Стратегии перевода

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ГОУВПО «Пермский государственный университет»

Учебный модуль

для слушателей специальности

«Переводчик в сфере профессиональной коммуникации»

Пермь 2009

Составители: доц. Е.Г.Поломских, доц. В.В.Барсукова

Учебно-методическое издание нацелено на знакомство слушателей с современными лингвистическими подходами к переводу и с моделями перевода. Кроме теоретической ценности, пособие представляет собой и практическое руководство по выработке переводческой стратегии и ее последовательному воплощению. Принцип построения пособия отражает этапность осуществления стратегического подхода к переводу. Каждый раздел содержит как описание этапа, так и выдержки работ известных переводоведов, чьи методы лингвистического анализа могут оказаться полезными на данном этапе. Вариативность методов и подходов, представленные в пособии, оставляют достаточно места для их критического осмысления студентами и творческому подходу к выработке своей индивидуальной стратегии перевода.

Рекомендуется для аудиторной и самостоятельной работы.

СОДЕРЖАНИЕ

Р. Якобсон (1959): «Перевод - это интерпретация вербальных знаков посредством какого-либо иного языка».

Э. Эттингер (1960): «Перевод может быть определен как процесс трансформации знаков или образов [rерresепtаtiоns] в другие знаки и образы. Если сказанное в подлиннике имеет определенное значение, мы обыкновенно требуем, чтобы его изображения [images] так же имели то же самое значение, или, более реалистично, столь близкое к тому же самому значению, как только мы того можем достичь».

У. Уинтер (1961): «Переводить значит замещать формулировку одной интерпретации сегмента вселенной, окружающей нас и находящейся внутри нас, другой формулировкой, как можно более эквивалентной».

Дж. Кэтфорд (1965): «Перевод может быть определен следующим образом: замещение текстового материала на одном языке (ИЯ) эквивалентным текстовым материалом на другом языке (ЦЯ).

Ю. Кузьмин (1968): «Перевод есть прежде всего процесс коммуникации или, точнее, акт в процессе коммуникации, в течение которого сообщение о ситуации в действительности, сделанное в знаках одной языковой системы, преобразуется в знаках другой языковой системы при полном сохранении смысла сообщения».

Ю. Найда и Ч.Р. Табер (1969): «Перевод заключается в воспроизведении на языке-рецепторе наиболее близкого естественного эквивалента высказывания на исходном языке, во-первых, с точки зрения содержания и, во-вторых, с точки зрения стиля».

А. Федоров (1970): «Целью процесса перевода является создание речевого произведения, соответствующего по своему смысловому содержанию и стилистическим функциям оригиналу как смысловой и эстетической системе».

К. Райс (1971 ): «Перевод - это версия в принимающем языке, на котором написан текст, взятый из дающего языка, при главном стремлении передать в целевом языке оригинальный текст согласно типу текста, его внутриязыковым инструкциям в становящимися в них действенными внеязыковыми детерминантами».

В. Коллер (1972): «Лингвистически перевод может быть описан как перекодирование или субституирование элементов а₁, а₂, а₃ ... языкового инвентаря Я₁ с помощью элементов в₁, в₂, в₃…. языкового инвентаря Я₂».

А. Людсканов (1975): «Перевод представляет собой комплекс процессов переформирования (замены) знаков, из которых состоит данное сообщение, знаками другого кода при сохранении (насколько это возможно из-за энтропии) инвариантного по отношению к данной системе координат сообщения».

А. Попович (1975): «Перевод - перекодирование языкового текста, во время которого создается его новый языковый облик и стилистическая форма».

Г. Егер: (1975): «Сущность перевода состоит в том, чтобы обеспечить коммуникацию, причем специальным, отграниченным от одновалентного языкового сообщения способом, таким образом, чтобы коммуникативное значение одного текста, например на языке Яа, при перекодировании, например на язык Яв, оставалось сохраненным, так что текст Яа и текст Яв коммуникативно эквивалентны».

