессе, министр обороны США К. Уайнберг говорил о глобальной американской стратегии «развертывания сил на передовых рубежах».

В практическом плане это претворилось в модернизации или строительстве американскими военными разного назначения баз. В Кении - авиабазы в Момбасе, Эмбакаси и Наньюки, способные принимать военно-транспортные самолеты типа «Геркулес» и «Гэлакси», бомбардировщики Б-52, модернизирована акватория порта Момбаса для приема крупных кораблей; в Сомали реконструированы аэродром и порт в Бербере (сам аэродром имеет ВПП длиною более 4 км, что позволяет принимать все типы современных боевых самолетов); в Судане - военные базы в Суакине (на берегу Красного моря), Эль-Фашере (близ границ с Ливией и Чадом) и в Донголе (севернее Хартума); в Джибути по специальному соглашению США получили доступ на французскую базу в этой стране [4, с. 582].

С 90-х гг. в связи с изменением общих глобальных намерений Вашингтона на первое место вышел военно-политический аспект в стратегии США в Африке. В этот период США уделяли основное внимание формированию «межафриканских сил» по поддержанию мира.

В августе 2001 г. Пентагон разработал «Стратегию для стран Африки южнее Сахары» [5]. Она предусматривала участие вооруженных сил США в обеспечении поставок стратегического минерального сырья из африканских стран (прежде всего, нефти, а также золота, алмазов, меди, бокситов, урана, марганца и кобальта); в борьбе с организованной преступностью и распространением наркотиков; в миротворческих операциях; в борьбе с распространением остроинфекционных заболеваний (особенно со СПИДом).

После событий 11 сентября 2001 г. снова изменились глобальные военные планы США, что отразилось как на деятельности СЕНТКОМ, так и в целом Пентагона. Что касается стран Африки, то с июля 2002 г. началось осуществление программы АКОТА (Помощь в обучении проведения антитеррористических операций в Африке). Эта программа заменила действовавшую с 1997 г. Инициативу по ликвидации кризисных ситуаций в Африке (АКРИ) [6]. Реализация программы началась с обучения американскими инструкторами вооруженных сил Ганы и Сенегала. Ожидалось, что к ним присоединятся Ботсвана, Кения, Нигерия, Эфиопия, ЮАР.

В начале ХХI в. деятельность Пентагона в странах Африки осуществлялась в двух основных направлениях:

- руководство войсковыми операциями за рубежом в плане «борьбы с терроризмом»;

- продажа оружия и специальной техники другим странам.

Администрация Буша-младшего сделала «борьбу с терроризмом» краеугольным камнем своей внешней политики и военной стратегии. Ведение этой борьбы она намерена была осуществлять при поддержке коалиции государств, в той или иной форме и степени заинтересованных в борьбе с террористическими проявлениями. На 1 июня 2002 г. в состав антитеррористической коалиции входило 69 государств [7]. Вклад каждого из них специфичен и варьируется от прямого участия в военных действиях до дипломатической поддержки действий США на международной арене. Наиболее преданным союзником США показала себя Великобритания, особенно ее премьер-министр Тони Блэр, который единственный из всех высокопоставленных западных лидеров стоял рядом с президентом Бушем-младшим в тот момент, когда он выступал на объединенном заседании Конгресса США после событий 11 сентября.

В качестве примера руководства войсковыми операциями за рубежом в плане «борьбы с терроризмом» можно взять постепенное развертывание вооруженных сил США и их союзников по антитеррористической коалиции для нанесения возможных ударов по базам «аль-Каиды» в Сомали и Судане весной 2002 г. Выступая на брифинге для журналистов в начале марта, представитель Пентагона говорил об «угрозе терроризма» в районе Большого Африканского Рога, что не могло не тревожить американскую администрацию, заставляло ее принимать ответные меры по линии Центрального стратегического командования США (СЕНТКОМ) [8].

В мае 2002 г. Пентагон обнародовал планы подготовки военнослужащих из Эритреи для проведения антитеррористических мероприятий в рамках СЕНТКОМ. США проявили интерес к получению доступа к взлетно-посадочным полосам, портам и другим объектам в этой стране [9]. По сообщениям американских средств массовой информации, США рассматривают Эритрею, расположенную вдоль побережья Красного моря и имеющую общую границу с Эфиопией и Суданом, «ключевой страной» в борьбе против террора. После визита в эту страну весной 2002 г. тогдашнего командующего СЕНТКОМ генерала
Т. Фрэнкса стало ясно, что США намерены были создать там полигон для военно-морских учений [10].

