Осмысление труда и хлеба в жизненном опыте

2.7. Осмысление труда и хлеба в жизненном опыте

Другой повседневной пищей были свёкла и тыква. Свёкла ножом очищалась от кожуры, разрезалась на кусочки, закладывалась в ведерный чугун и ставилась в печь вариться. Свёклы ели много, она была вместо сахара, которого у нас не было совсем. Особенно вкусным казался оставшийся в чугуне водяной отвар от свёклы. Тыкву тоже разрезали на куски, которые закладывали в ведерный чугун и ставили в печь запаривать. Семечки от тыквы высыпали на противень и высушивали тоже в печке. Вечером пощёлкать жареные тыквенные семечки считалось большим удовольствием. Тыквы на огородах выращивалось много, хранилась она под всеми кроватями, и её хватало до весны. К обеду мать всегда готовила щи из квашеной капусты, редко с небольшим количеством мяса, чаще постные. К картофелю обычно добавлялась вилковая квашеная капуста, а также солёные помидоры и огурцы. Итак, зимой вся еда состояла из картофеля, свёклы, тыквы и щей. После такой еды казалось, что ты сыт. Но проходил час или два, и ты вновь уже был голоден.

Менее калорийной была пища летом. Та же картошка, но уже без свёклы и тыквы. Вместо щей квасная окрошка, в которой кроме картошки, огурцов, зелёного лук, яйца и ложки сметаны больше ничего не было. Поскольку всё время хотелось есть, то мы часто заходили в огород, рвали огурцы, дёргали редис, и это была постоянная еда. К картошке мать наливала нам по кружке молока, но молоко было только снятое, без жиринки. Сметана перерабатывалась на масло, а масло сдавалось в налоговую службу. Летом особо чувствовался голод, хотя работы в огородах было больше, чем зимой.

Русский человек силён хлебом. Хлеб можно было купить на базаре в городе. Но кирпичик хлеба стоил столько, сколько отец получал зарплаты в месяц. Поэтому на рынке хлеб мы не покупали. Деньги от продажи на рынке картофеля и сливочного масла чаще расходовались на покупку муки. Пуда (16 кг.) муки нам хватало на зиму. Мука служила связующим веществом для выпечки хлеба из лебеды, отрубей или комбикорма. Чаще вместо комбикорма в квашню добавляли пропущенный через мясорубку мелкий картофель. При прокручивании картофеля через мясорубку сок в чашке оседал и отстаивался крахмал, из которого потом делали кисель. Летом в такое тесто добавлялись собранные и высушенные цветы, которые тогда называли «кашкой», и которые в изобилии росли в речной пойме. Хорошо перемешанное содержание квашни вываливалось на противень и пеклось в печке. Так называемый хлеб растрескивался и рассыпался. Думаю, что в таком хлебе почти ничего не было хлебного, это был рашпиль для желудка. Однако этот суррогат ели со щами или супом. Такой хлеб только вредил системе пищеварения. В то время считалось, что наша семья жила относительно хорошо, питалась по сравнению с другими лучше, ибо отец не был на фронте, жил в семье. Но это мнение было относительным, так как мы ощущали голод не менее всех остальных в посёлке.

Как уже говорилось, в 1945 году семьям железнодорожников в полосе отвода железнодорожной линии, за станцией Серные Воды, в 4-5 километрах от Сургута, были выделены дополнительные земельные участки под огороды. Наш огород составлял соток 20, а, возможно, и более. Копать эту залежную землю пришлось мне с сестрой. Мы несколько дней с утра до тёмной ночи лопатами вскапывали этот участок. На этом огороде отец рассыпал купленные семена пшеницы и проса. Урожай на залежной земле получился отменный. Здесь я по-настоящему познал крестьянский труд на земле. Надо было вручную прополоть всходы пшеницы и проса. Осенью мать и я с сестрой серпами сжали урожай, связали снопы, поставили их сушить. После просушки снопы погрузили в колымагу, запряжённую быком, и перевезли домой. Во дворе была расчищена земля под ток, хорошо пролита водой, чтобы земля не трескалась. Получился хороший ток для молотьбы. Сестра на току раскладывала снопы, а я с матерью молотили их цепами. Вымолоченные зёрна на ветру из ведра провеивали, в результате получили чистые зёрна пшеницы и проса. Обо всём этом я рассказываю, чтобы показать сложность и тяжесть крестьянского труда, когда всё делалось вручную.

Одной из достопримечательностей Сургута является наличие там водяной мельницы. Русло речки Сургут перегорожено плотиной, а вода направлена под мельницу и далее в речку Сок. В детстве я часто бывал возле мельницы, наблюдал, как производится помол. Интересно наблюдать позади мельницы, где мощный поток воды бурлит и клокочет, вращая мельничное колесо. Мельница тогда работала практически круглый год. Со всей округи сюда привозили на лошадях мешки с зерном ржи, пшеницы и проса. Была очередь помола, и люди здесь жили иногда по нескольку суток. В мельнице горизонтально расположены два круглых каменных колеса (жернова), одно из них через ремённую передачу вращается от колеса, которое вращает вода. Между камней сыпется зерно, размалываясь в муку, которая внизу из лотка ссыпается в мешок. Другое подобное устройство из проса вышелушивает пшено. Всю эту работу мельницы очень интересно было наблюдать.

Полученный урожай пшеницы и проса мы привезли на мельницу, дождались своей очереди, пропустили всё через жернова и, наконец, получили муку и пшено. В семье появилась возможность варить пшённую кашу и печь пшеничный хлеб. Правда муки было не так много, поэтому её приходилось смешивать с какими-либо суррогатами, чтобы муки хватило хотя бы на зиму и весну. Однако это уже был более чистый хлеб, который давал ощущение лучшей сытности.

Осмысливая тогдашние условия и нашу деятельность, я начал полностью представлять тяжёлый крестьянский труд моих предков, когда почти всё делалось вручную. Вместе с тем я видел, как посевные и уборочные работы ведутся в колхозах и совхозах. Вспашка земли осуществляется тракторами, уборка зерновых – комбайнами. Очистка зерна от шелухи ведётся механическими веялками. Нам уже было известно, что в советское время были построены заводы по производству тракторов, комбайнов и другой механизированной сельскохозяйственной техники. Даже в войну в определённой мере колхозы и совхозы обеспечивались сельскохозяйственной техникой. Конечно, было понятно, что в войну все заводы были переориентированы на производство военной продукции. Поэтому в войну новая техника на село не поступала. Однако старую технику, поступившую в колхозы и совхозы до войны, сельчане берегли, по возможности ремонтировали на сохранившихся машинно-тракторных станциях. Совершенно понятно, что механизация и индустриализация сельскохозяйственного труда возможна лишь в крупных сельских коллективах, где земля не разделена межами.

Именно в войну я чётко осознал ценность для человека хлеба. В дальнейшем об этом я никогда не забывал и старался бережно относиться к хлебу как главному питательному продукту для людей. До войны я видел, как мои родители бережно относились к хлебу, испытав его недостаток в свои детские и юные годы. Среднее Поволжье славится тем, что здесь не менее одного раза в 4 года бывает засуха. Наши места считаются зоной рискованного земледелия. В годы засухи в Поволжье всегда начинался голод из-за неурожая, прежде всего хлеба. Мои родители, после того как хлеб был разрезан, собирали в руку крошки и клали их в рот. Ни одного кусочка хлеба не должно пойти в помои. Хлеб - всему голова: эта установка сложилась в моём сознании в годы войны и запомнилась на всю оставшуюся жизнь.