В. Вилс (1977): «Перевод представляет собой текстперерабатывающий и текстперевыражающий процесс, который ведет от текста на исходном языке к возможно более эквивалентному тексту на целевом языке и подразумевает содержательное и стилистическое осмысление текста оригинала [Textvorlage]».

М. Снелл-Хорнби (1986): «Перевод - это новое воссоздание текста в соответствии с имеющейся ситуацией как части целевой культуры».

А.Швейцер (1988): «Однoнaпpaвленный и двухфазный процесс межъязыковой и межкультурной коммуникации, при котором на основе подвергнутого целенаправленному ("пepeвoдческому") анализу первичнoгo текста создается вторичный текст (метатекст), заменяющий первичный в другой языковой и культypной cреде; процесс, характеризуемый установкой на передачу коммyникaтивного эффекта пepвичнoгo текста, частично модифицируемый различиями между двумя языками, двумя культурами и двумя коммуникативными ситуациями.»

И.Р.Гальперин: «Перевод – это передача смыслового содержания и стилистических особенностей высказывания на одном языке средствами другого языка».
Г.В.Кольшанский: «Перевод как один из важнейших видов коммуникативной деятельности ориентируется прежде всего на полную и адекватную передачу языка-оригинала, содержащего всю совокупность импликаций языкового, социального и культурного плана».
А.В.Федоров: «Перевести – значит выразить верно и полно средствами одного языка то, что уже выражено ранее средствами другого языка».
В.Н.Комиссаров: «Перевод можно определить как вид языкового посредничества, при котором на ПЯ (переводящем языке) создается текст, коммуникативно равноценный оригиналу, причем его коммуникативная равноценность проявляется в его отождествлении Рецепторами перевода с оригиналом в функциональном, содержательном и структурном отношении».
Л.К.Латышев: «Перевод – вид языкового посредничества, общественное предназначение которого заключается в том, чтобы в максимально возможной мере приблизить опосредованную двуязычную коммуникацию по полноте, эффектиности и естественности общения к обычной одноязычной коммуникации».

Понятие переводческой стратегии

В отличие от алгоритма стратегия предполагает не жесткую последовательность переводческих действий, а гибкое варьирование методов и техник перевода в пределах выбранных ориентиров и «генеральной линии» перевода, которая, в свою очередь, определяется множественными факторами: коммуникативными установками и интенциями автора оригинала и целями перевода, характером реципиента и спецификой предметной ситуации, стоящей за текстом, и др. В каждом случае набор значимых факторов и их роль будут различными; соответственно, и «траектория» движения переводчика будет в каждом случае уникальной.

Кроме выбора генерального направления, стратегия перевода предполагает поэтапность, а также постоянную сверку своих действий относительно ориентиров, корректировку и модификацию своих переводческих действий.

Стратегия перевода включает в себя 4 обязательных этапа:

1. 
   Ориентационно-аналитический этап: знакомство с оригиналом, его прочтение и понимание, его содержательный и лингвистический анализ, сбор внешних данных о тексте.
   
2. 
   Этап планирования переводческой деятельности и вероятностного прогнозирования результатов перевода.
   
3. 
   Операционный этап: непосредственное осуществление перевода.
   
4. 
   Этап контроля и оценки: редактирование перевода и его прагматическая адаптация к условиям существования в принимающей культуре.
   

Цель данного пособия – не прописать готовый алгоритм по осуществлеию перевода, а предоставить инструментарий, из которого можно выбрать оптимальный для вашей конкретной ситуации набор методов, подходов и средств для наиболее эффективного выполнения поставленной задачи.

На этом этапе рекомендуется аналитическое чтение текста с целью определения значимых факторов, которые будут определять ваши последующие переводческие действия и решения. Кроме прочтения текста нужно собрать о нем и его создателях максимум сведений, а также при необходимости обратиться к дополнительным источникам информации для снятия сложностей в понимании содержания и смысла оригинала.

