В трещине ледника Корженевского

В ясный безоблачный день с окраин Алма-Аты на юго-востоке на фоне си­него неба виден прочерченный тонким контуром трехглавый массив, покрытый вечными снегами и льдом. Этот массив и белоснежная цепь хребта Заилийского Алатау привле­кают внимание каждого, кто бывает в этих местах. Три куполообразные вершины массива Талгар¹ покрыты мощным снежно-ледовым панцирем. Главная из них — средняя, высотой в 5017 м — высшая точка Заилийского Алатау.

Одно из первых описаний Талгара («Талгарнын-тал-чеку») принадлежит П.П. Семенову-Тян-Шанскому. На­чалом альпинистского освоения Талгара нужно считать лето 1938 г., когда группа альпинистов г. Сталинска — Л. Катухтин, Г. Макатров и И. Кропотов — впервые подня­лась на главную вершину массива по северо-восточному гребню через северную вершину.

Летом 1940 г. автору этих строк довелось быть в ущелье Левого Талгара, и тогда же у него с Г. Макатровым возникло намерение совершить траверс Талгарского массива. Встреча с Г. Макатровым, его рассказ о восхождении и же­лание присоединиться к группе усилили наше стремле­ние пройти по намеченному маршруту.

К пяти часам вечера в августе 1940 г. в снежную пургу мы прошли северную вершину, а затем в просторной впа­дине между северной и главной вершинами обнаружили под снегом небольшое озерко, знакомое нам по рассказу Макатрова. На месте разрушенных скал, подальше от склона, мы заложили записку в сохранившийся поныне большой каменный тур. Поднявшись на главную вершину Талгара и впервые спустившись с нее по юго-восточному гребню на плато ледника Корженевского, мы благополучно закончили первый траверс массива.

Осенью 1943 г. группа Д. Горина в составе М. Агранов­ского, А. Ерохина, Ю. Менжулина, А. Томберга и П. Кривенцова, поднявшись на Талгар по пути нашего спуска, обнаружила эту записку.

Дальнейшие попытки нескольких групп пройти вер­шины Талгара оканчивались неудачей, и только в 1949 г. альпинисты лагеря «Металлург» под руководством Ф. Лемстрема совершили второй траверс Талгара с подъемом по северо-западному гребню и спуском на юго-восток. В 1951 г. группа А. Алексеева провела траверс с юго-запада на се­вер, поднявшись на южную вершину из «провала» между южной и западной вершинами и спустившись по северо­-восточному гребню.

За тринадцать лет, с 1938 по 1951 г., было пройдено четыре маршрута: с северо-востока, северо-запада, юго-востока и юго-запада. Интересные для альпинистов мар­шруты с юга на южную вершину, с востока на главную вершину, с запада на все три вершины Талгара до 1953 г. оставались непройденными. Перечисленные нами пять основных, совершенно самостоятельных маршрутов, от­личающихся большим разнообразием рельефа (склоны, гребни, стены) и покрова (снежный, ледовый, скальный), степенью трудности, говорят о том, что пятитысячный массив может быть отличным альпинистским «стадионом». До сих пор полное освоение Талгарского массива нельзя считать законченным, остаются непройденными четыре маршрута.

Мы познакомим читателей с маршрутом, пройденным летом 1953 г. группой общества «Спартак».

***

Мы приехали в Алма-Ату в середине дня, чистое небо уходило к северу, в опаленную солнцем Илийскую долину. Только на юге плотная стена облаков у цепи гор закрывала горизонт.

К вечеру мы должны были добраться до перевалочной базы в ущелье Среднего Талгара, куда накануне выехала наша вспомогательная группа.

На следующий день все участники экспедиции и кара­ван нагруженных вьюками лошадей двинулись вверх по ущелью р. Средний Талгар.

Начался дождь. По временам ливень загонял нас под укрытие густых крон елей. Когда небо расчищалось, можно было продолжать движение по берегу реки к встаю­щим из мутной пелены облаков мощным отрогам гор.

11 августа, распростившись с гостеприимным лагерем «Металлург», где мы остановились по пути, отряд спарта­ковцев ушел к подножью Талгарского массива.