Идея создания американской военной базы в Эритрее получила полную поддержку правительства этой страны. В 2002 г. оно наняло в США солидную лоббистскую фирму для проталкивания своих интересов. Эритрейское правительство заплатило 600 тыс. долл. американским юристам из компании «Гринберг Трауриг», чтобы убедить Вашингтон построить на своей территории желаемый военный объект.

В начале апреля 2003 г. президент Эритреи И. Афеворки в сопровождении министра иностранных дел, министра обороны и других высокопоставленных лиц посетил стоящий на рейде у берегов Джибути американский корабль «Маунт Уитни», где размещается региональный американский центр по «борьбе с международным терроризмом» на Большом Роге Африки, и провел переговоры с командующим центром генерал-майором Д. Сэтлером, убеждая его содействовать принятию администрацией Буша-младшего решения разместить в Эритрее американскую военную базу [11].

Наряду с этим, администрация Буша-младшего проявлял интерес к привлечению к своим военно-политическим планам в районе Большого Африканского Рога и Эфиопии. Предполагалось, что эти две страны (Эритрея и Эфиопия) составят «ось стабильности» в регионе, где существуют такие «сложные» для американской стратегии страны, как Сомали и Судан. Озвучивая этот план, высокопоставленный сотрудник Министерства обороны США М. Уэстфал говорил: «Мы рассматриваем Эфиопию и Эритрею как будущих потенциальных партнеров» [12].

Вместе с тем анализируя саму реальность рассматриваемого американского плана, следует высказать следующие соображения. Во-первых, трудно было представить, что проект превращения Эритреи и Эфиопии в «ось стабильности» в районе Большого Африканского Рога имел шансы на претворение в жизнь в последующие годы после 11 сентября. Существующие между этими двумя странами разногласия исторически настолько глубоки, что возможные партнерские отношения между ними были не осуществимы как в целом, так и с точки зрения участия в американской политике в этом районе Африки. Во-вторых, в прошлом Эфиопия имела сложные отношения с Суданом и Сомали, которые в отдельные периоды доходили до военных действий: в конце ХIХ в. с Суданом и в 70-х гг. прошлого века - с Сомали (т.н. «война в Огадене»). Имеются проблемы и в отношениях между Эритреей и Суданом.

В этой связи представлялось, что американские планы создания «оси стабильности» в районе Большого Африканского Рога практически были неосуществимыми.

Вместе с тем начавшаяся в декабре 2002 г. активная: подготовка к войне с Ираком ускорила процесс подключения Кении и Эфиопии к военным планам США. Речь шла о тыловой поддержке действий СЕНТКОМ в Персидском заливе. В начале декабря в Вашингтоне состоялись переговоры президента Буша-младшего с руководителями Эфиопии и Кении, на которых была достигнута договоренность о единстве действий этих восточноафриканских государств и координации их политики в плане содействия СЕНТКОМ. По завершении переговоров президент Буш назвал руководителей этих государств «надежными друзьями Америки» [13]. В заявлении правительств трех стран по итогам этих переговоров отмечалось единодушное стремление к совместной «борьбе с терроризмом» [14]. Приход к власти в начале 2003 г. нового руководителя в Кении фактически не повлиял на прежние договоренности с США.

Переговоры проходили на фоне американо-кенийских военных учений, в которых приняли участие 750 морских пехотинцев США и 240 кенийских военнослужащих. По окончании учений американские военнослужащие были размещены на переданной Францией в распоряжение Вашингтона базе в Джибути. Одновременно туда прибыл упомянутый выше десантный корабль США «Маунт Уитни», который стал временным командным пунктом подразделений США в районе Большого Африканского Рога. В начале декабря 2002 г. общая численность американской группировки в этом районе Африки достигла 2 тыс. человек [15].