Ниже предложены параметры анализа текста. Это не значит, что все из них будут значимы и применимы к вашему тексту. Подумайте, какие из этих характеристик наиболее релевантны.

1. 
   Сбор внешних данных о тексте:
   

• 
  Время создания текста
  
• 
  Автор (индивидуальный/групповой/анонимный, носитель языка/не носитель языка, род деятельности, статус, самостоятельность и независимость автора/принадлежность какой-либо школе, преемственность)
  
• 
  Источник, носитель (медийная среда, авторитетность, …)
  
• 
  Реципиент оригинала (количественный охват, возрастная группа, образовательный, профессиональный, социальный статус)
  

2. 
   Содержательный анализ текста:
   

• 
  Описание предмета сообщения (фоновый анализ)
  
• 
  Новизна, актуальность
  
• 
  Востребованность
  
• 
  Полемичность
  
• 
  Степень специализации
  

3. 
   Лингвистический (структурно-семантический) анализ оригинала:
   

• 
  Лексический состав (соотношения номинативность/ вербальность, общеупотребительность/специальность, однородность/иноязычные вкрапления, образность/ конкретность/абстрактность, стилистический регистр: книжно-письменный, разговорный, сниженный ….)
  
• 
  Грамматический состав: темпоральность (настоящее, прошедшее, будущее времена), модальность (категоричность, предписательность, гипотетичность), наклонение (изъявительное – объективная реальность, фактологичность, сослагательность – моделирование возможной ситуации), субъектность/безличность, залог (активность/пассивность).
  
• 
  Синтаксический состав (простота/сложность, тип связности: эксплицированные средства связи/смысловая прогрессия, тип смысловой прогрессии: цепочечный, кустовой, ассоциативный; коммуникативный тип высказывания: описание, повествование, рассуждение, доказательство; полносоставность/односотавность/эллиптичность предложений
  
• 
  Информационно-коммуникативная структура: тема-рематическое распределение: прямое/инвертированное
  

4. 
   Коммуникативный анализ текста:
   

• 
  Функции текста: эксплицитные/имплицитные
  
• 
  Иерархия коммуникативных задач (доминирующие, факультативные, равноценные)
  
• 
  Типы информации в тексте
  
• 
  Тип текста и/или функциональный стиль и жанр
  
• 
  Специфические, выбивающиеся из типовых, характеристики текста.
  

1. 
   Функции сообщения
   
   1. 
      Роман Якобсон. Лингвистика и поэтика¹
      

Язык следует изучать во всем разнообразии его функции. Прежде чем перейти к рассмотрению поэтической функции языка, мы должны определить ее место среди других его функций. Чтобы описать эти функции, следует указать, из каких основных компонентов состоит любое речевое событие, любой акт речевого общения.

и наконец, контакт (contact) – физический канал и психологическая связь между адресантом и адресатом, обусловливающие возможность установить и поддерживать коммуникацию. Все эти факторы, которые являются необходимыми элементами речевой коммуникации, могут быть представлены в виде следующей схемы:

Так называемая эмотивная, или экспрессивная, функция, сосредоточенная на адресанте, имеет своей целью прямое выражение отношения говорящего к тому, о чем он говорит. Она связана со стремлением произвести впечатление наличия определенных эмоций, подлинных или притворных; поэтому термин “эмотивная” (функция), который ввел и отстаивал А. Марти, представляется более удачным, чем “эмоциональная”. Чисто эмотивный слой языка представлен междометиями. Они отличаются от средств референтивного языка как своим звуковым обликом (особые звукосочетания или даже звуки, не встречающиеся в других словах), так и синтаксической ролью (они являются не членами, а эквивалентами предложений). “Тц-тц-тц! – сказал Мак-Гинти”; полное высказывание конандойлевского героя состоит из повторений щелкающего звука. Эмотивная функция, проявляющаяся в междометиях в чистом виде, окрашивает в известной степени все наши высказывания – на звуковом, грамматическом и лексическом уровнях. Анализируя язык с точки зрения передаваемой им информации, мы не должны ограничивать понятие информации когнитивным (познавательно-логическим) аспектом языка." Когда человек пользуется экспрессивными элементами, чтобы выразить гнев или иронию, он, безусловно, передает информацию. Очевидно, что подобное речевое поведение нельзя сопоставлять с такой несемиотической деятельностью, как, например, процесс поглощения пищи – “съедание грейпфрута” (вопреки смелому сравнению Чатмена). Различие между [big] (англ. “большой”) и [bi:g] с эмфатически растянутым гласным является условным кодовым языковым признаком, точно так же как различие между кратким и долгим гласными в чешском языке: [vi] “вы” и [vi:] “знает”; однако различие между [vi] и [vi:] является фонемным, а между [big] и [bi:g] – эмотивным. Если нас интересуют фонемные инварианты, то английские [i] и [i:] оказываются просто вариантами одной и той же фонемы, однако, если мы переходим к эмотивным единицам, инвариант и варианты меняются местами: долгота и краткость становятся инвариантами и реализуются переменными фонемами. Тезис С. Сапорты о том, что эмотивные различия являются внеязыковыми и “характеризуют способ передачи сообщения, а не само сообщение”, произвольно уменьшает информационную емкость сообщения.

Один актер Московского Художественного театра рассказывал мне, как на прослушивании Станиславский предложил ему сделать из слов “сегодня вечером”, меняя их экспрессивную окраску, сорок разных сообщений. Этот артист перечислил около сорока эмоциональных ситуаций, а затем произнес указанные слова в соответствии с каждой из этих ситуаций, причем аудитория должна была узнать, о какой ситуации идет речь, только по звуковому облику этих двух слов. Для нашей работы по описанию и анализу современного русского литературного языка мы попросили актера повторить опыт Станиславского. Он составил список приблизительно пятидесяти ситуаций, соотносящихся с указанным эллиптическим предложением, и прочитал для записи на магнитофонную пленку пятьдесят соответствующих сообщений. Большинство из них было правильно и достаточно полно понято носителями московского говора.

Таким образом, ясно, что все эмотивные признаки, безусловно, подлежат лингвистическому анализу.

Ориентация на адресата – конативная функция – находит свое чисто грамматическое выражение в звательной форме и повелительном наклонении, которые синтаксически, морфологически, а часто и фонологически отклоняются от прочих именных и глагольных категорий. Повелительные предложения коренным образом отличаются от повествовательных: эти последние могут быть истинными или ложными, а первые – нет. Когда в пьесе О'Нила “Фонтан” Нано (резким, повелительным тоном) говорит “Пей!”, мы не можем задать вопрос: “Это истинно или нет?”, хотя такой вопрос вполне возможен по поводу предложений “Он пил”, “Он будет пить”, “Он пил бы”. В отличие от повелительных предложений повествовательные предложения можно превращать в вопросительные: “Пил ли он?”, “Будет ли он пить?”, “Пил ли бы он?”.

В традиционной модели языка, особенно четко описанной К. Бюлером, различались только эти три функции – эмотивная, конативная и референтивная. Соответственно в модели выделялись три “вершины”: первое лицо – говорящий, второе лицо – слушающий и “третье лицо” – собственно некто или нечто, о чем идет речь. Из этой триады функций можно легко вывести некоторые добавочные функции. Так, магическая, заклинательная функция – это, по сути дела, как бы превращение отсутствующего или неодушевленного “третьего лица” в адресата конативного сообщения. “Пусть скорее сойдет этот ячмень, тьфу, тьфу, тьфу, тьфу!” (литовское заклинание). “Вода-водица, река-царица, заря-зорица! Унесите тоску-кручину за сине море в морскую пучину... Как в морской пучине сер камень не вставает, так бы у раба божия имярека тоска-кручина к ретивому сердцу не приступала и не приваливалась, отшатилась бы и отвалилась” (севернорусские заговоры). “Стой, солнце, над Гаваоном, и луна, над долиною Аиалонскою! И остановилось солнце, и луна стояла...” (“Книга Иисуса Навина”). Мы, однако, выделяем в акте речевой коммуникации еще три конститутивных элемента и различаем еще три соответствующие функции языка.