Через два часа хода мы разбили свой базовый лагерь на зеленой поляне, против скрытой в облаках грандиозной западной стены Талгара.

К вечеру снова открылось голубое небо, облака начали редеть. Медленно сползая вниз по склонам, они открыли, наконец, спрятанные за их покровом вершины.

13 августа штурмовая группа (заслуженный мастер спорта В.С. Пелевин, мастера спорта В.Л. Рубанов, В.А. Нагаев и перворазрядник К.Ф. Королев) вышла вверх по леднику Северный Талгар к подножью западной стены массива.

В базовом лагере остались начальник вспомогательного отряда В.Д. Клочко, врач Л.И. Абросимова, радист Г. Бобкова и группа разрядников.

После долгого ненастья в чистом голубом небе ярко светит солнце. Медленно поднимаясь по морене, долго ви­дим провожающих нас друзей. Расстояние быстро увели­чивается, фигурки людей и палатки сливаются с каменис­тым фоном долины, и только в бинокль видно, что остав­шиеся еще долго смотрят нам вслед.

Жарко, солнце высоко стоит над головой. Узкая полоса ледника с обеих сторон зажата высокими скальными сте­нами. Они покрыты льдом и настолько круты, что справа и слева видны следы падающих камней, прочертивших полосы по всей ширине ущелья.

К трем часам дня достигли ровной средней части лед­ника и остановились для ночевки за большим камнем. Отсюда хорошо видна вся стена и намеченный нами мар­шрут подъема по ней на северную вершину.

До сумерек подробно просмотрели весь скальный контр­форс, отходящий от северной вершины на запад, выяс­нили наиболее вероятные места камнепадов и лавин, окон­чательно избрали трассу подъема.

Величественный массив вершин Талгара не менее по­пулярная цель приезжающих в Казахстан альпинистов, чем, например, район Безенгийской стены на Кавказе. Здесь, так же как и на Кавказе, после того как были прой­дены пути к основным вершинам, начались поиски более сложных маршрутов, подъемы по тем трассам, которые позволяли проверить растущее мастерство и зрелость вос­ходителей. К числу таких маршрутов следует отнести и путь по западной стене на северную вершину Талгара.

Осмотр стены убедил нас в том, что наиболее трудными участками маршрута будут: 1) начало стены, подъем по нижней ее части высотой до 300 м и крутизной в 75-80°, особенно сложной в верхнем участке, сглаженные скалы которого не давали возможности найти проход к башне, возвышающейся над стеной; 2) вторая, средняя стена, высота которой определялась в 120-150 м.

Просмотреть детали пути из-за большой высоты не пред­ставлялось возможным. Было ясно, что узкий фронт стены до 100 м не позволит свободно маневрировать и выбирать путь на месте. Другой серьезной трудностью маршрута был большой перепад высот — 1900-2000 м — от основа­ния стены (подгорная трещина) до вершины.

Выход по скально-ледовому гребню на снежную шапку вершины не внушал опасений. Нижняя часть маршрута по крутому (50-55°) снежно-ледовому поясу до выхода под стену протяженностью в 800-900 м была особенно опас­ной из-за лавин, сходящих слева и справа, из боковых кулуаров; здесь можно двигаться только ранним утром.

Осмотр закончен. Но и устанавливая палатку, мы не прекращали наблюдать в бинокль за всем фронтом стены.

Вид Талгарского массива с запада.

Слева направо: Ийинь-Тау, северная вершина Талгара, главная вершина Талгара, южная вершина Талгара. Пунктиром обозначен маршрут подъема по западной стене; отмечены биваки при восхо­ждении 1953 г.

Фото Ф. Лемстрема

Для наиболее тщательного изучения маршрута следует использовать светотеневой метод, чтобы «прочувство­вать» рельеф стены. В разные часы солнце изменяет рас­положение теней от выступающих участков, и при вни­мательном наблюдении в течение всего дня удается точно выяснить особенности рельефа.

