В. И. Васильев Федерализм и избирательная система в Германии

Васильев Виктор Иванович, кандидат исторических наук, советник Центральной избирательной комиссии РФ

Конституция РФ, Федеративный Договор, федеральный закон "Об основных гарантиях избирательных прав граждан РФ", рад других законов расширяют права субъектов Федерации, открывают дополнительные возможности влияния регио нальных отделений политических партий и общественно-политических движений на ход избирательного процесса, укрепляют федеративные начала в управлении государством. В настоящее время идет активный поиск приемлемых моделей опре деления количественного состава Совета Федерации и форм представительства час тей Российской Федерации в законодательном органе как на основе прямых выбо ров, так и посредством делегирования.

Суть дискуссий в парламентских и научных кругах заключается в попытках разработать оптимальный вариант четкого отражения в избирательном законода тельстве федеративного аспекта российской государственности. Правовое обеспече ние продуктивного взаимодействия Федерации с ее субъектами закрепит конститу ционное разделение властей, создаст дополнительную систему сдержек и противо весов, в т.ч. путем распределения полномочий и суверенитета между двумя формаль но-государственными уровнями, что может содействовать исключению как диктата центра, так и нежелательных сепаратистских устремлений отдельных составных частей Российской Федерации.

В этом контексте полезно обращение к опыту зарубежных стран с богатыми традициями федерализма, в том числе к Германии.

Федеративная Республика Германия является одной из стран, обладающих уни кальным опытом построения демократического, правового, социального федератив ного государства. "Федерализм, — отмечает известный немецкий государствовед М. Боте, — выступает как форма, которая позволяет в границах большого государст венного образования сохранять исторически сложившееся многообразие и своеобразие традиций, обычаев и культуры различных групп и слоев населения или наций" (1). Конкретное воплощение идей федерализма, зачатки которых появились еще во времена Священной Римской империи германской нации, было найдено, в частно сти, в бундесрате и соответствующем избирательном законодательстве.

В данной статье предпринята попытка обозначить правовой статус бундесрата как органа представительства земель, механизм его формирования, а также те элементы избирательной системы ФРГ, которые отражают федеративные принципы государ ственного устройства.

Согласно Основному закону ФРГ бундесрат является одним из пяти постоянных конституционных органов страны, наряду с федеральным президентом, бундеста том, федеральным правительством и федеральным конституционным судом. В рос сийской политологической и государствоведческой литературе его нередко рассматривают в качестве второй палаты единого германского парламента. Однако, по мне нию немецких специалистов, подобная трактовка не имеет под собой достаточных конституционно-правовых оснований. Положение ст. 77 абз. 1 Конституции ФРГ однозначно определяет, что законы страны принимаются бундестагом. Бундесрат же призван выполнять скорее контрольные функции, играть роль своего рода тормоза в случае принятия скоропалительных законопроектов, оказывать влияние на решения бундестага и федерального правительства. Имея статус органа Федерации и не являясь земельным органом или "земельной палатой" в собственном смысле слова, бундесрат отражает один из основных принципов федерализма — единство в многообразии.

Сферы компетенции бундесрата, его роль в парламентско-правительственной сис теме, место в общественно-политической жизни современного германского общества невозможно понять без исторического взгляда на происхождение этого института.

Элементы федеративного устройства Германии были заложены еще в первой федеральной конституции 1871 г., констатировавшей завершение процесса объеди нения страны. Этим актом, в частности, предусматривалось создание бундесрата как федералистско-монархического правительственного органа, формирующегося из представителей правительств вошедших в состав объединенной Германии госу дарств. Обладая правом абсолютного вето, бундесрат тех лет выполнял функции верхней палаты федерального парламента.

В годы Веймарской республики роль федерального органа стал играть рейхсрат. Полномочия этого политического института, по сравнению с прежним бундесратом, были существенно ограничены, в частности, он был лишен права абсолютного вето. С приходом к власти национал-социалистов Германия по сути дела превратилась в жестко централизованное унитарное государство. Традиция федеративного разви тия страны оказалась прерванной. Ее восстановление началось лишь после краха нацистского режима.

Начавшаяся в 1946 г. разработка нового Основного закона страны проходила в обстановке ожесточенных споров между поклонниками сенатской модели формиро вания федерального органа и сторонниками восстановления традиционных для Гер мании форм. Приверженцы первого подхода настаивали на том, что члены бундес рата должны избираться земельными парламентами или электоратом соответствую щих регионов. По мнению же их противников, в условиях современного партийного государства (Parteienstaat) сформированный подобным образом бундесрат лишь дуб лировал бы нижнюю палату, поскольку его члены, как и депутаты бундестага, руководствовались бы исключительно партийными позициями своих политических объединений в ущерб интересам земель. Земельный парламент, считали они, должен состоять из членов земельных правительств, проводящих в своей парламентской деятельности в первую очередь решения этих органов, т.е. транслируя их, минуя бундестаг, на федеральный уровень. При этом сторонники традиционно германской модели также исходили из идеи двухпалатного парламента, полагая, что на всех этапах законотворчества бундесрат должен обладать теми же полномочиями, что и бундестаг, включая право абсолютного вето. В ходе долгих дискуссий был, однако, найден третий, по сути компромиссный, вариант, предполагающий сохранение тра диционных принципов формирования данного федерального органа при существен ном сокращении сферы его компетенции. Эта модель, известная как "смягченный вариант бундесрата", и была закреплена Конституцией ФРГ 1949 г.