Акватория порта Джибути была выбрана в Пентагоне в качестве места для постоянного размещения указанного корабля, а бывшая французская база - американских морских пехотинцев и сил специального назначения потому, что эта страна удобно расположена со стратегической точки зрения. Она находится достаточно близко к Баб-эль-Мандебскому проливу и Аденскому заливу, что позволяет контролировать морское судоходство в этом регионе, а также наблюдать за положением дел в соседнем Йемене [16].

В целом сотрудничество между США и Кенией в военной области расширялось. Прежде всего, это коснулось «борьбы с терроризмом». В конце мая 2003 г. командующий Объединенной оперативной группой вооруженных сил США в районе Большого Африканского Рога генерал-майор морской пехоты Д. Сэттлер посетил с официальным визитом министра внутренней безопасности Кении К. Мурунгару и договорился с ним о более тесном взаимодействии в борьбе с террористическими угрозами. По словам американского генерала, основная цель этого сотрудничества - «не дать возможности террористам получить безопасное убежище на территории Кении».

В конце июня 2003 г. разведывательное управление Министерства обороны США информировало кенийские власти о возможности нападений «боевиков аль-Каиды» на американские учреждения в Кении. В свою очередь правительство этой африканской страны подтвердило, что оно будет взаимодействовать с США в духе упомянутых выше договоренностей с генералом Д. Сэттлером [17].

Что касается Эфиопии, а также Джибути и Эритреи, то перспективы сотрудничества с ними в плане «борьбы с терроризмом» стали предметом консультаций во время визита тогдашнего командующего СЕНТКОМ генерала Т. Фрэнкса и командующего Объединенной группировки вооруженных сил США на Большом Африканском Роге бригадного генерала М. Робсона в указанные страны. В ходе встреч и бесед правительства этих стран Африки получили заверения от представителей СЕНТКОМ, что США окажут им «всю возможную помощь в борьбе с терроризмом» [18]. В середине июля 2003 г. начались трехмесячные совместные военные учения подразделений вооруженных сил Эфиопии и 10-й горно-стрелковой дивизии США в тренировочном лагере к северо-западу от эфиопского города Дыре-Дауа. Отрабатывались антитеррористические операции. Конечная цель учений - подготовка трех элитных батальонов эфиопской армии, предназначенных как для защиты страны, так и действий в поддержку Объединенной группировки вооруженных сил США на Большом Африканском Роге [19].

Совместно с частями, уже расположенными на базе в Джибути (как уже говорилось, их численность составляет две тысячи человек), американские подразделения, расположенные на атлантическом побережье Африки, получили задачу «бороться с терроризмом» в континентальном масштабе. Как высказался президент Буш-младший по этому поводу, «от Пакистана до Африки мы будем ловить и уничтожать убийц из «аль-Каиды» [20].

Таким образом, администрация Дж. Буша- младшего США рассматривала Большой Рог Африки в первую очередь в качестве удобного военно-стратегического плацдарма и намерена была осуществлять «борьбу с терроризмом» при поддержке коалиции государств, в том числе и африканских, в той или иной форме и степени заинтересованных в борьбе с террористическими проявлениями.

2. Foreign Assistance and Related Programms Аррrорriаtiоns for 1982. Hearings before а subcommittee of the Committee оn аppropriаtiоns. House. Part 5. – Washington, D.C. 1981. – P. 301.

3 Белый дом и Черный континент / под ред. А.А. Громыко М.: Прогресс, 1984. – 165 с.

4 Американский экспансионизм. Новейшее время / отв. ред. Г.Н. Севостьянов. – М.: Наука, 1986. – 611 с.

5 DoD Strategy for Sub-Saharan Africa. August 2001 // http://www.defenselink.mil/policy /isa/africa/africa_strategy_draft.pdf

6 VОА News. Washington, D.C. 25 July 2002.

7 Тhе U.S. Department of State Fact Sheet. International Contributions to the War Against Terrorism. Washington, D.C. 14 June 2002 // http://www.state.gov//coalition/cr/ts/12/53pt.htm

8 Тerrоrist Threat in Ноrn of Africa. Senior Defense Official Briefing. Тhе Pentagon. Arlington (Virginia), 8 Маrсh 2002.

9 VОА News. 16 Мау 2002.

10 www.allafrica.соm. 17 Мау 2002.

11 ИТАР-ТАСС. 9 апреля 2003.

12 VОА News. 16 Мау 2002.

13 Тhе East African. Nairobi. 5, 6 December 2002.

