Последний шаман

Утром в деревню пришел буйвол. Он был стар и тощ: некогда крепкая, годная на щит, кожа теперь свисала вялыми бессильными складками.

Буйвол медленно прошел через всю деревню и остановился у места, пропитанного священным запахом. Он позвал – и рев его был тихим, как гул ночного ветра в пустыне. Буйвол мотнул головой, оглядывая подслеповатыми глазами хижины вокруг и алтарь, позвал еще раз – пронзительно и жутковато – и навстречу ему вышел шаман.

Шаман шел с трудом, его жилистое загорелое тело, казалось, встречало сопротивление воздуха при каждом шаге. Глаз его не было видно из-за высокой перьевой шапки, закрывавшей лоб.

Шаман остановился перед буйволом и положил руку тому на лоб, туда, где соединялись рога в одну сплошную броню.

Один за другим возле алтаря начали появляться люди. Изможденные лица и высохшие тела их усеяли все пространство вокруг, а шаман и буйвол все стояли, не издавая ни звука. Измученные жаждой и голодом люди молча смотрели на старое и ослабленное животное, и не думая нападать на него, чтобы наесться. Все ждали, что скажет шаман.

Безжалостное солнце отогнало прочь утреннюю прохладу и полноправно воцарилось в выгоревшем небе.

И вот шаман заговорил:

- Этот буйвол – вестник. Его собратьев больше нет. Он пришел поведать, что не осталось больше деревень за горами. Великие Шаманы мертвы, и повсюду царит засуха. Он также говорит, что его последний долг поведать живым об этом.

Племя загудело, но смолкло, когда шаман поднял руку. Он обернулся к буйволу и, склонив голову, обратился к нему вслух:

- Благодарим тебя, брат наш, вестник. Иди к другим выжившим.

Буйвол поднял голову и, сделав несколько шагов, опустился возле алтаря. Он еще раз взглянул на шамана и обессиленно уронил голову, уткнувшись рогами в пыль. Шаман медленно развернулся и произнес, обращаясь к своему племени:

- Буйвол говорит, что ему больше некуда идти. Примем ли мы его жертву?

Ни один голос не нарушил тишину: на лицах людей, столпившихся вокруг, были только страх и безысходность. Шаману пришлось повторить ритуальный вопрос. В знак благодарности шаман поднес буйволу немного мутной воды на дне деревянной миски – неслыханно щедрое подношение для его племени. Он достал из покрытой бахромой наплечной сумки потертую коробку, окунул в нее два пальца, быстро несколькими привычными движениями нарисовал на лице маску скорби и жестом показал принести ему чашу для жертвенной крови. К нему подошел стоявший несколько особняком юноша, шаман бросил ему пару фраз, и тот стал помогать с подготовкой к ритуальному закланию среди мертвой тишины.

- Что скажешь, шаман? Сколько нам еще ждать милости богини с косами, когда она пошлет нам дождь? – Вождь племени Марко зашел в хижину шамана сразу после ритуального пира. Обычно надежный и уверенный, сейчас он походил на загнанного зверя.

- Бледный коготь луны еще не показался, Марко, я не вижу снов...

- Ты их вообще не видишь с тех пор как подобрал чужака в пустыне, так, Йоха, старый шаман?

Йоха не шелохнулся - шапка из перьев так низко опускалась на лоб, что глаза его были постоянно в тени, никто не мог видеть его взгляда.

Йоха был последним шаманом. Во все времена шаманы делились по силе на последних, средних и великих. Йоха был из последних, он умел только понимать речь животных и видеть сны. Когда-то во снах духи приходили к нему и говорили с ним на своем безмолвном языке, он передавал через Источник Предков просьбы племени духам в Нижний мир и получал во снах их ответы. Так было, пока не появился Город.

- Чужак забрал твои сны, а, шаман? - Марко выпятил свой узкий подбородок и прищурился, отчего стал еще больше походить на шакала. - Или ты сам их продал другим племенам за горами?