Согласно Основному закону ФРГ, бундесрат состоит из членов земельных прави тельств*. Он не является выборным органом и не связан какими-то сроками полно мочий. Состав бундесрата ретируется постепенно, по мере выборов в ландтаги (местные представительные органы) земель и формирования земельных правительств. Видимо, по этой причине бундесрат иногда называют "вечным федеральным органом".

[* Будучи избранными в парламенты своих земель, члены бундесрата в полной мере обладают демократической легитимностью.]

Федеральная Конституция фиксирует лишь общие принципы формирования со става бундесрата**. Вопрос о членстве в этом конституционном органе входит в компетенцию правительств соответствующих федеральных земель. Именно земель ные правительства принимают решения о назначении и отзыве его членов. Тради ционно земли делегируют в бундесрат в качестве постоянных членов премьер-мини стра, земельного министра по вопросам федерации (который одновременно выпол няет обязанности уполномоченного земли при Федерации), министров внутренних дел, юстиции, экономики и финансов. Остальные члены земельного правительства выполняют функции заместителей постоянных членов бундесрата.

[** По Конституции ФРГ, в состав бундесрата не могут быть делегированы правительственные чиновники или парламентарии, не входящие в земельные правительства. Не допускается также одновременное членство в бундестаге и бундесрате.]

Конституционно-правовой статус членов бундесрата во многом отличен от ста туса депутатов бундестага, т.е. собственно парламента. Постоянные члены бундес рата и их заместители подчинены своему земельному правительству и при голосова нии обязаны отражать его точку зрения. В соответствии со статьей 51 Конституции ФРГ голоса федеральных земель* подаются только согласованно. Позиция земли по тому или иному вопросу вырабатывается на совещаниях соответствующих кабинетов и представляется одним из членов земельной "команды", который от имени своей земли путем поднятия руки участвует в голосовании. Члены бундесрата не обладают парламентской неприкосновенностью и лишены значительной части льгот, предо ставляемых депутатам бундестага.

[* Число голосов, которыми располагают в бундесрате земли, варьируется в зависимости от численности их населения. Если население земли не достигает 2 млн. человек (Бремен), ей предоставляется 3 голоса, земли с населением свыше 2 млн. (Саксония-Ангальт) получают по 4 голоса, с населением свыше 6 млн. — по 5, с населением свыше 7 млн. (Бавария) — по 6 голосов.]

Работа бундесрата протекает главным образом в комитетах, которых в настоящее время насчитывается семнадцать. Сфера полномочий таких комитетов в основном соответствует разделению функций между министерствами и ведомствами. В каж дом из комитетов земли имеют по одному голосу, направляя туда по одному члену бундесрата, как правило, тех, чья деятельность в земельном правительстве соответ ствует профилю того или иного комитета. Так, министры экономики земель образу ют комитет по финансовым вопросам, а министры юстиции — юридический комитет. Особое место занимает комитет по международным делам. Поскольку внешняя пол итика отнесена исключительно к сфере компетенции Федерации и посты министров иностранных дел в земельных правительствах отсутствуют, в состав этого комитета чаще всего входят главы земельных правительств. Наличие у бундесрата данного комитета, равно как и комитета по обороне (вопросы обороны также отнесены к исключительной компетенции Федерации) расширяет правовое поле земель, предо ставляя им дополнительные возможности участия в формировании всех аспектов федеральной политики.

Специфика деятельности комитетов бундесрата заключается в том, что их офи циальных членов могут представлять уполномоченные правительств соответствую щих земель, как правило, чиновники министерств, возглавляемых постоянными членами бундесрата или их заместителями. По сложившейся практике, политики выполняют лишь функции председателей комитетов, а основную часть работы вы полняют земельные чиновники. Участвуя в качестве формальной замены полно правных членов комитетов (т.е. министров земельных правительств), чиновники получают и право осуществлять голосование. По мнению ряда исследователей, это ведет к размыванию статуса члена бундесрата и грозит превращением данного феде рального органа в некий анонимно работающий бюрократический институт, дея тельность которого определяется не столько политическими намерениями и идеями, сколько административными категориями (2, с. 107-108), т.е. организационно-уп равленческими критериями.

Правовой статус включения бундесрата в законодательный процесс Федерации закреплен в статьях 50, 77 и ряде других статей Основного закона ФРГ. Согласно Конституции, бундесрату, совместно с бундестагом, предоставлено право избирать членов федерального Конституционного суда. Генеральный прокурор ФРГ может назначаться лишь с согласия бундесрата. В случае, если федеральный президент не в состоянии исполнять свои обязанности, их берет на себя президент бундесрата. На рассмотрение бундесрата передаются все законопроекты, принятые бундестагом. Те из них, которые затрагивают компетенцию земель (примерно каждый второй зако нопроект, в т.ч. законодательные акты по бюджетным и налоговым вопросам, по вопросам территории и границ земель, структуры и организации земельных властей, образования и культуры), должны получить одобрение этого органа.

Бундесрат обладает серьезными правами и в области управления Федерацией. Так, в частности, он имеет возможность до определенной степени контролировать правительство. Последнее, согласно ст.53 Конституции ФРГ, обязано информиро вать бундесрат о своих текущих делах, включая вопросы социально-экономического положения страны, обороны и внешней политики.

Федеративное государственное устройство, по модели ФРГ, предполагает, что при выполнении своих функциональных задач центр и федерированные единицы взаимно контролируют и дополняют друг друга. В этом взаимозависимом процессе бундесрату отведена роль противовеса (своего рода контрвласти) по отношению к бундестагу и федеральному правительству и одновременно связующего звена между Федерацией и землями. Осуществление этих функций идет по следующим основным направлениям:

— через бундесрат земли напрямую представляют свои интересы перед Фе дерацией;

— посредством бундесрата земли участвуют в законодательном процессе Федера ции в целом, компенсируя тем самым ограниченность собственных компетенции;

— бундесрат обеспечивает землям трибуну для обмена политическим и управлен ческим опытом;

— участвуя в работе бундесрата, земельные политики берут на себя обязательства в качестве федеральных политиков и тем самым несут ответственность за дела всего государства (3).

Насколько бундесрат может выполнять функцию контрвласти, в немалой степени зависит от расстановки политических сил в землях — от партийной "окраски" земельных правительств. Но правительство ФРГ не всегда может рассчитывать на послушание правительств даже тех земель, где у власти находится та же партия, что и в Бонне. Земли, как правило, стараются отстаивать в бундесрате свои особые интересы, отодвигая на задний план идеологические предпочтения, и потому этот конституционный орган трудно использовать в качестве трибуны для выяснения партийных разногласий. В то же время известны случаи, когда социал-демократы и христианские демократы пользовались своим большинством в бундесрате для поле мики с политическими соперниками.

Особое место среди политических институтов, обеспечивающих успешное функ ционирование германской федеративной системы, занимает т.н. согласительный комитет, созываемый по инициативе бундесрата, бундестага либо правительства страны для урегулирования противоречий между этими тремя конституционными органами. Состав комитета формируется за счет членов, делегируемых бундестагом и бундесратом (по 16 от каждой стороны). Примечательно, что во время работы в согласительном комитете члены бундестага и бундесрата не обязаны выполнять указания делегировавших их органов (члены бундесрата освобождаются также от обязанности подчиняться решениям своих земельных правительств), выступая в качестве независимых политиков. Подключение согласительного комитета к разре шению конфликтных ситуаций позволяет выходить на новое осмысление проблем и способствует достижению компромиссов, создающих основу для принятия нужных и взаимоприемлемых законов.

Согласительные комитеты — относительно новый инструментарий германского законодательства и потому они нередко подвергаются критике. Их, в частности, обвиняют в том, что они пытаются играть роль "третьей ветви" высшей законода тельной системы и, игнорируя волю компетентного парламентского большинства, выступать в качестве некоего "надпарламентского образования" (2, с. 125). В то же время большинство немецких исследователей считает, что появление подобных ин ститутов оправданно, что они полностью отвечают своему назначению. К такому же выводу пришел и федеральный Конституционный суд, констатировавший в 1986 г. в целом полезную работу согласительных комитетов.

Говоря о механизмах, обеспечивающих плодотворное взаимодействие центра и федерированных единиц в рамках германской федеративной системы, следует также упомянуть ряд других постоянно действующих институтов, в частности, те из них, которые в немецкой государствоведческой и политологической литературе обычно фигурируют под общим названием "федерализм сотрудничества"*.

[* Такого рода институты входят, на наш взгляд, в число наиболее эффективных средств реализации одного из основных законов функционирования федеративных систем (т.н. "закона участия")]

В 1951 г. федеральное правительство заложило в свой регламент (параграф 31) положение о ежегодных совещаниях канцлера с главами земельных правительств для обсуждения важнейших политических, экономических, социальных и финансо вых вопросов Федерации и земель. Значение таких совещаний особенно возросло при канцлерах В. Брандте и Г. Шмидте, которые попытались превратить их в эффектив ный рычаг согласования политики центра и земель. Еще большую роль они стали играть в последние годы в контексте постепенного врастания восточных земель в общегосударственную структуру. Здесь, в частности, наглядно проявились дально видность и политический ум канцлера Г. Коля, благодаря усилиям которого приори тетное место на таких совещаниях отдается концептуальным вопросам координации действий Федерации и земель, а политические установки партий отодвинуты на задний план.

Среди других институтов "федерализма сотрудничества" можно назвать конфе ренции президентов земельных парламентов, совещания премьер-министров раз личных земель, а также институт земельных представительств в Бонне. Как прави ло, такие представительства возглавляют уполномоченные земель при Федерации, которые одновременно руководят земельными министерствами по делам Федерации.

К важным элементам германского федеративного устройства относится и избира тельная система страны, через которую проводятся интересы как Федерации в целом, так и конкретных земель. Конституцией ФРГ установлено, что выборы во все народные представительства являются общими, прямыми, свободными, равными и тайными. Выборы в бундестаг проводятся на основе одного из вариантов пропорцио нальной системы — т.н. персонализированного пропорционального представитель ства, отражающего федеративный принцип построения государства: границы изби рательных округов для голосования по партийным спискам** соответствуют грани цам федеральных земель, что обеспечивает региональное представительство не толь ко в бундесрате, но и в парламенте***. Все остальные аспекты избирательной системы определяются землями и Федерацией самостоятельно, на основе соответст вующих законов. Это, в частности, касается возрастного ценза при осуществлении пассивного избирательного права. Так, при выборах в бундестаг пассивным избира тельным правом наделены граждане, достигшие 21 года, такой же возрастной ценз установлен и при выборах в ландтаги Нижней Саксонии и Баварии, а в таких землях, как Баден-Вюртемберг, Бремен или Гамбург, право быть избранными предоставлено лицам, которым исполнилось 18 лет. Аналогичным образом решается и вопрос о сроках легислатуры народных представительств. Бундестаг, а также ландтаги Тю рингии, Шлезвиг-Гольштейна и ряда других земель избираются сроком на 4 года, ландтаги Северного Рейна-Вестфалии и Саара — на 5 лет****.

[** Согласно принятой в ФРГ избирательной системе, по партийным спискам избирается лишь половина членов бундестага. Другая половна депутатов парламента избирается по мажоритарной системе в один тур.]

[*** К сожалению, в России был избран иной вариант пропорциональной системы, при котором голосование по партийным спискам ведется в рамках единого общенационального округа, что вряд ли может способствовать упрочению федеративных элементов ее государственного устройства. — Ред.]

[**** Земельное законодательство о выборах не находится в застывшем состоянии, реагируя на изменения в политико-правовой ситуации и настроениях избирателей конкретных регионов. К примеру, ландтаг Нижней Саксонии традиционно избирался на 4 года, но с 1999 г. срок его полномочий будет увеличен до 5 лет.]

Существенные различия наблюдаются и в структуре, функциях и полномочиях органов, участвующих в законодательном процессе на уровне отдельных земель. Особенно показателен в этом отношении пример Баварии. Бавария является единст венной землей, парламент которой состоит из двух частей: ландтага и сената, пред ставляющего (как определено в земельной конституции) социальные, экономиче ские и культурные объединения (4). Как и в случае с бундесратом, вопрос о том, можно ли квалифицировать сенат как вторую палату баварского парламента, не получил еще однозначного решения. Исследователи едины в одном: сенат, наряду с ландтагом, его президентом и земельным правительством, относится к высшим го сударственным органам и может рассматриваться как важная составная часть пар ламентского механизма. Без заключения сената, направляемого правительству, ландтаг не может принять законов, относящихся, скажем, к бюджету, или внести изменения в конституцию. И все же, как справедливо заметил Х. Эхард (один из первых премьер-министров Баварии), сенат является прежде всего стабилизирую щим органом. Он выполняет роль противовеса по отношению к партийно-политиче ской логике конкуренции в области законотворчества, присущей чисто партийно политическому органу народного представительства — ландтагу. Тем самым он предо храняет от поспешных и случайных либо излишне идеологизированных решений.

Важное место в избирательной системе ФРГ отведено т.н. "пятипроцентной ого ворке", согласно которой представительство в бундестаге, ландтагах и других выбор ных органах получают только те партии, которые набрали на выборах не менее 5% голосов избирателей. Но и этот порог вряд ли можно считать обязательным для всех земель и всех типов выборов. Так, в земле Рейнланд-Пфальц при проведении ком мунальных выборов (т.е. выборов на уровне округов, городов и общин) предусмотре на "оговорка" в 3,3% (5).

В Германии существуют две точки зрения относительно такого органичения в избирательном праве. Сторонники "оговорки", как правило, ссылаются на негатив ный опыт Веймарской республики, мозаичный состав парламента которой во многом ослаблял эффективность его работы. В парламенте, считают они, должны быть представлены лишь солидные, влиятельные партии. Основным же аргументом про тивников "оговорки", отражающих в основном интересы небольших партий, явля ется тезис о том, что "пятипроцентный барьер" (его еще называют "пятипроцентной гильотиной") нарушает принцип равенства шансов и "цементирует власть" уже представленных в парламенте партий, снижая влияние малых. Не вдаваясь в деталь ный анализ аргументации обеих сторон, хотелось бы все же отметить, что, как представляется, включение данной нормы в избирательное законодательство способ ствует обеспечению федеративной направленности партийного государства, предот вращает чрезмерное раздробление политического ландшафта страны, оставляя при этом у избирателя достаточно шансов реализовать свои партийные пристрастия на выборах.

Создавая необходимые условия для реализации партийных преференций избира телей, будь то на уровне конкретной земли или всей Федерации, германское феде ративное устройство обеспечивает и благоприятную почву для формирования и ротации политической элиты, которая рекрутируется из состава не только партий, победивших на федеральных выборах, но и тех, которые получили большинство в отдельных землях, взяв на себя таким образом правительственную ответственность. Это еще раз подтверждает известную истину о том, что в федеративном государстве имеется больше возможностей для формирования политической, административной и хозяйственной элит, чем в унитарном. Федеративная компонента государственной системы, как, в частности, показывает опыт Германии, ускоряет "кровообращение элит". Многие ведущие федеральные политики, такие как В. Брандт, К. Кизингер или Г. Коль, прошли в свое время школу глав земельных правительств. В то же время посты земельных премьер-министров нередко занимают политики, ранее получив шие известность на федеральном уровне (к примеру, Ф.-Й. Штраус, Р. Вайцзеккер и Б. Энгхольм) (2, с. 76).

В последние годы в ФРГ наблюдается все большее усиление земельного начала в политической жизни страны. Считается, что данный процесс, получивший в полит ологической литературе название процесса рефедерализации объединенной Герма нии, был инициирован в декабре 1990 г. принятием т.н. "Мюнхенского заявления". В этом документе, подписанном премьер-министрами 16 федеральных земель, под черкивалось значение федерализма для дальнейшего развития Германии и Европы и отмечалось, что для разрешения проблем новых земель и преодоления сложностей, вызванных объединением государства, на немецкий федерализм возлагается обязан ность "показать себя с лучшей стороны" (2, с. 69).

Только федеративное государство и его институты, считают немецкие политики и ученые, в состоянии нейтрализовать негативные последствия прихода к власти на уровне Федерации или в конкретной земле радикальной партии любой окраски, не дать им принять разрушительные формы. Попытки такого рола партии провести соответствующие ее политическим установкам "преобразования" в рамках всей страны могут быть остановлены и скорректированы таким федеральным конститу ционным органом, как бундесрат. Земельные правительства на основе своих консти туций также располагают действенными правовыми рычагами, позволяющими предотвратить радикализацию политики отдельных земель. Иными словами, демок ратический федерализм может предотвратить возможность или, по крайней мере, снизить вероятность крайне радикальных изменений существующего конституцион ного строя, всех сфер социально-экономической жизни общества. Он выполняет роль стабилизирующего фактора, не препятствуя при этом прогрессу (2, с. 243-244).