14 августа проснулись еще в темноте. Ночь была холод­ной, кругом все сковано морозом. Выглянув из палатки, видим всю стену, высящуюся прямо перед нами; все тихо, яркие звезды рассыпаны по еще темному небу.

Уложив рюкзаки, в 6 часов утра тронулись в путь. Штурм Талгара начался!

Пройдя верховье ледника, пересекли подгорную тре­щину и вышли на небольшой участок скал ледового пояса. Скалы представляют собой сглаженные лавинами и камне­падами плиты и «бараньи лбы» и почти сплошь покрыты прозрачной тонкой корочкой льда. С самого начала идем в связках попарно: Пелевин — Нагаев, Рубанов — Королев. С первых же шагов приходится идти очень осторожно: трещин для забивки крючьев нет. Сто метров подъема по такому участку потребовали большого напряжения. Выйдя на верхний край плит, закрепляю веревку, по кото­рой быстро поднимаются остальные.

Склон крутизной до 55°, казавшийся снизу снежным, оказался ледовым; снег покрывал его слоем толщиной всего 10-20 см. В жаркое лето этот склон, очевидно, дол­жен быть чисто ледовым. Движемся на кошках. Одновре­менное движение связок вначале, где тонкий слой снега еще позволял выбивать ступеньки, через 100-150 м замед­ляется: крутизна увеличивается, толщина слоя снега уменьшается. В ход пущены ледоруб и ледовые крючья, без которых продвигаться здесь невозможно.

Мы стремимся возможно быстрее пройти место стыка двух кулуаров, огибающих стену слева и справа, чтобы очутиться под защитой самой стены. Хорошая физическая подготовка участников, проведенные нами тренировочные восхождения позволяют удерживать высокий темп безоста­новочного движения.

Солнце, вероятно, поднялось высоко; над нами ясное голубое небо, но мы находимся на западном склоне, где лучи солнца появятся лишь после полудня. Поэтому здесь еще холодно, но все мы обливаемся потом от непрерыв­ного движения и работы ледорубом.

Медленно, но упорно приближаемся к скалам; они крутым выступом тянутся сверху от самого основания стены. Добравшись до них, мы оказываемся в сравнитель­ной безопасности. Нависшие сверху скалы защищают от падения камня и льда.

Нас радует Константин Королев, который впервые уча­ствует в таком трудном восхождении. Он идет все время последним, но каждый, кто преодолевал ледовые склоны, знает, что последнему достается не меньше, чем первому: немалой силы, сноровки и терпения требуется, чтобы вы­бить глубоко сидящие во льду крючья.

Огибая слева отходящий вперед скальный выступ, под­нимаемся все время по льду, лишь изредка приближаясь к скалам, чтобы забить крюк для страховки.

Во второй половине дня, когда группа подходила к верх­ней части скального выступа, под основание стены, солнце уже хорошо прогрело всю стену, особенно ее вершинную часть, местами покрытую снегом и льдом. По ледовому желобу и Кулуару, правее и левее стены, начали срываться камни. Их падение обрушило небольшие снежные лавины, они уходили вниз, огибая и нас и скальный выступ.

Прошло не менее восьми часов непрерывной работы без отдыха; на смену выходят вперед Рубанов и Королев. Очень осторожно обрабатывают они последний, самый крутой, ледовый участок протяженностью до 100 м; снег и осколки льда летят на нас сверху. Наконец, с большим мастерством Рубанов взбирается со льда по скальному от­весу и исчезает за перегибом. На наши вопросы Рубанов не отвечает, видимо, не слышит. Только равномерное дви­жение веревки вверх говорит о том, что он продолжает движение. После долгих минут ожидания сверху слы­шится, наконец, радостный возглас: «Готово! Поднимайтесь, веревка закреплена».

Один за другим поднимаемся наверх, подойдя вплотную к основанию стены. На небольшом снежном плече, примы­кающем к ее основанию, удается срубить часть снежно-ледо­вого гребня, разровнять хорошую площадку и закрепить на крючьях палатку.

Десять часов работы дают себя знать. Изрядно устав­шие, с великим удовольствием забираемся в палатку. Солнце освещает наш бивак до самого заката, вскоре ста­новится холодно. Но это не беда. После большого физиче­ского и морального напряжения палатка, прилепившаяся к краю стены, шумящий примус с закипающей едой и сухие спальные мешки предвещают хороший отдых.

Поздно вечером разыгрывается непогода, «талгарская», знакомая мне еще по 1940 г. Порывы ветра с ревом прибли­жаются снизу по стене, вначале их вой слышится издали, ветер в течение нескольких минут дует со все нарастающей силой, потом наступает очередное краткое затишье.

Ураганный ветер наметает тучи снега, засыпая палатку. Всю ночь группа провела без сна: порывы ветра настолько сильны, что мы вчетвером еле удерживали подпиравшие палатку ледорубы. Несмотря на то что и палатка и все мы были прикреплены веревкой к вбитым в скалы крючьям, опасность, что палатку сорвет, представлялась вполне реальной.

Днем ветер утих, но снегопад и туман заставили группу не покидать палатку: подниматься по скальной стене кру­тизной до 80° в такую погоду невозможно.

Ветер, бушевавший и вторую ночь, заставил нас снова нести дежурство. Лишь к утру 16 августа утихло, в про­светах быстро несущихся облаков временами появлялось голубое небо, на западе показалась далекая кромка облаков.

— Погода будет, — уверяет Рубанов.

Пишем контрольную записку, прячем ее в консервную банку и закладываем в тур первопроходителей маршрута.

В 11 часов начался штурм стены. В нижней части кру­тизна ее равна 75-80°, высота 300 м. По сильно сглажен­ным скалам с малым количеством зацепок невозможно подниматься без крючьевой страховки. Расщелины, гори­зонтальные полки и плиты покрыты льдом, на многих участках скалы протяженностью по 10-15 м настолько сглажены, что подъем на каждую из них занимает по два-три часа. Обхода нет. Как мы указывали, одна из причин, усложняющих прохождение стены, — та, что ее скальная часть не шире 100 метров. Границами справа и слева служат вертикальные желоба.

С середины дня погода улучшается, на небе ни облачка, но скалы даже далеко за полдень остаются холодными, начинать движение приходится поздно утром, теряя луч­шие часы.

Несмотря на хорошую физическую подготовку, трени­рованность и слаженность работы обеих связок, мы дви­жемся на этом трудном маршруте довольно медленно. За целый день непрерывной работы в течение десяти часов мы смогли подняться всего лишь на 200-220 м по высоте, забив на пути для страховки 26 скальных и 4 ледовых крюка.

Чтобы не свалить камни друг на друга, обе связки идут уступом, так же идут и оба альпиниста в каждой из связок. Рельеф стены таков, что на протяжении 220 м подъема нам удается только в двух местах собраться вместе.

Солнце уже опустилось к горизонту, еще 30-40 минут, и будет темно. Температура воздуха быстро понижается. Нужно поскорее подыскать место для ночлега, найти до наступления темноты трещины в скалах, чтобы забить крючья. Но нигде, ни справа, ни слева, ни ниже, где вы­жидают Рубанов и Королев, нет места хотя бы для сидячей ночевки.

Делаем попытку подняться на 8-10 м, руки закоче­нели, но в рукавицах работать нельзя: незначительные неровности скал, покрытые льдом и снегом, можно исполь­зовать для зацепок только голыми руками. С максималь­ной осторожностью, стараясь в то же время работать по­быстрее, взбираюсь на небольшой уступ. Удается надежно забить в скалу три больших ледовых крюка, навесить веревку и привязаться к ней. Сидим без палатки по двое, я с Королевым, Рубанов с Нагаевым; сидеть приходится без движения, в довольно неудобном положении, боясь заснуть, чтобы не сорваться...

После целого дня трудной работы на стене все устали, утих даже Рубанов, неистощимый рассказчик бесконечных историй. Невольно задумываемся о предстоящем нам не­известном пути, тем более что возможности прохождения именно этой части стены остались неясными при изучении маршрута снизу. Покидая место ночевки, оставляем конт­рольную записку в расщелине скалы.

В 10 часов утра, траверсировав влево от места ночевки при тщательной страховке Нагаевым, вхожу в ледовый желоб. Начался труднейший участок пути: подъем на 20-25 м по узкому (1,5-2 м) желобу. Кое-где удается забить в боковые скалы крючья и подняться, вырубая ступеньки во льду. Этот участок потребовал 2,5-3 часа работы. Зная, что товарищи мерзнут без движения, ста­раюсь поскорее выбраться из желоба. Еще одно усилие, еще шаг... другой, выбираюсь на более пологое место. Здесь есть скальный уступ, быстро забрасываю на него веревку; один за другим поочередно поднимаются Нагаев, Рубанов и Королев. Мы не знаем, что ждет нас впереди, но чувствуем, что миновали ключевой участок стены.

Пройдя траверсом вправо скальную полку длиной в 30 м, пересекаем тридцатиметровый участок крутого льда, где приходится рубить ступени. Поднимаемся на 15-20 м по скальной стене и попадаем к истокам правого ледового желоба. Еще 15 м подъема по скалам желоба, и, наконец, мы достигаем залитого солнцем небольшого скаль­ного плеча, которое хорошо было видно снизу.

Удобное место для бивака: безопасно от камнепадов и можно хорошо разместить две палатки. После трудного пути и' бессонной ночи отдыхаем больше часа.

Итак, нижняя, самая трудная часть стены пройдена! Мы подошли к основанию башни скального контрфорса.

Солнце согревает нас, продрогших в тени на западной стороне. Снимаем все теплые вещи. Нельзя и желать лучшей погоды: бесконечное голубое небо. Пытаемся рассмотреть в бинокль место нашего базового лагеря, увы, — он слиш­ком далек, и наши наблюдатели вряд ли смогут заметить наши фигуры на желтых скалах.

Нужно двигаться дальше. Вчетвером складываем тур и закладываем в него очередную контрольную записку. Дальнейший путь идет траверсом по скальной полке башни, затем поднимаемся по расщелине вдоль ее правой стороны. В узкой расщелине встречаем натечный лед, приходится перейти на правое скальное ребро, довольно крутое (50-60°). Но на таких сухих теплых скалах чув­ствуешь себя увереннее. После подъема на две веревки выходим на участок, где ребро не заканчивается неболь­шим уступом.

Впереди видна нижняя часть ледово-скального кулуара (в верхней части кулуар поворачивает влево и отсюда не просматривается) до 15 м шириной. В средней части кулуар суживается до 2 м, а выше — опять расширяется, достигая Юм. Дно кулуара от узкой горловины и почти до самого верха покрыто льдом, необходимо рубить ступени и орга­низовывать крючьевую страховку. Кулуар на всем протя­жении сохраняет крутизну до 50°. Путь опасен, свободно лежащие камни нетрудно сбить веревкой или ногой при любом неосторожном движении.

Используя угловые выступы стен, двигаемся от укры­тия к укрытию, собираясь всей группой в наиболее безо­пасных местах.

К 18 часам по наклонной скальной плите, которой за­канчивается вверху кулуар, поднимаюсь на небольшую площадку. За мной следует Нагаев, затем Королев и Ру­банов. На гребне дует сильный холодный ветер.

Вверх уходит гладкая вертикальная стена «жандарма», и только левее на 10-12 м, выше нас, виднеется засыпан­ное снегом плечо.

Выйдя по гребню почти на 15-20 м, поднимаюсь на это плечо по стенке крутизной в 75-80°. Временами даль­нейшее движение кажется невозможным, гладкие засне­женные скалы очень трудны, руки коченеют, но соз­нание, что только впереди, может быть, найдем площадку для отдыха стоящих внизу и мерзнущих на холодном ветре товарищей, заставляет идти вперед.

Снизу плечо казалось хорошей площадкой, на самом деле это всего лишь наклонный участок с северной стороны «жандарма», острые камни выступают из-под снега. Па­латку поставить здесь не удастся.

Срубив часть снежно-ледовой поверхности, закрепляем на крючьях переднюю сторону палатки и привязываемся к вбитым в стену крючьям. Мы рады и этому пристанищу, хотя холодный, пронизывающий ветер напоминает первую ночевку на стене.

Два дня и две бессонные ночи на стене утомили нас, и мы мгновенно засыпаем; только утром следующего дня, проснувшись, вспоминаем о пище.

18 августа начали штурм средней стены, круто уходя­щей вверх под 60° на высоту 120-150 м.

Страхуясь через скальный крюк, вырубая во льду сту­пени, траверсируем слева стену «жандарма» и спускаемся на 10 м в узкий кулуар, пересекая его. Стена круто и да­леко уходит вниз, спускаясь в кулуар. Из кулуара прямо вверх по стене удается подняться только на 30 м, дальше начинается вертикальная часть стены. Выхожу на всю веревку, на крючьевой страховке взбирается ко мне На­гаев, затем мы траверсируем вправо, до скального угла по наклонной трещине. Только после этого начинает дви­гаться вторая связка. Сегодня замыкающим идет Ру­банов.

Большая крутизна (75-80°) гладких скал вызывает необходимость тщательной страховки и требует для их преодоления больших усилий. Первовосходителей на мар­шруте всегда волнуют три основных вопроса: проходимость маршрута, организация надежной страховки и неприятная перспектива зайти в «тупик», откуда придется возвра­щаться, теряя время.

После 50-60 м подъема достигаем скального уступа, напоминающего «бараний лоб». Направо он обрывается вертикальной 200-метровой стеной, налево примыкает к гладкой стене башни; другого пути нет, придется дви­гаться вдоль нее.

Спустившись с уступа на 5-6 м по веревке и используя примыкающую к стене узкую (0,5 м) кромку льда и снега, мы смогли траверсировать стену. Отсюда по уступам под­нимаюсь на 15-20 м и достигаю гребня, которым заканчи­вается вторая стена. За мной быстро поднимается вся группа. Короткий гребень в 20-30 м приводит к глубокому провалу, за которым поднимается третья стена высотой 400 м со средним уклоном в 45-50°.

Долго стоим, выбирая путь подъема. Заснеженные скалы стены широким фронтом стоят перед нами. Уже около часа дня, нужно поторапливаться, — по моим расче­там, сегодня мы должны ночевать на вершине.

Верхняя стена трудна только в нижней части. За час мы смогли подняться на высоту 150 м, преодолев участки наклонных плит. Подъем заканчивается выходом на скальный гребень, который по снежным кулуарам и расщелине выводит к началу предвершинного скального гребня.

Все трудности подъема позади. Впереди — горизонталь­ный участок (120-150 м) скального гребня, он очень узок, не шире двух ладоней с обрывающимися вправо и влево крутыми стенами. Сильно разрушенные скалы гребня переходят в пологий снежно-ледовый склон купола север­ной вершины. Отсюда до вершины час пути.

Мы отдыхаем перед последним, завершающим и довольно легким этапом, подробно рассматривая маршрут подъема по северо-западному гребню через Ийинь-Тау («Плечо-гора») к северной вершине Талгара, и никем еще не прой­денный маршрут по скальному контрфорсу западной стены на главную вершину. Ийинь-Тау неправильно называют вершиной; это довольно ровное скальное плечо, покрытое снегом и примыкающее с севера к снежным склонам вер­шины Талгара¹.

Хотя на высоте около 5000 м труден каждый шаг, но с каким возбуждением, радостью и приливом новых сил, казалось бы исчерпанных за четыре дня опасного и труд­ного пути, мы поднимаемся по снежному куполу. В 16 ч. 30 м. мы на северной вершине Талгара. Траверсировав ее снежный купол, через полчаса дости­гаем впадины между главной и северной вершинами, где четырнадцать лет назад мне, Г. Маслову и Г. Макатрову посчастливилось заложить первый тур на Талгаре.

Вечереет. Ветер тянет снизу по стене облака, вырывается на купол вершины, крутит поземку.

Последний взгляд на юг, на необъятную панораму гор, и группа начинает спуск по юго-восточному гребню на плато ледника Корженевского.