Существуют сообщения, основное назначение которых – установить, продолжить или прервать коммуникацию, проверить, работает ли канал связи (“Алло, вы меня слышите?”), привлечь внимание собеседника или убедиться, что он слушает внимательно (“Ты слушаешь?” или, говоря словами Шекспира, “Предоставь мне свои уши!”, а на другом конце провода: “Да-да!”). Эта направленность на контакт, или, в терминах Малиновского, фатическая функция, осуществляется посредством обмена ритуальными формулами или даже целыми диалогами, единственная цель которых – поддержание коммуникации. У Дороти Паркер можно найти замечательные примеры:

“ – Ладно! – сказал юноша.

– Ладно! – сказала она.

– Ладно, стало быть, так, – сказал он.

– Стало быть, так, – сказала она, – почему же нет?

– Я думаю, стало быть, так, – сказал он, – то-то! Так, стало быть.

– Ладно, – сказала она.

– Ладно, – сказал он, – ладно”.

Стремление начать и поддерживать коммуникацию характерно для говорящих птиц; именно фатическая функция языка является единственной функцией, общей для них и для людей. Эту функцию первой усваивают дети; стремление вступать в коммуникацию появляется у них гораздо раньше способности передавать или принимать информативные сообщения.

В современной логике проводится различие между двумя уровнями языка: “объектным языком”, на котором говорят о внешнем мире, и “метаязыком”, на котором говорят о языке. Однако метаязык – это не только необходимый инструмент исследования, применяемый логиками и лингвистами; он играет важную роль и в нашем повседневном языке. Наподобие мольеровского Журдена, который говорил прозой, не зная этого, мы пользуемся метаязыком, не осознавая метаязыкового характера наших операций. Если говорящему или слушающему необходимо проверить, пользуются ли они одним и тем же кодом, то предметом речи становится сам код: речь выполняет здесь метаязыковую функцию (то есть функцию, толкования). “Я вас не совсем понимаю, что вы имеете в виду?” – спрашивает слушающий, или, словами Шекспира: “What is't thou say'st?” (“Что ты такое говоришь?”). А говорящий, предвосхищая подобные вопросы, спрашивает сам: “Вы понимаете, что я имею в виду?” Вообразим такой восхитительный диалог:

“ – Софомора завалили.

– А что такое завалили?

– Завалили – это то же самое, что засыпали.

– А засыпали?

– Засыпаться – это значит не сдать экзамен”.

– And what is sophomore? (“А что такое софомор?” – настаивает собеседник, не знакомый со студенческим жаргоном.

– A sophomore is (or means) a second-year student (“Софомор – значит второкурсник”).

Все эти предложения, устанавливающие тождество высказываний, несут информацию лишь о лексическом коде английского языка; их функция является строго метаязыковой. В процессе изучения языка, в особенности при усвоении родного языка ребенком, широко используются подобные метаязыковые операции; афазия часто заключается в утрате способности к метаязыковым операциям.

Мы рассмотрели все шесть факторов, участвующих в речевой коммуникации, за исключением самого сообщения. Направленность (Einstellung) на сообщение, как таковое, сосредоточение внимания на сообщении ради него самого – это поэтическая функция языка. Эту функцию нельзя успешно изучать в отрыве от общих проблем языка, и, с другой стороны, анализ языка требует тщательного рассмотрения его поэтической функции. Любая попытка ограничить сферу поэтической функции только поэзией или свести поэзию только к поэтической функции представляет собой опасное упрощенчество. Поэтическая функция является не единственной функцией словесного искусства, а лишь его центральной определяющей функцией, тогда как во всех прочих видах речевой деятельности она выступает как вторичный, дополнительный компонент. Эта функция, усиливая осязаемость знаков, углубляет фундаментальную дихотомию между знаками и предметами. Поэтому, занимаясь поэтической функцией, лингвисты не могут ограничиться областью поэзии.