- Нет никаких племен за горами, - внезапно заговорил шаман. Его низкий скрипучий голос заполнял всю хижину и с гулом отражался от стен. – Ты слышал, что сказал буйвол. Наше племя последнее, эта засуха унесла всех, это и есть конец Пятой Эпохи, земля снова очищается от людей, как когда-то потопом и другими бедствиями. Теперь только мы и Город остались. Мы еще живы благодаря Канарне, Марко. Теперь некогда великая река – просто пересохшее русло, след в песке. И наши дни сочтены.

- И мы будем покорно ждать конца? – прогремел Марко, - Нам не хватает воды, чтобы взрастить новый урожай, а старый уже на исходе. Ты не можешь говорить с духами. Воды нет, даже чтобы просто напиться…

- У нас есть еще вода, - раздался вдруг негромкий, но сразу приковывающий к себе внимание голос. К Йохе и Марко приближался высокий худощавый юноша, на его спокойном лице застыло выражение отстраненности от происходящего. - У нас ведь есть вода, - повторил он, подойдя к шаману - в Источнике Предков.

Источником предков в племени называли ключ, бьющий в самой нижней части пещеры Предков. Этот Источник образовывал небольшое озерцо, в которое, как в зеркало будущего, смотрел шаман, когда общался с духами нижнего мира – духами мертвых.

- Ты не только идешь против духов, Сонго, так еще и отравить нас задумал? Хочешь, чтобы мы пили мертвую воду? – возмутился Марко.

- Она не ядовита, я однажды попробовал ее, когда не знал ничего об Источнике, и не умер, Йоха свидетель - невозмутимо возразил парень, - в нашей ситуации главное – что ее можно пить. Будь она хоть тысячу раз мертвой, для нас любая вода сейчас – живая вода. Жизнь племени важнее предрассудков.

Марко нахмурился. Как обычно, странная манера Сонго выражаться раздражала его.

- Йоха, что ты скажешь?

Старый шаман сжал было губы, но через миг выдохнул:

- Мой ученик прав, Марко. Жизнь племени важнее пре-пред…эээ, всего. Я проведу выбранных тобой людей к Источнику набрать воды для деревни.

- Но этой воды все равно надолго не хватит, верно? – пробурчал Марко, оглядываясь, - Куда делся твой ученик?

- Как всегда, наверное, на своем уступе, - пожал плечами шаман.

Здесь хорошо думалось, и наблюдать за Городом было удобно.

Сонго был чужаком в этом племени, но никто всерьез не попрекал его этим, даже ворчание Марко не имело целью его задеть.

Много дней и ночей сменилось с тех пор, как старый шаман привел его в деревню у гор. Сонго и его родители первыми познакомились с внезапно появившимися в этом мире мекоидами, как себя называли обитатели Города. Семья Сонго жила в маленьком племени ниже по течению ныне пересохшей реки Канарне. Однажды они проснулись, а на другом берегу реки уже виднелось какое-то огромное темное нагромождение стен. Созданные из какого-то непонятного материала, стены цвета ночного неба с пробегающими по ним, прокладывая каждая свою дорожку, искорками. Иногда стены меняли свою плотность и становились прозрачными как вода, но за ними ничего видно не было: будто туман клубится за водопадом. Никто не видел, чтобы птицы летали над этими стенами, койоты не подбегали к ним близко. Не сговариваясь между собой, все стали называть эту громаду «Город», как напоминание о древних городах предков, тоже обнесенных высокими стенами. Но те города давно исчезли и позабыты. Остались лишь легенды о Городе, в котором живет бог. Жил ли бог в этом Городе индейцы не знали, но на всякий случай Города стали бояться. А бояться его было несложно, Город не только не имел никакого входа и выхода, но еще и был источником странной зловещей тишины. И в этой тишине, в самом сердце ее Сонго различал едва слышное жужжание, тихий гул, иногда нарастающий или затихающий ненадолго. Кроме него этого шума никто в деревне не слышал.