Карпатские горы, изгибаясь огромной дугой в 1,5 тыс. км, восточной ча­стью входят в пределы УССР. Это горы средней высоты. Высшая точка советских Карпат — вершина горы Говерлы — достигает 2058 м над уровнем моря, находясь в мас­сиве Черногора, который тянется от Яблоницкого перевала до южных границ Советского Союза.

На запад со склонов Говерлы и прилегающих хребтов стекают притоки Тисы, а на восточных склонах берет на­чало р. Прут.

Восточные склоны массива Говерлы изрезаны карами, следами древнего оледенения, с почти отвесными до 200 м высоты обрывами. В долине Прута, у подножья Говерлы, исследователи находят остатки древних морен. До высоты 1500-1600 м склоны гор покрыты лесом, выше — кустар­ником и еще выше — густым травянистым покровом.

После того как народ Закарпатской Украины воссоеди­нился с семьей народов Советского Союза, в нашей стране прибавился еще один горный район с огромными возмож­ностями проведения туристских и даже альпинистских (зимних) мероприятий. Сразу же после окончания Великой Отечественной войны советские Карпаты начали привле­кать к себе туристов и альпинистов СССР.

Летом путешествия по карпатским маршрутам и вос­хождения трудностей не представляют. Для этого нужны только общая физическая подготовка и навыки туризма.

Летом 1946 г. Комитетом по делам физической куль­туры и спорта при Совете Министров УССР было органи­зовано первое после войны массовое туристское меро­приятие — горнотуристские сборы в городе Рахове (Закар­патье), работе которых приняли участие писатели, худож­ники и главным образом студенты Киева, Харькова, Одессы, Днепропетровска, Черновиц и других городов. Руководство и инструкторский состав сборов (П. Курилов, Н. Шеремет, А. Блещунов, А. Шевалов и др.) были выделены украин­ской секцией альпинизма.

Лагерь сборов был разбит на окраине города на склонах долины р. Тисы у источника нарзана.

После отработки учебной программы весь сбор выступил для совершения восхождения на вершину Говерлы. В со­став колонны были включены представители местной моло­дежи. Движение по долине Белой Тисы, затем по ущелью р. Говерла происходило без каких-либо затруднений, и в на­значенное время вся колонна была на вершине.

Во все стороны открывался вид на громадные простран­ства, покрытые горными хребтами и их отрогами, густо поросшими лесом. Только массив Черногоры и некоторые другие вершины поднимались выше линии леса огромными островами с густой растительностью альпийских лугов.

В этот сезон участники сборов прошли еще по ряду мар­шрутов, побывали на вершинах Петрос, Менчул, Поп Иван и др., получив незабываемые впечатления от этих походов.

Еще более интересными и эмоциональными оказались зимние походы и восхождения в районе Говерлы, для кото­рых уже требуется определенная горнолыжная и альпи­нистская подготовка.

В феврале 1947 г. группа горнолыжников, студентов и преподавателей Черновицкого Государственного универ­ситета (ДСО «Наука») отправилась из Рахова с целью совершить зимнее восхождение на Говерлу. Выйдя из селе­ния Луги еще ночью, группа целый день пробивалась к вершине сначала по лесистым, а затем по открытым склонам. Снежный буран, не чувствовавшийся в долине и в лесу, свел видимость на открытых склонах почти к нулю и представлял значительную опасность для восходителей. В течение всего дня группа пыталась выйти к подножью вершинного конуса, но не имела в этом успеха. Уставшие после 19-часового движения по снежным склонам, горно­лыжники были вынуждены опуститься в селение.

Схема маршрутов восхождений на Говерлу

(расположение хребтов по работам польского геолога Б. СвЯдерского, маршруты — по восхождениям П. Курилова)

Составлена П.С. Кириловым
Через день часть группы снова отправилась на восхож­дение. Шли по лавиноопасным склонам. Это привело к тому, что один раз пришлось от небольшой пластовой лавины уходить на лыжах. Выбирая по возможности безо­пасный путь, группа взошла на вершину (П. Курилов и В. Гаращук) и благополучно спустилась вниз, опровер­гнув, таким образом, утверждение местных жителей о не­возможности зимних восхождений на Говерлу.

В январе следующего, 1948 г. снова группа студентов и преподавателей Черновицкого Государственного уни­верситета совершила восхождение на Говерлу, на этот раз из долины Прута. Несмотря на то что* на высоте 800-900 м над уровнем моря в долине реки в этом году снега было немного, на склонах гор и в лесу под Говерлой его слой достигал значительной мощности.

И на этот раз первая попытка окончилась неудачей. Выйдя из Ворохты, группа в течение двух дней пробива­лась к Говерле. Но плохая видимость и снегопад с ветром вынудили лыжников после ночевки в лесу возвратиться в Ворохту. Движение в такую погоду на этих склонах со­провождалось, кроме всего прочего, еще лавинной опас­ностью, о чем свидетельствует сообщаемый местным населе­нием факт гибели в 1937 г. двенадцати польских лыжников.

Вторично выйдя на восхождение, группа встретила на своем пути обледенелые склоны (до 35-40°), которые при­шлось преодолевать, одев на лыжные ботинки «котята». Затем склоны оказались покрытыми сыпучим снегом, в который нога погружалась, почти не встречая опоры. Под вершиной был карниз, потребовавший некоторой работы для его пре­одоления. С вершины был хорошо виден весь массив Черногоры, представляющий в зимних условиях довольно серьез­ный маршрут для альпиниста-лыжника. Одной горнолыж­ной техники в таких условиях недостаточно, нужны еще альпинистские опыт и навыки.

С 1949 г. начала организовывать зимние походы в Кар­патах Львовская альпинистская секция под руководством Г. Крушеля и Е. Заморы.

Зимние восхождения на Говерлу интересны еще и тем, что они могут быть совершены по разным маршрутам. В фев­рале 1951 г. большая группа альпинистов совершила под руководством инструкторов П. Курилова, Э. Романенко, Б. Лебедева, Л. Филоненко восхождение на Говерлу со стороны Ясеня, из долины Лазощины (приток Черной Тисы). За несколько дней до этого львовские альпинисты под руководством Г. Крушеля взошли на эту вершину со стороны Ворохты. Зимой в Карпаты выезжали львовские, одесские и черновицкие альпинисты, совершившие в горах ряд лыжных походов с восхождениями.

В сезоне 1953 г. одесские альпинисты под руководством А. Блещунова выехали в Карпаты группой около сорока человек, а львовские под руководством Г. Крушеля и Е. Заморы организовали выезд более ста человек.

Популярность зимних походов и восхождений в Карпа­тах растет с каждым годом, число пропускаемых через Ясинскую турбазу ВЦСПС туристов, совершающих на лыжах интересные походы по горным маршрутам увеличи­вается. Ряд вершин советских Карпат заслуживает в зим­них условиях альпинистской классификации, по которой восхождения на них могли бы засчитываться при выполне­нии разрядных требований по альпинизму. В частности, определенный интерес представляет зимний траверс мас­сива Черногоры, часть которого сделала группа из Львова в 1953 г. (руководитель Г. Крушель).

Однако следует сказать, что наряду с хорошо подготов­ленными, возглавляемыми опытными горовосходителями группами, в Карпаты направляются группы мало подго­товленные, не имеющие опыта хождения в горах, а это может вызвать тяжелые последствия. Поэтому необходим такой порядок, чтобы восхождения в Карпатах, подготовка к ним контролировались секциями альпинизма тех городов, в которых есть имеющие опыт зимних восхождений инструктора альпинизма.

Нам кажется совершенно необходимой организация ту­ристской базы ТЭУ ВЦСПС в районе Ворохты (Станислав­ская область УССР), который представляет собой значи­тельный интерес с точки зрения организации зимних похо­дов и восхождений на вершины Черногоры и других мас­сивов. Мягкий климат и обилие снега, горный рельеф делают этот район пригодным для проведения горнолыжных сбо­ров, походов, а также соревнований. Кстати, в Ворохте есть трамплин для прыжков на лыжах, есть трассы для ско­ростного спуска, которые уступают только алма-атинскому Медео.

Метеорологическая будка у подножья Хан-Тенгри