Глава 3. Мозговая организация гностико-праксических функций

В отечественной литературе (Б.Г. Ананьев, В.П. Зинченко и др.) указывается, что в отличие от процессов синтеза, осуществляемых оптической корой моментально, обработка таких сигналов происходит с достаточной степенью развернутостью.

Хэд сделал вывод, что теменная кора обеспечивает способностью воспринимать не один, а два тактильных раздражения, и при поражении данного участка мозга одно из них быстросает. Соответственно этой точке зрения, способность опознать вычерчиваемые на коже «изображения» — результат объ­едения получаемых сигналов в симультанные группы

* Область, ответственная за осуществление каждой из функций представлена на рис. 2 (цв. вкл.) (доли мозга), а конкретное поле локализации — нарис. б(цв. вкл.) (карта полей мозга по Бродману).

А.Р. Лурия подчеркивал важность того факта, что пространст­венное восприятие асимметрично. Правое полушарие воспри­нимает левую часть пространства, а левое — правую. При этом доминирующим является восприятие всего расположенного) справа, т.е. отнесенного к ведущей руке.

Предметный зрительный гнозис имеет локализацию пре­имущественно в височно-затылочных, теменно-затылочных и затылочных зонах обоих полушарий мозга или одного из них (поля 18 и 19).

Поскольку существуют различные (описаны выше) виды гно­зиса, зрительная кора является высоко функционально диффе­ренцированной. Каждый из видов зрительного гнозиса имеет определенные в пределах зрительной зоны локализационные особенности.

Имея локализацию в височно-затылочных отделах мозга обоих полушарий, предметный зрительный гнозис может осуществ­ляться и за счет одного из полушарий, т.к. симметричные зоны полушарий специализированы в отношении этой ВПФ не асим­метрично, а одинаково (эквипотенциально).

Патология, возникающая во вторичных зонах левой височной доли (22-е поле), вызывает нарушения прежде всего импрессивной стороны речи, т.е приводит к трудностям понимания речи. В силу тесных связей с речедвигательными зонами, при речевой слуховой агнозии системно страдает и экспрессивная речь.

Праксические функции делятся на кинестетические (аффе­рентные) и кинетические (эфферентные).

Афферентный и эфферентный артикуляционный праксис иг­рают базисную роль для произносительной стороны речи. Они имеют ту же локализацию, что и неречевые виды праксиса, но в еще более отдаленных от ядра отделах постцентральной и премоторной зон левого полушария. Зону локализации эфферентного артикуляционного праксиса принято называть зоной Брока, ко­торый открыл моторную афазию и описал ее локализацию.

В осуществлении функции внимания основную роль играет ретикулярная формация (рис. 12, цв. вкл.). Она имеет свойство самопроизвольно (автоматически) менять направленность и си­лу внимания в зависимости от вида осуществляемой деятельнос­ти. При этом чрезвычайно важна мотивация к этой деятельнос­ти. Чем она выше, тем ретикулярная формация действует актив­нее и целенаправленней, чем она ниже, тем режим ее деятельности слабее.

Имеется зависимость в работе ретикулярной формации от ситуации, в которой находится человек. В моменты отдыха, в спокойной остановке посылаемый ею «свет» является как бы рассеянным, распределенным по поверхности коры мозга. В си­туации напряжения, стресса, внимание концентрируется и со­здается соответствующий локус активации.

Следует учитывать и то, что высоко автоматизированная де­ятельность требует незначительной активности ретикулярной формации, как бы «освобождая место» для менее упроченных видов деятельности. Этот факт далеко не всегда учитывается в педагогике: отрабатываемый в школе материал часто не доводит­ся до нужной степени автоматизации.

Наряду с корой мозга, в осуществлении эмоций большую роль играет «глубина мозга», а в ней система, носящая название лимбической. Она расположена выше ствола мозга, но ниже ко­ры. Лимбическая система предоставлена рядом структур, а определенной частью таламуса, гипоталамусом, миндальной частью ретикулярной формации.

Через гипоталамус проходят нейроны, от которых во многом зависит деятельность вегетативной нервной системы. Отсюда нарушения эмоционального состояния так тесно связаны с изменениями ритма сердца, дыхания и прочего («сердце забилось, остановилось», «дыхание перехватило, сперло» и т.п.). Миндалина имеет размер ореха и представляет собой плотное скопление нервных клеток. Она чрезвычайно чувствительна к нюансам эмоций, и прежде всего к разным оттенкам страха.

Важную роль в реализации эмоций играет и ретикулярная формация. Она передает необходимые сигналы коре мозга и под­держивает ее в нужном тонусе. Кроме того, ретикулярная фор­мация, в частности, входящее в ее состав голубое пятно, прини­мает деятельное участие в регуляции содержания в крови такого важного медиатора, как норадреналин. Норадреналин чрезвы­чайно подвижен, по существу, он «запускает» эмоцию и опреде­ляет степень ее выраженности.

Говоря об эмоциях человека, важно подчеркнуть, что при всей важности подкоркового отдела мозга в их осуществлении непо­средственное участие принимает кора мозга, а в ней преимущест­венно лобные доли, от которых идут прямые пути к «глубине» моз­га Наличие этой связи обеспечивает постоянное взаимодействие коры и подкорки (лимбической системы) и делает эмоцию чело­века особой (разумной), отличной от эмоции животных. Связь коры и лимбической системы способствует запоминанию разных эмоций, вплоть до абстрактных, находящих свое выражение в том или ином настроении. Это объясняет то, что мы можем испыты­вать сильный гнев или, напротив, радость, угрызения совести только при одной мысли о событиях, их вызывающих.
4.3. Мозговая организация памяти

Вопрос о мозговых структурах памяти не является до конца изученным. Как сообщалось выше, существуют разные виды па­мяти, в осуществлении которых приоритетны разные участки мозга Несмотря на это, принято считать, что основную роль в мозговой организации памяти играют глубинные структуры моз­га, из которых наиболее важной является гиппокамп (рис. 12, Цв. вкл.) Он имеет конфигурацию, напоминающую маленькую лошадку (это отражено в его названии, от лат. gippo — пони).

Гиппокамп в первую очередь связан с процессами эмоцио­нальной памяти. Благодаря ему, мы быстро запоминаем то, что имеет для нас эмоциональную окрашенность.

Значительную роль в самом прочном виде памяти, а именно в условных рефлексах, играют также глубинные ядра мозжечка.

Различные виды корковой памяти осуществляются за счет активации зон соответствующих модальностей, вступающих в ассоциативные связи с другими модальностями. Отнесенность к определенной модальности обусловливает то, что различные ви­ды корковой памяти, в отличие от глубинной, называют модаль­но-специфическими.
4.4. Мозговая организация сознания и мышления

Сознание и мышление — это ВПФ, наименее локально пред­ставленные в мозге. Они осуществляются за счет самых разных его отделов, вступающих друг с другом в разнообразные межмодальностные комбинации: слухо-зрительные, зрительно-так­тильные, тактильно-обонятельные и прочие.

Ранее считалось, что сознание изначально присуще человеку, т.е. составляет некую первичную данность. Такая точка зрения основывалась на противопоставлении сознания объективно существующему миру. Начиная же с работ Л.С. Выготского, разви­тых А.Н. Леонтьевым, П.Я. Гальпериным, А.Р. Лурией, сознание стало пониматься иначе — не как сцена, на которой разыгрыва­ются какие-либо заранее заложенные в психику человека собы­тия, а как результат отражения событий реального мира. В.М. Бехтерев писал, что благодаря сознанию человек может правильно оценивать внешние впечатления и целесообразно с ними действовать. А.Р. Лурия в работе «Мозг человека и психи­ческие процессы» подчеркивает, что сознание не является ре­зультатом простого созревания нейронов или плавно текущего психического развития — оно находится под воздействием пред­метной действительности, которая сама является результатом общественной истории. Было бы бессмысленно, пишет А.Р. Лу­рия, искать для сознания «специальную клеточную группу» в мозге, которая была бы его органом. Вместе с тем в поисках моз­гового аппарата сознания большую роль, по мнению А.Р. Лурии, играют исследования, направленные на выяснение функцио­нальных ролей стволовой ретикулярной формации, обеспечи­вающей бодрствование коры и тем самым создающей оптималь­ные условия для ее работы.

Мышление имеет и другой уровень — сугубо абстрактный. Оно реализуется непосредственно за счет лобных долей мозга — уникального, как уже подчеркивалось, чисто человеческого нервного аппарата. Лобные доли способны к операциям анализа и синтеза, извлечению причинно-следственных связей, обобще­ний и различий из явлений действительности, и прочему. Благо­даря лобным долям человек осознает себя и свои действия, про­граммирует, регулирует и контролирует их.

Относительно мозговой организации мышления представления современной нейропсихологии аналогичны тем, которые определяют её отношение к мозговой организации сознания: в его определении принимает участие практически весь мозг, но разные его участки по-разному, внося свой специфический вклад.
4.5. Мозговая организация речи

Современные представления о мозговой организации речевой функции определяются тем, что понятие мозговых центров в речи признаны устаревшими. В настоящее время благодаря успехам нейропсихологии установлено, что речь имеет ди­намическую мозговую организацию, определены конкретные зоны, осуществляющие ее разные стороны. Речевые зоны мозга представлены на рис. 3 (цв. вкл). Только совокупность всех рече­вых зон обеспечивает реализацию речевой функции в целом, од­нако, в обеспечении ее отдельных видов приоритетны разные от­делы мозга.

На символическом (языковом) уровне мозговые механизмы речи актуальны для фонологической (фонематической) системы языка, а также для лексической и синтаксической системы. В рамках лексической системы языка основным видом речевой деятельности является называние — функция, которая осуществ­ляется преимущественно третичной (височно-затылочной) зо­ной слева (по Е.П. Кок). Мозговая организация синтаксической системы языка (фразовой речи) имеет наиболее сложную разно­уровневую структуру. На уровне глубинного («ядерного») син­таксиса основную роль играют лобные доли мозга. Ядерная син­таксическая структура фразы — это, по «существу», ее предельно свернутая программа. Она отличается высокой степенью логич­ности и, следовательно, близка к мыслительной деятельности в целом.

Поверхностная синтаксическая структура фразы представля­ет собой «разворот» ее ядерной части. Она осуществляется пре­имущественно за счет задне-лобных отделов левого полушария, где «хранятся» типовые модели фраз, а также за счет теменных долей мозга, ответственных за морфологические языковые опе­рации.

Овладение и дальнейшее пользование функциями чтения и письма зависит, в основном, от взаимодействия височной и за­тылочной областей мозга, т.к. они требуют выработки ассоци­ативной связи «фонема-графема». Как отмечалось ранее, реали­зация фонемы — функция височной (слуховой) коры, а графемы — зрительной (затылочной) коры.

Заполните «немую» карту мозга (рис. 19, цв. вкл.), обозначив на ней блоки мозга и зоны локализации разных ВПФ.

Как уже говорилось, нейропсихология — молодая наука, в ней недостаточно изучена психологическая структура и мозговая организация даже зрелых функций, получивших свою относительно константную форму и мозговую локализацию. Это относится к нейропсихологии нормального, и еще в большей степени аномального развития. Сложность изучения этого раздела определяется тем, что он предполагает выяснение возра­стных параметров созревания функций в соотнесении со степенью зрелости осуществляющих их мозговых структур. Дело в том, что мозг ребенка анатомо-морфологически мало отличается от мозга взрослого человека, однако в функциональном отношении различия велики. Детский мозг, имея те же блоки и зоны, ito и «взрослый», включает их в работу постепенно. Иными сло­ями, многие мозговые структуры у ребенка, присутствуя, не (работают» или «работают» не в полном объеме. При этом необходимо помнить, что не получив определенных стимулов внешней среды, они могут вообще остаться бездействующими, «смотря на отсутствие каких-либо анатомических повреждений. В этом и состоит главная опасность для развивающейся психики. Большая часть участков мозга способна включиться в функционирование только в детстве. В зрелом возрасте они лишь дозревают, опираясь на приобретенное в детские годы. То, что упущено в детстве, закрывает путь к овладению многим. Хотя способы «обойти» это упущенное тоже существуют, неиз­бежна потеря во времени, а часто и в качестве. Исходя из сказанного, понятно, какую огромную, едва ли не самую главную, роль играют дошкольное и раннее школьное воспитание и образование.

Те виды деятельности, которые у взрослых людей являются локальными, у детей осуществляются интегративно, за счет сов­местной работы различных мозговых зон. С возрастом предста­вительство в мозге ВПФ становится все более «экономным». Возрастные пороги такого преобразования достаточно размыты из-за значительных индивидуальных различий в сроках созревания ВПФ. Последние зависят как от врожденных особенностей мозговой организации психической деятельности, так и от среды, в которой живет, воспитывается и обучается ребенок. Тем не менее определенные средние показатели созревания ВПФ к настоящему времени в той или иной мере определены. Они содержатся в различных публикациях по теоретическим и практиче­ским вопросам топической диагностики (А.Р. Лурия, Е.П. Кок, Э.Г. Симерницкая, И.А Скворцов, Н.А. Ермоленко и др.) и яв­ляются чрезвычайно важными прежде всего для диагностиче­ских целей.

Такую же ценность представляют собой положения общей психологии, касающиеся закономерностей психического разви­тия ребенка. К ним относится прежде всего постулат Л.С Выгот­ского о значении зон ближайшего и опережающего развития. Зо­нами ближайшего развития, по Л.С. Выготскому, являются те навыки, которые непосредственно предшествуют освоению функции, т.е. составляют базу для овладения ею. Например, для того, чтобы научиться читать, необходимо иметь развитые фоне­матический слух и зрительный буквенный гнозис, чтобы на­учиться писать, необходимо, кроме того, чтобы был сформиро­ван кистевой, и в частности, пальцевый праксис.

Выдвинутая Л С. Выготским идея опережающего развития состоит в том, что каждое более сложное умение приобретается тогда, когда более простое еще не освоено полностью. Необхо­димо, чтобы присутствовал его определенный объем, который послужил бы базой для продвижения вперед. Этот принцип яв­ляется, по существу, универсальным для развития в целом. Лю­бое новое, более высокое по иерархии явление рождается в не­драх старого. Старое, «дав ему жизнь», продолжает совершенст­воваться параллельно с новым. Более того, все параллельные линии развития, возникнув не одновременно (гетерохронно), существуют далее на одном отрезке времени и взаимодействуют между собой, обогащая друг друга. Это относится и к другим ви­дам жизни (минерал, растение, животное, человек), и к нациям, и к культурам, и к религиям и т.д.

Таким образом, развитие психики ребенка происходит гете­рохронно и асинхронно. Это означает, что функции и навыки приобретаются не в строго линейном последовательном поряд­ке, а одни из них опережают другие, а те, которые ранее отстава­ли в определенном возрасте, дают качественные и количествен­ные скачки.

Особое значение имеет и закономерность психического раз­вития, описанная И.А. Скворцовым и Н.А. Ермоленко в моно­графии «Развитие нервной системы у детей в норме и патологии» (2003) Она состоит в признании того, что развитие идет качест­венными скачками и перед каждым из них ребенок становится наиболее сенситивен (восприимчив к усвоению нового), но вместе с тем теряет часть тех умений, которые приобретены на идущем этапе. Происходит явление, названное И.А. Скворым «обнулением». Так, например, новорожденный ребенок выходит в мир» с большой степенью готовности к адаптации, но одновременно лишается умения поворачивать голову на бок которое имелось у него внутриутробно. Важной чертой критических периодов развития является не только максимально благоприятное овладение новой функцией, но и определен­ная декомпенсация других. Развивающаяся вновь функция как бы «обкрадывает» уже имеющиеся в арсенале ребенка. Ярким примером этого может служить так называемый кризис трехле­ток когда бурно развивается мысль и речь, а некоторые навыки поведения ослабевают, что проявляется в капризности, негатив­ных реакциях, психомоторном возбуждении и пр. Ребенок ведет себя так, как дети младшего возраста, хотя его интеллект соот­ветствует возрастным нормативам. Позже аналогичное явление наблюдается в пубертатном возрасте. У подростков возникают вегетативные расстройства, двигательная неловкость, дискоординации, кожные заболевания, например, юношеские угри. Это «плата» за бурное взросление (половое созревание, физическое и психическое возмужание и т.п.). Ослабление или «обнуление» в кризисные периоды прежних достижений развития носит вре­менный характер. Как правило, организм справляется с кри­тической ситуацией, и линия развития выравнивается. По И.А. Скворцову, налицо особое явление — «вираж» развития. Совершенно очевидно, что ориентация в этой и других особен­ностях развития ребенка необходима родителям и всем специ­алистам, имеющим дело с детьми.

И.А. Скворцов отмечает, что генетическая программа заранее готовит потенциал развития, и, что примечательно, всегда избы­точный. Поэтому функциональная система ребенка может выбрать для себя индивидуальный, наилучшим образом вписы­вающийся в окружающую среду вариант развития. Он является наиболее экономным и в то же время энергетичным.

Не менее важны и сведения о периодизации развития. Зная, какие именно функции приобретаются раньше, а какие позже, и соотнося эти данные с имеющимися представлениями о функ­циональной специализации различных зон мозга, можно сделать выводы о том, вовремя ли у ребенка созревают те или иные Функции, что имеет большое значение для констатации того, как идет его психическое развитие

По И.А. Скворцову, первые 2 часа жизни организм ребенка освобождается от биологически активных веществ, необходи­мых для процесса родов (от так называемого родового наркоза).

Это необходимо потому, что пуповина, связывающая его ранее с матерью, исчезает и ребенок должен приспособиться к условиям внешнего мира — гравитации, тактильным, звуковым, световым раздражителям и т.д.).

От 2-х до 12-ти первых часов жизни ребенок обнаруживает навыки, приобретенные внутриутробно. Он ведет себя «не по возрасту»: удерживает головку, прослеживает глазами за предме­том, повторяет некоторые движения окружающих его взрослых. Эти остаточные умения достаточно быстро уходят и появляются позже. Их исчезновение следует рассматривать как естественную физиологическую закономерность, а не патологию.

Первая неделя жизни знаменуется стабилизацией физиоло­гических процессов: дыхания, сердцебиения, пищеварения и т.п. В это время у детей могут наблюдаться явления, вызывающие тревогу. Например, давление может подниматься до 200 мм рт. ст. или снижаться до 50-60 мм рт. ст. Важно знать, что такие перепа­ды вызваны не болезнью, а особенностями периода «наземной» жизни ребенка. В этот период он теряет более раннюю способ­ность прослеживать взглядом за чем-либо, имитировать звуки и прочее. Из прежних автоматизмов остаются лишь сосательный и шаговый. Такие потери следует рассматривать как «плату» за ос­вобождение от родового стресса, связанного с мощным воздей­ствием окружающей среды.

И.А. Скворцов отмечает, что все эти этапы будут пройдены благополучно и даже с максимальным эффектом, если ребенок находится в благоприятных средовых условиях, которые не толь­ко помогают или мешают развитию, но и влияют на запуск синаптической активности, на темпы увеличения массы мозга. Излишне говорить, насколько это важно для нормального пси­хического онтогенеза.

К настоящему времени сложились определенные представле­ния о закономерностях психического онтогенеза с точки зрения его мозговых механизмов, основанные на положении Н.А. Бернштейна о кортикализации ВПФ по мере их созревания. Термин «кортикализация» означает, что развитие психики идет в целом снизу вверх, т.е. от глубинных структур мозга к коре. При этом подъем функций не носит линейного характера, а скорее идет по кругу. Базисные подкорковые навыки (врожденные или при­обретенные очень рано в силу своей высокой врожденной предуготованности) имеют тенденцию «переходить» с возрастом из глубинных структур в кору правого полушария мозга (правополушарная латерализация), а затем из него — в левое (левополушарная латерализация). Далее направление функциональных преобразований происходит в рамках заднего-переднего мозга, когда психические процессы движутся из заднего мозга в перед­ний. Все эти процессы происходят под постоянным контролем Центрального механизма психической деятельности — долей, которые имеют нисходящее направление — от коры к подкорковым структурам.


Рис.III

Ниже приводятся более конкретные данные об основных по­казателях развития двигательной и высших психических функ­ций. Там, где это важно, указываются зоны мозга, отвечающие за те или иные ВПФ, приобретаемые ребенком.

В самый ранний период онтогенеза для определения психи­ческого статуса ребенка важным является практически все:

- как ребенок слышит, т.е. нет ли у него глухоты или слабослышания.

- как ребенок видит, т.е. нет ли у него слепоты или слабовидения (это менее важно для развития речи, чем состояние слуха, но тем не менее важно).

- то, как ребенок движется (как держит головку, когда сел, когда пополз, когда пошел)

- то, какие движения он делает ручками.

- то, что он чувствует кожей, обоняет, пробует на вкус, слы­шит, видит

- звучит ли вокруг него человеческая речь и какая именно.

Особенно важен период с рождения до 3-х лет, когда созрева­ют зоны мозга, ответственные за основные двигательные и рече­вые навыки, элементарные мыслительные операции, память,

Помимо соответствия возрастным нормам психического раз­вития, необходимо, чтобы дети были двигательно ловкими. За­ботясь об этом, следует учитывать, что к двигательной способ­ности ребенка имеет отношение не только состояние непосред­ственно двигательной сферы, но и кожной чувствительности. Ребенок познает форму, размер, консистенцию предметов, их температуру и прочее. В этом участвует и зрение, и даже слух, ко­торыми проверяются ощущения и добываются элементарные навыки ориентации в пространстве. Кроме того, важную роль играют те структуры мозга, которые обеспечивают снабжение мышц нервной энергией, а также осуществляют сложные двигательные координации. При этом различные по степени сложности движения обеспечиваются разными участками мозга.