В один сумрачный день – в то время дожди были вовсе не редкостью – родители, захватив с собой Сонго, отправились рыбачить. Когда идет ливень, в мутной воде легко ловить растревоженную барабанящими каплями рыбу – родители Сонго рассчитывали на хороший улов. День удался, и к обеду в их корзинах было полно рыбы. Они и не заметили, как от Города отделилось какое-то прозрачное округлое облачко, похожее на рыбий пузырь, затем еще одно, и еще… В следующую минуту все три облачка подлетели к головам рыбачащих и прошли насквозь: от носа до затылка в одно мгновение – хоп! Родители Сонго и не обратили внимания, почти ничего не почувствовав. Сам же Сонго ощутил странную дурноту и покалывание во всем теле. С того дня Сонго стал странным. Он начал думать и говорить иначе, не так как все. А потом началась страшная засуха, и шаман их деревни каждый день молил духов о дожде. А дождя все не было, и не было. Канарне мельчала, пока от нее не осталось одно лишь высохшее русло. Воды на полив урожая не осталось. И тогда, шаман, под давлением паники в племени, решил принести жертву. Жертвой выбрали того, кто и так стал деревне чужим из-за своих странностей, а возможно и был посланцем другого мира – Сонго.

Так Сонго оказался в старом Колодце Жертв, для того, чтобы племя могло вымолить дождь.

Он сидел в колодце, казалось, вечность. Первые два дня по ночам тайком приходила мама и приносила ему еду. На третий день она не пришла. Сонго надеялся, что с ней все в порядке. Самому ему становилось все хуже. Днем раскаленное солнце нагревало высохший колодец как печь, ночью на дне колодца было холодно, как в могиле. Сонго уже и не видел никакой разницы между местом своего заточения и могилой, когда в какой-то из вечеров вверху показалось незнакомое лицо. Вслед за лицом последовала веревка. Да, к тому времени сил карабкаться по веревке у Сонго не оставалось, но, когда появляется хоть крошечная надежда выбраться из могилы, у тела никто не спрашивает. Каждая частичка получает приказ: «Нужно ползти!» - и даже на удивление, что это удается, не остается сил и времени. А уже у самого верха колодца его подхватили под мышки крепкие жилистые руки и осторожно опустили на землю. Сонго поднял глаза и увидел длинную бахрому на штанинах, увешанный талисманами пояс, перетянутую шнурками сумку, а на шее ожерелье из бусин, зубов и косточек. Да, его спасителем оказался шаман. Незнакомый шаман из другой деревни.

Так Йоха спас его. Уже после Сонго спросил у старика, как тот смог его найти. Шаман объяснил что-то про ящерицу, рассказавшую ему об этом колодце и мальчишке в нем, но Сонго ему не поверил, он вообще решил не верить больше шаманам. Вранье все эти их силы, иначе, зачем бы приносить его в жертву, когда можно просто договориться с духами?

Йоха привел молчаливого, насупленно смотрящего на других парня в свою деревню. Марко проворчал что-то насчет лишних ртов в такое голодное время, но быстро смягчился, стоило Йохе заявить, что мальчишка – будущий шаман и отныне его ученик.

- Если он станет сильным шаманом, то принесет деревне много пользы, - сказал он тогда.

Несмотря на замкнутый характер и странную манеру говорить, Сонго хорошо приняли в деревне. То ли авторитет Йохи этому способствовал, то ли надежда, что в будущем он спасет племя, поддерживала их теплое к Сонго отношение, он не знал. Но его привязанность к Йохе и жителям деревни начала расти.

- Почему ты соврал, что я твой ученик, - спросил в тот же день он Йоху.

Старый шаман растирал какие-то свои вонючие травы для окуривания, но отвлекся и повернулся к недоверчиво глядящему на него юноше.

- Ты боишься довериться шаману, я вижу это. Можешь не верить в шаманскую силу, но перед племенем я назову тебя своим учеником, тогда никто не удивится твоему поведению, тебя примут, и у тебя будет дом и пища.