По мнению немецких специалистов, имеющиеся федеративные институты впол не способны эффективно противостоять любым унитаристским тенденциям — ведь, как известно, вектор развития федеративных систем чаще сего ориентирован на расширение полномочий федерации в ущерб ее субъектам. Двойное разделение властей по горизонтали и вертикали, многообразные формы демократического кон троля отдельных земель за деятельностью центральной власти, органическая взаи мосвязь государственных институтов Федерации исключают появление нового "Су перлевиафана".

И все же, будущее федерализма во многом зависит от уровня политической, правовой, социальной и в целом демократической культуры граждан. Особое значе ние в этой связи приобретают проблемы политического просвещения, воспитания граждан в духе ценностей федерализма, выработки у них критически-конструктив ного отношения к федерализму, его несущим конструкциям, основу которых состав ляют Конституция страны и земельные конституции. Необходимо не только изуче ние идеологии федерализма, но и трезвое осмысление исторического развития, прин ципов и конституционно-правовых норм и процедур федеративной системы. Трудо емкий процесс просвещения предполагает также выработку практических навыков непосредственного участия граждан в законотворчестве и управлении на основе возмож ностей, которые предоставляет система федеративного устройства государства.

Опыт федерализма в ФРГ показывает, что вопросы распределения политической власти, взаимоотношений между Федерацией и землями, снятия противоречий меж ду различными государственными институтами могут решаться исключительно кон ституционно-правовыми методами урегулирования. Эффективное взаимодействие Федерации и земель обеспечивает целостность страны и стабильность в обществе, оберегает конституционно-демократический строй от рецидивов тоталитарного про шлого с его жесткой унитарностью, гарантирует избирателю на федеральном, зе мельном и коммунальном уровнях право на активное участие в процессе принятия государственных решений на благо отдельного гражданина и всего общества.

Laufer H. Das fоderative System der Bundesrepublik Deuschlаmd. Munchen, 1992.

Hoffmann-Klatt-Benter. Die neuen deutschen Bundeslander. Bonn, 1991. S. 88.

Ver/assung des Frelstaates Bayern. Munchen, 1991. S.32.

"Informationen zur politischen Bildung", 1994, Мarz, S. 3.

Источник: Полис, 1995, №4

В декабре 1998 г. в жизни Социал-демократической партии Германии (СДПГ) наступил новый этап. На парламентских выборах она получила относительное большинство голосов избирателей (40,9%) и “оттеснила” от власти Христианско-демократический союз (ХДС), который правил страной целых 16 лет. В ходе подготовки и проведения выборов в бундестаге в политических кулуарах поговаривали о том, что Г. Коль и его партия изрядно надоели электорату…

ХДС набрал лишь 24,8% голосов. И даже если прибавить голоса, отданные за баварского союзника ХДС Христианско-социальный союз (ХСС – 6,7%), то этого все равно не хватило бы для получения полномочий на создание правительства во главе с ХДС.

Столько же, сколько и ХСС, получила партия “зелёных” (6,7%), которая впервые вошла в федеральное правительство на правах “младшего” партнера СДПГ по коалиции. Таким образом, на высшем государственном уровне произошла “рокировка” политических партий, имеющая принципиальный характер. В Европе стало одним социал-демократическим правительством больше.

 Социал-демократическая партия Германии – одна из старейших и авторитетных политических партий не только в Европе, но и во всем мире. Точкой “отсчета” ее истории считается 1863 г., когда Фердинанд Лассаль учредил Всеобщий германский рабочий союз. СДПГ стояла у истоков Веймарской республики в 1919 г., а в 1933 г. была запрещена нацистами.

В послевоенные годы СДПГ уже дважды входила в правительство ФРГ: в 1966–69 гг. в так называемую “большую коалицию” во главе с ХДС, а в 1969–82 гг. в коалиции с либеральной Свободной демократической партией (СвДП) возглавляла правительство Федеративной республики. Федеральным канцлером в 1969 г. стал выдающийся деятель социал-демократического движения Вилли Брандт. Именно по его инициативе был осуществлен исторический “прорыв” в советско-западногерманских отношениях, наиболее значительным событием которого стал Московский договор 1970 г.

Принесла свои плоды новая восточная политика В. Брандта и в регионе стран Восточной Европы. Руководство ФРГ нашло в себе смелость отказаться от “доктрины Хальштейна” и установило дипломатические отношения с ГДР. Оба германских государства были приняты в Организацию Объединенных Наций. На европейском континенте начали развиваться отношения добрососедства и разрядки напряженности. Заслуги В. Брандта были высоко оценены международной социал-демократией:
в 1976 г. он избирается председателем Социалистического Интернационала.

Однако бесспорные достижения германских социал-демократов на международной арене не смогли быть гарантией успешного решения внутриполитических проблем, в 1982 г. социал-либеральная коалиция уходит в отставку. Причины падения правительства обстоятельно излагаются в недавно переведенной на русский язык “Краткой истории СДПГ”. В книге, в частности, отмечается: “Во время предвыборной борьбы как СДПГ, так и СвДП со всей отчетливостью подчеркивали, что намерены добиваться сокращения государственного долга и принять меры по закрытию прорех в бюджете. С самого начала было ясно, что при поиске необходимых компромиссов центральное место занимают экономические и финансовые вопросы, по которым в коалиции существовали глубокие расхождения”. Именно противоречия между партнерами стали одной из главных причин отставки тогдашнего правительства ФРГ.

 Сейчас у социал-демократов другой партнер – партия “зелёных” – одна из молодых (создана в 1980 г.). Она образовалась в результате слияния различных организаций, выступавших с позиций охраны окружающей среды. Для этой партии характерны разномастный состав и тенденция резко менять свои взгляды по принципиальным вопросам. Наглядный тому пример – “эволюция” мировоззрения нынешнего министра иностранных дел Й. Фишера. И нужно признать, что партия “зелёных” в нынешней правительственной коалиции не самое сильное ее звено.

После того как СДПГ пришла к власти, она пережила глубокий кризис. В марте 1999 г. с поста ее председателя неожиданно для многих ушел один из видных деятелей послевоенной германской социал-демократии О. Лафонтен. Он также отказался от поста министра финансов в правительстве Г. Шрёдера. В ходе предвыборной борьбы оба лидера выступали в тандеме: один как председатель СДПГ, а другой как кандидат на пост федерального канцлера.

В своей последней книге “Сердце бьется слева” (“Das Herz schlagt links”), вышедшей в октябре 1999 г., О. Лафонтен так объясняет свой поступок: “Решающим для моего выхода в отставку было то, что Герхард Шрёдер обладает мандатом избирательниц и избирателей, а социал-демократический председатель партии не может пойти на полемику с социал-демократическим канцлером”. Стычки с Г. Шрёдером начались по вопросам финансов. Потом О. Лафонтен пришел к мнению, что глава правительства стал отходить от обещаний в области социальной политики, данных в ходе предвыборной компании. В предисловии к своей книге он пишет: “Правительственная программа, которую мы обещали избирательницам и избирателям, была разработана мною, и я не мог поэтому отделаться молчанием. Социал-демократы имеют шансы завоевать политическое большинство в Федеративной Республике Германии лишь в том случае, если они будут представлять интересы лиц наемного труда, безработных и пенсионеров”.

Резкую критику О. Лафонтена вызвала внешняя политика правительства ФРГ, прежде всего его сопричастность к военной ситуации в Югославии. О. Лафонтен подал в отставку за две недели до событий в Косово. Вот лишь несколько его высказываний в этой связи: “Было непростительно следовать за американцами и отодвигать в сторону ООН… Было непростительно не настаивать на том, чтобы была привлечена Россия… До Шрёдера и Фишера слишком поздно дошло, что без России обеспечить в Европе мирный порядок невозможно… Воюя в Косово, НАТО выбросила за борт все обязательства. Она действовала насильственно, без необходимого мандата ООН”.

Поступок О. Лафонтена, который пользовался в СДПГ большим авторитетом, мог вызвать раскол партии. Раскола удалось избежать, в чем можно было убедиться на последнем съезде СДПГ в Берлине в декабре 1999 г. Но какая-то недосказанность и напряженность чувствовались в зале съезда, хотя имя бывшего председателя партии упоминалось лишь однажды в том плане, что он много сделал для СДПГ и уходить можно было бы по-другому…

На состоявшихся в 1999–2000 гг. земельных и коммунальных выборах СДПГ потеряла значительное число голосов избирателей. По итогам опросов общественного мнения, проведенных в июне 2000 г., социал-демократы могли бы рассчитывать лишь на 38% голосов (в 1998 г., как уже говорилось, было 40,9%), а ХДС на 37%. И это несмотря на то, что ХДС осенью 1999 года также потряс сильнейший кризис. Его бывшему председателю и многолетнему федеральному канцлеру Г. Колю, а также, по существу, всему руководству Союза были предъявлены обвинения в коррупции и незаконном финансировании партии. ХДС был вынужден сменить не только председателя партии, но и состав всех руководящих органов.

Однако уже сегодня создается впечатление, что ХДС начинает выходить из кризиса. Обретает “второе дыхание” и СвДП – партнер по предыдущим коалициям обеих “главных” германских партий. Сейчас она могла бы получить 9% голосов избирателей (в 1998 г. – 6,2%). Конечно, к следующим парламентским выборам в 2002 г. картина может резко измениться. Успехи или неуспехи на земельных и коммунальных выборах также не могут быть идентичны федеральным. Но на данный период тенденция падения авторитета СДПГ очевидна. И дело здесь не только в конфликте между двумя лидерами – Лафонтеном и Шрёдером. Германская социал-демократия действительно оказалась на перепутье, прежде всего связанном с оценкой реальной действительности в Германии и за ее пределами.

Это в какой-то степени подтвердила дискуссия, развернувшаяся за “круглым столом” на тему “Современная социал-демократия в Европе: вызовы и шансы”, состоявшимся 12 июля в Институте Европы Российской академии наук.

С одним из основных докладов выступил доктор Ахим Пост, заведующий Международным отделом Правления СДПГ. На эту должность он был назначен в 1999 г. и своим “свежим взглядом” обратил внимание на те проблемы, которые возникли у современной СДПГ. Это прежде всего сокращение числа членов партии. Сейчас их насчитывается 750 тысяч. Несколько лет назад их было около 1 млн. В среднем в год ряды СДПГ покидают 12 тысяч человек. И эта тенденция продолжается. Меняется и социальный состав партии: уходят представители рабочего класса, традиционно пополнявшего ряды социал-демократической партии. А. Пост высказал мысль о том, что электронные средства массовой информации вытеснили индивидуальные формы работы с членами партии. “Лидеры политических партий общаются со своими сторонниками через телевизор”, заявил он. Процесс отчуждения членов партии от своего руководства нарастает. В то же время не только идеологические, но и политические грани между партиями начинают стираться. Партии традиционно правого толка движутся влево к центру, а левые – вправо также к центру. Найти различие между программными требованиями партий рядовому гражданину крайне сложно. Любопытно, как прореагировал А. Пост на вопрос о том, с какими российскими партиями намерена сотрудничать СДПГ. Он ответил: “Со всеми, за исключением партии Жириновского”.