14 The White House. Joint Statement bу the United States of America, the Republic of Кеnуа, and Ethiopia. Office оf the Press Secretary. 10 December 2002 // http://www.whitehouse.gov/news/releases/2002/12/ 2002121014.html

15 Тhe East Аfriсаn. 5, 6 December 2002.

16. The New York Times. 17 November 2002.

17 VОА News. 20 May, 20 June 2003.

18www.allafrica.com. 30 June 2003.

19 Тhе Addis Tribune. Addis Аbаbа. 11 July 2003.

20 www.allafrica.com. 2 Мау 2003.

Бұл мақала Африка Үлкен Мүйіз ауданында СЕНТКОМ арқылы терроризммен күресудегі АҚШ-тың әскери-стратегиялық және саяси-әскерлік саясатына арналған. Мақалада америкалық әскери базаларын орналастыруындағы Африка Үлкен Мүйізі Судан және басқа да мемлекеттердің маңызы қарастырылған. Мақалада Буш әкімшілігінің Африкадағы «аль-Каида» террористерін көзін құрту туралы айтылған.

This article is about US strategic and political military policy in «war on terror» by means of CENTCOM (United States central command) in the Greater Horn of Africa. The article analysis the importance of the region the Greater Horn of Africa, Sudan and other states affiliated to the Indian Ocean basin for the US foreign policy concerning deployment american military bases. The article says that Bush’s administration is aimed at destraction of «al-Qaida» terrorists in Africa.

Another challenge less often discussed is the Kazakhstan demographic dimension. The fluctuations in the demographic dimension are influencing the educational system. A negative “demographic trough” began in the 1990s that has negatively affect higher education student enrollment beginning in 2006 and that will last for the next decade. Simply put, there are fewer students graduating from secondary school which translates into an overall decline in student matriculating through the higher educational system. This will create a challenge for higher educational institutions as they attempt to adapt to a decline in the overall student population. This through, however, is short-lived. The number of students entering into the educational system began to increase in the earlier part of this decade with Kazakhstan experiencing a mini-baby boom.

But there is a positive side to this decline. Fewer students allows Kazakhstan to more effectively manage and change the higher educational students before the next wave of it also represents an opportunity to introduce changes without the pressures of an expanding student population and before the next demographic wave increases the student population.

Demographic Waves

After independence, Kazakhstan economic decline triggered two demographic phenomena. The first had a profound negative effect on the composition and total number of inhabitants. The overall population declined from 16,265,065 in 1989 to 15,032,140 in 2000 [2]. Much of this decline can be attributed to an out migration of mostly non-Kazakh ethnic groups. The largest number leaving were Russians. Calculating the actual number of out migrants is not possible but one estimate by a Library of Congress country study states “it seems likely that as many as 750,000 non-Kazaks left the republic between independence and the end of 1995.” [3]. In 1995, the US Census Bureau estimated that an additional 300,000 people left (see Table One) with a similar proportion continuing to leave until 2001. Many of those who left were young adults of child rearing age. One outcome was a recalibration of the ethnic balance with Kazakhs becoming the majority ethnic group for the first time in many decades. Another was to reduce the number of people of child bearing age and, consequently, the number of children being born [4].

The 15-19 age cohort followed the pattern of their younger cohorts as these cohorts matured. As such, the 15-19 age cohort reached their peak three years after the bottoming of the 0-4 age cohort (2005). This means that as the number of students matriculating through the primary and secondary educational system was decreasing while the number of students entering higher educational institutions was increasing, placing pressure on primary and secondary schools to retrench while placing pressure on higher educational institutions to expand in the number of institutions and in the capacity of existing institutions.

Source: Data Compiled from the U.S. Census Bureau, International Data Base.

This wave and trough effect began to affect the higher education market in the 2006-2007academic year. In 2006, over 182,000 students took the required Unified National Test (UNT), a requirement for those seeking entry into higher educational institutions [7]. As Figure Two indicates, the number of people taking the Unified National Test (UNT) declined 40.2% by 2009 [8]. Official statistics from the Department of Social and Demographic statistics indicate that between 2007 and 2008, the number of students attending higher educational institutions declined 6.7% to approximately 717,000 students [9]. Given the general demographic decline of the 15-19 age cohort, this decline will continue until the mini-baby boom wave enters the 15-19 age cohort in 2018 [10]. This suggests a continuing shrinkage of the higher educational market, increasing competition among institutions for students.

.

Source: U.S. Census Bureau
Higher Educational Institutions

After independence, Kazakhstan encouraged the establishment of private higher educational institutions [11]. As Figure Three indicates, the number of higher educational institutions dramatically increased from approximately 40 institutions in 1991 to 181 by 2005 with a majority of this growth in the private sector, many private or non-profit joint stock institutions [12]. This seemingly positive trend, however, did not necessarily insure that all new higher educational institutions were of high quality. There were few regulations to ensure quality control many institutions emerged that had under qualified faculty, suffered from inadequate resources, or lacked sufficient management experience to ensure a quality education. The result was a mediocre private sector higher educational system. Beginning in 2007, the Ministry of Education implemented more stringent standards for higher educational institutions through their attestation process. This led to a number of higher education institutions closing, either voluntarily or through the withdrawal of their license. Overall, the number of higher educational institutions declined to 167 [13]. In total, 33 institutions and 57 branches were closed or chose to close voluntarily. Most of these closures were among smaller private institutions and their closure had little effect on the overall capacity in higher education.

Source: Compiled by Author

As the number of students seeking a higher education decreases, the next decade may witness a further “thinning out” of higher educational institutions. Particularly vulnerable are private institutions financially dependent on tuition fees and who are unable to maintain a high quality level in an environment that is becoming more discriminating in their selection process [14]. This may well be happening as several private institutions in high demand in the past have seen significant declines in enrollment over the last two years.

Further exacerbating the situation are two other factors. First, the Bolashak program currently supports over 3,000 Kazakhstani students studying in the best institutions around the world. This competitive program targets the best Kazakhstani students. Second, western institutions have discovered Kazakhstan and have become more aggressive in recruitment as well as cooperative partnerships with local universities. Examples of effective cooperative partnerships are also occurring. Two examples of this are the Kazak-British Technical University who has also experimented with a joint degree program with the London School of Economics and the intention of creating a new university in Astana with the purpose of creating a university with the active participation of international universities [15]. Another factor is the dramatic rise in wealth creation with more Kazakhstani families able to afford a foreign education without financial aid.

Least vulnerable are public institutions with government support and, if the 2005 plan of the government is fully initiated, these public educational institutions will continue to move toward international standards and improve their overall quality. Kazakhstan’s commitment to the Bologna process has already resulted in the introduction of a credit system and some hiring of western trained faculty with the intent of stimulating further reforms. There are several attempts underway to link Kazakhstani universities with western institutions in joint degree programs and there are plans to construct a new university in partnership with several western universities. This will undoubtedly stimulate reforms in more established universities.

If these and other measures are successful, this will enhance the quality of public institutions and put pressure on smaller private institutions since their claim of superior quality based on the number of western trained faculty on their staff, their use of western teaching techniques, and linkages with western institutions will offer the student no advantage over public institutions. There may be a shift away from costly private institutions if those institutions offer nothing more than higher tuition prices. Given the current economic environment and the declining number of students, this shift may occur sooner rather than latter

The decline in higher education students accompanied with the decline in students entering higher educational institutions will place pressure on many higher educational institutions that may lead to closures. But there is a silver lining in this rather gloomy short term picture. As mentioned, this will provoke a shake out in higher educational institutions with those that survive, either public or private, will do so by providing a quality education. Quality and financial stability are the two critical factors for survival. From this perspective, public institutions and private institutions not overly dependent on student tuition fees have an advantage.

This is also a time of opportunity, especially for public institutions or those that can develop strong partnerships with. Understanding the demographic dimension will allow the government to strategically allocate resources that anticipates market demand. This time of lower student enrollments allows the government to re-think higher education in both the private and public sector and to implement reforms without worrying about expansion. Simply put, resources, if increased, can be directed toward quality without the concern of infrastructure issues associated with quantity. Fewer students suggests that any infrastructure issues can be directed toward improvement rather than.

Fewer students over the next decade opens an opportunity to reshape the educational system not suffering under the weight of an increasing number of students. The demand on resources will be less in higher education.

There are several challenges facing the government in implementing these reforms and in the educational system in general. Not least of these challenges is one that the government has little control. This is the demographic issue. After the collapses of the Soviet Union, Kazakhstan, as with many other former Soviet republics went into an economic tailspin. GNP drops and economic hardship gripped the country for the next few years. This was accompanied by a significant decline in the birth rate.

_____________________________

2. The Russian population dropped from 37.4% in 1989 to 29.9% in 2000. Positive population growth began according to US Census Bureau in 2002 while the Kazakhstan National Statistics Department estimates that positive population growth began in 2003, but at a faster rate than suggested by the US Census Bureau

3. Library of Congress Country Studies: Kazakhstan, 1996 www.loc.gov

4. The Kazakhstan Republic Statistical Agency estimates the population of Kazakhstan in 2008 at 15,571,506. А. Kasenova, “2008 zhili Kazakstan Respublikasindfi khalik saninin ozgerii turali Ov: izmenenii chislennosti naseleniya Respubliki Kazakhstan v 2008 gody,” Kazakstan Respublikasi Statistika Agenttigi, 2008.

5. U.S. Census Bureau, International Data Base, www.census.gov/ipc/www/idp.

6. The US Census Bureau estimates population growth of around 0.4%, the United Nations suggests a growth rate of 0.7% and the Kazakhstan Republic Statistics Department at 1.3%. Table 1 uses the more conservative estimates of the US Census Bureau. If, however, higher growth rates are more accurate, then the estimates for both cohorts will be higher after 2009.

7. The UNT has five sections: four compulsory and one elective subjects. The four compulsory subjects are language (Kazakh or Russian), mathematics, history of Kazakhstan, the Kazakh language for the schools with the Russian language of instruction and Russian for the schools with the Kazakh language of instruction

8. Kazakhstan Today, “Unified National Testing began in Kazakhstan,” June, 6, 2009,  www.gazeta.kz.

9. Kassenova, Asiya. “Eloquent arithmetic of the education. About local universities,” Kazakhstani Pravda, August 2, 2008, http://kazpravda.kz. Asiya Kassenova is Director of the Department of Social and Demographic Statistics, Statistical Agency of the Republic of Kazakhstan

10. Kazakhstan is planning to increase the number of secondary and pre-secondary schooling from 11 to 12 years beginning in 2010. The plan envisions a phase-in over a number or years. However, this will have a short term negative effect on higher education applicants

11. For a brief overview of the history of Kazakhstan higher education, See “Kazakhstan: Higher Education,” StateUniversity.com. http://education.stateuniversity.com/ pages/764/ Kazakhstan-HIGHER-EDUCATION.html, Accessed June 10, 2009.

12. In 2007, there were 176 higher education institutions with an additional 81 branches. Nine were national, 46-state owned or partially state-owned, 14 military and 107 private institutions. In 1995, there were 41 private institutions. See G. Zhakenov, “Kazakhstan National Report on Higher Education System Development,” http://www.unesco.kz/education/he/kazakh/kazakh_eng.htm.

13. In 2007, the Ministry inspected 143 out of 176 higher education institutions. See Zinaida Rumleanscaia, “Kazakhstan Completes Major Shakedown of Higher Education Institutions,” American Association of Collegiate Registrars and Admissions Officers, 09/20/2007 www.aacrao.org

14. 81.2% students pay tuition fees themselves. Asiya Kassenova, “Eloquent arithmetic of the education. About local universities,” Kazakhstani Pravda, August 2, 2008, http://www.kazpravda.kz

15. “ New University of Astana to begin its work this autumn,” Kazakhstan Today, 02.06.2009, http://www.kt.kz/index.php?uin=1141192335&chapter=1153487862
***

В статье «Тенденции в высшем образовании Казахстана: демографическое измерение» исследуются некоторые проблемы, стоящие перед правительством в осуществлении реформ в образовательной системе в целом. Одна из серьезных проблем связана с демографическим фактором. После краха Советского Союза Казахстан как и многие другие бывшие советские республики, вошел в экономический штопор. Снижение ВНП и экономические трудности, охватившие страну в последующие несколько лет, сопровождались существенным снижением в коэффициенте рождаемости. Сегодня данная проблема налицо, происходит снижение числа абитуриентов и студентов.