Шли дни, и поведение Сонго становилось все более странным. Так он заявил Йохе, что понимает, о чем говорит Город, точнее его обитатели, невидимые простому глазу, зовущие себя мекоидами. А потом Сонго и вовсе захворал: ему становилось все хуже, он видел выматывающие как тяжелый поединок сны, почти не ел, начал слушать ветер, плакать с луной, когда та появлялась в темном небесном море, окруженная своими детьми – звездными рыбами. В день, когда Сонго особенно мучил жар в груди и похожая на удары молота боль в голове после очередного сновидения, шаман позвал его к себе и, хитро прищурившись, сказал, что у него, пожалуй, найдется лекарство от такой болезни.

- Это настой костяники, - сказал он, - Хищная трава, цветет только один день и быстро увядает сразу после цветения. Если собрать цветки прямо перед увяданием, получается сильнейшее средство. Правда, лечат им только одну болезнь. Какую? Не спрашивай, пей. Ну что, полегчало?

Лицо Сонго внезапно прояснилось, лоб разгладился и глаза посветлели.

- Да, - сказал он, - да.

- Я так и думал, - усмехнулся шаман.

В тот же день Йоха радостно поделился новостью с Марко: его ученик перенес шаманскую болезнь, как и он когда-то. Сонго совсем скоро сам станет шаманом. Ученику он решил не говорить до поры до времени, сложно было представить, чтобы мальчишка смог принять такое тогда при его-то неприязни к шаманам.

- И где Сонго? Ты говорил, он позвал меня, а самого нет, – буркнул под нос Марко.

- Обновлял информацию, - услышал он голос подходящего ученика шамана, - еще раз решил послушать волны мекоидов.

- Опять ты со своей тарабарщиной, - скривился Марко и сплюнул в пыль, - Говори, что за весть ты узнал.

Сонго взглянул на учителя и начал:

- Мекоиды умеют перерабатывать в нужную им энергию время, манипулировать временем. То есть они отделили энергию шаманов и разорвали ее пространственно-временные связи. Эта энергия стала потерянной для носителя. Сила шаманов была опасна для мекоидов. Нужно было отформатировать ее…

Марко вскочил и выставил вперед руку.

- Стой! Я не все понимаю из твоих слов, Сонго, но не хочешь ли ты сказать, что это Город причина засухи и смерти шаманов?

- В общем, да, - кивнул Сонго, - Я когда-то сам прошел такую же обработку, но так как я не был шаманом, то ничего не произошло, а шаманы потеряли тесно взаимодействующую с их жизненной силой шаманскую энергию и не смогли поддерживать существование своих тел дальше.

«Ты тогда не был шаманом», - мысленно исправил его Йоха. - «Именно воздействие этих разумных машин, как ты их называешь, пробудило тебя таким странным образом».

Вслух же Йоха обратился к вождю:

- Нет лука, не хватайся за стрелы, Марко. Тебе нечем угрожать Городу. Выходит, что он поглотил силу и жизни всех шаманов, и мои сны тоже украл он. Но я не умер, возможно, просто потому, что слишком слаб. Великие Шаманы с их огромной духовной силой не смогли поддерживать жизнь в теле, утратив свои способности, а я и так был меньше, чем шаман. Повезло ли мне больше, чем им, сказать сложно. Я знаю, как можно поговорить с духами мертвых, с Великими Шаманами. Остался один, возможно, ведущий к моей смерти способ – Церемония вспоминания, в которой дух возвращает себе силу и свободу, которой владел до воплощения в тело. В таком состоянии можно вступить в контакт с любыми духами, но обычно этот обряд не используют, потому что из такого транса дух может не вернуться в тело. Я рискну, Марко. Я попрошу Великих Шаманов указать мне, как вызвать дождь или как вернуть силу, чтобы снова говорить с духами. Это все, что сейчас можно сделать.

Лицо Марко исказила гримаса ярости, его глаза превратились в узкие горящие гневом щели.

- А как же эти машины в Городе? Ты хочешь, чтобы мы простили им это? – Он сделал жест рукой в сторону сухого русла Канарне. - Чтобы мы забыли, кто мы есть и, словно животные, согнули спину перед хозяевами, стерпев все побои?

- Это еще не все, что я узнал, - перебил его Сонго.

- Что еще? – нетерпеливо крикнул Марко.

- Данные, которые мекоиды получили, отформатировав сознание Великих Шаманов, внушили им мысль, что мы опасны. К моменту заселения этой планеты их собратьями нас здесь быть не должно. Проще говоря, они решили очистить от нас планету, и намерены сделать это не откладывая.

Марко словно окаменел. Когда он снова смог говорить, он словно самому себе выдавил:

- Я спасу племя. Остался только один способ это сделать, - и стремительно вышел из хижины.

Йоха решительно встал.

- Что ж, тогда и думать нечего о такой дряхлой жизни как моя. Я пойду к Источнику Предков, сынок, и проведу Церемонию Вспоминания.

- Ты умереть решил?! И ты не остановишь Марко? Ты же знаешь, что теперь он точно пойдет войной на Город!

Старый Шаман обернулся к ученику, и в морщинах вокруг его глаз заиграла грустная улыбка.

- Его и стадо буйволов сейчас не остановит, Сонго. Я надеюсь, что успею до того, как произойдет непоправимое.

- И все же я не хочу, чтобы ты рисковал жизнью ради этой шаманской ерунды, - Сонго с укором смотрел на старика. В его взгляде читалось: «И как ты такой старый и мудрый веришь в шаманские силы?»

- Я знаю, что ты не веришь в шаманов, Сонго, - мягко ответил ему учитель, - просто поверь в меня. Я не умру, мне очень многое нужно сказать тебе, и я не буду говорить этого, пока не вернусь.

Сонго схватил небольшую кожаную бутыль на завязках и вышел из хижины вместе с шаманом.

- Ну, если не умрешь, можешь «пообщаться с духами», - неуверенно произнес ученик, - Я постараюсь быть здесь, когда ты придешь рассказать мне свой секрет. И не беспокойся, я не дам им всем умереть.

В то время как шаман торопился в пещеру к Источнику, Марко собрал на площади у алтаря всех мужчин племени, с некоторыми из них пришли их жены и матери.

Марко оглядел свое племя и, когда он заговорил, голос его был полон горечи.

- Мы думали, что эта засуха – наше испытание, катастрофа последней эпохи, и природа опять стирает людей с тела земли. Но мы ошибались! Просто чужаки, считающие нас животными, для своего удобства лишили сил наших шаманов и отобрали у нас возможность говорить с духами. Равновесие в природе было нарушено, наступила засуха, умерли все племена по ту и по эту сторону гор, кроме нашего, живущего у истока большой реки, - толпа загудела, как растревоженный улей, но Марко заставил их слушать, сделав рубящий жест рукой. – Но и это еще не все! Мы все-таки мешаем их планам по заселению наших земель, и чужаки решили убить нас всех до единого.

Тут толпа замерла, люди ошарашено смотрели на Марко, их губы шевелились, женщины прижались к спинам своих мужей. Марко снова обвел взглядом племя и продолжил, и голос его взлетал все выше, он звенел словно удары топора по упругому стволу:

- Мы не знаем, кто они, мы не знаем какие они, но неужели это заставит нас сидеть и ждать, пока нас всех перережут? – Толпа одобрительно загудела. – Они отобрали у нас нашу землю, нашу пищу, они отобрали у нас дождь и лишили нашего шамана сил. Будем ли мы ждать, пока они отберут и наши жизни? Отдадим ли мы добровольно последнюю надежду чужакам? Или будем бороться?!

Толпа взорвалась криками, мужчины потрясали копьями и топориками. Марко поднял свое копье и ударил им в землю.

- Мы идем в бой, пусть храбрые, готовые защитить себя и свое племя, идут со мной!

Оглушительный рев всех мужчин на площади был ему ответом. Марко еще раз поднял копье и объявил, что каждый должен вооружиться и немедленно готовиться к походу в Город.

Один только Сонго не слышал криков односельчан, не видел суеты и беготни, гремящих оружием индейцев. Он словно застыл, стоя у входа в пещеру Источника. Шаман давно уже вошел внутрь, даже не обернувшись на остановившегося ученика. Глаза Сонго выдавали его сильнейшее беспокойство, но тело его замерло, став подобным камню пещеры.

Сонго слушал шум. Шум Города рассказал ему о том, что прямо сейчас мекоиды настроили временной разъединитель на удар по деревне, и, настроившись, на волну разъединителя, Сонго изо всех сил старался изменить его траекторию. Он вплетал в путь разъединителя другие координаты, менял длину волн луча. В конце концов, ему удалось ослабить излучение и направить его намного правее деревни, в горы. И, как только удар не достиг цели, Сонго почувствовал, как им заинтересовались на той стороне луча. себя К нему потянулось что-то и попыталось «ощупать» его мозг, а затем ощущения в голове сложились в слова: «Приходи. Мы ждем».

Сонго помотал головой, стряхивая оцепенение, и заметил, как стемнело вокруг. Сколько же времени прошло? Он отвел удар по деревне, и, как можно было предположить, пока что других не будет, если он немедленно отправится в Город. Но живы ли Марко и старик? Нужно спешить.
Старый шаман закончил приготовления к Церемонии вспоминания.

Йоха выпил подготовленную им горькую настойку ядовитой травы и начал свой танец, посвященный Богине земли: его тело внезапно стало гибким, как растущее из-под земли молодое дерево, в следующий миг оно уже было подземными водами, питающими землю, а после превратилось в траву, прорастающую вверх к солнцу. Он показал то, как умершие уходят в землю и покоятся там, после чего начал взывать к духам мертвых. Ритмичные удары бубна и плавные покачивающиеся движения уводили его вглубь ставших внезапно реальными запутанных темных дорог. Он плутал по ним, искал выход, скреб руками стены, но они были прочны. Дороги сужались, пересекались, заводили в тупик, пока он не вышел на ровное открытое пространство, ограниченное каменными плитами. На одну из плит падал яркий свет откуда-то сверху, и, когда он остановился, оглядываясь, голос заговорил с ним.

- Как твое имя, шаман?..
Марко вел племя за собой: перебравшись через сухое русло они вскоре оказались перед стенами Города.

- Вот мы и у стен врага! – крикнул Марко, - Героем станет первый нашедший вход!

Индейцы, потрясая копьями и издавая вдохновляющие возгласы, подбежали к стенам и остановились, словно песок держал их за ноги.

Один за другим они разворачивались и спокойно, словно возвращались с прогулки, шли обратно в сторону деревни. Вокруг их голов переливались в лучах заходящего солнца какие-то пузыри.

- Что с вами? – Марко подбегал то к одному, то к другому соплеменнику, но те продолжали идти, не глядя на него и не давая себя останавливать. – Куда вы? Они что-то сделали с вами, эти проклятые машины?

Марко метался между идущими, указывая им на стены Города:

- Вот же враг! Вы что, забыли о нем?

Когда мимо него прошел последний из воинов, Марко проводил его диким взглядом и ударил копьем.

- Будь так, тогда я пойду туда один!

Но не успел оставшийся без войска вождь сделать и шага, как на плечо ему легла рука.

- Я пойду, - рядом с Марко стоял тяжело дышащий Сонго, - Едва догнал вас. Теперь иди за ними. Ты их вождь, ты должен быть там, где твое племя.

Видя, что Марко упрямо нахмурился, Сонго указал на кожаную бутыль у себя на поясе.

- Вот, передай старику, это важно. У меня с собой мертвая вода из Источника, где сейчас Йоха. Когда старик получит ответ от Великих Духов, он сможет связаться со мной с помощью мертвой воды. Мы можем использовать ее в качестве передатчика. Я выпью этой воды и она передаст мне его сообщение, тогда я получу совет от Великих Духов и уничтожу Город. - Он оценивающе посмотрел на вождя: клюнул тот или нет? Лицо Марко не разгладилось, но, похоже, он принял решение. - Твоя помощь нам очень нужна, Марко.

Видно было, что Марко еще не отошел от стремительного отступления его войска.

- Твои дикие идеи почему-то всегда нравятся духам, - сдавленным голосом выдавил вождь и, уже развернувшись, чтобы бежать к деревне, спросил: - Что ты собираешься делать?

Сонго кивнул ему на обсидианово-черную стену перед ними: в стене начало расплываться прозрачное пятно, пока не образовало достаточного размера проход.

- У меня есть смертельно хорошая идея, - улыбнулся ученик шамана и решительно шагнул в странно колеблющееся пятно в стене.
Йоха никогда раньше не ощущал себя настолько уязвимым и открытым для любого воздействия, но, в то же время, настолько сильным. Он только что переродился – иначе сложно было назвать состояние его после возвращения из пещеры Источника. На выходе из пещеры его уже поджидал Марко. Почему-то шаман не удивился, выслушав его сообщение. Он знал, что сможет это сделать. Великие Шаманы научили его многому.
Сонго быстро нашел способ передвигаться среди нагромождения того, что могло показаться постройками, а на самом деле было огромными колониями крошечных существ, именующих себя мекоидами. Он знал, что глаза не помогут ему ориентироваться здесь, потому полностью полагался на свой «внутренний слух». На каждом шагу к нему тянулись тысячи тончайших ментальных щупалец. Он превратил свои руки в подобие волнового резака и отрубал эти щупальца целыми пучками.

Вот уже близко знакомое жужжание – на этот раз самое сердце его, главный генератор энергии Города. Сонго назвал бы его Хранилищем Времени. Он «нащупал» движение программ, распределяющих энергию времени, и определил уязвимое место, средоточие силы, где находится это Хранилище. Вот оно – взрывоопасное место. Теперь он станет его детонатором, окажется там и нарушит цепь, вызовет замыкание и взорвет к псам весь Город. В этом и заключалась его идея, оставалось надеяться, что она не так безумна, как то, что замыслил шаман, ведь Сонго не мог гарантировать, что взрыв не затронет деревню.

Когда до Хранилища оставалось меньше вытянутой руки, Сонго почувствовал, как оцепенело его тело, и вспомнил те прозрачные пузыри в дождливый день на реке. Горько усмехнувшись, он понял: дотянулось-таки какое-то из «щупалец».

Сонго видел всем телом, как разумные существа расплывчатые как амебы, пытаются перенастроить диапазон излучения его души. Он чувствовал, что его душу хотят перепрограммировать, причем из снисхождения. Он понял, что эти существа, кем бы они ни были, считают его глупым животным, существом бесконечно ниже себя, от которого они хотят как можно быстрее избавиться, чтобы оно не мешало их просвещенной жизни. И все племя было для мекоидов такими же животными. Они не убили их сейчас только потому, что Сонго испортил их оружие и ему нужна длительная настройка. Сонго ощущал, как нравится им слово «длительный» - они не любили спешки, а быстро умирающие существа вроде индейцев племени Сонго казались им чем-то глупым, почти ненастоящим…

И на него тяжелой душной волной накатил гнев, какого раньше он не чувствовал ни разу, даже на шамана своей деревни тогда, в колодце. Он запустил в подсознание программу, уничтожающую захватчиков, и, как только в голове прояснилось, рванулся изо всех сил, чтобы успеть дотянуться до генератора до того, как мекоиды достанут его снова. И на том конце вытянутой руки, настроенной на нужное напряжение, раздался тихий треск. Он уловил всем телом заветное сообщение Хранилища обитателям Города о самоуничтожении генератора.

Вот и все. Все получилось. Мекоиды замерли, их копошение вокруг, наконец, прекратилось. Сонго обреченно, но с облегчением при мысли о спасенном племени, ждал конца. Но, кроме установившейся в Городе тишины, ничего не происходило. С каждой минутой ожидание взрыва становилось все напряженнее. Наконец, Сонго не выдержал и снова соединился с волнами Города. Сообщение, которое он уловил, заставило его засмеяться от отчаяния. Механический голос вещал в его голове: «Запущен процесс самоуничтожения. До аннигиляции осталось 8548 часов…». Если подумать, неудивительно, что у любящих все долгосрочное мекоидов оказались такие настройки…

Сонго кстати вспомнил наскоро придуманную для Марко ложь о воде-посреднике, и, словно насмехаясь над самим собой, отхлебнул из прихваченной бутыли. И услышал голос старого шамана.

Сонго закашлялся.

«Сонго! Ты слышишь меня?»

- Да, - пробормотал ученик шамана, все еще не веря в то, что случайно брошенная фраза оказалась сработавшей программой.

«Сонго, я завершил ритуал. Я жив, как и обещал, и вот что я узнал: сила Великих Шаманов в земле! Они считают, что ее средоточие в Городе.»

- Когда они разорвали пространственно-временную связь их энергии, она перестала иметь время, но в плане пространства ушла в землю, - прошептал Сонго, - Спасибо, старик! И ты все-таки безумец, но у тебя получилось!

«Я верю в тебя, мой мальчик. Марко рассказал мне, что у тебя есть идея.»

- Да…, - протянул Сонго и вдруг вспомнил, - А что ты хотел мне сказать? Твой секрет..?

«Ты мой настоящий ученик, мальчик. Я скрывал от тебя это, но сейчас тебе придется признать, что ты тоже шаман.» - и голос старого Йохи затих. Сонго, оторопев, смотрел на бутыль с мертвой водой в руке.

- Вот оно что, - произнес он. И лег на землю.

Информация хлынула в него сплошным потоком. Он видел ее движение: сквозь него бежали волны, ускоряя и так неизбежный процесс – началось его превращение в шамана. На губах Сонго выступила пена, его суставы выкручивало, по телу начали выступать трупные пятна. Он ощущал себя мертвым, видел клубящихся над собой духов, разрезающих его плоть, выкалывающих его глаза, пробивающих ему уши. Он стремительно превращался в какое-то совсем иное существо, каким никогда не ощущал себя раньше. Теперь Сонго поверил в шаманов, просто потому, что сам ощутил смерть заживо и смог остановиться на границе между мирами.

Сонго был сразу всем и ничем. Он лежал на земле в центре Города и впитывал в себя силы ушедших шаманов. Затем он поднялся и подарил замершему в ожидании, связанному по рукам и ногам запуском аннигиляции генератора Городу прекрасный сон. Это был сон о цветке костяники, переживавшему свой единственный день цветения. Сонго инсталлировал в ткань Города программу увядающего цветка, и, запустив ее, направился туда, где чувствовал выход вовне. Он шел, а вокруг него осыпался город, мириады лепестков, исчезающие стены…

Сонго спешил вернуться в мир людей, он хотел еще кое на чем испытать свою новую силу.
Стадо больших темно-серых призрачных бизонов промчалось по чистому небу с запада на восток, а после, когда ветер затих, все небо целиком затянуло темное покрывало. На востоке оно, казалось, стлалось по сухой земле, западный же его конец держало в своих багряных зубах заходящее солнце.

Когда же тьма поглотила, наконец, солнце, небо раскололось надвое и обрушилось на изголодавшуюся землю ливневым потоком. Удары капель барабанили с нарастающим ритмом, как в шаманском танце, все учащая и учащая темп, пока вся природа не впала в священный транс, застыв и вслушиваясь в эту бешеную пляску стихии во тьме.