На последнем съезде СДПГ, состоявшемся в декабре 1999 г., было принято решение о создании комиссии по разработке новой программы СДПГ. Председателем этой комиссии стал Г. Шрёдер, а заместителем – Р. Шарпинг, нынешний министр обороны. Окончательные сроки работы над программой еще не определены, но, бесспорно, она будет длиться не один год. За послевоенные годы это будет третья по счету программа социал-демократической партии. Первая, вошедшая в историю как Бад-Годесбергская программа, была принята в 1959 г. Ее чаще всего упоминали критики СДПГ в связи с тем, что из программного документа было изъято слово “марксизм”. На этом основании немецких социал-демократов упрекали в том, что они предали интересы рабочего класса.

Вторая программа принципов СДПГ была принята в декабре 1989 г. и получила название Берлинской. Программную комиссию возглавлял тогдашний председатель партии Ханс-Йохен Фогель. Работа над программой велась несколько лет. Эта программа была принята через месяц после падения Берлинской стены. Даже такой прозорливый политик, как Х.-Й. Фогель, не мог предвидеть ускоренный процесс объединения Германии. Представляют интерес оценки этой программы, которые содержатся в новой книге известного специалиста по истории социал-демократии Томаса Майера, возглавляющего Политическую академию в рамках Фонда им. Фридриха Эберта: “Берлинская программа – это был успех с точки зрения целей, поставленных ее авторами. В ней была отражена новая парадигма социал-демократической политики, которая была принята всеми важнейшими течениями внутри партии не просто как неизбежный компромисс, но на основании глубокой убежденности в ее необходимости”. И далее автор подчеркивает: “Многое говорило за то, что она будет играть значительную роль в будущей политической практике партии. Однако события развернулись в ином направлении и вскоре выяснилось, что надежды на то, что программа сможет оказать интегративное воздействие на политику и практику партийного руководства, не оправдались”.

Над Берлинской программой долго работали, но слишком быстро приняли. Теперь, по истечении 10 лет, очевидно, что ряд положений ее устарел. Хотя, как уже подчеркивал Т. Майер, она сыграла свою положительную роль на том историческом этапе.

Кроме разработки программных документов, которые принимались на съездах СДПГ, в послевоенные годы сложилась еще одна форма обсуждения стратегических и тактических задач социал-демократии Европы. Речь идет об обмене политическими письмами между авторитетными социал-демократическими лидерами. Еще в начале 70-х годов в международной социал-демократии сложился триумвират: В. Брандт (ФРГ), Б. Крайский (Австрия) и У. Пальме (Швеция). Председатели трех европейских соцпартий в течение четырех лет (1972–1975 году) обменивались открытыми письмами, проводили публичные дискуссии. В 1975 г. эти материалы были изданы отдельной книгой в серии “Демократический социализм в теории и на практике”. Поднятые в ней теоретические проблемы, несмотря на их сложность, излагались в доступной, популярной форме. Для многих социал-демократов это издание стало чем-то вроде настольной книги.

В обмене мнениями тон задавал В. Брандт: “Основными ценностями демократического социализма являются свобода, справедливость и солидарность, а его истоки восходят к христианской этике, гуманизму и классической философии… – писал он. – Социализм определяется в нашей программе как реализация долгосрочной задачи завоевания и сохранения свободы и справедливости”. Для В. Брандта была характерна четкость и образность формулировок. Однажды его спросили, что он понимает под социализмом. Он ответил: “Социализм – это линия горизонта. Ты стремишься ее достигнуть, преодолеваешь при этом трудности и препятствия. Но чем ты быстрее бежишь, тем быстрее удаляется от тебя линия горизонта. Ты ее никогда не догонишь, но бег тебя совершенствует, ты не стоишь на месте…”.

В определенной степени продолжением обмена мнениями на уровне лидеров партии стала так называемая “Бумага Шрёдера–Блэра”. Речь идет о представленном общественности в июне 1999 г. совместном документе лидеров СДПГ и Лейбористской партии Великобритании. Документ назван “Путь вперед для социал-демократов Европы. Предложение Герхарда Шрёдера и Тони Блэра”. Этот пространный документ состоит из пяти разделов с преамбулой. Названия разделов дают некоторое представление о его содержании: “Учиться на опыте”, “Новые концепции для изменившейся реальности”, “Перечень новых предложений для левых”, “За активную политику левых на рынке труда”, “Совместный поиск политических решений в Европе”. Бросается в глаза, что в “Бумаге” ни в какой связи не употребляется слово “социализм”. В оборот вводятся иные понятия. СДПГ представлена как “новый центр”, а лейбористская партия – как “третий путь”. Встречаются явные противоречия. Так, в преамбуле понятия “левые” и “правые” рассматриваются как догма, а в тексте и даже в заголовках употребляется слово “левые” в отношении обеих партий.

Попадаются и очень меткие выражения. Например, “Мы поддерживаем рыночную экономику, но не рыночное общество”. Или: “Государство должно не грести, а рулить, меньше контролировать, чем требовать”; “Мы хотим модернизировать социальное государство, а не его ликвидацию”. Но в целом документ вызывает противоречивое впечатление. Анализ обстановки близок к реальности, но методы решения проблем носят зачастую декларативный характер. “Бумага Шрёдера – Блэра” вызвала неоднородную реакцию среди рядовых членов СДПГ, где прослойка сторонников идей традиционной социал-демократии довольно значительна. Вынуждено было учесть это обстоятельство и руководство партии: на съезд СДПГ в декабре 1999 г. были приглашены лишь французские социалисты, которые в рядах международной социал-демократии слывут наиболее левыми.

В связи с “Бумагой Шрёдера – Блэра” и с учетом начинающейся работы над новой прграммой СДПГ следует упомянуть еще два документа. Это документ комиссии по основным ценностям при правлении СДПГ “Новые пути – новый центр” (вариант: “новая середина”), представленный общественности в августе 1999 года, а также дискуссионный документ французской социалистической партии “К более справедливому миру”, представленный конгрессу Социнтерна, состоявшемуся в октябре 1999 г. в Париже. 

Давая оценку происходящему в международной социал-демократии, уместно сослаться на мнение уже упоминавшегося Т. Майера. “Как это часто бывает в ходе больших дискуссий, развертывающихся в традициях демократического социализма, – пишет он, – понятия, в которых такая дискуссия ведется, и прежде всего в самом ее начале, сигнализируют о куда больших масштабах различий и противоречий, чем те, которые существуют на самом деле”, и далее: “…поскольку разговор о программном обновлении по существу уже начался, это будет сопровождаться существенным сближением на уровне новой политической философии социал-демократии”. Последнюю главу своей книги Т. Майер назвал “Ренессанс европейской социал-демократии”. Он объясняет этот ренессанс не только успехами социал-демократии на выборах в большинстве европейских стран, но также и тем, что программные идеи социал-демократии вновь обрели духовно-политическую наступательную силу.

Что касается германской социал-демократии, то здесь дело обстоит не столь идеально, как это кажется Томасу Майеру в целом. Во-первых, часто к власти легче прийти, чем ее удержать. Политические оппоненты также не дремлют и делают свои выводы из поражения. Испытанием на выносливость СДПГ станут парламентские выборы 2002 г. Они уже не будут проходить в условиях тандема “традиционалистов” и “обновленцев”, который олицетворяла “связка” Лафонтен – Шрёдер. За Лафонтеном шло большинство членов СДПГ, за Шрёдером – сторонники этой партии.

Во-вторых, программные идеи СДПГ еще не обрели духовно-политической наступательной силы. Эти идеи еще надо “родить”, “выпестовать” и привнести в массы. Этому должна послужить новая программа СДПГ, сравнимая с Бад-Годесбергской 1959 г., по которой немецкие социал-демократы жили 30 лет.

В-третьих, СДПГ предстоит решать целый ряд внутриполитических проблем долгосрочного плана, в том числе экономических и финансовых. Именно на них в 1982 г. социал-демократы “споткнулись” и были вынуждены на долгие годы уйти в оппозицию. К современным задачам относится и выравнивание положения в западных и восточных землях. В этом году исполняется 10 лет со дня объединения Германии, но в сознании многих немцев продолжает жить представление, что их все еще делят на западных (“весси”) и восточных (“осси”). Когда и каким образом будет ликвидирован этот водораздел в сознании? Кстати говоря, влияние СДПГ в “новых землях” – на территории бывшей ГДР – не столь значительно. Число безработных здесь выше, чем в западных землях. Все это подпитывает правый экстремизм, который в стране, где проживает свыше пяти миллионов иностранцев, может создать взрывоопасную ситуацию.

Есть еще много других задач, которые должна решать правящая партия. Например, какое место во внешней политике ФРГ занимает Россия? Во времена В. Брандта это место было обозначено четко.

Анализ современной деятельности СДПГ имеет не только внутриполитический характер. Как уже говорилось в начале статьи, речь идет об одной из старейших политических партий, определивших развитие мировой социал-демократии в целом. В наше время, когда серьезно дискутируется вопрос о целесообразности существования политических партий и об их роли в государстве и обществе, опыт этой партии в разработке программных документов, в управлении одним из главных европейских государств приобретает особое значение. Нельзя сбрасывать со счетов процесс интеграции в Европе, где политические партии обретают статус общеевропейских организаций.

Опыт СДПГ заставляет задуматься над дефиницией современной партии на фоне многочисленных движений и партий-однодневок, которые, как грибы, возникают накануне парламентских выборов и столь же быстро исчезают после их завершения.

Конечно, под влиянием событий и обстоятельств СДПГ вынуждена изменять свою тактику, а иногда и стратегию, но есть опасность в условиях так называемой трансформации потерять свое лицо и растерять идеологический и политический багаж, накопленный за 150 лет.

В послевоенные годы в ФРГ для лиц наемного труда были завоеваны существенные социальные права; значительную роль в этом сыграли профсоюзы, находившиеся под влиянием германской социал-демократии. Очень важно сохранить эти завоевания, благодаря которым Германия выступает образцом социального рыночного хозяйства. Сможет ли правящая страной СДПГ это сделать?

С учетом же всего сказанного можно утверждать, что германская социал-демократия сегодня переживает новый этап своего развития, где немало преград и сложностей. Этот этап можно назвать перепутьем. Здесь, наверное, нет ничего страшного, если учесть, что социал-демократия в России вообще переживает лишь начальную стадию своего становления.

Рыкин Виктор Сергеевич, канд. ист. наук,
заместитель руководителя Центра германских
исследований Института Европы РАН.

С.А. Леванский