– Почему ты всегда говоришь Джоан и Марджори, а не Марджори и Джоан? Ты что, больше любишь Джоан?

– Вовсе нет, просто так звучит лучше.

Если два собственных имени связаны сочинительной связью, то адресант, хотя и бессознательно, ставит более короткое имя первым (разумеется, если не вмешиваются соображения иерархии): это обеспечивает сообщению лучшую форму.

[...] Как мы говорили выше, с одной стороны, лингвистическое изучение поэтической функции должно выходить за пределы поэзии, а с другой стороны, лингвистический анализ поэзии не может ограничиваться только поэтической функцией. Наряду с поэтической функцией, которая является доминирующей, в поэзии используются и другие речевые функции, причем особенности различных жанров поэзии обусловливают различную степень использования этих других функций. Эпическая поэзия, сосредоточенная на третьем лице, в большой степени опирается на коммуникативную функцию языка; лирическая поэзия, направленная на первое лицо, тесно связана с экспрессивной функцией; “поэзия второго лица” пропитана апеллятивной функцией: она либо умоляет, либо поучает, – в зависимости от того, кто кому подчинен – первое лицо второму или наоборот.

После того как беглое описание шести основных функций речевой коммуникации более или менее закончено, мы можем дополнить нашу схему основных компонентов акта коммуникации соответствующей схемой этих функций:

• 
  Коммуникативная (референтивная)
  
• 
  Апеллятивная
  
• 
  Поэтическая
  
• 
  Экспрессивная
  
• 
  Фатическая
  
• 
  Метаязыковая
  

В поэзии, а также до известной степени и в скрытых проявлениях поэтической функции различные последовательности, ограниченные границами слов, становятся соизмеримыми, когда они воспринимаются как изохронные или иерархически упорядоченные. Словосочетание Джоан и Марджори иллюстрирует поэтический принцип слоговой градации, ставший обязательным в клаузулах сербского народного эпоса. Если бы в. сочетании innocent bystander (“простодушный зритель”) оба слова не были дактилическими, оно вряд ли стало бы шаблоном. Симметрия трех двусложных глаголов с одинаковым начальным согласным и одинаковым конечным гласным придала блеск лаконичному сообщению Цезаря о победе: “Veni, vidi, vici”.

Измерение последовательностей – это прием, который, кроме как в поэтической функции, в языке не используется. Только в поэзии, где регулярно повторяются эквивалентные единицы, время потока речи ощущается (is experienced) – аналогично тому, как обстоит дело с музыкальным временем, если обратиться к другой семиотической модели. Джерард Мэнли Гопкинс, выдающийся исследователь поэтического языка, определял стих как “речь, в которой полностью или частично повторяется одна и та же звуковая фигура”. На вопрос Гопкинса, “является ли любой стих поэзией”, можно дать вполне определенный ответ, как только мы перестанем произвольно ограничивать поэтическую функцию областью поэзии. Мнемонические строчки, цитируемые Гопкинсом (такие, как Thirty days hath September “В сентябре тридцать дней”); современные рекламные стишки; версифицированные средневековые законы, упоминаемые Лотцем; санскритские научные трактаты в стихах, которые в индийской традиции строго отличались от настоящей поэзии (kavya), – все эти метрические тексты используют поэтическую функцию, хотя она и не получает здесь той господствующей, определяющей роли, какой она обладает в поэзии. Таким образом, стих выходит в действительности за рамки поэзии, но в то же самое время он обязательно предполагает поэтическую функцию. […] Поэтика в более широком смысле слова занимается поэтической функцией не только в поэзии, где поэтическая функция выдвигается на первый план по сравнению с другими языковыми функциями, но и вне поэзии, где на первый план могут выдвигаться какие-либо другие функции.

[…]

2. 
   
   жүктеу/скачать 1.59 Mb.
   
   Достарыңызбен бөлісу: