Перспективы и пути повышения гуманистической ценности современного спорта и олимпийского движения

С чего начинаются перевороты государственные, мы более или менее представляем: захватываются почта, телеграф, разгоняется Учредительное собрание, на улицы выводятся танки, объявляется чрезвычайное положение, отменяются все массовые зрелищные мероприятия, в том числе и спортивные... А знаете ли вы, с чего могут начинаться культурные перевороты, великие культурные перевороты, влияющие на судьбы мира? «Атлетика сыграла роль своеобразного пускового механизма второго крупнейшего культурного переворота в истории человечества, который произошел в Древней Греции в VIII-V веках до Рождества Христова, – считает профессор кафедры классической филологии Санкт-Петербургского университета Александр Зайцев. – Этого не было ни в Шумере, где произошел первый подобный переворот, ни в европейском Ренессансе, третьем культурном скачке мирового масштаба. Только в Древней Элладе. Вся жизнь греков, вся эллинская культура проникнута соревновательным, агональным началом (агон по-гречески – борьба, состязание). Страна, подарившая миру олимпийские игры, почитала Агон как божество. Его изображение было выставлено в Олимпии в V веке до нашей эры».

Соревновательность как выражение игрового инстинкта, потребность в игре присуща природе человека независимо ни от места его проживания, ни от того, какое тысячелетие на дворе. Почему же только у древних греков была так развита атлетика, почему так высок был престиж атлетической агонистики, почему спорт, а не искусство или наука был первым скачком в том прыжке из мира практицизма в мир культуры, который с помощью греков совершило человечество?..

Благодаря Александру Зайцеву я совершил путешествие из нашего века к грекам, атлетам и философам, один из которых, Хилон, умер от радости, когда его сын победил на олимпийских играх, а другой, Фалес, как говорят, скончался в Олимпии от солнечного удара; к древним грекам, ценившим победу на олимпийских играх выше, чем римляне победу военную...Книга А.И. Зайцева «Культурный переворот в Древней Греции VIII-V вв. до н.э.» была выпущена 8 лет назад издательством Ленинградского университета... я снова и снова подступаюсь к профессору с вопросами о греческом атлетическом «первородстве» – ведь физические упражнения практиковались и в Древнем Египте, и в других известных нам дописьменных обществах, но только в Древней Греции появились спортивные состязания как общественное установление, только греки стали ценить силу, быстроту сами по себе, а не как средство победить врага или завладеть охотничьим трофеем.

– В том, что произошло в Древней Греции, атлетике принадлежит исключительно важное место, – подчеркивает Зайцев. Это обусловлено конкретными причинами. Накануне культурного переворота греческое общество раздиралось войнами. И, естественно, физические качества, качества воина, были в особой цене. И переход от восприятия их как необходимого подспорья в воинском ремесле, в труде к признанию физического достижения как такового, особенно в соревновании с другими, произошел в данном случае психологически легче. С некоторым запозданием начал развиваться агон мусический – состязания среди певцов и музыкантов. Агональный дух постепенно захватил все стороны жизни, но примат атлетики, очень сильное в определенный момент влияние атлетики, заразившее людей вкусом к состязанию и в области духовного творчества, является несомненным фактором. Я пытался привести в своей книге совершенно конкретные доказательства того, что всемирно известное «греческое чудо», высочайшие достижения эллинского духа в искусстве и науке своим истоком, своим началом, своим пусковым механизмом имели атлетику, спортивные состязания, в том числе и олимпийские.

Порвав целиком и полностью с марксизмом, мы не должны механически заменять все его утверждения на противоположные. Я это к тому, что «материалистические» объяснения такого высвобождения духовной энергии, какое произошло в Древней Греции, сейчас очень не модны. Не Маркс открыл, хотя и подчеркивал всячески, что жизнь общества определяется во многом характером производства необходимых для человека благ – и техническим уровнем, и характером производства. Только внедрение железа в практику, только переход к железному веку позволили значительному количеству людей избавиться от повседневных, отнимающих все время забот о хлебе насущном. Появилось то, что политэкономы еще до Маркса назвали «прибавочным продуктом». Без достаточно обильного прибавочного продукта невозможен быстрый культурный прогресс. Это спровоцировало так называемое «осевое время», время самых неожиданных поворотов в жизни человеческой, взрывов интеллектуальной энергии, время деятельности Заратустры в Персии, Будды в Индии, Конфуция в Китае, библейских пророков, первых философов в Греции.

По-видимому, Греция была лучше других подготовлена к тому, чтобы этот культурный переворот приобрел светский характер. Умы людей, освобожденные от постоянных забот о добывании хлеба насущного, обратились не к вопросам жизни и смерти, не к потустороннему миру, а к тому, как можно улучшить жизнь здесь. Этому способствовал ряд факторов, в частности то, что племенами, несущими традиции личных свобод, заново создавались греческие государства. Новообразованные государства не были склонны к жесткой цензуре и в области духовной. У людей, ориентированных только на общественно необходимое, появилась возможность отказаться от примитивно-утилитарной полезности и совершить прорыв в мир культуры. У людей появился досуг, который они могли посвящать атлетике, искусству, наукам.

– Атлетика была развита во всей Элладе, соревнования проходили в разных полисах, в разных местах, но самыми значительными стали те, что проводились в Олимпии с 776 г. до Рождества Христова по 393 г. новой эры, т.е. в течение 1170 лет, а может, и больше, потому что дата первых Олимпийских игр определена приблизительно. Что так выделило игры олимпийские среди прочих греческих игр, почему они стали главными, верховными и как к ним относились в Древней Греции?

– В Олимпии находилось святилище Зевса – верховного бога греческого Пантеона и, естественно, игры, проходившие под его покровительством, были главными, самыми значительными и престижными. Пифийские игры проводились под покровительством Аполлона, Немейские и Истмийские – под покровительством Посейдона. Кроме того, в Олимпии опередили всех остальных: обшегреческие игры в Олимпии начались раньше, чем в других местах. И поэтому никто из устроителей других общегреческих игр не мог вырвать у Олимпии пальму первенства. Первые дошедшие до нас письменные источники свидетельствуют об атмосфере всеобщего преклонения перед атлетикой, атлетами, особенно перед победителями общегреческих игр. Но отношение к атлетике и атлетам стало меняться по мере того, как появились состязания с ценными призами, по мере того, как стала утрачивать свои ведущие позиции в состязаниях военная аристократия, уступая место простонародью, по мере профессионализации греческой атлетической агонистики, наконец, по мере переключения агонального духа на новые занятия и интересы, на сферу духовной жизни. Престиж атлета все больше и больше снижался. В эпоху империи среди людей образованных атлетика воспринималась как презираемое дело.

– Мне приходилось читать в трудах русских философов XX века, скажем Георгия Федотова, что современная агонистика по внутреннему отношению к ней, по значению ее в социальной жизни напоминает древнюю, но в то же время она бесконечно далека от эллинской гармонизации...

– Современный спорт напоминает, насколько я могу судить, атлетику времен профессионализации, начиная с четвертого века до христианской эры. Что до гармонизации, то это очень расплывчатое слово. Под этим понимаются совершенно разные вещи. Когда утверждают, что для эллинского духа характерна гармония, имеют в виду и то, что человек в своих душевных переживаниях не испытывает противоречий, и то, что люди мыслили и чувствовали примерно сходно, и то, что они мыслили и чувствовали в гармонии с природой.

– Применительно к нашей – агональной – теме обязательно подчеркивается, что у древних эллинов не было разлада между духом и телом, существовала гармонизация жизни телесной и духовной и вообще греческий агон часто представляется неким заповедником благородства, чистоты, справедливости, борьбы, эталоном соперничества...

– В известном смысле гармония между духом и телом доминировала в Древней Греции до пятого века до Рождества Христова. А затем начинает преобладать разрыв между интересами духа и интересами тела. Он происходит уже внутри эллинской цивилизации. Трагедии Эврипида полны насмешек над атлетами. Аристофан говорит о том, что молодые люди перестали посещать палестры, а интересуются упражнениями софистов. Вот вам и конец этой гармонии. Она всегда была относительной. Если бы она была абсолютной, то философ Ксенофан из Колофона не говорил бы с возмущением, что людьми восхищаются за быстроту их ног и силу кулаков, в то время как мудрый человек, могущий принести большую пользу своему городу, надлежащего почета не получает. Абсолютной гармонии духа и тела в человеческом обществе не бывает. У греков это был идеал и статистически в определенные времена имело место приближение к его осуществлению. В какой-то мере это достигалось и в Англии в XIX веке – во всяком случае английские школы, дававшие лучшее образование, уделяли огромное внимание и спорту. Не надо абсолютизировать – ни эллинскую гармонию, ни греческую атлетику.

Спортивная мораль с самого начала была не на высоте. Хитрые уловки, направленные на достижение победы, по-видимому, не осуждались по-настоящему общественным мнением и широко практиковались. А в таких видах, как кулачный бой, борьба, панкратий (соединение того и другого), не пресекались судьями очень грубые приемы, в панкратии почти все было дозволено. Не считалось чем-то из ряда вон выходящим, если в результате поединка атлет погибал. Жестокости было очень много. Жестокости и насмешек над проигравшим. Эти теневые стороны греческой атлетики можно было заметить и в лучшие ее времена, когда же она стала профессией, их стало еще больше... Так что хоть я и придаю греческой атлетике огромную роль в культурном перевороте, как таковую ее вовсе не идеализирую.

– А сейчас можно ли говорить, что современный спорт повторяет в чем-то греческую агонистику, ее светлые и теневые стороны?..

– Да, сейчас все есть – и дух бескорыстного соперничества, и зависть, и справедливая игра, и возможные манипуляции, и допинги, и честная борьба, и отвратительная жестокость, и, конечно, всепроникающая коммерциализация. Отрицательные элементы даже, кажется, усилились. Правители в тоталитарных странах использовали спорт, лучших атлетов для прославления своего режима, своей страны. Мы тут преуспели больше других. Кстати, это было подхвачено у греков, которые считали победу своего атлета победой своего города...

– Вы говорите о современном спорте как академический исследователь соревновательного начала в культуре человечества или как активный болельщик, бывший спортсмен?..

– Только как исследователь, как наблюдатель со стороны...

Как назвать тот переворот, в котором мы живем? Как назвать этот материал, нашу беседу? Может быть, «Агон в эпоху агонии?» Решаю посоветоваться с Александром Иосифовичем и слышу:

– Это хлестко, но по существу неверно. Агонии нет, хотя Россию охватил острый кризис. В критическом положении, должен отметить, находится и вся европейская цивилизация. Симптомы этого кризиса цивилизации: погоня людей за приятной жизнью, за удовлетворением собственных потребностей и прихотей, стремление прислушиваться к голосу толпы, нежелание трудиться на общее благо, недооценка культурных ценностей, экологическая безответственность.

Для спасения цивилизации от распада, гибели, для спасения людей от нравственного одичания необходим новый культурный переворот всемирного масштаба. Для этого необходимо направить накопленные человечеством богатства на то, чтобы утвердить новый образ жизни с атмосферой Агона, духа бескорыстного соревнования, а это невозможно без создания наилучших условий для особо одаренных людей, без подъема духовного уровня всего общества, без новой системы образования. На мой взгляд, реформа образования может выступать своеобразным пусковым механизмом нового культурного переворота.

... Классическое образование в собственном смысле слова основано на изучении древних языков без малейших послаблений в занятиях точными науками. Оно зиждется на двух столпах – древних языках и математике с физикой. Первое развивает в человеке способности решать задачи, не имеющие точного решения, второе – задачи, имеющие точное решение. Это образование должно стать уделом одаренных детей (с коэффициентом интеллектуальности не ниже 130) из семей, в которых традиционные культурные ценности ставятся выше внешнего успеха в жизни. Для родителей, озабоченных внешним успехом в жизни для своих детей, должен существовать богатый выбор лицеев и современных престижных вариантов коммерческих и реальных училищ...

– Ну а что делать тем, кому не даются языки и математика, кто не наделен творческим даром? Как быть с природным неравенством людей? Дать им одинаковое образование и попытаться подогнать под один интеллектуальный уровень, как это делалось у нас до сих пор?

– Да, так было, и что получилось? Даже не охлократия – власть толпы, а понекрократия – власть подлых. Западный мир идет по другому пути. Провозглашен принцип мелитократии: каждый человек должен получить в обществе по заслугам в меру возможностей и усердии. Но общество сейчас везде складывается так, что самый прямой путь к успеху – хорошее образование.

Следовательно, для осуществления равенства возможностей надо дать каждому человеку образование в меру его способностей и усердия. При этому нужно учитывать, что принцип «каждому по его возможностям» задевает, даже оскорбляет массу людей больше, чем все исторически засвидетельствованные несправедливости. Нормальный средний человек никогда не признает, что он не поднялся выше потому, что он этого не стоит. Массы умственно отсталых и средних будут тем сильнее ненавидеть систему, чем яснее будут доказательства того, что она оценивает людей объективно. В этом величайшая опасность для нашей цивилизации...

Хочется верить, что мы стоим перед вратами нового царства, которые, может быть, откроются, и что есть много способов стучаться в эти врата: один из них – культивирование античной традиции, включающей в себя агонистику, дух бескорыстного соперничества.

От себя добавлю: в первой и пока единственной в самом античном городе России – Санкт-Петербурге – классической гимназии, что на Малом проспекте Петроградской стороны, где большинство преподавателей – ученики Александра Иосифовича Зайцева, изучают не только языки – древние и новые, не только историю культуры, информатику, математику, естествознание, этнографию, русскую словесность, античную историю, но и занимаются атлетикой: и на обычных уроках физкультуры, и в школьных спортивных секциях. И все это – от древних языков до современной атлетики – представьте себе, бесплатно.

Дни, когда на Играх царила красота и вдохновение ^*

К. Палеологос (Греция)
Тема моего выступления – впечатления и воспоминания в связи с Олимпийскими играми современности. Действительно, все то, что мы слышали о них было необычайно интересным. Но поскольку я сам по возрасту довольно старый человек, мои впечатления возникают из глубины веков, из романтики и поэтики античных Олимпийских игр.

Я расскажу вам о Клитомахосе (Klitomachos), боксере из Фебеса (Thebes), который прославился не только своими победами, но и своей настоящей спортивной честностью (sportsmanship), мудростью и счастливой жизнью до глубокой старости.

Этот борец четыре раза побеждал на Олимпийских играх три раза – на Пифийских играх, а также на играх, посвященных молодому Меликертису (Melikertis).

Клитомахос совершил то, чего до него не удавалось никому из его современников. В один и тот же день три венка увенчали его гордую голову, потому что он победил в трех труднейших видах состязаний – борьбе, боксе и панкратионе.

Романтический эпизод, о котором я хотел бы рассказать, случился в 208 г. до н.э. во время 143 Олимпиады. В четвертый раз Клитомахос приехал на Олимпийские игры добиваться победы. Три предыдущих венка он возложил в храме бога, покровителя Фебеса^** . Этот случай описал Поливиос (Polyvios) в одном из своих рассказов.

Клитомахос, выглядевший весьма внушительно и прославившийся своими победами, был добр, уверен в своей силе и мастерстве.

Ему противостоял прекрасно сложенный молодой человек, который впервые участвовал в Играх. Его звали Аристоникос (Aristonicos). Клитомахос был опытный атлет, умудренный возрастом и опытом состязаний, имел крепкое тренированное тело. С другой стороны, Аристоникос – обаяние юности, нерастраченных сил, беззаботной жизни, вдохновенного взгляда, надежды, будущего. Противостояние двух сил. Опыта и молодости. Толпа на мгновение заколебалась. Она видела известного человека, он восхищал ее. Вместе с тем она видела юного претендента на славу и награду.

И она как бы говорила мужчине: «У тебя много славы. Хватит», а красавцу Аристоникосу: «Вперед, юноша, я с тобой».

И вот схватка началась. Клитомахос добродушен и непоколебим. Юный Аристоникос допускает несколько мелких ошибок, но огромная толпа за него. Это тревожит и смущает Клитомахоса. Он пропускает один или два удара. Зрители еще более возбуждаются. встают и подбадривают Аристоникоса.

Вдруг Клитомахос простирает руки к толпе, просит замолчать и выслушать его. Над стадионом воцарилась мертвая тишина. «К чему весь этот шум? Вы когда-нибудь видели, чтобы я боролся нечестно? И вы не знаете, что я, Клитомахос, борюсь за славу Эллады, а Аристоникос – за царя Египта Плотемаиса (Plotemaios)? Неужели вы хотите, чтобы венок переехал в Египет? Или вы хотите, чтобы он остался в Греции, в Фебесе?»

После этих слов атлета наступило долгое молчание, а затем толпа взовалась криками... браво... браво...

Теперь многие стали поддерживать атлета из Фебеса, который вновь приобрел доверие зрителей, и, как отмечает Поливиос, «у толпы произошла смена чувств, она так вдохновила Клитомахоса, что он с триумфом победил Аристоникоса».